Текст книги "Венцы любви. Книга о таинстве Венчания"

Тайное и явное

Возникает логичный вопрос: можно ли достичь полноты этой любви-агапе обычными человеческими усилиями? Очевидно, человеческие чувства слишком изменчивы и непостоянны. Однако «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18: 27). Если источник такой любви – Бог, то только Он может даровать ее супругам. Поэтому необходимо обращаться к Нему как к «главному Конструктору» брака за чертежами, чтобы постичь тайну этой сложной системы. А поскольку Бог – не абстрактная отвлеченная идея, а Личность, перед Его лицом супруги, сотворенные по Его образу, должны предстать, начиная свой совместный жизненный путь, подобно тому, как это сделали Адам и Ева. В такой перспективе союз мужчины и женщины становится тайной возвращения к началу творения и устремления в вечность, таинством встречи с Богом во всех обстоятельствах семейной жизни. Митрополит Волоколамский Иларион указывает на эту глубинную связь первого и последующих браков: «Образом брака как таинства может служить судьба первой в истории супружеской пары – Адама и Евы. Они были созданы для совместного существования, Господь дал их одного другому. Они приняли друг друга как дар, у них не было выбора, не было колебаний. Они вместе жили в раю, вместе были изгнаны из рая, вместе начинали жизнь на земле, вместе растили детей, вместе пережили смерть Авеля и другие скорби, выпавшие на их долю. Они отошли в мир иной и вместе оказались в аду. На иконе Сошествия во ад изображен Христос, выводящий из ада этих двух людей, которые сохранили верность друг другу как в раю, так и в аду, как в радости, так и в скорби, как в дни успехов, так и в моменты падений. Они вместе жили, вместе умерли и вместе воскресли».

Апостол Павел называет брак «тайной» или «таинством» (греч. «мистирион»), подчеркивая, что он призван отражать отношения Христа и Церкви (Еф. 5: 22–33), то есть в нем должна присутствовать не только телесная и душевная, но прежде всего духовная составляющая. «Брак – величайшее таинство и тайна, так как через него осуществляется нечто наиболее реальное и вместе с тем наиболее таинственное из всех возможных форм человеческого общения. Качественно, брак дает нам возможность подняться над обычными правилами человеческих отношений и вой ти в сферу чудесного и сверхчеловеческого» (прот. Иоанн Мейендорф). Эта реальность высшего порядка устремлена к единению с Богом, вхождению в Царство Христа, поэтому брак, по словам Климента Александрийского, «приобщается к нетлению». Если супруги будут жить во Христе, то Христос будет жить в их отношениях, во всех своих проблемах они будут не одиноки, рядом с ними всегда будет Тот, Кто сказал: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15: 5).

Поэтому Церковь специальными молитвами напутствует жениха и невесту, благословляет их в рамках особого священнодействия – таинства Брака, или венчания. Это не просто красивая и торжественная церемония, но здесь союз мужчины и женщины получает благословение Бога и Церкви. Именно Бог соединяет супругов в «одну плоть», поэтому Церковь молится о том, чтобы им были даны благодатные силы для достижения полноты любви и единства в будущей совместной жизни. Христианин начинает каждое важное дело с просьбы о благословении и помощи Божией, поэтому совершенно логично, что создание семьи предполагает подобную молитву. Для верующего брак без церковного благословения – неестественное состояние, своего рода горделивая попытка обустроить семью исключительно своими собственными силами. Но одновременно таинство Брака – не просто «точечное» событие, ограниченное продолжительностью церковного венчания. Бог не только соединяет двоих любящих в этот момент, но остается на протяжении всей их жизни неисчерпаемым источником благодати, силы и прощающей любви.

Таинства – это священнодействия Церкви, в которых Бог особым образом являет Себя миру, дарует верующим в Него Свою благодать через видимые вещественные элементы. Церковь – это Тело Христово (Кол. 1: 24), поэтому она есть главное Таинство, продолжающееся присутствие и действие Христа в мире. Таинства являются не просто человеческими установлениями, но даром благодати Божией в ответ на молитву Церкви, ведущей человека к спасению, к полноте отношений с Богом и ближним, к новизне преображенной жизни. Поскольку природа этих отношений особенна и уникальна, для их достижения требуются особые благодатные средства, превышающие человеческие силы и подающиеся в таинствах. В них тайна спасения прилагается к конкретике человеческой жизни в самых разных ее проявлениях. Человек становится членом Церкви через крещение, принимает дар Святого Духа в миропомазании, получает прощение грехов в исповеди, обретает укрепление ослабленных болезнью сил в елеосвящении (соборовании), поставляется на особое церковное служение через рукоположение, получает дар Божественной любви в венчании. Однако все они имеют своей вершиной Евхаристию – Таинство таинств, брачный пир веры, дарующий глубочайшее единение со Христом в причастии Его Тела и Крови: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6: 56). Таинства – это основа жизни Церкви, поэтому они существуют только в ней и именно она определяет их внешние, богослужебные формы.

Новый Завет неоднократно говорит о «домашней церкви» (Рим. 16: 4). В то время, когда у христиан еще не было храмов, общины собирались по домам, которые в воскресные дни становились такими «церквями» (греческое слово «экклесия», церковь, означает «собрание»). В Книге Деяний часто говорится о том, что тот или иной человек «со всем домом своим» принимал веру (Деян. 16: 31–33), поэтому семьи становились миссионерскими каналами распространения христианства в языческом мире. В семье, в «малой церкви» (святой Иоанн Златоуст), как в капле росы отражались и блистали лучи великой Церкви Христовой – слово Евангелия, молитва, совместное участие в богослужении, дела милосердия, взаимное прощение, возрастание в вере и передача ее детям. И сейчас «малая церковь» должна смотреться в Церковь большую как в зеркало, исправляя все недостатки своей внешности перед лицом небесной красоты Невесты Христовой. Христос говорит, что «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18: 20). Эти слова приложимы как к церковной общине, так и к семье, ведь именно в ее рамках рос Спаситель мира. Подобным образом Он желает воплотиться и в каждой верующей семье. Ведь если Он присутствует в ней, то человеческое служение супругов друг другу расширяется до богослужения ежедневных семейных дел, эхо которого звучит в вечности, поскольку «брак как таковой сакраментален, то есть отношения мужчины и женщины искуплены Крестом Христовым, преображены благодатью Духа и превращены любовью в вечные узы» (прот. Иоанн Мейендорф).

Вполне естественно, что «малая церковь» создается в рамках большой Церкви, она рождает новую семью из своих недр. Молодые супруги через таинство Венчания поставляются на особое служение в своей «домашней церкви», а те идеалы христианского брака, которые звучат в молитвах венчания, являются ориентиром, к которому они должны стремиться, но одновременно и начальной точкой их совместного бытия, к которой они могут и должны возвращаться. Это духовный вектор, определяющий всю жизнь супругов и отличающий христианский брак от брака обычного как простой записи акта гражданского состояния. Разница между церковным и нецерковным браком аналогична разнице между верующим и неверующим человеком, между их системой координат, устремленностью и направленностью их жизни. Если в нелегкие периоды совместной жизни супруги будут вспоминать о начале своего брака как о таинстве, то в моменты оскудения человеческих сил Божественная благодать обязательно придет им на помощь и уврачует все человеческие немощи, так остро проявляющиеся в семейной повседневности. Наши человеческие силы рано или поздно иссякают, поэтому в такие моменты мы должны прибегать к этому неистощимому «аккумулятору» благодати, чтобы подзарядить наши ослабевшие ресурсы.

Таинство – это приглашение к новой жизни с Богом, но только от человека зависит, войдет он в нее или нет. Накал эмоциональной влюбленности постепенно снизится, некогда прекрасная телесная оболочка поблекнет, но полученный дар благодати, если к нему бережно относиться, останется у супругов на протяжении всей их жизни. Он не является автоматической гарантией семейного счастья, его легко потерять в лабиринте эгоистических устремлений и человеческих конфликтов. Но если его по-настоящему осмыслить, сохранить и развить, то брак будет расти подобно живому организму. В любом таинстве происходит изменение, преложение естества человека и мира под действием Святого Духа. То же самое может произойти с отношениями супругов, которые получают шанс подняться на новую высоту и открыть этому миру частичку небесной любви.

Итак, в такой целостной перспективе брак рассматривается Православной Церковью не просто как договор перед лицом государства, но становится таинством, поскольку он вводит людей в тайну Царства Божия, тайну жертвенной любви Христа и Его Церкви, тайну творения первой пары и райской жизни. Поэтому если речь идет о верующих людях, то совершенно очевидно, что такой брак должен заключаться именно в Церкви. Как и остальные таинства, Венчание совершается епископом или священником, в лице которых действует вся церковная полнота, и состоит из особых молитв и символических священнодействий. Однако это лишь начало пути, поскольку таинство Брака продолжается всю жизнь супругов. Вся она призвана стать таинством, излиянием не только в семью, но через нее и в окружающий мир любви и благодати Божией.

Властители колец. Обручение

Кольцо – это знак веры и надежды на Бога в самые трудные моменты жизни, в том числе и жизни семейной.

В глубь веков

Наше сегодняшнее чинопоследование обручения и венчания уходит своими корнями в глубокую древность. Хотя Ветхий Завет нигде не дает полного описания «чина» заключения брака, однако мы находим здесь ряд важных деталей. Прежде всего, это «двухступенчатая» структура, состоявшая из помолвки и собственно свадьбы, которые четко разграничивались (Втор. 22: 22, 23). Помолвка имела, прежде всего, правовое значение и состояла в передаче женихом денежной суммы или дара отцу невесты (Быт. 34: 12), что могло сопровождаться заключением брачного контракта (Тов. 7: 13). Тем самым возникал предварительный союз не только между женихом и невестой, но и между их семьями. Он достигал своей полноты в свадебной церемонии – большом семейном празднике, на который нередко приглашались все жители селения (Быт. 29: 22). Молодые, празднично одетые и увенчанные венками (Ис. 49: 18), в сопровождении друзей (1 Мак. 9: 39) и гостей торжественной процессией шли из дома невесты в дом отца жениха, что означало переход девушки в новую семью мужа. По прибытии процессии устраивался брачный пир, который мог длиться неделю или даже две (Быт. 29: 27; Тов. 8: 19). Вечером в день свадьбы жениха и невесту торжественно вводили в брачную опочивальню (Тов. 8: 1). Заключение брака сопровождалось молитвами и благословениями; некоторые из них сохранились в ветхозаветных текстах (Тов. 8: 4–8).

Новый Завет ничего не говорит нам о том, как заключали браки первые христиане. Апостол Павел подчеркивает, что брак должен быть «только в Господе» (1 Кор. 7: 39), вероятно, верующие продолжали придерживаться известных им свадебных обычаев, сопровождая их соответствующими молитвами. Святой Игнатий Богоносец (II в.), описывая жизнь христианской общины, пишет: «Те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти. Пусть все будет во славу Божию». Речь здесь может идти как о предварительном согласии епископа на брак между членами общины, так и о его богослужебном благословении. Святитель использует для обозначения брака тот же термин, который он часто употребляет, говоря о Евхаристии, – «единство». Поэтому можно предположить, что теснейшая связь заключающих брак видимым образом выражалась в их совместном участии в Евхаристии.

Североафриканский автор Тертуллиан (нач. III в.) неоднократно упоминает церемонии, связанные с заключением брака в тогдашнем греко-римском мире: передачу кольца невесте, соединение рук молодых, покрытие невесты брачным покровом, свадебную процессию, венцы, брачный договор, брачную опочивальню и т. д. Вероятно, христиане в то время свободно принимали участие в свадебных церемониях за исключением тех случаев, когда при этом приносилась жертва языческим божествам (именно поэтому у Тертуллиана резкое отторжение вызывал свадебный венок, который он считал символом идолослужения). Он прекрасно говорит и о собственно христианском заключении брака: «Как описать счастье брака, советуемого Церковью, укрепляемого Евхаристической жертвой, запечатлеваемого благословением, возвещаемого ангелами на небесах, благословляемого Богом Отцом?.. Как же приятно должно быть соединение двух сердец в одинаковой надежде, служении и вере! Поистине, они двое в единой плоти: где одна плоть, там и дух один… Господь радуется, видя их единодушие, посылает мир в их дом и пребывает с ними вместе; а где Он находится, туда не войдет дух злобы». Очевидно, совместная жизнь молодых в то время начиналась в христианской общине, к которой они принадлежали, а участие в Евхаристии и особая молитва при заключении брака возводили его на более высокий духовный уровень.

Мир, дарованный святым императором Константином в начале IV века христианской Церкви, поставил перед ней новые задачи и новые проблемы. Церковь, в которую хлынули массы язычников, должна была христианизировать все формы человеческой жизни, в том числе и народные церемонии, связанные с заключением брака. Одним из главных способов воцерковления «светского» брачного пира стало присутствие на нем епископа или пресвитера: тем самым не молодые приходили в храм для благословения своего брака, но священник приглашался на свадьбу. Святой Иоанн Златоуст (IV в.) пишет: «Необходимо призывать священников и молитвами и благословениями утверждать супругов в совместной жизни, чтобы… супруги в радости проводили жизнь, соединяемые помощью Божией». Однако христианские пастыри сразу же столкнулись с серьезной проблемой – непримиримым противоречием между разнузданным характером народной свадьбы и высотой христианской нравственности. Поэтому совершенно естественным было создание собственно христианского чинопоследования, которое показывало бы верующим, чего ожидает Церковь от их брака и как она его рассматривает.

Церковная церемония с IV–V веков начинает совершаться в храме в рамках определенных богослужебных форм, в основе которых лежали дохристианские символы: кольцо, венки и т. д. Для христианского Востока, например, основным символическим действием заключения брака стал венец, давший название всему чину – «венчание». Однако все эти элементы истолковывались уже в другой богословской перспективе. Так, святой Иоанн Златоуст говорил о венце как символе победы над плотью: «Венцы полагаются на главах брачующихся в знамение победы, для того, чтобы показать, что они, непобедимые страстью до брака, таковыми приступают и к брачному ложу, то есть в состоянии победителей похоти плотской». Миссионерская задача Церкви требовала перенять понятные для народа формы и одновременно христианизировать их, прежде всего через Евхаристию и молитвы, чтобы показать через них высокое понимание христианского брака. В ходе постепенного развития возникло нынешнее чинопоследование обручения и венчания, впитавшее в себя глубокое православное богословие семьи и брака.

Еще в дохристианской древности обручение (или помолвка) и собственно свадьба представляли собой две разные церемонии. В рамках помолвки семьи договаривались о заключаемом браке молодых, обсуждали связанные с ним вопросы, прежде всего финансовые: например, размер приданого, подписывали брачный договор. После этого юноша надевал на палец девушки кольцо и они считались женихом и невестой, находясь в таком «промежуточном» состоянии лучшего узнавания друг друга (не вступая в супружеские отношения) до свадьбы, которая могла происходить через несколько месяцев или даже лет. Окружающие знали об их намерениях, что выражалось в присутствии во время помолвки свидетелей. Само «обручение» происходит либо от слова «кольцо» («обруч»), либо восходит к глаголу «брать» (т. е. девушку в невесты). В христианстве церковное обручение стало подтверждением и благословением первого шага к браку, освящением первого камня в его фундаменте. Главным символическим действием остался обмен кольцами, выражающий взаимное обещание верности будущих мужа и жены. При этом Православная Церковь наполнила изначально юридический акт помолвки глубокими библейскими символами и образами, перенеся всю церемонию из договорной перспективы в духовную.

Церковные правила рассматривали помолвку как правовой акт, юридически равный венчанию. Поэтому, например, обрученный мужчина, который оставил свою невесту до свадьбы и вступил в брак с другой девушкой, считался разведенным и второбрачным со всеми вытекающими последствиями. Такой строгий подход был необходим, чтобы не давать повода «экспериментировать» со все новыми невестами, подчеркнуть верность даваемым обещаниям и святость церковного чинопоследования. Чтобы избежать возможной путаницы и сложностей, связанных с расторжением уже заключенного обручения, постепенно и в Византии, и в России обручение и венчание стали совершаться вместе. Так, в 1775 году Святейший Синод издал указ об их совместном служении, за исключением лиц императорской фамилии, династические браки которых обычно заключались в несколько этапов. Сегодня обручение непосредственно предшествует венчанию, однако они разделены пространственно, что указывает на их изначально разделенное совершение и разное значение: обручение совершается в притворе (задней части храма), венчание – в его центре. Подобным образом из двух частей состоит, например, Божественная литургия (литургия оглашенных и литургия верных) и Крещение (которому предшествует оглашение). Поэтому обручение, первая часть двуединого чинопоследования заключения брака, проникнуто идеей обещания и верности, а венчание – радостью о заключаемом перед лицом Божиим браке.

Статус церковного венчания неоднократно менялся на протяжении истории. Его заключение в раннехристианской общине, очевидно, не имело для государства никакой правовой силы; с другой стороны, в Церкви в то время пока не существовало собственного развитого брачного права, поэтому вопрос о связи «действительности» брака и формы его заключения еще не ставился. Однако после того, как христианство получило статус государственной религии, Церковь все больше и больше получала функции контроля над всем комплексом вопросов, связанных с семьей и браком. Поэтому в IX–XI веках церковное венчание постепенно стало обязательной формой заключения брака в Византийской империи. В дореволюционной России ситуация была схожей: желающие вступить в брак сообщали об этом приходскому священнику, который объявлял об их намерении после воскресного богослужения на протяжении трех недель. Это делалось для выявления препятствий к заключаемому браку, о которых мог сообщить любой желающий. Если таковых не находилось, совершалось венчание, запись о котором вносилась в церковные метрические книги. Однако после издания Декрета об отделении Церкви от государства в 1918 году церковный брак потерял юридическую силу в глазах государства. Более того, в советские годы его совершение для верующих было затруднительным и даже опасным, поскольку не вписывалось в официальную атеистическую политику и могло привести к преследованиям на работе.

Сейчас никто не препятствует совершению венчания, однако его содержание для многих остается не совсем понятным, и венчание нередко остается красивой церемонией. Однако его богатый символизм и тексты молитв показывают, как Православная Церковь рассматривает брак: в своем богослужении она предлагает идеалы, к которым должны стремиться новобрачные в своей семейной жизни для обретения полноты любви и счастья. Поняв символизм совершаемых священнодействий и тексты молитв, жених и невеста смогут открыть для себя новые глубины понимания Бога, человека и своих супружеских отношений. Это, в свою очередь, обязательно поможет им в ежедневном построении своей семьи, станет поводом для обращения в молитве к Богу в радостные и сложные моменты своего жизненного пути.