Текст книги "Письма Люси деревенским соседям"

Владимир Авдошин
Письма Люси деревенским соседям

© В. Авдошин, текст, 2021

© Де'Либри, издание, оформление, 2021

Письмо 1

Здравствуйте, дорогие мои тетя Надя и дядя Коля!

Вот и наступила зима, и все школьники выехали из деревни. Остались только малыши. Когда мы гуляли с бабушкой и дедушкой, один папа собрал поездом санки малышей и стал катать их всех вместе. Было приятно взглянуть на свое беззаботное прошлое. Мне ведь в следующем году идти в школу, и так часто приезжать в деревню я уж не смогу. Закружусь, наверно, со школьными занятиями.

Бабушка в саду вырезает малину, сердясь на нас с дедушкой, что не успела это сделать до заморозков.

С наступлением зимы вас!

Ваша знакомая Люся Лапина

Письмо 2

Мы нашли дядиколину фотку в молодости. Скоро принесем показать. Наши котята Проша и Гоша ходят на воскресенье к дачницам-соседкам на званый обед. Им повязывают бантики и надевают белые носочки. Каждый при своем блюдце. Им наливают молочко, и они благодарно мурлыкают. Бабушка просила, чтобы я вам спела на праздник песенку про «Мяу», а я не хочу. Ну, то есть не «не хочу», а стесняюсь.

Люся

Письмо 3

Здравствуйте, дорогие мои тетя Надя и дядя Коля!

Узнайте, что у меня есть двоюродный брат Илюша. Он немного старше меня и иногда после школы его мама привозит его к нам в родовую квартиру. И мы с ним долго и самозабвенно играем. Мы всегда очень довольны друг другом. Правда, нами не всегда довольна бабушка. Через несколько часов нашей игры она говорит: «Ну всё. Хватит. Идите на улицу, на верхний дворик поиграйте». Я думаю, и в этот раз будет так же. То есть, он придет, мы поиграем, и всё. Оказалось, он приехал, мы поиграли, мама увезла его домой, Илюша сел ужинать, и вдруг его мама заметила, что он сидит за столом красный, как помидор.

Его мама сразу же позвонила в нашу квартиру к бабушке и спросила, что ей делать? И бабушка сразу ответила ей, что надо срочно звонить врачу и спросить его, что ей делать. А еще лучше взять Илюшу и прямо с ним поехать к врачу и там узнать, что ей делать.

Врач, который осмотрел Илюшу, сразу сказал:

– Есть два совета, что вам делать. Первый – для бедных. Второй – для богатых. Какой вы выбираете?

Мама Илюши, слегка подумав, сказала:

– А оба нельзя? А я бы выбрала, какой мне больше подойдет.

– Понимаю, – сказал врач. – Наверное, это правильно. Итак. Для бедных: пить таблетки. Аскорутин называются. И всё выбросить из дома. Кошку, старые книги, ковры, цветы, шерстяные вещи.

– Так это значит выбросить весь дом, получается?

– В известном смысле, да, – сказал врач. – Поэтому второй вариант, для богатых, подразумевает: никакими лекарствами не пользоваться, а построить новый дом, в другом месте. И лучше всего – за границей. Там вы не попадете впросак, как у нас и как у Галкина. Он построил дворец в чистом месте, в Одинцовском районе, а ему перед носом ставят завод. И лучше брать не очень известную страну, а Португалию, например.

Мама Илюши вернулась домой, села на кухне и не знает, на что ей решиться. Возможно, Илюша останется здесь, в Москве, а возможно, он уедет за границу.

Большой привет Анфисе, моей подруге.

Люся Лапина

Письмо 4

Дорогая дядя Коля!

Дорогой тетя Надя!

Я в городе, и у меня, оказывается, есть старшая двоюродная сестра. Эта девочка жила у нас в квартире за стеной, а узнала я, что она мне двоюродная сестра только тогда, когда моя бабушка взяла нас обеих в театр на детский спектакль. Я не знаю, почему я не знала, что она моя старшая двоюродная сестра, но, мне кажется, что наша комната, где живут с недавних пор моя мама, моя тетя и моя бабушка, была в опасной близости к скандалу со второй комнатой нашей квартиры. Скандал этот я пересказать не могу. Это что-то взрослое и очень неприятное. Я только знала, что там живет какая-то девочка и какой-то мальчик, и больше я ничего не знала. А когда бабушка нас взяла в театр, то оказалось, что это моя двоюродная сестра. И оказалось, что у нас разный уровень социальных притязаний. Она никогда не ездила ни в метро, ни на электричке, ну уж и конечно, не видела никакого Подгороднего, где находится квартира моего дедушки, и ГДО – гарнизонный дом офицеров, где мы и смотрели спектакль по «Денискиным рассказам».

И узнайте, дорогие мои, она, оказывается, актриса. Она выступает на сцене, поет русские народные песни, и ей девять лет. А мне – шесть. Я так в нее влюбилась, ну просто сразу. Я хочу быть, как она, хочу с ней дружить. И даже хочу, чтоб мы с ней, если нас обеих бабушка возьмет на следующие праздники в деревню, пришли к вам, и чтобы она спела вам русские народные песни. Ведь деревня сейчас безголосая. Никто никаких песен не поет. А тут из города песни привезут. Её мама говорит, что за границей русские песни ценят, и скоро она поедет туда их петь.

Когда мы ехали домой, одна тетенька в электричке говорила моей бабушке, что русскую народную песню из деревни город к себе утащил, потому и не поют. Кончились. Вот я и придумала, чтобы Ариша приехала и спела. А та женщина всё убеждала бабушку в электричке, что город всё из деревни утянул: и лапти, и верования, и песни. Ничего не оставил, как шаром покати. Одно оставалось: пятаки да крестики в земле неучтенные, да и те с недавних пор городские энтузиасты с металлоискателями вытянули, оставив в земле только ржавые гвозди и пробки от бутылок. Бабушка от такого поездного апокалипсиса поспешила, взяв нас за руки, перейти в другой вагон.

А на участок к нам в марте деревенский папа Огонька вернулся. Кот Маркиз. Мама у нас постоянная – кошка Ночка, а папа приблудный. Хозяева второй половины дома сдали свою половину и чей это кот был – хозяев или снимающих – мы не знаем. Но потом они уехали осенью, и мы думали, что они взяли с собой кота. Так мы думали всю зиму. Кот не появлялся. А в марте на кошачий карнавал пришел. И теперь он призывно мяукает своей жене Ночке, и они прогуливаются степенно за бабушкой по чищеным дорожкам, у крыльца, где дедушкин дворик, и у сарая, где дворик бабушки. Или бегают за домом как дурачки и визжат там. Ну, а Огонек сидит в своем домике обиженный, его все бросили.

Ещё в сильные январские морозы к нам приходил Мурзик. Это старший брат Огонька. Немного постоловался, а как морозы спустились, опять ушел куда-то в свою взрослую жизнь, куда-то за железнодорожную линию. А двое младшеньких – Проша и Гоша – у нас пропали. Бабушка говорит, что приблудные собаки задрали.

Сначала бабушка планировала меня сдруживать с моим двоюродным братом Илюшей. Он немногим младше Ариши или почти ровесник. Он приезжал к нам, и мы с ним играли. Потом мы куда-то вместе ходили. Потом долго смеялись за обедом, придя обратно в квартиру. А потом он мне разонравился. Оказывается, он в Барби не играет. И вообще, променял меня на детсадовского товарища, к которому пошел на день рождения. Тоже мне брат!

– Он живет на реке Сетунь, – сказала бабушка. Это на запад от Москвы.

– А мы? – спросила я.

– А мы в деревне на север, на реке Истра.

– А папа? – спросила я.

– А папа на восток, на реке Лихоборка в Дегунах.

– А что на юг? – спрашиваю я.

– А на юге дача Ариши. Подрастешь – может, и съездишь.

Мама Ариши любит сидеть в машине, которая никуда не едет, и там курить. Моя бабушка любит давать приказания маме по телефону, чтобы та полила без нее розы на лестничной площадке. А я люблю ходить с бабушкой в концертный зал на Арбате и слушать бабушкины благоговейные речи о музыкальных инструментах и говорить «да» или «нет». Но только, если мы заранее возьмем мешок еды и что-то основательное – колбасные бутерброды в фирменном магазине на Плющихе. А так я не пойду.

Бабушка меня умильно спрашивает:

– А не хочешь ли ты на фортепиано играть?

– Нет, – говорю.

Бабушка сердится.

– А на скрипке? – спрашивает бабушка.

– Нет, – говорю.

– А на балалайке?

– Нет, нет, нет!

– Тогда на чем же? – недоумевает бабушка.

– Я хочу вот на той большой штуке играть.

– На арфе, что ли? Ну и вкус! – восхищается мной бабушка.

– Да, на арфе!

Я только не люблю, когда мужчина к нам спиной стоит весь концерт. Я хотела бы, чтобы он говорил нам что-то и улыбался.

– Помилуй, – говорит бабушка, – так он и должен стоять спиной к зрителям, когда звучит музыка, это дирижер, иначе музыканты не будут играть слаженно.

– Ни о какой музыкальной школе я и слушать не хочу! – сказала мама. – Там очень узкие коридоры, и у меня голова болит в ожидании Люси.

Даже дедушка сказал про школу по телефону: «Вот бы оставить хор без инструмента и не перегружать ребенка, чтобы он парил, тянулся вверх голосом, но приходил домой без домашних заданий».

Вы слышали новость?

Вика, старшая дочь папы от первого брака, терпеть не может саксофон!

Письмо 5

Дражайшие мои!

У нас на Черном море, куда мы с мамой приехали, – дожди. Но всё расцветает уже. Мы с мамой много гуляем и рассматриваем всякое. Рядом с санаторием большой дендропарк. Немного обо всех уже скучаю. Бабушке шлю эсэмэски, а вам – письмо.

А еще у нас есть санаторский песик Рекс, который всем, кто входит, говорит «здравствуйте». То есть два раза говорит «гав!». А когда люди выходят к морю или в дендропарк, всем говорит «до свидания!» – один раз «гав!»

Да, плакала моя панамка и шорты, предназначенные для загорания. При дожде я их и не вынимала даже.

А когда мы приходим с прогулки, то Рекс танцует перед нами польский танец «краковяк», которому его научил местный сторож Иннокентий. Ранее он работал здесь медбратом. Так всю жизнь и прожил в этой должности. Помогал пожилым принимать ванны, доводил их до столовой. А потом его, как старую лошадь, не выгнали со двора, а сжалились и поставили сторожить. Не лишили куска хлеба. Вот он в свободное от основной работы время и взялся учить Рекса всяким фокусам на радость детворе. Они от него без ума, и я тоже. У Рекса красные панталончики и кирасирский кивер на голове. Маме особенно понравился его наряд. Она же у меня художница. Но только – тс-с-с, никому! Она не любит, когда её обсуждают. Рексу мама улыбается, хотя на других собак она никогда не умиляется. И я хотела бы поэтому дружить с Рексом.

До скорого!

Надеюсь скоро свидеться!

Ваша Люся

Письмо 6

Дорогие тетя Надя и дядя Коля!

Тетенька Лиза была у астролога, которая прописала ей от одиночества мантры (не знаю, что это такое). И она купила себе четки (не знаю, что это такое). И она читает их по восемь штук кряду и провоцирует бабушку такими разговорами:

– А что ты будешь делать, если я к кришнаитам уйду?

Бабушка начеку. Она ей тоже режет, потому что тетенька Лиза в эту зиму невозможная:

– А что ты будешь делать, если я тебя начну всякими страстями провоцировать?

Тетенька Лиза молчит. Но как-то останавливать её нужно? Поэтому бабушка говорит мне: «В кришнаиты она собралась!»

Бабушка от солнца и уколов в мягкое место приятно возбуждена тем, что наконец-то её любимый участок примет её труды. Ведь началась весна и земледельческие работы.

А Ночка у соседей под горой ночует в опилках под домом и ждет их по субботам-воскресеньям как своих законных летних хозяев, которые её колбасой (честно-честно!) кормят.

А ещё бабушка в поликлинике, там, у себя, в городе, познакомилась с приятной старушкой. Такой же, как она. И дела-то у нее такие же по огороду. И оптимизм такой же – готовиться к посевной. Но только старушка живет в другой деревне, и они до этого дня друг друга не знали, но как только сошлись, сразу разговорились и сразу засимпатизировали друг другу. Да так, что и расстаться не могли и два часа без умолку разговаривали. Сначала в поликлинике, потом в гардеробе поликлиники, потом на улице и даже до самого метро им разговоров хватило. И там еще минут сорок постояли и поговорили. О том, как утром встают в одно и то же время (на удивление!), так потом сразу идут на участок заниматься делами. И здесь были совпадения: во сколько завтракают, во сколько идут с соседями гулять, во сколько обедают и выходят гулять повторно, а потом уже садятся за сериалы.

– Ну всё-всё, как у меня, – счастливо смеется бабушка. – Только у меня ещё студенты и дипломники, и ученый совет. А так всё-всё так же.

Письмо 7

Дорогие мои!

Я решила заниматься художественной фотографией! И сказала маме, что хочу сделать родовые бьюти-фотки Анфисы.

– С родителями? – переспросила мама.

– Нет, с родом, – гордо ответила за меня бабушка. – С родителями они и сами снимут, а о родственниках всегда забывают.

Я вот только не знаю, какой вариант вам подойдет?

Анфиса и прабабушка Надя и прадедушка Коля? Или двоюродная бабушка Оля и двоюродная тетя Леночка?

Или, наконец, Анфиса и бравый солдат Миша, ее родной дядя?

Как вы думаете? Пришлите ответ в дом сорок семь. Мы должны фотку с Восьмым марта сделать.

Спешите с ответом!

Письмо 8

Здравствуйте, дорогие мои!

С приездом! Да, с приездом вас, а встретиться нельзя. Бабушка объяснила, что по всей деревне русской гуляет гонконгский грипп. Это автомобилисты из города, поди, привезли. Своего-то нам неоткуда взять.

– Ну как же, бабушка? Что же нам делать? Новый год ведь, и так хотелось увидеть Анфису. – А вот что хошь, то и выбирай. Общаться нельзя, иначе не деревня, а общий лазарет будет. А если не общаться, то на каждый дом – карантин, не подходи. Вот тебе и весь праздник! Сиди дома, топи печку и смотри в окно. – Ну вот, дорогие мои, сижу дома, топлю печку и смотрю в окно.

Люся

Письмо 9

Дорогие мои!

Скоро купаться. Дедушка сказал: «Скоро купаться!» – а бабушка возразила:

– Ни в коем случае, холодно!

– Как же? – сказал дедушка. – Все христиане купаются.

– Ну не купаются, а крестятся, во-первых, а во-вторых – мы светские люди и отвычные от этого. Правда, холодно, – начала она уговаривать дедушку.

– А я пойду, я отчаянная! – сказала вдруг я. – Я дядю Колю и Мишу возьму. Миша из нацгвардии, он искупается. Так что, дорогие мои, в двенадцать ночи девятнадцатого января на плотине. Ждем вас с дедушкой. Догоняйте!

Дедушка сказал, что в прошлом году рубить лед мужикам не вышло. Как сделали прорубь – воду вытолкнуло на лед, и купаться было нельзя. Никто не купался. А в этом году, получается, за два года надо искупаться. Так поп сказал. Я пойду, я отчаянная.

Ваша односельчанка Люся Лапина.

Письмо 10

Я приехала сюда в деревню в большие морозы, и охотник Краснов из шестидесятого дома (вы знаете, дом у елки, как спускаться к реке Истре) сказал, что в лесхозе двенадцать подсадных уток лиса передушила. Их в мае при перелете на болота специально сажают, чтоб удобнее было охотиться. И собаки рядом находились, и капканы на все подходы лесником были выставлены.

Хитра сестра-лисичка оказалась! Все обошла. А на краю деревни тоже побаловала, у крайнего дома на горке, – семнадцать гусей придушила. Хозяйка вне себя была, так убивалась!

А потом даже к нему, к самому охотнику Краснову пожаловала. Он рассказал, что его Гоша всю ночь рычал на кого-то, а когда он пошел утром в огород, то сразу охотничьим глазом увидел, что на мостках стоит лисица. Он тихо пристроился к яблоне, чтобы она его не заметила, и рассмотрел ее. И увидел, что она распушила хвост и безнаказанно сидела на мостках, принюхиваясь или прислушиваясь, собой довольная. Но тут охотник Краснов как-то двинул рукой. Фырь – и ее не стало. Убежала. Он, конечно, хитрый мужик, он для своих курей два сарая завел. На всякий случай. И оба обил железом, чтоб если она и пришла, то не могла бы курей достать. И отойдя от яблони, охотник Краснов пошел подтвердить свою догадку, что, видимо, не зря собака Гоша всю ночь ворчала и куры клохтали. Подходит к ближнему к речке сараю у тропинки, а там следы лисы. Значит, и сюда она подходила к курам. Значит, он правильно сделал, что обил сарай железом. А потом он пошел ко второму сараю. Туда лисица не успела добежать. Он своим выходом ее спугнул. Значит, он прав, что курей в двух сараях держит. И конечно, он пошел домой и похвастался жене, что благодаря своему охотничьему опыту сегодня утром яичница из четырех яиц не отменяется. И жена была очень довольна и засмеялась радостно. И сказала ему: «Какой ты у меня молодец!» Тогда он ей рассказал, раз жена соблаговолила выслушать охотника, продолжение. Ведь охотники – заядлые рассказчики всех своих подвигов и часто маются, что их никто не хочет слушать. А тут даже хвалят. Ну, он и продолжил: «А волки, – говорит жене, – пришли не к нам, а в Талдомском районе, прямо к домам деревни. Я подъехал на машине, а дверь-то прикрыть забыл. Положил там, чего привез, выхожу обратно, смотрю – сверк глаза. Волки стоят почти перед домом, зубами щелкают. Спасло только то, что дверь забыл закрыть. Кубарем в машину и закрылся. Дал газу, поехал. Со страху угнал черт-те куда. Потом только отдышался, на шоссе, когда в город ехал».

Солдату нацгвардии Мише – привет! Моей будущей подружке Анфисе – тоже привет! И всем-всем вашим домочадцам – Олечке, Леночке – тоже мои наилучшие пожелания. Ваша односельчанка летом, иногда зимой, а иногда даже в большие морозы – Люся Лапина.

Письмо 11

Дорогие!

Мы с дедушкой собрались ночью идти в церковь. Нет, не на кладбище, где можно и чертей встретить, а на Рождество в церковь. Я знаю, мне бабушка рассказывала, что мама однажды ходила ночью на кладбище. Ей плохо было, и она хотела ночью надраться на черта. Но черт не появился. «Он не появился, – сказала бабушка, – потому что маме и так хватило свинского поведения молодого человека в городе. И это было давно, до твоего рождения. И это можно забыть, потому что теперь ты уже родилась». А больше я ничего не знаю. Так вот. Мы пошли ночью на кладбище, потому что Рождество. А там народу! Изо всех окон свет струится. «На Рождество, – говорит дедушка, – самое главное – в себе свет увидеть. Без этого даже заходить в церковь не надо. И каждый, кто идет сюда, должен внутри себя свет включить. А свет не всегда включается. А на Рожденье человека – внутренний свет в себе включить обязан каждый. Этому напоминанию посвящен праздник. Включай свет при рождении человека. Понятно?» – «Понятно», – говорю я. Но мне ничего не понятно. А как же младенец, про которого все говорят?

Письмо 12

Здравствуйте, мои дорогие!

Я опять в городе. Только на одну ночку приезжала в деревню, на купание, и сразу обратно. Как жаль, что вас там не было. Но ничего, я расскажу вам, как там было. Представьте: двенадцать ночи. Темный-темный лес. И темная вода. А на берегу по кругу стоят машины с зажженными фарами и выхватывают светом полынью, к которой ведет лесенка. В этот год власти района расщедрились и прислали всем купающимся две теплые палатки, чтобы переодеваться – мужскую и женскую, и самовар с горячим чаем и едой, медведя, козу и хитрую обезьянку. И все купались: и настоящий медведь, и коза-дереза, только хитроумная обезьянка не хотела купаться. Но местные мужики вышли из положения. Облили ее из ведра водой, и она так жалобно запищала. А потом дали ей выпить стакан водки. И она так рассмеялась сразу. А мужики, довольные, побежали сразу плюхаться в воду и купаться. А перед этим иеромонах Егорий прочитал молитву и перекрестил полынью. Выйдя из воды, мужики стали неумеренно ржать и хватать деревенских баб и толкать их в сугроб. И бабушка сразу сказала: «Нечего на этот блуд смотреть, пошли отсюда». А мне хотелось узнать, почему деревенские бабы, опрокинутые в снег, не ругаются, а смеются. А бабушка опять сказала: «Нечего благонравной девочке смотреть на этот свальный грех». И мы пошли домой, а сзади мужики хватали баб и валили в сугроб, хохоча. А вокруг все смеялись и подначивали. И мы пошли домой спать, а нас все догонял бабий хохот: «Ох, ох, ну ты мужик!»

А бабушка все спрашивала подробности о святой воде, обязательно ли надо идти за святой водой в церковь?

– Нет, в эту ночь вся вода святая, – говорили ей старушки. – И в колодце, и в ключах.

– И сколько же это действует?

– С полуночи до обеда следующего дня. Потому что на небесах открываются ворота и из них – лучиком – на воду сходит дух святой и делает воду святой.

– А откуда же вы это узнали?

– А в церкви так нарисовано. Я еще маленькой приходила в церковь и любила на эту картину смотреть.

Письмо 13

Знаете, дорогие мои?

Не сговариваясь с вами, моя тетя Саша тоже захотела назвать свою будущую дочку Анфисой. А если родится мальчик, то Прохором. Будто бы в честь певца Прохора Шаляпина, в судьбе которого моя тетя принимает сердечное участие. Правда, как говорит моя бабушка, что-то о нем давно не слышно. Это они меж собой с бабушкой обсуждали. А еще обсуждали судьбу комнаты сказочника. Шергин его фамилия. Он откуда-то с Севера. А муж Саши, Борик, оттуда же, с Севера.

– Конечно, почему же не принять участие в судьбе северного сказочника, когда я тебе его сказки в детстве читала? – сказала бабушка.

– Я сама разыскала его племянника и все узнала о его комнате, – сказала тетя Саша.

Она всегда любит перечить бабушке, всегда любит отрицать бабушкины вложения в нее. А бабушка всегда любит подчеркнуть эти вложения в нее, и разговора спокойного у них никогда не получается. Они всегда спорят из-за того, кто первый приобрел для семьи эту интеллектуальную собственность – бабушка или тетя Саша. Кто приобрел? Двадцать лет работавшая редактором бабушка или только что поступившая в детский журнал Саша? Но сегодня был большой праздник: тетя Саша принесла большую историю, и все слушали ее, затаив дыхание. Оказалось, что этот северный сказочник (мне особенно нравится его разговор крестьянина с чертом, кто кого переупрямит – крестьянин черта или черт крестьянина? Как это там? Игра в рифмы: если ты Силантий, то и вылезантий. На любое слово нужно было придумать рифму. Кто не придумает – тот и проиграл, кто проиграл – тот и везет другого. И крестьянин уморил-таки черта. На все его слова нашел рифму). Да, так вот, оказывается, в самое последнее время своей жизни сказочник перебрался в Москву. У него была комнатка. И он ходил по редакциям и предлагал свои сказки. А потом вдруг взял и умер. И комнату закрыли на замок. И в той комнате остался сундук с этими сказками. Никому не нужными. Их так и не опубликовали. И вдруг уже в новое время племянник сказочника выкупил эту комнату, отремонтировал ее и хотел там объявить музей. А рукописи как раз в тети Сашину редакцию и попали.

Быстренько и в полном объеме их решили публиковать. Может быть, племянник и здесь деньги дал. И тети Сашина редакция затеяла большую и очень красочную книгу. И про него, и про его сказки! И нашлись художники, и редакция даже осилила этот большой фолиант. А вот когда племянник захотел объявить в этой комнате музей в том доме, где жил сказочник, то там вышла такая заковыка. Комната Шергина была в коммунальной квартире, и кто-то положил глаз на всю коммуналку. Племянника избили и покалечили. А мог бы быть музей Сказочника.

С пожеланиями здоровья, Люся Лапина