Текст книги "Остров Аграфены"

День перевёртышей

Моему другу Олегу Емельянову

От него исходило столько света, человеческого обаяния, готовности в любой миг выдать остроумную шутку, что появление Олега даже на самых официозных собраниях и приёмах тут же меняло их тональность. А что уж говорить о встречах дружеских, совместных поездках и командировках! Одно упоминание о том, что с нами едет Олег, автоматически означало: всем будет хорошо, тепло и весело. В этом-то, на мой взгляд, и заключалась самая уникальная особенность Олега – он мог с поразительной легкостью превратить в праздник любое событие. Даже если событие это в глазах иного большинства было окрашено в совсем другие тона. Как, к примеру, появившийся с его подачи День перевёртышей…

История эта приключилась с нами на трассе «Колыма» 17 апреля. И если год давно ушедшего в прошлое события, собственно, уже не имеет значения, то назвать число и месяц просто необходимо. Дальше вы поймёте, почему я это делаю.

Итак, воспользовавшись солнечной весенней погодкой и последними неделями тающих на глазах зимних переправ через реки, мы с Олегом и нашим водителем Андреем решили по-быстрому проскочить пятьсот километров от Якутска до одного из райцентров за Леной и Алданом. А если позволят время и обстоятельства, то накрутить на колёса ещё столько же, добравшись до следующего райцентра в горах Оймяконья. Ну и, естественно, успеть вовремя вернуться назад, пока не закрыли зимник. Этот марш-бросок наперегонки с апрелем диктовала очередная битва за тиражи: началась весенняя подписка и надо было успеть до распутицы и ледохода склонить на свою сторону районных начальников и читателей наших газет.

Кому-то предстоящая дорога в две тысячи километров по распутице, когда днём снег превращается в ледяное месиво, а ночью промерзает до двадцати пяти градусов, могла показаться экстримом. Но только не нам, якутянам. После долгих зимних туманов и морозов за пятьдесят поездка по апрелю с его ярким солнцем и лёгкими природными капризами представлялась просто курортом. Вот и мы с Олегом решили воспользоваться «курортом», соединив подписную кампанию с собственными журналистскими и писательскими интересами.

Конечно, в прежние годы я не раз бывал на «Колыме», но, по большей части, это случалось летом, а дорога апрельская и июньская – это, как говорят одесситы, две большие разницы. Особенно для фотографа, к которым я причислял себя всю жизнь. К тому же, «Колыма» настолько переменчива по своим настроениям, изобретательна и щедра на новые встречи, краски и неожиданности, что постигнуть её полностью практически невозможно, сколько бы раз ты по ней ни проезжал. А уж касательно истории – тем более. Вполне обычная с первого взгляда сегодня, трасса из Якутска на Магадан таит в своей памяти мрачное гулаговское прошлое, и не зря её до сих пор называют самым длинным в мире кладбищем. Во время строительства «Колымы» лагеря на ней стояли через каждые двенадцать километров. Посчитайте сами, сколько их было на двух тысячах километрах дороги от Алдана до Магадана. И сколько бывших заключённых лежит под насыпями и в обочинах. Некоторые лагерные бараки и вышки времён Гулага, опутанные крепкой ещё колючкой, сохранились до сих пор, хоть и проросли насквозь деревьями, покосились от времени и покрылись мхом. Я всегда считал, что надо непременно увидеть это сталинское наследие собственными глазами, и не просто о нём писать, а кричать в лица забывчивым почитателям усатого вождя, которые в последние годы вновь усердно устанавливают ему памятники и поют осанны…

Впрочем, я немного сбился с мажорной апрельской тональности. Но такова уж «Колыма»: на ней невольная радость часто сменяется столь же невольной горечью…

Итак, добравшись в первый упомянутый район, мы на несколько дней остановились в посёлке дорожников с говорящим названием Тёплый Ключ. Именно там когда-то появился на свет наш водитель Андрей, а значит, по неписанным законам землячества, в Тёплом Ключе легко было найти и тёплый гараж для машины, и не менее тёплую крышу над головой. Так оно и случилось: нашу командировочную троицу из Якутска гостеприимно приютили давние друзья Андрея – Алексей и Марина.

Всё складывалось удачно, и свои дела по подписке мы закончили на день раньше, чем планировали, – в пятницу. Однако выезжать в соседний район в субботу не имело никакого смысла – в ночь на выходной нас там никто бы не ждал. Поэтому, чтобы не терять бездарно целый день, мы решили съездить на знаменитые колымские прижимы. Этих прижимов два – Жёлтый и Чёрный. Когда-то между ними был сталинский лагерь, заключённые которого и выдолбили кайлами в отвесной скале две «полки» для проезда машин. Водители до сих пор с осторожностью пробираются по ним над 200-метровой пропастью, стараясь максимально прижиматься к стенке. Отсюда и названия – прижимы. Обочина на въезде в Чёрный прижим буквально утыкана памятниками погибшим шофёрам, а сколько лежит на дне пропасти костей заключенных – одному Богу известно. Да, наверное, горной реке, которая летом бурлит и грохочет далеко внизу по камням, зимой тонет в снегах, а ближе к весне начинает расцветать аквамариновыми наледями. Вот такое мрачное, но очень красивое место.

И мне, и Олегу доводилось проезжать по прижимам, но почему-то всякий раз – то в дождь, то в снег. А эта суббота оказалась такой ясной и солнечной, что лучшего дня для фоторепортажа просто нельзя было пожелать. Погода и склонила нас к поездке, поскольку сомнения были: всё-таки почти сотня километров туда и столько же обратно. Но, видимо, недаром в умах якутян живёт поговорка: сто рублей – не деньги, сто граммов – не водка, сто километров – не расстояние…

Узнав о наших планах, в попутчицы попросилась телевизионщица из райцентра Светлана, давно мечтавшая отснять прижимы в хорошую погоду. Затем к журналистскому экипажу присоединилась знакомая Андрея – Алёна, у которой именно в субботу 17 апреля оказался день рождения. Наш хозяин – потомственный дорожник Алексей, утюживший своим бульдозером «Колыму» с ранней юности и знающий на ней каждую ямку и горку, вызвался в гиды. А следом собралась и его жена Марина. Она нас удивила тем, что, живя с детства в Тёплом Ключе, оказывается, сумела побывать только на самых ближних участках «Колымы», а остальную трассу знала лишь по рассказам мужа да отца. И вот теперь вдруг решила увидеть прижимы собственными глазами. Более того, Марина взяла с собой на прогулку за сто километров главную семейную ценность – таксу – существо ещё более домашнее, чем она сама. Если бы знали они обе, во что выльется их двойной дебют!..

Вот такая разноликая, но очень дружная и весёлая собралась команда. Для одного внедорожника, хоть и довольно вместительного, компания была явно великовата, поэтому, оценив обстановку, я на правах хозяина перебрался в багажное отделение за спинкой заднего сидения. Олег примостился на сидение передо мной, утрамбовав пространство вокруг себя тремя дамами. Алексей, как и положено гиду, сел впереди, рядом с водителем, приняв на руки недоумевающую таксу. И мы поехали.

Олег фонтанировал анекдотами, Алексей и Андрей рассказывали дорожные байки и показывали колымские достопримечательности. Разговорившись, Марина и Алексей поведали нам «страшную тайну» их таксы. Оказывается, она была засекреченным двойником другой таксы, но об этом, кроме них, никто в посёлке не знал. И вот почему. Отец Марины Владимир, тоже бывалый дорожник, год назад съездил на Украину на собственной машине. Там-то он и приобрёл щенка таксы. Думаю, не надо рассказывать, каких трудов стоило довезти через все границы, таможни и дорожные неурядицы до далёкого якутского поселка крошечную украинскую собачку. Но Владимир довёз. И сроднился с ней за долгое путешествие, как с собственным дитём. Однако непростой путь по российским ухабам аукнулся на его радикулитной спине – пришлось залечь в больницу на пару месяцев. Когда Владимир выписался, то с удивлением заметил, что такса за это время почти не подросла. На его недоуменный вопрос Алексей с Мариной ответили, что, мол, они тоже заинтересовались этим, но выяснили, что таксы растут очень медленно – потому они и такие низкие на ногах. В действительности же маленькая такса бегала по дому, суя свой нос куда не следует в самом прямом смысле, и однажды, засунув голову в кисть портьеры… задохнулась. Для Владимира это был бы страшный удар, для Марины с Алексеем – несмываемая вина (не уследили!), и поэтому они, никому ничего не сообщая, умудрились срочно раздобыть в столичном Якутске и тайком доставить в Тёплый Ключ «двойника» похожей масти, но чуть более младшего по возрасту…

Сто километров дороги пролетели незаметно. Когда мы отсняли прижимы во всей их красе, Алексей предложил проехать чуть дальше – к ещё одному природному феномену здешних мест – незамерзающей горной речке. Ярко прорезая извилистой синей лентой белоснежную межгорную впадину, она приманила не только нас – у ледяных берегов стояло две машины и несколько человек, растянувшихся цепочкой. «Рыбаки!» – сразу поняли мы.

Прозрачное небо и сияющее на нём светило превратили долину речки в высокогорный курорт – отражение солнечных лучей от снега и льда было такое, хоть раздевайся и загорай. Воспользовавшись неожиданным подарком природы, мы решили расположиться на берегу на обед, а заодно и отметить Алёнин день рождения. Алексей с девушками принялись сооружать стол, такса начала обследовать окрестные кучи плавника, я направился фотографировать экзотический пейзаж, а Олег с Андреем, разыскав в водительских запасниках леску и крючки, присоединились к рыбакам. И почти сразу на льду у их ног затрепетали первые хариусы. Увлечённый рыбалкой Андрей подходил всё ближе и ближе к открытой воде и, в конце концов, поплатившись за неосторожность, провалился в речку. Слава Богу, глубина оказалась лишь по пояс, он быстро выкарабкался на лёд, но у нас не было с собой никакой запасной одежды – всё осталось в Тёплом Ключе. Андрея выручила Алёна. Забравшись в машину, она сняла плотные чёрные колготки, которые были у неё под джинсами, и отдала их «рыбаку». Как ни унижало это мужское достоинство Андрея, но ему пришлось встать к обеденному столу в обтягивающем наряде, напоминавшем костюм солиста балета, а затем в таком же виде сесть и за руль.

Возможно, это была «чёрная метка» провидения, но мы восприняли её только как повод для дружных подкалываний водителя. Поэтому дорога назад оказалась ещё веселее. Да и чего было не веселиться – не только фотографии и видеозаписи отличные сделали, но, вдобавок, свеженьких хариусов на ужин наловили и на горном солнце позагорали. В какой-то момент у меня даже мелькнула мысль: «Слишком уж хорошо всё сегодня сложилось, чтобы так же замечательно закончиться…»

И буквально через пару секунд, ничего не поняв, но инстинктивно сгруппировавшись, я уже летал по кругу в своем «багажнике», обо что-то ударяясь и на что-то натыкаясь. Оказалось, что прямо у знака «Конец всех ограничений», когда Андрей начал хорошо придавливать акселератор, под колесо нашего «Крузера» попал камень и буквально сбил с диска бескамерную шину. «Трехколёсную» машину понесло в заснеженный кювет, где мы более-менее благополучно и остановились бы, но высящийся впереди земляной конус с упомянутым злосчастным знаком сыграл роль трамплина и отбросил нас в противоположную сторону – через дорогу. Перевернувшись раз пять-шесть на полотне и насыпи, внедорожник замер вверх колёсами только под самым склоном. Благо, он в этом месте оказался не очень крутым и высоким – не больше десятка метров.

В звенящей тишине негромко всхлипывала от испуга и боли сжавшаяся в клубок Марина, остальные, как я заметил, молча выползали из покорёженной машины. В туманной голове радостно всплеснулось: «Слава Богу, все живые!..»

Да, день всё-таки оказался счастливым. Нам повезло дважды: мы успели до аварии оставить за спиной прижимы с их бездонной пропастью и умудрились пролететь поперёк дороги перед самой колонной идущих навстречу большегрузов с прицепами. К тому же, нетронутый и довольно глубокий снег под склоном с торчавшими из него молодыми деревцами заметно смягчил последние удары.

Пока мы выкарабкались из снега на насыпь, туда уже сбежались водители со всей колонны. В глаза бросились их перепуганные лица и сверкавшие чешуей хариусы на дороге, будто специально кем-то выложенные вдоль траектории нашего полёта. Мы один за другим поднялись на ноги, и это было уже хорошо. Андрей, сильно побивший лицо, в горячке и не вспомнил, что топчется на снегу босой, в одних Алёниных колготках, но ошарашенные дальнобойщики поглядывали на него с явным недоумением. У Алексея была рассечена голова, у Марины, кажется, сломана рука, мы с Олегом тоже придерживали руки: он – левую, я – правую. Алёна и Светлана отделались ушибами. Синяки и ссадины в счёт не шли.

Чуть придя в себя и оглядевшись, мы поняли, что среди нас нет… таксы.

Марине, которая впервые в жизни сломала руку, пока было не до собаки, но Алексей, замотав туалетной бумагой кровоточащую голову, принялся ходить вдоль дороги и растерянно бормотать: «Хоть бы кусочек шкурки найти – тестю показать…»

Пока мы дожидались попуток, чтобы добраться до Тёплого Ключа, наш побитый и поломанный мужской состав, насколько смог, обследовал место происшествия и прилегающие к нему полкилометра дороги в обе стороны. Увы, ни таксы, ни её следов нигде не оказалось – она будто растворилась в воздухе.

Когда мы добрались до Тёплого Ключа, и Владимир повёз нас в районную больницу на своём микроавтобусе, он был темнее ночи за окнами – переживал и за дочь Марину, и за пропавшую без вести любимицу. Причём, за последнюю, как мне показалось, даже сильнее.

Сделав всем по очереди рентген, Марину загипсовали и увели в палату. Алексею наложили швы и отправили с хмурым тестем обратно в Тёплый Ключ. Светлане, Алёне и Андрею, обработав и заклеив пластырем их ссадины, посоветовали отлежаться в выходные дома. А вот перед Олегом и мною районная медицина развела руками: какими-то непонятными на здешних рентгеновских снимках выглядели наши травмы. Недолго покрутив мутные чёрные плёнки в руках, дежурный врач приняла мудрое решение: «Вы же городские, вот и езжайте в свой город – там лучше разберутся. А мы вам тут всё равно ничем помочь не сможем…»

Напомню, что это была субботняя полночь, а первая машина, как выяснилось, могла пойти в город только в понедельник – по особому письменному разрешению главы района. Оказывается, из-за того самого альпийского солнца и тепла, которым мы так наслаждались накануне, переправу через Лену закрыли раньше срока…

В гостеприимной больнице для «городских» мест, естественно, не нашлось. Нас выручила Алёна – отправив детей к живущей неподалёку матери, она превратила свою трёхкомнатную квартиру во временный лазарет, где мы с Олегом даже получили по отдельной «палате». Андрей остался с нами, подвизавшись в роли санитара и посыльного в магазин. А ещё нам крупно повезло, что одна из Алёниных соседок по подъезду оказалась ветеринаром и поделилась десятком обезболивающих уколов, предназначенных четвероногим пациентам. Оказалось, они вполне подходят и для людей. На том мы и продержались до понедельника. А ещё – на шутках и анекдотах Олега, который веселил и поддерживал всех нас, сам терпя немалую боль.

А в Тёплом Ключе тем временем из-за пропавшей таксы разыгрывалась семейная драма – сначала между тестем и зятем, а после возвращения Марины из больницы – между мужем и женой. Дело уже шло к разрушению семьи, и неизвестно, чем бы всё закончилось, но… Через несколько дней водитель грузовика из Тёплого Ключа, ехавший в сторону Магадана, вдруг заметил на вершине одной из придорожных скалистых сопок странное существо, издававшее протяжный вой. Приглядевшись, он опознал в нем… таксу, о таинственном исчезновении которой уже знал весь маленький посёлок. Картина напоминала эпизод из фильма «Двенадцать стульев» с отцом Фёдором, который, спасаясь с ворованной колбасой, забрался на гору и не смог с неё слезть. Видимо, перепуганная собака выпрыгнула в открытое окно во время одного из первых кульбитов нашей машины и в ужасе рванула по дороге, но только не в сторону дома – к Тёплому Ключу, а к Магадану. Отбежав несколько километров, такса, судя по всему, пережила ещё один какой-то испуг и попыталась найти убежище на сопке…

Шофёру пришлось выступить в роли ангела-спасателя, снять трясущуюся собаку с вершины и, с трудом преодолев её сопротивление (теперь-то она знала, что такое «покататься на машине»!), засунуть в кабину грузовика.

Увидев свою любимицу, Владимир воссиял от счастья. В семью вернулся мир.

Приехавшие примерно в это же время на место аварии автоинспекторы, предварительно осмотрев уже отвезённый в Тёплый Ключ покорёженный внедорожник, подивились, как мы легко отделались. По их умозаключению выходило, что в машине должно было быть не меньше двух-трёх покойников. Так что день рождения Алёны стал днём ангела для всех нас.

В конце концов, долгожданный понедельник наступил, и заветное разрешение главы к полудню было получено. На прощание сердобольная соседка-ветеринар вколола нам с Олегом по лошадиной – в прямом смысле слова – доле обезболивающего, чтобы мы сумели вытерпеть обратные пятьсот километров весенних ям «Колымы» и промоин Алдана и Лены. К концу дороги пришлось уже поскрипывать зубами, но в Якутске наши порядком опухшие плечи и руки быстро вправили, подремонтировали, загипсовали и симметрично закрепили на одинаковых синих подвесках на груди – мне справа, а Олегу слева. В результате мы, то и дело сталкиваясь по общей работе и каким-то общественным делам, стали представлять весьма забавное зрелище.

Так, вскоре после выписки, не разглядев нас в зале, ведущая на открытии университетского вечера решила дать первое слово Олегу, а следом мне. Когда на подиум вышел Олег с рукой на перевязи, студенческий зал заулыбался, а когда следом за ним поднялся я, то все уже просто грохнули. Пришлось произнести несколько слов о том, как порой бывает небезопасна профессия журналиста…

Похожая картина развеселила всех и на инаугурации президента Якутии, где нам с Олегом надо было присутствовать по статусу. Конечно, мы пришли, как и полагалось по дресс-коду, в смокингах, но с симметричными синими подвесками на груди и, кажется, в тот вечер сконцентрировали на себе не меньше внимания, чем новый президент. Многие вип-персоны торопились встать между нами и сфотографироваться на память.

А ровно через месяц после аварии, утром 17 мая, прозвучал телефонный звонок и раздался весёлый голос Олега:

– С днем рождения, перевёртыш!

Обзвонив в то утро всех «соучастников» и поздравив со вторым появлением на свет, он уже ни разу не пропустил потом 17 число.

Как-то под осень, вызвонив меня в конце рабочего дня, Олег торопливо и озабоченно произнес, чтобы я срочно подъехал к Андрею домой по очень важному делу. Я, конечно, всё бросил и помчался на улицу, где жил наш водитель. Когда я не без тревоги распахнул дверь, навстречу мне вдруг вывалили с весёлым смехом участники нашей аварии. А над ними звучал голос довольного Олега, сумевшего собрать всех нас вместе: «Поздравляю с днём перевёртыша!» Конечно же, это было 17 число, о котором я просто бы не вспомнил.

В тот вечер мы долго и весело перебирали истории с таксой, чёрными колготками и нашим лазаретом в райцентре. Эхо события, которое лишь случайно не стало трагедией, превратилось, благодаря Олегу, в дружеский праздник. Боль, ушибы и переломы, операционные столы – всё это ушло куда-то на дальний план. Прощались мы счастливыми и довольными.

День перевёртышей перестал быть праздником на следующий год – 17 октября, когда мы собрались на девять дней со дня гибели Олега, сбитого подмосковной электричкой. В тот страшный вечер он, можно сказать, спас мне жизнь. Подтолкнув в спину у забытого Богом железнодорожного перехода, где мы оказались совершенно случайно поздно вечером, Олег произнёс свою последнюю фразу: «Иди вперёд, а мы с Юркой сейчас догоним…». Неожиданно вылетевший из леса и тьмы поезд мчался на скорости больше ста километров в час. Я успел перейти пути буквально в пятнадцати метрах перед ним, а Олегу с Юрой не хватило двух-трёх секунд…

Через несколько месяцев, конечно же, 17 числа мне приснился Олег. Он откуда-то издалека попытался позвонить по мобильнику, даже начал что-то говорить, но не успел – связь оборвалась. Я тут же, в полусне, схватил свой телефон, лежащий у кровати, машинально нашёл номер Олега и нажал на вызов. После долгой тишины в ответ послышались короткие гудки… Видимо, канал был односторонним…

Так или иначе, но я ещё очень долго каждое утро 17 числа ждал звонок телефона и весёлый голос Олега:

– С днём рождения, перевёртыш!..