Текст книги "Русь и варяги"

Глава 4
Викинги и море

Шведы не сидели дома. По всей Скандинавии было в те времена множество неспокойных мужчин, жаждущих приключений и риска, мужчин, которых тянуло на подвиги, чтобы измерить силу свою и доблесть свою, не желавших мириться с застывшими рамками не только внутренних границ, но и внешних. Для Скандинавии это вообще была эпоха, породившая вождей, обладавших невероятной энергией и отвагой. Людей со страшной жаждой жизни, беззаветно любивших чужое богатство и при этом способных долгие месяцы подвергать себя лишениям, связанным с воинскими и торговыми походами. Они готовы были даже на жертвы, лишь бы избежать затхлой, по их мнению, из-за своей неподвижности мирной, оседлой жизни.

Кораблевождение, как и торговля со всеми, до кого только можно доплыть, – это всегда авантюра, ставящая на карту не только товар, но и саму жизнь. Для успеха предприятия нужны были крепкие нервы и железная воля. Морские просторы и речные артерии стали испытанием мужского характера, а заодно – школой для отсева и отбора лидеров. Заставить себя подняться на корабли и отправиться в рискованный военный поход по чужой, враждебной земле отважится далеко не каждый.

Викинги, ведомые собственной удачей и личным мужеством, на быстрых судах избороздили вдоль и поперек все доступные в те времена земли. На своих кораблях они заплывали так далеко, как только могли. И расстояния были солидные. Так что скандинавским народам заслуженно принадлежала слава лучших мореходов того времени.

«Олай Верелий в Герворар саге (стр. 47) сказал: “Для тогдашнего века нормой было, что чаще оружие употребляли, чем в причинах разобраться пытались, и мира сносить не могли. Когда же намерение к тому имели и случая с соседями драться не было, то на море разбойничали, в далекие места заплывали. Была у них превеликая способность к плаванию не только на берегах моря Балтийского и Западного, но и между всею Скандинавиею в больших и малых озерах, и больше они жили на воде, нежели на полях”» (В.Н. Татищев).

Викинги. Художник У. Ричел

Смерть представлялась большинству из них чем-то далеким и нереальным, почти невероятным. Что такое Скандинавия того времени? Холод, долгие темные зимы, огромные расстояния, волки, но скандинавы были стойки и выносливы, они пережили морозы, не испугались волков и выдержали все то, что им пришлось претерпеть друг от друга, именно в этих местах вызревала мечта о власти и величии. По их верованиям Бог Один собирает души умерших воинов у себя за столом и место, где они пируют, зовется Вальгалла. Один думал об этом и наделил их большой выносливостью и силой. Твердые волей, стойкие, упрямые, скорые в дружбе и в гневе, коварные, неутомимо трудолюбивые, легко переносящие боль, голод и лишения – вот что отличает скандинавов среди других европейских народов.

И если на территории Скандинавии таким людям не находилось места, то они должны были либо погибнуть, либо найти себе другое место для жизни. Были и те, кто покидал суровый полуостров не навсегда, им было куда вернуться, но они хотели отобрать или купить у ближних и дальних соседей то, что помогло бы им скрасить жизнь на Родине.

Одно из направлений их экспансии проследить даже сейчас несложно: Готланд, Прибалтика, а затем – к русским рекам, и по ним – к Черному и Каспийскому морям. Пока варяги появлялись на великом водном пути из Балтийского моря в Черное только в виде малочисленных дружин, искавших мелкой добычи, без мысли основать прочное владение в землях, лежащих по восточному пути.

Торговые, как и воинские, походы требовали хороших кораблей и хороших моряков. Скандинавы имели в изобилии и то и другое. Они сооружали превосходные суда, легкие и маневренные, прекрасно подходившие для набегов на побережья. Такие корабли могли покрывать 120 миль в день, а небольшая осадка корабля позволяла им спокойно войти в самую мелкую реку и пристать к берегу в любом месте, где вздумалось бы высадиться команде. Благодаря жесткому массивному килю и подвижным соединениям корпуса корабли викингов были прочными, но гибкими.

Высеченные в камне изображения, относящиеся к началу VIII века, запечатлели на своей поверхности корабли викингов, летящие по волнам под квадратными парусами. Такой парус был сделан из тяжелой шерстяной ткани и укреплялся сетью канатов. При необходимости парус можно было укоротить. Такой корабль мог плыть даже против ветра.

Надо сказать, что полагались викинги не только на одни паруса, но и на крепость рук. Гребцы располагались по бортам с каждой стороны, а весла были подобраны так, что касались воды одновременно. Они были не закреплены в уключинах, а вставлены в специальные отверстия, которые при необходимости можно задраить. Весла были очень длинными. Работа с ними требовала большой физической силы и умения. Грести на таких тяжелых судах было невероятно трудно. Необходима была полная согласованность движений всех гребцов, иначе весла натыкались друг на друга, и вся система превращалась в отчаянную неразбериху. Одновременность и ритмичность гребков достигали совершенства. Десяток длиннейших лопастей в один и тот же миг шлепались в воду. Вероятно, требовалось немало времени, чтобы достичь такого высокого мастерства. Помимо длительной тренировки, это искусство требовало еще и железной дисциплины. Каждый гребец корабля был в большом почете.

Набег викингов. Художник Ф. Леке

Только физически развитые мужчины, под обветренной кожей которых играли стальные мускулы, обладающие чувством ритма, решившие связать свою жизнь с морем и бродить по свету в поисках различных приключений, становились гребцами на драккарах (так еще называли корабли викингов). Часто именно эти пути превращали их в ломающих гребни волн могучими веслами героев.

К тому же корабли управлялись обладавшими большим мужеством и искусством людьми.

Кормчие скандинавов не знали ни компаса, ни карт, но прекрасно могли ориентироваться по солнцу и звездам, используя самые примитивные вычисления.

Главная трудность в руководстве экспедицией состояла в управлении людьми, а не в управлении кораблем.

Поговорив про корабли, вернемся к изначальному вопросу: так что же гнало этих людей из дома? Может быть, нехватка плодородных земель? Или стремление к обогащению? Или неласковая природа родных мест при значительном перенаселении приморских районов Скандинавии?

Каждая из этих причин неумолимо толкала викингов на поиски новых мест, туда, где жизнь была если и не легче, то хотя бы сулила удачу отважным и богатство смелым.

Но какая же из них важнее?

Большинство историков склоняются к тому, что основной причиной стала непреодолимая тяга к добыче и приключениям. Они даже облекают все это дело в поэтическую формулу. «Последними пассионариями Севера» назвал их В. Демин: «Жажда богатства и славы, дух авантюризма двигали этими летучими отрядами, словно внезапно налетевший ветер всколыхнул народы и страны энергией холодного Севера». Прочитав такое заявление, я удивился.

Эта небольшая цитата – как характерный показатель. Пример. Бездоказательно, но романтично.

Те, кому нравится эта причина, верят в нее безоговорочно.

Две другие причины, имеющие немало сторонников, я объединю за их схожестью.

Первая выглядит так. Скупая, скалистая земля Скандинавии почти ничего не рождала, вот почему морской дракон на развевающемся флаге викингов расправил свои крылья, стремясь к европейским берегам.

Следующая причина почти напрямую вытекает из этой. Принято считать, что земля Скандинавии не только скупа, но и к тому же перенаселена, и вследствие этого избытка населения начался исход людей из бедных скандинавских стран.

Считается, что скандинавы по этой самой причине начали активно покидать свой полуостров в VIII–IX веках, а пик походов викингов падает как раз на IX столетие. Вроде бы все вполне логично, но мы получили ответ неполный.

Это, конечно, все так, но не эти причины были определяющими.

О каком переизбытке жителей в Норвегии на то время можно говорить, если расселение местного населения шло вдоль побережья очень редкой, постоянно прерывающейся, узкой полосой, и плотность его была такова, что на сотни квадратных километров приходилось в среднем не более чем по два норвега. О каком перенаселении может вообще идти речь?

К тому же природные условия, если брать в масштабах всего Скандинавского полуострова, сильно отличались. В Скандинавии, кроме фьордов и рифов западного побережья Норвегии, есть глухие непроходимые леса Центральной Швеции, которые соседствуют с дикими горами Киля, а продуваемыми всеми ветрами пустоши Ютландии уживаются с бесприютной северной тундрой. Развивать в этих условиях экономику непросто. Или, точнее говоря, ее могут развивать в первую очередь те, кто захватил наиболее удобные для этого дела территории.

И те, кто эти территории захватил, стараются распространить свою власть как можно дальше.

Желание вполне понятное. Любое сообщество в первую очередь стремится защитить себя от нападений, но при удобном случае расширить свои владения. Благодаря стремлению мелких государств к независимости, с одной стороны, и стремлению конунгов к расширению своих владений шло нескончаемое и беспорядочное чередование войн и перемирий. То была эпоха неустоявшихся границ, стремительных взлетов одних исторических деятелей и не менее стремительных падений других, что давало тогдашним бардам богатый материал и благодарную аудиторию. Королевства в Скандинавии появлялись, сливались и исчезали, как пузыри на воде. У каждого из них был свой конунг. А власть любого северного конунга держалась на военной силе. Каждый из них дрался за свою землю. Мелкие королевства боролись с такими же мелкими, более крупные старались подмять соседей под себя. Борьба шла беспощадная и кровавая. Кипели битвы, конунги гибли, королевства отходили под власть победителя. Кровавые битвы происходили регулярно. Не раз изменялись границы земель ради новых, и земли королевств меняли свои очертания. Лишние люди, а ими, как вы понимаете, были проигравшие, вынуждены были искать себе применение в эмиграции, для них оставался лишь выбор между Западом и Востоком.

Те, кто проиграл и не готов был подчиниться или просто спасал собственную жизнь и жизнь близких от мести и полного истребления, вот они-то и составляли основную часть переселенцев.

Те же, у кого земля имелась, не рвались поменять свою Родину на новые, возможно даже лучшие, земли. Если такие и были, то единицы. Скандинавия, Прибалтика, Центральная Европа… Основой жизни везде и всегда было земледелие. Без землепашцев и ремесленников не было бы ни героев, ни экономики, а значит не возникло бы княжеств и государств. На равнинах и среди болот, в горной местности и среди лесов, на побережье и в отдалении от моря, на каменистой, глинистой или песчаной почве – повсюду люди пытались пахать землю и разводить скот, рубили и корчевали леса, очищали земли от валунов, строили дома, распахивали участки, т. е. совершали тот повседневный труд с целью добыть себе пропитание.

Успех в борьбе с соседями и конкурентами обеспечивался не только азартно грызущими щиты берсеркерами или волей капризных богов, а в основном хорошими урожаями и процветающей торговлей, дающих необходимые ресурсы для войны. Это понимал любой мало-мальски здравомыслящий конунг.

Все держалось именно на труде, без которого были бы невозможны ни сам воинственный викинг, ни его корабль. Если бы не разумно поставленное хозяйство, позволяющее не только выращивать и производить, но даже экспортировать отдельные продукты питания, то на своих тощих землях скандинавы умерли бы голодной смертью!

Большей части простого населения скандинавских стран некогда было шляться по морям в поисках наживы, они обеспечивали себе пропитание мирным трудом – животноводством, земледелием, охотой и рыболовством. Например, одно из старинных норвежских произведений, под названием «Ригстхула», сообщает, что бонды, не покладая рук работали, обеспечивая себя рыбой, мясом и одеждой: они «приручали быков, ковали орала, рубили дома и сараи для сена, мастерили повозки и ходили за плугом», валили лес и расчищали его от камней для будущих посевов, строили не только пиратские драккары, но и небольшие маневренные суда – шняки для ловли рыбы и торговых поездок.

Все это прописная истина, но не грех вспомнить о ней лишний раз.

Те счастливые конунги, у кого были земля и люди, с удовольствием занимались торговлей или ходили в набеги на соседей, но они всегда исправно возвращались домой. Им было куда возвращаться.

Вот мы и получили ответ на вопрос, что же толкало скандинавов покинуть родину и отправиться на поиски нового места жительства.

Главной причиной был не переизбыток населения. Совсем нет. И не жажда наживы.

Главной причиной была обострившаяся борьба за власть на Скандинавском полуострове! Инстинкт сохранения рода – вот что подвинуло людей обратиться к освоению новых путей.

Глава 5
Шведы и их соседи

Пришла пора вновь вернуться к шведам. Причины, по которым они оказались соседями славян, мы теперь можем себе представить. Но есть вопрос: что мы вообще знаем о Швеции и шведах того самого периода, о котором идет речь? Что дошло до нас от того, что происходило в Скандинавии на заре истории?

Можно сказать смело… Мы не знаем о шведах до начала десятого века практически ничего. Вообще. Да и о том, что делалось в то время в Скандинавии, известно очень немногое. Во всяком случае, раскопки, достигая интересующего нас слоя, всякий раз обнаруживают немногое, только обгоревшие головешки и золу. Дошедшие же до нас предания этих древних дней содержат чудовищно мало сведений. Мы имеем куда больше информации о деяниях шведов в чужих землях.

Подтверждение этой мысли можно легко отыскать в «Истории государства Российского» у Н.М. Карамзина. Он высказал свое искреннее мнение по этому поводу в исключительно ярких выражениях: «Ссылаемся на благоразумного Маллета, который весьма основательно доказывает ненадежность всех источников древней Скандинавской Истории. Многие смелые предприятия Норманов в VIII и в IX веке известны нам единственно по тому, что память их сохранилась в иностранных летописях, которые служили источником для новейших Историков Скандинавии» (Н.М. Карамзин).

Судя по сагам, до 840 года на территории Швеции шла жестокая борьба за власть, и кровь лилась реками, но о ее участниках и перипетиях нам ничего не известно. Считается, что главенство конунгской династии Центральной Швеции установилось уже в восьмом веке. Правда, в письменных источниках это не особо отражено. Даже такой большой фантазер, как Снорри Стурлусон, при всем его богатом воображении, ограничивается упоминанием лишь о двух местных персонажах: конунге Эйрике, властвовавшем в Уппсале в 850‑е годы и Бьерне, о котором Снорри сообщил лишь то, что был он конунгом пятьдесят лет.

Само Шведское королевство как таковое возникло только около 1000 года, когда центральные и южные провинции (те, что не находились на тот момент под владычеством Дании) объединились под властью Олава Шетконунга, первого христианского монарха.

Монета с изображением Олава Шетконунга

По соседним странам информации не больше. Согласно легендам, ни один конунг, правивший в Дании, не продержался достаточно долго, а за триумфом неизбежно следовали поражение и гибель. Давно уж стерлись в памяти их имена или превратились в гигантские тени героев и воинов. Остались лишь прозвища, что мелькают в сагах, чтобы всплыть на мгновение и снова кануть в небытие. Порой непонятно, это исторические персонажи, или они вышли из мира легенд и сказок. Не секрет, что многие сказители, как тот же Снорри Стурлусон, в своих ставших бессмертными трудах большей частью основываются на легендах и собственных фантазиях. Но что поделать, если любая правящая династия любила старую славу, и скальды, воспевавшие конунгов, получали за это награды, почетные звания и доходные места. Тот же Снорри Стурлусон вследствие подобных заслуг был назначен верховным судьей в Исландию, где он собрал изустные или начертанные рунами предания.

Из исландских саг известно, что почти все IX столетие Норвегию раздирали междоусобные войны между свирепыми и гордыми людьми, обычным делом считалось убийство, даже если противник был твоим родственником. Брат шел на брата, сын – на отца, отец – на сына, да и остальные родственники в случае необходимости не оставались в стороне. Этими страшными событиями до краев наполнены саги того времени.

Вплоть до XI века Норвегия состояла из раздробленных королевств, что было обусловлено как географическими особенностями страны, так и ее историей. Ведущая роль в политической истории принадлежала Эстланду, Восточному краю, Вестфальду, Раумарике, Хейдмерку, Эстольфу. Здесь были самые благодатные земли, дающие хороший урожай. Тунсбург, Осло – торговые города, куда толпами стекались местные и чужеземные торговцы. Жители богатели. Именно Вестфальду, выделявшемуся из всех мелких королевств, и было суждено дать Норвегии династию конунгов.

Скандинавия, как наверняка вы уже успели заметить, была не тем местом, где родятся слабые духом. «В оном состоянии короли, имея многие между собою несогласия, жестокие войны вели, которые создали ожесточенное северных народов мужество и, справедливо будет сказать, сделавшие их свирепыми» (В.Н. Татищев).

Поэты и сказители слагали песни о королях и героях, поражавшие воображение, но имевшие весьма слабое отношение к действительности. Не исключено, что большинство распрей и битв, о которых потом складывались героические песни и предания, были на деле заурядными усобицами местных вождей. Они были скорее насыщены поэзией, чем строго достоверны.

Первый правитель Норвегии, о котором можно говорить серьезно, – Харальд Прекрасноволосый. До него Норвегия не знала правителей такого масштаба.

Забегая немного вперед, сообщу, что, судя по сагам, его матери привиделся вещий сон, что ее род будет подобен могучему древу, чьи ветви раскинутся над всей Норвегией. В Норвегии в этот сон многие до сих пор свято верят. Их ни капли не смущает, что задолго до этого точно такой же сон приснился славянскому правителю Гостомыслу. Да и он был не единственным, кому привиделось ночной порой такое чудо-дерево. Может быть, сказочный мотив витал в воздухе, как призрак, не ограничиваясь одной страной, а что вероятнее всего, хронисты, летописцы, скальды просто заимствовали его один у другого. Чего самим зря голову ломать, когда прекрасный сюжет уже создан и остается только привести в соответствие с местными условиями?!

Ветви могучего дерева власти Харальда действительно раскинулись над всей Норвегией, но после его смерти королевство, державшееся только силой его личного авторитета, вновь распалось. Драка за господство над Норвегией возобновилась. Норвежцы даже в это время еще не осознавали себя единой нацией. За мечту владеть страной положили свои жизни такие неординарные и яркие личности, как конунг Харальд Серая Шкура и его убийца Золотой Харальд, ярл Хакон и Олав сын Трюггви, и как не добавить в этот список Олава Святого?! С двумя последними нам предстоит познакомиться поближе.

Много пролилось крови в бешеной борьбе за влияние. Процесс объединения шел долго и стоил немалой крови. Смешно было бы ожидать, что местные вожди, ярлы и конунги готовы будут поступиться собственной властью ради какой-то непонятной цели, а если даже и понятной, то не вызывающей одобрения у них лично.

Вернемся, однако, к шведам.

Норвежцы у берегов Исландии. 872 г. Художник О. Вергеланн

С тем, что влекло скандинавов покинуть скандинавский полуостров и искать приют в соседних землях, мы разобрались. Почему именно шведы стали расселяться на землях, которые по большей части контролировали славяне? Ответ банален: просто эти земли были для них ближе.

Остался главный вопрос: зачем? Какая была цель? Или они просто покинули свой полуостров, спасая свои жизни, и ринулись куда глаза глядят? Вряд ли. Наверняка их выбор был чем-то обусловлен. Остается понять чем.

Купцы, которые в свое время привезли в Скандинавию вино, мед, солод, пшеницу, западное оружие, пробудили у себя дома потребность в этих вещах.

Коммерческая активность викингов на Востоке с каждым годом увеличивалась, а значит, возникла необходимость создания постоянных стоянок для сбора и обмена товарами. А изгнанники были хорошо подготовлены для захвата торговых путей, по которым шла торговля кожей и мехами. Они отличались редкой уверенностью в себе. Для этих людей было привычно совершать бесконечные военные походы, приносившие им до этого богатство и славу.

Но завоевать эти земли только силами изгоев возможности не имелось. Это было бы нереально. Сумев избежать печальной участи в Швеции, они бы сложили свои головы здесь. И это случилось бы наверняка, попробуй они, обнажив оружие, претендовать на славянские земли.

Но викинги могли выступать не только в роли грабителей и захватчиков: при необходимости, как в этом случае, они выступали в качестве мирных поселенцев и земледельцев на еще плохо обжитой территории. Поэтому колонизация носила мирный характер. чаще всего руководители норманнских отрядов заключали союзы с местной знатью, выгодные обеим сторонам.

Что к этому можно добавить? Судя по находкам в России, как их проанализировали шведские исследователи, источником миграции в основном была Средняя Швеция (Stalsberg 1982; Jansson 1987).