Текст книги "Брачный приговор"

Глава 5

Ночь, луна, звезды. Но мертвых с косами не видать. Некому стоять на воротах в дачный поселок. Да и незачем, потому как они закрыты. Причем на замок, изнутри. Игнат постучал, никто не отозвался. Калитки нет, как попасть на территорию садового товарищества, неясно.

Игнат услышал за собой шаги, обернулся и увидел невысокого худощавого мужчину, который неторопливо приближался к нему со стороны леса. В одной руке лопата, в другой – ведро с меленькой елочкой. Наверняка в лесу выкопал, хотел возле дома посадить. Сделал это ночью, чтобы лесник не заметил. Или просто другого времени не было.

– Иваныч спит, его сейчас пушкой не разбудишь, – на ходу, не глядя на Игната, проговорил мужчина, свернул с дороги на хорошо протоптанную тропинку, прошел немного и исчез за кустом.

Игнат последовал за ним и вышел к пролому в заборе, к которому и вела тропинка. Дыра давняя, ее никто не заделывал, потому как она служила калиткой. Только вот куст можно было бы и укоротить, чтобы ветки не лезли в лицо. Трава под ним густая, из нее торчит что-то вроде репейника.

Игнат вышел на дорогу, которая тянулась вдоль забора с внутренней его стороны, провел рукой по левой штанине, почувствовал под пальцами колючки. Ничего страшного. Это не беда. Их снять не трудно.

Сторожки, в которой мог бы скрываться тот самый Иваныч, о котором сказал дачник, за воротами не было. Замок навесной, такой срезать или сбивать, если ключа нет. Но зачем это Игнату, если машина и за воротами постоять может?

Первый час ночи, тишина, окна в дачных домиках темные. Игнат пошел по дороге, которая тянулась от ворот в глубину поселка, свернул вправо на ближайшем перекрестке. Вскоре он оказался перед деревянными, обитыми жестью воротами, на которых красовалась табличка с номером 89.

За ними виднелся полутораэтажный дом из белого силикатного кирпича. На шиферной крыше торчала высокая круглая труба с флюгером в виде корабля. Тот медленно поворачивался на ветру на фоне луны.

Свет в доме не горел, но за воротами была видна машина. Игнат поднялся на цыпочки, присмотрелся. Да, это был «Ниссан».

Ворота и калитка заперты. Собаки во дворе не было, но Игнат не рискнул лезть через забор. Вроде бы и не очень высоко, опоры крепкие, но он не имел права лезть в чужой двор. Был бы он опером, при полномочиях, а так…

Звонка у калитки не было, можно только стучать. Так Каратаев и поступил, но Эдик не реагировал.

Тогда Игнат крикнул:

– Эй!

– Ну и чего ты орешь? – спросил вдруг кто-то.

Голос прозвучал тихо, но Игнат вздрогнул так, как будто его оглушили. Он оглянулся и увидел того самого сухощавого мужичка, который показал ему дорогу. Тот как из-под земли вырос. В руке лопата.

Может, он с кладбища шел, из земли там выкопался?

– Люди спят, а ты кричишь.

– Какие люди? – Игнат настороженно посмотрел на него и приподнял руку, как будто собирался выхватить из-под пиджака пистолет. На самом же деле у него просто возникло желание перекреститься.

– Живые люди, какие же еще? Тебе кто нужен?

– Эдуард Верстаев.

– Так позвони ему.

– Номера не знаю.

Мужчина достал из кармана старенький кнопочный телефон, нашел в памяти номер, собрался нажать на кнопку вызова, вдруг спохватился и осведомился:

– А ты Эдику кто будешь?

– Повестку принес.

– Из военкомата? Так он вроде бы уже отслужил.

От дядьки пахнуло табаком. Игнат сунул руку в карман, достал пачку, протянул ему. Мужчина кивнул, взял сигарету.

– А вы сосед Эдика?

– Сосед. Олег Данилович.

– Бессонница мучает?

– Можно сказать и так.

– Эдик один живет?

– Мать с братом на выходные приезжают, а так один. Иногда друзья появляются. На маевке у них тут шумно было.

– Диана была?

– Я уже давно ее не видел.

– Но вы ее знаете.

– Диану издалека видно!

– Что верно, то верно.

– Расстались они, говорят. Замуж она вышла.

– Кто говорит?

– Спрашивал я про нее. Парень тут какой-то был. Я их по именам не знаю. Только Диану. Как исчезла она, так и Эдик засох. Приезжал с какой-то, она и в подметки Диане не годится. Да он и сам это понимает. Один сейчас живет.

– Работает?

– Ты не из военкомата, – внимательно глядя на Игната, сказал Олег Данилович.

– Я из частного детективного агентства.

– Удостоверение есть?

Игнат кивнул, вынул из кармана зеленые корочки, раскрыл, но мужчина вчитываться не стал и спросил:

– А Эдик тебе зачем?

– У Дианы неприятности.

Он и сам остался под впечатлением от встречи с Дианой, и Олега Даниловича она не оставила равнодушным. Не удивительно, что такой ответ Игната зацепил мужчину за живое.

– Что случилось? – заинтригованно, даже с тревогой спросил тот.

– Да подставляют ее. Как будто она на одну гражданку покушалась.

– На какую гражданку?

– Вы ее не знаете. А Эдик может. Не исключено, что он на эту гражданку и покушался. Если честно, я в это не верю, но проверить надо. Если у него алиби, я уеду.

– Когда это было?

– Шестнадцатого июня, в районе восьми вечера. Может, он в это время здесь был?

– Так, сегодня двадцатое…

– Уже двадцать первое. Если вы с Эдиком в хороших отношениях, то зачем их портить? Скажите, что был он здесь, да и дело с концом.

– Так и сказать? – Мужчина задумался.

– Правда, если соврете, то это статья, до десяти лет лишения свободы, – нарочно загнул Игнат.

– До десяти лет?

– А вам сколько?

– Мне пятьдесят семь.

– Через десять лет шестьдесят семь будет. Еще поживете, если вдруг следствие обманете.

– Да не собираюсь я обманывать. Эдика я не видел. Тут вон какие ворота. Он их специально железом обил, чтобы во двор никто не заглядывал. Не видел я его шестнадцатого.

– Он мог просидеть весь день дома?

– Если с похмелья, то запросто.

– Эдик выпивает?

– Бывает. У него сейчас дела неважно идут, с работы уволился. Или погнали его. Парень, в принципе, нормальный, но иногда находит. И нахамить может, и ударить.

– Часто он меняет работу?

– Бывает.

– Значит, не видели вы его шестнадцатого?

Олег Данилович утвердительно мотнул головой.

– Сторожа у вас на дачах нет?

– Есть. Иваныч. Только его днем с огнем не найдешь. На ночь ворота закроет и спать заваливается. Вот и вся работа. С ним говорить бесполезно.

– Я смотрю, дорога прямо в дом упирается.

– Да, он крайний.

– Что за ним?

– Забор.

– А дальше?

– Спуск к реке.

– Эдик туда через общие ворота ходит?

– Нет, у него свой проход.

– Понятно.

– Что тебе понятно? – Олег Данилович сумрачно глянул на Игната.

Дядька и сам понимал, что не смог предоставить алиби своему соседу. Еще рассказал про отдельный выход к реке. Эдик мог оставить машину дома, покинуть поселок и отправиться в Москву на такси. Тем же макаром обратно.

Игнат уже собирался успокаивать разволновавшегося мужчину, но услышал, как открылась дверь. Ему снова пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть во двор. Он увидел высокого плотного парня в камуфляжной куртке поверх тельняшки.

– Эдик, ты? – спросил Олег Данилович.

– Данилыч, ты чего там расшумелся? – спросил парень.

Открылась калитка. Сначала пахнуло перегаром, а затем уже вышел Эдик. Короткая стрижка, узкий лоб, высокие скулы, крупный крепкий нос, тяжелый подбородок.

Парень посмотрел на Данилыча, на Игната, повел взглядом дальше, как будто искал кого-то.

– Что здесь за балаган? – осведомился он.

Игнат заметил, как его взгляд наливался кровью.

– Эдик, это к тебе. Из детективного агентства! – В голосе Данилыча послышались заискивающие нотки.

Более того, он вдруг стал пятиться назад.

– Ты кто такой? – спросил Верстаев и враждебно глянул на Игната.

– Против Дианы возбуждено уголовное дело.

– Да?

– Мне нужно с тобой поговорить.

Парень кивнул, скривил губы в едкой ухмылке, посторонился и жестом пригласил незваного гостя зайти во двор. У Игната возникло чувство, что его зовут в загон для корриды. Он оглянулся, но Данилыча нигде уже не было.

Игнат зашел во двор, обогнул машину. У крыльца он обернулся и увидел, как Эдик приближается к нему с молотком в руке.

– Эй, ты чего? – Каратаев предостерегающе качнул головой.

Оружия у него не было, но с ним все равно лучше не связываться. Он занимался джиу-джитсу и боевым самбо.

– Что, страшно стало? – спросил Эдик.

– Откуда я знаю, что у тебя на уме?

– Сейчас зашибу, и узнаешь!

– Ты идиот или придуриваешься?

– Чего?.. – Верстаев так повел плечами, что с них слетела куртка.

Он остался в тельняшке и шортах.

– Тебя обвиняют в нападении на женщину. Ее ударили по голове молотком.

– Меня обвиняют?!

– Что у тебя в руке?

Эдик глянул на молоток и повел рукой так, как будто собирался отбросить его в сторону. Но в самый последний момент он сдержал себя, не разжал руку.

– Кого я там ударил?

– Диана должна была тебе позвонить, сказать.

– А почему тогда не позвонила?

– Ты лучше спроси, в чем тебя обвиняют.

– Так я ж кого-то там ударил! – Верстаев презрительно хмыкнул.

– Ты думаешь, это смешно?

– Что ты там про Диану говорил?

– Диана разводится с мужем.

– Да? – Эдик хищно сощурился. – А тебе какое до этого дело?

Он вел себя как пьяный дебошир, которому нужен был повод для драки. Градус в нем играл основательно, перегаром разило – спичку ко рту не подноси.

Теперь Игнат понимал, почему Олег Данилович поспешил исчезнуть. Эдик, по его словам, парень, в принципе, нормальный. Но сейчас был как раз такой случай, когда на него нашло.

– Так, давай ты успокоишься, положишь молоток. – Игнат вытянул руки, отгораживаясь от Эдика.

Но он не отступил, напротив, пошел на сближение с вероятным противником. Нельзя было давать ему возможность размахнуться и метнуть молоток как томагавк. Если вдруг Эдик поднимет руку, Игнат тут же заблокирует ее и проведет прием.

– Тебе какое дело до Дианы? – спросил Верстаев, отставил ногу, поднял голову.

Парень уже не думал о молотке. Похоже, он собирался ударить Игната головой. Лоб у него крепкий, шея мощная.

– Я частный детектив, расследую покушение на гражданку Калинину. В этом подозреваешься ты!

Игнат пытался взять Эдика за живое, озадачить и этим усмирить, но парень уже закусил удила.

– Ты меня подозреваешь?

– Нет, следователь.

Верстаев ударил-таки головой. Игнат отскочил назад и в сторону. Когда Эдик протаранил макушкой пустоту и стал терять равновесие, Каратаев схватил его за руку и провел подсечку.

Верстаев падал, а Игнат держал его за руку и заламывал ее за спину, не сгибая.

Эдик упал на живот и взвыл от боли.

– Ты мне руку сломал, падла!

Игнат схватил его за вторую руку, в которой тот держал молоток, и тоже завел ее за спину. Наручников у него не было, но в кармане на всякий случай лежал маленький моточек скотча для канцелярских работ. Лента тонкая, но если ее намотать густо, то не разорвешь.

Эдик задергался, пытаясь вырваться, но Игнат держал его цепко, на болевом приеме.

– Давай поговорим! – Наконец-то в словах Верстаева прорезался здравый смысл.

– Почему бы и не поговорить? – Игнат стянул ему руки и склонился над молотком, который лежал на земле.

В руки он его взять не рискнул. Вдруг это и есть орудие преступления?

Каратаев достал из кармана носовой платок, взял молоток, поднес его к лампочке, висевшей над крыльцом.

– Ну ты и придурок! – не веря своим глазам, протянул он.

На тупой стороне бойка явственно угадывалась засохшая кровь. На нее налипли кусочки грязи. Более того, Игнат заметил там и волосок. Он видел Калинину только с повязкой на голове, не знал, какого цвета ее волосы. Но будет экспертиза, сравнительный анализ.

– Ты сам во всем виноват! – отозвался Верстаев.

– В чем именно?

– Нельзя меня ночью будить. Особенно если я под газом!

– А под газом чего?

– Захотелось вмазать. А что, нельзя?

– Почему же нельзя? Если совесть залить, то можно. Даже нужно. Или это просто сожаление? Калинину не смог убить, да?

– Какую Калинину?

– А чья кровь у тебя на молотке?

– На каком молотке?

– А с которым ты на меня бросался.

– Да не бросался я, – буркнул Верстаев. – Попугать хотел.

– Знаешь, где попугаев держат? Правильно, в клетке. Думаю, лет на десять сядешь.

– Это не мой молоток.

– Да, конечно!

– Я его нашел.

– Ты без молотка выходил.

– Так во дворе я его и нашел! Калитку закрываю, смотрю, лежит. Вернее, стоит. Бойком вниз, ручкой вверх.

– Будет тебе ручка вниз, – заявил Игнат.

Он завернул молоток в носовой платок и заметил умывальник на доске, прибитой к дереву.

Оно стояло шагах в десяти от крыльца. В свете лампы, отдаленной от него, можно было разглядеть прямоугольное пятно, куда более темное, чем доска. К этому месту что-то недавно было приделано. Возможно, зеркало.

– А зеркало с умывальника куда делось?

– Не знаю.

Верстаев лежал на животе, не поднимал головы, чтобы глянуть на умывальник, не мог видеть зеркало, верней, отсутствие такового. Значит, он знал, что его там нет.

– А оно делось, да?

– Умыться хотел, смотрю, а его нет. Может, оторвалось, не знаю. А что?

– Если оторвалось, его что, ветром унесло?

– Может, лежит где-то в траве. Я давно уже ее не косил.

– В деле твое зеркало лежит.

– В каком еще деле?

– В уголовном. Ты когда преступление готовил, зеркало к стене приклеил, чтобы за Калининой наблюдать.

– К какой стене?

– Ты знаешь, к какой.

– Бред какой-то!

– Диана тоже бред?

– Я не про Диану говорил! – встрепенулся Верстаев.

– Это уже твое право, сдавать ее или нет.

– В каком смысле сдавать?

– Диана разводится с мужем и получает все его состояние. Ты знаешь это?

– Знаю, что она с мужем поругалась.

– Откуда знаешь?

– А почему она дома живет?

– Она должна получить по разводу все. Калинина могла сказать слово, из-за которого Диане не достанется ничего. Поэтому ты Калинину и зашиб.

– Какая Калинина? Какое слово?

– Не знаешь?

– Не знаю.

– И на Диане жениться не хочешь?

– Она не хочет.

– Женщина часто говорит «нет», когда хочет сказать «да».

– Только не Диана. Если она уперлась рогом, то труба дело.

– Если она дома, ты каждый день должен ее порог метить, а сам за забором сидишь.

– Чем больше за ней бегаешь, тем сильней она отгоняет. А так хоть какой-то шанс.

– Ты о чем?

– Я здесь, а у нее машина. Я когда голоса сегодня услышал, думал, Диана приехала. А это ты.

– Она должна была приехать?

– Я надеялся.

– Она звонила тебе сегодня?

– Нет.

– Где твой телефон?

Игнат зашел в дом, осмотрелся. Кругом типичный холостяцкий беспорядок. Но полы относительно чистые, пыль вытерта. Видно, что мать Эдика по выходным наводила здесь порядок.

В комнате с камином перед креслом стоял журнальный столик. На нем початая бутылка водки, пепельница с горой окурков, закуска. Там же телефон и пульт от телевизора.

Игнат просмотрел список вызовов и нашел там номер под именем «Диана». Но все звонки исходящие, последний от семнадцатого июня. Сама же Диана ему не звонила ни сегодня, ни вообще в последнее время.

Игнат включил телевизор, с того же пульта запустил видеоплеер, вывел на экран изображение с диска. Это была любительская съемка. Велась она, судя по всему, здесь, на даче Верстаева. Камера показала его самого в дембельской форме, со значками.

Какое-то время Эдик позировал перед объективом, затем подошел к Диане, которая стояла рядом с Женей, обнял ее за талию. Она улыбнулась, прильнула к нему.

Это была съемка трехгодичной давности. Игнат закусил губы. Его Татьяна и Кристина были тогда еще живы. Он их тоже снимал. После катастрофы так же, как и Эдик, сидел перед телевизором, пил и смотрел. Если бы Игнат знал, что Татьяна жива, то бросил бы все и поехал за ней. Уж точно не ждал бы, когда она сама придет к нему.

Игнат выключил телевизор, вышел во двор и Верстаева на месте не обнаружил. Вокруг тихо, только слышно, как заливается где-то соловей. Неужели Эдик сбежал? Но тогда почему не уехал на машине? Ключи дома? Но ведь он мог напасть на Игната, если развязался.

Верстаев лежал на боку и пытался срезать путы об острый край расколотого бордюрного камня. Надо сказать, это у него почти получилось. Еще чуть-чуть, и от клейкой ленты остались бы одни лохмотья.

Игнат пошарил вокруг взглядом, нашел бельевую веревку, сорвал ее и заявил:

– Сейчас я тебя свяжу покрепче, и мы с тобой поедем в Москву.

– Зачем?

– Ты же хотел к следователю с повинной явиться.

– Ага, сейчас!

Игнат задумался. Машину к дому не подогнать, значит, придется вести Верстаева через поселок. Как бычка на веревочке. Как бы он ни начал орать, звать на помощь. Полномочий у Каратаева не было, поэтому он не задерживал, а фактически похищал Верстаева. Если вдруг они нарвутся на полицейских, то ему придется долго с ними объясняться.

На полицию они нарвались, едва только вышли со двора. Два стража порядка шли к дому в сопровождении Олега Даниловича.

– Вот, смотрите, он его связал! – показывая на Игната, сказал бессонный дачник.

– Я связал преступника!

– Поднимаем руки!.. Поворачиваемся спиной! – приказал щекастый прапорщик, направив на Каратаева стол автомата.

Игнат сопротивляться не стал. Он бросил на землю пакет, в котором лежал молоток, поднял руки, повернулся лицом к ближайшему дереву, оперся на него.

К нему подошел старший наряда, лейтенант с пышными усами под тонким острым носом.

– Позвоните в Москву следователю Райкову. Он расследует покушение на убийство! – заявил Игнат.

– Позвоним, – обыскивая его, сказал лейтенант.

Прапорщик вынул кляп изо рта Эдика.

Тот молчать не стал.

– Этот тип сказал, что я должен прикончить Севрюгина! Или он убьет мою невесту!

– Да, он говорил про Диану! – подтвердил Олег Данилович.

– Разберемся! – сказал старший наряда, вытащил из кармана арестанта удостоверение охранника, заглянул в него. – Значит, вы Каратаев Игнат Матвеевич, охранное предприятие «Альфа-Контроль». А говорите, что частный детектив.

– Да какой частный детектив? – загромыхал Верстаев. – «Альфа-Контроль» – это же сплошные киллеры! Развяжите мне руки! Я покажу винтовку, которую он мне дал.

– Не развязывайте! – предупредил Каратаев.

– Молчать! – рявкнул лейтенант.

– Он сейчас сбежит, – глядя, как прапорщик срезает с Эдика веревки, предрек Игнат.

– От нас никто еще не сбегал! Даже не надейся.

– Спасибо! – сказал Эдик, широко улыбнулся и распахнул руки, как будто собирался обнять прапорщика.

Тот шарахнулся в сторону. Эдик настиг его, толкнул, нырнул за куст и скрылся в темноте.

– Стоять! – запоздало заорал растяпа.

– Уйдет же!

Игнат рванул за беглецом, но лейтенант схватил его за руку. К нему присоединился прапорщик. Они свалили Игната на землю, заломили руки за спину.

Верстаев продолжал бежать, и никто за ним не гнался.

Глава 6

Нападение на сотрудника полиции – провинность серьезная. Тем более при попытке к бегству. Можно на год сесть, на два или даже на три. Эдику никак нельзя было попадать к ментам на расправу, но он должен был срочно увидеть Диану.

Люди в форме уже могли ждать его у ее дома, но эта мысль не стала препятствием для парня. Оглядываясь по сторонам, он зашел в подъезд, поднялся к квартире, нажал на клавишу звонка.

Дверь открыл отец Дианы.

– Эдик, ты пьяный? – спросил Михаил Станиславович, с пренебрежительной укоризной глядя на него.

– Диана где? – Эдик приложил руку к груди, пытаясь успокоить дыхание.

– Ты сначала проспись, а потом приходи.

– Папа, не надо! – Диана подошла к отцу, мягко провела рукой по его плечу.

На ней длинная, до пят, ночная рубашка, сверху халат, чуть покороче.

– Мне нужно с тобой поговорить! – выпалил Эдик.

– Хорошо.

Она просительно глянула на отца, тот пожал плечами и ушел. Диана жестом пригласила Эдика зайти.

– Не здесь, – заявил он.

– А где?

– За мной гонятся менты!

– Уже?

– Что значит уже?

– Ко мне приходили, спрашивали. Ты на машине?

– Нет.

Диана скрылась из вида, но тут же появилась снова, с ключами от авто.

– Машина во дворе.

– Я знаю, – сказал Эдик.

Диана отдала ему ключи и отправила его к машине.

– Я сейчас!

Она не заставила себя долго ждать, скоро вышла во двор. Эдик хотел уступить ей водительское место, но Диана качнула головой и села рядом с ним. Спортивный костюм, кроссовки, сумочка. Волосы убраны, закручены в узел на затылке.

– Поехали.

– Куда?

– Туда, где тебя не найдут. Только недалеко.

– Ну вот, нет худа без добра, – сказал Эдик и усмехнулся. – Я влетел, и мы с тобой снова вместе.

– Ты же пострадал из-за меня, – сказала Диана. – Из-за того, что на меня думают.

– Я страдаю из-за тебя каждый день.

– А Марина тебя утешает, – с сарказмом сказала она.

– Да нет у нас ничего!

– Нет, да и ладно. Мне-то какое дело?

– Было один раз. Признаю!

Эдик плохо помнил, как оказался с Маринкой в постели. Пьяный был, туго соображал. Проснулся в обнимку с ней. Это увидела Сонька, у которой язык как помело. Диана узнала, психанула. В принципе, причина для обиды у нее имелась. Она из армии его ждала, целый год ни с кем не встречалась. А он еще парашют не успел уложить, как на бабу залез.

Эдик думал, что Диана остынет, успокоится. Нет, она уехала в Москву и через какое-то время вышла замуж за олигарха. Он от обиды ушел в загул, опять подженился на Марине. Думал забыть о Диане, но куда там. Не вынесла душа поэта. Эдик нашел Диану, приехал к ней, услышал твердое «нет», но рук не опустил.

Райков дал о себе знать только к обеду следующего дня. Игнат к этому моменту находился в изоляторе временного содержания. Более того, стражи порядка собирались предъявить ему обвинение в незаконном лишении свободы, даже похищении человека.

Каратаев еще раз, куда более подробно, чем по телефону, рассказал ему, как было дело. Райков пообещал во всем разобраться. Игнат доверился ему, но прошли еще сутки, прежде чем его выпустили на свободу.

При этом он получил все свои вещи, в том числе и ключи от машины. Но о самом автомобиле речи не шло. Где джип, что с ним?..

Райков ждал его в своей машине. Или же он просто замешкался и не смог уехать раньше, чем появился Игнат. Что-то не рад был ему следователь.

– Подвезешь? – спросил Каратаев.

Райков кивнул, глядя куда-то в сторону.

Игнат сел в машину, но Райкову вдруг приспичило проверить уровень масла. Он вышел из-за руля, открыл капот, вынул щуп. Это при заведенном двигателе. Нервный какой-то, неуверенный.

Машина у него старая, ненадежная, может, отсюда и беспокойство. Сто лет в обед будет «Опелю».

Игнат заглянул под коврик. Вдруг там дыра от ржавчины? Нет, дно было аккуратно заварено и даже покрашено.

Капитан вернулся в машину и наконец-то стронул ее с места. Как-то неуверенно, рывком.

– Ну вот, теперь и давление в шинах можно проверить, – сказал Игнат.

– Давление в шинах? – Райков задумался.

Он всерьез пожалел о том, что не осмотрел колеса перед выездом, даже положил руку на рычаг переключения скоростей, будто собирался остановить автомобиль. Но даже скорость не сбавил.

– Масло все проверяют при работающем двигателе, а давление в шинах – на ходу. Мы же не ищем легких путей, да? – проговорил Игнат.

– Путь у нас не самый легкий, – заявил Райков. – Дальний. Я, между прочим, второй раз уже туда-сюда. А машина, сам видишь, не из лучших.

– Твоя?

– Нет, у тещи взял.

– Она что, нарочно тебе такую колымагу подсунула?

Райков косо глянул на Игната, но промолчал.

– На дачу к Верстаеву давай. Если можно.

– Были мы уже там. Пальчики его сняли.

– Их не с дачи нужно снимать, а с него самого.

– Так он сбежал.

– Зато меня замариновали.

– Не надо было злоупотреблять полномочиями.

– Нет такой статьи, «злоупотребление отсутствием полномочий», – с усмешкой проговорил Игнат.

– А пальчики на зеркале принадлежат Верстаеву. Да и само оно взято с дачи. Ты правильно все сказал, с умывальника.

– А молоток?

К счастью, Игнат сумел уговорить полицейских, которые задерживали его, бережно отнестись к молотку. С Райковым он связался практически сразу же. Только вот в отделе полиции провел практически два дня.

– Есть предварительный результат экспертизы. Кровь на молотке принадлежит Калининой. Волосок, по всей видимости, тоже ее. Пальчики на рукоятке оставил Верстаев. Брать его надо.

– Так в чем же дело?

– Он в розыске, работа идет.

– Диану допрашивали? – спросил Игнат.

Одно дело – говорить с женой Севрюгина, подозревая Эдика бездоказательно. Совсем другое – когда есть улики. Верстаев просто не мог напасть на Калинину по собственной инициативе. Он наверняка был в сговоре со своей Дианой.

– Нет.

– Почему?

– Нет ее дома. Уехала в Москву.

– С кем, когда?

– Вчера. Родители говорят, что сама. Я думаю, вместе с Верстаевым.

– Что еще думаешь?

– Тут все вполне понятно. Раскаяние Калининой угрожало планам Севрюгиной. Надо было принимать меры. Она попросила… – Райков бросил на Игната быстрый взгляд и замолчал.

Уязвленное самолюбие снова дало о себе знать. Может, Игнат Каратаев и был когда-то майором милиции, но сейчас он всего лишь охранник. Не его это дело – преступления раскрывать. Тем более то, разобраться с которым должен был сам Райков. Неважно, что все лавры по этому делу достанутся ему, а не Игнату. Каратаева даже добрым словом не помянут. Да, скажут, был отставной майор, повестки развозил.

– Севрюгина попросила, Верстаев исполнил. Считай, что дело раскрыто, – закончил за Райкова Игнат.

– Пока еще не совсем, но, в общем, да.

– Осталось только найти Верстаева.

– Найдем.

– И Севрюгину.

– Она тоже никуда не денется.

– Брачный договор будет признан недействительным, и все вернется на круги своя.

– А разве этот договор действительный? – осведомился Райков.

– Значит, справедливость восторжествует, – сказал Игнат.

А если Севрюгин вдруг умрет, то Ирочка получит солидный куш. Игнат не стал говорить об этом вслух. Райкову совершенно ни к чему знать об Ирочке. Тем более что к покушению на Калинину она имела косвенное отношение. Если была виновна, то лишь в моральном, но никак не в уголовном плане.

Райков подвез его к злосчастному дачному поселку. Игнат облегченно вздохнул, увидев свой джип. Машина стояла на том самом месте, где он ее оставил, собираясь к Верстаеву. Колеса не сняты и даже не спущены, стекла целы, вмятин вроде не видно. Если аккумулятор на месте, то можно ехать.

Райков еще не остановил машину, а Игнат уже нажал на кнопку брелка. Джип радостно мигнул фарами, приветствуя своего хозяина.

– Твоя машина? – удивленно спросил Райков.

– Моя.

Игнат обогнул машину по кругу, осмотрел ее со всех сторон. Все в порядке, царапин нет.

– Странный ты какой-то охранник, – сказал Райков, с подозрением глядя на него.

– Уже не охранник, – заявил Игнат.

– Уволился?

– Уволили. За прогул.

Руководству больницы он подчинялся не напрямую, а через охранную фирму, с которой был заключен договор. Начальство там строгое, церемониться с Игнатом не станет. Увольнять, может, и не будет, но мозг выстирает, прополощет и выжмет. А нужно ему унижаться перед всякими? Если вдруг встанет вопрос о наказании, он просто напишет заявление и займется частным сыском.

– Если мы здесь, надо бы глянуть, что там. – Райков кивком показал на открытые ворота. – Может, Верстаев дома.

Игнату вдруг очень захотелось послать его как можно дальше, но он сдержался. Райков, может, и не идеален, но все-таки они работают по одному делу. По тому самому, которое он должен закончить не для кого-то, а для себя, для своего самоутверждения. Не стоит устраивать тут сцены. Нужно быть выше мелочных обид, иначе на частный сыск лучше не мылиться.

Игнат посадил Райкова в машину, через открытые ворота въехал на территорию дачного поселка.

«Ниссан» Верстаева стоял во дворе его дома. Калитка закрыта, но не заперта.

– Давайте, товарищ капитан, – на «вы», но с иронией сказал Игнат, кивком показывая на дом. – Ваш выход.

– Постановление на обыск у нас есть, – сказал Райков, вслух размышляя над законностью своих действий.

– А топор изъяли? – спросил Игнат.

– Какой топор?

– На меня Верстаев с молотком бросился, на тебя с топором пойдет. Нет, я не настаиваю. Вдруг он встретит дорогого гостя хлебом-солью?

– Ты со мной? – нервно спросил Райков.

Игнат кивнул. Он же не девочка, чтобы его упрашивали. Пошутил, и хватит. Если, конечно, это шутка. Верстаев действительно мог наброситься на них с топором.

Но Эдика в доме не было. Порядок после обыска там никто не наводил.

Зато появился Олег Данилович. Он осторожно приближался к Райкову, с опаской посматривал на Игната и остановился, не доходя до них метра три-четыре.

– Товарищ капитан, я вот хотел спросить…

– Не задержан я, – с усмешкой проговорил Игнат. – Наручники на меня надевать не надо.

– Я знаю, что ты не виноват.

– А сказать что собирался?

– Так насчет алиби. Я с товарищем капитаном поговорить хотел.

Райков с важным видом кивнул, разрешая этому гражданину сделать заявление.

– Тут Иван Кириллович Эдика видел, заходил к нему…

– А почему сам Иван Кириллович к нам не подходит? – спросил Игнат.

– Он-то подойдет… – Олег Данилович замялся. – Просто точно не помнит, когда это было, пятнадцатого июня или шестнадцатого.

– А если семнадцатого?

– Или семнадцатого. Он обещал вспомнить.

– Вот когда вспомнит, путь ко мне и обращается, – сказал Райков, достал из кармана визитку, передал ее Олегу Даниловичу, но координаты Ивана Кирилловича брать не стал.

Он не искал встречи с человеком, который мог оправдать Верстаева. Его вполне устраивала версия, в которой на Калинину покушался Эдик.

Надо признать, что у Игната тоже не было никакого желания заступаться за парня, который бросался на него с молотком.

Лето, феерия солнца. Ветер резвится, сплетает в нехитрые узоры маленькие белые облачка. Может, это какая-то небесная письменность, послание для людей? Вдруг облака взывают к Игнату, просят его проснуться и начать новую жизнь?

Он, в общем-то, не против. Выговор от начальства принят с покорностью человека, осознающего свою вину, заявление на увольнение написано. Игнат ни с кем не ругался. Во-первых, ни к чему, во-вторых, ему нужна хорошая характеристика с места работы.

Хватит заниматься служебным прозябанием, пора браться за настоящее дело. Деньги есть, желание тоже. Можно начинать собирать документы, необходимые для получения лицензии. Тут много чего нужно, но главное – решимость протолкнуться через все бюрократические препоны. Она могла угаснуть, если смертная тоска вновь оседлает душу.

Игнат шел к своей машине и заметил длинноволосую девушку в короткой юбке. Сердце не екнуло, но в душе что-то шевельнулось. Это естественно. Он мужчина, его должны интересовать женщины. Другое дело, что бегать за юбками не было особого желания. Если вдруг и возникало что-то подобное, то мысль о Татьяне сразу подавляла эти позывы.

Ирочка ему понравилась, а от Дианы так вообще голова пошла кругом. И что?

Он не хотел встречаться с Ирочкой, а вот за Дианой побегал бы. Но вовсе не для того, чтобы познакомиться с ней поближе. Она скрывалась вместе с Верстаевым, и дело о нападении на Калинину зависло. Вроде бы есть и подозреваемый, и улики против него, но нет признания. А без этого преступление нельзя считать полностью раскрытым.