Текст книги "ПИСТИС, ЭЛПИС, АГАПЭ"

Владимир Хид
«Пистис, Элпис, Агапэ»

Книга издается в авторской редакции

Художник-иллюстратор: Р. Вырупаев

© Владимир ХИД, 2024

© СУПЕР Издательство, оформление, 2024

Зима

 
    На улице шорох, а дома – тоска,
     Застыла на окнах немая зима.
      Белые мухи кружат за окном
Медленно-медленно, пышным ковром
 Укроют всю землю и уснут навсегда.
  С неба на землю – жизнь коротка.
   Их хрупкое тело растопчет нога,
А кровь потечёт, как настанет весна.
 Но сколько же радости дарит она,
  Царица и мать их – седая Зима.
 

Insolentbaby

 
Чердак хламьём забит,
Insolent baby спит.
Но скажет чёрный ворон за окном
Лишь: Nevermore.
 
 
На блюдце рюмка есть,
И хлеб лежит на ней,
Но меркнет белый день и тянет, как магнит,
Тьмы нежный свет.
 
 
И убегут года,
Как спичка в ручейке,
Что детворой пускали мы, забыв про всё,
Лишь по весне.
 
 
От громких слов трясёт
Над нами небосвод,
Куда опасней робкий шёпот со спины
И нож в груди.
 
 
И жизнь так коротка,
Раздумывать нельзя,
Лишь в действии рождается далёкая мечта,
Что так близка.
 
 
И тянет руки смерть,
Но время не купить.
Лишь бег ускорить свой, чтобы в объятия её
С разбега угодить.
 
 
И комплимент застрял
В квадрате на стене,
И слышен крик протяжный снова за окном,
Всё тот же – Nevermore.
 
 
Путь к Богу так тернист —
И близок, и далёк,
И никого на свете больше нет
Родней тебя.
 

Любовь бывает разная…

 
Любовь бывает разная,
У каждого она – своя.
Любовь не поддается описанию,
Когда полюбишь, всё поймёшь сама.
Выдавливать признанье глупо,
Хорошего не выйдет ни черта,
Она приходит ниоткуда,
Но и уйти способна в никуда.
Где искры чувств, эмоций и аффектов
Сплетутся в пламени одном,
Когда проснувшись утром,
Ты чувствуешь милое плечо.
Когда нервоз, истерику и слёзы
Взгляд нежный, молчаливый поцелуй,
Прикосновение простое
Тебя способны усмирить.
Когда однажды замечаешь:
Не «я», а «мы» – ты говоришь,
И при словах «люблю тебя»
Ты понимаешь смысл бытия.
 

Студентке

 
Ты не грусти, моя малышка,
Проходит всё, пройдут года,
И будешь ностальгической походкой
Ты обходить любимые места.
Вот здесь сидела и зубрила
Ты по истории зачёт,
Пред этим не спала, конечно,
Всю ночь кутила напролёт.
И зубы здесь все обломала
Ты о научные труды.
Ну как же всё здесь мило,
Тогда ещё не понимала ты.
 

Город одиноких людей

 
Город одиноких людей
Вновь зажигает огни,
Город одиноких людей
Манит в объятья свои.
 
 
Шёпотом гламурной музыки
И запахом гнилой пустоты
Цепко впивается в души,
Разрывая их в лоскуты.
 
 
Нет меня в доме моём,
Нету тепла вовсе в нём.
Где мой уютный дом
И где моё место в нём?
 
 
Одиночество, как искусство,
Может свести с ума.
Из пут их вырваться трудно,
Лекарство одно – водка.
 
 
Маршрутка – скрипучая спутница
Фонарного столба мудреца.
Двадцать иль тридцать, не суть,
Важно себя не предать.
 
 
Город великих идей
Смывает потоком людей,
Город одиноких огней
Пожирает души своих детей.
 

Бельмесость

 
Ты создана богами для любви,
Но скрыли те от смертных это.
Терзаешь нежных нервов струны,
Ища подвох в себе. Ну, от чего?
 
 
И грезишь о любви до смерти,
И окунувшись в омут с головой,
Чтобы с любимым быть навеки,
Не разгадал он твой настрой.
 
 
Сочтут – доступна и распутна,
Когда открыто, рдеет сердце,
В испуге вдруг отступятся,
Представят всё, как в чёрном свете,
 
 
Желанья, помыслы, творенья
Введут жестокое табу.
Ну а душе же хочется мечтанья,
На крыльях ветра полететь по небу.
 
 
Но ты печальным взглядом
Проводишь солнце за окном
И сломанные крылья под кровать запнёшь,
В раздумьях тихо спать пойдёшь.
 

На байкале

 
Здравствуй, здравствуй, седовласый,
Здравствуй, милый мой, родной!
Не гневись, что я нарушил
Сон спокойный вековой.
Посижу с тобою рядом,
Окунусь в прохладу вод,
Растворюсь в них с наслажденьем,
Пыль сотру с себя невзгод.
Отдохну душой и телом,
У костра ночь посижу,
Коли дашь мне разрешенье,
Под гитару песнь спою.
А наутро спозаранку
Бриз прохладный я вдохну,
Надышавшись лёгким ветром,
К берегам твоим приду.
Изопью святой водицы,
На прощанье поклонюсь,
И обратно в город шумный
В электричке покачусь.

 

Самоубийца

 
Чистое небо, бордовый закат,
В глазах, что прищурил, играет набат.
Готов полететь – один только шаг,
Душу и разум очисти за раз.
 
 
У этой забытой богами скалы
Почувствуй, что чувствуют птицы:
Расправь свои крылья и сделай свой шаг,
Найдешь ты покой, беспечный скиталец.
Но что же стоишь, не решаешься всё же,
Иль радости в жизни ты много видал?
Ну же, давай, ведь осталось немного,
И кончится эта убогая жизнь!
 
 
Но тут одолели тебя вихри сомнений,
И ты, развернувшись, уходишь домой
Бороться за счастье, найти в жизни покой,
А после спокойно уйти в мир иной.
 

Поэт

 
Я не поэт,
Но рифмы эстет,
Хочу заявить громогласно:
В России поэт —
Не просто поэт,
Слуга пчелиного роя!
Его поддержу,
Под дых приложу,
Коль заняты руки, ногами.
На горло одной,
В живот другой,
Посмотрим, что выйдет из чрева.
Ну вот, полюбуйтесь,
Вот автопортрет
Трутня социального строя!
 

Вновь сердце рвётся…

 
Вновь рвётся сердце из груди,
Когда забрезжишь ты вдали,
Вновь мечется душа внутри
От жгучего желанья встречи,
 
 
Я взарился, глаз не отвесть
От ослепительной красы,
Адама смокве места нет,
Взалкаю страстно твои формы.
 
 
Кричу: «Постой, остановись!
Не рви на клочья душу!»
Но не услышишь и пройдёшь,
Ведь это я в душе зову.
 
 
Не удержать сей крик в себе,
И вырвется он из груди наружу.
Скажу тебе, как дорога ты мне,
Ответишь: «Ведь молча я хожу».
 
 
Ну, что ж с того, ведь ходишь,
Ведь говоришь и смотришь
На меня. И нет чудесней взора,
Что мое сердце повязал в удила.
 

Вечером

 
Не наводите тошноту,
Не лезьте в мою душу,
Своей заботой лицемерной
Не будьте Вы занудой.
Налейте лучше коньяку,
Давайте выпьем с Вами
За нашу интересную судьбу,
Что создали мы сами.
И будем просто говорить,
А может, петь, и петь, и пить.
Держась за руки до зари,
Глаза в глаза читать стихи.
 

Утопия

 
Тобой напиться мне нет силы,
Я утопаю в бездне твоих глаз,
Откроешь ты мне новые границы,
Увижу то, что и не снилась мне во снах.
 
 
Не хватит воздуха на всей земле,
Я погибаю в нитях ниспадающих волос,
Не сыщешь слаще аромата в мире —
В тебе одной всё для меня сошлось.
 
 
И не хватает чувственных объятий,
Я плавлюсь под твоей рукой,
И кандалы, что чувства заковали,
Не в силах уж держать, ушёл покой.
 
 
Ну, что ж за дьявольское бремя,
Отсутствует у нас с тобою время,
Но трёхсекундные свиданья
Заполнили мои воспоминанья.
 

После полуночи…

 
Вот полночь миновала.
В столь поздний час
С бессонницей играя,
Не находя благоговейного покоя
В объятьях хитрого Морфея,
Сказать хочу:
«Я Вас люблю!
Быть может, это глупо,
Но разве глупостью
Быть может это чувство?
Не верю в это я.
Да, безрассудные поступки совершаем,
Но разве это глупо,
Когда хотим мы быть
Хоть чуточку смешнее,
Хоть чуточку добрее?»
Вот сердце застучало
Всё живее и живее,
И сон совсем исчез во мгле ночной.
«Ну почему, ну почему
Мы так боимся быть любимы?
Ну почему боимся мы любить!?
Легко мы шутим над своей любовью,
Не замечая, раним мы родных и близких,
Любимых сердцу нашему людей.
Потом об этом сожалеем,
Но только поздно! Вызов брошен.
И облачившись в панцирь,
Чтоб не изранить
Свою измученную душу,
Мы раним души тем,
Кого мы любим больше жизни всей,
Уж лучше я, чем мне.
Мы закрываемся от мира,
А для чего и для кого?
Труп исполняет роль
Спокойно пред толпою,
Ни чувств, эмоций – ничего.
Ну неужели так приятно
Ходить по свету мертвецом?
Я Вас люблю, и это не отнимешь,
Хочу я Вами жить
И Вас боготворить.
Но лишь прошу я одолжения:
Не будь со мною мертвецом,
Да полно слов, я Ваш навеки,
И ради Вас живу.
Поймите это, Вы – жизнь моя,
Вы – воздух мой, моя богиня,
И вера угаснет лишь тогда,
Когда «старуха» заберёт меня.
 

Незнакомке

 
Ты прошла, не улыбнулась,
Взгляд задумчив, вся в себе,
Созидаешь ты невзгоду,
Что гнетёт твоё нутро.
Улыбнись же, незнакомка,
Улыбнись себе внутри,
Хоть немного, ненадолго…
Боль пройдёт, пройдут невзгоды,
Может, вспомнишь обо мне.
Как прошла, не улыбнувшись,
Вся в заботах, вся в себе.
 

Tatius

 
Ничто не предвещало нашу встречу,
Лишь волны радио летели, обгоняя птиц,
Чтоб объединились наши голоса и разум,
Но жизнь-проказница не дремлет, нет,
 
 
По-своему кладёт в дорогу камни судеб.
Будь осторожен в желаньях, человек,
За удила попридержи эмоции свои,
В груди клокочет и бурлит? Не рви.
 
 
Не рви рубаху на груди. Ты выдохни.
Влюблённость – то аванс любви.
Обманчивы авантюризм, игривость,
Курантов скрывают прагматичность.
 
 
А парадигма мира такова,
А может, такова она, возможно.
Познал кто истинно любовь,
Тот не отвергнет страсти.
Кто знал лишь страсть,
В сырой покоится земле.
 

Пистис

 
Верь людям,
Верь в людей,
Верь в то, что есть
У каждого в душе
Хоть капелька добра.
Но никогда не забывай,
Что на затылке у тебя
Отсутствуют глаза.
Верь в Бога,
Верь в добро,
Верь в то, что суждено.
Но ни к кому спиною не вставай,
Найдётся Брут среди друзей.
 

Мои мысли-шелкопряды…

 
Мои мысли-шелкопряды
Долго «пряли» мне тебя,
Я искал тебя годами,
Не мечтал уже найти.
Всё, уехал, не ищите, братцы,
Пропишусь я здесь у вод,
Где в ушанках горные Атланты
Держат вечно небосвод,
От заката до рассвета
Ночь печальна, коротка,
И в сиянье северного солнца
Повстречал тогда тебя.
Для меня ты – Галатея,
Что создал Пигмалион
И влюбился в изваянье,
Оживить просил богов.
Лахесис – «дающья жребий»,
Повязала красной ниткой
На века наши сердца
И сестре своей дала.
Клото так скрутила нити,
Что попробуй разбери,
А Атропос неотвратно
Приближала нас всегда.
Вот, смотрю, ни жив, ни мёртв,
Образ твой боюсь спугнуть.
 

Молчанье ваше…

 
Молчанье Ваше повергает в восхищенье,
Быть может, Морфий заключил в свои объятья,
Быть может, заняты сейчас?
Но Ваших глаз серьёзное молчанье
Мне не забыть, и не забыть мне Вас,
И нежных пальцев лёгкое касанье,
Пьянящий аромат на плечи ниспадающих волос,
И голос Ваш, что как бальзам на душу,
И искромётную улыбку
Мне не забыть, и не забыть мне Вас.
 

Безвозвратно

 
Уходит детство безвозвратно,
Уходят детские мечты,
Уходят отрочество, юность
И с ними юные мечты.
Уходит всё. Уходят люди
И оставляют на земле
Своё израненное тело,
Свои причуды и мечты.
 

Муза спит, она устала…

 
Муза спит, она устала,
Ну и я играть не стану,
Сяду тихо у кровати,
Одеяло подоткну.
Руки цепкие прохлады
Сон блаженный не нарушат,
Спи, душа моя, спокойно,
Не тревожься ни о чём,
Пусть тебе приснится
Куча добрых, нежных снов.
Я с тобой, малышка, рядом,
У кровати посижу,
Сон твой трепетный и сладкий
Тихо-тихо сберегу.
Я твой локон непослушный,
Что скатился на лицо,
Уберу легко и нежно
С твоих девственных ланит,
Твоё ровное дыханье
Притягательно манит.
Пред тобою у кровати
На коленях я усну
И во сне с тобою встречусь,
Обниму, скажу: «Привет!»
И пойдем с тобою вместе
В царство сладостных надежд.
 

Где нет начала, там нет конца…

 
Где нет начала, там нет конца,
Где нет добра, там нет и зла.
И можно спорить на убой
До хрипоты, слюны скупой,
Что зло дарует нам добро,
А от добра не жди добра.
Но только зло дарует зло,
Добро шпыняют вечно,
И только тьма дарует свет,
Незыблем аксиомы сей эпитет.
Добро и зло – удел людей,
Давай уж, человечество, прозрей!
 

На распутье

 
Я вновь стою, держа свой лук
По направленью прошлых мук,
Смотрю я вдаль, прищурив глаз,
Даю себе такой наказ:
Не оставаться у печали
В её объятьях пустоты,
Гордыню заковать в оковы
И без уныния идти.
Не сожалеть о том, что было
Иль не успею совершить,
Идти уверенно и смело,
Надеяться, верить и любить!
И, как последний, каждый шаг,
В трясине не утопать сомнений,
Ведь время, наш и друг, и враг,
Всё меньше оставляет нам мгновений.
 

Решать не вам…

 
Решать не Вам,
Что вечно в этом мире,
Лишь время
Всё расставит по местам.
Давайте жить
Без зависти и злобы,
И каждый делает лишь то,
Что наполняет смыслом
Его жизнь.
 

Я точно знаю…

 
Я точно знаю: в памяти твоей
Крупицы счастья те остались,
Когда мы встретились с тобой
Так, словно и не расставались.
 
 
По тёмным улицам седым
Я провожал тебя неспешно,
Болтали и смеялись под немым
Вечерним, ясным небом.
 
 
Ко мне сильней ты привязалась
Под этим нежным лунным светом,
Чем в детстве, когда маскировалась,
Иначе стала бы вороной в белом.
 
 
Да, злы мы и наивны в детстве,
Со временем проходит спесь.
А ты смеялась и говорила мне,
Что так жестока моя месть.
 
 
Нет, я не мстил – какие там обиды,
Да и совсем их не было во мне.
Ведь зло за пазухой носить себе дороже,
Жизнь коротка, чтоб утопать в дерьме.
 
 
Но точно знаю, в памяти твоей
Крупицы счастья те остались,
Когда мы встретились с тобой
Так, словно и не расставались.
 

Хория

 
Можешь ты, могу я
Мир свой просто менять,
Надо крышку футляра
Только не притворять.
 
 
Мир наш любит, зовёт
И спокойно нас ждёт,
Чтоб бесстрастно вести —
Просто руку возьми.
 
 
Может ты, может я
Постучим в небеса,
Ключ достанем от врат —
Тех, что счастье сулят.
 
 
Млечный путь впереди
Таинств скрыл мириады,
Только ты не спешишь
И в футляр свой глядишь.
 
 
Может я, может ты
Душу вырвем из мглы,
В ласке тёплого дня
Станет светлой она.
 
 
Можем вместе всегда!?
Нет? Размечтался лишь я.
Одиночество да разлука —
Вот футляр мой, сука.
 

По хрустальным нитям…

 
По хрустальным нитям нервов
Пробежал протяжный звон,
В резонанс их ввёл случайно
Голос твой, что льётся нежно,
Будто ключ в земле бурлящий,
Превращаясь в ручеёк журчащий,
Что бежит свободно вдаль,
Не дает познать печаль.
 

Что не сказать…

 
Ведь есть слова, что не сказать?
Друзьям понять не в силах,
Враги сочтут за слабость,
А для любимой в тех словах…
 
 
Для милой те слова окажутся
Обузой и ненужным хламом.
Что заморачиваться смысла нет
Иль жить учить начнёт, тем паче.
 
 
Ни то, ни это мне не нужно,
Мне б молчаливый, только
Понимающий и чуткий взгляд
В объятья свои бы взять.
 
 
Но заколочено наглухо
В понимание окно,
Ну ничего – инфаркт,
Ведь смерть поймёт.
 

Поэту

 
Идёшь, бредёшь, сочиняешь,
Пыль невзгод сапогом поднимаешь.
Строй корабль, держась за края,
Может быть, и поддержат тебя.
 
 
Согласись же, любезный пиит,
Маргиналом забавно быть,
Как в эдемском саду ощущаешь себя,
Когда слово – сила, мысль – боронила.
 
 
Ты свободных веди за собой,
Для заблудших всегда будь такой,
Что удар еле слышный глухой,
Издали дающий тумак громовой.
 

Элпис

 
Ты любишь жизнь
В стиле лёгкого Рейва,
Твоим эмоциям тесно,
Бьют они через край.
Как сочетаешь в себе
Невозможные вещи?
Я не понял тогда,
Не пойму и сейчас.
 
 
Ты не преступная крепость,
Но в душе хочешь страсти,
Ты меркантильна, как скряга,
Но, безусловно, щедра.
И на лице твоём часто —
Хладнокровная скрытность,
Но к авантюрам тяга
Всё же есть у тебя.
 

Любить тебя…

 
Любить тебя мне доставляет радость,
Я счастлив и на руках тебя хочу носить.
И будут кошки на душе царапать,
И сердце ныть – ведь это жизнь.
Так не лишай нас благостных моментов,
Пусть жизнь искрится ярким светом,
А счастье светится в глазах,
И радуга играет в наших чувствах.
Забудь слова: «Я ж говорила»,
Забудь: «Предупреждала ж я тебя»,
Ты каждый день со мною рядом,
А в ночь тебя приносит Эрот.
Ты чувственна, нежна, прекрасна,
Добра, отзывчива, умна,
Отточенные формы, как скрипки Страдивари,
Глазами я съедаю, так что с ума сойти.
Так не лишай – тобою жить,
Так не лишай – тебя любить.
 

Эрато

 
Сам себе создал надежду,
Сам же у себя забрал её.
Чувства бешено сплелись в тайфуне,
Появилась сразу же Эрато.
 
 
Улыбнулась, обняла меня легонько.
«В бурю что ж опять-то лезешь?»
«Душу ей я показал открыто».
«От открытости ты и страдаешь.
 
 
Ну, пойдём немного поплутаем
В позабытом лабиринте мыслей,
По обшарпанным и путаным путям».
«Ну, пойдём», – сказал. Она исчезла песней.
 
 
Света! Как же мне без света
Блуждать по тёмным коридорам,
На ощупь, в поисках ответа?
Да, надо б разобрать бедлам.
 
 
«Ищи. Ищи свои ответы на вопросы.
Никто их за тебя не разрешит».
«Вокруг лишь тьма, не видно же ни зги.
Света! О, неужели огонёк вдали забрезжил?»
 
 
Вот сам себе создал надежду
И сам же у себя её забрал.
 

Сестре

 
Здравствуй, милая сестра!
Я смотрю, ты подросла.
Почему же для меня
До сих пор ты, как шпана?
Ну, как жизнь-то молода,
Расскажи-ка мне сестра.
Сильно ты не суетись,
Ненадолго я, уймись.
Пять минуток у меня,
Говори же, как дела.
– Всё нормально: дом, работа,
Все здоровы, богу слава.
Ты-то как уж, говори,
Что стоишь-то, проходи.
– Ты, сестра, немногословна,
Что надулась, не грусти.
Свидимся. Ведь будет время?
Будет время, не тужи.
Ну, давай, утри же слёзы.
– Лучше б ты не приходил!
– Детям передай привет ты.
До свидания, – на прощанье.
Дверь закрылась. Ты усталой
На стул сядешь у двери.
– Когда хочешь, брат родимай,
Будем ждать, ты приходи.
 

Слов нежность гибнет…

 
Слов нежность гибнет безвозвратно
В холодном омуте «презренья».
И разум укрывается туманом Эго,
Но это лишь предубеждение.
 
 
И сразу есть готовность вырвать
Из сердца нежной нити страсть!
 
 
Стремились бы с таким же рвением
Почувствовать, что с настроением,
Понять и воспринять, чем унижать.
Как дети, право. В бога (душу) мать!
 

«Я вас увижу, и это ли не счастье?..»

 
Я Вас увижу, и это ли не счастье?
Услышу голос ручейком журчащий,
Погибну во глубине бездонных глаз.
О боже, какое же блаженство
Вас лицезреть и слышать Вас.
 

В ночи…

 
Нежной поступью в ночи
Ты спешишь ко мне прийти,
Ляжешь рядом под бочок,
Руки впустишь в прядь волос.
 
 
Я застыну в изумленье,
Не вздохну, не шевельнусь,
Нежный бархат греет спину,
Опускается на грудь.
 
 
Сердце бешено забьётся,
И прошепчешь сладко ты:
«Повернись скорее, милый,
И в уста целуй меня.
 
 
Обними, возьми скорее,
И всю ночь меня люби».
Ручка спустится на бёдра,
И прижмёшь к себе плотней.
 
 
Повернулся, всё сначала,
Сон ушёл, и ты пропала.
 

В отечестве своём пророка нет…

 
В отечестве своём пророка нет,
Лишь только мерзость, зло и зависть,
Но гением зовёт себя дурак
И воспевает лишь себе подобных.
Так было, есть, возможно, будет так,
Полно на свете Берлиозов и Бездомных.
Не дай им Бог на шкуре испытать своей
Гнев Воланда и свиты его верной.
 

Чёрствость

 
Почерствела память в головах,
Заблудились в сникерсах, крестах,
Понашили из трусов знамёна,
Разложили в темноте подвала.
 
 
Стаи лозунгов революционных
Бравадой из кухонь хрущёвских.
Но на улице коли без мата,
Режет слух тишина-отрада.
 
 
Гей, педофилов парады
Право своё теребят,
Гадов всех оскопить
И в рудник, на благо страны.
 
 
Будет им право на отдых,
Будет им право на труд.
Но прокуроры и судьи прощают
Их гнусный душевный порыв.
 

«в твоих глазах так много скрыто…»

 
В твоих глазах так много скрыто,
Как в Леприндо, не видно дна.
Смотрю, не отрываясь, и чем дольше,
Тем глубже, глубже утопаю я.
 
 
Здесь сверху страсть,
Расчётливость, игривость
И предрассудки стаями
В водоворот смешалися один,
За хороводом качеств и не видно
Той хрупкости и нежности души.
И нет желанья вырваться из неги,
Вдруг прикоснётся нежная рука,
Разряд пронзит всё моё тело
И закружится голова.
 
 
Тебя прижму и поцелую,
И будем просто ворковать.
«Амра» нальём, а может, «Лыхны»,
И будем рядышком рассвет встречать.
 

Невольно

 
Я обернусь невольно,
Когда идёшь ты мимо,
Как парусник прекрасный
Одолевает риф опасный.
 
 
Как все-таки прекрасны
Твои отточенные формы,
Кокетки – твои бёдра
Свели меня с ума.
 
 
Ты обернёшься и посмотришь
Своим лукавым, рысьим взглядом,
Святым сияньем Эльма озаришь,
На сердце имя выжжешь топором.
 

Закрыты ставни небосвода…

 
Закрыты ставни небосвода,
Сверчки нахально верещат.
И, облепив краюху сыра,
Мильоны светлячков горят.
 
 
А Смерть отрезала и съела
От Жизни лакомый кусок,
Остались лишь воспоминанья
О поцелуях, то дня клочок.
 
 
О, луноликая Танзиля,
Твой образ манит и зовёт.
Да, ты ниспослана мне свыше,
И подтверждает это небосвод.
 
 
Когда грустишь, то небо плачет,
Коль весела, то тёплым светом
Пропитана вся грешная земля,
И сразу ясно – боги рады за тебя.
 
 
Ты говоришь, что не богиня,
Я говорю: ты посмотри вокруг,
Стараются ведь там на небе
Подстроиться под твой каприз.
 

Утро

 
И россыпью лучей вцепившись в Землю,
Неторопливо выползает на небесную арену
В барке Атета прекрасный и могучий Ра.
И с алых всполохов волос сползает одеяло – тьма.
 

В разлуке

 
А в голове так много слов,
Когда с тобой в разлуке.
Но застревает в горле ком,
Как только вижу я тебя.
 
 
И жадно душу обглодает
Садистка и стервятница тоска,
И томно сердце замирает,
Как только обниму тебя.
 
 
Не надышаться мне
Твоим благоуханьем,
И говорит пусть тишина,
Как ты мне дорога.
 

Ты посмотри в мои глаза…

 
Ты посмотри в мои глаза,
Прекрасная Фетида,
И произнеси те страшные слова:
«Не обращай внимания на меня».
 
 
На что скажу без промедленья:
«Ты посмотри на гладь воды,
Что зеркалом тебе и мне
Послужит в миг откровенья.
 
 
Скажи, что ты не видишь красоту
В твоём прекрасном светлом лике,
Ту нежность, чуткость, теплоту,
Что так старательно скрывают твои очи.
 
 
Что хрупкость, стройность тела
Обезображена проказой иль горбом.
Скажи, и перестану я воспевать тебя
И пред тобою бью челом.
 
 
Глаза свои, что лицезрели кривду,
Я вырву и в костре сожгу,
Язык, что воспевал ложную красу,
Я откушу и проглочу».
 
 
Ты посмотри в мои глаза,
Прекрасная Фетида.
 

«Да, я сова, и ночь – моя стихия…»

 
Да, я сова, и ночь – моя стихия,
Я чёрный ворон, и ночью я живу.
И по ночам приходит вдохновенье,
И в это время я живу.
 

Липкой тьмы ушла прохлада…

 
Липкой тьмы ушла прохлада,
Лёгкий бриз играет на заре,
Пики гор покрыла сахарная вата,
И Авроры слёзы – по траве.
 
 
Небеса твой нежный образ
Показать наказали облакам.
Те трудились и клубились,
Получился, вот он – лик.
 
 
Озарились ярким светом
Пасмы-молнии волос твоих,
Прогремел тут гром раскатом,
Вдруг исчез любимой облик.
 
 
Понеслась к земле вода,
Что создала мне тебя,
И стою, расправив руки,
Растворяюсь весь в тебе.