Текст книги "По нашему миру с тетрадью. Простодушные стихи"

Владимир Аристов
По нашему миру с тетрадью. Простодушные стихи

Владимир Аристов родился и живет в Москве. Автор стихов, эссе, статей, рассказов, романа «Предсказания очевидца» (ОГИ, 2004), пьесы «Театр одного философа (Прогресс-Плеяда, 2013). Публиковался в журналах «Студенческий меридиан», «Родник», «Юность», «Волга», «Комментарии», «Арион», «Воздух», «Новый мир», «Уральская новь», «Новый берег», «Окно», «Журнал поэтов», «НЛО», «Вопросы литературы», «Гвидеон» и др. Автор восьми поэтических книг. Стихи переводились на другие языки, входили в различные антологии. Лауреат литературных премий, в том числе им. Алексея Крученых (1993), им. Андрея Белого (2008). По основному образованию физик и математик (закончил МФТИ, доктор физ.-мат. наук). В теоретических работах пытается совмещать методы точных и гуманитарных наук. Работает над сборником статей под названием «Idemforma», в котором новые понятия не только развивают поэтику метареализма, но и стремятся расширить методы на исследование явлений классической поэзии и прозы

О новой книге Владимира Аристова

В сборниках Владимира Аристова и раньше встречались сюжеты, определенные автором как «мгновенные встречи». Сегодня этот вид стихотворения, развившись, дал книгу – цельную, как цикл, разнообразную, как книга сказок.

C лирическим субъектом произошла метаморфоза: мы видим знакомое, но преобразившееся лицо. Прежде единственный хранитель вещей и явлений, аристовское лирическое «я» («ты») нашло себя рассеянным и отраженным во встреченном «ты» («он»). Дотронуться до чьей-то руки, доверить на мгновения свой взгляд глазам другого, из глубины его таинственной жизни взглянуть на себя. Так «я» умножилось многократно: «…двое нас, но я думаю много более».

Мир сам двинулся навстречу путешествующему, но не гулом, а россыпью маленьких отдельных историй. В персонажах Владимира Аристова словно проснулось зерно драматического действия, и вот рассказчик следует за ними, с ними, сам как они. Граница между автором и действующим лицом то ясна, то туманна, то сходит на нет. Так и витает над книгой образ театра: своя ли, чужая – все роли так или иначе присвоены повествователем. Подробности каждой взлелеяны его памятью, разыграны его сновидческим воображением.

 
              С оранжевыми пластмассовыми часами
              В оранжевой же майке
              В каких-то простых очках
              Растерянный ты мир собирал
 

Развитие поэтики Владимира Аристова непрерывно. И в новой книге не исчезли ее важнейшие черты. Так, аристовская метафора – вольная, ускользающая – осталась и здесь. Но она уведена на глубину, затворена. Тем важнее ее редкий выход, оттесняющий в сторону любой сюжет, – там, например, где речь идет о стихии воды и стихии смерти.

Осталась и музыка. Эта поэзия всегда искала неожиданных гармоний. Стихотворение строилось как динамическая конструкция из опор, противовесов, воздушных ходов. Как и прежде, основа стиха здесь – различные интонационно-ритмические фрагменты, сведенные в единое, слегка колеблющееся целое. Автор бережет рисунок носящейся в воздухе фразы, ее непринужденно-музыкальный оборот. Но то, что он из воздуха берет, ложится в стихотворный текст строго по законам партитуры. Вычислено оно или угадано, равновесие аристовского верлибра держится на чувстве музыки. И это его неотъемлемое свойство.

Автор оберегает хрупкий речевой строй, как тонкие стены, а вот стихия языка для него – область куда большей свободы. Лексическая ткань аристовских текстов всегда тонко-разноцветна, с узелками звуковых перекличек, неожиданных стилистических смещений, словесной путаницы и игры.

Над всем царит и все объединяет голос рассказчика.

Стихи Владимира Аристова всегда обнаруживали родство с элегией Нового времени, соединившей лирическое и эпическое начала. Но в этой книге элегия порой приближается к отстраненной сюжетности баллады. И элегия, и баллада в основе своей музыкальны, – а здесь, соединяясь с современным верлибром, дарят его неровному течению меланхолический, старинный лад.

И еще одно явление смешанной поэтически-музыкальной природы близко строю этих стихотворений. Это Lied, жанр песни, сложившийся в Европе в XIX веке. В нем музыка близка стиху как нигде больше, «извлечена» из стиха и сохраняет его нюансы, его свободное дыхание. Lied часто повествовательна, как элегия и баллада, но более компактна и эмоционально цельна. Она выводит на свет глубинное свойство лирического стихотворения: его линейно-циклическое время, его «возвращающееся» звучание.

«Простодушные стихи» Владимира Аристова обладают камерностью и лирической завершенностью Lied. Как бы ни был странен сюжет и прихотлив рассказ, из союза хаоса и космоса извлечено минутное музыкальное равновесие. Здесь преодолены эстетика фрагмента и эстетика чистой документальности, поскольку обе дают лишь линейность. А наш рассказчик, пусть и умалчивая об этом, в каждом сюжете ищет высокого смысла и оправдания. И, в каждом стихотворении, силу этого лирического порыва накапливает в себе последняя строка. Как бы тиха ни была, – она преображает текст и, возвращая нас к его началу, просит о перечтении.

В книге есть и улыбка. Стихия аристовского юмора в чем-то наследница романтической иронии. Такому юмору легко в области языковой игры и детского сказочного абсурда, обновляющего смысл вещи, не дающего ему иссякнуть. Но теперь это тонкое вещество отчасти растворено в манере повествования. Здесь юмор – знание о мире, который чудом длится в тишине, между отчаяньем и смехом, готовый качнуться в любую сторону. Герой же в это время, в каком-то светлом недоумении, преодолевает терпеливо бытовые, роковые, самые нелепые обстоятельства: живет. Мы только следим за световым следом его речей и деяний.

Эта книга проста. Ее можно читать в метро, открыть на любой странице.

Она уводит от разговоров о технических возможностях верлибра – к простым и значительным действиям: чтению и сопереживанию. К ощущению связи – на глубине – музыки, речи и стиха, к пониманию играющей сложности их отношений. К раздумьям о том, «что такое сердце милующее» (Исаак Сирин).

 
     Снегом, легким снегом учить всех
              и себя в первую очередь
     Переходя из образа в образ и непрерывно трудясь.
 

Марина Кузичева

«…но оказалось, что “Трансаэро” собак и кошек не берет на борт…»

 
…но оказалось, что «Трансаэро» собак и кошек не берет на борт
  Не пронести кота как шапку под наркозом
  Не запакуешь ведь, средь багажа не
                                       затеряешь
 
 
  Сидели с ним мы
     вечером перед закатом
   И лакомились теплым молоком
   Раздумывая, кому бы поручить
                       судьбу свою
Но все же, его в карман не спрячешь, мой кот объемистый, хотя и легкий
                               прошу его не есть последний день,
                             чтоб нашу участь облегчить…
 

2012

«После дождя на детской площадке…»

 
              После дождя на детской площадке
                                            нет никого
                     только сизых четыре голубя
                    гуляют примерно в одном направлении
                пересекаю косо их путь и я
 
 
              Солнце! Волшебное солнце!
                нарисованное детской рукой
                замешанное на этом мокром песке
               шевелится, наверное, здесь под землей
 

2012

«из-под земли метро на “Юго-западной”…»

 
                из-под земли метро на «Юго-западной»
                    ты вышел в вечер
                      в воздухе неповторимом
                  взглядом ты смешал
           чернильный цвет суровый край стеклянных
                                                           зданий
                                             и темную младую зелень
          в высоте была видна «Звездочка – торговый центр»
         два желтых хомута «Макдональдса»
    и подлинная над ними звезда
теперь не сквозь очки, но очи
                           из 30-х годов
                 ты смотрел
                     недоуменным его зреньем
              смотря на все это вечернее
               замечая лишь детали
 поскольку ты был рассеян во времени во всем
 

2012

«В остановившемся лифте…»

 
                            В остановившемся лифте
                            где панически моргающий свет
                               звуки все прекратились
                              и свет стал тускл
                      взгляду не на чем остановиться
                          стены светлы
                      видел только двустворки белой
                                                        ничем не запятнанной двери,
              без единого пятнышка или нацарапанной надписи
      вспомнил почему-то надпись на белой колонне часовни
       семьи Эрлангенов:
       «Эрланген, помоги мне обрести
          высокооплачиваемую работу»
полчаса скуки, но вот кому-то ты руку уже
                                   пожал вовне
 

2012

«Цыган спустился с неба с парашютом…»

 
                    Цыган спустился с неба с парашютом
                    прыгнув в аварийный люк в аэротакси
                 на всякий случай ему сказали: «Прыгай»
                         когда еще летел, подумал «Зря»
                   ведь вертолет над ним спокойно улетел
             всем тамбуром ему собирали средства
                   ему сказали:
                        «Важен первый опыт»
   теперь вот на берегу рукотворного моря
                                          чего-то ждет
 
 
          мобильный остался в кабине
              к нему прибился белый пудель
    такой же бездомный как и он
закутав колени в коричневый купол, у моря он ждет чего-то лицом
 

2012

«Залившись пьяными слезами…»

 
                        Залившись пьяными слезами
                           Ты слушал поэтов голоса
                            Тупая, как жизнь, сквозь
                                              ладонь к тебе вошла
                          Патефонная игла
                        На той же ноте задержавшись
                          Все повторяла ты себя
                       И не тебя, и не себя любя
                     Соскакивая сквозь уха седину
                                                  не в память – в ямб
                    По-видимому, сапфировая игла
                                                                тебя вела
                      туда к повторному все голословнее
                         глоссолалическому голосованию
 

2012

Летящие камни

 
   в слюдяное окошко
оно сминается но не бьется
но трещины прошли по лицу твоему
 

2012

Синее ведро с белой ручкой

 
                         Синее оно или голубое
                                      между ними
                          прозрачная вода неназываемая
                           и в промежуток вошла смерть-эвфемизм
 
 
                    Голубовата она вода и назвать ее
                  тяжесть ее несравненную несметную
                    назвать и глубина ее имени
                   именно этой оставшейся нашим лицом воды
 

2012

Короткий разговор
(текст, сочиненный ночью в четыре утра дня не помню)

 
Да будь я и негр…
 

В. Маяковский

 
Мир не без умных людей
 

Неизвестный автор

 
Сквозь темное стекло
       я видел его черное неподвижное лицо
 
 
Этот запертый бар в городском аэропорту
 
 
Он был там охранитель покоя
            негром его я бы так прямо так сразу не решился назвать
                        лишь афроамериканцем
                            иль кафро-африканцем, допустим
Лицо его без изъяна, лишь щербинка на темном стекле
  Но створки он мне не открыл
             Я просил отворить – что-нибудь жидкое выпить
                                пусть холоден кофе
                Но он молчал
           Это его лицо непонятно мне было
                        цветом и темнотой полуприкрытых век
 
 
     Тут внезапно подошел человек
                         назвавшийся милиционером —
           Я ему рассмеялся в лицо
          Даже негр улыбнулся сквозь стекло
     Мы мысленно сказали ему, что «мили» на «поли»
                                          сменили дано
         (секрет милишинели)
 
 
Он сказал мне, что я неправильно
                       припарковался
                  на той стороне Садовой
 
 
      Мы с негром сказали «Очнись»,
           какая Садовая, мы в аэропорту
      Он тогда достал из кармана сине-желтой своей униформы
                                                          котенка
      Сказав, что это кладбищенский кот
                                   по имени Базилик
       И что он с утра взял опеку над ним
       Даже негр замолчал тут
 
 
      Я сказал мили-поли, что
                    тайное знаю желанье его,
      Что ему надо сейчас сто рублей
             Он отверг подозренье
                          сказав что я неправильно
                                   припаркован на той стороне
                                                     Садовой
      Мы ему рассмеялись в лицо еще раз
            так что бывший мнимый милиционер
      Не мог не ответить нам тем же
 
 
      Тут раздался карманный звонок –
                позвонила любовница шефа,
             сообщив неприятную новость – я
             уволен по воле жены его
      И должен срочно – буквально в течение
                                                   суток
      Написать заявление по собственному желанию – ее
      Разговор этот громкий из трубки слышали все,
                           включая Базилика
      Мне отнекиваться уже не было
                                     никакого резона
 
 
      Напоследок мили-поли кощунственно
                         выразился как-то так, что
                         наша страна – губерния Бога
      Мы сказали ему: «Отойди от дверей»
             и он отошел наконец
             посланный мной в направлении к Лобне
 
 
И тогда дверь раскрылась сама
                                без звонка
                     и стекло не промолвило звука
 Мы с лицом этим темным оказались один на один
   Я спросил его откуда он и куда направляется
                                                в жизни?
      Он признался – из Африки южной
            в Америке никогда не бывал
            более того, все Запа́дное (так он выразился)
                                                            полушарие
                      закрашено в его воображении
                             синим цветом морским
                  даже глобус на его столе
                  состоит из одной половинки
Он пытался даже шутить:
    и назвался зулусом из улуса
                             последнего в околотке
         Но я понял, что в Южной Африке он
                                 никогда не бывал
                    потому что я лучше знал географию этого района Земли
 
 
            Я спросил его
                     хотел б он стать мной
               он побледнел в вечерней темноте
              Почему ты не хочешь стать мной
                                хотя б на отчасти, хоть на сутки, ведь
                               несметны богатства моей души
                        вопрос этот негра застал врасплох
                         Он не думал над ним
                                                раньше
                             Он признался мне, что
                                                последние дни
                          Думал, как бы стать собой хотя бы.
                               Никого за створкой дверей
                             все они здесь
                             все собрались между нами двоими
                           двое нас, но я думаю много более
 

2012

Неженское дело

 
                    Ты превращаешь коробки в ничто
                    Ты ломаешь картонные стенки
                    Пустоту оттесняя куда-то
                    Получая за это что-то —
                                            хоть что-то
                    В неженской робе своей
                    С неразборчивой надписью на спине
                    Тут подошел один
                    В потертой куртке
                    Хромой седой и пьяный
                    Подошел и мимо прошел
 

2012

«Зааплодировав, не смог остановиться…»

 
Зааплодировав, не смог остановиться
Давно уж валы оваций многократные
Смолкли вокруг
А он все хлопал
Ладони давно уж стали деревянными
И он на них смотрел
Как на чудесные предметы посторонние
Давно артисты сняли грим, костюмы распоясали
К нему поближе подтянулись из-за кулис далеких
В кружок расселись кубки бутафорские достав
За его здоровье в горло свое воздух пустой опрокинули
А он не мог ни слова вымолвить – лишь его руки были руки их
 

2012

«Аркадий, можно ль найти ненужный…»

Памяти Аркадия Драгомощенко

 
         Аркадий, можно ль найти ненужный
               какой-нибудь в мире предмет
 
 
                     но не дается
                     все у нас приспособлено
                        все вокруг сподручно, все под рукой
                    все говорит и о том, и о сем
                  все задает не вопрос, а ответ
              не обнаружить совсем постороннюю лишнюю
           вещь – это был бы ковчег для тебя
 
 
                      но все они сочтены
                      все подшиты для дела
                      все пущены в ход или в рост
 
 
                    нет ни щепочки, что была бы ненужной
                                                                      кому-нибудь
             но где – для тебя?
           ты бы создал ее сам в своесильном
              зрении, ты бы ей удивился
                  но для удивленья теперь –
                                       нет-мир без тебя
 
 
           тише и тоньше сейчас
                          словно бы все
            лезвия слез своих обнажили
           но все же оставили мир без надреза
         и некуда закатиться, исчезнуть невинной вещи
                                        все они, все они здесь,
                                                         сочтены
 
 
            вижу, лишь легкая краснота
                                  на месте том, где стоял ты
                     но через такой порез
                         не произойдет ничего
 
 
мы соберем, собираем к себе
            всех, кто летел над настурцией
     всех кто
            по ту сторону ранки
 

2012

«По кладбищам ходил, читая имена…»

 
   По кладбищам ходил, читая имена
   С холщовой сумкою через плечо
   Он прикасался к тайнам.
 Хоть был в душе немеренно богат,
                                            бедным умеренно по жизни был
Звенел всегда в ушах его школьный звонок,
                           призывая покинуть большую перемену
                        забыть о школьном завтраке: котлете с белой булочкой
                        и снова погрузить себя в важнейшие занятья.
 

2012

Ёж пересекает асфальтовое шоссе

 
Разом машину остановил
   не потому что шины боялся
                         свои уколоть
Сразу почему-то забыл
               где находился
 Неужели где-то под Вологдой
            нет, много ближе
                               наверное
Ты поглядел в тревоге, но
              Пусто было шоссе впереди
Сзади тоже вроде бы никого
       далеко до Волги?
Припомнил ты все же, где был
             на промежутке шоссе
Между Угличем и Мышкиным
 
 
         Нет никого
                   ёж не оглядывается
        На тебя не глядит
 
 
            До воды мимо ели той
                           безымянной
          и еще одной и еще
     Ты бы назвал по имени каждое дерево
 

2012

Сон о нехватке средств

 
           Ты подал восемь рублей
                      в подземном переходе
            но после пожалел себя
           Ведь до получки было так не близко
 
 
           Приснилась тебе под утро
                                 темная полынья
                наполненная звездами
                                которые звенели
                                   как в черной шапке той
           За ними всеми мерцало и
                        угадывалось
           Лицо невесты неземной
                       За многими небесными
                                  вуалями
           В ней не было ничего
                                 знакомого
           Издалека пришла она, по-видимому,
                                похожая на ель украшенную
                             фольгой, гирляндами и затаенным
                           праздником
           В предутреннем свету она
                                         явилась
           И была подобна
           Невесте земной
           С которой завтра
                           договорились мы встречаться
           Но как же встреча состоится, если сон прервется?
 

2012