Текст книги "Его считали подкаблучником"

Глава 5

Боевые стволы спрятаны, пневматический «ТТ» в кармане. С Поршнем все обговорено, Катя предупреждена. Главное, в багажнике чисто. Так что можно сдаваться.

А менты уже на хвосте. Полицейский «Форд» прижимает к обочине, из матюгальника доносятся угрозы. Придется останавливаться, других вариантов нет.

Поршень притормозил, прижался к обочине. Впереди, перерезав путь, остановился «Форд». Из ментовской машины выскочили патрульные с автоматами. Шоу продолжается.

– Приехали! – Абзац вздохнул.

Он понимал, что менты будут прессовать его не по-детски. Возможно, ливер отобьют в отместку за своего начальника. Но бежать нельзя, это лишь усугубит ситуацию.

– Теперь только держись, – уныло проговорил Поршень.

– Ну, ни пуха!

– К черту!

Абзац вышел из машины, и сильные руки мордастого старшины тут же развернули его лицом к ней. Они обшарили братка снизу доверху, вынули из-за пояса пневматическую игрушку. Пусть менты потешатся.

Ноет живот, не успокаивается. Зато на душе полегчало. Не ушли преступники, все-таки перехватили их. Правда, покойника в машине нет, но криминалист уже в деле. Брагин обнаружит следы его присутствия, и тогда Надымову с Порошиным не отвертеться.

Задержанных уже приняли, оформили. Пора спускаться к ним и взламывать двери в их души. Архаров поднялся из-за стола, когда в кабинет вдруг зашел Званцев и с торжествующим видом выложил на стол пистолет.

– Что это? – Архаров глянул на него исподлобья.

– Пистолет системы «ТТ». Пневматический!

– И что?

– Это тот самый пистолет, которым вам угрожали, товарищ майор.

Званцев пытался скрыть злорадство, но это плохо ему удавалось.

– Там был боевой ствол, – заявил Архаров.

Уж он-то мог отличить боевой пистолет от пневматического. Пусть Званцев не заливает.

– Пневматический!

Архаров сверкнул взглядом.

– А чему ты радуешься, подполковник! – резко спросил он.

– Я радуюсь? – Званцев заметно смутился.

Архаров стремительно шагнул на него, направляясь к выходу. Незваному гостю пришлось шарахнуться в сторону. Архаров беззвучно пошевелил губами, выговаривая слово «идиот».

Приходить на допрос с пустыми руками – плохая примета и верный путь в тупик. Прежде чем допрашивать Порошина, Архаров поговорил с криминалистом и выяснил кое-какие технические моменты, связанные с телефоном этого субъекта.

Порошина доставили в помещение для допросов. Архаров предложил ему сигарету.

– Не курю, – буркнул парень.

Порошин Леонид Яковлевич, восемьдесят восьмого года рождения. В две тысячи восьмом был осужден за вымогательство на пять лет. Отбыл весь срок. Лоб выпуклый низкий, брови ломаные, глаза овальные с темной радужкой, веки складчатые, нос крупный, рот широкий.

– Здоровый образ жизни ведешь?

– А что, нельзя?

– Качаешься?

– Да, типа того.

– Диск для штанги прикупил.

– Да, прикупил. – Порошин усмехнулся.

– Чисто подкачаться?

– Ага.

– Жадность фраера сгубила.

– Не понял.

– Зажал ты диск. Вы без него труп в реку сбросили, а он не утонул. Вниз по реке поплыл, там рыбаки его и зацепили. Группа уже в пути. Труп нашли, опросим свидетелей, тогда уже поздно будет каяться. Да ты не переживай, тебе-то ничего не будет. Оружием представителю власти угрожал Надымов, он и ответит. Да и труп мы на него повесим.

– Какое оружие? Там была пневматика чистой воды.

– Не было оружия? – скрывая усмешку, спросил Архаров.

– Не было!

– Ты об этом официально заявляешь?

– Заявляю!

– А почему тогда не говоришь, что трупа не было?

– И трупа не было!

– Но ты об этом не сказал.

– Говорю!

– Поздно уже.

– Да ни фига не поздно! Ты мне, начальник, баки здесь не заливай. Не надо меня тут на фуфло брать. Если есть доказательства – предъявляй, если нет – отпускай!

– Будут доказательства.

– Вот как будут, так и поговорим! – отрезал Порошин.

– А тогда может быть поздно.

– Не было трупа. А ствол был пневматический. Все, больше ничего не скажу!

Архаров взял со стола лист бумаги, тряхнул перед Порошиным.

– Знаешь, что это такое? Локализация с телефона твоего дружка. Куда звонил, откуда. В последний раз он с карловского моста СМС-сообщение отправлял. Кто такая Катя?

– А мне-то откуда знать? – Порошин нахмурился.

– Я так понимаю, его подружка. Он ей написал, что вы жмура сбросили, возвращаетесь домой.

– Не мог он ей такого написать!

– Как не мог, если написал! – Архаров шлепнул по листу внешней стороной ладони.

– Нет! – Порошин потянулся к нему, чтобы заглянуть в записи.

Архаров не стал убирать от него листок, но и навстречу не протянул, не развернул лицевой стороной. А Порошин просто не мог дотянуться до бумаги, поэтому сдал назад.

– На пушку берешь, начальник? – спросил он.

– С карловского моста сигнал прошел. Что вы там делали?

– Мимо проезжали.

– А труп возле карловского моста нашли. Вы его там и сбросили.

– Не знаю ничего!

– А Надымов знает. Он мне все расскажет. Кате своей поведал, и со мной поделится.

– Гонево это все, начальник! Пневмат был, а трупа не было.

– И кровь у вас в багажнике нашли.

Экспертиза выявила следы вещества, которое могло быть кровью или чем-то еще. К тому же след, судя по всему, не совсем свежий. Но голос Архарова звучал уверено.

– Не знаю ничего! Без адвоката слова не скажу! – Порошин скрестил руки на животе, вскинул голову.

Архаров напрасно пытался разговорить его. Не кололся орех, но еще, как говорится, не вечер.

Невесело выглядел подполковник Несмеянов, кисло. Зуб у него болел, поэтому он сидел, кулаком подпирая щеку.

– Значит, не хочет Порошин колоться?

– Ни Порошин, ни Надымов, – ответил Архаров и посмотрел на Бойкова.

– Ничего не видел, ничего не знаю! – Олег развел руками. – На том и стоит!

– Плохо.

– Труп нужен. Без него их не пробьешь, – сказал Архаров. – А они покойничка с карловского моста скинули.

– Это твое предположение. – Несмеянов покачал головой. – Его подтверждать надо.

– Завтра водолазы будут, я договорился.

– Завтра?.. Вода вроде не холодная. Да и река не очень широкая.

– Я думаю, труп от моста отнесло, – проговорил Архаров.

– Почему ты так считаешь?

– А потому, что Надымов и Порошин очень торопились. Да и веревки у них не было. Поэтому они труп без утяжелителя сбросили. Наверняка его течением отнесло. Я Пирожникова и Клюева к мосту отправил, они вниз по реке пройдут, посмотрят. Если труп где-то всплыл, ребята его найдут.

– Нужен он, Егор Васильевич. Без тела грош нам цена. – Несмеянов поморщился.

В дверь постучали.

– Да!

В кабинет осторожно зашел Званцев:

– Можно?

– Андрей Данилович? – Несмеянов смотрел на него, как на цыганку с картами, несерьезно, но с надеждой.

А вдруг нагадает что-то интересное.

– Ну, проходите, раз уж пришли!

– Мы рады вас видеть, товарищ Незванцев, – в кулак прошептал Пирожников, с насмешкой глядя на Званцева.

А тот как будто не замечал иронии, сел во главе приставного стола, поерзал на стуле, устраиваясь поудобней, потом спросил с важным видом:

– О чем разговор?

Архаров даже не глянул на него и сказал начальнику:

– Будет труп. Не может не быть. Надымов и Порошин – люди Горохова. Он Замятова убил.

– Это еще доказать нужно.

– Труп Замятова найдем и к Горохову привяжем.

– К Горохову? – подал голос Званцев. – Я думал, у вас гражданин Жилкин на подозрении.

У Архарова не было ни малейшего желания вдаваться в объяснения непонятно с кем.

– Да, к Горохову привяжем, – сухо сказал он. – Или к Жилкину.

– Кто-то из них убил?

– Кто-то из них.

– Думаете?

– Знаю.

– Ловлю на слове!

Архаров метнул в Званцева удивленный взгляд. Он никак не ожидал от целого подполковника такой глупости.

– Андрей Данилович, мне кажется, вы сейчас очень нужны… э-э… – Несмеянов задумался, куда бы ему сейчас отправить Званцева.

Он поставил перед собой непростую задачу и еще ломал над ней голову, когда появился старший лейтенант Чебриков. Невысокий парень, худощавый, поджарый, длинноногий. Лицо узкое, вытянутое. Было в нем что-то от гончей собаки.

Прежде чем сделать шаг, Чебриков наклонял тело, как будто брал высокий старт. Ходил он быстро, движения у него стремительные, напористые. Сколько бы Дима ни прошел, ни пробежал, он никогда не выглядел усталым.

– Товарищ майор, вы, как всегда, правы! – весело возвестил старлей. – Был я в магазине. Продавец опознал Надымова.

Архаров улыбнулся. Лейтенанта Клюева он отправил к реке, а Чебрикова – в торговый центр, мимо которого могли проезжать Надымов и Порошин, возвращаясь в город от карловского моста. В тот самый отдел, где продавались товары для охоты, рыбалки и туризма. Он как знал, что Надымов подменил пистолет. Так оно и оказалось.

Еще бы Клюев труп нашел!

Увы, не нашел Клюев труп. Нечем было прижать Надымова к стенке. Но двигаться вперед все равно нужно, поэтому Архаров и выдернул задержанного на допрос.

Он смотрел на Надымова, как врач – на безнадежно больного.

– Пневматику ты в магазине купил перед самым задержанием. А камера у супермаркета зафиксировала, как ты мне боевым пистолетом угрожал.

– А она не зафиксировала, как у тебя, начальник, очко сыграло? Ты же в штаны наделал, когда я пневмат на тебя наставил. Будь мужиком, признайся, что так и было!

Архаров едва сдержался, чтобы не сделать признание прямо на месте. Это было не трудно. Кулак у него крепкий, удар убойный. Но рукоприкладство – это признак бессилия. А в данном случае еще и согласие с оговором.

Как мог Архаров согласиться с тем, что ему стало страшно, когда преступник навел на него пистолет? Несмеянову признаться мог, а этому отморозку – нет.

– Труп у вас в багажнике лежал, – стараясь не обращать внимания на хамскую выходку, сказал Архаров. – Экспертиза выявила следы крови. Плохо упаковали?

– А я видел, как у тебя, начальник, очко сыграло! – разошелся Надымов.

Но Архаров продолжал с невозмутимым видом гнуть свою линию:

– Завтра водолазы труп поднимут. Тот самый, который вы в реку скинули.

– А страшно было, да? – спросил Надымов.

– Не всякая птица, попадая в клетку, становится попугаем. – Архаров усмехнулся. – А ты стал. У тебя случайно погоняло не Попка?

– Это что такое было? – осведомился Надымов. – Типа я сам дурак?.. Нормально, ты обделался, а дурак – я!

Архаров качал головой, глядя на хама. Очень не просто с ним будет.

– Что смотришь, начальник? Очко жим-жим?.. Не на того нарвался. Я под твою дудку плясать не собираюсь.

– Все сказал?

– Нет, не все. Я не знаю, о каком трупе ты мне тут городишь, но если ты пришьешь мне мокрое, берегись. Я отмотаю свое, но когда-нибудь выйду. И спрошу с тебя по самую рукоять… Ты меня понимаешь?

– А если был труп?

– Не было ничего!

– Если был труп, ответишь ты. И за убийство, и за свой базар.

Во взгляд Архаров вложил всю внутреннюю силу, помноженную на властные полномочия. Он ведь не робот, а человек, и потому мог злоупотребить своим служебным положением, превратить жизнь Надымова в ад, опустить его на самое тюремное дно. Тут главное – очень захотеть. А майор уже едва сдерживался. Еще одно дурное слово, и Надымов обречен.

– Водолазы будут завтра утром. У тебя еще есть время подумать. Бумагу и ручку возьмешь у дежурного. – Архаров поднялся, направился к выходу, в дверях остановился и сказал: – А Горохова не бойся. Он до тебя не дотянется.

– Да пошел ты!.. – на остатках нахальства буркнул Надымов.

– И не обидит, – добавил Архаров и усмехнулся.

Он сделает это сам, без Горохова, если Надымов не возьмется за ум.

Время позднее. Все уже разошлись. В управлении осталась только дежурная смена и те сотрудники, которым некуда было идти.

Архарова дома никто не ждал. Он сам был виноват в этом. Может, потому иной раз рука его и тянулась к стакану.

Майор открыл сейф, достал початую бутылку «Столичной», покрутил ее в руках и вернул на место. Нет, пить нужно с радости. А с тоски лучше бегать. На три километра. Или на пять. А если тоска уж очень темная, то и на все десять.

Егор закрыл сейф, и в этот момент позвонил дежурный. Оказывается, к нему пожаловала гостья. Гражданка Замятова. Он велел пропустить посетительницу и встретил ее в коридоре.

Елена Евгеньевна выглядела расстроенной, но как женщину это ее не портило. Немолодая уже, но смотрится очень хорошо. Красота у нее не яркая, не броская, но глубинная, естественная, одухотворенная.

Впрочем, Архарову было все равно, красивая она или нет. У него не имелось никакого желания заигрывать с ней. Дело не в ней, а в нем самом.

В свое время он развелся с женой. Катя постоянно ждала его дома, звонила ему, надоедала. В конце концов Егора все это достало. Да и ее тоже. Катя нашла нового мужчину, а он не пытался ее удерживать.

Первое время после развода Архаров радовался свободе, потом стал скучать и даже остыл к случайным женщинам. А постоянной подруги у него не было. Он жил бобылем, думал о Кате, которая была счастлива с другим, грустил о дочери, которую воспитывал тот же мужчина. Сам во всем виноват и пенять должен прежде всего на себя.

– Что-то вы припозднились, Елена Евгеньевна, – сказал майор, открывая дверь в свой кабинет.

– Я вам, наверное, уже надоела? – Она виновато улыбнулась.

– Нисколько. Тем более что вы кстати, – проговорил он, пропуская женщину вперед.

Замятова занесла ногу, переступая через порог, в этом положении и застыла. Егор взял ее за руку, чтобы она не упала.

– Вы что-то узнали?

– Да так… – Архаров провел женщину в кабинет, помог сесть на стул.

– Вы нашли Илью? – спросила она. – Я знаю. Он снился мне, звал меня к себе.

– Вы уже говорили.

Архаров бросил взгляд за окно. Покойники к дождю снятся, а на небе тучи сгущаются.

– Это невыносимо. – Замятова достала из кармана носовой платок, промокнула краешек глаза.

– Елена Евгеньевна, я не видел, как вы резали мне живот. Но вы это делали. Я к тому, что вы женщина не слабонервная.

– Вы нашли его? – Замятова приподнялась со своего места.

– Еще нет…

– Скажите, не мучайте меня!

– Я говорил с Жилкиным. Он знает, кто убил вашего мужа.

– Все-таки убили! – Женщина всплеснула руками.

– Сегодня мы задержали людей, которые, возможно, везли его тело.

Елена Евгеньевна хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, и она всего лишь хлопнула ладонью по столу. Архаров открыл сейф, откупорил бутылку, плеснул в стакан и подал ей.

– Если это вас успокоит. А если нет, то лучше не надо.

Женщина кивнула, взяла стакан, залпом выпила и поморщилась то ли от спиртовой горечи, то ли от душевной боли. А может, от того и другого.

– Вы сказали «возможно», – напомнила она.

– Труп никто не видел. Может, его и нет, – сдал назад Архаров.

– Есть. Я знаю. Илья мне снился. Я потому и пришла, что хотела узнать точно.

– Завтра будут поднимать тело. В принципе, я видел вашего мужа на фотографии, но…

– Я понимаю. – Женщина подавленно кивнула. – Тело нужно опознать. Завтра?

– Да.

– Я это сделаю, а сейчас пойду. – Замятова тяжело поднялась со стула, и ее резко повело в сторону.

Архаров поймал ее и удержал.

– Елена Евгеньевна, мне придется вас проводить.

Нелегкая это работа, из болота тащить бегемота. Особенно если его там нет. Водолазы работали с утра, день уже завершался, а результата нет. Скорее всего, уже не будет.

Архаров уже перестал верить в успех. Что уж говорить о других.

– А если там нет ничего? – наблюдая за водолазом, который в какой уже раз погружался в воду, спросил Несмеянов.

– Есть, – упрямствовал Архаров.

– Тогда почему найти не могут?

– Я же говорил, тело без утяжелителя сбросили. Его могло течением отнести. – Егор уныло смотрел на реку.

Чем дальше от моста вниз по течению, тем она шире и глубже. Может, труп зацепился за какую-нибудь корягу на самом дне, да еще и где-нибудь вдали от зоны поиска? Или там и в самом деле нет ничего.

– А вдруг ты ошибаешься?

– Юра, будь другом, не тяни за язык. Хватит с меня вчерашнего.

– А что было вчера?

– Было, Юра. Труп выловлю, к Горохову привяжу. Или к Жилкину. Такое ощущение, будто я действительно слово Званцеву дал. Если трупа не будет, он меня задолбает.

– Ага, с Доски почета снимет, – заявил Несмеянов.

– Может, Горохов и не убивал никого?

– Или Жилкин.

– Жилкин видел, как Замятова убивали.

– Уверен?

Архаров уныло цокнул языком. Сейчас он ни в чем не был уверен и чувствовал себя не в своей тарелке. Потому что неправильно держался вчера. И Званцеву повод для зубоскальства дал, и перед Еленой Евгеньевной растрепался. Может, Замятов жив, а он тревогу поднял. Бедная женщина в машине сидит, ждет, когда труп поднимут. Зачем он только ее позвал?

Из реки показался водолаз. Одной рукой он подавал сигнал, привлекая к себе внимание, а другой тащил за собой что-то тяжелое. Очень скоро этот человек вытянул на берег тело, замотанное в черную пленку.

В ногах покойника, закутанного в полиэтиленовый саван, Архаров увидел гирю. Это его насторожило. Не могло ее быть там. Порошин и Надымов не стали бы заезжать в магазин за чугунным блином, если бы у них был утяжелитель.

Тело уложили на траву. Архаров разорвал пленку в голове покойника. В этот момент появилась Елена Евгеньевна.

– Это не Илья! – сказала она стонущим голосом, но с предательскими нотками радости в нем.

Архаров кивнул. Перед ним лежал совершенно незнакомый человек.

Часть вторая

Глава 6

Курить или не курить – вот в чем вопрос. Полчаса назад Архаров уже высосал сигарету, за новую браться еще рано, а душа просит. Она же в легких живет, вот и требует.

Он сидел за столом в помещении для допросов и мял в пальцах сигарету. Напротив с угрюмым видом томился задержанный.

– Как настроение, Порошин?

– Да в непонятках я, начальник. За что меня взяли? Антоха прикололся, а я-то здесь при чем?

– Прикололся, это в смысле человека задушил?

– Какого человека?

– А которого вы с карловского моста скинули.

– Не знаю ничего.

– А мы знаем. Потому что труп нашли.

– Где нашли?

– Ты сам знаешь. Откуда труп, тебе тоже известно. Из багажника вашей машины.

– Ты знаешь, а я нет. Расскажи, начальник. Интересно байку послушать. – Порошин ухмыльнулся.

– Рассказывать будет твой дружок Надымов. На тебя все свалит. А я ему поверю. И суд тоже. Он получит условный срок, а ты – реальный. Лет на пятнадцать сядешь.

– На угрозы перешел, начальник? Ты меня доказательствами напугай. Если сможешь. Нет у тебя ничего. Да и быть не может.

– Все будет. Но поздно для тебя.

Порошин пренебрежительно фыркнул и скрестил на груди руки. Это значило, что на вопросы он отвечать не будет. Но Архаров не торопился вызывать конвоира. Рано еще уводить Порошина. Пусть Надымов думает, что допрос затянулся, гадает, по какой причине.

Полковник Севастьянов умел ценить свое время, поэтому старался не растрачиваться на бессмысленные слова и фразы. Он ничего не сказал, лишь щелкнул пальцем по стеклу наручных часов. Мол, время пошло. Убедительная просьба говорить ясно, коротко и по существу.

– Личность покойного пока не установлена, – проговорил Несмеянов. – Причина смерти ясна. Сначала ему нанесли несколько ударов кулаком в лицо, а потом задушили. Рукой. Сзади. Поврежден щитовидный хрящ. Смерть предположительно наступила позавчера, двадцать девятого июня. Днем это произошло или ночью, пока неясно. Эксперты работают.

– Личность не установлена. – Севастьянов не спрашивал, он констатировал факт.

– Из одежды на покойнике были только трусы и майка. Никаких документов, – сообщил Архаров.

– Ты, Егор Васильевич, считаешь, что его выбросили из машины. Что у тебя есть кроме предположений?

– Автомобиль, которым пользовались задержанные, принадлежит компании «Строймен». Ею владеет некто Горохов, криминальный авторитет. У меня есть основания предполагать, что он причастен к смерти Замятова.

– Да, но выловили вы другого человека.

– А задержали людей Горохова.

– Кто видел, как они выбрасывали труп в реку?

– Свидетелей пока нет, но работа идет.

Начальник УВД недовольно качнул головой и перевел взгляд с Архарова на Несмеянова.

– Юрий Анатольевич, ты что скажешь?

– В багажнике обнаружены следы крови, но вряд ли она принадлежит нашему утопленнику. Старая очень. Да и вряд ли с трупа могла натечь. Потерпевшего же задушили. Дисковый утяжелитель для штанги не использовался. Его к трупу должны были пристегнуть, но не сделали этого. Архаров утверждает, что тело в багажнике было. Я ему верю. Но труп он не видел. Только предположение.

– Так может, и не было трупа?

– А зачем тогда Надымов ствол достал? Архаров представился, а он за пистолет. Тот боевой, не пневмат. Почему Надымов пошел на конфликт, если трупа не было?

– Может, у него там наркотики были или еще что-то в этом роде?

Несмеянов пожал плечами:

– Не исключено.

Но Архаров не готов был соглашаться с начальством.

– Был труп в машине, и я это докажу!

Севастьянов кисло посмотрел на него:

– Работай. Доказывай.

Он коснулся часов. Время разговора вышло, пора браться за дело.

Дверь в камеру распахнулась, но Абзац даже не открыл глаза. Он знал, что Поршня выдернули на допрос, переживал, но виду не подавал. Пусть надзиратель думает, что ему все по фигу.

Но тот почему-то молчал. В камеру кто-то зашел, дверь захлопнулась. Только тогда Надымов открыл глаза и увидел какого-то амбала. Он стоял над ним и смотрел в упор. Спокойно, но тяжело.

– Эй, мужик, что за дела? – Абзац поднялся с кровати.

Надо было ударить амбала, чтобы он не нависал над ним, но рука не поднялась. Страх не позволил. А вдруг кулак не сможет пробить мышечную массу? Если прилетит в ответ?..

Но и стоять вплотную к этому типу Надымов не мог. Он отошел в сторону, а громила лишь усмехнулся.

– Какого черта?

Амбал опустился на соседнюю шконку.

– Ты кто такой? – спросил Абзац, пытаясь вернуть нормальное расположение духа.

– А ты? – басовито спросил исполин.

– Да со мной-то нормально все…

– Не нормально. Плохой ты. Буду делать тебя хорошим.

– Это мы еще посмотрим.

Громила лишь презрительно фыркнул в ответ, лег на шконку, вытянулся в полный рост и закрыл глаза. Непонятно было, то ли ему действительно хочется спать, то ли это такой знак. Дескать, за день отдохну, а ночью примусь за работу. За ту самую, которую заказал мне майор Архаров. Не надо было тебе, петушок, бросаться собакой на мента!

Дверь в камеру снова открылась. На этот раз Абзац вцепился глазами в надзирателя. Хорошо бы договориться с ним о переводе в другую камеру. Тюлень завезет денег, не вопрос.

– Надымов, на выход!

Абзац был уже в дверях, когда амбал проговорил:

– Пупок, ты мою девочку не обижай!

– Разговоры! – ради приличия, совсем не грозно гаркнул надзиратель.

Абзац дождался, когда закроется дверь, только тогда сказал:

– Я этого урода на куски порежу! Тебе оно надо, начальник?

– Чем резать будешь? – Мент усмехнулся.

– Зубами рвать.

– Зубы выбить могут. Надеюсь, тебе повезет. Пошел!

Абзаца отконвоировали в помещение для допроса. Там его уже ждали. Какой-то мент в штатском сидел за столом, на котором в изобилии лежали окровавленные ватные тампоны. На полу валялись комки таких же бинтов. Еще Абзац заметил на столе скальпель с каплями крови на нем. Стена в том месте, куда его посадили, была забрызгана. Пятна на ней совсем свежие.

Мент что-то писал, не отрывая взгляд от бумаги.

– Надымов, чего стоишь как не родной? – даже не глянув на арестанта, спросил он. – В ногах правды нет.

Абзац глянул на стул, занять который ему предлагалось, и шарахнулся, увидев на сиденье подсыхающую лужицу крови.

– Что у вас здесь такое? – встревоженно спросил он.

Мент поднялся, подошел к стулу, глянул на него:

– Блин!

Он взял со стола чистый бинт, отмотал кусок, стер кровь со стула и бросил грязный бинт на пол.

– Потом все уберешь.

– Я в шныри не записывался.

– Дружок твой тоже так говорил, – усаживаясь на свое место, заявил мент. – Знаешь, он сдержал свое слово. Так и не убрался здесь. На носилках утащили.

– Куда?..

– Важно не куда, а за что. Говорить не хотел, но все рассказал. Так что ты мне здесь чисто для проформы нужен. Сейчас заполним протокол, распишешься и гуляй.

– Какой протокол? – разволновался Абзац.

Он вовсе не хотел, чтобы его вытаскивали отсюда на носилках. А здесь все может случиться. Гнетущая обстановка, стены давят со всех сторон, и потолок такой низкий. Кровь, бинты!..

– Ну что, начнем. Моя фамилия Бойков, капитан полиции, старший оперуполномоченный. Говорят, ты вчера плохо себя вел.

– Кто говорит?

– Ругался, угрожал. Нехорошо. Как обстановка в камере?

– Вы не имеете права! – не на шутку всполошился Абзац.

Опер явно намекал на громилу, который поселился в его камере.

– Спокойно! – Бойков взял со стола склянку с нашатырным спиртом, смочил ватку. – Понюхаешь? Очень помогает.

– Да не надо мне!

– Ну и ладно. – Капитан закрыл склянку и пожал плечами. – Потом нюхнешь, когда откачивать будут.

– Кого откачивать?

– Тебя.

– Зачем?.. Ты же сказал, только в протоколе расписаться.

– Так его еще составить надо. Чтобы заполнить протокол, нужен правильный мед. Вдруг из тебя дерьмо полезет, а зачем оно нам? Мы правильный мед из тебя выжимать будем, если сам не пойдет.

– Что-то ты не то говоришь, капитан, – глянув на скальпель, угрюмо сказал Абзац.

– Главное, чтобы ты говорил то. Чистосердечно признаваться уже поздно. Порошин все рассказал. Составим протокол, впишем в него твои признания, и все, никаких проблем. Ну что, начнем? – Бойков приготовился записывать.

– А не в чем мне признаваться.

– Как не в чем? Человека-то ты убил, а не Порошин. Твой дружок на свободу выйдет, а тебе сидеть.

– Не убивал я.

– Хочешь на Порошина свалить? – осведомился опер. – Это не по-товарищески. Но ведь он же тебя сдал. Какая уж тут может быть дружба?

– Никого я не убивал. И Ленька тоже. Не было ничего такого. Оговариваете вы нас! – возмущенно протянул Абзац.

– А это что? – Бойков поднялся со своего места и ткнул ему в лицо фотографию, на которой был изображен покойник, вытащенный из воды. – Этого человека вы сбросили с моста.

– Кто-нибудь видел?

– А как же!

– Кто?

– Узнаешь.

– Адвокат будет, у него и спрошу. Он объяснит вам, как нужно вести допрос. Я имею право знать, что вы против меня нарыли! – Абзац расправил плечи и горделиво скрестил руки на груди.

– Умный, да? – Бойков недовольно глянул на него.

– Адвокат у меня умный. Я без него вам слова не скажу.

– Ты с соседом по камере познакомился?

– Что?!. – похолодел Абзац. – Ты мне угрожаешь?

– Нет, просто ты должен знать, что у твоего соседа кличка такая, Адвокат. Так что он у тебя уже, считай, есть. Его сюда доставить или тебя самого к нему отправить?

– Я буду жаловаться!

– Ему и пожалуйся.

– Я серьезно!

– Я тоже.

– И Адвоката вашего на флаги порву!

– А вот это уже угроза расправы. А разговор наш записывается.

– Вот пусть прокурор эту запись и послушает, узнает, как вы меня здесь кошмарите.

– Кто тебя здесь кошмарит? Никто даже пальцем не тронул.

– А зачем амбала ко мне подселили?

– Никто к тебе никого не подселял.

– А это что такое? – Абзац пнул ногой скомканный обрывок бинта, лежащий на полу.

– Виноват, погорячились мы с Порошиным. Зато он нам всю правду рассказал. На ней мы в суд и выедем. Ты убил, тебе и отвечать. Порошина зашьем и на свободу выпустим. А тебе сидеть!..

Абзац до хруста стиснул зубы. Ситуация напрягала его. Он уже мотал срок и знал, на какие поганки способны менты. Поршня они могли в кровь избить. Амбал вполне способен сегодня же устроить самосуд и опустить Абзаца.

В то же время ментам верить нельзя. Они такие, что и разыграть могут. Может, и не били Поршня, он и слова им не сказал? Нет, нельзя верить ментам, вестись на их уловки.

– Ну что, протокол подписывать будем? – спросил Бойков.

– Какой протокол?

– С твоими признаниями.

– Не в чем мне признаваться.

– Ну что ж, на нет и суда нет. Значит, Порошина в рай выведем, а тебя – в ад.

– Амбалом меня пугаешь? – Абзац набычился.

– Я вас не понимаю, гражданин Надымов.

– На понт меня взять хочешь, мент? Так не получится! Ты мне тут за жмура предъявляешь. А за кого конкретно? Кого я убил? Как его зовут?

– Этого мы еще не выяснили.

– Так Порошин же во всем признался. Почему он фамилию терпилы не назвал?

– А он ее знает?

– Нет! Требую адвоката! Я буду писать жалобу!

– Пиши. – Бойков положил на стол несколько чистых листов бумаги, хлопнул по ним ладонью и поднялся из-за стола. – Но лучше настрочи чистосердечное признание.

– Обязательно! – с ухмылкой сказал Абзац. – Все, что думаю о тебе, начальник, напишу. Чистосердечно признаюсь в том, что ты… – Он осекся.

Браток хотел назвать опера полным кретином, но вспомнил абмала.

«Вдруг менты не собираются опускать меня, но сделают это со зла, если я перейду черту?»

Разыгрался ветер, шелестит листва на деревьях в городском саду, но под навес летнего кафе почти не задувает. А заведение хорошее, с видом на пруд в окружении лип, вязов и кленов. И кормят здесь вкусно, а главное, недорого. Мясная солянка – настоящее произведение высокого кулинарного искусства.

Архаров и Бойков сидели за столом и неторопливо работали ложками. Обеденное время уже прошло, но лучше поздно, чем никогда.

– А чем я его прижать мог? – сказал Бойков. – Он прямо спросил, кого конкретно убил. Как зовут? Что я мог сказать?

– А Порошин должен был знать, кого они убили? Может, случайного кого-то?

– Они его до трусов раздели. Значит, и документы видели.

– Вот на это и давить надо было.

– Да бесполезно. Он понял, что мы его на пушку взять пытаемся. Поэтому спектакль этот с кровью и с Адвокатом. В смысле с Петрухой.

– Петруха его не испугал. – Архаров невесело усмехнулся.

Опера специально нашли под это дело внушительную личность, подсадили в камеру к Надымову. Но не сработало. Угрозу в действие воплощать нельзя. Закон не позволяет. Да и Петруха только на вид страшный, а на деле трусоват. Не сможет он справиться с Надымовым. Даже на ночь не захочет остаться.

– Напряг. Но не испугал. – Бойков качнул головой.

– Плохо. И Порошин не колется. Еще хуже.

– Два крепких орешка. Из одной мошонки. За нее и нужно дернуть.

– А что мы Горохову предъявим? Тут бы Надымова и Порошина удержать.

– Триста восемнадцатую статью Надымов точно поймал. Не важно, какой ствол был.

Архаров кивнул. Надымов в любом случае совершил преступление, направив на сотрудника полиции пистолет. В принципе, не важно, какой был ствол, боевой или игрушечный. Разница в том, что за настоящий пистолет он получит реальный срок, а за пневмат может отделаться условным.

– А Порошина отпускать надо, – сказал Бойков.

– Придется. Но за мошонку все равно дернем.

Майору хотелось бы, чтобы Надымов и Порошин показали на Горохова, но раз уж с этим не повезло, то придется действовать по собственной инициативе. На свой страх и риск.

Машина уже под парами, Пирожников за рулем, и Бойков на своем месте. Архаров стремительно приближался к ней, но на его пути неожиданно вырос Званцев. Принесла же нелегкая!

– Я слышал, вы труп выловили?

– Вы всегда узнаете новости раньше всех. – Архаров неприязненно усмехнулся.