Текст книги "Путин против Сталина. Тест на патриотизм"

Тест на Маннергейма

Интернет бушует. Самум!.. Народ возмущен, оскорблен, оплеван установкой мемориальной доски в Ленинграде гитлеровскому прихвостню Карлу Маннергейму. Это учинили 16 июня, за неделю до очередной годовщины начала войны. Старались угодить… Карлуша родился в 1867 году подданным Российской империи и со временем дослужился до генерал-майора. А в незалежной Финляндии, куда он убрался после Октябрьской революции, генерал-майор русской службы, естественно, превращается в маршала.

Дощечка в честь прихвостня и душителя в нынешней либеральной России вполне закономерна. Вспомните, скольким душителям уже поставлены памятники: царю Николаю, которого даже Путин, хотя и с ухмылкой, называет Кровавым, Столыпину-вешателю, Колчаку, американскому прихвостню и живодеру… А вспомните торжественное перезахоронение останков Деникина, которые приволокли из Америки; там же погребли, откопав в Харбине, и генерала Каппеля, кладбищенского цветовода, и Ивана Ильина, неугомонного певца фашизма даже после Нюрнбергского процесса.

А началось-то все с власовского триколора и цыпленка-табака, изображенного орлом и даже не одноглавым, как у немцев, поляков, американцев и т. д., а двуглавым. Это можно понимать только так: одна державно-цыплячья голова и вторая державно-цыплячья голова… И все эти пакости имели характер испытательно-проверочных тестов: стерпит народ или нет? Стерпел власовский флаг? Стерпел. Значит, можно идти дальше. Стерпит Деникина? Стерпел. И так далее. И вот дошли до Маннергейма. Если народ и это стерпит, дальше будет генерал Власов. Он же много лет служил в Красной Армии…

Но вот какая вдруг обнаружилась новаторская загогулина. Раньше памятники душегубам русского народа ставились душегубами вроде как бы стеснительно – без шума, втихаря, иногда даже ночью, как Хрущев вынес саркофаг Сталина из Мавзолея. Во всяком случае – безо всяких торжеств и речей. Но сейчас все иначе. На открытии мемориала американскому холую Ельцину присутствовали все отцы Отечества, все его матушки во главе с комсомолкой Матвиенко, и была произнесена державная речь о великих заслугах холуя, что вызвало негодование даже Никиты Михалкова, который величает этого оратора не иначе как «ваше высокопревосходительство».

То же было и при открытии дощечки Маннергейму. Ну, президент и премьер на сей раз предпочти отсидеться в кустах. Видимо, все-таки стало и совестно, и страшно: они же оба родились в Ленинграде, а теперь вдруг еще и объявились верующими патриотами, и, должно быть, трусят: вдруг встанут из гроба отцы-деды, пережившие блокаду, и утащат к себе бесстыжих внуков. Но, конечно, поверить, что Путин не знал о доске, может только тов. Зюганов. Да как же он мог не знать, если главным лицом мемориальной процедуры был руководитель его администрации Сергей Иванов. Поди, и совет ему давал: вы, дескать, там не скупитесь: оркестр, гимн, почетный эскорт! Так все и было, по телевидению показали: гремел оркестр, с развернутыми знаменами мимо доски прошагал строй солдат, Сергей Иванов утирал слезы… Трогательный путинский урок русского патриотизма…

Вот, кстати, фигура этот Иванов. По образованию филолог, специалист по творчеству баснописца Крылова. А ведь был министром обороны! Предшественник незабвенного Сердюкова-Васильева… И лет двадцать маячил перед глазами, а запомнится только вот этой позорной коричневой доской. Через несколько дней Путин его с высокой должности куда-то задвинул. Некоторые чудаки расценили это как наказание за самовольную доску. Полноте, товарищи. Просто мавру сказали, что он может отправляться в Мавританию читать лекции о баснях Крылова. «Вороне Бог послал кусочек сыра…»

Вторым важным лицом на процедуре был министр культуры Владимир Мединский, преемник малограмотного русофоба Швыдкого. Новый сокол из того же гнезда, что и Ливанов, Зурабов, Шувалов, Нарышкин и т. п. Все они из класса бессловесно гребущих на галерах. Возьмите хотя бы Шувалова. В прошлом году, по его словам, он огреб 58 млн. рублей, а кроме 300-метровой квартиры в Москве, отхватил 500-метровую в Лондоне. А ведь настанет час, и двух метров хватит… А новый спикер Думы Володин? В 2014 году, работая в администрации президента, ухитрился отхватить где-то вагон и маленькую тележку рублей. И он меня будет учить жить!..

За много лет мы ни от кого из них не услышали ни одного шершавого слова. Вот и у памятной доски Иванов сказал, обливаясь потом: «Из песни слова не выкинешь (ныне выкидывают, и еще как! Например, поют: «Артиллерист, точный дан приказ! Помните, что там стояло на месте «точный»? – В. Б.). Никто не собирается обелять действия Маннергейма после 1918 года, но до этого он служил России. И если уж быть совсем откровенным (а до этого врал, что «никто не собирается». – В. Б.), то он и прожил и прослужил России дольше, чем он жил и служил Финляндии». О Господи! Ведь и сам прослужил советской власти дольше, чем антисоветской. Вот уж истинный путинец. Ему неведомо, что генерал Власов из 45 лет жизни всего-то три годочка прожил в Германии. А ведь до этого более или менее успешно командовал в Красной Армии дивизией, армией, был даже заместителем командующего фронтом, имел ордена. Так что, следующий памятник – ему или уж самому Гитлеру?

А Мединский все-таки совсем не то, что Иванов. Он молод, хорош собой, элегантен, он профессор элитного МГИМО, он доктор политических наук, да еще и книги сочиняет. Вот, например, его книга «Война», вышедшая еще в 2010 году. В ней немало интересного для новобранцев, правильного, справедливого, полезного, но не может автор порой удержаться от антисоветской кривой ухмылочки в духе пошлых шуточек Михаила Задорнова. Например: «Верной дорогой идете, товарищи!» А. Гитлер». Или: «Любопытно, кстати. Во время войны Сталин никуда не уезжал. А вот Ленин – уезжал. Было принято решение о транспортировке (!) его тела в Тюмень. Забавно (!) – вот так же (!) он бежал из Питера от немцев в 1918 году» (с.189). Ему, видите ли, любопытно и забавно взглянуть на историю родной страны, даже на самые драматические ее страницы, и позубоскалить. Подумал бы лучше, куда самого в час икс будут транспортировать. А Сталин, кстати, уезжал из Москвы и в Тегеран, и в Ялту, и в тверскую деревню Хорошово.

А еще любит министр культуры порассказать нам о культурности и благородстве немецких оккупантов. Дает, например, эпиграф к статье: «Эти люди заслуживают величайшего восхищения». И многозначительно сообщает: «Генерал Гудериан о защитниках Брестской крепости». Ах, какой рыцарь! Но я открываю его воспоминания и читаю: «Внезапность нападения была достигнута на всем фронте танковой группы (которой он командовал. – В. Б.)… Однако вскоре противник оправился от первоначальной растерянности и начал оказывать упорное сопротивление. Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имевшей важное значение Брестской крепости, который держался несколько дней» (с. 187). И все, больше о Брестской крепости и ее защитниках ни слова. Впрочем, в конце книги я нашел вот что: «Отправными моментами моих воспоминаний являются ставшие традиционными для нашей армии понятия воинской чести» (с.474). И это говорил один из активнейших участников истребления в нашей стране миллионов детей, женщин, стариков…

А еще Мединский рассказывает такую легенду о последнем защитнике Брестской крепости. Будто уже поздней осенью он вышел из подземелья, и вдруг: «Неожиданно для всех немецкий генерал четко отдал честь советскому офицеру, последнему защитнику, за ним отдали честь и все офицеры немецкой дивизии» (с.155). Подумал хоть бы о том, что было делать целой немецкой дивизии в Брестской крепости, когда вермахт уже рвался к Москве, и по какому поводу собрались у крепости все офицеры дивизии. Ну да, это легенда. Но автор восклицает: «Хорошая, правильная легенда!» Не менее красочную легенду, но теперь уже в виде документального факта преподносит профессор и о знаменитом генерале М. Г. Ефремове, командующем 33-й армией, который в октябре 1941 года под Вязьмой, будучи ранен и не желая попасть в плен, застрелился. «Из воспоминаний немецкого офицера: «Русские несли тело своего генерала на самодельных носилках несколько километров. Я приказал похоронить его на площади… Я сказал, что доблестная армия фюрера с уважением относится к такому мужеству. По моему приказу на могиле установили табличку с надписью на русском и немецком языке» (с. 242). Человек, рассказывающий такие байки о фашистах, не имеет никакого представления о том, что происходило на его Родине в 1941–1944 годы.

А в книге 650 страниц. Представляете, сколько на таком пространстве можно поместить всего самого разного, в том числе и самого фантастического. За недостатком времени пока приведу еще только один пример. Профессор уверяет, что «Сталину было что скрывать и в 1941 году, и в 1945. Иначе, почему он «не рекомендовал» своим генералам писать мемуары о войне?» Да нет, просто запрещал им писать мемуары. То есть «русским велели молчать, а нацисты орудовали пером во всю» (с. 17–18).

Ну, во-первых, руководителю страны, особенно Верховному Главнокомандующему, во время войны всегда есть, что скрывать, например, хотя бы потери своих войск. Неужели доктор политических наук думает, что, допустим, наш президент, произнося возвышенные речи о всеохватной прозрачности, только прозрачно все и делает. Вспомните хотя бы сюжет с «вежливыми людьми», неизвестно откуда объявившимися в Крыму.

Во-вторых, откуда профессор взял, будто Сталин не рекомендовал и даже запрещал? Ведь с потолка же. Но потолок есть потолок, будь он у него и с лепниной, и с херувимами. Кроме того, можно запретить издавать, но как запретить писать хотя бы в стол и в надежде на будущее. Писал же, допустим, Солженицын тайно «Архипелаг» без надежды напечатать, но явился предатель Горбачев и напечатал миллионными тиражами.

Но главное – и это показывает уровень владения автором темой – он не знает или никогда не задумывался о том, что у немецких генералов, оставшихся в 1945 году без дела у разбитого корыта, просто было много свободного времени, и так хотелось, по мере возможности, оправдаться за свой позорный разгром. Они это и сделали, свалив вину, главным образом, на Гитлера. А наши генералы были гораздо моложе немецких, большинство их продолжали службу, им было не до мемуаров. В самом деле, после войны хотя бы маршал Жуков последовательно был Главнокомандующим оккупационными войсками в Германии, Главнокомандующим советской администрации, Главнокомандующим сухопутными войсками, командующим Одесским ВО, Уральским ВО, первым заместителем министра обороны, министром обороны… Какие же тут, к черту, мемуары! А Василевский, который тоже был министром? А Рокоссовский, остававшийся заместителем министра до 1968 года? Но вот Гудериан, который был на восемь лет старше Жукова (а писание мемуаров – дело все-таки стариковское), сразу после войны, очухавшись, засел за воспоминания, и в 1951 году они уже вышли в Германии, а в 1954-м – и у нас.

Но вернемся к Маннергейму. В конце приказа Гитлера по армии 22 июня 1941 года говорилось: «Немецкий народ! В данный момент осуществляется величайшее по своей протяженности и объему выступление, какое только видел мир. В союзе с финскими товарищами стоят победители при Нарвике у Северного Ледовитого океана. Немецкие дивизии защищают вместе с финскими героями финскую землю. От Восточной Пруссии до Карпат развернулись соединения фронта». Это же не могло быть сказано еще 22 июня без согласия «финских товарищей», без договоренности с «финским героем» Маннергеймом, хотя формально финны объявили нам войну 25 июня.

И вот что министр-профессор пишет в своей славной книжечке о Финской войне, блокаде Ленинграда и Маннергейме. Например: «1 августа 1941 года финны вышли на старую границу около Ленинграда…» И что, восстановили границу 1939 года, а дальше – ни-ни? А кто же через два месяца, 2 октября, после тяжелых боев захватил столицу республики Петрозаводск и бесчинствовал там до 26 июня 1944 года – итальянцы? Кого мы оттуда вышибали – румын? Большая новость, интересный вклад в историю Великой Отечественной войны.

Нет, профессор все-таки признает: «Блокада Ленинграда и голодная смерть почти миллиона жителей города стала возможна потому, что финны замкнули свою половину кольца. Это не было случайностью. Маннергейм дружил с Третьим рейхом не за страх, а за совесть» (с. 112). А кем он был? Главнокомандующим финской армии. Не случайно Гитлер послал в Хельсинки генерал-полковника Альфреда Йодля вручить Маннергейму «дар фюрера» – три «Железных креста», причем – невиданное дело – сразу всех трех степеней, и он с гордостью носил их, в чем можно убедиться по фотографии, где он рядом с Гитлером. Значит, говорит нам профессор, личная ответственность за «свою половину кольца» и за жизнь ленинградцев лежит персонально на Маннергейме.

И еще, и опять: «В блокадном Ленинграде умерло с голоду около миллиона наших соотечественников. В том числе потому, что Финляндия активно помогала немцам. И не будем больше о белой и пушистой Финляндии» (с. 113). Хорошо, не будем. Но Маннергейм у него хоть и дружил с главным фашистом, вдруг стал уж таким пушистым… Видимо, за своим профессорством и писанием книг Мединский пропустил или уже забыл, что ведь самым первым зарубежным визитом президента Путина был визит в Финляндию, где он, ленинградец, возложил венок к памятнику Маннергейму. И местоблюститель Медведев, тоже ленинградец, как только его вставили в президентское кресло, вскочил и помчался в Хельсинки и тоже положил корзину незабудок на могилу Маннергейма. За двадцать лет узнав этих людей во всей их красе, можно предположить, что ни тот, ни другой и не ведали, что за фрукт Маннергейм.

Если Мединский точно знал бы о державных гвоздиках и незабудках у памятника и на могиле Маннергейма, то, думаю, он просто напомнил бы о них и сказал ленинградцам: «Что вам еще надо? Две президента, один другого краше, и то, а вы!.. Заткнитесь!» Но он, повторяю, либо не знал, либо усомнился в авторитетности такой аргументации и решил спасти свое мемориальное непотребство – вы только подумайте! – именем Сталина. Да, бывают такие слова и поступки, на которые хочется сразу ответить весьма невежливо. И это будет в высшей степени справедливо, нравственно и гуманно.

Доктор политических наук сказал об установке доски: «Это попытка преодолеть раскол в обществе». На самом деле она очень похожа – загляни в интернет – на попытку тушить пожар керосином.

Затем доктор наук принялся поучать недовольных доской: «Так вот, кто сейчас там кричит, я хочу напомнить от нас (так в тексте. – В. Б.): не надо быть святее папы римского и не надо стараться быть больше патриотом и коммунистом, чем Иосиф Виссарионович Сталин, который лично защитил Маннергейма, обеспечил его избрание и сохранение за ним поста президента Финляндии».

Не удивлюсь, если Сталин-патриот будет стоить Мединскому министерского кресла. Но как Сталин обеспечил избрание Маннергейма президентом – призвал финнов голосовать за него? пригрозил бомбежкой? послал в Хельсинки ансамбль песни и пляски Красной Армии? Но если Сталин действительно от кого-то защитил восьмидесятилетнего старца и помог ему с президентством, которое, впрочем, длилось всего один год, значит, в тот исторический момент это было в интересах Советского Союза. Других интересов Сталин не знал. Но спасти утопающего мерзавца и повесить у себя дома его портрет или в его честь – доску – вещи совершенно разные.

А политика – дело сложное. Вон батька Махно. Ведь враг Советской власти. Но помог разгромить Деникина и был награжден орденом Красного знамени. Вот и пусть финны вешают где-то доску в память спасения Сталиным их генерал-майора. Есть сведения еще и о таком факте. Будто уже в конце войны наши расторопные ребята надежно подготовили покушение на Гитлера. Ждали только распоряжения Сталина, а он вдруг сказал: отставить! Спас Гитлера. Почему? Да потому, что неизвестно, какие силы пришли бы в Германии к власти, возникла бы непредсказуемая обстановка, а с Гитлером все было ясно, как сейчас с Путиным. Да, спас. А уж то, что Гитлер пустил себе пулю в лоб, это, как ныне говорят, его личный выбор.

К цитированным выше словам Мединского на стр. 113 имеется такая сноска: «В Хельсинки есть музей Маннергейма. Ходить по нему можно только с экскурсоводом. В музее нет ни одной фотографии Маннергейма вместе с Гитлером. Финны на светлый образ великого человека не позволяют бросить ни единой тени». Ах, как было бы прекрасно и совершенно закономерно, если не по достижении пенсионного возраста, а прямо сейчас пригласили бы финны Сергея Иванова директором музея Маннергейма, а Мединского – экскурсоводом! Лепота!.. Впрочем, говорят, что уже и у нас есть такой музей. Ведь была же попытка создать музей Власова на его родине. Ну, тогда вы могли бы в музее Маннергейма работать уже сейчас по совместительству, без отрыва от нынешних постов.

И есть у этой истории одна особенность, которой не было у прежних глумливых проделок власти: она вызвала яростный протест не только в газетах и в интернете, но и на улицах многих городов – Иваново, Н. Новгорода, Самары, Белгорода, Орла, Воронежа, Тамбова, Костромы, Рязани, Липецка… А саму доску несколько раз обливали краской, в нее даже стреляли. Но вот что примечательно. Многие ленинградцы, прежде всего коммунисты и комсомольцы, обращались в суд и в другие инстанции с требованием содрать к чертовой матери паскудную доску, В частности, истинный ленинградец Павел Кузнецов подал иск в Смольнинский районный суд Ленинграда. И какие же ответы получали патриоты? Отказать, ибо нет материально заинтересованного лица… Отказать, ибо доска не стоит на балансе ни у какой организации… Отказать, ибо правительство города не имеет к этому никакого отношения… Ну, а пожары гасить, мусье Полтавченко, вы тоже скоро перестанете, поскольку к их возникновению тоже не имеете никакого отношения?

Вот каких чинуш за двадцать лет наплодили Путин и патриарх Кирилл под завывания о патриотизме и под колокольный звон.

Наследники Бакатина

…Донецкая и Луганская Народные республики начали отвод крупнокалиберной артиллерии и другого тяжелого оружия на три километра от занимаемых ныне позиций. При этом выражается надежда, что противная сторона последует их благородному миролюбивому решению. На чем основана такая трогательная надежда? Неизвестно… Ведь сами руководители республик неоднократно заявляли, что украинские войска с самого начала не соблюдают Минские договоренности, ежедневно десятки раз обстреливают свободные города и села, убивают жителей, а войска республик им не отвечают. Уже это есть не что иное, как миролюбие, но Киев плюет на ваше миролюбие, обстрелы продолжаются, жертвы множатся.

Есть веские основания думать, что решение об отводе войск руководители республик приняли не самостоятельно, а по совету или под давлением «политиков планетарного масштаба», как их называет известный кинорежиссер и директор «Мосфильма» Карен Шахназаров.

Какие основания? Их очень много. В свое время вот такой планетарный политик Вадим Бакатин, будучи председателем КГБ, согласовав это с Горбачевым и Ельциным, соразмерными ему политиками, выдал американцам схему с великим мастерством установленных нами в их посольстве подслушивающих устройств. Все трое, надо полагать, исходили из благородного убеждения, что подслушивать, ах, как нехорошо. Конечно, конечно. Но что делать! Таков мир, в котором мы оказались. Сейчас бесстрашный Эдвард Сноуден показал, что сами-то американцы подслушивают весь мир, включая глав правительств дружественных им стран. Что там посольства!

Но сейчас важно обратить внимание на то, что планетный Бакатин был уверен: американцы ответят на его трогательно полоумный жест чем-то подобным. А они вначале не могли поверить, что среди русских политиков водятся такие существа, но когда это оказалось правдой, они долго до слез хохотали – таков был их ответ. А Бакатин недоумевал: «Я же сберег 30 миллионов долларов, которые американцам пришлось бы потратить на обнаружение наших «жучков»! Я заботился об американском налогоплательщике». Да, наши уникальные планетарные политики тем и славятся в мире – своей великой заботой об иностранных налогоплательщиках.

Нельзя не вспомнить и о том, что через несколько лет другой энергичный планетарщик ликвидировал советские военные базы на Кубе и во Вьетнаме. Ну, не мог же он сделать это просто так! Наверняка надеялся, что и американцы ликвиднут парочку своих баз вокруг нашей страны. Но те – ни в зуб ногой. Тогда планетарщик идет еще дальше: помогает американцам создать базы на вчерашней советской земле – в Киргизии. Мало того, разрешает им создать базу уже и в центре самой России – в Ульяновске. И что в ответ? Американцы создают новую базу опять на вчерашней Советской земле – в Прибалтике.

Что дальше? Планетарщик произносит грозную речь в Мюнхене и тут же, к радости американцев, назначает министром обороны сексуально озабоченного торговца двуспальными кроватями, который начинает разрушать армию и успешно делает это пять лет под носом у всех верховных властей. А что американцы? В ответ они создают новую базу в Польше.

Тогда планетарщик летит в Америку, является на ранчо Буша-старшего и там, на глазах прессы бухается на колени перед собакой хозяина. Конечно, он сделал это в надежде, что и тот когда-нибудь хотя бы погладит его кошечку Леру, названную так в честь недавно почившей Валерии Новодворской. Увы, даже этого не дождался. Буш на днях сломал шейный позвонок, видимо, из-за того, что много вертел головой, наблюдая за перемещениями по планете своего редкостного гостя, обожающего собак американских владык.

Но вот жители Донбасса восстали против Киева за свою свободу и честь. Планетарщик на весь мир заявил, что готов защищать гордых братьев всеми имеющимися средствами. Всеми, включая собственную грудь. Но не прошло и двух-трех недель, как вдруг он призвал дорогих братьев не проводить плебисцит о независимости. Это, конечно, очень понравилось Киеву и Вашингтону, Берлину и Парижу, Лондону и Оттаве. А братья-соседи ответили: «Да пошел ты…» И провели плебисцит. 95 % проголосовали за независимость. Были провозглашены народные республики. Надо было признать их, как в свое время – независимость Абхазии и Южной Осетии. Но – нетушки… Будем договариваться…

Видя такое дело, Киев бросил войска против мужественных повстанцев, началась война. И повстанцы погнали вторгшихся оккупантов со своей земли, отбросили аж до Мариуполя, крупного города, морского порта. Наверняка могли взять его и двинуться дальше. Поднялись бы Харьков, Днепропетровск, Запорожье, Одесса… Но вдруг планетарный голос: «Остановите наступление… Надо договариваться…» На этот раз повстанцы почему-то вняли голосу. И что получили? Что и следовало ожидать: ежедневные обстрелы, гибель свих граждан, угрозу гуманитарной катастрофы…

Вот по всему этому я и думаю, что решение в одностороннем порядке отвести свое вооружение родилось не в Донецке и Луганске под обстрелами и под рвущие душу рыдания об убитых, а в тихих уютных кабинетах планетарных политиков, которые свято чтят бакатинщину и во всем следуют ей.

Когда-то Василий Федоров писал:

 
Все испытав, мы знаем с вами,
Что в дни психических атак
Сердца, не занятые нами,
Не мешкая, займет наш враг.
 

В применении к нынешней ситуации на Украине эти строки впору перефразировать на несколько иной манер:

 
Сейчас, в дни танковых атак,
Края, не занятые нами,
Не мешкая, займет наш враг.