Текст книги "Черный лебедь"

2

Ночь, за окном светит луна. Но уж лучше кромешная темнота, чем это. Луна сама по себе наводит страх и тоску. А еще эта страшная быль о заколотых вилами людях.

Это все Макар. Это он потащил нас в южный флигель. Ночью, под впечатлением страшного рассказа. И делал он это нарочно. Как еще объяснить то, что этот жук подготовился ко всему заранее. Взломал заколоченную досками дверь во флигель, отыскал самую лучшую комнату – единственную, где в окнах сохранились стекла. Тайком пронес сюда два лежака. А потом уже повел нас, легко сбив с двери самим же на сопли посаженные доски.

И вот мы в этой комнате. Макар с Люськой жмутся друг к другу на одном лежаке, мы же с Женей на другом – но не жмемся, даже за руки не держимся. Вроде бы я не робкого десятка, но смелости мне в общении с ней не хватает явно. Даже не пытаюсь приставать к ней, как будто точно знаю, что из этого ничего не выйдет. А я не хотел, чтобы она мне отказывала. Поэтому и не домогался. Не лезь в воду, если боишься утонуть.

– Жень, а почему ты думаешь, что здесь водятся привидения? – спросил Макар.

– Детские сказки, – улыбнулась она. – Неужели ты не понял?

– А если не сказки? Если взаправду? – покрепче прижимаясь к Макару, спросила Люська.

Она и в самом деле была напугана. Но это состояние скорее нравилось ей, чем наоборот. Страх приятно щекочет нервы, а рука Макара тем временем щекочет внешний выступ бедра. А там, глядишь, до внутренней части доберется.

– Мы в позапрошлом году в студенческом лагере были, – сказал Макар. – Озеро, волейбол, все такое. В домиках жили, да, Сева?

– Жили, – кивнул я.

– Страхи всякие на ночь рассказывали. Ну, ведьмы там всякие, русалки. И что?

– Что? – повелась на затянувшуюся паузу Люська.

– Была русалка. Колька Шмаков погулять на озеро вышел ночью, смотрит, девчонка на пляже лежит. Ну, лежаки, на которых загорают. Точно такие лежаки, на которых мы сейчас сидим. Ага, так вот, смотрит, девчонка в чем мать родила. А красивая. Ну, слово за слово. В общем, в самый разгар она вдруг в покойницу превращается и давай разлагаться.

– Да ну! – в ужасе воскликнула Люська и вцепилась в Макара так, как будто он был оберегом от нечистой силы.

Хотел бы я, чтобы и Женя ко мне так же крепко прижалась. Но...

– Врет он все, ваш Колька, – саркастически усмехнулась она.

– Да ладно, врет. А помнишь, мы у Мишки в гостях были, ну, прошлой весной? – обращаясь ко мне, спросил Макар. – Отец у него в загранку ходит, видеомагнитофон привез. А там еще фильм ужасов, на английском, правда. Но все равно до жути страшно. Так вот, Ирку Оськину вампир в подъезде поймал. Она домой возвращалась, а тут это. Клыки – во! Глазищи – во! Как вцепился ей в горло. Ирка потом в больнице долго лежала.

– Кошмар! – вне себя от страха пробормотала Люська.

А Макар продолжал заливать.

– Ирка обещала к нам подъехать. Ну, посмотреть, как мы живем. А знаешь, зачем?

– Ты же сам сказал – посмотреть, как мы живем, – как мышонок пискнула Люська.

– Ну да! Это всего лишь предлог! Ты еще молодая, не знаешь, что те, кого вампир укусил, сами вампирами становятся. Ирка приедет кровь нашу пить, поняла?

Врал он безбожно, но как убедительно! Признаться, мне даже стало немного не по себе. Зато Жене хоть бы хны. Слушает Макара, смотрит на него как на полного кретина и скептически улыбается.

– А почему она вампиром стала? – чуть ли не завывающим голосом вопросил Макар. – А потому, что фильм про вампиров смотрела! Сама на себя вампира вызвала! Так что ты, Женечка, не права! Не надо нам было про привидения рассказывать!

– Не надо было! – снова пискнула Люська.

– А вдруг они сейчас за нами придут?

– Вдруг!

– Зря мы сюда пришли!

– Зря!

– Уходить надо!

– Надо!

Макар толкнул лозунг, но сам остался на месте. И удержал вскочившую было Люську. Приложил палец к губам:

– Тсс! Там кто-то ходит!

И в этот момент резко открылась дверь.

– А-а! – взвизгнула ошалевшая от страха Люська.

Даже я вздрогнул, хотя знал, что все идет по сценарию. Как ни крепилась Женя, но и она испугалась и даже прильнула ко мне в поисках защиты. А я не растерялся, обнял ее за плечи. Макар хоть и придурок, но котелок у него варит.

Дверь открылась, и Люська снова заголосила, увидев, как мимо нее по темному коридору прошмыгнуло что-то белое. И дверь тут же закрылась. А спустя пару-тройку мгновений по ней ударили молотком.

– Ну и что это такое? – возмутилась Женя.

– Гвозди заколачивают, – в показном ужасе пробормотал Макар. – В дверь. Кажется, я знаю, зачем.

– Зачем? – словно на последнем издыхании спросила Люська.

– А затем! Гвозди в наш гроб вколачивают, вот зачем!

– Ну, знаете! – вспылила Женя.

Кажется, она поняла, что происходит на самом деле. И даже попыталась встать. Но не смогла. И я здесь был совершенно ни при чем. Онемевшие от страха ноги отказывались держать ее тело, а вместе с тем и умную и смелую голову.

Еще несколько ударов, и все стихло. Но Макар продолжал нагнетать кошмар.

– До утра нам лучше отсюда не уходить.

– Не уйдем.

– Если выживем, то утром сами выйдем.

Я удивлялся, как вообще Макар мог говорить. Люська с такой силой вцепилась в него, что у него должно было отказать дыхание.

– А что, можем и не выжить?!

– Да черт его знает! Все может быть!

– Но я не хочу умирать, – в панике пробормотала она.

– Да ты не бойся, я тебя в обиду не дам.

Какое-то время Макар молчал, тиская в своих объятиях насмерть перепуганную Люську. Я же, в свою очередь, обнимал Женю. Она не пыталась вырваться из моих объятий, но и признаков жизни не подавала. Ей было страшно, но защиты на моей груди она не искала.

– Умереть не страшно, – обращаясь к своей подружке, едва слышно сказал Макар. – Страшно умереть, если ни разу... Ну, ты меня поняла.

Я не знаю, поняла Люська его или нет, но он продолжал:

– Но мне совсем не страшно. У меня было. А у тебя?

– Нет. Ни разу.

– Тогда девственницей умрешь. Жаль, в жизни нужно все попробовать.

– Я не хочу, – прошептала Люська.

– Меня не хочешь?

– Умирать не хочу.

– А меня?

Она ничего не ответила. Но подозрительные шорохи, которыми сопровождались движения Макара, свидетельствовали о том, что он был близок к своей цели. Он – добрый малый и не позволит девушке умереть девственницей.

– А у тебя был парень? – спросил я у Жени.

Казалось, вопрос завис в воздухе. Но все же ответ прозвучал:

– Почему был? Он и сейчас есть. В армии служит.

– Ну, я не в том смысле. У вас что-нибудь было?

Женя меня поняла. И возмутилась. Вырвалась из моих объятий и даже повела плечом так, как будто собиралась влепить мне пощечину. Но не стала распускать руки, ограничилась устным порицанием:

– Дурак!

– Извини, – повинился я и снова обвил ее руками.

Она не попыталась вырваться, но спросила, в упор глядя на меня:

– Зачем?

– Нравишься ты мне.

– А ему Люська нравится, да? – саркастически усмехнулась она, взглядом показывая на молча копошившуюся пару.

Похоже, Макар уже залез к ней под юбку, и не только руками. Темнота разъедала силуэты их тел, но все равно можно было догадаться, чем они занимаются. А если Люська еще и стонать начнет... Мне стало неловко – и за друга, но прежде всего за себя. Известно, что от сессии до сессии живут студенты весело. Мы с Макаром уже пятый год учимся, и такой вот тихий, но явный разврат для нас дело, в общем-то, привычное. И не такие оргии в общаге устраивались. Но ведь Женя совсем молодая, еще даже учиться не начинала. Ей такой идиотизм в новинку.

– Ну и чего ты застыл? – тихо, но с нажимом спросила она. – Давай, начинай! Я же тоже девственница. Я же тоже не могу умереть нецелованной! Ну чего ты как не живой, а?

Если бы она действительно хотела... Но я-то понимал, что Женя всего лишь провоцирует меня, чтобы я показал ей свою идиотскую сущность.

– Да ладно тебе, – смущенно буркнул я.

– Скоты!

Женя оттолкнула меня, вскочила на ноги и уверенной походкой приблизилась к двери.

– Устроили тут спектакль!

Двумя руками толкнула дверь, и та с трудом, но поддалась ее усилиям. Видимо, не очень старались подговоренные Макаром ребятки, слабо прибили доску с той стороны.

Женя открыла дверь и выскочила в темный коридор. И некому было ее остановить – все «привидения» давно испарились. Женя шла так стремительно, что я смог нагнать ее только на лестнице, по которой она спускалась на первый этаж. Нещадно скрипели прогнившие ступеньки, где-то рядом с шумом обвалилась штукатурка с потолка, но это были естественные звуки, ничего общего не имевшие с нечистой силой. И все равно было чуточку страшно.

В былые времена из южного флигеля можно было сразу попасть в левое крыло основного здания. Достаточно было пройти метров семь-восемь по изогнутой дугой галерее. Но сейчас этот путь сообщения был полностью разрушен. Поэтому нам с Женей пришлось выйти на свежий воздух. Здесь я и успокоился. Теплая светлая ночь, мягкий ветерок чуть слышно ласкает листья деревьев, от Темного озера приятно тянет легкой прохладой. И хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть разруху. Но, увы, от этого никуда не деться. Сколько лет усадьбой владели вандалы. Бесхозно владели, наплевательски.

– Субботник надо бы организовать, – сказал я.

Но Женя даже ухом не повела. Хоть и медленно, но уверенно она шла по направлению к парадному входу дворца. К себе в комнату возвращается. Чтобы меня не видеть.

– Субботник, говорю, организовать надо, – повторил я. – Мусора во дворе много, убраться бы.

На этот раз я добился своего.

– И привидения разогнать! – злой насмешкой ответила она.

Не самая лучшая реакция на мое предложение, но уж лучше что-то, чем ничего.

– Да ладно тебе! Сама привидения выдумала! Никто вас туда силой не тащил!

Женя остановилась и порывисто повернулась ко мне:

– Интересно было, потому и пошли! А вы цирк там устроили!

– А ты уверена, что это был цирк? – с осторожной насмешкой на губах спросил я. – Может, в самом деле привидения, а?

– Ну да, конечно! – Женя готова была поднять меня на смех.

Но это был бы истерический смех. Она догадывалась, что стала жертвой розыгрыша. Но в то же время и сомневалась. А вдруг привидение было настоящим?

– А давай вернемся? – предложил я.

– Зачем?

Я видел, что сомнения одолевают ее. И не верит она в привидения, а все равно возвращаться страшно.

– Ну, там же твоя подруга осталась. А чем они там с Макаром занимаются, а?

– Чем, чем. Это их личное дело.

– Ей страшно, а Макар пользуется ею, – подзуживая, продолжал я.

– Ну да! Она мне говорила, что сама хочет с Макаром, – начала было она, но запнулась и замолчала.

Впрочем, и без того было ясно, что она хотела сказать. Люська сама была не прочь опрокинуться вместе с Макаром.

– Что, не надо им мешать? – спросил я.

– Не надо, – кивнула Женя и отвела в сторону глаза.

– Тогда зачем этот марш протеста? Ничего же страшного не произошло! Ну, любит мальчик девочку...

– А если б ты воспользовался моим страхом?

– Но тебе же не было страшно.

– Было!

– А я, дурак, не воспользовался.

– Был бы дураком. Если бы я этого хотела, – усмехнулась она.

– Но ты не хотела. А если б хотела, то никогда бы об этом не сказала.

– Ты страшный пошляк!

– Страшный пошляк? Или страшный сам по себе?

Я вдруг понял, что мы уже не стоим на месте. Мы шли по направлению к лодочной пристани, но не через парадную лестницу, а по дорожке из старинной, но изрядно попорченной плитки.

– Сам знаешь, что не страшный, – опуская голову, смущенно сказала она. И пасмурно добавила: – Но я тебя боюсь.

– Почему?

– Потому что я не из тех, в кого влюбляются такие парни, как ты.

– Какие такие?

– Ты хочешь, чтобы я исполнила дифирамбы в твою честь? Обойдешься! И вообще, мне уже пора.

– Куда, в озеро?

– При чем здесь озеро? Домой. То есть в общежитие.

– Да, но ведешь-то ты меня к озеру.

Женя остановилась. Как будто только что заметила, куда ведут ее ноги.

– Это ты меня ведешь, – сказала она и вымученно улыбнулась. – Утопить хочешь?

– Я что, похож на злодея?

– Нет, ты похож на Дон-Жуана. Такой же... Э-э... Ветреный.

– А еще какой?

– Какой надо!

– Кому надо? – не унимался я.

В результате чего Женя окончательно смутилась и замолчала. Но назад к дому не повернула. Мы вместе вышли на полуразрушенную пристань. Обломки каменных блоков, торчащие наружу железные прутья арматуры, снесенная наполовину башня. Одним словом, печальное зрелище. И опасное. Казалось, что в любое время под ногами может обвалиться каменная плита, а то и рухнуть на голову вторая, пока что еще целая башня-маяк.

Похоже, я был не одинок в своих прогнозах о грозящей нам опасности. Я протянул Жене свою руку, а она в тот же момент подала мне свою. Мы взялись за руки, как будто это могло отвадить от нас беду. А может, она думала вовсе не об опасности. Да и я, признаться, думал о ней мало. Гораздо больше меня занимала мысль о самой Жене. Из головы не выходила брошенная ею фраза: «Я не из тех, в кого влюбляются такие парни, как ты». Что это, низкая самооценка или преувеличение моих достоинств? Конечно, я имел представление о собственной внешности. И знал, что нравлюсь девчонкам. Но почему я не могу влюбиться в Женю? Могу. Еще как могу!

– А у тебя что, правда есть парень? – стараясь скрыть наползающую досаду, спросил я. – Или это ты мне назло сказала?

– Назло, – кивнула она.

– Значит, нет никого, – облегченно вздохнул я.

– Назло. Правду назло сказала. Есть у меня парень. Он сейчас в армии. Его корабль в дальнем плавании. В каких морях, не знаю. Военная тайна.

– Так армия или флот?

– А что, есть разница?

– Ну вот, а говоришь, что парень служит. Нет у тебя никакого парня. И не служит у тебя никто. Есть разница между армией и флотом. В армии два года служат, а на флоте – три.

– Все правильно, Иван три года служить будет. Год почти прослужил, еще два осталось. А сколько в армии служат, я не знала. А тебе не нравится, что у меня парень есть? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Ну, есть и есть, – разочарованно пожал я плечами. – Но два года ждать, это же очень долго.

– Если любишь, то недолго.

– А ты его любишь?

– Люблю, – чересчур уж поспешно ответила она.

– Тяжело тебе будет. Девчонка ты красивая, а вокруг столько парней.

– Не так уж и много.

– А тебе что, меня одного мало?

– Не знаю. Может, даже слишком много. А то, что я красивая, это ты зря, – нахмурилась Женя.

– Не любишь комплименты?

– Не люблю лести. А ты льстишь. И я знаю, зачем. Я для тебя всего лишь очередное увлечение. Поиграешься и бросишь. Ладно, не будем об этом.

– А если это не игра? Если это серьезно?

– Боюсь тебя разочаровать, но я не дурочка, которую можно легко обмануть. И вообще, у меня есть парень.

– Ты его не любишь, – уверенно сказал я. – И он тебе не пара.

– Не тебе об этом судить.

– Мне! Нравишься ты мне. По-настоящему нравишься.

– Видишь озеро? – усмехнулась Женя.

– Вижу. И что?

– Вот в него и забрасывай удочки. А от меня отстань. Все, мне пора. Не провожай.

Женя ушла, но я даже не обернулся. Как стоял лицом к озеру, так и остался стоять. Не стал я удерживать ее. И вовсе не потому, что не хотел ее останавливать. Просто в моем положении не стоило этого делать. А то еще решит, что не я прав, а она. Ведь правота за мной. Ничего такого я не сказал, за что меня можно было так подло бросить одного на пристани. Сейчас Женя это осознает, осадит себя и вернется, чтобы сдаться мне на милость. А я уж тогда ее приласкаю и обогрею.

И я не ошибся. Не прошло и пяти минут, как за моей спиной послышались легкие шаги. Так могла ходить только девушка. А кто еще это мог быть, кроме Жени...

– Ты мне в самом деле очень нравишься, – не оборачиваясь, сказал я. – Ты необычная.

Она подошла ближе, молча взяла под руку, прижалась к ней плечом.

– И не собираюсь я тебя обманывать.

И не должен я был ее обманывать. Может, во мне отцовские гены бушуют, может, еще что, но мне нравилось кадрить девушек, играть с ними в игры, в финале которых, по природе вещей, могут быть дети. Но в случае с Женей меня тянуло на роль серьезного человека – не мальчика, но мужа. И я ее не брошу, как мой отец в свое время бросил мою мать. Я был уверен, что не брошу. Она действительно необычная девушка. Может, и не самая красивая, но меня это совершенно не смущало. Вот только пахнет она как-то не так. Вернее, очень хорошо пахнет. Тонкий волнующий аромат французских духов. Но Женя должна пахнуть иначе, ее запах – это уют и тепло домашнего очага.

– Не собираешься? Но ведь обманул.

Приятный девичий голосок заставил меня содрогнуться. Только сейчас я понял, кто стоял со мной и кружил мне голову ароматом дорогих духов. Это была Майя. Я невольно отстранился от нее, отступил назад, чтобы убедиться, что у меня не галлюцинации. Но передо мной действительно стояла Майя. Все та же красная курточка, но не было красной беретки. Красивые светло-русые волосы распущены, шикарными струями стекают с плеч. И юбки нет, отчего ее ноги, едва прикрытые курткой, казались бесконечно длинными. Стройные ножки и чертовски соблазнительные.

Она смотрела на меня ехидно-насмешливым и в то же время кокетливым взглядом.

– Обманул ты меня, Севочка. Обманул!

– Ну да! Скажи еще, что это я загулял с «золотым мальчиком»? – усмехнулся я.

Если уж разбираться в том, кто виноват в разрыве наших отношений, то винить следовало ее.

– Я загуляла. Но ведь ты меня не остановил.

Что верно, то верно. Не стал я бегать за ней, не умолял вернуться. Ну, было немного грустно оттого, что Майя меня бросила, но трагедии из этого я не делал. Знал, что скоро и думать о ней забуду. Так оно и оказалось. Потому что не было любви.

– А я что – придурок, чтобы за тобой бегать? – с чувством гордости за себя спросил я.

– И за кем ты теперь бегаешь? За той дурочкой с переулочка?

Мне совсем не понравилось это наглое вторжение в мою личную жизнь. Я сурово нахмурился.

– Это ты о ком?

– Видела я, за кем ты ухлестываешь, – пренебрежительно усмехнулась Майя. – Было бы что-то стоящее, а так обидно. Нашел, на кого меня променять.

– Это ты меня променяла.

– Что было, то было. Сейчас у меня никого нет. И не будет, если ты... – Майя нежно смотрела на меня. И ласково улыбалась. Я чувствовал, как мое сознание обволакивается убаюкивающими волнами ее очарования.

– Что я?

– Если ты будешь со мной, то мне никто больше не нужен.

– Пока не подвернется кто-нибудь более стоящий, – пытаясь стряхнуть охмуряющие чары, выдавил насмешку я.

– Ты ничего не понял, – укоризненно глянула на меня Майя. – С Игорем у нас ничего не было. Он, конечно, парень что надо. Но я ушла к нему только для того, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь на это. Честное слово, у нас ничего не было.

– Да мне как-то все равно, что у вас там было.

– Я вижу, что тебе все равно. Оттого мне и больно. Скажи, что ты меня любишь. Скажи, что жить без меня не можешь, – с нежностью заглядывая мне в глаза, попросила она.

Эта атака с ее стороны оказалась столь мощной, что я не смог ей противостоять.

– Ну, ты мне, конечно, нравишься.

– Уже лучше, – просияла она. – И ты меня любишь так же, как прежде.

– Разве я раньше это говорил?

Насколько я помню, мы с Майей не признавались друг другу в любви. Как можно было признаться в том, чего нет?

– Скажешь сейчас.

Она вплотную приблизилась ко мне, своими нежными невесомыми руками обвила мою шею. Головокружительное обаяние и пьянящий аромат красивой прелестницы, завораживающая сила колдовских чар. Я чувствовал себя Одиссеем, угодившим в любовные сети нимфы Калипсо. Попал, что называется. И поплыл.

– Ну чего ты молчишь? – нежно спросила Майя.

– Ты мне очень нравишься.

– Это ты говорил той. А меня ты должен любить.

– Ну, люблю.

– А если без «ну»?

– Люблю.

– А громче можешь?

– Могу.

– Так скажи.

– Могу!

– Не то. Скажи.

Я понял, что Майе давно пора закрыть рот. А способ, как это сделать, я знал. И применил его – впился в ее сладкие губы глубоким, затяжным поцелуем. Она обмякла у меня в руках, ее тело мелко задрожало. Я знал, что это значит. Майя возбуждена, и с ней можно делать все, что угодно. Но негде. Разве что отвести в свою комнату. А почему нет? Макар сейчас с Люськой. А когда вернется, мы с Майей будем уже под одеялом. О Жене я в тот момент не думал. Майя своим шумным появлением заглушила все мысли о ней.

О Жене я вспомнил на следующий день. Мы отправляли отряд на работы. Плановое построение, пламенная речь еще не похмелившегося Данилыча. В сей торжественной обстановке мы с Макаром должны были вручить каждой сестре по серьге, то бишь по казенному ведру. Получи, обрадуйся и распишись. Я стоял и посматривал то на Женю, то на Майю. Первая – далеко не самая красивая, можно даже сказать – бесфигуристая. Но было в ней нечто, от чего взметались ввысь чувства. И Майя. Первая красавица с великолепной фигурой и нежной, чуточку смугловатой кожей. Само очарование. Глядя на нее, я также испытывал прилив чувств. Но это скорее была бурная страсть, нежели тихая, но окрыляющая любовь. Не любил я Майю. Но, вспоминая прошедшую ночь, я чувствовал, как закипает во мне молодая кровь. Ведь сегодня Майя снова подарит мне сладострастную ночку, если, конечно, не разочаруется во мне.

Женя старалась не смотреть в мою сторону. Глазки опущены, губки поджаты. Такое ощущение, будто она знает, что произошло этой ночью. Такое чувство, будто она обижена не только на меня, но и на весь белый свет. Зато Майя смотрит на меня с мягкой загадочной улыбкой, в глазах ярко светятся радостные искорки. Она счастлива, что снова со мной. И что же мне теперь делать? Пытать счастья с Женей, рискуя потерять Майю. Или оставить Женю в тени своих чувств, чтобы вдоволь испить из страстного колодца, который сам поднимает из своих глубин и сам подает мне вкусную водицу. Я не знал, что делать. Я искал компромисс. А время бежало стремительно быстро. Данилыч уже толкнул речь, и первая девушка уже отделилась от общей массы, за ней потянулись и остальные. Вряд ли кого из них распирает от желания пройтись ударным трудом по колхозным полям, но ведра разбираются бойко. Все тот же принцип – в большой семье не щелкай. Ведер хватит на всех, но последним «воронам» может достаться дырявый инвентарь. Это как с семечками – наберешь полную горсть, сначала идут хорошие, а в конце всегда остаются мелкие и горелые.

Майя не торопилась. Знала, что ей достанется самое лучшее и, что самое главное, меньшее из всех ведер. Но точно такое же ведро я берег и для Жени. И она как будто почувствовала это, когда подошла ко мне.

– Я все знаю, – не глядя мне в глаза, с режущими нотками обиды в голосе пасмурно сказала она.

Я ей протянул одно ведро, а она взяла другое, первое подвернувшееся ей под руку. Кажется, с проржавевшим до дыр днищем.

– Что ты знаешь? – спросил я.

– Ты с ней был, – не оборачиваясь ко мне, ответила она и скрылась в толпе.

Я вопросительно посмотрел на Макара. Он знал, с кем я провел эту ночь. Он же и мог капнуть об этом Люське, а уж та... Но Макар недоуменно пожал плечами. Не мог он никому ничего сказать. Хотя бы потому, что четко знает, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Ведь в наших нелегких войнах на женском фронте всегда была важна конспирация.

В наших войнах. Сколько девчонок мы завоевали за последние два года! Макара до сих пор несло вдаль по амурным буеракам, а моя душа уже требовала остановки. Хватит с меня, пора остепениться. Тем более что есть вариант. Вернее, два. Или Майя, или Женя. Хорошо, если бы в нашей стране было разрешено многоженство. Честное слово, я бы не задумываясь взял в жены и ту, и другую. Женю для души, а Майю для тела. Но так нельзя. И что же делать? Ждать, когда Майя бросит меня? Тогда вопрос рассосется сам по себе. А она не из тех, кто блещет постоянством. Сегодня со мной, завтра с другим. А Женя будет мне верна. Я был уверен в этом на все сто процентов. Теоретически был уверен, потому как реально на данный момент мы с Женей были очень далеки друг от друга.

Майя взяла предложенное ведрышко изящно, двумя пальцами.

– Э-эх, доля моя горькая, – скорее в шутку, чем всерьез посетовала она.

Но, как бы то ни было, работать ей вовсе не хотелось. Кому охота целый день ишачить в поле да еще и по самые уши в грязи. К тому же я был уверен, что изящная и нежная Майя пришла в этот мир вовсе не для грубого физического труда. Кстати, в отношении Жени такая мысль у меня даже не возникала. Пожалуй, Женя из тех женщин, что и коня на скаку остановить смогут. Но это ничуть не умаляло ее достоинства.

– Ты мне поможешь? – снова в шутку и тихо спросила Майя.

Не задумываясь, я согласно кивнул. Как всякий начальник, я не обязан был ковыряться в грязи. В мою задачу входили учет и погрузка уже собранного картофеля. А если точнее, то руководство этим процессом. Так что в моих силах было помочь Майе. Чем, в сущности, я и занялся, как только мы оказались на поле.

Конечно, ей приходилось участвовать в битве за урожай. Но моими стараниями ее норма была снижена в добрых три раза. За одно собранное ведро я ставил ей не одну, а целых три галочки. То же самое я попытался проделать и в случае с Женей. Предложил ей свою помощь, но нарвался на грубый отказ.

– Свою красавицу обхаживай! А про меня забудь! Нет меня, понял?

Я все понял. И с той поры стал делать вид, что знать ее не знаю. Но вообще забывать о Жене я был не намерен. Мне уже было понятно, зачем я понадобился Майе. Ей нужен был не я, а моя помощь. И она добилась своего. Но как только все закончится и мы вернемся в город, она от меня отстанет. Тогда я целиком и полностью переключусь на Женю. А пока что я продолжал плыть по течению страстного соблазна, который являла собой Майя.