Текст книги "Преступление с того света"

Глава 3. Дело рук утопающих

– Чего?! Чего?! – Ошеломлённо спросил Вольдемар.

– Понимаю в это трудно поверить. Но как ты сам недавно сказал, это факты детка!

– У-ф-ф-ф… А можно поподробнее? Ты сама лично его видела? Разговаривала?

– Да, но у приведения такое пластмассовое лицо, типа черепа. А сверху накинут такой чёрный балахон с капюшоном.

– А вдоль дороги мёртвые с косами стоят и тишина, – Вольдемар дико засмеялся.

Анна нервно ударила его в плечо:

– Блин! Хватит ржать! Я тебе серьёзно говорю, а ты!

– Всё, всё… Молчу. – Лицо Вольдемара резко стало серьёзным.

– А твой муж как-то реагирует на это чудо-привидение?

– Муж не верит мне. Он говорит, это всё мне кажется…

– Ну вот, чаще слушать мужа надо.

– Я же не виновата, что оно приходит, когда я остаюсь дома одна!

Анна заплакала, несколько слезинок скатилось по щекам. Вольдемар робко приобнял Анну, она прижалась к его плечу. Подул ветер, Вольдемар нежно дотронулся ладошкой до её щёк, слегка вытирая вновь появившиеся слезинки… Щёчки Анны заметно побагровели.

Так они и дошли до автобусной остановки. Анна жила в пригороде и работала в местной школе.

– Ей, ты! Вас здесь не стояло! – В очереди из людей, ожидающих автобус, раздался голос какого-то мужика.

Анна и Вольдемар стали невольными свидетелями сцены перепалки двух мужчин, один был весьма потрёпанный, другой имел более бомжеватый запах и внешний вид.

– Ей, ты! Да! Тебе, тебе говорю! Вас здесь не стояло!

– Закрой фонтан, вафля! – Ответил другой мужик своему обидчику. – Стоял я здесь, иль нет… Это не твоего ума дело! Понял?

– Штоб тебя! Хитрожопый выхухоль, дуралом хлёбанный… Я здесь два часа стою, и тебя в очереди не было. Ишь, куда припёрся! И думает, я ничего не замечу, и ты здеся первый будешь? Козёл кабаний!

– Да замолчи ты! Кляча! Я тебе щас морду набью! За козла!

– Я?! Это я кляча?!

– А ты чо ваще буробишь? Попутал, да?!

Вот такая вышла уличная оказия. Суть конфликта состояла в том, что автобус имел небольшие размеры с ограниченным количеством посадочных мест. Пассажиры, кто не успел вовремя занять местечко, будут вынуждены ехать стоя до конца поездки. Одно дело, когда нужно проехать несколько остановок, тут можно и постоять. Но подавляющее большинство пассажиров едут до конечной. Общее время маршрута составляет несколько часов.

Отсюда и разгорелся весь сыр-бор между мужиками. Слово за слово. Конфликт постепенно нарастал и приобретал серьёзное значение. Один мужик хлёстко ударил соперника по лицу. Завязалась драка и они кубарем, вцепившись в друг друга, повалились на асфальт.

Какая-то старушка из очереди запричитала:

– Ой, что делается-то! Ой что делается! Экий леший… Убьють же! Караул! Полиция! Я в газете читала про гражданское общество!

Сказав фразу про гражданское общество. Старушка отбросила деревянную клюку и тоже полезла в драку, кусая остатками гнилых жёлтых зубов, дерущихся мужиков. Мужики расцепились, но тут подоспел наряд полиции.

Постовые потащили всех разбираться в ближайшее отделение, находившееся неподалёку. Старушку вскоре отпустили. Она ударила между ног полицейского, достала из ридикюля пенсионное удостоверение и стала размахивать им, как Мавроди ваучером, перед лицами обездоленного народа. Постовые смотрели на неё с озверевшим непониманием… Из пенсионного удостоверения выпало заключение из психоневрологического диспансера, сообщающее о полной невменяемости пенсионерки.

Тогда постовые лишь пожали плечами и отпустили пожилую нарушительницу, им вполне хватало двух мужиков, чтобы поставить галочку в отчёте и перевыполнить план за текущий месяц.

В этот момент подошёл автобус, Анна прощалась с Вольдемаром:

– Ну мне пора, спасибо что проводил.

– Не за что, пустяки. – Скромно сказал Вольдемар.

Анна зашла в автобус и помахала Вольдемару рукой. Голос из динамика прохрипел: «Осторожно двери закрываются».

Вольдемар в последний момент запрыгнул на ступеньку автобуса, за спиной сомкнулись двери, Анна смотрела на него удивлёнными глазами.

– Хочу посмотреть на твоё привидение, – произнёс Вольдемар.

Пожилой мужчина в шляпе и с огромными бакенбардами, стоявший на ступеньку выше, обернулся и с подозрением посмотрел на загадочную парочку, его испугала реплика про привидение. Анна и Вольдемар одновременно улыбнулись.

***

Автобус подъехал к покосившейся остановке оклеенной пёстрыми афишами и рекламными объявлениями. Анна и Вольдемар спрыгнули в кашу бурого снега, автобус поехал дальше…

– Вот за тем полем дом, – Анна указала рукой на футбольное поле.

– Оу! Футбик! – Воскликнул Вольдемар.

– Вольдемар, ты правда хочешь мне помочь?

– Конечно, Ань.

– Ты понимаешь… Тут очень запутанная история.

– Что за история?

– Я тебе не сказала в начале. Мне кажется, призрак это, моя бабушка.

– Что за бредни?!

– Это не бредни! Понимаешь, бабушка приходит ко мне… Чтобы сказать или дать какой-нибудь знак.

– Ох, перестань ты себя накручивать Анна… – Вольдемар осёкся и игриво спросил, – как вас по батюшке?

– Витальевна.

– Перестаньте накручивать себя Анна Витальевна.

– Ага, тебе легко говорить…

– Во-первых, перестань хлюпать носом. Во-вторых, я тебе докажу, что приведений не бывает! В-третьих, у тебя не бабушка, а какое-то зомби получается! Честное слово!

Анна закусила нижнюю губу, ей сделалось обидно от резких шуток Вольдемара. Да и сам Вольдемар, поняв, что сморозил чушь, стыдливо задумался, надолго уйдя в себя, погрузившись в мир загадочных раздумий и философских размышлений. Анне тоже не хотелось поддерживать диалог, больше напоминавший игру в одни ворота по правилам «Фомы неверующего». Она пожалела, что решила обо всём рассказать.

Так они и прошагали молча, вдоль футбольного поля, рядка миниатюрных палаток и небольших магазинчиков, особо не торопясь… Раздумья об обиде настолько поглотили их, что они и сами не заметили, как уткнулись в неказистую пятиэтажку, больше напоминавшую неряшливую тетрадь в клетку одного разгильдяя школьника. Зимние холодные сумерки подчёркнуто создавали унылое настроение.

– Вот мы и пришли, – нарушила ледяное молчание Анна.

– Какой подъезд спросил? – Спросил Вольдемар.

– Первый.

Войдя в тёмный подъезд, они поднялись на третий этаж. Анна долго искала ключи в своей безразмерной сумке. Переворошив несколько раз её содержимое, спустя пол часа, Анна воскликнула:

– Наконец-то нашла!

– Наконец-то нашла… – Устало повторил Вольдемар.

Войдя в квартиру, они увидели в коридоре какое-то непонятное свечение.

– Вольдемар! Я боюсь! Во-ль-де… Мар! Что это?! – кричала Анна. – Мне страшно!

Странное пятно в углу продолжало светиться.

Глава 4. Чёрный мавр

– Зажги свет! – резко скомандовал Вольдемар.

– Я от страха забыла где выключатель… Боже, что это такое?! А-а-а-а-а! Забыла!

– Да не ори ты!

– Спаси меня, Вольдемарушка.

– Сразу Вольдемарушка, забыла, как всю дорогу обижалась, – кряхтел еле слышным шёпотом Вольдемар. – Где здесь свет? Ёлки-палки!

Раздался неожиданный звук: «Мяу-яу-йа!».

– Это ещё чего?! – Вольдемар почувствовал, как наступил на что-то шерстяное.

Что-то шерстяное, от такого небрежного обращения, агрессивно вцепилось когтями в ногу Вольдемара. Тогда он догадался, что наступил на кошку. Нервно взвизгнув от боли:

– Ой-йо! Ой-ой-ой!

Вольдемар стал подпрыгивать на правой ноге и обескураженно дрыгая левой ногой, тщетно пытался стряхнуть бешеную кошку. Опрокинул рядом стоящую напольную вешалку, полностью завешанную зимней одеждой. Падающая вешалка задела находившийся на комоде внушительных размеров стационарный телефон. Раздался оглушительный грохот! Зажёгся свет. Вольдемар увидел в углу огромную кастрюлю с рыбой. Кошка ослабила хватку, отцепилась с ноги и быстрой поступью подбежала к кастрюле с рыбой.

– Муся! Муся! – Смеясь обрадовалась Анна. – Проголодалась? Да. Проголодалась…

Взяв на руки кошку, Анна направилась на кухню. Муся обиженно мяукнула, выражая недовольство, что видите ли её лишили рыбной трапезы.

Вольдемар следом входя на кухню, ухмыляясь спросил:

– Это и есть твоё приведение?

– Ты что дурак?! – Рявкнула Анна и выпустила из рук кошку.

– А что такого?

– Ничего… В следующий раз думай, что говоришь.

– Не хотел тебя задеть. А что это за имя такое Муся-пуся-тулюся?

– Нормальное имя. – Анна поймала кошку и взяла её на руки. – Сначала хотела назвать Дульсинея Тобосская, как у Сервантеса в Дон-Кихоте. То есть, Дуся. А потом буква Д сама собой заменилась на М. Вот так к ней и приклеилось кличка Муся.

– Прынцесса печального образа. – Съязвил Вольдемар.

– Не паясничай. А лучше достань с верхней полки для Мусечки корм. А то я не достаю, а у тебя вон какой рост! Два метра!

– Сейчас, сейчас… Достанем. – Сказал Вольдемар, и протянул свои могучие руки практически под самый потолок, чтобы достать кошачий корм. – А кстати, где муж?

– Он на работе сегодня.

– А где он у тебя трудится? – Вольдемар насыпал корм в миску.

– Грузчиком на базе. Они для продуктового магазина потом продукты транспортируют, вроде… Ой, точно не знаю! Ты лучше скажи, ты будешь чай или кофе? – Смутившись, Анна перевела разговор в другое русло и выпустила кошку из рук.

Муся тут же подлетела к миске и принялась с большим аппетитом уплетать кошачье лакомство. Вольдемар с любопытством наблюдал за действиями животного, а затем изрёк:

– Ань, а ты кстати в курсе, что кошачьи и собачьи консервы делаются из мяса кита?

– Не придумывай.

– Серьёзно тебе говорю. Мне один моряк из Владивостока рассказывал.

– Ты лучше скажи, ты чего будешь? Чай или кофе? Второй раз спрашиваю.

– А чай, буду.

– Какой?

– А какой есть?

– Зелёный, чёрный?

– Лучше зелёный с лимоном?

– Сейчас сделаем, ноу проблэм.

– А улуна нет тебя?

– Улун? Первый раз слышу.

– Улун расщепляет и выводит жир из организма.

– Намекаешь, что я толстая?! – В очередной раз обиделась Анна и положила себе в кружку четыре кубика сахара.

– Снова здорова! Опять у тебя начинается?

– Ладно, проехали. Вольдемар, ты знаешь, чего я думаю? Я ведь Мусю в большой комнате не закрывала, как она туда попала?

– Ты лучше скажи. Как это кастрюленция с рыбой, будь она не ладна, вообще попала в этот долбанный коридор?

– Да это, наверное, Макс выставил. Хотела рыбу приготовить, поставила размораживаться, а муж выставил в коридор…

– Вот твой Макс и закрыл Мусю в большой комнате.

– Нет! Мы никогда там не закрываем.

– А где же вы её держите?

– В ванной обычно, – Анна задумалась, но затем с осмыслением добавила, – хотя ты знаешь, всё может быть.

– Вижу, в вашей семейке всё может быть. Ладно, некогда уже здесь чаи гонять, – Вольдемар встал с табуретки. – Пойдём, покажешь. Как к тебе это приведение приходит… Сделаем осмотр помещения, так сказать.

– Не пошли, – прошипела Анна, а затем воскликнула. – Ой! Чайник закипел! Слушай Вольдемар! Я тебя обманула! Чаю вообще нет никакого.

– Мда… А что есть?

– Специальный кофе для похудения. Его никто не пьёт, даже муж.

– Хм, даже…

– Да, что муж. Подружки и те… Его категорически отказываются пить.

Вольдемар поморщился от такого описания напитка.

– Уверена, тебе понравится.

Анна быстро положила в чашку две ложки кофе от которого худеют слоны и гиппопотамы. Залила содержимое крутым кипятком, бросила один кубик сахара и протянула Вольдемару. Сделав всего один маленький глоток обжигающего кофе, Вольдемар произнёс:

– Фу, гадость какая! Противный вкус как из помойки. Мерзость, бэ…

– Не нравится не пей, тоже мне тут фон барон выискался!

– Ань, пошли лучше комнату смотреть, – заулыбался Вольдемар.

– Пошли, пошли.

***

Войдя в большую комнату, Вольдемар быстро прошагал на балкон и стал подробно осматривать укромные места.

– А это что за фанерное перекрытие? – Он постучал костяшкой указательного пальца по фанерному листу.

– Это как бы на случай пожарной безопасности, запасного выхода между соседями. Но заколотили его. Кто фанерой, кто чем короче.

– Смотрю эта фанерка, прямо на соплях держится, – колупнув пальцем гвоздик, сказал Вольдемар.

– Не трожь! И так всё отвалится! – Закричала Анна.

– Ладно, ладно. Я умываю руки. Но получается, чисто теоретически, кто-то мог аккуратно отогнуть гвоздики и так же обратно загнуть.

– Как ты себе это представляешь? Допустим, этот кто-то проник через балкон соседа. А когда оно якобы выходило, то как оно само загнуло гвоздики с другой стороны?

– Тоже верно, хотя всё может быть. Ты не возражаешь, я осмотрю комнату? Шкафы, полки?

– Осматривай, только не сломай ничего.

Пройдясь несколько раз по комнате, Вольдемар окинул взором несколько шкафов и полок. Осмотрев содержимое верхних отсеков, он не нашёл ничего интересного, всё какие-то книги, в основном дамские романы о страстной и пылкой любви, женские журнальчики, CD и DVD диски, куча пёстрого тряпья и почему-то чайный фарфоровый сервис. Поняв, что он идёт по ложному следу, Вольдемар спустился с небес на землю, присел на корточки и стал ползать по ковру в поисках чего-нибудь интересного. Тщательно простукивая пол сквозь ковровое покрытие, пришлось залезть руками под диван, но кроме огромных куч пыли – ничего путного найти не удалось.

– Времени нет, чтобы сделать уборку, – улыбаясь пожала плечами Анна.

Тогда ещё раз и более внимательно осмотрев ковёр, Вольдемар нашёл ярко-рыжий волос. Взяв двумя пальчиками тонкий волос, он поднёс его к лицу Анны.

– Твой?! – Подозрительно спросил Вольдемар.

– Ты слепой?! У меня светлые волосы вообще-то!

– Вижу, что не твои. Но может подкрасилась там… А подруги есть рыжие?

– Нет, таких подруг не имею. Пробовала красится в рыжий, такой цвет мне не идёт.

– Охотно верю, что не идёт.

– Постой, постой…

– Стою.

– У моей покойной бабушки, в молодости были ярко-рыжие волосы. Всё сходится.

– Ты в своём уме?! Что сходится?

– Это бабушка мне является.

– Ладно, хватит на сегодня этой лирики. Ты не возражаешь? Я этот шкаф осмотрю? – Спросил Вольдемар, указав на шкаф стоящий в самом углу комнаты.

– Вообще-то это шкаф с инструментами мужа. Даже не знаю, – засомневалась Анна. – Хотя думаю ничего страшного не будет. Смотри.

В коридоре звякнули ключи, скрипнул замок. Вольдемар вопросительно посмотрел на хозяйку квартиры. Анна вышла из комнаты, через секунду раздались громкие возгласы:

– А, Максим! Это ты! Думала ты на работе сегодня.

– Заткнись!

– Максим ты чего?

– Вижу. Какое к тебе приведение приходит!

– Макс, успокойся! Какая муха тебя укусила?

– Это чьи мужские ботинки в коридоре стоят? А?!

– Прекрати орать! Эта обувь одного моего товарища по институту.

– Ах, товарища! Который был в тебя влюблён на третьем курсе?! Вообще отлично!

– Максим, успокойся.

– Пока я на работе корячусь! Деньги зарабатываю. Ты к нам в дом мужиков водишь!

– Деньги… П-ф-ф-ф… – Анна машинально отмахнулась на фразу мужа про деньги, видно финансовый разговор частенько всплывал в их семейных диалогах. – Деньги, – вновь саркастически добавила она.

– Да, деньги! Бесстыжая дрянь!

– Мало зарабатываешь.

– Ах, мало?! Я деньги не рисую!

– Уж лучше бы рисовал.

– Куда спрятала его?! Где этот любовник?

Максим вошёл в комнату и обомлел от неожиданности. Двухметровый Вольдемар, внушал незнакомую опасность. Максим немного замялся и казалось, что в данном эмоциональном поединке, победа останется за Вольдемаром. Несмотря на всю коренастость, средний рост Максима не сулил большого преимущества. Но Вольдемар сам всё испортил, раскрыв белозубый рот и широко сверкнув лучезарной улыбкой, выдал всю интеллигентную сущность.

– Видите ли Максим, – начал слегка краснея Вольдемар. – Вы не так всё поняли. Просто смешно ей-богу… Такая странная ситуация получилась.

Максим сообразил, с кем имеет дело, сделался психованным и заорал с утроенной силой:

– Вон отсюда!

– Максим, вы подождите, подождите… Не нервничайте. Давайте поговорим.

– Вон! Я сказал! – кричал Максим топая ногами.

– Да, да… Всё, ухожу. – Пятился к двери Вольдемар.

Кое-как напялив ботинки и куртку, не попрощавшись с Анной, судя по аппетитному запаху, она старательно жарила на кухне рыбу и забыла об институтском товарище. Вольдемар быстро вышел из квартиры и не помня себя спустился на первый этаж. Подъездная дверь распахнулась, он увидел перед собой странного человека; короткие выжженные волосы, высушенное лицо, бледный взгляд пристально испепелял Вольдемара просвечивая насквозь, будто рентгеновскими лучами. На странном человеке был чёрный балахон с длинной рясой свисающей до бетонного пола. Человек в балахоне сделал шаг влево, показывая, что пропускает Вольдемара. Пулей вылетев из подъезда, Вольдемар сделал несколько глотков свежего морозного воздуха, тут же в него сверху прилетела его меховая ушанка. Из открытой форточки донёсся злобный крик Максима:

– Вали отсюда! Урод!

Подняв с белого снега ушанку и напялив набекрень головной убор, Вольдемар побрёл в сторону остановки. Дул сильный ветер, огромными хлопьями валил снег, создавая непроходимые сугробы. Снежные препятствия на утро станут причиной множественных автомобильных пробок, а как следствие и массовых опозданий на работу по причине известной древнерусской проблемы несовершенных дорог.

Сбавив шаг, Вольдемар засмотрелся на ветку. На секунду время остановилось, одиноко свистела вьюга… Свист постепенно рассеялся и в воздухе повисла тишина. Ветка на дереве зашевелилась, скукожилась, побелела, затем почернела, закаркала, превратилась в ворону и улетела вдаль. Умывшись холодным снегом, Вольдемар освежил сознание, похлопал себя по щекам, потряс головой. Замутнённость постепенно стала ослабевать, но не до конца. В голове то и дело всплывал разъярённый образ мужа Максима… «Было не очень понятно, зачем меня Аня пригласила к себе домой? Что она хотела? А может, я ей нравлюсь? Но ведь она замужем. Чёрт голову сломит, что у этих женщин в голове. Хотя… Подождите, подождите!», – Вольдемар ударил себя ладонью по лбу и вспомнил один случай из студенческой жизни. Когда они студентами играли в КВН и ездили огромной институтской командой в город Сочи на молодёжный фестиваль. В гостинице, где они жили, произошёл интересный эпизод, связанный с Анной.

Глава 5. Глюкообразность

Вжав голову в плечи, пытаясь спрятаться от противного студёного ветра, Вольдемар доковылял до автобусной остановки. Присев на скамейку под козырёк остановки его одолевал сон. Поздний вечер плавно переходил в морозную ночь. Из головы никак не выходил случай, произошедший в Сочи.

Студенческой командой с гротескным названием «Гаргантюа и Пантагрюэль», они прилетели в южный город Сочи – выступать на фестивале КВН. Поселились в недорогой гостинице на окраине города. Номера выделили по половому признаку: «девочки отдельно, мальчики налево». Закипели бурные репетиции… Казалась, обычная рядовая поездка, коих было десятки за годы учёбы в институте. Многочасовые репетиции, ночные пьянки, недосыпание, внутренние недомогания и в результате здоровый юношеский максимализм! Но как-то вечером, произошло странное событие.

Они дружной компанией собрались в одном номере. Выпили немного виски и коньяка. В отличие от других, Аня не любила смешивать… Она сказала, что плохо себя чувствует и решила покинуть гулянку. Отправившись к себе в номер, а время было примерно три часа ночи, она завизжала на весь коридор, а затем, судя по звуку, шандарахнулась в обморок. На визжание сбежался весь третий этаж гостиницы, где проживали бодрствующие студенты. Анне оказали первую помощь, поднесли стакан водки. Заместитель проректора Лиза Старостина, сказала командным голосом: «Вы что?! Совсем дурачки противные! Убрать немедленно!». Она слегка ударила несколько раз бледную Аню ладонью по щекам, та в полном забвении очухалась, тут и подоспел полусонный персонал гостиницы. Разобравшись в чем причина столь позднего крика, персонал удалился, и все остальные стали разбредаться по своим номерам.

На следующий день, после очередной репетиции, выйдя с Лизой Старостиной выкурить одну сигарету на двоих… У Лизы зазвонил телефон и Вольдемар стал свидетелем неожиданного разговора. Звонила Анина мама. Суть разговора примерно сводилась к следующему: «Мол, не волнуйтесь, у Ани всё хорошо. Просто неожиданно закружилась голова. Возможно от любви, с кем не бывает». Но мама утверждала обратное: «У Ани подобные случаи наблюдаются не первый раз. Оказывается, Аня иногда ходит во сне и школьный психолог, когда Аня училась в десятом классе, наблюдала за ней первичные признаки шизофрении, но диагноз не подтвердился». Вольдемара разбудил оглушительный силы толчок, а затем грохот. Открыв глаза, он увидел, как ржавая копейка врезалась в бок остановки. Из копейки вылезли люди кавказской национальности и запричитали на своём местном диалекте. К остановке подъехал небольшой автобус. Вольдемар сел в дребезжащую «буханку» и вновь погрузился в сон.

Они заходят с Аней в столовую, ей не хватает двадцать рублей на кофе с булочкой. Он покупает ей шоколадку, они держат перед собой подносы с обедом, долго выбирают свободный столик, куда можно присесть. В результате нашёлся один свободный столик в самом углу, столик весь залит липким компотом, но тут не до вип-сервиса и пятизвёздочного обслуживания. Быстро поглощая пищу, они успевают обсудить актуальные мировые новости: смерть Ельцина, бомбардировки Ирака, курс доллара… Звенит протяжный звонок, извещающей о конце большой перемены и означающий начало новой пары. Вольдемар относя подносы с пустой посудой, делает очередной комплимент про то, какие красивые у Ани глаза. И они бегут на лекции, каждый на свою, согласно выбранной специальности.

***

Преподаватель косолапо ходил по аудитории и читал лекцию. Студенты с неохотой слушали научно-интеллигентский бред и делали для себя выводы.

– Советский союз, самое ужасное изобретение человечества. Давайте разделимся на сто маленьких Швейцарий! Зачем нужна эта огромная квашня? – Голос преподавателя был бодр и сверкал оттенками западной пропаганды. – Кому от этого легче? Вот, например, были в СССР инженеры… Что работай была зарплата сто двадцать рублей, что не работай, никакой разницы, те же сто двадцать рублей.

Глупость лектора зашкаливала настолько, что он сам не понимал, что олицетворяет своими действиями, тот самый «совок». Чтобы сдать экзамен по литературе у этого преподавателя, что читай всё в полном объёме, что в кратком изложении – никакой разницы нет. Наоборот, доходило даже до смешного. Те, кто читал в полном объёме, получали на экзамене тройки. А те, кто полистали на досуге краткое содержание, твёрдую пять. Но были и такие, кто не удосуживался прочитать вообще ничего, они тогда просто давали ему взятку… Все довольны. Красота и никакой уголовной ответственности! Скрипнув дверью Вольдемар на цыпочках вошёл в аудиторию и присел рядом с одногруппником Верёвкиным. Преподаватель косо посмотрел на опоздавшего студента и продолжил лекцию:

– Кто-то хвалит, кто-то ругает последний роман Захара Прилепина под названием Обитель. Несмотря на то, что я читал практически всю прозу Прилепина и даже был реально очарован его биографией… Филфак, война в Чечне, огромная семья, жена, дети, домик в деревне… Роман Обитель читать не буду, по крайней мере в ближайшее время в точно. И вам не советую. Очень у меня много внутренних вопросов к автору. Со многим я не согласен. Прилепин говорит, надо обязательно, обязательно читать и интересоваться современной литературой. Дальше он говорит, представляете, люди жили во времена Достоевского и не читали самого Фёдора Михайловича, а читали одного Карамзина. Темнота!

Дурачок Захар не понимает, что литература, как хорошее вино и должно пройти время, чтобы мы смогли оценить изысканность данного продукта. Должен произойти естественный отбор, вроде фильтра. Цензура времени всё расставит места и отодвинет на задний план писателя Гаршина и выведет вперёд Достоевского. Так же Захар утверждает, пускай он сейчас меньше зарабатывает, чем Акунин и Донцова… Пускай у него меньше тиражи, зато он войдёт на века в историю литературы в качестве классика, а Акунин и Донцова, увы нет. Так и это всё не так. Русской классической литературе от силы двести пятьдесят лет. Не берём сейчас в расчёт древнерусскую литературу, это совершенно отдельный культурный пласт. В итоге, что сейчас вошло в состав русской классической прозы – это чистой воды вкусовщина! Многие сильные писатели того времени остались за бортом, просто так сложились обстоятельства и не попали они в школьную программу, а другие попали. При всём уважение к нашим бородатым классикам. Книга, которая пережила тысячу лет – это памятник. Князья на Руси платили татаро-монголам дань, но поскольку татаро-монголы не были книжной нацией, они оставляли и забирали те книги, которые украшены только драгоценными камнями, а обычные книги они просто сжигали. А на фиг они нужны обычные?! Думали татаро-монголы… Прошу не забывать, книгопечатания на тот момент не было. Иван Фёдоров в одна тысяча пятьсот шестьдесят четвёртом году, повелением Ивана Грозного выпустит первое печатное издание. А до этого книги переписывались от руки. И многие книги были в одном, максимум двух экземплярах. Если два экземпляра, это уже бестселлер. Представляете, сидит такой древнерусский писатель и размышляет, зато на века творю, войду в историю. А тут бац! Пришли татаро-монголы и никто никуда не вошёл. Так что у Донцовой, чисто теоретически больше шансов войти в историю, чем у Прилепина. Суммарный тираж всех её книг восемнадцать миллионов экземпляров! Шансов, что хоть что-то останется, согласитесь, гораздо больше. И таких противоречий и претензий у меня к Прилепину много. Писатель Владимир Набоков заключает помолвку со Светланой Зиверт, помолвка была расторгнута семьёй невесты, поскольку Набоков не смог найти постоянную работу. Но не будем о грустном, теперь о хорошем. Из всего того, что я читал у Прилепина, у него есть четыре шикарных рассказа. Они называются, записывайте: «Смертная деревня, блядский рассказ, сержант и допрос». Всем рекомендую! Так же я благодарен, что он открыл читательским массам: писателя Леонида Леонова. Ещё отдельный респект и уважуха, что Захар человек без понтов и спокойно отвечает на сообщения в социальных сетях. К слову, Михаил Козырев с оппозиционного телеканала Дождь, «гнусный либерал», никогда этого не делает. Конечно, куда нам до него простым смертным… Ведь человек может реализовать свои способности, лишь действуя на поприще, отвечающем потребностям натуры. Евровидение, это такие особенности карнавальной культуры, если верить философу Бахтину. А наука Кончиты Вурст, это способ удовлетворить своё любопытство за счёт государства.

Пространство аудитории стало приобретать искажённые черты. Прямоугольные парты превратились в галлюциногенные параллелограммы. Силуэт преподавателя постепенно растворялся в воздухе и больше напоминал размытые очертания, чем живого человека. За его спиной висели портреты русских писателей. Лауреаты нобелевской премии по литературе: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский. Вместо портретов появились телевизионные помехи: рябь, шипящие звуки, белый шум. Экран трещал и хаотично гудел – коверкая реальность. Из размытого силуэта исходил голос:

– Но знаете ли вы, что Нестор написал повесть временных лет по приказу игумена Иоанна. Дело было так. В Киево-Печерском монастыре было много монахов, но игумен Иоанн выбрал почему-то именно Нестора. И значит, вызывает к себе игумен Иоанн монаха Нестора и говорит, напиши житие первых святых Бориса и Глеба. Нестор отвечает, да я как-то не пробовал этого раньше, писать… Я не умею. Игумен Иоанн продолжает, а я тебя не спрашиваю, умеешь ты или не умеешь. Если не можешь, иди молись. Плохо молишься, раз тебе не пишется. Всё! Ничего невозможного нет, для тех, кто молится.

Силуэт приобрёл грубые очертания бандюка из лихих девяностых; кожаная куртка, короткая стрижка, спортивные треники с тремя белыми полосками. Агрессивно настроенный браток нацелился на Вольдемара, держа в руках автомат Калашникова и нажал на курок.

– Молодой человек, молодой человек!

Кто-то тормошил Вольдемара в плечо.

Подняв голову и продрав глаза. Вольдемар увидел злобную бабку.

– Молодой человек! К вам обращаюсь. Разлёгся тут.

– А вы кто?

– Серёж, ты посмотри на него, – бабка повернула голову в сторону кабины водителя, а затем опять уставилась испепеляющим взглядом на Вольдемара. – Молодой человек, вы с какой с луны сюда свалились?!

Водитель выкрикнул несколько нецензурных выражений.

– Во-во! Серёж, дело говоришь. – Бабка соглашалась с ядрёными высказываниями водителя Сергея.

– А? Как же это? А? Что происходит?!

– Хватит кобениться пассажир! Выходим! – Старая кондукторша ударила молодого пассажира ридикюлем в плечо.

– Так… Подождите минуточку. Я хоть в себя малость приду.

– Оглох ты, али что?! Выходим говорю!

– Конечно, конечно… Извините. – Сказал Вольдемар, поняв в чём дело.

– Конечная давно! А вы всё дрыхните. Здесь вам не гостиница, а конечная остановка. Серёж, ты посмотри на него!

Водитель опять выкрикнул несколько забористых афоризмов, сдобрив их отборным трёхэтажным матом.

– Да понял я, – огрызнулся Вольдемар, торопливо пробираясь полубоком вдоль автобусных сидений к выходу.

На маленьком экраничке, висевшем прямо посередине салона, шёл без звука музыкальный клип группы 25/17 (саундтрек к фильму «Восьмёрка»).

– Вообще не пойми какой пассажир пошёл, – гаркнула кондукторша.

Вольдемар вышел на автобусный перрон. Ярко-красными буквами горела вывеска: АВТОВОКЗАЛ ГОЛУТВИН. Круглый циферблат показывал 23:45. Общественный транспорт не ходит. Новый указ мэра Лебёдкина. Весь городской транспорт внутри города должен ходить максимум до 22:00 в целях экономии. А кому не нравится, может ездить на такси! Зато сам сердобольный и экономный мэр, купил себе недавно двухэтажную виллу в Италии, видимо хорошо сэкономил. Разумеется, на собственном личном бюджете, а деньги налогоплательщиков тут вообще не причём.

Вольдемар посмотрел на звёздное, морозное небо и побрёл пешком по молодому липкому снегу в сторону своего дома. Идти предстояло минут сорок. Метель закончилась, безветренный ночной город, тихо утомившись от шума людей, спокойно сверкал огнями.

Дойдя до перекрёстка на улице Ленина. Вольдемара посетила гнетущая мысль и на мгновенье испугавшись собственных рассуждений, он произнёс дрожащим голосом:

– А если это Максим?