Текст книги "«На той войне незнаменитой…» Рассказы о Советско-финской войне 1939-1940 гг."

Когда пушки ещё молчали

После заключения Тартуского мира руководство СССР долгое время вообще не обращало внимания на свои северо-западные границы. В стране хватало других, более важных проблем. Да и поводов опасаться чего бы то ни было не имелось. Два государства обязались не держать в Карелии никаких войск за исключением погранотрядов, и условия эти честно соблюдались. А в 1932 году Россия и Финляндия и вовсе заключили договор о ненападении.

Всё изменилось после прихода к власти в Германии нацистов. Третий Рейх стремительно вооружался, и его лидер не скрывал своих агрессивных намерений. В Москве же хорошо помнили о высадке в Финляндии немецких войск и полагали, что территория соседнего государства может стать удобным плацдармом для нападения на СССР, причём допускали, что финнов и спрашивать-то особенно никто не будет.

Пограничники на советско-финской границе

В апреле 1938 года в Хельсинки с самыми широкими полномочиями прибыл разведчик и дипломат Борис Ярцев (Рыбкин). Его задачей было склонить финское руководство к заключению оборонительного союза, направленного на недопущение немецких войск на территорию Финляндии. Договор также предполагал строительство советских военных баз и укреплений на принадлежащих Финляндии островах Балтийского моря: Гогланде, Лавансаари, Тютярсаари и Сескар. В качестве ответного шага СССР собирался закупать множество финских товаров, таким образом загрузив заказами экономику соседней страны.

У соседей это предложение Москвы поддержки не получило. Здесь посчитали, что оно является покушением на суверенитет государства и противоречит политике нейтралитета, которой Финляндия следует совместно с другими государствами Скандинавии.

В 1939 году переговоры возобновились. Теперь СССР просил уже сдачу интересующих его островов и территорий в долгосрочную аренду и, помимо арендной платы, предлагал компенсацию в виде территорий в Восточной Карелии. Отодвигать границу от Ленинграда тогда ещё никто не собирался. Против такой комбинации не был даже Маннергейм, но тогда он играл далеко не первую роль в политике своей страны. Переговоры снова сорвались.

Настойчивость Москвы усилилась после подписания пакта Молотова – Риббентропа. Согласно секретному протоколу к этому документу Прибалтика и Финляндия входили в сферу интересов СССР. Вскоре были оперативно заключены «договоры о взаимопомощи» с Литвой, Латвией и Эстонией. На территории этих государств разместились ограниченные советские воинские контингенты.

В начале октября аналогичный договор предложили заключить и Финляндии. Однако на этот раз прибалтийский сценарий не сработал. Финны в очередной раз вежливо отказались, мотивируя свой ответ тем, что у СССР с Германским Рейхом существует договор о ненападении и совместно обеспечивать безопасность теперь незачем, да и не от кого.

Не прошло и недели, как финская делегация была приглашена в Москву для продолжения переговоров. Теперь требования со стороны СССР стали жёстче. Вдобавок к прежним предложениям Сталин уже желал переноса границы от Ленинграда на 70 километров, мотивируя это безопасностью Северной столицы. Также непременным условием было строительство военной базы на полуострове Ханко. С её созданием Советский Союз окончательно перекрывал возможному противнику вход в Финский залив. Взамен Финляндии предлагались большие территории в районе посёлков Реболы и Поросозеро в Карелии – именно те, что финнам пришлось вернуть СССР по Тартускому мирному договору. Правда, при этом, теряя обжитые земли, они получали совершенно неосвоенные места.

Эти требования оказались для финнов и вовсе неприемлемыми. Принимая условия СССР, они теряли линию своих укреплений на Карельском перешейке, а создание военной базы на полуострове Ханко вообще называлось «пистолетом, нацеленным на Хельсинки», поскольку она позволяла в любой момент ударить по столице с того направления. Финское правительство опасалось, что могучий сосед просто хочет ослабить их оборону перед последующим захватом самой страны.

Финская делегация в Москве

Эвакуация жителей пограничных районов в глубь Финляндии

В начале ноября финская делегация вновь прибыла в Москву. Здесь по-прежнему надеялись, что финны испугаются и пойдут на уступки, ведь особого выбора у них уже не было. Однако этого не произошло. Никаких компромиссов ни одна из сторон не искала, а финская армия тем временем начала мобилизацию. Так и не достигнув никаких договорённостей, 13 ноября дипломаты отбыли из столицы СССР.

Потянулись последние тревожные дни мира. Из приграничной полосы началась эвакуация мирного населения.

Линия

Подписывая Тартуский мир, лидеры Финляндии прекрасно понимали, что слабость Москвы – явление временное и что военный потенциал их страны несоизмерим с потенциалом вероятного противника. Однако практика Первой мировой войны показала, что даже простая линия окопов, оборудованная проволочными заграждениями, пулемётными гнёздами и артиллерией, бившей с закрытых позиций, часто становилась практически непреодолимой. Ну а долговременные фортификационные сооружения нельзя преодолеть вообще.

Для сдерживания возможных агрессий со стороны соседей комплексы оборонительных сооружений вдоль своих границ начали строить многие европейские страны. У французов это была линия Мажино, у немцев линия Зигфрида, комплекс укреплённых районов в СССР именовали в Европе линией Сталина. Не остались в стороне и финны. Ещё в 1920-е годы на Карельском перешейке они начали возводить свою линию укреплений. Простиралась она от Финского залива до Ладожского озера.

Финская инженерная часть направляется на строительство укреплений

Состояла эта линия обороны из трёх эшелонов. Самым важным считался первый, располагавшийся ближе всего к границе. В общей сложности за годы строительства было возведено порядка 130 дотов (долговременная огневая точка), из которых артиллерийскими являлись всего семь. Остальные представляли собой просто одноамбразурные пулемётные точки. Строительство самых важных объектов велось под руководством выпускника Санкт-Петербургской Николаевской академии генерала Оскара Энкеля.

Сразу за главным начинался второй эшелон, который считался промежуточным. Здесь огневых точек было немного, в основном он состоял из надолбов на танкоопасных направлениях, лесных завалов, минных полей и проволочных заграждений. Третья линия обороны проходила уже в районе города Выборга.

На строительстве

На вооружении артиллерийских дотов находились русские казематные 76-миллиметровые пушки образца 1900 года и 37-миллиметровые противотанковые орудия «Бофорс», которые выпускались по шведской лицензии. Пулемётные доты чаще всего вооружались станковыми пулемётами «Максим».

Несомненным достоинством линии укреплений являлось то, что она была прекрасна вписана в окружающий рельеф. Многочисленные реки и речушки, болота, озёра, которые прикрывали доты, а также малое число дорог не требовали большой плотности огневых точек. Финны довольно самоуверенно полагали, что, сколько русские войск ни пригонят, патронов у них всегда будет больше. А для того, чтобы пулемёты не перегревались от длительной стрельбы, во многих дотах существовала даже специальная система водоснабжения.

Уже в 30-е годы финские военные поняли, что существующие фортификационные сооружения надо совершенствовать и модернизировать, но предложенная ими программа сразу стала буксовать. Бюджет страны просто не мог позволить себе такую роскошь. Правительство и депутаты сейма регулярно срывали программы финансирования оборонных мероприятий. В процессе строительства приходилось экономить на чём только можно, в том числе на арматуре и на бетоне, что делало конструкции огневых точек недостаточно прочными. Как говорили потом острословы, бетона на строительство укреплений пошло меньше, чем на Национальную оперу в Хельсинки.

Фрагменты оборонительной линии на Карельском перешейке

Некоторые финские политики просто не хотели верить в возможность войны с Советским Союзом. Так, буквально за три месяца до начала боевых действий премьер Финляндии Аймо Каяндер на смотре резервистов произнес такие слова: «Мы гордимся, что у нас мало оружия, ржавеющего в арсеналах, мало военного обмундирования, гниющего и покрывающегося плесенью на складах. Но у нас в Финляндии высокий уровень жизни и система образования, которой мы можем гордиться». Принцип же «оборона задешево» ни в одной стране никогда не работал.

Тем не менее доты модернизировались, достраивались, перевооружались; совершенствовались их секторы обстрела. Самыми мощными из вновь построенных являлись доты-миллионеры. Так их прозвали, потому что строительство каждого государству обошлось более чем в миллион финских марок. Они представляли собой заглублённые в землю бетонные казематы, соединённые с подземной казармой для гарнизона. Каждый уже имел по несколько амбразур. Толщина бетонных стен и перекрытий была рассчитана на многократные попадания 152-миллиметровых артиллерийских снарядов. Однако построить их успели всего 8–9 штук.

Называть комплекс оборонительных сооружений линией Маннергейма стали уже во время войны. И вопреки бытующему мнению, «неприступная» линия была весьма далека от лучших образцов европейской фортификации. И французская линия Мажино, и немецкая линия Зигфрида, и многие укрепрайоны линии Сталина были гораздо мощнее и по числу огневых точек на километр обороны, и по их оборудованию, и по вооружению. К сожалению, миф о неприступности раздувался не финской, а советской стороной. В начале войны как-то нужно было оправдать неудачи, а после её завершения стал работать лозунг «Нет таких крепостей, которые большевики не смогли бы взять». И чем сильней был побеждённый враг – тем больше славы.

Майнильский инцидент

Официальным поводом к войне между СССР и Финляндией стал «Майнильский инцидент». Сегодня деревушки Майнила уже не существует, а до войны здесь, на границе с Финляндией, располагалось советское воинское подразделение. 27 ноября 1939 года в газете «Правда» появилось сообщение, что днём ранее на территории этой части разорвалось семь артиллерийских снарядов, выпущенных с финской стороны. При этом погибли четверо и ранены девять бойцов и командиров Красной армии.

Вечером того же дня Народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов принял посланника Финляндии и вручил ему ноту протеста, где сообщалось о случившемся. В заявлении также говорилось, что СССР не будет раздувать этот возмутительный акт, поскольку в его основе лежит плохое управление финским командованием своими войсками. Дальше содержалось требование отвести войска на 20–25 километров от границы, чтобы предотвратить возможность повторных провокаций.

На следующий день в ответной ноте финская сторона заявила, что никакой концентрации войск вдоль границы не происходит, факт обстрела зафиксирован пограничниками, застава которых находится всего в восьмистах метрах от места происшествия и которые вообще не обладают артиллерийским вооружением. Инцидент финны посчитали несчастным случаем, произошедшим в результате учений, проходивших на советской стороне. Также сообщалось, что правительство Финляндии готово приступить к переговорам об обоюдном отводе войск от линии границы на указанное расстояние и провести совместное расследование инцидента.

Несмотря на спокойный тон ответной ноты в Москве её расценили как документ, «отражающий глубокую враждебность» со стороны правительства Финляндии. Отвод войск от линии границы означал их размещение уже в предместьях Ленинграда, а это было совершенно не приемлемо. СССР заявил, что считает себя свободным от всех взятых ранее обязательств. По всей стране привычно забурлили митинги, на которых народ требовал наказать «зарвавшуюся финскую белогвардейщину». Советские войска получили приказ отвечать на любые агрессивные действия огнём, вплоть до уничтожения нападающих.

Сегодня большинство историков считают инцидент в Майниле преднамеренной провокацией советской стороны и делом рук спецподразделения НКВД. Способ был не нов. Аналогично поступили гитлеровцы перед нападением на Польшу. Тогда специально отобранные уголовники, переодетые в польскую военную форму, напали на радиостанцию в немецком городке Глейвиц. Они зачитали в эфир подготовленный текст, после чего были уничтожены «подоспевшим» отрядом СС. Немецкие газеты и радио объявили, что Польша атаковала Германию.

Ни карт, ни фотографий, ни официальных отчётов об этом инциденте до настоящего дня не сохранилось, хотя вполне вероятно, что они пока и не рассекречены. Не были названы фамилии и имена погибших, номер части, в которой они служили, и даже её принадлежность: армия или погранвойска. У финской стороны имеются документы, в которых зафиксирован опрос финских пограничников. Те слышали и хлопки выстрелов, которые определили как миномётные, и наблюдали взрывы. Жертв обстрела никто из них не видел. Тем не менее версия о преднамеренной провокации остаётся только версией.

Бойцы слушают правительственное сообщение.

28 ноября по приказу Ворошилова войска Ленинградского военного округа были приведены в полную боевую готовность. К тому времени в штабах уже были разработаны планы наступательных операций. В качестве серьёзного противника советское руководство Финляндию не воспринимало. По его мнению, всё должно было завершиться за две, максимум три недели. По приказу Берии НКВД стало готовить лагеря к приёму пленных. Их число определили в 26,5 тысяч.

Колонна броневиков БА-10 перед пересечением границы

2 декабря. Горит подожжённый финскими солдатами посёлок Сувилахти

Нужна ли была война финнам? Конечно, идея Великой Финляндии в стране ещё до конца себя не исчерпала, и в различных кругах общества отношение к соседу было совершенно различным (в том числе и открыто русофобским). Но неравенство сил и возможностей понимали все. А повод для войны был уже найден. В 8 часов утра 30 ноября части Красной армии получили приказ перейти границу. Финские войска без боя отступали, сжигая за собой деревни и хутора.

История одной песни

С началом Советско-финской войны из репродукторов стала часто звучать песня «Принимай нас, Суоми-красавица». В ней в простой и доходчивой форме бойцам Красной армии и всем жителям СССР объяснялись цели и задачи начавшейся кампании, а также скорое завершение этого революционно-освободительного похода.

 
Сосняком по откосам кудрявится
Пограничный скупой кругозор.
Принимай нас, Суоми-красавица,
В ожерелье прозрачных озёр!
 
 
Ломят танки широкие просеки,
Самолёты кружат в облаках,
Невысокое солнышко осени
Зажигает огни на штыках.
 
 
Мы привыкли брататься с победами,
И опять мы проносим в бою
По дорогам, исхоженным дедами,
Краснозвёздную славу свою.
 
 
Много лжи в эти годы наверчено,
Чтоб запутать финляндский народ.
Раскрывайте ж теперь нам доверчиво
Половинки широких ворот!
 
 
Ни шутам, ни писакам юродивым
Больше ваших сердец не смутить.
Отнимали не раз вашу родину —
Мы приходим её возвратить.
 
 
Мы приходим помочь вам расправиться,
Расплатиться с лихвой за позор.
Принимай нас, Суоми-красавица,
В ожерелье прозрачных озёр!
 

Музыку к этой песне сочинили очень популярные в то время композиторы братья Даниил и Дмитрий Покрасс. Это ими были написаны «Марш будённовцев» («Мы красные кавалеристы…»), «Марш танкистов» («Броня крепка, и танки наши быстры…»), «Боевой восемнадцатый год» («По военной дороге шёл в борьбе и тревоге…»), «Комсомольская прощальная» («Дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону»), «Если завтра война», «Три танкиста» и многие, многие другие. Тогда их пела вся страна, да и мы помним сегодня (к сожалению, забыв об авторах).

Даниил и Дмитрий Покрасс

Стихи принадлежали перу Анатолия Д’Актиля. Под таким псевдонимом выступал поэт и переводчик Анатолий Адольфович Френкель – не менее известный тогда поэт-песенник. Он являлся автором текстов к «Маршу будённовцев», песни «Тайна» («У меня есть сердце, а у сердца тайна…»), «Звать любовь не надо», песен, которые любил исполнять Леонид Утёсов: «Пароход», «Всё хорошо, прекрасная маркиза» и многих других.

Анатолий Д´Актиль

Тогда лишь немногие из слушателей обратили внимание на содержание второго куплета. Все события в песне разворачивались осенью:

Ломят танки широкие просеки, Самолёты кружат в облаках, Невысокое солнышко осени Зажигает огни на штыках.

Война же началась в последний день ноября, когда земля уже была покрыта снегом. Сегодня известно, что песня эта была написана в 1939 году по заказу Главного политуправления РККА в качестве идеологического обеспечения неизбежной войны. Но вот до войны или после? И не выдали ли при этом авторы некую государственную тайну о предполагаемом её начале?

Существует версия, что песня была готова к записи ещё в августе, а первые граммофонные пластинки были выпущены уже в сентябре 1939 года. Потому-то на штыках у солдат блестит осеннее солнце. Отсюда следует, что начало войны со стороны СССР предполагалось в сентябре. Однако получилось так, что в этом месяце Красная армия была занята присоединением территорий Западной Белоруссии и Украины, в октябре входила в республики Прибалтики, – и начало боевых действий на северо-западе пришлось немного отложить.

Вопрос о точной дате написания песни до сих пор остаётся открытым. Оригинальные нотные издания пока не обнаружены. Вряд ли можно найти и дату написания текста. С началом Великой Отечественной войны Анатолий Д’Актиль пережил в блокадном Ленинграде самую страшную первую зиму, летом 1942 года был эвакуирован в город Молотов (ныне Пермь), где и умер в ноябре от последствий блокады.

Объявление приказа в одном из подразделений 7-й армии

На финском берегу реки Сестры

После окончания Советско-финской войны постановлением ЦК ВКПб исполнение песни «Принимай нас, Суоми-красавица» по радио, со сцены и в солдатском строю было запрещено. Пластинки с записью подлежали изъятию и уничтожению. Не включалась она в дальнейшем и в песенные сборники. Ну а выдавала ли она государственную тайну, каждый для себя пусть решает сам.

Противник

Что же представляла собой «грозная» армия страны, от которой СССР ждал нападения на свои северо-западные рубежи? В мирное время Силы обороны Финляндии насчитывали всего 37 тысяч военнослужащих, в том числе 2400 офицеров. Как и во всех странах, финская армия делились на сухопутные войска, военно-морские и военно-воздушные силы.

Сухопутные войска состояли из трёх дивизий и бронекавалерийской бригады. Помимо этого также существовали территориальные силы, базой которых являлись округа военизированных формирований шюцкора. В уставе этой организации значилось, что «в мирное время её задачей является стимулирование и сохранение боеготовности среди народа, а также его духовное и физическое развитие. Шюцкор даёт своим членам военное обучение и проводит просветительскую деятельность в рамках своей программы». Время пребывания в шюцкоре за службу в армии не засчитывалось. Не готовила эта организация и военных специалистов: танкистов, артиллеристов, сапёров и др. Тем не менее шюцкор, в котором насчитывалось более 100 тысяч человек, являлся для армии прекрасным резервом. Благодаря этому незадолго до начала боевых действий финнам удалось в короткие сроки развернуть пять новых дивизий. Ещё две находились в стадии формирования, а три готовились к развёртыванию. Общая численность армии к началу войны достигла 127 тысяч бойцов.

Финский солдат с автоматом «Суоми»

Некоторые историки включают в состав вооружённых сил Финляндии женское подразделение шюцкора – организацию «Лотта Свярд». В ней состояло до 120 тысяч женщин, из которых более 20 тысяч вообще были школьницами (их именовали «маленькими Лоттами»). Вряд ли это справедливо. В функции «Лотта Свярд» входили только сбор помощи воюющим солдатам, уход за ранеными и забота о мирном населении. Если так считать, то численность сил обороны превышала полмиллиона человек. Таким образом, на защиту независимости страны встало почти 14 % её населения (каждый седьмой), включая грудных младенцев и глубоких стариков.

Финский солдат с пулемётом «Лахти»

Основным вооружением финской пехоты была знаменитая винтовка Мосина. Правда, она имела весьма значительные усовершенствования, став короче и, соответственно, легче. Её мушка снабжалась предохранителем от случайных ударов, штык был уже ножевой. Имелись и более существенные переделки «мосинки», именуемые винтовками «Шюцкор».

Также на вооружении состояли немецкие пистолеты «Парабеллум» и пистолеты ведущего финского оружейника Аймо Лахти L-35, пулемёты «Максим» и «Лахти-Салоранта» М-26. По своим характеристикам последний был схож с ручным пулемётом Дегтярёва, но разработан на год раньше.

Символом финского стрелкового оружия периода Зимней войны стал пистолет-пулемёт «Суоми» конструкции всё того же Аймо Лахти. Его скорострельность составляла 900 выстрелов в минуту, что в условиях ближнего боя являлось весьма сильным фактором. В Красной армии же созданию автоматического оружия в то время вообще не уделялось должного внимания. Так, заместитель наркома обороны Григорий Кулик заявлял: «Автомат – это для американских гангстеров, а нашему красноармейцу нужна винтовка с длинным четырёхгранным штыком». Спорить с всесильным любимцем вождя мало кто отваживался.

Если со стрелковым вооружением всё было нормально, то с артиллерийским обстояло гораздо хуже. Основную массу полевой артиллерии составляли трёхдюймовки времён Первой мировой войны.

Также имелось тридцать две 6-дюймовых пушки (152-миллиметровые – вновь орудия Первой мировой), дальность стрельбы которых не превышала 10 километров. Обстреливать Ленинград (чего опасалось советское руководство) они были просто не в состоянии. Самые мощные орудия были в береговой артиллерии. Они размещались в стационарных батареях и казематах и также достались финнам от Российской империи, но защищать они могли только побережье. Единственное исключение составляла противотанковая артиллерия. Это были вполне современные 37-миллиметровые пушки «Бофорс», выпускаемые по шведской лицензии. В каждой дивизии их было по 112. А ещё в финских войсках имелось аж 480 грузовиков! Масштабную программу материально-технического обеспечения армии парламент страны одобрил незадолго до того, как война стала уже очевидной. Сделать успели немногое.

152-миллиметровое орудие времён Первой мировой войны

Финские артиллеристы у 76-миллиметровой пушки (трёхдюймовки)

Единственная в Финляндии бронекавалерийская бригада располагала всего 60 единицами бронетехники. В основном это были танкетки «Карден-Ллойд» и лёгкие танки «Виккерс» производства Великобритании. Эту разработку британцы на вооружение своей армии так и не приняли, но в другие страны охотно поставляли. Весил танк 6 тонн, имел броню 13 миллиметров и был вооружён 37-миллиметровой пушкой. «Виккерс» послужил и прообразом советского танка Т-26, правда советские конструкторы его значительно улучшили. В оборонительных боях финны применяли даже антикварные французские танки «Рено-17», которые закупили ещё в 1919 году, правда использовали их лишь как пулемётные точки. Ни один финский танк не превосходил советские БТ-5 и БТ-7, а против тяжёлых Т-28 и Т-35 они были и вовсе бессильны.

В финском Военно-морском флоте служило 4250 человек и имелся 21 корабль. Главную силу флота составляли два броненосца береговой обороны «Вяйнямёйнен» и «Ильмаринен». Это были довольно удачные корабли, спущенные на воду в начале 1930-х годов для действия в финских шхерах. Их водоизмещение составляло по 3800 тонн. Артиллерия главного калибра была представлена шведскими 254-миллиметровыми орудиями «Бофорс». В числе оставшихся 19 судов было 5 подводных лодок, несколько канонерских лодок, сторожевые и торпедные катера, тральщики и минные заградители.

В ВВС Финляндии к началу войны числилось 156 учебных и 153 боевых самолёта. До 30 % самолётного парка были явно устаревшими моделями. Самым современным истребителем считался голландский «Фоккер» D-XXI, лучшим бомбардировщиком – английский скоростной «Бленхейм». Основная масса боевых машин прибыла в страну уже в ходе боевых действий. Все финские самолёты были оборудованы лыжами, что позволяло им взлетать не только с аэродромов, но и со льда замёрзших озер.

Броненосец береговой охраны

Бомбардировщик Бристоль «Бленхейм»

К большому удивлению командования Красной армии уже с первых дней войны прекрасно показала себя финская радиоразведка. В результате перехвата радиообмена между нашими частями, который часто вёлся открытым текстом, финны практически всегда имели полное представление о действиях противника. Это позволяло им сосредоточить в нужных местах максимально возможные силы. Так, например, во время боёв под Суомуссалми финны знали всё о действиях и 163-й, и 44-й дивизий.

Единственное, чем финны могли компенсировать свое слабое техническое оснащение, это прекрасная подготовка личного состава и высокий моральный дух бойцов. Сильной стороной финского солдата была тактическая выучка. Он умело использовал окружающую местность, скрытно передвигался на большие расстояния, прекрасно ориентировался и маскировался, мог возводить препятствия из подручных материалов. В условиях зимы также большое значение имела лыжная подготовка и, в отличие от бойцов Красной армии, все финны прекрасно ходили на лыжах, нередко обходясь и без палок.

Однако если в обороне и в диверсионно-партизанской борьбе финская армия показала себя с наилучшей стороны, то к ведению наступательных боёв, особенно крупного масштаба, она оказалась совершенно не готова. По сути, ни один предпринятый финнами контрудар успехом не увенчался.

Соотношение стрелковых дивизий на время начала боевых действий у СССР и Финляндии составило 3: 1. При этом надо учесть, что если в финской дивизии по штату числилось 14 200 бойцов, то в советской 17 500.

Финские солдаты в дозоре

В ней также имелось почти в два раза больше ручных и станковых пулемётов. Также на вооружении каждой советской дивизии имелось 30 броневиков и 35 танков, чего в финских дивизиях не было вовсе.

Неоспоримым было и превосходство Красной армии в артиллерии. Это соотношение историки определяют как 5: 1, хотя просто численность стволов орудий и миномётов считать также не корректно. Безусловно, значение здесь имеет и калибр пушек, и современность их образцов. Как уже говорилось, большинство финских артиллерийских систем служило им ещё с Первой мировой войны.

Всё выше описанное можно отнести также к авиации и флоту. По боевым самолётам соотношение было такое же, как и в артиллерии – 5: 1, но у Красной армии несоизмеримо больше имелось современных машин. За господство в воздухе финны не боролись и действовали строго по обстановке. Отдавая себе отчёт в слабости своей авиации, финское командование даже запрещало своим лётчикам бои с советскими истребителями И-16 и И-153.

Соотношение боевых кораблей историки подсчитали как 8: 1, но два финских броненосца береговой обороны не шли ни в какое сравнение с линейными кораблями Балтийского флота «Марат» и «Октябрьская революция». Ну и уж совершенно ошеломляющим было превосходство Красной армии в танках. Оно определено как 80: 1! О качестве же финской бронетехники говорилось выше.

Анализируя дальнейший ход боевых действий, можно сделать вывод, что ни финская авиация, ни флот, ни бронетехника что-либо изменить были просто не в состоянии. Превосходство СССР в людях и вооружении было не просто огромным, оно было ПОДАВЛЯЮЩИМ!