Текст книги "Дионис. Фантастический роман"

На Тернии

Через две недели любовь и разлука сделали своё дело. Взрослая прекрасная половина, как бы сказали сейчас, дружно ушла в декрет. Только не обвиняйте автора произведения – он здесь точно ни при чём.

На работе Дионису дали длительный отпуск (Он был в нём один раз очень давно через год после первой женитьбы), и теперь мужчина с увлечением отдался хозяйству и особенно детям. Как отец Дио был неподражаем. Он соорудил им спортивные площадки, полосы препятствия, заказал и установил тренажёры, установил детские теннисные столы и биллиард. Смех, крик и визг огласили окультуренную местность. Вместе мальчики и девочки играли в его любимый с детства футбол, висли на турнике и «отращивали глаз». Детишек подрастало шестнадцать человек.

В два захода Дионис, разгрузив от аппаратуры глэтчер, прокатил их над планетой. Дети были в восторге, а он то поднимал их высоко, то падал почти до самой земли или едва не касался морских волн. Из путешествий на острова они привезли котят и щенков – радости не было предела.

Дио был единственным мужчиной на Тернии, поэтому тяжёлая физическая работа легла на его плечи, но он будто не замечал трудностей. По восемь-десять часов «отец народа» строил, мостил, стругал, сколачивал, пилил и организовывал. Постепенно появились два больших сруба, пасека, мосты через реку Болгу и Мологу, подвесная дорога в Ущелье Змей, два колодца для воды, сараи и гумно. Девушки украшали постройки, а дети помогали на равных. Весело трудиться, когда все вместе и в творческом порыве. По вечерам в конце недели община устраивала отдых с пением, поэзией и танцами.

Как-то под вечер снова появился коричневый дымок из-за хребта. «Вулкан проснулся. Это, когда меня волной полоснуло, тоже дымило», – вспомнил Дионис и решил на утро слетать к нему. «Ночью» землю пару раз легонько тряхнуло – Терний не спал. На светлой заре Дио отправился в горы. Глэтчер мигом доставил его до пятнадцатикилометрового «Атласа», как назвала того Снегия. Из жерла вулкана над стаей плоской облачности подымались клубы пепла и далеко уносились прочь на восток от Диониса, который спланировал на каменистое плато, служившее теперь ему роскошной смотровой площадкой. Из нутра горы доносились рокоты и глухой глубокий гул, а к обеду вырвалось пламя и потекла лава. Горы трясло и колыхало, а в сумерках к вечеру Дио увидел, как в небе над кратером появились светящиеся пульсирующие шары. Внезапно три из них схлопнулись, и по воздуху помчались убийственные концентрические волны. Часть шаров умчалось прочь с разной скоростью и на разной высоте, и там, где они пропали, прогремели громы и заиграли зарницы. Дио заранее предупредил многочисленное семейство и переживал, внимательно наблюдая за вершиной. Оказалось, не зря – в сером воздухе невзирая на пепел прямо над огнедышащим пиком проплыли два сигарообразных серого цвета аппарата.

Они держали курс на южный материк, и, выждав час («Не появятся ли ещё?!»), Дионис поспешил к дому. Слава Богу, там все были живы и здоровы, а инопланетных кораблей никто не видел. Дио распорядился, чтобы община укрылась в густом лесу и носа не показывала на открытых участках, отрядил наблюдателей, подогнал глэтчер и замаскировал на всякий случай (аппарат имел сильное защитное поле и лазерную пушку). Подобных встреч у него не было, поэтому он срочно связался с «Цацкой». Центр переполошился и прислал сначала два боевых корабля, а через час прибыла сама королева «По». Это была незаурядная женщина, которая наиболее всего продвинулась в изучении первичной материи и использованию её колоссальных возможностей. Королева встретилась с Дионисом, который доложил Ей о непрошенных гостях и показал видеоотчёт. Она телепатически быстро вычислила пришельцев, связалась с ними и назначила переговоры у семи холмов на Болге. «По» была удивительно спокойна. При её взгляде даже «разволновавшаяся» как будто Ния успокоилась, вернувшись к обычной раскраске и спокойному течению дугообразных облаков. Королева действительно внушала надёжность, а умные пронзительные и одновременно добрые глаза располагали к Ней и уважению к тому, что Она делала.

В сумерки состоялось космическое рандеву. Закат выдался ярко-зелёным с кричащими розовыми застывшими всполохами. Дул щекотный ветерок, нагнетая волнение и мурашки на воде. Болга почти не издавала всплесков. «По» вышла из своего корабля, и, «подсвеченная» со спины мощными излучателями, голографически высотой до облаков в длинном белом одеянии с яркой короной на голове предстала перед двумя зависшими летательными аппаратами инопланетян. Те, казалось, нагло ощетинились. Им объяснилось, что Терний и звёздные системы малого рукава X – фактории находятся под защитой цивилизации Землян, а в необозримом космическом мире существуют огромное количество незаселённого пространства. В этот момент в виртуальной короне «По» кружили реальные мигающие тарелки. Пришельцы медленно развернулись и, чуть взлетев, мгновенно исчезли из вида. Переговоры длились минуту и прошли, как говорится, в дружеской любви и взаимопонимании.

Королева захотела увидеть тернийских поселенцев и пообщаться с ними. Дети особенно радовались и неизменно путались в Её наряде. Прилетевшая эскадра выгружала разное экологическое оборудование для Дионисовой планеты, а также системы защитных куполов. «По» выделила Снегию и около часа беседовала с ней в сторонке, а детишки, получившие привезённые подарки, и их мамы пили чай с охраной Его Величества. Дионис, как гостеприимный хозяин, угощал прибывших дарами Терния и гордо водил по раскинувшемуся городку. Глядя на округлившихся девушек, «По» заметила: «Хорошо устроился!» Королева повеселела и, окунувшись в живописном водопаде, вынуждена была распрощаться.

Земляне улетели. Дионису некогда было грустить, требовалось установить привезённое космическое оборудование, запустить его, наладить телескопы и зондирующие роботы. Коме того, требовалась сборка мини заводов по изготовлению программируемых изделий и продуктов, в том числе, пищевых.

Снегия руководила общиной. После полёта на Фокий в ней появилось что-то такое, что притягивало, заставляло уважать и слушаться. Глаза обрели некую глубину и сталь. Она повзрослела, и не случайно Королева «По» общалась с ней наедине: она почувствовала ровню. Снегия призналась, что она сама справилась бы с внезапным вторжением непрошенных гостей, но дала возможность Дионису проявить организаторские таланты, чтобы встретиться именно с «По». Он «не догонял» телепатически и ментально то, что с лёгкостью понимали Снегия и «По». Сне не приняла предложения, обучаясь, присоединиться к Королеве, но согласилась учиться на удалёнке. Все девушки должны были через два месяца родить, и Королева почувствовала, что Снегия ждёт появления ангельской девочки, превышающей способности земных гениев. Это зарождение могло произойти исключительно от огромной и чистой любви. Сне была на вершине счастья и, действительно, обладала силами необыкновенными. Она должна была впитать для своего плода самые лучшие энергии. «По» обещала любую помощь – они подружились.

А дети росли быстро, быстрее, чем земные. Им «стукнуло» по пять с половиной лет, но они освоили начальное обучение и зачастую поправляли старших. Они имели меньшую физическую плотность, чем у папы и улетевших недавно земных гостей, а духовные силы их преобладали. Дионис поражался их проницательности и очень старался не упасть в грязь лицом. Детишки же обожали его. Они понимали, что отец занят обеспечением, хозяйством, научными задачами, но при первой же возможности окунается в их проблемы, считая неотлагательными и первоочередными. Потом, он много играл с ними, прививая ловкость, реакцию и сообразительность, а ещё – с ним было всегда весело. Он умел захватывающе рассказывать, и они слушали его с открытыми ртами. Больше всего повезло, конечно, Лауре и Юрию. Перед сном папа читал им или вспоминал свои бесконечные путешествия. Дионис ложился по середине, обнимал детей и предавался воспоминаниям, пока малышня не угомонится, а часто засыпал с ними. Снегия не тормошила его – ей хватало забот.

Вскоре женщины объединились, и у них начались роды. Они рожали легко, но таинства материнства передаваемы и по-настоящему понятны только «слабому полу». Детишки и мамы справились великолепно, и Терний огласили ещё семнадцать новых жителей, а Лития, самая музыкальная, разродилась тройней, обрадовав всех тремя мальчиками-богатырями. Снегии срок наступил последней, через неделю.

Предчувствуя появление необыкновенной жизни, природа замерла, наступили безоблачные ласковые дни, даже Ния со Снежком затихли и пыхали золотистыми аурами. В зените над счастливой Снегией зажглась высоко сверхновая звёздочка, и родилась чудесная девочка, Лилия – копия Диониса.

Известие о рождении необыкновенной ребёнка облетело Галактику. Млечный путь завибрировал, но Снегия предупредила «По» о том, чтобы их не беспокоили, и Королева блокировала запросы на поклонение и визитёрство, более того, на Терний прислали боевой пикет скорее для острастки потенциальных посещений, чем защиты, который поселился на южном материке планеты и осуществлял внешние связи. Это были молодые, но опытные офицеры из службы охраны и коммуникации. Они отклоняли всяческие встречи (технические тоже), отправляя любые заявки в ЦАЦ или Королеве лично, а Дионису настоятельно предписано было не покидать временно Терний. Он и не собирался, потому что счастливее его трудно было сыскать. Дио хотел быть с огромной своей семьёй, особенно, со Снегией, обеспечивать их необходимым уютом и вниманием. Ему пришлось организовать школу для старших детей и выписать в Центре лучших преподавателей, а одного, Щетинина Михаила, названного в честь выдающегося педагога-новатора, поселить в гостевом домике на берегу живописной Мологи.

Профессора рвались попасть на Терний, но Королева «По» точечно отбирала умнейших и достойнейших.

Сразу никто не обратил внимания – у Лилии каким-то образом возник свой фиолетовый «фонарик», и у всех народившихся детей тоже…

Девочка действительно подтверждала ожидания. От неё струился невидимый всякому существу осязаемый живительный поток. Животные ластились к ней и неохотно уходили, даже когда Лилия просила их, растения клонились к её протянутой руке, люди иногда замирали вблизи разливающихся от неё тёплых эманаций. Ли, как Вы догадались звала дочку Снегия, говорить не любила – больше слушала. За столом она на сложенные в локтях руки клала головку правой щекой на кисти и внимала, запоминая слово в слово истории рассказчика. Забывая обо всём, она любила слушать папу и фантазии Юрика, который унаследовал от него дар удивительный сказителя. Он мало говорил, но, если начинал, преображался, как артист. Лауре Лилия подолгу и с наслаждением расчёсывала её волнисто-серебристые волосы. Ещё Ли очень любила полевые цветы и Мологу, где пропадала часами. Она была Аластеко-луговой девочкой. Домочадцам иногда удавалось наблюдать необыкновенные явления, окружающие Лилию: то вдруг каминные часы поднимались в воздух, рассыпались, зависая в воздухе, на составные части, снова собирались вместе, продолжая тикать и отбивать четверти и часы, то всё пространство вокруг начинало расплываться, а время удивительно замедлялось, то к ней, словно по команде, слетались мотыльки, а потом разлетались внезапно по своим делам, то она гоняла тучу над своим лугом. Со Снегией она общалась молча на любом расстоянии и, заметив как-то, что её мучает боль в руке, вылечила только глянув на мамино запястье. Она, впрочем, мало отличалась от сверстников и также играла, носилась за футбольным мячиком, не хотела спать днём и есть манку. Сестра и брат всегда брали её с собой в лес по ягоды и грибы, потому что тогда лес будто бы просился своими дарами в корзинки детей. Лилия гордилась, что похожа на папу (у них, оказалось, даже крупные родинки «нарисовались» на затылке в одном и том же месте) и только у неё волосы чёрные, как у него.

Блаженны детские мирные года…

Звёзды кометами проплывали мимо, планеты и их спутники неслышно вращались, кружа в завитках мыслей и чувств своих пассажиров. У Лилии подрастал свой ласковый кедр, присланный «По» на первый юбилейный День рождения.

Терний изменился. В небе шныряли большие и малые глэтчеры. Вдоль рек и на берегах озёр блестели в лучах Аластека и Алтея стеклянные купола жилищ молодых семей. Северная земля Терния, Седа, по вечерам светлячками подмигивала ближайшему космосу, а днём планета оглашалась радостными криками бегающих, в основном, светловолосых детишек. На Бела, южном континенте, разрастался научный городок при станции космической связи. Прибывшие одиннадцать лет назад Сергей Ломакин и Сержио Наварро женились недавно на дочерях Диониса, Мие и Лаванде, и у них зародились дети. На горном плато красовалось базальтовое здание Института Космических Исследований, окружённое телескопами, антеннами сложной конфигурации и научным оборудованием необъяснимого предназначения. Ближе к предгорью располагался Цветной полигон. Над ним вечно что-то сияло и вспыхивало. Это не значит, что там производили взрывы – планеты не любят разрушения и встряски. Учёные исследовали свойства материи и тонких энергий. Население Терния пополнялось лучшими представителями солнечной системы. Перед институтом в низине на долу расквартировалась гавань ракетной техники и зондов, которых с десяток кружило над Нией и Снежком. С высоты можно было наблюдать разбросанные по материку пузыри-дома и цветущие сады научных сотрудников ИКИ.

На Тернии утверждалась новая жизнь…

G-Матфея

Новые формы сознания обнаруживались во Вселенной разведчиками и поисковыми группами. Дионис, когда младшая дочка подросла и ей исполнилось семь лет, вернулся к исследовательским полётам один, без Снегии. Конечно, он летал неоднократно к соседним планетам, но ненадолго. Терний был защищён и охраняем, а жена заочно училась в Академии контактов и управления. Юрий пошёл по его стопам и штудировал билеты к экзаменам на Археолога, а Лаура, заканчивала художественную школу, писала картины и исколесила Терний вдоль и поперёк в поиске пейзажей, натуры и вдохновения.

Дио будто не уставал. Он перелетал от одной звезды к другой, делал снимки и голограммы, диктовал бесконечные отчёты об увиденном, представлял в Центр астронавтики анализ посещений с выводами и предположениями. Какие только звёздные системы ему не встречались: двойные с шестьюдесятью тремя спутниками (ни одного одинакового), беспланетарные, звёздные без осевого вращения и атомарного расположения планет, с одним спутником соразмерным со своим светилом и другие – агрессивные, спокойные, молодые и старые. Сейчас Дионис сидел в глэтчере на углеродной планете Акберг звезды G-Матфея, никуда не торопясь, так как Лилия предупредила его об ударной волне с Андромеды, где взорвалась гигантская сверхновая, которая на пути распространения не щадила ничего. Дио находился в радиусе поражения, поэтому спрятался за G-Матфеем и наблюдал, что будет с похожей на Юпитер соседкой, Караберг. Та быстро вращалась вокруг оси и ничего «не подозревала».

Хоть Дионис и ожидал, волна схлестнулась над ним почти мгновенно. Корона звезды, верхний поверхностный слой, слетела и турбулентным потоком охватила Акберг. Сначала дрогнула тень от «Матвея», как по-русски, обзывал Дио здешнюю звезду, а потом произошло краткое затмение и удар по корпусу закреплённого к грунту корабля, но главное представление случилось на газовой Караберге. От дикого напора фронтальной волны с поверхности, как языком коровы, была слизана большая часть атмосферы, которая, превращаясь в разного размера шары, шарики, вьюны и «брызги», закрутилась-завращалась вокруг обворованной вибрирующей планеты. На ней взвились торнадо и яркие вихри, заклубились то ли штормовые облака, то ли выбросы всколыхнувшихся вулканов. Цвет планеты окрасился в оранжево-красные тона, и на ней засверкали молнии. Меж тем снесённая газовая оболочка быстро охлаждалась и, затвердевая, превращалась в ледяные спутники. Конечно, внутри их оказалась и часть жидкообразной поверхности «бедной» Караберги. Два ледяных спутника сделались по размеру больше Акберга. На их поверхности падали мелкие, освещённые лучами дрожащего «Матвея», шары и капли, превращая зрелище в грандиозный нисходящий фейерверк. Серебристый дождь хлынул и на Карабергу.

«Да-а-а! – сказал Дионис, – Такое надо видеть!» Он «звякнул» на Терний Лилии, потому как там все жутко взволновались, успокоил «Цацку», а сам откупорил холодненькую бутылочку грушевой настойки. По лобовому стеклу глэтчера стучали сверкающие мелкие льдыки…

…Дионис спал, когда вокруг заскрежетало, потеряло равновесие и грохнулось вниз метра на три. Он ушиб локоть, но скоро сориентировался, нащупал пульт и включил освещение. Глэтчер почти вертикально провалился в расщелину, сверху её накрыло мощной каменной плитой, которая приходилась крышей грота, сверху же съехала и ледяная глыба, с которой струилась и капала вода, утекая вниз без отражённого звука. Глетчер сплющило, но не сильно. Приборы показывали, что над поверхностью пожар. «Чему там гореть? Уголь без кислорода… а-а-а, видимо какие-то примеси присутствуют. Горячая плазма от G-Матфея и высокоэнергетическая волна всколыхнули поверхностные слои Акберга и „нашли“ кислород… видимо. Интересно, это надолго?» – мысли его скакали, но руками он уже включал средства связи. На Тернии откликнулись тотчас, удивившись, однако, позабытому старому сигналу, и Снегия, взволнованная, но деловая донельзя, вылетела к нему на помощь. Лилия, бледная и оттого ещё более красивая, попыталась увязаться за мамой – та так глянула, что дочь глубоко вздохнула и лишь тихо сказала: «Я буду ждать!»

…Снегия зависла над гранитной плитой, прикрывшей расщелину. Разгорячённая пыль, «вымокшая» соединениями с Караберги, прогорела и дымом стлалась между остриями скалистой планеты. «Как ты там?» – услышал жену Дионис (он заводил малые двигатели на всякий случай). Глэтчер «запел» тонкую мелодию движков. «Сейчас я сдвину гранит и освобожу проход», – прозвучало в голове зажатого астронавта, но при сдвиге камня ракетоплан качнуло, и он с работающими движками соскользнул в пропасть, рухнув метров на двадцать.

Дио держал корабль в положении «кобра» и с включенными прожекторами разворачивал его вдоль оси, постепенно опуская нос. Звездолёт был внутри огромной чёрной сферы, со стен которой свисали и переплетались твёрдые углеродные хвосты и длинные сталактиты. Они, как щупальца, казалось, хотели затянуть капитана и его машину в свои корявые внутренности. В центре сферы на сколько хватало света роилась убийственная мгла… Бездонный убегающий мрак! Чёрная дыра! Ему стало малость не по себе, а по спине пробежал противный холодок. Дио вцепился в руль и полетел вдоль внутренней поверхности. Он не слышал, как Снегия вызывала его – все его чувства сконцентрировались на чёрном мареве впереди. С час пленник Акберга летел в кромешной темноте. Вдруг впереди, километрах в десяти, Дионис увидел узкий жёлтый луч. Он поспешил на него, и, о, чудо! Над ним зияло окно, достаточное, чтобы выбраться наружу. Дио облегчённо вылетел в космос, тут же услышав зов супруги. Его мятый глэтчер заплясал вокруг её двухместного. Аппарат Диониса не мог трансгрессировать, поэтому его примагнитили к корпусу снеговой ракеты и, как только всё было готово к отлёту, Дио накрыла мысль: «Ведь можно было навечно остаться в чреве угольной пустотелой сферы и погибнуть!» «Ну, мы бы вызволили тебя!» – откликнулась тут же Снегия, и оба, наконец-то, улыбнулись… Они висели над Акбергом в ста метрах и любовались напоследок остатками льдистого дождя на переменчивой Караберге.

Два новых спутника Караберги Дионис назвал, не мудрствуя лукаво – Бергамо и Бергамот. Можно было отчаливать, но он почему-то медлил и не спешил с отлётом. Снегия тоже почувствовала, что вот-вот произойдёт «нечто»…Медленно и величаво в ярком отражении из-за «Матвея» показался красноватый, меняющий свои цвета, диск, а, когда он как бы отпочковался от звезды, супруги увидели светящуюся точку, быстро летящую по удлинённой орбите вокруг диска, как стало понятно, другой неизвестной планеты.

Волна, столкнула это небесное тело с прежнего пути, который проходил от Акберга за светилом и поэтому оно не наблюдалось Дионисом – он попросту о нём не знал ничегошеньки. Снегия тут же окрестила планету Небергой или коротко – «Не», а её спутницу-«Га», и удачливые тернийцы полетели смотреть ближе нежданных гостей.

…Неберга сильно страдала: наибольшую часть её атмосферы сорвала ударная волна от сверхновой звезды, повредив заодно и значительные участки литосферы. На потрясённой планете царил хаос, разрушения и смерть животного мира. Всюду валялись искалеченные туши разных плотоядных и хищных клыкастых животных, поваленные деревья, вырванные с корнем, выломанные рядами и навалом; опустошённые озёра и речки, убитые рыба и птица. Ядро Неберги вышло из равновесия, и от того активизировались горные вулканы – куда ни глянь, валил вулканический пепел, истекала лава и бушевали стихийные пожары, раздуваемые высокоскоростными ветрами. Планета была чуть больше Марса и наклонена к орбите на двадцать пять градусов. На северном зимнем полюсе буйствовала снежная пурга. Часть «Не», противоположная удару стихии не пострадала, но из-за недостатка кислорода видимая жизнь агонизировала. Местами над планетой поднимались густые клубы пара. Магнитное поле её надёжно защищало от воздействия звёздного ветра G-Матфея и его энергетических выбросов, однако, этого оказалось мало, чтобы исключить случившееся.

Спутник Неберги, Га, напомнил Дионису малую планету солнечной системы Седну, на которой он проходил практику, когда учился в Академии. Она представляла из себя застывший каменно-ледяной шар со сложным поверхностным рельефом – типичная планетезималь. «Не» и «Га» вместе швырнуло ближе к «Матвею», но более лёгкий спутник бросило дальше, и орбита, как уже заметили астронавты, стала вытянутой настолько, что при близком рассмотрении стало понятно, Небергу ждёт ещё одна катастрофа. Просто «Га» на очередном витке врежется в неё! Снегия попросила Диониса сесть кораблём прямо на спутник. Лихо маневрируя, опытный пилот «прилунился» на северной части, откуда хорошо была видна планета, и они стали периодично тормозить или ускорять «Га», чтобы увеличить перигелий и сделать орбиту круглой. Мощности двигателей их корабля не хватало, и девушка напрягала всю свою мысленную энергию. Им в конце концов удалось выправить положение и уменьшить скорость облёта вокруг Неберги, приблизив к ней спутник на безопасное расстояние. Дионис уложил обессиленную жену, напоил божественным кофе, и они отдались временному созерцанию. Этой планете предстояли долгие годы восстановления, но на душе у тернийцев было покойно от выполненной работы, и они представляли, как красива будет Неберга потом. Морей и океанов на ней не образовалось, но она исписана была речками, речушками, озёрами и озерцами; половина планеты купалась в густой разнообразной зелени. Шансы снова ожить виделись, и Дионис пообещал вернуться. Снегия в знак согласия только кивнула и улыбнулась глазами.

Итак, у G-Матфея было три замечательных планеты, а, как известно, на троих легко соображать…