Текст книги "Жесткий бизнес"

У писателя О.Генри в одной новелле есть пример бессмысленного вопроса: для чего существует полицейский? А для чего существует умное начальство и компьютер, позвольте спросить? Тоже бессмысленный вопрос! А для того, отвечу я вам, что из 6-ти вагонов можно на бумаге сделать чудесным образом 60 вагонов, и попросить скидку в цене у завода-изготовителя этого битума в размере пятидесяти процентов, и самое восхитительное в том, что НПЗ с этим согласился. По факту, эти вагоны с битумом стояли долго на путях, их даже своими очами видел директор ЛРЗ, но купить не смог. А если бы смог – для чего бы мы существовали, ведь наша компания брала риски неоплаты, а для НПЗ это непозволительно.

Денег за битум нет и нет, несмотря на наши просьбы и требования. Но вдруг случилось чудо: с Сергеем вышел на связь знакомый снабженец из рубероидного и взволнованным голосом сообщил, что звонили директору завода некие лица, угрожали от имени "Холдинга" и советовали директору "прощаться с семьей". Разумеется, здравомыслящий Сергей Николаевич, как бывший сотрудник органов внутренних дел, отмел все эти измышления и заявил, что об этом ему ничего не известно, да и не может быть такого, мы же не мафия… Мы многозначительно переглянулись. Вскоре потихоньку пошла оплата, но видимо не очень значительная для того, чтобы успокоились некие злые силы. Через некоторое время нам сообщили, что у директора случайно сгорела дача. Потом директор уволился, что-то со здоровьем, которое не позволило прожить ему долго на пенсии.

Ответственные лица на рубероидном заводе испуганно зашевелились, стали искать деньги и предлагать бартер – собственно сам рубероид. Этим и занялся Сергей, но без особого успеха, к нему в помощь подключился наш давний партнер по мазуту – Андрей. Он сам был родом с Украины и имел полезные контакты. Но в целом ситуация была сложная, долг оставался значительным. В апреле к нам приезжали два представителя завода на переговоры с нашим руководством – не хотел бы быть на их месте. Итог: Хазир Даудович на совещании резко заявил, что Музыченко контракт с Луцком "завалил" (кстати, никогда не слышал, чтобы он называл Сергея по имени-отчеству). Сергей повис на ниточке, его отстранили от экспорта и оставили только поставки по России. Виктору Васильевичу, начальнику отдела, поручили заниматься нефтяными маслами и переподчинили вице-президенту Амиру, фактически отстранив от крупнотоннажных нефтепродуктов – мазута и дизельного топлива. Как сказал мне Горчаков, талантливый организатор и успешный исполнитель данного плана:

– Мы победили украинскую мафию!

В том числе и я.

Глава одиннадцатая. Фиаско в Светогорске

В середине апреля вновь в нашем офисе появился возбужденный Андрей из Москвы – нужен срочно мазут для Светогорского ЦБК, комбинат чуть ли не простаивает из-за дефицита топлива! Учитывая прежний положительный опыт поставок и помощь по Луцку, Хазир Даудович соглашается поставить 5 тысяч тонн мазута с Грозненского НПЗ. Но для покупателя этого мало – и он отправляется с подачи президента на переговоры в кабинет Владислава Константиновича, где в это время присутствовал и я. Разговор шел о поставках 5-7 тысяч тонн мазута из Кстово. Из делового обсуждения переговоры скатились на уровень эмоций типа: ты поставишь?! – я поставлю!!, а ты заплатишь?!! – я заплачу!!! Недопустимая вольность! Они стояли друг против друга и обменивались гневными взглядами. Я молчал, поскольку была задета честь и репутация каждого, кто выше меня по статусу. Признаю, что это была моя ошибка, надо было вмешаться – к чему могло привести подобное начало? Однако опытный Горчаков понимал, что срочная отгрузка может быть обеспечена не ранее чем через дня три-четыре, поскольку НПЗ – огромная инерционная махина, существуют планы отгрузок, производства топлива, подачи цистерн и многое другое, те же экспортные контракты. Таким образом, большая часть старта поставок по графику перевалилось бы на двадцатые числа апреля, а сам груз поступил бы потребителю в последних числах апреля – первых числах мая. Но отказать просьбе Хазира Даудовича не мог. Кроме того, учитывая разницу в расстояниях, то начало мая – самый реальный срок поставки мазута из Грозного.

В Светогорске тоже не дураки сидели – заказали срочную поставку на май у другого продавца, помимо Андрея. Где была диспетчерская служба комбината и трезвые головы руководства – неведомо, только к 8-му мая на станции Светогорск сошлись две поставки, апрельская и майская, 12 тысяч тонн наших и 10 тысяч чужих. Минуточку, двадцать две тысячи тонн – 360 цистерн на железнодорожных путях станции и самого комбината! Этот коллапс привел к транспортному параличу предприятия, комбинат даже не мог вывезти свою продукцию на экспорт, и простою наших цистерн, а это большие деньги. Разбираться в проблеме поехал Андрей как поставщик, от нас Сергей как владелец груза с нашим водителем. Из обрывочной информации: в Светогорске был серьезный конфликт с заводскими и особенно с майскими поставщиками, дело дошло до потасовки, чьи цистерны первыми сливать, мол, нас из чуть не убили. Вернулись ребята из Светогорска поздно ночью в наш офис перевозбужденными, Сергей в пьяном состоянии послал кого-то из руководства и был утром того же дня уволен за свою выходку. Мне было жаль с ним расставаться, он проявил себя как незаурядный человек, целенаправленный и увлекающийся, читавший Шекспира в оригинале, правда, после пятой рюмки кофе. Любил шикануть, как-то явился подшофе в "Холдинг" в кричащем галстуке, костюме цвета хаки и сигарой в зубах – мистер Твистер, делец и банкир! Однажды спровоцировал международный конфликт: пририсовал к фото президента США свою фантазию и выслал означенное творение на факс американского консульства в Петербурге. Американцы поделились новостью с ГУВД, и нашему служебному телефону был выписан штраф в несколько тысяч рублей – фирме, разумеется. Несмотря на временные неудачи, с ведома Войталюка и втайне от меня прорвался в программу сотрудничества с США, куда и убыл на неделю, лично общался с известным экономистом, академиком Леонтьевым и несмотря на строгий запрет ("а пошли они…") сфотографировался в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли на фоне американского флага. Несколько фото с мистером Леонтьевым и в святая-святых американской разведки в альбоме тому в подтверждение его неутоленному тщеславию: вот такой я чувачок… Тесно ему стало у нас, тесно.

Глава двенадцатая. "Dell Holdings Limited"

Незадолго до этих событий меня пересадили в другой кабинет вместе с Инной, толковой и сообразительной девушкой, недавно работающей в нашем отделе, комнату укомплектовали новыми компьютерами и стильной мебелью. Затем ко мне подошел Владислав Константинович и тихо сообщил, что теперь мы работаем втроем, от руководства Олег Борисович и, разумеется, президент. Вся информация закрытая, в том числе от моих друзей – Виктора Васильевича и Сергея. Из "Холдинга" увольняетесь, теперь вы и Инна работаете в иностранной фирме "Dell Holdings Limited" c юрисдикцией на далеких островах, лично у вас будут полномочия подписи оперативных документов и оклад … долларов, плюс премиальные за сделки. Доступ в наше помещение для всех остальных сотрудников запрещен…

Папки с документами: контракты, платежи, аккредитивы, переписка, термины и определения международной торговли, общепринятые аббревиатуры – все на английском языке. Когда есть время, изучаю особенности морской транспортировки – фрейт рейт, уорлдскейл, демередж, лэйтайм. ASAP! Совершенствую телефонные переговоры, заучиваю фразы и целые абзацы стандартных формулировок коммерческих документов, Инна, мой помощник, тоже старается.

Проснулись белорусы. На проводе их директор: готовы привезти 50. Тысяч долларов, разумеется, но по телефону такого не скажешь. Два условия: первое – передают только мне, так как курьер Олег знает вас в лицо. Второе – у него обратный рейс через два часа, и передача только в Пулково. Приходится соглашаться, иначе не прилетят наши денежки. Будем думать, как организовать передачу.

С точки зрения секретности по старому контракту ограничений нет – иду к Войталюку. Он прорабатывает этот вопрос с друзьями, звонит куда надо и сообщает – есть вариант. Информируем Олега Борисовича, получаем "добро", но как обычно, попытка изменить ситуацию:

– А без Вас один Владимир Иванович не справится?

– Его там не воспримут, – с облегчением ответил Виктор Васильевич. Садимся в родную "шестерку" с ментовскими номерами ("гаишники" нас не замечают) и мчим в Пулково. В зале ожидания выдвигаюсь вперед, Васильевич на втором рубеже – хрен знает, что они там задумали? В мужике в большой черной куртке узнаю Олега из Гомеля. Он тоже меня узнал и заулыбался – встретили!

– Всю спину себе натер узлами, куда валюту подвесил, – пожаловался он.

– Олег, – спрашиваю я жестко, – где передавать будем – в туалете?

– Не знаю.

– Ну, тогда пойдем в комитет госбезопасности, – тихо говорю ему с каменным лицом. У Олега ноги приросли ноги к полу, он сильно побледнел.

– Не бойся, все в порядке, – успокоил я его и подумал:

– Вы меня, суки, в Гомеле тоже пугали…

Три человека прошли по галерее и вошли в одинокую серую дверь без надписи. За столом лицом к входу сидит мужчина средних лет, перед ним за большим столом мигает пульт с огромным количеством кнопок, тумблеров и лампочек. Владимир Васильевич подошел к нему и тихо сказал пару слов. Мужчина задал один вопрос:

– Что вам нужно?

– Отдельная комната.

Мы прошли в смежную комнату со столом и креслами и приступили к делу: Олег с облегчением разоблачился и стал вынимать зеленые пачки из импровизированного бинтового корсета, а Виктор Васильевич – детектор валют. Началась прокатка каждой купюры: туда-сюда, туда-сюда, и так пятьсот раз, даже больше – несколько штук мы забраковали. Процедура заняла около часа, от нашей компании я подписал расписку в получении, а Олег – со своей стороны. Сдал – принял. Напряжение спало, и я шутку говорю:

– Олег, мы с тобой еще не рассчитались до конца.

Непонимающий взгляд: сегодня ему пришлось часто удивляться.

– Я тебе должен, – и протягиваю ему стодолларовую купюру, на которой вместо Бенджамина Франклина неизвестная полуголая девица делает кое-что нехорошее. Он с улыбкой взял сдачу. Вроде все… Владимир Васильевич обратился ко мне:

– Попроси сопровождение.

Подхожу к дежурному чекисту:

– Можно вызвать охрану?

Хозяин нажал на нужную кнопку – нет проблем. Через пять минут картина: в кабинет входит огромный старшина с пистолетом на пузе и маленький сержант с короткоствольным автоматом. Выдвигаемся: я с дипломатом, Владимир Васильевич рядом в сопровождении двоих оруженосцев, Олег сзади. Идем по галерее, спускаемся вниз, проходя мимо ошарашенных пассажиров. У автомобиля отпускаем охрану, прощаемся с Олегом – и в офис.

Вы когда-нибудь ездили в командировку? Тогда вам не надо объяснять, что такое авансовый отчет: стоимость билетов, проживания в гостинице, суточные, и каждый документик приложи, и чтоб все читалось и соответствовало инструкции! Да, помучили меня недавно в бухгалтерии за отчет по Гомелю – то не так, там не то… А сегодня я передал содержимое чемоданчика главбуху. Проверила – на удивление, все сошлось.

– Вам дать расписку? – Я посмотрел ей в глаза:

– А зачем? – Нет на это инструкции…

Через пару месяцев вновь прорезались белорусы – хотят отдать 80. Я им даю понять, что второй раз схема не прокатит, думайте сами. Согласились на передачу у нас в офисе и обозначили дату и номер рейса. А машину нашу по просьбе Владислава Константиновича перегнали в Кстово, нет у нас в распоряжении своих колес. За полтора часа до прилета самолета пробился к Олегу Борисовичу, обрисовал ситуацию, он с решением не спешил, обсуждал иные темы, но, когда время уже поджало совсем, он позвонил водителям, и кто первым снял трубку – тот и наш. Попался пожилой водитель, не любил Стас спешить, но со второго раза с моей интонацией он прижал педаль газа, и мы успели в самый раз: Олег уже шел по залу аэропорта Пулково со здоровенным милицейским старшиной – очевидно, переняли наш опыт, салаги. Тепло поздоровались, а форма у старшины прямо как российская, отличить трудно. Ну, раз так, я его для безопасности вперед посадил рядом с водителем – не ФСО, конечно, но шансов быть остановленными меньше. Стас рядом с представителем закона сразу в ситуацию въехал и рулил, как надо. А мы сели сзади – я с одной стороны, а Олег в знакомой куртке – с другой. А вот и Зайцева, заезжаем во двор, а затем обычная процедура для нас с Олегом: катаем, считаем, подписываем. Старшина белорусский в отдельной комнате отдыхает от услуг сопровождения: что почем – не твое дело. Все сошлось, но долг закрыли не полностью.

После конфликтов с Горчаковым вынужден был уволиться и Виктор Васильевич. Они устроились в фирму Олега, но ненадолго – для этого были причины, связанные с дальнейшими событиями по Светогорску. Убытки сторон были столь велики, что бывшие партнеры стали врагами. "Холдинг" объявил войну Олегу, в его офис прибыли конкретные джигиты и выставили претензию. Почувствовав себя беззащитным без силовой поддержки, Олег задружился с какими-то местными бандитами и на время успокоился. В конце концов эти же бандиты отжали у него любимый офис, а дело по мазуту было передано в неформальный суд в Москве, где авторитетный решала разделил вину на двоих. С тех пор Андрей пропал с нашего горизонта, а мы продолжили свою деятельность. Кстати, Владислав Константинович и теперь знал, в чем меня упрекнуть – "здесь есть и доля вашей вины" – таков был приговор. Я не возразил: бездействие – иногда тоже преступление. Так я потерял друзей, с кем мы прошли через многое. Но на том личные потери не закончились – в столовой здания, сидя за столиком, Марина Лавринец поделилась со мной сокровенным о том, что встретила достойного человека, что у них все случилось и все было прекрасно. Она сильно повысила мой аппетит – я скрежетал зубами.

Глава тринадцатая. Литва

Олег Борисович совершил подлинный прорыв и вышел на литовский рынок. Коммерческая фирма из Вильнюса готова закупать мазут и дизельное топливо на условиях DAF (доставлено до границы) Беларуси и Литвы. Готовлю договор с согласованными сторонами ценами и знакомлюсь с их менеджером. Здравствуйте, господин Паулаускас. Шарунас, поработаем? Срочно давайте реквизиты станций назначения и сколько грузить! А почтовые индексы? Без них отгрузки не будет! Ловите номера цистерн и весом каждой! Как потерялись цистерны? Ищите! Когда платить будете? Спасибо, второй платеж получили! Вы там не очень химичьте с недоливами, совесть имейте!

С Шарунасом работать было одно удовольствие – четко, понятно, конечно не без коммерческих уловок. Также как и с Эгле, его помощницей, а может, еще и приятнее – легкий флирт по телефону:

– Владимир, вы знаете, как мое имя по русски – елка!

Инна мне помогает, мы с литовцами по телефону даже сдружились. Но без проблем ведь не бывает! Звонит мне по внутренней связи Олег Борисович и спрашивает:

– Что такое DAF?

– Delivered at frontier" (доставлено до границы), – отвечаю.

– Точно?!

– Точно!

Оказалось, мы должны оплачивать доставку по Литве, а кое-кто и не знал… Тут господин Паулаускас постарался – навысылал нам по факсу копии каких-то железнодорожных накладных на родном языке – хрен поймешь: вот сколько надо платить! Недолго мы горевали, заплатили, но вывод – некомпетентность стоит денег, иногда – больших денег. В результате контракты были успешно завершены. Говоря дипломатическим языком, стороны договора остались при взаимном уважении и в надежде на дальнейшее сотрудничество.

А что мы все по железной дороге да по железной дороге? – задались вопросом наши шефы. А если подальше продвинуться в порт прибалтийский, а там и на пароход погрузиться и поплыть по морю-океану за большой денежкой?

Эта здравая мысль придала новый импульс нашему движению вперед и проложила дорогу в литовский порт Клайпеда. В этом как раз нам помогли наши литовские коллеги – разумеется, со своим интересом, что является нормальным в коммерческом мире. Шарунас подтвердил, что может организовать транзит нашего груза по Литве и перевалку в порту. Такая поддержка была необходима, так как со стороны войти на Клайпедский терминал шансов было мало, да и некорректно, обойдя наших литовских друзей, к тому же опыт таких операций у нас отсутствовал. Оставалось связать концы – Россия, то есть наличие товара и возможность его отгрузки, и Балтика, где нас уже ждет неведомый пока покупатель нашего товара на судне, которое было необходимо зафрахтовать и загрузить в порту.

Первый вопрос – самый сложный – успешно, как мы говорили, "порешал" Владислав Константинович. Как-то раз он выразил мнение, что без него мы бы до сих пор "продавали металлы", как раньше – то есть, не были бы успешными. Объективно это правда, но когда я решил усилить эту мысль предположением о том, что в гостинице в Кстово, где он обычно останавливается на неделю-две, уже висит табличка с его фамилией, шутка была воспринята болезненно – юмор подчиненных не ценился (это к вопросу об этике). Главное и основное – подписан контракт на поставку флотского мазута в количестве 25 000 тонн, так называемая танкерная партия товара. Флотский мазут ценится на Западно-Европейском рынке нефтепродуктов дороже обычного топочного, и служит топливом для судов. Для улучшения качества обычного мазута в него добавляют дизельное топливо, и получается мазут марки Ф-5. Если интересно, можете попробовать повторить в домашних условиях.

"С другого конца", как говорили сыны гор, нашими партерами были англичане, оказывающие нам консультационную помощь, которые рекомендовали нам ответственное лицо на терминале, обязались зафрахтовать танкер и продать груз на условиях CIF (Cost, Insurance, Freight) – "доставлено по морю, включая цену товара и страхование груза", что обеспечивало дополнительный профит. Прибыль – фифти-фифти (пополам).

Схема понятная, но каждый километр пути нашего груза, иначе транзит, было необходимо оплатить на основании договоров. Первый шаг по России мы уже сделали, мысленно обеспечив доставку товара до границы с Литвой. Теперь предстояло заключить договоры со следующими организациями:

– Клайпедским терминалом – для приема, хранения и отгрузку мазута на танкер, это так называемая перевалка,

– железными дорогами Литвы,

– компанией, оформляющей документы на груз с терминала (сюрвейер),

– компанией, обеспечивающей контроль качества и количества товара (независимый инспектор), отчеты которого принимались сторонами контракта как неоспоримые,

– компанией "Platt's", изучающей конъюнктуру рынка нефтепродуктов и определяющей цены типовых товаров на стандартных условиях поставки на любую дату отгрузки. Эти цены закладывались в договор с конечным покупателем на условиях CIF.

Вся эта бумажная волокита длилась с неделю. Шарунас выдавал координаты литовских организаций, я с ними связывался, анализировал, подписывали соглашения уполномоченные лица. Мы оплатили то, что было необходимо. Когда деньги "упали" на терминал, Клайпеда дала подтверждение о приеме 25 тысяч тонн Ф-5 в июне 1994 года на станцию Зелецино, и отгрузка началась. Через два дня я уже выслушивал по телефону претензии главного специалиста терминала Анны Степановой о качестве мазута. Я высылал ей сведения об отгрузках с НПЗ, и уже к 10-му июня половина партии была в Клайпеде. Пора было ехать в Литву, но тут возникла неожиданная проблема – виза. В Санкт-Петербурге толком никто не знал, где расположено консульство Литовской республики, но тут опять подключили Шарунаса, и он дал адрес, куда они недавно переехали – у Сенной площади.

Не знаю, чем это было вызвано – то ли холодными отношениями между нашими странами, то ли действиями местных властей, но консульство представляло собой парадную в старом доме с входом со двора. Двое дюжих парней встали на пороге лестницы и жестко обозначили границу перед входом, линию у своих ног: это территория Литвы, и кто без разрешения ее переступит, тому визы не видать. На втором этаже в большом неустроенном помещении, где стояло пару столов и несколько стульев, восседал консул независимой и гордой республики – девушка лет 30. Испросил визу на две недели и мне пообещали, но только завтра, как всем. Пришлось назвать одну литовскую фамилию, как оказалось впоследствии, председателя парламента, они переглянулись и сильно напряглись. Добила их фраза:

– Я срочно еду в интересах правительства Литвы, – и паспорт с визой на руках.

Глава четырнадцатая. Вильнюс – Клайпеда

14 июня 1994 года Вильнюс встретил поезд из Санкт-Петербурга теплым проливным дождем, а поскольку первый вагон оказался последним – меняли локомотив на границе – Шарунас прошел вдоль всего состава с маленьким зонтиком над головой и встретил на перроне стройного шатена лет сорока в светлом костюме и с дипломатом в руках. По знакомым интонациям он узнал Владимира, мужчины тепло поздоровались и быстрым шагом отправились к припаркованному автомобилю. Рассевшись в креслах, они более внимательно посмотрели друг на друга и улыбнулись: вот наконец и увиделись… Дождь к удаче! Шарунас обрисовал план:

– Володя, сначала заедем в офис, познакомлю тебя с нашим директором Леонасом, у Эгле выходной (вот гад!), потом сразу в Клайпеду!

По дороге рассказал немного о себе, о положении наших дел и что нас там уже ждут, главное успеть до конца рабочего дня. Автомобиль понравился? Да я купил его в Швейцарии за тысячу долларов, продавец как узнал, что я из Литвы, первой независимой республики из состава СССР, назначил символическую цену. Кроме того, у них такие строгие экологические нормы, что старые автомобили вообще продаются за бесценок. А дороги шампунем моют… Хорошо вожу машину – так я гонками занимался, еще в Союзе…

В офисе Клайпедского нефтяного терминала сразу пошли к Анне Ануфриевне Степановой, главному специалисту. Она познакомилась с Володей, сказала, что довольна темпом отгрузок и вскоре можно будет заказывать танкер. На обратном пути у нас спустило заднее колесо, мимо проезжала Степанова с попутчиком, остановились:

– Помощь нужна?

– Спасибо, справимся.

Поселились в гостинице "Клайпеда" – ближе к порту. Я позвонил в Петербург Олегу Борисовичу и сказал, что у нас все в порядке. Вечером пошли в ресторан, хорошо посидели и расслабились, рассказывая любопытные истории из жизни.

Назавтра снова с Шарунасом на терминале. Возникли вопросы по количеству товара: по утверждению приемки, при сливе мазута из цистерн замеряемое количество иногда меньше, чем указано в железнодорожной накладной. Представим себе, что в каждой цистерне в среднем меньше на 200 кг, или 0,2 тонны. А теперь посчитаем количество цистерн: 25 000 тонн делим на 65 т в цистерне и получаем 385 цистерн. Таким образом, 0,2 тонны х 385 цистерн = 77 тонн.

В реальности оказалось около 200 тонн. Тут же, на месте, изучил объемно-весовую методику и присутствовал при замере шести цистерн, стоящих на эстакаде, а затем подписал акты слива, как представитель "Dell Holdins Limited".

В Клайпеде невозможная жара, выше плюс 30, солнце и горячий ветер, а мы паримся в костюмах, купальных принадлежностей с собой не взяли, да и не думали об этом. Даже Анна Ануфриевна сжалилась: на пляж бы сходили… Зато вечером наступала чудесная погода, и мы обычно ужинали в каком-нибудь уютном кафе с бокалом легкого вина. Шарунас был интересным собеседником, мы затрагивали многие темы, но самой интересной была Литва, ее жители, ее история и национальные традиции. Я выучил 5-6 фраз приветствий и выражений благодарности из уважения к окружающим нас людям. Заметил, однако, что русская речь вызывала у них раздражение, и Шарунас обычно что-то разъяснял местному персоналу, и отношение менялось в лучшую сторону. Возможно, он отрекомендовал меня важной персоной, или братом Кобзона, а в сложных ситуациях – чуть ли не Кобзоном, когда мы отмечали мой день рождения и меня потянуло на приключения. В общем, Шарунас выступал во многих лицах – деловой партнер, друг, спонсор, гид и телохранитель во имя нашего общего дела. Лишь однажды в выходной он уехал в Вильнюс, а я был предоставлен сам себе и гулял по улицам старого города в районе порта, меня впечатлили виды готических зданий, судоходный канал и зеленый пирс, чьи древние камни гладили ласковые волны, маленькие кафе и пивная в высоком зале старинного здания, в которую я зашел, чтобы посмотреть на ее посетителей и услышать литовскую речь. Это был новый мир, и мне он был незнаком и интересен.

В очередной визит на терминал мне предложили пройти в зал, откуда велось управление всеми операциями с грузами, осуществлялась связь с заводами, которые отгружали нефтепродукты в Клайпеду, куда железная дорога сообщала графики движения вагонов, сюда же стекалась информация о разгрузке цистерн и заполненности огромных металлических резервуаров для хранения топлива перед отгрузкой на морские суда. Сегодня для нашего мазута англичане заказали танкер, который получил подтверждение о наличии груза, и следуя по Балтике в Клайпеду, сообщал об ориентировочном времени прибытия в порт, по-английски ETA. В свою очередь, мы получили инструкции капитана корабля по погрузке мазута "загрузка полностью 25 тысяч тонн", а по разгруженному весу нам не хватало около 200 тонн, но этот вопрос я решил. Танкер грузился около суток, а потом готовились стандартные судовые документы на груз – количество, качество, отчет о заполненности танков на судне, таможенная декларация. Анна Ануфриевна предложила:

– Хотите взглянуть на танкер?

Долго уговаривать не пришлось, и в сопровождении работника терминала меня провели через проходную, а затем пограничный пост с вооруженной охраной – и вот я на берегу Балтийского моря, черная вода, где глубина составляет 17 метров, а там, впереди высится громадина греческого танкера "Paros", моего танкера! Подойдя к нему, а увидел у носа наклонный трап и решился на авантюру – взобрался на борт судна и вышел на палубу. Навстречу мне выдвинулась группа моряков человек 5-6 с загорелыми лицами, которые с недоумением смотрели на меня – кто такой? Обычно команду извещают по рации о визите официальных инстанций и как правило, в форменной одежде… а тут этот, в светлом костюмчике… Я весело махнул им рукой, поздоровался на английском языке и объяснил, что я – "Owner of the cargo" – владелец груза. Они окружили меня, поприветствовали и смеялись в ответ. В этот момент я ощутил себя словно в пиратской истории Стивенсона, это был один их величайших моментов в моей жизни, о котором я вспоминаю до сих пор. Пожелав им счастливого плавания, я с трудом спустился по трапу на берег (подниматься было легче) и, возвращаясь к пограничному переходу, обратил внимание на длинные и широкие металлические листы, лежащие на песке в пяти метрах от кромки воды. Заинтригованный, спросил у сопровождающего:

– Что это?

Оказалось, это свидетельство трагедии и экологической катастрофы, которая случилась тридцать лет назад, когда загруженный танкер штормом выбросило на берег. Танкер развалился и мазут вылился в море, на берегу слой мазута достигал одного метра. А эти металлические листы – останки того корабля -оставлены людям как предупреждение, чтобы подобное не повторилось. В пять часов вечера "Paros" отчалил от берега, а моя миссия в Клайпеде успешно закончилась. Шарунас запланировал отметить наш успех в Вильнюсе и предложил вечером ехать вместе, а уже оттуда в Петербург. Однако празднику не суждено было случиться – после рапорта о отбытии танкера мне поступила команда от Олега Борисовича ехать в Латвию, город Вентспилс.

Глава пятнадцатая. Латвия

Сказать, что это была неожиданность – ничего не сказать. Шарунас был озадачен, а я – вдвойне. Как добраться в Латвию, как туда попасть, не имея визы – вопросов было больше, чем ответов. Да и психологически ситуация сложилась так, как у бегуна на длинные дистанции (стайера, я знаю это слово) после успешного финиша, которому предложили пробежать еще столько же… Ехать в Вильнюс, чтобы там получать латвийскую визу, казалось решением очевидным, но это займет не менее двух дней. Меня осенило: звоню в "Saybolt-Клайпеда", компанию-независимый инспектор, которая по договору оформила нам документы для танкера, и невинно спрашиваю:

– Сергей, а у Вас машина в ближайшее время не идет в Вентспилс?

– Уточню. Да, должна, сегодня вечером.

– Мне туда и нужно, только визы нет.

– Мы Вас довезем до границы Литвы, а уж виза – Ваша проблема.

– Спасибо.

Когда я посвятил в свой план Шарунаса, он только покачал головой. Через полчаса мы тепло расстались и пожелали друг другу удачи. Вечером в гостиницу за мной заехали "Жигули" четвертой модели с молодым литовцем за рулем – и в путь. Стоял теплый июньский вечер, лето в разгаре, асфальтовая дорога вилась среди равнинной местности вдоль побережья. Через два часа мы уперлись в КПП – литовская граница, несколько невысоких строений посреди поля. Пограничник и таможенник проверили моего водителя, документы и груз – канистры с образцами нефтепродуктов, он же поведал им мою историю. Затем проверили меня и мою версию событий. Уважаемые, просьба – выпустите меня к латвийскому КПП, если дадут визу – поеду дальше, если нет – вернусь обратно. Это им не очень понравилось – машину на стоянку, а меня предупредили – пеший переход запрещен, только на автомобиле! Но дежурный сказал своим бойцам, чтобы пропустили, и я пошел вперед на свой страх и риск ("я умею делать невозможное") через 100-метровую нейтральную полосу. На границе Латвии меня встретили трое, мягко говоря, неприветливо, один с автоматом на "товсь" предусмотрительно поднял на уровень моего живота. Авантюризм моего положения оправдывал все мои действия. Паспорт! Убедившись, что я не перебежчик, не пьяный и в своем уме, офицер задал мне простой вопрос:

– Как ты, из Петербурга, ночью здесь оказался???

Я показал загранпаспорт с визой Литвы, озвучил приказ моего руководства, разъяснил связь с Клайпедой, "Saybolt" и с автомобилем в Литве. Офицер погранслужбы оказался человеком думающим. Все вроде складно, у русского серьезная легенда и глупое поведение, как у агента Джонни Инглиша из британской разведки. Но если копнуть поглубже, то 25 000 тонн мазута в танкере "Paros", и я как ее менеджер, принадлежали компании с Британских островов, и в этом случае ассоциация с Джонни была более осязаемой, однако копать столь глубоко он не стал. Вряд ли это проверка, подумал погранец, и через 3 минуты моего ареста (двое стояли рядом) разрешил: проходите и, если визу оформят, пропустим. Министерство иностранных дел Латвии здесь и сейчас, а точнее в час ночи, достойно представляли две молодые девушки в небольшом вагончике, которые будто ждали этого визита и очень обрадовались своей востребованности. Была испрошена виза на 5 дней, а с меня – 20 долларов США, однако с моей стодолларовой купюры сдачи не оказалось – железный ящичек был пуст. Но за просто так 80 долларов отдавать не хотелось, и они подсказали – в Литве разменяют. Именно это я и объяснил на обратном пути: