Текст книги "Вегас, бейби… Вегас!!! Психологический триллер"

Лифт выплюнул его в сорокоградусную жару паркинга. Раскаленная ночь Лас-Вегаса тускло освещала желтым фонарем одинокие машины, бросая на сковородку бетона тревожные длинные тени. Он опять подошел к краю стоянки. Внизу шевелилась толпа свежеприбывших туристов, еще полных сил и наличных денег.

Ему вдруг так захотелось убежать от всей этой толчеи и оказаться на собственном тропическом острове, что он даже почувствовал запах «мохито» в бокале, который, по такому случаю, несомненно был бы в его руке. Вдалеке, в бирюзовой глади океана, должна была бы, как по сценарию, покачиваться небольшая яхта, обязательно белого цвета. Внизу, на стоянке, среди благоухающих розовых кустов, стояло бы два (!) Роллс-ройса. Один – его, второй – его жены. Она должна была бы прилететь утром на вертолете с материка. После заснеженной Москвы она наверняка будет ворчать что-нибудь по поводу повышенной влажности и забытого крема от солнца…

Раскаленная ночь превратилась в тропический полдень, шелест автомобильных покрышек – в нежный прибой, и он даже представил себе, что они будут есть сегодня на ужин. Ведь сам мэр города обещал приехать! Придется поработать над идеей медленно тушеной свинины со свежими ананасами. Ну, и конечно, подумать о десерте. Пурпурные черносливовые тона двадцатипятилетнего «Porto» наполнили нежным эфиром его мысли…

Теперь он знал, что это видение и есть его настоящая жизнь, а то, что он делает сегодня – это вообще непонятно что! Он вдруг понял, что его «сегодня», это, скорее всего, какое-то недоразумение, и его надо исправить. Но как?

Жалко, что нет в телефонных кабинках неких книг, вроде Yellow Pages, куда можно было бы заглянуть в любой «вопросительный» момент и получить ответ на вечный как мир вопрос: «что делать?» «Был бы у меня миллион, я бы знал, что с ним делать!!!» – водитель отчаянно ударил ладонью по перилам.

Сейчас он точно знал, что с тысячей долларов в кармане он просто не имеет права стоять здесь, на паркинге, без дела. Он должен идти, нет, бежать вниз, обратно к игральным автоматам. Ему, наконец, стало отчетливо ясно, что ласковый прибой под тем тропическим балконом просто так не появится. Пора было совершить жертвоприношение.

Влетев во все тот же лифт без кнопки 22 (которую он, почему-то, опять надеялся увидеть), он молниеносно свалился вниз в казино. Лифт, вяло звякнув, выпустил пассажира в свет. Даже отсюда он увидел, что на Колесе Фортуны, мигающем, как летающая тарелка в кино, всеми цветами радуги появилась огромных размеров цифра: 1,437,222. Последние цифры, показавшиеся ему страшно знакомыми, постоянно менялись. Но менялись они в «правильном» направлении. Число росло! Это постоянство изменений ему нравилось! Он получал удовольствие от каждого шага по направлению к игральному автомату. «Джек-пот» медленно полз вверх. «Вот туда-то я и пойду!» – безоговорочно решил он, уже даже не просто чувствуя, а точно зная, что сегодня он выиграет.

Так бывает, когда уже устаешь бояться и предполагать, и смело идешь в бой безо всякой мысли «если». One-way ticket. Контроль был полным. Он превратился в «камикадзе» Лас-Вегаса.

Водитель сел за пульт. Засунул стодолларовую банкноту в приемник. Играть – так играть! И задорно ударил сверкающую кнопку. Конец предположениям!..

Пока колесо крутилось, к нему подошла разносчица напитков.

– «Bud light», «Miller»? – спросила она.

– А сколько тебе лет? – нагло спросил он.

– 22, – ответила она. Наверное, привыкла и к более откровенным вопросам.

– Bud light?

«Нет, вот этого дерьма я в рот не возьму ни за что!» – подумал он.

– Бурбон, NO ICE, ОК?

«NO ICE» тут прозвучало, как волшебное заклинание.

– Ща будет, – по-русски произнесла она.

Оказалось, что она из Одессы. Услышав его акцент, она безошибочно узнала соотечественника, и перешла на русский. Работает здесь полгода, довольна жизнью, как подсолнух солнцем.

Колесо медленно подползло к цифре 22 и застыло. Две последующие секунды какой-то странной тишины взорвались грохотом какофонии, обрушившейся на него и на сидящих рядом игроков. Как из-под земли появился инспектор с наушником. Радости почему-то не было. Не ошибка ли? Все вокруг встали с мест и, радостно аплодируя, виновато поглядывали друг на друга. В их глазах читался вопрос: «Почему не я?!»

И только тут его подбросило волной дикого спонтанного счастья. Миллион! Он выиграл миллион! Миллион!!!

Никогда в жизни, ни в детстве, ни по окончании службы в армии, ни при получении диплома или грин-карты он не орал от счастья так громко.

Половина игрального зала просто прекратила играть, а занервничавшие крупье и инспекторы теребили уголки столов и постукивали фишками по зеленому сукну, ожидая возвращения внимания собственных игроков.

22-летняя украинка стояла с раскрытым ртом и явно представляла себя на его месте. В ее голубых глазах несбыточной мечтой забился тропический прибой, и влажный теплый ветер отбросил прядь ее светлых волос на лоб.

Потом была выдача денег, переговоры с администрацией казино, фотографии на память и все такое прочее, и даже обед за счет казино в мишелиновско-звездном «Алексе». Водитель никак не мог понять, в какой реальности он находится.

Когда после такого (мягко выражаясь —необычного) хода событий зазвонил телефон, он с трудом сообразил, что звонят, собственно, ему, и что он все еще находится на службе в качестве водителя лимузина, а его начальник ничего не знает про миллион… Можно только предположить, что скажет начальник и как будет выглядеть его лицо, когда он услышит эту новость. Впереди опять замаячила будничная рутина: «Клиент готов, выезжай!»

В лифт, в котором кнопка 22 так и не появилась, он не пошел. Он взбежал, нет – взлетел на последний этаж паркинга по лестнице и ударившая в лицо волна из «духовки» Лас-Вегаса вернула его на Землю. Липкая жара салона лимузина и холодные пальцы водителя сплелись в одно единое целое, и машина тронулась с места.

Начальник на новость прореагировал странно:

– Это же Вегас, бэйби, Вегас!

Это было единственное, что он произнес по поводу выигрыша. Он не стал ничего расспрашивать или интересоваться подробностями события. Как будто галлюцинация Лас-Вегаса продолжала распространяться и на него тоже. Потом стал долго и нудно рассказывать о том, что он «зацепил» новый счет-аккаунт, и теперь жизнь будет насыщена работой, о чем он все время и мечтал вслух во время тоскливых ночных переездов, мешая спать за рулем своим водителям.

– Клиент попался правильный. Мы завтра подпишем договор. Сегодня отвезем его на Le Rêve, и ты свободен. Вообще-то, надо бы обмыть твой миллион, – сверкнул он бойко глазами, как бы вспомнив о необыкновенности случившегося. Но и это прозвучало обыденно, а в голосе его не было и капли величия.

– Тогда в MIX, там вид бесподобный, да и еда неплохая, – сказал водитель, теперь уже, через тире, миллионер.

…Обед с шефом не получился. Ресторан был забит полностью. К счастью, одна пара закончила свой ужин и столик освободился. Водитель совершенно не хотел есть. Все эти переживания, да и небольшое застолье в «Алексе», надолго убили его аппетит. Шеф был явно измучен требовательным клиентом и мечтал только о горячем душе. Необыкновенной редкости событие отметили за тридцать минут. Официант озадачено посмотрел в подписанный счет. Однако цифра в графе «чаевые» его успокоила, и он бросил вдогонку:

– Хорошей Вам ночи!

Когда водитель закрыл дверь своего номера и, прислонившись к ней спиной, блаженно потянулся, фраза «Вегас, бэйби, Вегас» мистически низким тембром сползла с его губ. В магической тишине комнаты по потолку бегали слабые отсветы ночного миража города снов. Он подошел к окну. Там он простоял минут пятнадцать, бессмысленно переводя взор с одной сверкающей точки на другую. Когда сложенные на груди руки затекли, он, хлопнув весело в ладоши, решил «поставить чайкý». Спать не хотелось. Пока кипятильник расталкивал пузыри по сторонам чашки, он достал из кейса чистые листы бумаги и карандаш.

На миллион, конечно, остров не купишь, но, кое-какие идеи созрели уже давно. Сейчас он реально осознал, что его выигранный миллион – это действительность, и эту действительность можно даже потрогать. Подтверждение этому (в виде распечатки из банка) лежало перед ним на столе, а в сейфе номера лежал мешок с миллионом долларов наличными. В который уже раз водитель всматривался в фантастические для его ума цифры, опять и опять сверяя количество нулей, точек и запятых, боясь ошибиться в оценке из-за другой системы координат, принятой в Америке. Но, в конце концов, оказывалось, что миллион никуда не подевался и безразлично ждет его распоряжений.

Эта перемена в его жизни добавила ему совершенно неожиданных забот, о которых он и не помышлял. Вместо того чтобы, как водится, почистить зубы и, посмотрев на себя сквозь запотевшее зеркало ванной комнаты, сказать что-нибудь типа: «Козлы, неужели им трудно было обогреватель в стекло всунуть, чтобы не запотевало», а затем пойти спать, он теперь сидел и, постукивая карандашом по сжатым губам, думал, что же делать с этими деньгами.

Он не стал ставить на листе бумаги 1, 2, 3 и так далее. Бесконечность миллиона ассоциировалась у него с нулями. Феномен того, что чем больше нулей в числе, тем число больше, его поразила! Миром правит пустота? Или все зависит от места запятой?

Он поставил по всей левой стороне чистого листа точки-кружочки, в паутине раздумья обводя каждый кружок раз по десять. Однако, как ни странно, образ его «первоочередной покупки» так и не проявился ни на листе, ни в его сознании.

Громко забулькала вскипевшая вода, и он встал, чтобы выключить кипятильник. «Миллионер кипятит воду китайским трехдолларовым кипятильником», – влезла в его мозг показавшаяся смешною мысль. Какое-то неприятное волнение заерзало в его организме. Даже сам процесс получения выигрыша, даже все эти сложные механизмы налогообложения и заполнения миллиона официальных бумаг, касающихся его миллиона, вызвали у него меньше переживаний, чем эта дуэль с пустотой чистого листа. Поставленный «в лоб» вопрос громоздился Эверестом на его еще недавно таком ясном пути из ниоткуда в никуда: «Что со ВСЕМ ЭТИМ теперь делать?»

Мысль металась из стороны в сторону, как августовская муха в коктебельской столовой: «Купить дом? А где? Нет, пока ничего не понятно, надо положить эти деньги на выгодный счет под процент. А куда? Как узнать, где его дают, этот наибольший процент? И где риска поменьше?! В России дают до семи процентов годовых. А че ты тогда оттуда уехал? Вот то-то и оно! Каймановы острова – что это такое? Может в Швейцарию? Хотя я слышал, что оттуда недавно утекло до тридцати процентов вкладов из-за рассекречивания счетов. Явно, по просьбе Штатов… Ну, у меня-то все по закону. Чего мне переживать? Надо найти финансового советника. Только честного и с рекомендацией! Говорить ли друзьям, что я выиграл миллион? Если скажу, их отношение изменится. Будут перед сном обсуждать, куда бы они потратили такие деньги, и если мои действия не будут совпадать с их фантазиями, то, как ни крути, появится напряженность в отношениях! А если я не скажу, то они, случайно узнав, обидятся. Скажут: «Смотри, какого жмота на груди своей пригрели. Даже в ресторан не пригласил». Приведут в пример героя фильма «Бриллиантовая рука». Скажут: «Даже он отмечал свою находку, и купил, заметь, по совету друзей, новый автомобиль марки «Москвич». А как быть с родственниками? Они же все бедные, как церковные мыши. Надо бы помочь. Хотя они никогда мне в Америку не звонили. Ни по какому случаю. А могли бы. И это – не от бедности».

Зато позвонила жена. Обычно первым звонил он, поскольку она знала, что день у водителя – ненормированный, и он может быть занят с клиентом. «Я же не сказал ей, что выиграл миллион! Как бы так издалека ей об этом намекнуть, чтобы она не сразу в обморок упала? Нахрен! Надоело все! Скажу все сразу, как есть!»

В ответ раздался заливистый смех и рекомендация больше на ночь не пить. Однако по мере продвижения в пояснениях о деталях выигрыша, процедуре выдачи денег и обеде в «Алексе», голос жены становился все более рассеянным. Она уже и отвечала невпопад, явно обдумывая теперь свои первые покупки.

– Ты только пока никому не говори, – сказал он в паузе между ее восклицаниями. – Давай я вернусь, и мы подумаем, что делать дальше.

– Слушай, а бросай ты все это к черту и приезжай домой. Теперь ты уже не лимузинщик, а миллионер, – впервые с ее губ слетело это уничижительное «лимузинщик». Его слегка покоробила такая резкая трансформация в «наименовании», но он совсем не помышлял ни о каком бегстве, более того, при всем «энциклопедическом» потоке мыслей идея бросить шефа и туриста в лимузине без водителя ему в голову не приходила.

– Ну, хорошо! Давай я завтра тебе позвоню, – сказал он. – Целую, бай!

– Спокойной ночи, – произнесла жена и положила трубку.

«Ну, все! Бессонная ночь двум существам на расстоянии двухсот восьмидесяти миль обеспечена, – подумал он, засыпая в кипяток еще одну ложку чая. – Миллионеры по ночам пьют дешевый плиточный китайский чай из отходов производства! Прессованная чайная пыль… Наверняка еще и веником сметали, да, поди, прямо с пола. Машину бы надо новую купить. А какую? Купишь «Лексус», автоматом превратишься в иранца. Весь Беверли Хиллс этими «Лексусами» завален. «Мерседес» – это банально. А потом, я этого тошнотика ненавижу из-за его подвески. Когда проходишь поворот, машина едет туда, куда и ехала, а ты – туда, куда повернул руль. Это, наверное, сделано, чтобы сидящий сзади начальник, подписывая документы на коленях, не испортил своим росчерком белоснежную чистоту листа. Такое впечатление, что есть владелец «Мерседеса», а есть окружающий его мир, и они никогда не пересекаются. Чего водитель не понимал, так это связи между миллионом и «Мерседесом». Почему все богатые люди должны ездить на «мерсах»? Эта дорогущая «табуретка с мотором», как он называл про себя эту машину, с ее устойчивым авторитарным запахом салона, представлялась ему нонсенсом среди естественности жизни. Ни одна из марок не раздражала его так, как «Мерседес». Она представлялась ему какой-то вычурной рафинированной попыткой выделиться. Какой-то очень ровной, скользкой лакированной пальмой на фоне роскоши тропической сельвы.

«Есть „Мерседес“ и есть остальные машины», – часто слышал он от владельцев. Наверное, одно это изречение избавляло их от необходимости включать поворотники вне зависимости от страны, в которой этот самый «Мерседес» ехал. Такое впечатление, что при покупке этой машины ручку поворотников выламывали, дабы хозяин уже не мучился вопросом: «Включать ли ему поворотник на туманной дороге в лесу или нет?» Остается только БМВ. Но она же маленькая! Для меня, по крайней мере. Велосипед не залезет. Там, по большому счету, даже багажника нет! Ну, вот и все. Приехали. В Америке, где есть все, нет машины, которая мне нужна… Тогда – Range Rover, и никакой альтернативы. То, что про Range Rover придумана куча анекдотов и то, что он прожорлив, как свинья, его, миллионера, волновать не должно. А как же борьба с загрязнением окружающей среды? Ты еще скажи, что не можешь спокойно смотреть на голодающих детей Африки! А может, все деньги им и отдать?! Раз, так – и отдал. Бог велел делиться! Сразу про меня статья в газете появится. На один день… А на следующий день – звонок из российского посольства: «Как же так, уважаемый гражданин России? Вы не заплатили налоги своему правительству, которое Вас вырастило и дало Вам образование». И страшным голосом предложат встретиться. Сразу в голову пришла мысль о радиоактивном напитке в кафе на Мелроуз…

Нет, надо «дойную корову» купить. Гостиницу, например. Нанять управляющего. Пусть там все организует, а я буду только отчеты принимать. А вдруг он поймет, что я лох, и деньги мои – случайные, и что я понятия не имею, как ими распоряжаться? А он, управляющий этот, пять лет учился в университете и сегодня восемь часов в день работает с деньгами. Так он меня в один месяц «обует». Пожалуй, еще предложит поработать водителем микроавтобуса-шатла «аэропорт-гостиница-аэропорт». Надо бы на курсы какие-нибудь записаться, чтобы финансово подтянуться. Наверное, в Санта Монике, в колледже, что-нибудь такое есть. Да я же с такими деньжищами могу и частные уроки брать. Мне же знания нужны, а не бумаги! Да, знания никогда бесплатными не были. Если уж не деньги, то время потратить придется. А это – вещи для многих эквивалентные! Похоже, что моя готовность к переменам равна нулю».

Ему вспомнился один приятный августовский вечер, когда они вдвоем с женой сидели на лавочке на детской площадке и наблюдали за играющими детьми. Их младший сын периодически подбегал и требовал посмотреть, как ловко он катается с горки или прыгает с качелей.

– Если бы у нас был дом, можно было бы построить такую же площадку. Бегал бы ребенок целый день на свежем воздухе, – протяжно сказала жена.

– Замечательная идея! А давай, представим, что у нас есть 10 миллионов. Вот так, внезапно, откуда-то появились. Живи, делай, что хочешь!

Жена медленно повернула к нему лицо:

– Нет, десять, это уж как-то слишком много. Давай, как будто у нас два миллиона!

– ОК. Пусть будет два. Тоже немало. Для начала, конечно, надо купить дом. Большой. Чтобы было, где гостей принимать. Вот, давай, за один миллион дом и купим!

– Нет, миллион – это много! Сейчас цены серьезно упали. Я думаю, за семьсот-восемьсот тысяч можно найти вполне приличный дом и в хорошем районе.

Сейчас, когда водитель так и не написал ни одной строчки на «листе желаний», он, сначала смутно, а потом все более и более отчетливо, начал осознавать, что он не то, чтобы не готов иметь большие деньги, но просто потерял, так же как и его жена, как и большинство окружающих его людей, способность мечтать. Ну, казалось бы, что произойдет, если они в мечтах будут обладать десятью миллионами? Что, если они в мечтах своих купят пускай даже трехмиллионный дом? Что тогда случится?!!!

Он с ужасом понял, что его способность мечтать погибла в застенках приобретенного опыта, который говорил, что потомки крестьян остаются крестьянами даже и в третьем, и в четвертом, и так далее поколении. Гении же, типа Ломоносова, вошли в придворные круги только благодаря своему победившему все трудности на свете умению предаваться мечтам. И когда одни были счастливы от вида разваристой гречневой каши на столе, другие затаив дыхание смотрели на проход Венеры мимо диска Солнца и мечтали о межпланетных полетах.

Водитель с тоской посмотрел на чистый белый лист отсутствия желаний, и тяжелый груз непонятных предчувствий заставил его сесть в кресло. Нервно барабаня по подлокотнику пальцами, он долго смотрел на поднимающийся над чашкой чая пар. В сизом свете идиотско-китчевой настольной лампы пар этот олицетворял собой вечно меняющуюся жизнь. Водитель сильно дунул в сторону стола. Пар над чашкой завернулся параболической галактикой и выстрелил идеальным кольцом новой жизни.

Он улыбнулся. «Красиво», – подумал он. И дунул еще раз. Пар опять изобразил чудеса эквилибристики и потянулся тонкой струйкой таежного дыма вверх.

Пить чай он не стал. Внезапно захотелось спать. Стресс оказался действительно сильным. Потеребив в раздумье открытку с обнаженной красоткой за тридцать пять долларов, предлагавшей в позе цыпленка Табака оказаться в номере через двадцать минут после звонка, он бросил визитку ловким движением ниндзя в мусорную корзину. Открытка точно легла в цель.

– Yesss, – удовлетворенно прошипел он. Подобие детской радости тронуло улыбкой его губы.

Странная эта вещь – радость. Когда радуешься, как будто надуваешь мыльный пузырь. А когда весь в заботах, то тебя как будто воронка всасывает.

…На следующий день с утра жизнь забила ключом, как вода из сломанного крана. Довольный шеф поинтересовался, как прошла «ночь миллионера» и, не услышав ничего интересного, спросил:

– Покажешь этот автомат? Мы сегодня в этом отеле будем, где ты выиграл. Я хочу там с тобой сфотографироваться. Может, это заразное, и мне следующий миллион обломится, – засмеялся он.

– Ну, конечно покажу. Если меня к нему подпустят. Может, у них уже все мои фотографии розданы охранникам, и указание «не пускать меня на порог» дано всем сотрудникам казино.

– Ты еще скажи, что твои деньги сегодня потребуют обратно. У тебя фантазия не в том направлении работает. Какие-то одни проблемы и треснутые стекла вокруг видишь. Тебе бы в ОТК работать, на заводе фотоаппаратов. С твоим критическим отношением к миру тебе бы цены не было!

– Да я… – хотел что-то сказать водитель, но только шмыгнул носом.

…Второй час поездки в Долину Огня проходил в темпе обычной экскурсии. Иногда клиент задавал странные вопросы, типа «а кто этих ослов кормит?» или значительно констатировал: «Че-то паркингов маловато!» – как будто в России, где-нибудь на выпасах в районе Зарайска, сплошь да рядом одни паркинги стоят. А клиент настолько к ним привык, что теперь ему их сильно не хватает именно в ста километрах на север от Лас-Вегаса. Потом зашла речь об экологическом туризме, и как неплохо было бы прокатиться здесь на велосипеде.

– У тебя какой велосипед? – спросил вдруг клиент водителя, молчавшего уже второй час.

Почему-то не возникло даже и мысли о том, что у водителя вообще может не быть велосипеда.

– Нуууу, круизер, одна скорость, крашенный, за двадцать пять долларов купил на гараже-сэйле, почти антик. Меня устраивает, – добавил водитель, словно оправдываясь за непрестижные подробности.

– Не понтово, – сказал турист. – Ты что-нибудь с амортизаторами и из титанового сплава за пять тысяч долларов видел? У меня такой же, только сделанный на заказ и за пятьдесят тысяч. Я на нем уже раза два катался. Не жизнь, а малина! Жалко, он в мой Роллс-Ройс не влазит. Вообще-то, самый дорогой велосипед был обклеен крыльями настоящих бабочек. Но что я, девочка что ли, его покупать? Хоть и за полмиллиона… А на хрена он тебе, крашенный твой?

– Ну, как-то физически упражняться же надо! Мне и такой сойдет. Едет, не скрипит. Потом, он на вид старый, значит – не украдут.

– Ты знаешь, а я себя ни на чем, кроме вот этого, сделанного из обшивки американского Шатла (я не знаю, мне так сказали), просто и представить не могу! Я с самого детства, и в школе, а потом в ПТУ, мечтал о самом лучшем велосипеде в мире. То есть не о простом велосипеде. Если уж он у меня будет, то самый лучший, по крайней мере – самый дорогой! У меня никогда в жизни не было велосипеда. В бараке, где жила моя семья, был один единственный велик, и иногда, когда его хозяин позволял нам под присмотром на нем покататься, мы разыгрывали его по жребию. Помнишь, раньше спички тянули? Даже монетку бросить не могли. Не было монетки. А спички были. Причем у всех. Ээх, славные времена… О чем только не мечтали! Например, о новой кепке и штанах пошире. Мне вот, сейчас вертолет надо. Только не этого «бычка», на котором мы вчера над каньоном летали, а военного хочу. Американский… Военный американский вертолет. Ни у кого из пацанов нет, а у меня будет. Обещали достать!

Он с осознанием неотвратимости события оглядел пространство салона лимузина, словно представляя его в своем, пока еще виртуальном, вертолете. Сидящий сзади шеф поежился, а клиент продолжил:

– Ты знаешь, у меня никогда не было и нет ни малейшего сомнения в том, чего мне надо. Оно откуда-то изнутри прет. Я к этому готов. Как пионер. Всегда готов! Я, например, был готов рулить с пяти лет. Соответственно, и машина, и права на нее у меня появились сразу, как только позволил возраст. Причем права, годные к работе даже на экскаваторе. Я не видел себя без этих вещей. Я, где-то глубоко внутри, поставил себе рамки, что ли. Я думаю, это Бог там наверху все видит и дает все тем, кому без этого вообще никак жить нельзя. Или еще проще – Бог как-то разделяет понятия желания и необходимости. Ты можешь мечтать хоть о Памеле Андерсон и ее у тебя не будет. Но еда тебе необходима для жизни и она у тебя есть. Или, вот тебе… Тебе достаточно ржавого велосипеда, – хихикнул он.

– Не скрипит же, – он покривился. – Это твое единственное к нему требование. А у меня-то еще, чтобы стоил никак не меньше пятидесяти тысяч баксов. Такая вот дилемма. Хотя, с другой стороны, я могу есть любое дерьмо, даже из вашего Subway. Для меня это – то же самое, что поесть в Comme Ça. Но моя дача во Флориде должна быть с собственным причалом. Без этого я спать не буду. Правда, я не могу припомнить ни одного раза, чтобы мешок с деньгами свалился мне с неба на голову неожиданно, как тебе. Я ко всему этому шел постепенно. Теперь я без миллиона жить не могу. Как без миллиона вообще можно жить, скажи мне? Как вообще люди без миллиона живут?! Да и с миллионом – тоже. Миллион – это же мало! – он разгоряченно поелозил руками перед собой. Помолчав и взяв себя в руки, холодно спросил:

– Что купишь, если не секрет?

Перед глазами водителя вместо красных останцев Долины Огня проявился белый лист бумаги с ненаписанными желаниями.

– Я пока не знаю.

– Заморозь его, миллион этот. Он тебе не нужен. Это тебе даже не испытание. Это тебе – наказание. Соболезную. У меня был один такой знакомый. «Срубил» нежданно-негаданно два лимона и головой поехал. Все с листочком в руке ходил, планы строил. Все записывал, зачеркивал, опять записывал… Хотел всего и разного. Пока за полгода в ноль не вышел, в себя не пришел. Сейчас лошадей разводит. Ха-ха-ха-ха-а-а, – захохотал он. – А раньше разводил «кроликов», – зашелся он смехом еще раз.

Кролики, вероятно, были смешные.

– Ну, ты из Люберец, 90-е помнишь. У вас тоже «кролиководов» хватало. А хочешь, я в дело войду, металла купим? Свое получишь, не волнуйся!

От этого «не волнуйся» водителю стало не по себе. Теперь ему, вместо багровых холмов Долины Огня привиделись багровые 90-е, когда его лучший друг тоже стал «разводить кроликов» и с надменным прищуром рассказывал за полуночным водочным столом, как засунул «одному черту» гранату в рот и сказал: «Ты не волнуйся» – и дернул за кольцо. Подробностями никто из сидящих за столом не поинтересовался, додумывая ситуацию каждый на свой лад.

– В прошлом году я был в Японии по делам, – турист повернулся к шефу. – Попал на выставку, не помню уже и чего, но там в одном из бутиков, продавали самурайские мечи. Разные. И старинные, и новодел. Переводчик, зная мой интерес ко всякому железу, специально подвел меня к хозяину и довольно долго с ним толковал. Хозяин все только óкал и áкал и, в общем, как-то очень вежливо мычал. Потом, видать, пришел его черед в диалоге, и вот что он мне сказал: «Когда самурай брал в руки меч, он должен был быть готовым от этого меча и погибнуть». Типа, меч внезапно поменял хозяина.

Он засмеялся и добавил:

– Если человек не был готов к смерти, то он от меча отказывался.

Помолчали.

– Вот мне сильно кажется, что если человек к чему-то не готов, то у него ЭТОГО и быть не может, да и не должно. Ты когда-нибудь пятилетних детей с настоящими мечами в руках видел? То-то и оно! Ты к миллиону не был готов, а он на тебя свалился. Это похоже на фантастику какую-то. Вот мне все же интересно, что ты с ним делать-то будешь?! – хлопнул он рукой по колену и опять засмеялся.

По всему было видно, что этот миллион ему не интересен, ему было интересно, что же произойдет с водителем.

Решили прогуляться по окрестностям Семи Сестер. Водитель мягко въехал на паркинг возле входа в ущелье. Зной пустыни ворвался в салон лимузина. Клиент вышел, повесил фотоаппарат на плечо, попил воды и весело зашагал по тропе. Шеф засеменил вослед.

– Аппарат-то дорогой, – произнес вслух водитель, не будучи никем услышанным. Сел в лимузин и, не выключая кондиционера, достал из «бардачка» сухофрукты. Хотелось есть.

Через полчаса, когда сидеть в машине не было больше никаких сил, водитель снял пиджак, взял из багажника подстилку и, встряхнув ее, пошел в тень скалы, возвышавшейся над оранжевым адом. Выбрав место поровнее, он сел. Безмолвное марево пустыни висело над почти марсианским пейзажем. В раскаленном небе черными точками парили кондоры. Царапая сухой веточкой красную глину, он оглянулся на звук шагов по гравию. Из-за скалы вышел бомж. Тот самый – с бензоколонки! В двойном синем пуховике.

– Кондиционированное помещение тебя не устраивает? – ехидно спросил он. – Зимою – лета, осенью – весны? Ну-ну… Все еще в поиске цветущей сливы в студеную зимнюю пору или лыжной мази в пустыне Мохаве?

Бомж приблизился и тоже сел. Сдвинутый им камень покатился и упал в ручей. Красная пыль зависла над разбегающимися по воде кругами.

– Что ты здесь делаешь? – искренне возмутился водитель. – Ты же на заправке побираешься! Что ты в пустыне-то делаешь?

– За миллионом охочусь. Мне позарез нужен миллион. У тебя же он есть! И у меня будет.

У водителя похолодело внутри.

– Я это знаю. Я знаю точно, что миллион у меня будет. Я понятия не имею, откуда он появится, но он мне нужен позарез.

Водитель перевел дыхание и сглотнул. Но очевидного рэкета пока не наблюдалось.

– Без него мне не жить, – как-то тяжело и почти по-русски вздохнул бомж. – Если я скажу, что я инопланетянин, и мне позарез нужно топливо для летающей тарелки, то ты не поверишь. Ты, вообще, рожден для сомнений. Поэтому ты ни в какого Бога не веруешь. Сомнение порождает знание, но убивает Бога. В принципе, это знание убивает Бога. Те, кто читают книги, в Бога не веруют. Они слишком много знают, чтобы в него веровать. Те, кто веруют в Бога, книг не читают. Где был Бог, когда в нацистских лагерях детей бросали в топки печей? Ну, и так далее, как говорят начитанные люди, – бомж задумался.

– Смотри, – он бросил камень в воду. – Эти волны – это наши жизни.

Пошли круги. Ударившись о берег, круги повернули в обратную сторону. Когда поверхность воды опять превратилась в зеркальную гладь, водитель спросил бомжа:

– А у тебя никогда не возникал вопрос об источнике появления кругов? Кто «бросает камни», чтобы появились все эти круги жизни?

– А ты лучше подумай, куда они подевались!

– Да, – согласился водитель. – Верно. Ну да, ну да…

– Если ты думаешь, что источник кругов на воде – это я, то подумай о том, откуда появился этот «я». Ответ простой и универсальный – постоянство изменений. У постоянства нет начала и нет конца. Оно постоянно. Оно просто существует. Оно просто есть. Другое дело – изменение. Это как волна. То она есть, то ее нет. Все просто. Ты не можешь остановить изменение. Во-первых, ты не знаешь его направления, а во-вторых, момента его начала. Вот как миллион. Сейчас у меня его нет. Но скоро он у меня будет. У твоего клиента, владельца велосипеда за пятьдесят тысяч долларов, в детстве в карманах лежали только спички, а сегодня у него в этих карманах лежат миллионы. Пройдет время, и он будет лежать в гробу, а в его карманах не будет даже спичек, не то что миллионов.