Текст книги "Конев против Манштейна. «Утерянные победы» Вермахта"

– Нам нужно послать в Монголию представителя – советником при Монгольской народной армии. Как вы смотрите, если мы вас назначим на эту должность? Справитесь ли вы с ней?

Конев, не раздумывая, ответил:

– Справлюсь, товарищ народный комиссар, я согласен на это назначение.

Ворошилова такой ответ удовлетворил:

– А говорят, что у нас нет кадров. Очень хорошо, товарищ Конев, что вы сразу согласились поехать в Монголию и выполнить это ответственное поручение. Сегодня состоится заседание Политбюро. Я доложу на Политбюро о вашем согласии, и вопрос о вашем отъезде будет окончательно решен.

Вечером на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о назначении И. С. Конева командиром 57-го особого корпуса. После этого он был вызван в Кремль, где его принял И. В. Сталин, который ознакомил Конева с обстановкой, складывавшейся в Монголии.

– В связи с наступлением японцев в Маньчжурии у них подготовлен и план захвата Монгольской Народной Республики, – подчеркнул Иосиф Виссарионович, – а задача советских войск – не допустить захвата Монголии японскими войсками, не допустить выхода японцев к границам Советского Союза в районе озера Байкал и не дать им перерезать нашу дальневосточную магистраль.

Сдав дела, Конев выехал к новому месту службы. Семья пока оставалась в Минске. Здесь в ноябре 1937 г. после тяжелой болезни умер его отец.

В сентябре 1931 года японские войска начали оккупацию Маньчжурии и приблизились к Государственной границе СССР. Генеральный штаб Японии в это время принял «Основные положения плана войны против СССР», предусматривавшие выдвижение войск к востоку от Большого Хингана и быстрый разгром главных сил Красной армии. Учитывая, что СССР к середине 30-х годов усилил свою обороноспособность на Дальнем Востоке, военно-политическое руководство Японии пошло на заключение союза с Германией. Позже к нему присоединилась Италия. Все это воодушевило Японию на расширение военной агрессии в Азии, прежде всего против Китая. В январе 1935 года японские войска вторглись на территорию Монгольской Народной Республики и захватили часть восточного выступа территории МНР. Позднее некоторые японские историки пытались снять обвинения с правительства Японии за конфликт в районе Халхин-Гола.

Прежде чем продолжить наше повествование, сделаем небольшой экскурс в историю. 5 июня 1935 г. на станции Маньчжурия начались переговоры между маньчжурской и монгольской делегациями с целью мирного урегулирования спорных пограничных вопросов. Однако достигнуть соглашения не удалось. Не увенчалась успехом и работа созданной в августе постоянно действующей смешанной комиссии. Поэтому в январе 1936 г., когда обстановка была напряжена до предела, правительство МНР обратилось к советскому руководству с просьбой об оказании военной помощи. В феврале того же года СССР заявил о своей готовности оказать помощь МНР, ввиду японской агрессии. 12 марта в Улан-Баторе был подписан Протокол о взаимопомощи между СССР и МНР сроком на 10 лет.

К моменту подписания советско-монгольского протокола военные столкновения между японо-маньчжурскими и монгольскими войсками продолжались. В июле 1937 года, спровоцировав инцидент у моста Лугоуцяо близ Пекина, Япония начала крупномасштабную агрессию против Китая. Одновременно усилились провокации со стороны японских частей на границе с СССР. Однако тогда Япония не была еще готова к открытому вооруженному столкновению с Советским Союзом. В японском Генеральном штабе считали, что «для подготовки войны против Советского Союза Японии потребуется не менее года, но не более двух лет».

В соответствии с Протоколом о взаимопомощи между СССР и МНР в Монголию и был направлен Особый корпус. Согласно приказу № 0037 маршала Ворошилова от 4 сентября 1937 г. он был переименован в 57-й особый корпус с оперативным подчинением наркому обороны. В его состав входили две стрелковые бригады, кавалерийская дивизия, три артиллерийских полка и отдельный танковый батальон. Под руководством Конева части корпуса осенью 1937 г. в тяжелейших условиях (безводная гористая пустыня Гоби, нехватка воды, отсутствие дорог) совершили марш и вышли на указанные им для обороны рубежи. Здесь они приступили к строительству жилья. Сначала это были ямы на несколько человек, затем были построены примитивные, но достаточно теплые землянки. Правительство МНР выделило в распоряжение командира корпуса войлочные юрты.

В Монголии И. С. Коневу снова пришлось встретиться с «врагами народа», как своими, так и монгольскими. Летом 1937 г. органы безопасности МНР раскрыли «заговор» во главе с премьер-министром П. Гендуном, министром обороны маршалом Г. Демидом, полпредом в Москве Даризалом.

«…Известно, что опоздание с вводом войск РККА в МНР на 8—10 дней могло изменить обстановку не в нашу пользу, – сообщал Конев в Москву, – так как банда шпионов и японских агентов Гендун, Демид, Даризал готовила переворот в МНР 9 сентября 1937 года, в этот же день должен был состояться переход границы японскими войсками. В этой спешке орудовавшая в Забайкальском военном округе банда врагов народа, сидевшая во главе руководства округом, заслала части и соединения без должной проверки, засоренные вражескими элементами».

Но, видать, Конев не слишком активно боролся с вымышленными врагами. Иначе уже упоминавшийся нами майор госбезопасности Михеев не докладывал бы своему начальству:

«Находясь в МНР в должности командира особого корпуса, Конев в 1937—1938 гг. руководил военно-строительным отделом корпуса. Инженерно-технический персонал (нач(альник) строительства, главный инженер Скопцов и др.) квалифицирует это руководство как явно вредительское. Например, на утверждение правительству и НКО были представлены явно заниженные планы заявок на стройматериалы, подлежащие вывозу из СССР. Конев не дал прямых установок по составлению генеральных планов строительства военных городков, вследствие чего планы и проекты неоднократно пересоставлялись, чем затягивалось строительство. Несмотря на возражение инженерно-технического персонала о нецелесообразности строить в Сайн-Шайнде дома и казармы с углублением до карнизов для мотодивизий, Конев все же дал приказание строить в котлованах дома, мотивируя это соображениями маскировки, в то время как углубление домов до карнизов не улучшало маскировку военного городка, а на фоне песка крыши домов демаскировали городок. Конев не принимал активного участия в борьбе с ликвидацией последствий вредительства».

Эти обвинения увидят свет позже. А действительность была такова: под руководством Конева проводилась большая работа по обучению частей корпуса, повышению его боевой готовности, улучшению материально-технического и бытового обеспечения. Это было по достоинству оценено правительством СССР, которое наградило Ивана Степановича орденом Красного Знамени, а правительство МНР вручило ему орден Сухэ-Батора. Более того, осенью 1938 г. Конев получил новое повышение в должности.

Этому предшествовали следующие события. 1 июля был образован Краснознаменный Дальневосточный фронт под командованием маршала В. К. Блюхера. Войска фронта под его руководством в августе нанесли поражение японским войскам на озере Хасан. Несмотря на это, Блюхер по обвинению в «сознательном пораженчестве» 4 сентября приказом № 0040 наркома обороны был отстранен от должности, 22 октября арестован и 9 ноября погиб от жестоких истязаний в бериевских застенках. Этим же приказом управление Краснознаменного Дальневосточного фронта было расформировано. Из его войск созданы две отдельные армии: 1-я и 2-я Краснознаменные. Командующим 2-й отдельной Краснознаменной армией был назначен комкор И. С. Конев, членом Военного совета армии – бригадный комиссар Н. И. Бирюков, а начальником штаба – комбриг К. С. Мельник. Военным советам армий было приказано:

«а) немедля приступить к наведению порядка в войска (Так в документе.) и обеспечить в кратчайший срок их полную мобилизационную готовность. О принятых мероприятиях и проведении их в жизнь военным советам армий доносить Народному комиссару обороны один раз в пятидневку;

б) обеспечить полное выполнение приказов Народного комиссара обороны №№ 0071 и 0165 1938 г. О ходе выполнения этих приказов доносить через каждые три дня, начиная с 7 сентября 1938 г.;

в) категорически запрещается растаскивание бойцов, командиров и политработников на различного вида работы.

В случаях крайней необходимости военным советам армий разрешается только с утверждения Народного комиссара обороны привлекать к работам войсковые части при условии использования их только организованно, чтобы на работах были целые подразделения во главе со своими командирами, политработниками, сохраняя всегда полную их боевую готовность, для чего подразделения должны своевременно сменяться другими».[33]33
  РГВА. Ф. 4. Оп. 11. Д. 54. Л. 19—27.


[Закрыть]

В приказе № 0071 от 4 августа 1938 г. требовалось: «Для готовности к отражению провокационных нападений японо-маньчжур и для того, чтобы быть готовыми в любой момент нанести мощный удар зарывающимся наглым японским агрессорам по всему фронту, немедленно привести в полную боевую готовность войска Дальневосточного Краснознаменного фронта и Забайкальского военного округа»[34]34
  Там же. Л. 159—164.


[Закрыть]. В приказе № 0165 от 27 августа 1938 г. в связи с предстоявшими общевойсковыми учениями и маневрами определялась организация боевой подготовки, ставились задачи по тактической подготовке, отработке боевых действий пехоты, артиллерии, танков и авиации в наступательных и оборонительных боях, операциях в ночных условиях. Одновременно предписывалось на сборах, учениях и маневрах устранить ранее выявленные недостатки в работе штабов и подготовке войск. К ним относились: отсутствие навыков у штабных командиров в практической работе по планированию боя, в быстрой разработке боевых документов, в осуществлении контроля над ходом боевых действий; поверхностное и слабое взаимодействие всех родов войск в общевойсковом бою; неумение пользоваться местностью в целях маскировки, особенно при наступлении; слабая подготовка войск к ведению боевых действий ночью и при плохой видимости.

7 октября 1938 г. постановлением Совнаркома СССР И. С. Конев был введен в состав Военного совета при наркоме обороны[35]35
  Постановление СНК СССР было объявлено приказом № 0182 наркома обороны от 8 октября 1938 г.


[Закрыть]. В этом качестве он с 21 по 29 ноября участвовал в заседании Военного совета, на котором обсуждались итоги боевой и политической подготовки Красной армии за 1938 г. и задачи на 1939 учебный год. В своем выступлении Иван Степанович отметил, что все части 2-й отдельной Краснознаменной армии живут в помещениях, но испытывают трудности с обмундированием. Он особое место уделил недостаткам в подготовке войск армии: нежелание комсостава изучать уставы; слабое участие командиров корпусов, дивизий и полков в руководстве боевой подготовкой; неукомплектованность штабов и их слабая обученность.

По итогам заседания Военного совета 11 декабря был издан приказ № 113 наркома обороны «О боевой и политической подготовке войск на 1939 учебный год». В нем требовалось «довести до конца большевизацию всей Красной армии», «закончить работу по очищению армии от остатков притаившихся еще враждебных и политически неустойчивых людей». В основу общевойсковой подготовки приказывалось положить «дальнейшую отработку вопросов взаимодействия всех родов войск в наступательном и оборонительном бою». Большое значение придавалось подготовке и воспитанию вновь выдвинутых на командные и штабные должности командиров, ликвидации отставания в огневой подготовке, совершенствованию подготовки одиночного бойца и подразделения в целом, изучению истории ВКП(б), военной истории и опыта современных войн.[36]36
  См.: Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940 гг.: Документы и материалы. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. С. 310—311; РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 17. Л. 198—211.


[Закрыть]

Все эти требования нашли отражение в приказе И. С. Конева от 10 января 1939 г. «О боевой и политической подготовке войск армии на 1939 учебный год»[37]37
  РГВА. Ф. 25871. Оп. 2. Д. 557. Л. 26—27об.


[Закрыть]. Во 2-й Краснознаменной армии под руководством Конева проводились учения различного масштаба, в том числе опытные. Так, на учении, состоявшемся на р. Зее, отрабатывалось использование тяжелых понтонов СП-19 для установки железнодорожных мостов. Одновременно решались задачи по совершенствованию оперативной подготовки штабов, повышению уровня методического мастерства командиров всех звеньев, изучению тактики действий вероятного противника, инженерному оборудованию ТВД.

Словом, делалось многое, хотя и были упущения и недочеты. Проверка частей и соединений, проведенная по указанию Конева, выявила низкое качество и слабую организацию командирской подготовки, неполное выполнение программы по подготовке штабных и полевых занятий зимой, проведение учений без должного напряжения, слабое проявление рядовым и командным составом инициативы в бою, неумение совершать длительные марши и вести ночные боевые действия. Поэтому командующий 2-й отдельной Краснознаменной армией в приказе № 060 «Задачи боевой и политической подготовки на март – май 1940 г.» от 27 февраля 1940 г. потребовал уделить главное внимание подготовке командиров, бойцов и подразделений в условиях сложной обстановки к ведению боевых действий в окружении, умению совершать длительные марши, организовывать и поддерживать тесное взаимодействие всех родов войск. Обучение следовало осуществлять днем и ночью в любых условиях погоды. С целью повышения боевой готовности войск предписывалось проводить подъемы по тревоге: в полку – 2—3 раза в месяц, в батальоне, дивизионе и роте – 1 раз в декаду.

Соединения и части армии учились боевому искусству днем и ночью, в любую погоду, как того требовал Конев. В марте – апреле 1940 г. были проведены полковые учения длительностью по 2—3 суток каждое. На них отрабатывались следующие темы: «Наступление и бой на окружение в горно-лесистой местности», «Оборона и бой в окружении в горно-лесистой местности», «Атака укрепрайона», «Оборона побережья и отражение десанта». Кроме того, состоялось по одному дивизионному учению с отработкой наступательного, оборонительного и встречного боя и марша[38]38
  РГВА. Ф. 31983. Оп. 1. Д. 9. Л. 2—4.


[Закрыть]. Инспекция Наркомата обороны, проверявшая армию, признала подготовку ее войск положительной. Но без накладок снова не обошлось. Например, в 35-й стрелковой дивизии было выявлено слабое взаимодействие в ходе боя.[39]39
  Там же. Ф. 37462. Оп. 1. Д. 364. Л. 180, 244.


[Закрыть]

Здесь необходимо отметить, что недостатки в боевой подготовке были свойственны не только 2-й отдельной Краснознаменной армии. В марте 1940 г., после завершения советско-финляндской войны, состоялся пленум ЦК ВКП(б). На нем отмечалось, что обучение личного состава РККА ведется в отрыве от требований современной войны, полевые занятия и тактические учения проводятся в простой обстановке, войска не имеют уставов, наставлений и инструкций, отражающих опыт боевых действий в 1939—1940 гг. С целью выхода из создавшегося положения требовалось решительно перестроить систему подготовки и воспитания войск, повысить их боевую готовность и боеспособность.

Мероприятия по претворению в жизнь решений пленума ЦК ВКП(б) были рассмотрены 14—17 апреля на расширенном заседании Главного военного совета с приглашением представителей центрального аппарата Наркомата обороны, военных округов и академий, участников советско-финляндской войны. Среди участников заседания был и Конев. Участники заседания приняли постановление «О мероприятиях по боевой подготовке, организации и устройству войск Красной армии на основе опыта войны с Финляндией и боевого опыта последних лет». В нем ставилась задача провести перестройку системы подготовки командных кадров, осуществлять боевую подготовку в соответствии с новыми требованиями боя.[40]40
  См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. T. I. С. 277; РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2746. Л. 81.


[Закрыть]

Деятельность наркома обороны К. Е. Ворошилова была признана неудовлетворительной. Он был снят с занимаемой должности, а наркомом обороны в мае назначен командующий Киевским Особым военным округом С. К. Тимошенко. 16 мая он подписал приказ № 120 «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 г.»[41]41
  РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 30. Л. 336—356.


[Закрыть]. В нем требовалось положить в основу этой подготовки принцип: «учить войска тому, что необходимо на войне, и только так, как это делается на войне». В приказе были поставлены следующие задачи: резкое повышение качества тактической подготовки; проведение ее в сложных условиях (днем и ночью и любую погоду); овладение искусством маневрирования на разнообразной местности, а также преодоления искусственных и естественных препятствий; совершенствование навыков организации и ведения обороны, отражения внезапных нападений противника; улучшение огневой подготовки; организация и поддержание взаимодействия всех родов войск в различных видах боя и др. Для практической отработки вопросов взаимодействия предусматривалось привлекать на общевойсковые учения штабы артиллерийских, бронетанковых, авиационных частей, а также специальных войск. Суть подготовки начальствующего состава сводилась к приобретению твердых знаний (преимущественно за счет самостоятельной работы) и умелому применению на практике требований уставов и наставлений.

Положения приказа от 16 мая И. С. Конев претворял в жизнь уже в новом качестве. Он был назначен командующим войсками Забайкальского военного округа, штаб которого располагался в Чите. По указанию Конева начальник штаба округа полковник Е. Г. Троценко внес существенные коррективы в план боевой подготовки войск. К ним относились: увеличение времени на полевые занятия и учения; обучение войск действиям в зимних условиях; проведение длительных походов и маршей; совершенствование навыков командиров и штабов всех степеней в управлении войсками в различных видах боевых действий и др.

В конце мая 1940 г. в подчинение командующего Забайкальским военным округом передается 17-я армия (командующий генерал-лейтенант П. А. Курочкин), дислоцирующаяся в Монголии. И. С. Конев немедленно выехал в Улан-Батор, где провел учения с мотострелковыми и танковыми дивизиями, бронебригадами и отдельным мотоциклетным полком, а также командно-штабное учение полевого управления армией со средствами связи. Подводя итоги, Иван Степанович отметил неплохую сплоченность оперативного и разведывательного отделов штаба армии, высказал ряд рекомендаций по организации управления, в том числе с использованием подвижных средств связи. Командующий округом отдал указания по дальнейшей организации оперативной и боевой подготовки, бытового устройства войск.

В конце лета в штаб Забайкальского военного округа прибыл заместитель наркома обороны маршал Г. И. Кулик. Под его руководством в лагере под Иркутском было проведено тактическое учение с боевой стрельбой. Затем проверке подверглись некоторые части и соединения округа. Она показала, что в боевой подготовке по-прежнему имеется ряд недостатков: слабое ведение разведки, особенно наблюдения за полем боя; плохая организация взаимодействия основных родов войск; недостаточная выучка ряда подразделений при преодолении предполья и ведении наступления в глубине обороны противника.

Что можно сказать по этому поводу? Одни и те же недостатки регулярно выявлялись в войсках всех военных округов. Виной тому было неумение командиров организовывать боевую подготовку. Большинство из них в годы репрессий быстро продвигались по служебной лестнице, не успевая осваивать ту или иную должность. Об этом, в частности, шла речь в декабре 1940 г. на совещании высшего командного состава Красной армии. В нем приняли участие руководящий состав Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники центральных управлений, командующие, члены военных советов и начальники штабов военных округов и армий, начальники военных академий, генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпусов и дивизий.[42]42
  См.: Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23—31 декабря 1940 г. – Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12(1). М.: ТЕРРА, 1993.


[Закрыть]

На совещании был и командующий Забайкальским военным округом. Ему наряду с генерал-полковником Д. Г. Павловым, генерал-лейтенантами Я. Н. Федоренко и Я. Т. Черевиченко директивой НКО СССР от 28 августа 1940 г. было поручено подготовить доклад на тему «Использование механизированных корпусов в наступательной операции». Как известно, на совещании слово было предоставлено генералу Павлову, который раскрыл тему «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв».

Совещание открыл нарком обороны С. К. Тимошенко, который, правильно отметив крупные изменения в оперативном искусстве зарубежных армий, тем не менее заявил: «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового…» Это было непростительное заблуждение, так как в то время на Западе наглядно проявились глубочайшие сдвиги в формах и способах развертывания войны, ее масштабах, организации стратегического развертывания вооруженных сил, в ведении первых и последующих стратегических операций, системе управления и др. Правда, в докладах генералов Г. К. Жукова, И. В. Тюленева, Д. Г. Павлова и выступлениях некоторых участников совещания частично затрагивались отдельные проблемы, даже высказывались предложения по поводу их решения, но, к сожалению, на это не было обращено должного внимания со стороны военно-политического руководства и в последующем они не нашли соответствующей всесторонней разработки.

Начальник Генштаба Красной армии генерал армии К. А. Мерецков в своем докладе «Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего начсостава» отмечал, что в ходе советско-финляндской войны наряду с успешным выполнением задачи в целом выявились большие недостатки в вопросах организационных, оперативно-тактических и дисциплины. Основными из них являлись: слабая подготовка штабов к практическому руководству войсками; неподготовленность армии к прорыву железобетонных оборонительных укреплений; неудовлетворительная организация взаимодействия между родами войск; проведение тактических учений без учета новых изменений в современном бою; слабое освоение вопросов, связанных с действиями в особых условиях (в горах, лесу); неумение командного состава правильно оценивать обстановку и др.

В обсуждении доклада генерала армии Мерецкова принял участие и Конев. Он в первую очередь подчеркнул, что личный состав возглавляемого им округа работал много и напряженно по выполнению приказа № 120. Войска получили большую практику по основным видам общевойскового боя, обороне и наступлению, наметились успехи в организации взаимодействия родов войск, повысилась полевая выучка войск и маршевая втянутость. В то же время Иван Степанович не обошел вниманием недостатки, выявленные в ходе боевой и политической подготовки подчиненных ему войск: медленная перестройка боевой учебы; неудовлетворительная командирская подготовка, особенно в звене батальон – полк и в авиации; слабое знание техники и тактики других родов войск и др.

Анализируя эти недостатки, Конев высказал мнение, что выделение для командирской подготовки двух дней в месяц является недостаточным. Он предложил отводить на командирскую подготовку один день полностью в неделю или 4—5 дней в месяц. Особое внимание обращалось на необходимость обобщения опыта прорыва укрепленной полосы в ходе войны с Финляндией и боевых действий на Халхин-Голе, на основе которого предлагалось подготовить и издать устав или временную инструкцию. Конев также полагал целесообразным разработать положения для штабов округа, фронта и армии. Он подчеркнул, что комсостав должен обязательно изучать историю партии большевиков, основы марксизма-ленинизма, военную историю и географию, отметив, что «изучение истории партии, изучение марксизма-ленинизма является государственной доктриной и обязательно для всех».

Доклад на тему «Характер современной наступательной операции» сделал командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Г. К. Жуков. Он считал, что «крупная наступательная операция со стратегической целью» должна осуществляться в полосе шириной 400—450 км. Для ее проведения целесообразно сосредоточить 85—100 стрелковых дивизий, 4—5 механизированных и 2 – 3 кавалерийских корпуса, 30—35 авиационных дивизий. Жуков, исходя из опыта локальных конфликтов и начавшейся Второй мировой войны, перечислил ряд новых требований к наступлению.

«Современная наступательная операция, – говорил Жуков, – может рассчитывать на успех лишь в том случае, если удар будет нанесен в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения, с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника. Одновременно с действиями на решающих направлениях наступательными и вспомогательными ударами противник должен быть деморализован на возможно широком фронте. Только такая наступательная операция может в относительно короткие сроки привести к окружению и разгрому основной массы сил противника на всем фронте предпринимаемого наступления».

События советско-финляндской войны вынудили несколько изменить отношение к обороне. Но полностью ее недооценка так и не была тогда преодолена. Генерал армии И. В. Тюленев, выступивший на совещании с докладом «Характер современной оборонительной операции», ограничился только рамками армейской оборонительной операции. В результате теория стратегической обороны и ведения фронтовой оборонительной операции, как и прежде, ограничивалась теми положениями, что имели отношение к действиям сил прикрытия в начале войны. Предполагалось, что в ходе ее войскам не понадобится прибегать к длительной обороне, а тем более в широких масштабах, что отрицательно сказалось на ведении оперативной и стратегической обороны во время Великой Отечественной войны. Участники совещания пришли к выводу, что оборона должна быть противоартиллерийской, противотанковой, противосамолетной, «многоэшелонной, многополосной, глубокой, с нарастающим в глубине сопротивлением», а также упорной и активной.

Маршал Тимошенко, подводя итоги совещания, детально и по большей части вопросов с новых позиций проанализировал характер и способы ведения современных фронтовых наступательных операций на главном – Западном – театре военных действий. По его мнению, современная операция полнее всего развертывается во фронтовом масштабе, причем фронт является оперативно-стратегической организацией. Достижение конечной цели войны или кампании предусматривалось осуществлять путем проведения ряда промежуточных фронтовых операций. Ширина полосы наступления фронта определялась в 80—300 км, глубина – 60—250 км, темп наступления – 10—15 км и более в сутки.

Нарком обороны выделил три формы оперативного прорыва, который, по его словам, надо рассматривать в качестве основного вида наступательной операции. Первая форма – это единый удар сосредоточенными силами нескольких ударных армий на сравнительно узком участке фронта (80—100 км) с задачей пробить брешь, а затем ее широко развернуть, что позволит обеспечить пропуск в тыл противника крупных конно-механизированных объединений и стремительное развитие успеха в глубину и в стороны флангов. Вторая форма предполагала наступление нескольких ударных армий на широком фронте (200—250 км) с расчетом нанести поражение всей группировке противостоящего противника, а кроме того, сковать его резервы. Третья форма предусматривала нанесение нескольких взаимосвязанных ударов в общей полосе шириной 350—450 км, образование отдельных армейских прорывов на нескольких направлениях, дробление фронта противника, окружение и разгром отдельных его группировок по частям.

По расчетам Тимошенко, на ударных направлениях следовало иметь 50—100 орудий и 50—100 танков на 1 км фронта. При нанесении удара сосредоточенными силами на узком участке оперативное построение войск фронта должно включать два оперативных эшелона, одну-две подвижную и авиационную группы, резервы специального назначения. В состав первого оперативного эшелона намечалось включить 4—7 армий, а во второй – одну общевойсковую армию, в подвижную группу фронта – механизированный и кавалерийский корпуса или один-два механизированных корпуса, в авиационную группу – фронтовую авиацию и воздушные десанты. В том случае, если фронт наносит несколько взаимосвязанных ударов, второй эшелон и подвижную группу целесообразнее создавать только в армиях, наступающих на направлении главного удара. В первом эшелоне намечалось развертывать ударную и сковывающую армии. Ударная армия предназначалась для наступления на главном направлении. Она могла иметь в своем составе 14—18 стрелковых дивизий (4– 5 стрелковых корпусов), 10—12 артиллерийских полков резерва Главного командования, 6 – 8 отдельных танковых бригад, 2—3 авиационные дивизии, механизированный или кавалерийский корпус. Сковывающая армия предназначалась для прикрытия флангов, сковывания противника и разгрома его сил на второстепенных направлениях.

Наступательную операцию фронта предполагалось проводить в два этапа: на первом – сокрушить оборону противостоящего противника на всю ее оперативную глубину (100—120 км), на втором – завершить его разгром и создать условия для проведения новой фронтовой наступательной операции. Начинать операцию предусматривалось с мощной артиллерийской и авиационной подготовки продолжительностью от 1,5 до 2 часов. Наступление стрелковых войск и танков НПП должно сопровождаться огнем артиллерии и массированными ударами авиации. При этом в зависимости от характера обороны противника и полноты разведданных о расположении его огневых средств артиллерийская подготовка атаки могла осуществляться огневым валом на глубину до 2 км, последовательным сосредоточением огня по важнейшим объектам обороны или сочетанием этих видов огня.

Подвижную группу фронта рекомендовалось использовать в двух вариантах. В случае если тактическая зона обороны противника хорошо оборудована в инженерном отношении, да еще плотно занята его войсками, считалось целесообразным вводить эту группу в прорыв после стрелковых корпусов. Если противник не располагает необходимыми силами для создания прочной обороны на второй полосе, подвижные группы лучше вводить в прорыв сразу после того, как стрелковые корпуса преодолеют его главную полосу. Задача подвижных групп заключалась в стремительном продвижении в глубину обороны противника, разгроме его подходящих резервов, недопущении создания ими нового фронта, выходе на пути отхода основной группировки противника и при поддержке авиации окружении ее во взаимодействии с воздушно-десантными войсками. Причем поспешно занятые оборонительные рубежи требовалось прорывать с ходу при поддержке авиации, не ожидая подхода стрелковых войск. Развитие тактического успеха в оперативный должны были осуществлять не только подвижные группы, но и главные силы фронта. Оперативный прорыв считался завершенным в случае разгрома главной группировки противника и его оперативных резервов, а также создания условий, исключавших возможность занятия противником оборонительных полос в тылу, чтобы восстановить фронт. В качестве важнейших условий достижения целей операции рассматривались: уничтожение основной группировки противника по частям в процессе ее отхода; упреждение врага в занятии выгодных для обороны рубежей отходящими частями и выдвигаемыми резервами. Преследование предусматривалось осуществлять стремительным продвижением подвижных соединений по путям, параллельным отходу основных сил противника, что позволяло упредить его на переправах, в теснинах, на узлах дорог, задержать его отход, а затем окружить и уничтожить. Основная роль в преследовании отводилась подвижным соединениям, авиации, воздушным десантам. Им предписывалось не ввязываться в затяжные бои за крупные центры сопротивления или опорные пункты, а обходить их.