Текст книги "Избушка на рачьих ножках"

Барабанная дробь

Ранним весенним утром Кивсяк покинул свою уютную норку и, не торопясь, пополз по лесной дорожке на прогулку. За поворотом ему повстречался паук.

Увидев Кивсяка, он вежливо поздоровался:

– Доброе утро, профессор!

– Здравствуйте, уважаемый! – ответил Кивсяк и озадаченно добавил: – А разве мы знакомы?

– К сожалению, меня вам никто так и не представил. Позвольте сделать это мне самому. Я Паук. Бродячий.

Паука так окрестили зоологи, потому что он не плёл сетей и не сидел рядом с ними в ожидании, когда туда угодит муха, а просто бродил по земле в поисках кого-нибудь съедобного.

– Вас же я хорошо знаю по многочисленным отзывам других обитателей леса, – продолжил Паук. – От ваших лекций в восторге и Малиновый Куст, и Берёза, и Одуванчик, и Гусеница, и улитка Гастропода.

– Очень приятно слышать, – ответил профессор. И, сменив тему, добавил: – Какое сегодня прекрасное утро!

– Утро замечательное, – согласился Паук. – Птицы поют. И дятлы так дупла долбят, что по всему лесу стук разносится! Как они, однако, дружно плотничают!

– Позвольте с этим не согласиться, – произнес Кивсяк, предвкушая, что он сейчас прочтёт ещё одну лекцию. – Дятлы дупла давно уже выдолбили. Они сейчас не плотничают. Это они, так сказать, поют.

– Поют? – удивился Паук.

– Дятлы вообще-то не лишены голоса. Они, в частности, могут кричать, некоторые звонко и бодро, другие гнусаво и минорно. Но для того, чтобы обозначить границы своего участка, они вот так стучат клювами по деревьям. Это и есть их, так сказать, песни, ну, как трели у соловья.

– В качестве барабана любое дерево годится?

– Нет. Каждая птица находит подходящий сухой сук поближе к вершине. По силе звука и по ритму ударов можно определить вид музыканта.

– Вот как! – удивился Паук.

– К примеру, самая громкая барабанная дробь в нашем лесу у чёрного дятла, самая тихая и частая – у малого дятла. В Австралии, где нет дятлов, обитает знаменитый пернатый ударник – попугай чёрный какаду. У него есть настоящая барабанная палочка!

– Откуда она у попугая?

– Сам делает. Обрабатывает клювом подходящую ветку и получается отличная барабанная палочка. Какаду берет её в лапу и музицирует – бьет по сухому дереву.

– Поразительно!

– К слову сказать, в нашем лесу, кроме дятлов, живут и другие мастера-барабанщики. Это зайцы.

– Зайцы!?

– Ну да, зайцы-беляки. Они звучно колотят передними лапкам по пенькам.

– Тоже обозначают, что это именно их участок леса?

– Нет, просто предупреждают товарищей об опасности.

– Как всё это интересно! Недаром все говорят, что вы превосходный рассказчик!

– Весьма польщён, – поклонился Кивсяк. – Кстати, лапками выбивают дробь и другие звери.

– Какие же?

– Например, грызуны-песчанки.

– Судя по названию, они живут в пустыне.

– Совершенно верно. Но в отличие от зайцев, они вынуждены использовать иные ударные инструменты.

– Я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду. В пустыне ведь нет пеньков.

– Совершенно верно! Поэтому они колотят по сухой плотной земле. Есть и ещё одно отличие.

– Какое же?

– Они работают не передними, а задними лапками. Причем не последовательно, а одновременно.

– Это похоже на разные школы барабанного искусства.

– В огромных поселениях песчанок вечерами можно слышать целые ансамбли ударных: каждый зверёк, сидя перед норой, ведёт свою партию, топая по земле лапками.

– Невероятно! Настоящее шоу пустынных барабанщиков!

– В Африке при помощи особого топота общаются между собой антилопы. А маленький тамошний зверёк прыгунчик предупреждает своих сородичей об опасности, стуча хвостом по земле.

– А есть барабанщики среди насекомых? Они мне как-то ближе.

– Есть. Чтобы познакомиться с одним из них, давайте подойдем вон к тому сухому дереву.

Когда собеседники приблизились к старому дубу, Кивсяк сказал:

– Предупреждаю, звуки, издаваемые этим существом весьма тихие.

Паук прислушался.

– Я различаю их, – произнес он. – Похоже на щелчки метронома или тиканье часов. Кто же этот невидимый музыкант? И для кого он исполняет, прямо скажем, эту не очень жизнерадостную музыку?

– Это жук-точильщик прогрыз ход в стволе дуба. А звуки он издает, ритмично ударяя головой о стенки своего тоннеля. Жук исполняет серенаду таким вот своеобразным способом для того, чтобы привлечь подругу.

– Мрачноватая какая-то серенада. Больше похожа на траурный марш.

– Я с вами согласен. И не только я. Этот жук нередко поселяется в деревянной мебели и вот так же «поёт» оттуда. Люди, услышав его «тиканье», считают это плохим предзнаменованием. Они уверены, что жук таким образом отсчитывает отведённые им часы. Я думаю, что нам лучше уйти отсюда.

– Неужели, профессор, и вы суеверны?

– Конечно, нет. Просто мы, увлёкшись беседой, слишком близко подошли к муравейнику. А это опасное соседство. Муравьёв очень много, и нам в случае чего не поможет даже моя химическая защита. Так что поспешим, – поторопил Кивсяк и заструился прочь.

Паук последовал за ним.

– Ну вот, – довольно произнес Кивсяк, когда они удалились от муравьиной кучи, – можно продолжить наш разговор. Кстати, муравьи нам дали повод перейти к знакомству с другими насекомыми-ударниками.

– Каким образом?

– Если бы мы были в саванне, то там, скорее всего, оказались бы рядом не с муравейником, а с построенным из глины огромным термитником. А термиты имеют прямое отношение к барабанщикам.

– И чем же они барабанят? И по чему?

– Собственными головами по стенкам термитника. Получается такой грозный гул литавр, отпугивающий врагов от их жилища.

– Вот это да! – воскликнул Паук. – Биться головой о стену для устрашения недругов! И что, помогает?

– Термиты, наверное, считают, что помогает. Иначе бы не бились.

– А на каких ещё предметах барабанят животные?

– Прекрасный вопрос! Мы с вами познакомились только с теми, которые свой барабан – будь то дерево, плотный грунт или глиняную стену – должны найти. А у других животных весь набор инструментов всегда с собой.

– И кто же это?

– Например, самая большая обезьяна – горилла. Когда горилла хочет внушить страх своим недругам, она изо всей силы колотит в свою грудь кулаками. Мол, вызываю на бой! И, знаете ли, обычно не находится желающих выйти на поединок с рассвирепевшим двухсоткилограммовым самцом.

– Представляю! Разъяренная горилла-барабанщик – это зрелище не для слабонервных!

– Горилла далеко, а другой зверь, вернее, зверёк совсем рядом.

– Где?

– Вон вдалеке, на тропинке.

– Так это мышка.

– Точнее, лесная мышь.

– И чем же она барабанит? Где её ударные инструменты?

– Она, когда напугана, быстро клацает зубами. Правда, негромко. А вот хомяк, застигнутый врасплох, или крыса, загнанная в угол, так звучно и выразительно ими «играют», что многие собаки ретируются.

– Но ведь это совсем не барабаны!

– Да, это скорее кастаньеты. Кастаньеты устрашения.

– А ещё такие есть у кого-нибудь?

– Есть у птиц. Слышали такое выражение «щёлкать клювом»? Вот аисты по этому самому щёлканью большие мастера-трещоточники. Они немы, и такие звуки им заменяют пение.

– Барабаны, трещотки, кастаньеты… а ещё какими ударными инструментами овладели животные?

– Существует такой музыкальный инструмент – маракас. Это большая деревянная погремушка, наполненная камешками. Маракас, если его потрясти, издает сухой шуршащий звук.

– Я догадываюсь, какое животное вы хотите назвать. Погремушка есть на хвосте у гремучей змеи.

– Конечно! Треском также предупреждает недругов и дикобраз. Правда, трещит он своими длинными острыми иглами.

– Удивительно! Профессор, вы рассказали так много интересного про разные барабаны и барабанщиков, что и мне тоже захотелось стать ударником.

– Ну что ж – попробуйте, – опрометчиво напутствовал Паука Кивсяк. Все инструменты под рукой. Или под ногой. Экспериментируйте. Успехов вам! Надеюсь вскоре услышать ваши композиции.

На том они и распрощались.

* * *

Ранним утром следующего дня спящего профессора разбудил страшный шум. Ошалевший Кивсяк осторожно выглянул из своей норки. На лесной тропинке совсем недалеко от его жилища на большом сухом листе дуба сидел Паук и самозабвенно, из всех сил стучал по своему музыкальному инструменту лапками и брюшком.

«Всё, это конец, – с грустью подумал Кивсяк. – У меня появился сосед-барабанщик. Придётся подыскивать себе другое жилище. Где-нибудь подальше отсюда. А то я здесь захирею от бессонницы. Кстати, хорошо, что у него нет ни хвоста, ни головы. А то он бы и ими колотил. И шум был бы ещё громче!»

– У меня получается, профессор! – радостно закричал Паук, увидев заспанного Кивсяка.

– Поздравляю, – кисло улыбнувшись, ответил тот.

Чудесные сады

Сад танцующих рыбок

Многолики и удивительны бескрайние владения морского царя Нептуна! Там и живописные подводные гроты, и бездонные впадины, куда никогда не проникает свет, и неописуемой красоты коралловые атоллы с лазурными лагунам, и подводные гейзеры, над которыми висят султаны чёрного или белого «дыма».

Каких только чудесных животных не встретишь в зверинце повелителя вод! Это морские мыши, морские ежи и морские зайцы, морские лисицы и морские лисички, морские львы и морские леопарды, морские слоны и морские коньки, морские коровы и морские свиньи, морские коты и морские котики, морские орлы и морские голубки, морские петухи и морские уточки.

Как-то, прогуливаясь по своему удивительному зоопарку, захотел морской царь стать ещё и обладателем сада, да такого необыкновенного, которого прежде никто не видывал.

Разослал Нептун своих разведчиков, шпионов и соглядатаев по всему свету, чтобы сначала узнать, какие вообще сады бывают.

Выполнили посланцы его приказ и доложили, что сады бывают разные: и сады английские, и сады французские, и сады итальянские, и сады китайские, и сады японские, и сады ландшафтные, и сады фруктовые, и сады травяные ароматические, и висячие сады Семирамиды и даже сады какой-то Клотильды.

Созвал морской царь самых известных ландшафтных дизайнеров – осьминогов, и самых лучших садовников и садоводов – каракатиц. Приказал им Нептун разбить такой сад, который не был бы похож ни на сад английский, ни на сад французский, ни на сад итальянский, ни на сад китайский, ни на сад японский, ни на сад фруктовый, ни на сад травяной ароматический, ни на сад Семирамиды, ни уж, тем более, на сад какой-то Клотильды.

Долго думали садоводы, садовники и ландшафтные дизайнеры и, наконец, посоветовали морскому царю создать такой сад, в котором совсем не будет растений!

Удивился морской царь такому странному совету. Но главный ландшафтный дизайнер, приблизившись, что-то тихо объяснил морскому царю. Тот улыбнулся и согласно кивнул головой.

Снова отправил Нептун своих верных слуг во все концы света, с наказом привезти всё то, в чём нуждались ландшафтные дизайнеры.

А нуждались ландшафтные дизайнеры не в растениях, а в особых животных.

Прошло немало времени, и вот, наконец, начали доставлять из дальних мест ценные трофеи – «саженцы» для создания самого необыкновенного сада.

Первыми прибыли гонцы, посланные за морскими анемонами. Многочисленные корзины, ящики и бочки ломились от чудесных образцов.

Чего здесь только не было! Морские анемоны – огромные, и совсем крошечные, на высоких длинных стеблях и приплюснутые, изящно-утонченные и массивно-упитанные.

Окраска этих созданий была сама разнообразная – от насыщенно-алой до темно-синей. Были и особые очень редкие сорта: прозрачно-зелёные с розовыми пятнами, или пунцовые с фиолетовым крапом.

Получив в своё распоряжение такое великолепие, придворные садовники взялись за дело. Но прежде всего они надели толстые перчатки. Ведь морские анемоны вовсе не растения, а животные, точнее – актинии, которые могут очень сильно ожечь своими щупальцами, так похожими на красивые лепестки. Защитившись таким образом, работники принялись рассаживать морские анемоны сообразно их размерам и расцветкам, создавая прихотливые узоры на клумбах.

Не успели они устроить всех актиний, как на горизонте показался ещё один отряд, привезший червей.

Это были отнюдь не обычные черви – не дождевые, не земляные и, тем более, не навозные. За такими червями цари своих подданных не посылают. Это были особенные черви: морские, сидячие. Они прячутся в построенных ими из песчинок трубочках. Наружу они высовывают длинные щупальца, похожие на яркие, пёстрые лепестки.

Только садовники управились и с этими причудливыми «цветами», расположив их вдоль дорожек, как прибыл новый караван, доставивший диковинных, окрашенных в нежные голубые и розовые тона морских перьев, дальних родственников морских анемонов. Их пришлось устраивать в отдельных цветниках.

Вместо деревьев ландшафтные дизайнеры предложили высадить благородные кораллы. Они необычайно красивы, особенно когда на их красных веточках распускалось множество мелких белоснежных венчиков – это, поджидая добычу, раскрывали свои щупальца крохотные полипчики.

Вдобавок, коралловые «деревья» были украшены и яркими, с причудливыми фестонами морскими слизнями, и похожими на вычурные орхидеи креветками-арлекинами, и рыбами-крылатками, напоминающими фантастические хризантемы.

Над чудесными клумбами резвились, словно мотыльки, пятнистые рыбки-клоуны, а среди коралловых ветвей порхали рыбы-бабочки и рыбы-попугаи.

В общем, это был настоящий подводный райский сад, в котором были даже свои ангелы – рыбы-ангелы.

Но главным его украшением были рыбки, точнее, тысячи необыкновенных пёстрых змеевидных рыбок – танцующих угрей. Их поселили на огромной песчаной поляне в самом центре волшебного сада, каждую в своей собственной норке. Огромная колония этих замечательных угрей представляла собой фантастическое зрелище: рыбки, наполовину высунувшись наружу из своих убежищ, извивались и покачивались, словно танцуя. Казалось, что это летний ветерок играл разнотравьем на громадном лугу.

Охрану драгоценного сада поручили маленьким морским собачкам, которые славились тем, что издали замечали приближение чужаков, разражаясь заливистым лаем, и мрачным свирепым рыбам-собакам, готовым растерзать всякого, кто приблизится к его границам.

* * *

Морской царь, осмотрев своё новое детище, остался доволен и объявил, что через полмесяца состоится его торжественное открытие.

Ландшафтные дизайнеры, садоводы и садовники, готовясь к празднику, работали не покладая рук. Под их руководством раки-медведи, эти живые бульдозеры, привели в безупречный порядок песчаные дорожки, рыбы-спинороги сформировали декоративные кроны коралловых деревьев, удалив мощными зубами лишние ветки, а рыбы-хирурги своими острыми ножами подстригли газоны.

Слухи о новом подводном чуде морского царя и, особенно, о танцующих угрях распространились по морям и океанам. Все желали взглянуть на это диво.

День торжественного открытия приближался. Но случилась беда.

Как-то утром Нептуну доложили, что танцующие угри стали пропадать: их с каждым днём становилось всё меньше и меньше.

Разгневанный царь велел найти похитителей и усилить охрану.

Была срочно построен забор из морских ежей и огромных колючих морских звёзд. Вдоль ограды стали плавать рыбы-сабли, рыбы-мечи и рыбы-копьеносцы.

Но угри по-прежнему продолжали исчезать. Они как сквозь землю проваливались.

Расспросили с пристрастием мурену – она ведь им родственница, хотя и дальняя. Та вспомнила, что кто-то из них однажды обмолвился, что надоело ему жить на одном месте, и он хотел бы путешествовать, как речные угри.

Связались с угрями речными. Но те по-прежнему плавали только своими стаями и о танцующих родственниках не слышали вовсе.

А чудесные рыбки всё пропадали и пропадали, пока, наконец, поляна, на которой они были «высажены», совсем не опустела.

Опечалился царь. В отчаянии он хотел было отменить праздник, а заодно выкорчевать весь сад. Нептун даже пригласил для этого рыбу-пилу, рыбу-молота и рыбу-топорика. Но тут к нему приползла старая мудрая Голотурия.

– Я знаю, где спрятаны танцующие угри, – сказала она.

– И тебе известно, кто их похитил? – воскликнул Нептун. – Назови его имя! Мои воины освободят пленников и жестокого накажут вора! А ты получишь щедрую награду!

– Не надо никаких воинов. Потому что твоих угрей никто не похищал.

– Так ведь ты говорила, что они спрятаны.

– Это так. Вернее, почти так. Они не спрятаны. Они спрятались.

– Куда спрятались? Как спрятались?

– Рыбки просто зарылись глубоко в песок.

– Но почему?

– Потому что там, откуда их привезли, сейчас зима. А эти угри холодное время переживают, прячась в грунт. У них сейчас зимняя спячка.

– А можно их как-нибудь разбудить? Ведь я уже объявил об открытии сада и пригласил много важных персон. А танец рыбок – это коронный номер, гвоздь программы всего праздника!

– Не волнуйся. Если ты сделаешь всё то, что я тебе скажу, то угри проснутся и твои гости будут довольны.

– Говори скорее! Я всё сделаю!

– Сначала надо успокоить море.

– Легко! – воскликнул Нептун. – Будет полный штиль! Обещаю! А ещё что надо?

– Пригласить рыбу-солнце.

– Рыбу-солнце? – удивился морской царь. – А разве такая есть?

– Есть. Ещё её называют Солнечником.

– Так бы сразу и сказала. Солнечника я знаю. Прикажу – приплывет!

– Луну ещё надо.

– Луну-рыбу? Приплывет!

– Нет, Луну-рыбу не надо. Она очень ленивая, еле двигается. Надо сверкающую, серебряную рыбу-Селену. Селена ведь – это ещё одно название Луны.

– Будет и Селена. Прикажу – и она приплывет.

– А ещё сладкоголосую Сирену надо.

– Доставят и Сирену. Самую, что ни на есть, сладкоголосую.

– Это всё, что нужно для того, чтобы рыбки пробудились.

– И что, они от этих твоих Солнц, Селен и Сирен точно проснуться?

– Проснутся, не сомневайся. Только сделай всё правильно. Сначала над поляной должна шесть раз медленно проплыть полная сияющая Луна – то есть рыба Селена. И угри подумают, что прошло полгода. Затем Солнце, то есть Солнечник, должен повиснуть над поляной. Угри поверят, что весна наступила, и появятся из норок. А тех, кто задержится, голос Сирены выманит. Так что будет всё в ажуре.

– В чём, в чём? – не понял Нептун. – В абажуре? В каком таком абажуре?

– В ажуре. То есть всё будет хорошо.

– В ажуре, – задумчиво повторил Нептун. – В ажуре-абажуре. Ну, будь по-твоему, – и повелитель вод подмигнул Голотурии.

* * *

И вот день торжественного открытия сада настал.

В урочный час при полном штиле (Нептун, как и обещал, успокоил море своим трезубцем) стали прибывать знатные гости.

Некоторые выделялись знаками отличия: орден морской звезды горел на груди у рака-отшельника; весь панцирь каменного краба был плотно усеян серебряными медалями – морскими желудями. А вот огромный кашалот своих наград не носил, хотя их у него великое множество. Каждый знал и без этого, что он отважный воин – всё тело кита покрывали боевые шрамы.

Многих гостей сопровождали пышные свиты: перед тигровой акулой плыли рыбы-лоцманы; за скатом-орляком следовал его эскорт – рыбы-прилипалы; вокруг мурены суетились пажи – нарядные рыбки-чистильщики.

Гости, неторопливо двигаясь, любовались клумбами с разноцветными морскими анемонами, пёстрыми венчиками сидячих червей, элегантными морскими перьями, зарослями красных, голубых и чёрных кораллов; восхищались порхающими чудесными рыбами-бабочками, рыбами-попугаями и рыбами-ангелами.

Через некоторое время публика собралась в центре сада у громадной пустой песчаной поляны. Все с недоумением молча рассматривали её.

– А где же обещанные всем чудесные танцующие рыбки? Здесь же кроме самого обычного песка ничего нет! – первым нарушил тишину скат-орляк и его прилипалы подобострастно захихикали.

– Действительно, мы не за этим пришли! Песок есть везде, что на него смотреть! А где знаменитые рыбы? Ну те, которые пляшут, – пробасил простоватый увалень кашалот.

В толпе раздалось шиканье и смешки, а рак-отшельник даже свистнул.

Но в это время заиграл оркестр из рыб-флейт и рыб-свистулек и все притихли. Перед изумлёнными гостями начало разворачиваться удивительное зрелище. Над поляной шесть раз величаво проплыла круглая блестяще-серебристая рыба-Селена, как будто шесть раз неторопливо взошла и закатилась полная Луна.

После этого ослепительно сверкающий, словно дневное светило, Солнечник выплыл из-за коралловых зарослей и замер в зените.

Раздался пленительный голос Сирены, и поляна начала оживать. То тут, то там из песка появлялись длинные рыбки – словно пробивались стебли каких-то чудесных растений. «Всходы» под волшебные песни Сирены медленно тянулись вверх, и, наконец, всё огромное поле покрылось плавно покачивающимися стройными телами тысяч танцующих угрей. Оркестр грянул с новой силой, и волшебные рыбки заколыхались в такт музыке.

Этот необыкновенный балет так заворожил гостей, что они начали непроизвольно пританцовывать. А неуклюжий кашалот даже пустился в пляс. Не только гости были околдованы этим фантастическим зрелищем. В такт музыке стали ритмично покачиваться и морские перья, и лепестки морских анемонов, и венчики сидячих червей, и ветви коралловых деревьев.

* * *

Празднества продолжались до самой ночи и закончились бесподобным фейерверком, устроенными мастерами-пиротехниками – глубоководными кальмарами.

Все гости были в восторге, а слава морского царя непомерно возросла.

– Всё было в этом, как его, в торшере! То есть в абажуре! То есть в ажуре! Другими словами, всё было отлично! Спасибо тебе! – тихонько, чтобы никто не слышал, поблагодарил Нептун Голотурию.

Она, кстати, получила обещанную щедрую награду – алую, шитую отборным жемчугом мантию, изящную, усыпанную самоцветами диадему и звание главного советника.

А заморский гость – знаменитый поэт японский краб сочинил такое стихотворение:

 
Над ветвями, не имеющих почек,
Кружат морские ангелы.
Под деревьями, не имеющими листьев,
Танцуют чудесные рыбки.
 

Стихи Нептуну так понравились, что он велел выбить эти строчки на базальтовой плите у входа в свой дивный сад.