Текст книги "Невозмутимые родители живут дольше. Как не сойти с ума, воспитывая подростка"

Аттестат средней зрелости

Всю зиму мы провели под знаком окончания средней школы, дочка готовилась к экзаменам на аттестат зрелости. Поначалу мы премного удивлялись, с какой серьезностью десятиклассники относятся к собственной зрелости. Страданий и огорчений не избежать. Немецкий школьник должен вызреть, как сыр, прежде чем его подадут на стол государству. Он созревает в особых условиях, в обстановке уроков и заданий, в тесном корсете экзаменов, требований и обязательств, пока не станет вонючим, как сыр рокфор. И только тогда его можно выпустить в большой мир.

Первое из экзаменационных заданий поначалу казалось легким. Моя дочь в паре с одноклассницей Мари должна была подготовить доклад и выступить с ним перед экзаменационной комиссией. Тему доклада они придумывали сами, однако она подлежала утверждению учительским советом. Учителя рекомендовали Николь и Мари поискать тему, с которой они сталкивались в повседневной жизни, которая им близка и волнует.

Девушки подумали и решили, что предметом доклада будет чума. Школьное руководство сочло тему несколько брутальной, но согласилось. Мари взяла на себя медицинские аспекты возникновения болезни и борьбы с оной, Николь же занялась вопросами распространения чумы и ее влияния на культуру, литературу и искусство Средних веков. Тема чумы воцарилась в нашей квартире. Ежедневно мы узнавали что-то новое об этой смертельной болезни. Сложность для Николь была в том, что нужно было уложиться в определенное время доклада, а ведь чума только в Европе свирепствовала несколько столетий, Николь же на весь доклад отводилось всего семь минут.

– Санитарные условия в Средние века были чудовищными, – рассказывала нам Николь за завтраком и за обедом. – Канализации не было, люди какали прямо на улице, возбудители болезни были повсюду, их разносили крысы, мыши и блохи. Под больницы использовались монастыри, хотя они для этого не были пригодны. Пилигримы и монахи, странствовавшие от монастыря к монастырю, из города в город, неся с собой веру, несли заодно и чуму. А церковь тем временем утверждала, что это вовсе не болезнь, а наказание Господне за совершенные грехи, а потому лечению не поддается.

Для подготовки к презентации Николь нужен был слушатель с хронометром. Я слушал доклад ежевечерне перед отходом ко сну раз по пять, про себя проклиная эту самую зрелость с ее аттестатом. Мне даже снились огромные чумные мухи, они прыгали по улицам и вопрошали «как дела?».

Другая подружка Николь, Лина, тоже хотела выбрать тему побрутальнее, например гражданскую войну в Испании или влияние американских фильмов ужасов на поведение немецкой молодежи. Однако ее друг, причисляющий себя к левым и уже имевший опыт участия в демонстрациях и маршах протеста, желал непременно делать доклад о марксизме. Он даже придумал классный заголовок для своей работы: «Призрак коммунизма – иллюзия или реальность?», но не смог найти среди одноклассников никого, кто согласился бы вместе с ним выслеживать пресловутого призрака. В смятении он обратился к Лине, и она, дабы не оставить друга в беде, отказалась от ужастиков и сконцентрировалась на марксистской теории.

Эта парочка интервьюировала мою жену, а заодно и меня, поскольку мы на протяжении четверти века сожительствовали с призраком коммунизма на одной территории.

– Что вы чувствовали, живя и работая в социалистическом обществе? – спрашивали нас школьники. Благодаря этим вопросам наш личный жизненный опыт неожиданно стал нам самим казаться особо важным и ценным, будто мы тогда обитали в клетке с тиграми, а не на собственной родине, которую американский президент в шутку назвал «империей зла». Моя жена хотела разъяснить другу Лины, что идею коммунизма сгубила алчность. Она пыталась донести мысль, что первые коммунисты были в быту сдержанными и скромными, они много размышляли над счастьем для всего человечества, забывая при этом о собственном счастье. Но моя жена иногда путает немецкие слова, которые, надо признать, бывают на слух схожи, но в неверном контексте приобретают совершенно противоположный смысл. Вместо слова «сдержанный» Ольга употребила слово «отсталый», что в немецком языке с некоторой натяжкой может означать примерно одно и то же, когда речь идет о транспортных средствах – в смысле, отстал или задержался. Однако в применении к коммунистам это высказывание сбило с толку начинающих исследователей марксизма и направило их выводы в совершенно неверное русло.

Третий друг из окружения моей дочери, беззаботный Ян, посмеивался над чрезмерным усердием своих товарищей. Он считал всю эту суету вокруг зрелости лишней тратой творческой энергии, а самого себя давно уже и достаточно зрелым, чтобы влегкую справляться с подобной чепухой. В свое время его двоюродная сестра получила пятерку за свой – надо сказать, весьма скучный – экзаменационный доклад на тему «Влияние ландшафтов Исландии на искусство и культуру». Это было четыре года назад и в другой школе. Ян выучил тот доклад наизусть. Тему утвердили, и он рассчитывал получить на экзамене высшую оценку. Его беспечность другим только мешала. Каждый день созревающие выпускники собирались у нас дома, уминали весь хлеб для тостов и литрами поглощали модный лимонад с кофеином. С хронометрами в руках, они презентовали свои доклады нам и друг другу. Доклады должны были быть в меру длинными и в меру короткими. Вскоре и я почувствовал, что вот-вот созрею – для психушки. Все смешалось в нашем доме – чумные мухи и пилигримы, бородатый призрак коммунизма и Ян, праздно шатающийся по безлюдным просторам Исландии. И когда же этот ужас закончится, думали мы.

В день экзамена я самолично отвез докладчиков к школе. Все были немало взволнованы. Чума получила пятерку с минусом, призрак коммунизма схлопотал двойку – тема, мол, не раскрыта[1]1
  В Германии пятибалльная шкала школьных оценок, однако высший балл – это единица. В тексте переведено в российскую шкалу. – Прим. пер.


[Закрыть]. Дескать, так и не ясно, иллюзия этот призрак или реальность и где он на сегодняшний день бродит, в каком месте отстал.

Но самую крупную неудачу потерпели исландские просторы, к великому изумлению всех посвященных. Беспечный Ян чуть не провалил экзамен: несмотря на то что он слово в слово повторил четырехлетней давности доклад своей кузины, он не смог убедить экзаменационную комиссию. Сам Ян усматривал здесь проявление сексизма. По всей видимости, экзаменационная комиссия проникается исландскими ландшафтами лишь в том случае, если про них вещает женский голос, а сам докладчик в короткой юбке, возмущался Ян. После экзамена все черновики и записи были уничтожены, и компания допоздна отмечала событие в пиццерии. Мухи, призрак и исландские ландшафты исчезли как из квартиры, так и из нашей жизни. Зрелость осталась.

Как заговорить с девочкой

Когда мальчики и девочки учатся знакомиться друг с другом, им непросто подобрать правильные слова. Я думаю, что даже величайшие поэты и романтики прошлого, те, что, будучи взрослыми, каждый день могли завоевывать по новому дамскому сердцу, тоже испытывали бы проблемы с поиском нужных слов для флирта, будь им по четырнадцать лет и живи они в нашем эмансипированном обществе. Как и прежде, природа подразумевает, что юноша должен сказать первое слово, хотя в плане общего развития юноши несколько отстают. И все же они должны задавать правильные вопросы, а девушки находить правильные ответы.

Ежедневно мой сын Себастьян, восьмиклассник, приносит все новые словечки, с которыми якобы можно подкатить к девочке, но все они смехотворны и вряд ли до сих пор способствовали сближению полов хоть на один миллиметр. Я всякий раз удивляюсь этим подходам. И кто только выдумывает эту белиберду? Не представляю, как подобная ахинея может родиться в нормальной человеческой голове. Вот только некоторые из этих подходцев, самые безобидные:

– Твои родители, случаем, не террористы? Ты выглядишь как настоящая бомба!

Девочки, как правило, на это молчат и пожимают плечами.

– Это была любовь с первого взгляда, или я лучше попозже зайду?

Девочки молчат.

– Цвет твоих глаз в тон моих трусов – показать их тебе?

А вот тут уж девочки нашли подходящий ответ, они говорят:

– Знаю я твой цвет, наверняка коричневый, как какашка.

Юноши в растерянности. Все эти заученные фразочки ни на что не годятся, а других нет.

Говорят, Бог создал первого человека гермафродитом для того, чтобы тот в своем совершенстве имел все необходимое и ни в чем не нуждался. И первый человек мог одним усилием духа оплодотворить себя и произвести потомство. Но со временем первым людям стало скучно размножаться столь непримечательным образом, и они попросили Бога создать кого-нибудь еще. Бог счел это расточительством, но пошел навстречу своему творению и разделил его на мужчину и женщину. Чувство собственного несовершенства охватило творение. Обе части еще хорошо помнили, что когда-то они были единым целым. Это воспоминание страшно притягивало их друг к другу. Они то и дело пытались соединиться вновь, но в этом своем стремлении лишь размножались, спариваясь и порождая детей. С каждым новым ребенком воспоминание о прежнем единстве угасало, но полностью так никогда и не погасло.

Люди были далеко не в восторге от необходимости спаривания. Хотя разделение на мужчину и женщину придало делу изрядную пикантность, однако мужчины и женщины потеряли покой и вынуждены были постоянно бегать друг за другом. И они были весьма недовольны, что Господь Бог разместил половые органы сзади. Как бы они ни крутились и ни поворачивались, какие бы позы ни принимали, им никогда не удавалось во время спаривания смотреть друг другу в глаза. В лучшем случае они могли лишь наблюдать, как сексом занимаются другие. В результате пары быстро распадались. Люди начали выражать недовольство.

Между тем Бог был уже сыт по горло своим творением. Как бы ни старался он навести разумный порядок, все обращалось в хаос, стоило людям вступить в игру. Однако он и на этот раз пошел им навстречу и перемонтировал людей таким образом, что половые органы оказались у них впереди, хотя самому Богу такой дизайн представлялся довольно несуразным. И он одновременно обременил человека чувством стыда, чтобы тот не шибко неистовствовал со своими половинками. Втайне Бог надеялся, что благодаря чувству стыда человек когда-нибудь поймет, насколько пошло выглядит его новое тело. Лучше поздно, чем никогда, думал Бог.

Люди оказались в патовой ситуации. Теперь они наконец-то при спаривании могли смотреть друг другу в глаза, но им было ужасно стыдно. С тех пор стучат сердца и одинокие души всё ищут и ищут друг друга. Все меньше остается в обиходе умных слов, все чаще используются дурацкие словечки. Прежде ясный и хорошо задуманный порядок мироустройства стал похож на пазл: он рассыпался на миллионы кусочков, которые ищут свое место, примеряясь друг к другу то слева, то справа, выстраиваются в части картины, а затем снова перемешиваются; они хотят быть вместе, но ни тут ни там не сходятся, ни спереди ни сзади. Ничто не складывается, нет гармонии, и даже твои глаза не сочетаются с цветом моих трусов… хочешь, я тебе их покажу? а твои родители, случаем, не террористы?

Нашу тоску не утолить. Мы как ненормальные бегаем по свету и заглядываем в каждый дом, за каждое дерево. Повсюду нас может ждать большая любовь. Мы вступаем в сложные отношения, нас терзают сомнения и чувство беспомощности, мы чуть ли не сгораем от любовного томления и тонем в океане чувств. А пройдя через первый наплыв этих чувств, мы задумываемся – это что, действительно любовь с первого взгляда, или на всякий случай зайти как-нибудь в другой раз?

Немецкая школа

Что хорошо в немецких школах, так это то, что там в буквальном смысле учат всему. На уроках по моему любимому предмету – этике – детям разъясняют предпосылки для счастливой и наполненной жизни, которые предпочтительно сразу выучивать наизусть. У нас в Советском Союзе уроков этики не было, и поэтому я с радостью учусь у собственных детей. Лучше поздно, чем никогда. В учебнике по этике даются ответы на все без исключения вопросы, будь то вера в Бога, любовь и дружба, семья и совместное проживание; все скрупулезно анализируется и разжевывается. Авторов этого труда не останавливают вопросы типа «почему воровать нехорошо?». Главы учебника носят такие претенциозные заголовки, как «совместная жизнь», «жизнь как танец» или «жизнь как загадка и тайна».

Хотя меня как читателя не особо убедило именно это таинственное и загадочное. Я не нахожу ничего особо увлекательного в том, что люди верят в Бога, в чьем существовании они не уверены. Намного увлекательнее, к примеру, было бы, если бы люди верили в реально и доказанно существующего Бога, а он в свою очередь верил бы в какого-то другого Бога, несуществующего. Но такая возможность в учебнике по этике не рассматривается. Также несколько преувеличенными я нахожу перспективы нежелательной беременности вследствие любви и дружбы, как, впрочем, и необходимость предохранения во время «жизни как танец». И все же учебник дочери я буквально проглотил за одну ночь и теперь знаю ответ по крайней мере на один вопрос: почему в мире так много несчастливых взрослых. У них в школе не было уроков этики. И в критических обстоятельствах, случись что подобное, нынешние взрослые не знают из школьных уроков, например, ответа на вопрос, что же такое гомосексуальность: (а) сексуальная ориентация, (б) нечто ни с чем не сравнимое и уникальное или (в) любопытный эксперимент.

Как уже сказано, советским школьникам не преподавали ни этику, ни мораль, и я задаюсь вопросом – как же мы без этих знаний все еще на свободе? В моей школе вместо уроков этики в плане значилось так называемое обществоведение. На обществоведении нам разъясняли, основываясь в первую очередь на высказываниях Ленина, Маркса и Энгельса, что такое хорошо и что такое плохо. Я мало что помню из этого учения, знаю только, что прибавочная стоимость есть суть украденные у рабочего деньги, что свобода каждого есть осознанная необходимость, а религия это опиум для народа. Тут сразу хочется отметить, что эти знания вовсе не делали нас счастливыми. С учебником по этике все иначе. Если бы все дети Германии давали свои учебники для прочтения мамам, папам, бабушкам и дедушкам, то кто знает, сколько несчастий можно было бы предотвратить.

И тем не менее моя дочь принесла тройку за контрольную по этике. Это не укладывалось у меня в голове. Как можно получить тройку по этике? Ага, сказала дочь, еще как можно. Вот как было дело: в рамках занятий по этике дети должны были исполнить некую совершенно дурацкую пьеску про девушку по имени Петра Мюллер, родители которой без разрешения прочитали любовное письмо друга Петры, а друг, узнав об этом, девушку бросил. Воистину драма, если не сказать трагедия. И именно моя дочь должна была играть Петру Мюллер. Ее дружок по пьесе якобы написал ей в так называемом письме: «Ты дура, но я тебя все равно люблю». Родители – то бишь школьники, которые их исполняли, – всю дорогу глупо хихикали, а моя дочка не смогла сдержать приступа смеха и еле доиграла пьесу до конца.

– Радуйся, что подобное тебя миновало, – заключила дочь.

Сложные люди

Мой сын часами общается в Фейсбуке с девочкой. Кое-кто из посвященных членов семьи полагает, что, похоже, он здорово втюрился. Меня это успокаивает, потому что для любви Интернет – это тихая гавань. Здесь не нужно беспокоиться о противозачаточных средствах и можно не опасаться микробов. И кроме того, я думаю, что любовь посредством клавиатуры не причиняет боли.

Испокон веков любовь представляла собой хождение по мукам, она была как прицельный выстрел в сердце. Пухлый мальчик с луком, носящий якобы французское имя, выпускал стрелу в сердца юноши и девушки. Вообще-то он стрелял не произвольно, а следуя точным указаниям своей начальницы, богини любви. Эта дама якобы знала, кого и с кем нужно свести. Однако часто стрелы не достигали цели. Либо люди были не готовы принять дар небес, либо стрелок ошибался целью. Случалось, что стрелы Амура в сердце не попадали, а отскакивали от кошелька или застревали в одежде. Некоторые из жертв спустя какое-то время вынимали стрелы из тела и расходились. Другие же чувствовали, что влюбились, но не понимали в кого.

Перед лицом квартирного вопроса богиня была полностью бессильна. Многие романы во времена моей молодости терпели крах из-за нехватки подходящих помещений. Я жил с родителями и с кошкой, жилье было тесное, да еще и двери не запирались. Когда меня впервые настигла стрела Амура, я попросил отца врезать замок в дверь моей комнаты. Он меня просто-напросто высмеял и сказал, что не стоит все усложнять, нужно проще относиться к интрижкам с девочками. Дескать, простые люди всегда получают достаточно любви и симпатии, сложные же зачастую всю жизнь остаются одинокими. Ну и понятное дело, мое первое свидание дома обернулось катастрофой. Каждые пять минут заглядывал отец, то со стуком, а то без, и спрашивал, все ли в порядке и не нужен ли мне совет взрослого. Девочка быстро ретировалась. «Твоя подружка сложный человек!» – сказал на это отец.

Я же сомневался в существовании этих будто бы счастливых простых людей. Все непростые. Чтобы родиться простым человеком, надо родиться в простом месте. Лучше всего в таком, где нет ни других людей, ни предыстории, но такие места не обозначены ни на одной карте. Мы все рождаемся в сложных местах. Даже у первого человека в раю были проблемы в отношениях, и он вынужден был идти на компромиссы с отцом, то бишь с Богом.

Мой отец тоже рос в сложной обстановке, в подвальной квартире, где он жил с родителями и сестрой. Его первое рандеву, рассказывал отец, происходило в парке, в павильоне для танцев. В то время в моду как раз входил твист, и на танцплощадке дым стоял коромыслом. Это был коллективный танец, танцевали всей толпой, так что не сразу разберешь, кто с кем. Вот и отец не сразу понял, что мужчина, находившийся рядом с его девушкой, каким-то образом ей не чужой. И стоило отцу обнять девушку, как ее дружок в свою очередь обнял моего отца и вышвырнул его с танцплощадки. Остаток вечера отец танцевал в парке рядом с дискотекой в паре с другом своей девушки, исполняя па в стиле «порхающей бабочки», получившем известность благодаря знаменитому в те времена боксеру Мохаммеду Али. В конце концов бабочка была загнана в угол, и отец ушел домой со сломанной челюстью.

К счастью, сегодняшние тинейджеры, по всей видимости, нашли безопасную гавань для любовных отношений, место, где они могут быть наедине друг с другом, по ту сторону от публичности, по ту сторону от навязчивой конкуренции. Они могут спрашивать друг друга о чем угодно, что угодно друг другу показывать, вот только дотрагиваться друг до друга они не могут. Зато им не нужно предохраняться, и они могут не опасаться микробов… ну разве что только компьютерных вирусов.

Семейные приключения

Начиная с трех часов дня наш большой универмаг оккупирован школьниками. Они строят в проходах баррикады из ранцев, катаются вверх и вниз на эскалаторах, залезают в витрины и тратят последнюю мелочь на шипучку и мороженое. Они не торопятся домой, где мама с папой могут их ждать, по крайней мере теоретически. На стенах универмага уже несколько недель висят приглашения на выставку «Приключения для всей семьи», и с рекламных плакатов смотрят известные актеры и футболисты, о которых весь мир знает, что они периодически создают новые семьи и производят новых детей.

Школьникам эта выставка не интересна, они и на собственном опыте знают, что семейная жизнь бывает полна самых невероятных авантюр и приключений. Вот, к примеру, Дженни, подруга моей дочери. Каждый день после уроков у нее огромный выбор, куда она могла бы пойти. В то время как у моей дочки выбор прост – идти тусоваться с девчонками в универмаг или домой, – ее подружка часто не может решить, куда податься. Она могла бы пойти к маме или к папе – мама с папой развелись, и у них другие семьи. Она могла бы пойти и к дедушке, он живет в автомобильном фургоне на окраине города со своей новой подругой, с которой познакомился на Фейсбуке. Впрочем, Дженни не выносит эту подругу, она намного младше дедушки, и у нее взрослые дети, с которыми она Дженни постоянно сравнивает. И разумеется, свои ей нравятся больше. Еще Дженни могла бы пойти к своей старшей сестре, которая живет в студии. Она пробует себя как самостоятельный модный дизайнер и проводит в работе дни и ночи, лишь бы не ходить домой. Это сводная сестра Дженни, результат двухнедельного отпуска ее матери, который она когда-то провела в Америке, где и познакомилась с симпатичным французом. Будучи ребенком, сестра Дженни не особенно интересовалась своим кровным отцом, и лишь когда выросла, она допросила мать, покопалась в Интернете и нашла того француза. Она написала ему письмо, он ответил и прислал фотографии своей французской семьи. Выяснилось, что у сестры Дженни во Франции целая куча братьев и сестер. Летом она хочет туда поехать и познакомиться с отцом. Ввиду предстоящего путешествия сестра вся на нервах, не желает ни с кем разговаривать и страшно беспокоится, понравится ли она папе.

Дженни ревнует сестру к ее новым французским родственникам и поэтому на данный момент лучше не пойдет в ее студию. И на самом деле ей вообще-то некуда идти. Ее мама, пребывая на данный момент в одиночестве, принялась с доселе невиданным рвением за дело воспитания. Она постоянно проверяет шкаф дочери, хочет контролировать ее мысли и даже заменила постеры в ее комнате, пока дочки не было дома: убрала Петера Фокса и Сальвадора Дали, а вместо них повесила репродукцию Караваджо, мадонну с младенцем. А папа Дженни, напротив, сейчас влюблен и потому не идет на контакт. Его новый друг, индус, до этого жил со своей матерью, и теперь вместе с матерью переехал к отцу Дженни. Новая папина теща нравится Дженни гораздо больше, чем друг-индус. Она носит сари, часто смеется, на лбу у нее красная точка, которая называется «бинди» и выглядит шикарно. С ней Дженни может практиковаться в английском. Однако теща все свое время уделяет обоим мужчинам, которых она почитает за малых детей. Так что неудивительно, что Дженни чувствует себя покинутой всеми.

А как это, собственно, было у первых людей в их раю? Они мирно жили под древом познания втроем – мужчина, женщина и змей, – объединенные девственным неведением о том, что происходит каждую ночь в лесу в паре метров от их дерева. Они были счастливы друг с другом в своем маленьком мирке до тех пор, пока не вкусили запретный плод и не узнали, что на самом деле они не настолько зависимы друг от друга, чтобы при желании не разбежаться и не познать других людей. И они возомнили, будто самые увлекательные приключения еще впереди, а самые интересные люди – это те, с кем еще не знаком. С той поры много воды утекло, и уже нет смысла спорить, кто виновен в том познании – мужчина, женщина или змей, или все вместе. Факт в том, что им стала мала их ячейка. Они разбежались и стали одинокими.