Текст книги "Год 1943 – «переломный»"

«СКАЧОК» И «ЗВЕЗДА»

В январе 1943 года Вермахт потерпел еще одно крупное поражение на Восточном фронте: были разбиты основные силы группы армий «Б», а группа армий «Дон» понесла значительные потери. Действовавшая на Северном Кавказе группа армий «А» вынуждена были отступить к Ростову и на Таманский полуостров. Ее 17-я армия – 17 дивизий, около 400 тысяч человек – оказалась изолированной от главных сил. Завершилась операция по ликвидации 6-й немецкой армии. Красная Армия вернула сталинградский железнодорожный узел, важные в экономическом отношении районы страны и освободила миллионы советских граждан.

В директиве Ставки ВГК от 26 января командующему Южным фронтом отмечалось:

«Сопротивление противника в результате успешных действий наших войск на Воронежском, правом крыле Юго-Западного, Донском, Северо-Кавказском фронтах сломлено. Оборона противника прорвана на широком фронте. Отсутствие глубоких резервов вынуждает врага вводить подходящие соединения разрозненно и с ходу. Образовалось много пустых мест и участков, которые прикрываются отдельными небольшими отрядами. Правое крыло Юго-Западного фронта нависло над Донбассом, а захват Батайска приведет к изоляции закавказской группировки противника. Наступила благоприятная обстановка для окружения и уничтожения по частям донбасской, закавказской и черноморской группировок противника».

«Благоприятная обстановка» требовала решительного продолжения наступательных операций, и фронты получили новые задачи.

В рамках операции, получившей 23 января кодовое наименование «Звезда», 13-я армия Брянского и 60-я армия Воронежского фронтов должны были наступать на курском направлении, а главным силам Воронежского фронта во взаимодействии с 6-й армией ЮЗФ предписывалось концентрическими ударами овладеть Харьковом. Далее – через Льгов, Ромны, Полтаву – гнать супостатов за Днепр. Остальным войскам Юго-Западного фронта приказывалось через Донбасс прорваться к Мариуполю и окружить группу армий «Дон», а затем совместно с армиями Южного фронта уничтожить ее. Операция по освобождению главного угольного и металлургического района страны получила наименование «Скачок». Северо-Кавказский фронт должен был ликвидировать таманскую группировку противника.

Таким образом, во всеобщем наступлении на южном крыле советско-германского фронта должны были принять участие 20 общевойсковых и 2 танковые армии пяти фронтов – более 1,5 миллиона человек.

В Москве были уверены, что после Сталинграда стратегическая инициатива удерживается прочно, неприятель, по приблизительным подсчетам потерявший на Восточном фронте 102 дивизии, к решительным контрмерам уже не способен.

На основании оптимистических докладов командующих фронтами Ставка ВГК, поразмыслив за противника, пришла к выводу, что на юге у немцев нет другого стремления, кроме как побыстрее удрать за Днепр и попытаться закрепиться, прикрывшись серьезной водной преградой. Значит, следовало и далее бить и гнать их без остановки, не давая передышки и возможности закрепиться. В эйфории от достигнутых побед снова повторялись ошибки «огульного наступления» прошлого года.

Главную роль в освобождении Донбасса должны были сыграть войска Юго-Западного фронта – 6-я, 1-я гвардейская, 3-я гвардейская, 5-я танковая, 17-я воздушная армии – примерно 320 тысяч человек. Для решения поставленной задачи генерал-полковник Н.Ф. Ватутин создал ударную группировку в составе 6-й армии генерал-лейтенанта Ф.М. Харитонова, подвижной группы генерал-лейтенанта М.М. Попова и 1-й гвардейской армии генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова.

6-я армия наступлением на Купянск, Балаклею, Красноград обеспечивала действия фронта с севера от возможных ударов противника со стороны Харькова и Полтавы. Подвижная группа наносила удар через Славянск на Мариуполь с целью отрезать войскам группы армий «Дон» отход за Днепр; в район Мариуполя планировалось выйти на седьмой день операции. 1-я гвардейская армия должна была использовать успех подвижной группы и нанести главный удар своим правым флангом с задачей охватить с запада вражеские войска, стремившиеся удержать Донбасс. 3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Д.Д. Лелюшенко и 5-я танковая армия генерал-майора И.Т. Шлемина, действовавшие на левом крыле фронта, наносили удары с востока на ворошиловградском направлении, чтобы не допустить отход группировки врага на запад.

Командование ЮЗФ исходило из того, что противник уже разбит, деморализован и стремится уйти за Днепр. Поэтому никаких перегруппировок войск не затевалось, все армии продолжали действовать в прежних полосах, в том же оперативном построении, без вторых эшелонов. В резерве фронта находились два танковых корпуса – 1-й гвардейский и 25-й, сосредоточенных за его правым крылом. Главная ударная сила – подвижная группа под руководством заместителя командующего фронтом Маркиана Попова, на которую возлагалась основная задача операции, была сформирована за два дня до начала операции, наспех укомплектована средствами связи и тылового обеспечения, в ее танковых корпусах – 3-й и 4-й гвардейские, 10-й и 18-й – имелось 180 исправных танков, обеспеченных одной заправкой горючего и одним-двумя боекомплектами. В состав группы вошли также 57-я гвардейская, 38-я и 52-я стрелковые дивизии, в которых обеспеченность горючим и боеприпасами была еще хуже. 17-я воздушная армия имела 274 исправных самолета. В ходе операции, в середине февраля, она была усилена и насчитывала 330 боевых самолетов. Однако большая удаленность аэродромов базирования от линии фронта крайне усложняла выполнение задач воздушной армии генерал-лейтенанта С.А. Красовского и снижала ее возможности по поддержке войск.

Правда, и Манштейн в конце января мог противопоставить войскам Ватутина лишь 9 немецких дивизий, в том числе три танковые.

29 января без паузы 6-я армия повела наступление на Балаклею. На следующий день в операцию включились 1-я гвардейская армия, наносившая удар на Красный Лиман, и 3-я гвардейская – с плацдарма севернее Краснодона на Дебальцево, в обход Ворошиловграда с юга. Почти сразу в стыке между 6-й и 1-й гвардейской армиями, поддерживаемыми 3-м смешанным авиакорпусом, была введена подвижная группа фронта, которая стала быстро развивать наступление на юг.

В первые дни противник не смог оказать реального противодействия натиску правофланговых советских армий, ввиду того что от Лисичанска до Купянска у него, кроме измотанных боями остатков 298-й, 320-й пехотных и 19-й танковой дивизий, практически ничего не было. И потому наступление развивалось в довольно высоких темпах. 5 февраля армия генерала Харитонова освободила города Балаклея и Изюм, перерезав железную дорогу Харьков – Ворошиловград, а подвижная группа Попова отбила Краматорск. В результате едва прибывшая из Европы и уже крепко битая немецкая 320-я пехотная дивизия оказалась в глубоком советском тылу, ее командир генерал Постель, бросив грузовики, ввиду отсутствия горючего, и тяжелую артиллерию, ввиду потери всего конского состава, решил пробиваться на запад: «Прежде всего солдаты раздобыли сотни мелких крестьянских лошадей для легких машин. Быки тащили среднюю артиллерию, быки и коровы волокли радиостанции и связное оборудование. Даже сам генерал Постель решил использовать подобную запряжку для своего автомобиля. Потеря множества пулеметов, противотанковых пушек и артиллерии компенсировалась оружием, захваченным у слабых подразделений Красной Армии во время случайных налетов. Боеприпасы для этого оружия также приходилось отбивать у противника. Аналогичные методы использовались и для добывания провизии».

3-я гвардейская армия (14-й и 18-й стрелковые, 1-й гвардейский механизированный, 2-й, 23-й и 2-й гвардейский танковые, 8-й гвардейский кавалерийский корпуса, 13 артиллерийских и минометных полков и «сверху» 1-й смешанный авиакорпус и 282-я истребительная авиадивизия) 4 февраля приблизилась к Ворошиловграду, превращенному немцами в мощный узел сопротивления с тремя оборонительными рубежами, насыщенными огневыми точками, минными полями и инженерными заграждениями, и здесь была остановлена упорным сопротивлением 6-й танковой, 336-й пехотной дивизий и батальона моторизованного полка СС «Дас Фюрер». Вместо запланированного обхода города с юга генерал Лелюшенко, как водится, затеял штурм, увлекся и завяз на десять дней. «Близость Ворошиловграда, – объясняет начальник штаба армии генерал Хетагуров, – на многих наших очень влиятельных командиров действовала неотразимо. Они настаивали на продолжении атак». И атаки продолжались. Брать не столь соблазнительное Дебальцево отправили кавалерийский корпус генерал-майора М.Д. Борисова (21, 55, 112-я дивизии).

Перед Манштейном, едва успевшим разобраться с одной проблемой – обеспечение отхода 1-й танковой армии, – незамедлительно встала новая. Теперь судьба южного крыла Восточного фронта решалась не на Дону, а на Северском Донце. Сил удерживать все «проглоченное» и одновременно предотвратить советский прорыв к днепровским переправам не хватало. Резервов тоже не было. Выход виделся один: вытащить 4-ю танковую армию с нижнего течения Дона и Донца, отвести группу «Холлидт» на старые позиции на реке Миус, оставить Ростов и, по меньшей мере, восточную часть Донецкого угольного района, за счет значительного сокращения линии фронта уплотнить боевые порядки и высвободить подвижные соединения. Предложения Манштейна поддержал генерал Цейтцлер, заявивший Гитлеру, что на сегодняшний день вопрос стоит только так: либо отдать Донбасс, либо потерять его вместе с группой армий «Дон». Однако фюреру такие идеи били ножом по сердцу, и, как он утверждал, даже не столько потому, что Донбасс по военно-экономическим соображениям нужен ему самому, сколько по причине нежелания возвращать Сталину запасы коксующегося угля, необходимые для производства стали. Но…

2 февраля 1943 года приступил к реализации плана «Звезда» Воронежский фронт. К этому времени его войска уже два с половиной месяца вели наступательные бои в тяжелых зимних условиях, понесли ощутимые потери, устали. Виктор Астафьев в одной из своих статей писал, что «десять дней на передовой – все, больше нервная система не выдерживает, нельзя человека держать здесь столько, это уже не боец, нужно отпускать его, чтобы очухался». В американской армии «переутомление войск» относилось к разряду боевых потерь, но это – буржуазные штучки. Советских бойцов держали на передовой вплоть до гибели или очередного ранения. Смену частей, как правило, производили лишь после того, как они теряли боеспособность и в строю оставались одни штабы и тылы. Никаких нормативных установок, регламентирующих отдых людей в боевых условиях, в РККА не существовало, поскольку «советский народ крепче каменных пород».

К тому же значительно отстали тылы, все сильнее ощущалась нехватка боеприпасов и горючего, за общевойсковыми армиями, «вращавшими землю на запад», не поспевала перебазироваться авиации.

Генералов Голикова, Василевского и Антонова это не особенно беспокоило. Ведь в 400-километровой полосе от Курска до Харькова шести советским армиям – 13, 60, 38, 40, 69-й общевойсковым и 3-й танковой, имевшим в своем составе 3 танковых, 1 кавалерийский корпуса, 30 стрелковых и 2 истребительные дивизии, 5 стрелковых, 3 лыжные, 7 отдельных танковых бригад – 440 тысяч человек и минимум 800 танков (к тому же 30 января командующий бронетанковыми войсками известил штаб Голикова, что в его распоряжение направлены эшелоны с 357 танками), – противостояли 11 избитых дивизий противника из состава 55-го и 13-го армейских и 24-го танкового корпусов. На исходном рубеже наступления, проходившем по линии рек Тим и Оскол, незначительными силами, закрепившимися в опорных пунктах, были прикрыты лишь отдельные участки. Части девяти дивизий противника находились в окружении в районе Горшечное – Старый Оскол, стремясь прорваться на юго-запад в направлении Обояни. Оборона Харьковского промышленного района была поручена созданной 1 февраля оперативной группе генерала Губерта Ланца, первоначально включавшей в себя только охранные и полицейские подразделения, остатки немецких и венгерских частей. Реальную силу могли представлять лишь прибывающие из Франции дивизии 1-го танкового корпуса СС и позаимствованная у группы армий «Центр» мотодивизия «Великая Германия».

Посему наступление войск Воронежского фронта предусматривалось «единым порывом», в одном оперативном эшелоне и без резервов, «все надежды связывались с успешным и решительным продвижением войск». При взгляде на общую «диспозицию» обращает на себя внимание, что 60-я и 38-я армии поменялись местами в строю. Согласно воспоминаниям генерала армии М.И. Казакова, эту бессмысленную рокировку затеял Ф.И. Голиков в воспитательных целях: «Смысл такого перекрещивания полос двух армий объяснить трудно, но рассказать, как это получилось, следует. Еще в начале Воронежско-Касторненской операции командующий фронтом сказал командармам Н.Е. Чибисову и И.Д. Черняховскому:

– План дальнейших действий ваших армий будет зависеть от результатов этого наступления. На Харьков пойдет та армия, войска которой освободят Касторное.

Городом Касторное овладели войска 38-й армии, и теперь, в порядке поощрения за успех, она включалась в главную группировку для наступления на Харьков. Честь быть освободителями второго города Украины представляла большой соблазн не только для командармов, но и для всего личного состава… Чуда не произошло, но своеобразный способ поощрения командарма-38 остался в силе. И это прибавило очень много дополнительной работы как штабу фронта, так и штабам двух армий (не говоря уже о материальных издержках). Нужно было в сжатые сроки перегруппировать войска и тылы, перебазировать армии на новые станции снабжения, отрегулировать движение на маршрутах боевых частей, и особенно на узлах дорог. Зимние условия еще больше усложняли это».

В общем, видно, что у генерала-комиссара Голикова тоже «шапка была набекрень».

Войска Воронежского фронта оперировали сразу на двух направлениях. Первыми перешли в наступление армия Рыбалко и 69-я армия. Последняя была развернута на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса. В ее состав вошли 161, 219, 180, 270-я стрелковые, 1-я истребительная дивизии, 173-я танковая бригада. Командующим назначили генерал-майора М.И. Казакова, а генерал-майор П.М. Зыков стал его заместителем. Новая армия через Волчанск продвигалась прямо на Харьков.

Подвижные войска через Печенеги, Чугуев, Мерефу должны были глубоким охватом обойти город с юго-запада и овладеть им с ходу на пятый-шестой день. Темп продвижения предусматривался до 50 километров в сутки. В состав 3-й танковой армии входили 12-й и 15-й танковый, 6-й гвардейский кавалерийский корпуса, 48-я, 62-я гвардейские, 111, 160, 184-я стрелковые дивизии, 37-я стрелковая, 179-я и 201-я танковые бригады – всего 57,5 тысячи бойцов и командиров, 588 орудий и 1223 миномета. Что касается танков, то здесь было сложнее. По «описи», у генерала Рыбалко имелось в наличии 393 танка различных типов, плюс на станцию Икорец специально для него прибыли еще 97 «тридцатьчетверок». Однако на исходный рубеж к началу наступления смогли выйти только 165 машин. Остальные ввиду неисправностей, отсутствия горючего, «застревания в снегу» были разбросаны вдоль всего 270-километрового пути следования армии до самой Бутурлиновки, которая оставалась основной станцией снабжения. Неизвестно также было, сколько машин из присланной товарищем Сталиным неполной сотни танков Т-34 доберется своим ходом до передовой, поскольку «водители поступающих на пополнение армии новых танков неквалифицированны. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2 – 3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т.п.». Кроме того, вследствие невысокого качества сборки и недоработанности дизеля двигатель новенькой «тридцатьчетверки» в среднем тянул до капитального ремонта не более 200 километров, его ресурс редко превышал 60 часов.

Перед фронтом армии, по данным разведки, оборонялись отдельные части 298-й пехотной дивизии общей численностью до пяти тысяч штыков, до 50 танков и до четырех дивизионов артиллерии.

В 9 часов утра 3 февраля к операции подключились 38, 40, 60-я и 13-я армии. Армия Чибисова действовала в направлении на Обоянь, одновременно ведя борьбу с окруженной, но упорно не желавшей уничтожаться группировкой противника в своем тылу. 40-я армия (100, 183, 305, 309, 340, 107, 303, 25-я гвардейская стрелковые дивизии, 129-я стрелковая бригада), усиленная 4-м Сталинградским танковым корпусом генерала Кравченко, через Корочу, Белгород, Золочев охватывала Харьков с севера и северо-запада. Согласно общему замыслу, клещи должны были соединиться западнее города и образовать для немцев новый котел.

На первом этапе операция «Звезда» развивалась чрезвычайно успешно. Сбив немногочисленные заслоны неприятеля, советские войска неудержимо устремились вперед. 60-я армия Черняховского за два дня прошла 30 километров, освободив города Щигры и Тим. Главные силы 13-й армии в это время вышли к железной дороге Орел – Курск, а 7 февраля взяли Фатеж.

40-я армия Москаленко продвигалась вперед «даже быстрее, чем намечалось по плану операции» и 6 февраля правофланговыми соединениями форсировала Северский Донец, овладев крупной станцией Гостищево в 20 километрах севернее Белгорода, а левым флангом достигла города Короча и завязала бои с частями отходившей 168-й пехотной дивизии. Наступление 69-й армии Казакова в первые дни также «проходило без серьезных осложнений». 5 февраля вышла на восточный берег Донца 3-я танковая армия. В ее первом эшелоне находились стрелковые соединения, так как генерал Рыбалко принял решение до выхода на западный берег танки в действие не вводить, чтобы использовать подвижные соединения для «ошеломляющего удара» на непосредственных подступах к Харькову. Тем не менее, практически не имея столкновений с противником, 12-й и 15-й танковые корпуса «потеряли» по дороге 69 машин.

Итак, на направлении главного удара советские войска, не встречая серьезного сопротивления, все глубже охватывали левый фланг группы армий «Дон». Спешившие на помощь генералу Холлидту соединения 1-й танковой армии Макензена преодолевали внезапно раскисшие дороги и в течение ближайших дней принять участие в боях не могли. В то же время пять армий Южного фронта генерала Малиновского – 5-я ударная, 2-я гвардейская, 51, 28, 44-я – навалились на правый фланг Манштейна и вплотную приблизились к Батайску. Чтобы показать Гитлеру, упорно не желавшему дать санкцию на сокращение линии фронта, всю отчаянность своего положения, командующий группой армий «Дон» засыпал штаб ОКХ требованиями принять хоть какие-нибудь адекватные меры: разрешить использовать на передовой 7-ю дивизию ПВО, срочно перебросить с Кубани на нижний Днепр 13-ю танковую и две пехотные дивизии из состава 17-й армии, заставить штаб группы армий «Б» организовать удар от Харькова на Изюм силами прибывающих частей СС, резко увеличить военные поставки. Наконец, провести организационные мероприятия по подготовке снабжения группы армий «Дон» по воздуху в случае, если противник перережет тыловые коммуникации.

Последнее, видимо, произвело впечатление. 6 февраля в Сталино приземлился личный «Кондор» фюрера, доставивший фельдмаршала в «Вольфшанце». В течение четырех часов Манштейн доказывал Гитлеру, что на южном фланге Восточного фронта назревает катастрофа, поскольку, если войска группы армий «Дон» будут продолжать обороняться на дуге Дон – Северский Донец, их разгром станет неизбежен, особенно когда советское командование перебросит на фронт освободившиеся сталинградские армии Рокоссовского. Гитлера, уверенного, что волна советского наступления с каждым десятком километров теряет силу, – надо только еще немного продержаться, а там, глядишь, вскроются реки и не нужно будет оставлять никаких территорий, – Манштейн до конца так и не убедил, но в конце концов добился утверждения своего оперативного плана. Он получил разрешение отвести оперативную группу «Холлидт» на рубеж реки Миус и перебросить танковую армию Гота с нижнего течения Дона на левый фланг группы «Дон». Сразу по возвращении в свой штаб, 7 февраля, фельдмаршал узнал, что русские уже взяли Батайск, и начал отдавать необходимые распоряжения: 4-й танковой армии предписывалось уходить за Дон и приступить к задуманной передислокации, дивизиям генерала Холлидта – начать отступление за реку Миус. Отвод правого крыла группы армий «Дон» позволял немцам высвободить довольно крупные силы для укрепления фронта на наиболее угрожаемых направлениях, улучшить оперативное положение войск и создать резервы для последующего перехода в контрнаступление.

«Необходимые решения» были наконец приняты, но кризис был еще далек от разрешения. В районе Харькова фронта фактически не было, «в связи с почти полным выводом из строя группы армий «Б» (кстати, ее командующего барона фон Вейхса, оставшегося без войск, 31 января тоже сделали фельдмаршалом), возможности 1-й танковой армии восстановить фронт на среднем Донце внушали сомнения, а переброска 4-й танковой армии должна была занять около двух недель.

В ночь с 7 на 8 февраля соединения Гота начали отходить с Батайского плацдарма за Дон, а группа «Холлидт» – на промежуточную линию Каменск – Новочеркасск. Маневр противника войска Южного фронта заметили не сразу, а когда заметили, естественно, приступили к неотступному преследованию. Части 28-й армии по льду форсировали Дон и приступили к штурму Ростова, обороняемого 126-м пехотным полком фон Виннинга, боевой группой 23-й танковой дивизии и приданным ей 503-м тяжелым танковым батальном. «Тигры» в боевых условиях подтвердили свою неприспособленность к уличным боям, эффективность вооружения, подверженность «детским болезням» и непревзойденную «толстокожесть». Судя по впечатлениям лейтенанта Цабеля, наши деды не сдрейфили и встретили их достойно:

«Движение танка сопровождалось грохотом от многочисленных попаданий, за танком тянулся шлейф дыма. На броне постоянно рвались снаряды. Нервы у экипажа были напряжены до предела… После того, как еще один 76-мм снаряд попал в маску пушки, цилиндры противооткатного механизма начали протекать. После выстрела орудие осталось в положении полного отката. От тряски вышло из строя радио и заклинило рычаг переключения передач. В моторном отделении начался пожар, однако огонь удалось быстро погасить. Разрывы фугасных снарядов на броне «тигра» ощущались внутри танка как удары, сопровождавшиеся дымом и разогревом брони. Мы насчитали 227 попаданий из противотанковых ружей, 14 попаданий 45-мм снарядов и 11 попаданий 76-мм снарядов. Правая гусеница, подвеска на правом борту и направляющее колесо получили тяжелые повреждения… Попадания снарядов заставили разойтись некоторые сварные швы на корпусе танка, возникли протечки в топливной системе».

Дюжина тяжелых танков, как и ранее не столь уж многочисленные КВ, не могли решить исход сражения. Во всем Вермахте машин типа Pz. VI «тигр» насчитывалось 85 штук.

На Воронежском фронте части 60-й армии 8 февраля овладели Курском, на следующий день 40-я армия заняла Белгород. Сутки спустя дивизии генерала Москаленко находились в 55 километрах от Харькова. Сформированная командармом ударная группа в составе четырех стрелковых дивизий и 4-го танкового корпуса (буквально накануне он был преобразован в 5-й гвардейский) повернула на юг, прямо к городу, в то время как правофланговые соединения устремились в обход, на Грайворон и Богодухов. Несколько отставали, не выдерживая общего темпа, войска 38-й армии.

По мере продвижения к Харькову сопротивление немцев ощутимо возрастало: противник вводил в сражение поступающие резервы, разрушал коммуникации, упорно дрался за каждый населенный пункт.

На поле боя появился танковый корпус СС.

В его состав вошли самые элитные и самые стойкие «эсэсовские» дивизии, прекрасно вооруженные, укомплектованные отборными, великолепно обученными представителями «нордической расы»: 1-я дивизия «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», 2-я дивизия «Дас Рейх», 3-я дивизия «Мертвая голова». В 1941 году моторизованные дивизии СС продемонстрировали свои высокие боевые качества в боях под Ростовом, Минском, Смоленском, Москвой и Демянском. О действиях дивизии «Мертвая голова» Манштейн, отмечая, впрочем, недостатки в тактической подготовке офицерского состава, писал: «…в атаке она всегда демонстрировала стремительный рывок, а в обороне стояла как вкопанная. И была, вероятно, одной из самых лучших дивизий СС, которые мне доводилось видеть». Эсэсовцы не покидали позиций без приказа и в плен не сдавались, собственно говоря, мы их в плен и не брали.

В 1942 году эти дивизии были выведены на Запад и трансформированы в панцергренадерские, по сути дела, в танковые. Полный штат каждой дивизии – 21 тысяча человек. В их состав вошли два мотопехотных (панцергренадерских) полка, танковый полк – около 150 боевых машин, в том числе тяжелая танковая рота, имевшая на вооружении 9 «тигров» и 10 танков Pz. III, дивизион штурмовых орудий StuG III – 31 машина, полностью моторизованный артполк, самоходный противотанковый дивизион – 30 САУ «Мардер» и дивизион зенитной артиллерии, дивизион 150-мм реактивных минометов, саперный, разведывательный батальоны, батальон связи. 1-й батальон каждого мотопехотного полка был полностью «бронированным» – оснащенным полугусеничными бронетранспортерами SdKfz 251. Одними из первых войска СС получили новые пулеметы MG 42 с сумасшедшей скорострельностью, лучшие пулеметы Второй мировой войны, которые и сегодня продолжают службу во многих армиях. Наличие большого парка автомобилей и тягачей делало весьма эффективной работу тыловых и ремонтных служб. Объединенные под командованием обергруппенфюрера Пауля Хауссера в 1-й танковый корпус СС, добротно экипированные для действий в зимних условиях, они представляли собой внушительную боевую силу. Гитлер, неизменно уповавший на величие германского духа, сокрушающего все преграды, не сомневался, что, если понадобится, сплошь «арийский» корпус от Харькова пройдет до Сталинграда, как раскаленный нож сквозь масло.

Первыми в конце января 1943 года в район Харькова начали прибывать подразделения дивизии «Дас Рейх». Прямо с вокзала они отправлялись на передовую. Следом в Чугуеве высаживался «Лейбштандарт», выросший из отряда охраны фюрера в самую элитную дивизию СС. Ее бессменный с момента создания командир, обергруппенфюрер Йозеф Дитрих, на заре нацистской партии был телохранителем и личным другом Адольфа Гитлера. При недостатке образования и военной подготовки он «обладал врожденной смекалкой баварского крестьянина и глубоким здравым смыслом» и возглавлял «Лейбштандарт» во всех кампаниях Вермахта, начиная с захвата Саара в 1935 году.

По мере «поступления» подразделения СС занимали позиции на западном берегу Донца от Волчанска до Лимана, их передовые отряды участвовали в отдельных стычках со 2 февраля. Всего в двух прибывших дивизиях насчитывалось 223 готовых в бою танка, в том числе 18 командирских и 22 легких Pz. II.

5 февраля 3-я танковая армия, словно в стену, уткнулась в протянувшийся почти на 100 километров рубеж обороны дивизии СС «Адольф Гитлер». Немцы разрушили мосты, заминировали лед, на господствующих высотах оборудовали долговременные огневые точки. Город Чугуев был превращен в сильный, насыщенный противотанковыми средствами и 88-мм зенитными орудиями, опорный пункт. Четыре дня танкисты генерала Рыбалко безуспешно пытались форсировать реку. Одновременно они вели бои с прорывавшимися от Купянска остатками 298-й пехотной дивизии. К тому же усиленный танками полк «Дойчланд» дивизии «Дас Рейх» внезапно контратаковал из района Белый Колодезь в стык 69-й и 3-й гвардейской армий, нанеся потери 180-й стрелковой и 48-й гвардейской дивизиям. Это был ожидаемый Манштейном контрудар на Изюм, призванный облегчить положение, но силенок недостало, а «недочеловеки», вопреки ожиданиям фюрера, не разбежались, а встретили парней из СС жестко.

Курт Майер, командир немецкого разведывательного батальона, о событиях тех дней, правда происходивших неделей позже, вспоминал: «В сражении уже нет ничего человеческого. Оно ведется жестоко и безумными методами. Советские войска совершают чудовищные акты варварства в отношении пленных товарищей, собранных на авиаполе Рогани. У десяти человек выколоты глаза, а у одного из них отрезаны половые органы. С небольшими исключениями все они сильно обожжены. Десять человек почти обуглены». «Камрадов», так в дивизиях СС называли друг друга все, от верхнего командира до последнего рядового, наши бойцы особенно не любили. Вообще, с немецкими пленными не церемонились, в лучшем случае действовали по схеме «допросили – расстреляли».

«Я шлю привет из освобожденного города Красноармейское, – писал примерно в это же время домой советский лейтенант, – где осталось уничтожить последние разрозненные группы фашистов. Рядовой Бутузов сегодня поймал трех фашистов, которые заползли на наш командный пункт. Их доставили в штаб и расстреляли… Вечером расстреляли группу из одиннадцати фашистских солдат, значит – всего за сегодня мы уничтожили пятнадцать немецких солдат, в том числе одного офицера».

Генералу Рыбалко пришлось ввести в дело танковые соединения: 12-й корпус генерал-майора Зиньковича при поддержке частей 62-й стрелковой дивизии приступил к штурму Чугуева, 15-й корпус генерал-майора Копцова во взаимодействии со 160-й стрелковой дивизией вел бои за Печенеги.

Прорыв армии Москаленко со стороны Белгорода и ее обходное движение на юго-запад создали реальную угрозу окружения немецкой группировки. Поэтому 9 февраля части дивизии «Дас Рейх» прекратили атаки и отступили на западный берег; армия генерала Казакова заняла Волчанск. На следующий день немецкое командование начало отвод танкового корпуса СС с рубежа Северского Донца к Харькову. 3-я танковая армия освободила Чугуев и Печенеги. 6-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора С.В. Соколова с 201-й танковой бригадой (в строю 37 танков), обходя Харьков с юга, выдвигался в район Мерефы.

За первые восемь дней операции войска Воронежского фронта продвинулись на 80 – 120 километров.

В полдень 10 февраля генерал Рыбалко разослал войскам частные приказы, содержащие план штурма Харькова. Первоначальный замысел предусматривал передачу генералу Соколову 12-го танкового корпуса для атаки к западу от города, но к вечеру командарм передумал и перенацелил танковый корпус непосредственно на Харьков.