Текст книги "Менты таких не трогают"

– Я так почему-то и подумал, – усмехнулся Прохор.

– Тяжело в учении, легко в бою… – Пушкарь тронул машину с места и выехал на зимник.

– В каком еще бою?

– В реальном… Это тебе не с бабами воевать.

– Я с бабами не воюю.

– Ну, если Инка без боя сдалась…

Прохор промолчал. Вчера ночью не было у них ничего с Инной.

– Девка она ничего себе. Можешь на ней жениться.

– Разрешаешь?

– Требую. После таких дел ты просто обязан на ней жениться… А если серьезно, ты просто обязан вернуться к ней.

Пушкарь говорил на удивление серьезно, именно поэтому Прохор учуял подвох.

– Давай без предисловий.

– Афоныч звонил.

– И что?

– Про тебя спрашивал. Как, мол, там наша опора и надежда поживает?

– Я ему не опора.

– Но надежда. Которую ты должен оправдать.

– А если короче?

– Михей совсем с катушек съехал. И тебя ищет, и меня… Скажи, кто должен его остановить?

– Хочешь сказать, что мы? – в дурном предчувствии спросил Прохор.

– А если больше некому?

– Мы должны его убить?

– Ты не был на войне и не знаешь. А там закон простой и жестокий, не убил ты – убьют тебя.

– Здесь не война.

– Еще какая война.

– Это не моя война.

– Да, но убивать здесь будут тебя… Короче, с Михеем надо решать. И если ты трус, я сделаю все сам.

– Я не трус.

– Давай, давай, расскажи, что это не твоя война. Скажи, что ты никому ничего не должен, – презрительно усмехнулся Пушкарь.

– И скажу.

– Только слова покрасивее подбирай. Будешь трусом в красивой обертке. Конфеткой для Михея. Если мы раньше тебя не сожрем.

Прохор не знал, что сказать. Он мог убить Пушкаря и уйти. Но, во-первых, это само по себе – грех на душу. А, во-вторых, проблема только усугубится.

– И как мы можем его убить? – спросил он.

Действительно, а почему бы не вскочить в седло, не вынуть шашку и не рубануть с плеча? Смелым улыбается удача.

– Он сейчас на Красном озере. База отдыха там.

– Знаю.

– Это его база. Он там все выкупил.

– И как же мы его там возьмем?

– Не знаю. Будем думать.

– Цель есть, а плана нет.

– Оценим обстановку, составим план. Или будем действовать по обстановке. Все, как на войне.

– Давай без лирики, – поморщился Прохор.

– Проза в том, что Михея надо грохнуть.

– Грохнуть на его базе. Там, где сейчас вся его банда. И ты хочешь, чтобы я сунул голову в это пекло?

– Вся его банда сейчас в городе, война там. Наши пацаны с ними там воевали, пока мы здесь прохлаждались… Нас для того и вывели из игры, чтобы мы не «светились». Чтобы в спину могли ударить. И ударим…

– Вряд ли он там без охраны.

– Охрана, конечно, есть.

– Вокруг Михея охрана, вокруг базы.

– Ничего, проберемся.

– Как?

– Я же говорю, будем действовать по обстановке.

– Чем действовать?

– Ну, стволы у нас есть.

– Паленые?

– От этого они хуже стрелять не стали.

– А патроны? – Насколько помнил Прохор, в его трофейном пистолете осталось всего два патрона. А запасной обоймы не было.

– И патроны есть, – кивнул Пушкарь. – И стволы чистые…

– Откуда?

– Стволы у нас простые, без понтов, зато на каждом углу.

– Не понял?

Пушкарь стал притормаживать. Машина прошла поворот, остановилась и задним ходом свернула с дороги.

– Выходим!

Он открыл багажник, снял боковую панель, сунул туда руку и, вытаскивая короткоствольный «АКСу» – еще не бывший в употреблении, нигде не облупленный, – спросил:

– Ну как?

– Да уж!

Оружие само по себе обладало злой волшебной силой. Стоило взять его в руки, как возникло желание стрелять, уничтожать врагов. И, конечно же, в благородных целях… Прохор представил, как будет стрелять в Михея, и его охватило чувство запретного восторга.

– Это мне!

– Тебе вот это! – Пушкарь вынул из тайника пистолет «ТТ».

И этот ствол еще не эксплуатировался. От него до сих пор пахло пушечным салом, в котором он долго хранился на складе. Но, понюхав ствол, Прохор уловил запах пороха и ружейного масла. Пистолет отстреляли, приготовили к бою, вычистили, смазали, уложили в тайник.

Он вынул обойму. Пусто. Похоже, Пушкарь ему не доверял.

– И это тебе. – Пушкарь достал из тайника несколько полных обойм и две упаковки с патронами, отдал Прохору два магазина и одну пачку. – Это значит, что ты в деле. Но первая скрипка за мной. Ты на подхвате.

Прохор кивнул. Такой вариант устраивал его больше всего.

Пушкарь положил автомат, достал еще один такой же «ТТ», зарядил его и, сунув за пояс, сказал:

– Стволы четкие, но без глушителей. Это плохо.

– Нехорошо, – согласился Прохор.

– А эта штука еще громче, – вынул тот из тайника две гранаты со снятыми запалами.

– Да уж.

– Это вместо «броников».

– «Броники» бы пригодились.

– Нормально все. Главное, не теряться. И держать порох сухим.

– Я уже на взводе, – кивнул Прохор.

– Тогда к машине!

Пушкарь достал взрыватели к гранате, запасной магазин к автомату и перенес это все в салон машины. Автомат бросил себе под ноги, а пистолет оставил за поясом. А Прохор положил свой под правую ногу, чтобы можно было легко его достать.

Глава 5

До Красного озера было не так уж и много, километров двадцать-тридцать, а дорога свободная – время пролетит быстро. И этого времени должно было хватить, чтобы окончательно настроиться на бой.

– Честно тебе скажу, не знаю, как там будет, – задумчиво проговорил Пушкарь. – Я видел дом, в котором может жить Михей. А вдруг его там нет? А охрана?

– Значит, к черту на рога?

У Прохора мелко задрожали пальцы. Он же не псих, чтобы не бояться смерти. А «костлявая» маячила перед глазами в полный рост. Их всего двое, точного наведения на цель нет, значит, им придется блуждать в потемках – на свой страх и риск. Михей сам по себе не прост, плюс вооруженная охрана. Можно не сомневаться в том, что телохранители будут стрелять на поражение.

Но и назад повернуть Прохор уже не мог. Он дал слово, и ему не хватит духу его забрать. Да и не хотелось ему быть хуже, чем Пушкарь, который готов был забраться в ад, лишь бы добиться своего. Если тот не боится смерти, почему он должен праздновать труса?

Машина шла по лесу – осины, березы. У осин стволы внизу темные – казалось, что вдоль дороги стоят, скрываясь за кустами, люди. Это действовало на нервы.

Они проехали не больше километра, когда показались большие кованые ворота с примыкающей к ним коробкой контрольно-пропускного пункта.

Пушкарь не стал близко подъезжать к воротам. Он остановил машину возле отдаленной беседки, сваренной из чугунных труб. Прохор заметил тропинку, которая тянулась вдоль забора, окружающего базу, к озеру.

– С чего начнем? – спросил Пушкарь.

Прохор молча показал ему на тропинку.

– Куда кривая выведет?

– Если выведет, – мрачно усмехнулся Прохор.

– Так, давай без паники… Опля! Что это у нас такое?

С территории базы выезжал такой же черный джип, как у него, но более крупный и более новый. Вслед за внедорожником появился и черный «Мерседес» представительского класса.

– Это Михей.

– Недолго музыка играла, – проговорил Прохор, едва сдерживая вздох облегчения.

Михей уезжает, значит, возможность покончить с ним на этой базе упущена. Он уедет, и пусть его ищут другие. А Прохору эта война и даром не нужна.

– Да нет, по ходу, еще играет. – Пушкарь потянулся за автоматом, глядя на притормаживающий джип.

Машина сначала взяла курс на них, а «Мерседес» продолжил движение.

– Уходить надо.

Прохор тоже достал свой пистолет, передернул затвор. Михей поехал дальше, а его охрана решила проверить подозрительный джип с затемненными окнами.

– На песца и зверь бежит… – ухмыльнулся Пушкарь. – Приготовься!

– Может, не надо?

Джип остановился, открылась дверь. Все, бежать уже поздно. Но и на месте оставаться нельзя.

– Начали!

Пока стекло опускалось, Пушкарь успел приготовиться к стрельбе и открыть огонь. Чтобы его поддержать, Прохору нужно было выйти из машины. Так он и сделал.

Одновременно с ним из джипа вышел бритоголовый парень в строгом черном костюме. Вернее, вывалился. Замертво. С дыркой под ухом.

Пушкарь садил короткими плотными очередями, автоматные пули с легкостью прошивали салон джипа. Там просто никто не мог уцелеть. Но открылась другая дверь, и выскочил еще один телохранитель. Выскочил как заяц и рванул в обход машины, низко пригибаясь к земле. Пушкарь не мог бы его достать при всем желании. Зато Прохор видел его отлично и взял в прицел еще до того, как он успел спрятаться.

Это была чужая война. И, что бы там ни говорил Пушкарь, Прохору нельзя было ввязываться в нее. Он явственно это осознал. Но только после того, как нажал на спуск. Парень в черном костюме собирался сделать последний прыжок с низкого старта. Еще чуть-чуть, и он скроется за машиной. Но пуля ударила в позвоночник и припечатала его к земле на самом взлете. А Прохор выстрелил снова. Чтобы наверняка.

Автомат стих, но он продолжал стрелять и разрядил бы в мертвое тело всю обойму, если бы его не ударило в спину открытой дверью. Это Пушкарь тронул машину с места и заорал через открытую дверь:

– Давай сюда!

Прохор кивнул, запрыгнул в машину, которая тут же сорвалась с места.

– Чего стоял, как хрен среди ясного неба? – спросил Пушкарь.

– Стоял, – озадаченно мотнул головой Прохор.

Что с ним случилось? Почему сдали нервы?.. Он же ясно осознал, что это чужая война. Тогда почему продолжал стрелять в человека?..

– Ствол заряди!

– Да, конечно.

– И автомат! – Пушкарь снял со своих колен и передал ему «АКСу».

Снаряженный магазин лежал под водительским сиденьем, Прохору пришлось лезть за ним. Он перезарядил автомат и только затем подумал, что на нем остались отпечатки его пальцев. Но подумал об этом вскользь. Сначала нужно было скрыться с места преступления, а затем уже заметать следы.

– Это им за наших пацанов! – гаркнул Пушкарь.

– А если это не Михей был?

– А кто?

– Ну, Королек, например…

– Королек без охраны ездит… Михей это был. Стопудово, Михей… Ух ты!

Машина стремительно приближалась к железнодорожному переезду, где перед опущенным шлагбаумом стоял знакомый «Мерседес».

– Приготовиться! – во весь голос скомандовал Пушкарь.

Открылась правая передняя дверь «Мерседеса», из машины, оправляя на себе пиджак, вышел крепкого телосложения мужчина средних лет и, глянув на притормаживающий джип, вдруг сошел с лица. Он-то думал, что это ехал автомобиль с его людьми.

Мужчина сунул руку под пиджак. Но пока он вынимал пистолет, Пушкарь остановил машину, и Прохор выскочил из нее. С автоматом, который он так и не успел вернуть Пушкарю.

А по рельсам уже с грохотом гнал товарняк.

Мужчина выстрелил первым, но Прохор присел, и пуля прошла у него над головой. Палец автоматически нажал на спуск, грохотнули выстрелы, и человек в костюме навалился спиной на открытую дверь.

Из «Мерседеса» юрко выскочил водитель. В руке у него был пистолет. А на цель он навел его так быстро, что Прохор просто не успел перенести огонь. Ему не хватало какой-то секунды. Но Пушкарь его подстраховал и выстрелом из пистолета уложил водителя. Затем со всех ног рванул к машине. Прохор увидел, как он достает на ходу гранату, выдергивает из нее чеку. Гранату он бросил в открытую дверь, закинув ее на заднее сиденье, и спокойно повернул назад.

Машину тряхнуло изнутри, но стекла не вылетели, даже не треснули. Из распахнутых передних дверей выхлопнулся дымок.

– Уходим! – гаркнул Пушкарь.

В машину они сели одновременно. Пушкарь сдал назад, скатился с асфальтированной дороги на разбитую грунтовку, что тянулась вдоль железнодорожной колеи.

Какое-то время они ехали молча.

– Не думал я, что «мерсы» такие крепкие. Стекла даже не треснули, – сказал Прохор.

– Да?.. Я думал, что ты знал, – косо глянул на него Пушкарь.

– Что знал?

– Что у Михея «мерс» бронированный.

– Не знал.

– Ты же видел, как он тяжело шел.

– Не обратил внимания.

– Это потому, что ты не догоняющий.

– Почему это я не догоняющий?

– А потому, что по «мерсу» не стрелял… Надо было его в решето сделать!

– Так он же бронированный!

– Но ты же не знал!

– А если бы я тебя задел?

– Я когда к машине подошел?.. А-а! – Пушкарь устало махнул рукой.

– С гранатой ты хорошо придумал.

– Я же говорю, главное, не теряться.

– А почему в машину не заглянул?

– Зачем?

– А вдруг там не было Михея?

– Поэтому и не заглянул… – немного подумав, ответил Пушкарь. – Чтобы не расстраиваться.

– И не расстроился?

– Ни грамма.

– Что дальше будем делать?

– К Инне своей торопишься? – усмехнулся Пушкарь.

– Да нет, как-то не думал.

– Можешь думать, к ней едем. Там перекантуемся. Место отличное, эвакуация работает… Лихо мы сработали, да?

– Повезло.

– Знаешь, а ведь я в тебе сомневался. Думал, что налажаешь. А ты – молоток! На тебя можно положиться.

– Мне теперь не надо бояться Михея? – спросил Прохор.

– Михея – нет. Но вместо него кто-то будет. Клепа у них там самый авторитетный… Клепа узнает, кто Михея сделал. Как думаешь, он оставит нас в покое?

– Что, и Клепу нужно завалить?

– Надеюсь, это сделают без нас.

– А если нет?

– Войну нельзя остановить просто так. Войну может остановить только полная победа.

– А если я сам хочу остановиться?

Пушкарь глянул в зеркало заднего вида и остановил машину:

– Выходи!

Прохор нерешительно открыл дверь. Да, он принимал участие в чужой войне, но почему-то почувствовал себя сейчас крысой, бегущей с тонущего корабля.

– Только учти, ты сегодня конкретно «засветился». Без нас менты тебя схавают. А с нами не пропадешь.

– И чем вы сможете помочь?

– Свидетелям рот закроем. И на тюрьме не дадим пропасть. У Афоныча там такие завязки.

Прохор закрыл дверцу, и машина покатила дальше – вперед, под откос. Он уже сделал все для того, чтобы его жизнь шла по наклонной вниз. Тюрьма для него – вопрос уже решенный. Или тюрьма, или смерть от бандитской пули… С этой мыслью нужно свыкнуться окончательно. Свыкнуться и жить, радуясь каждой минуте, проведенной на свободе.

– Ты с нами? – спросил Пушкарь.

– А у меня есть выбор?

– Это хороший выбор. Афоныч умеет зарабатывать деньги. И тебе даст заработать… Кстати, за Михея тебе причитается.

– Если мы Михея сделали.

– А кого еще?

– Может, Королька.

– Дался тебе этот Королек. Чего ты на нем зациклился?

– Да так, – отмахнулся Прохор.

– Давай, ты не будешь темнить, – косо глянул на него Пушкарь. – Мы теперь с тобой два сапога пара, и я не хочу, чтобы твоя нога шарилась по кустам.

– Тебя девушка из армии ждала?

– Танька меня ждала. Красивая, сука! – вздохнул Пушкарь.

– Почему сука?

– А потому что свадьбу сыграла. Собачью… Прикинь, свадьба собачья была, а замуж за козла вышла… Я когда узнал, домой чуть не рванул, с автоматом… Всех бы там в капусту порубил!

– Понимаю.

– Я теперь с бабами серьезно не могу. Как подумаю, что любая бросить может, так злость берет… Сколько их у меня было! Сегодня снимаешь, а завтра пинка под зад. Думаешь, жалко? А хрена лысого! Так, погоди, а тебя кто из армии не дождался?

– Она за Королька замуж собирается.

– Когда свадьба?

– Скоро. Может быть, очень скоро.

– Автомат у тебя есть, – совершенно серьезно произнес Пушкарь.

– И всех в капусту?

– Зачем всех? Начни с Королька, а там видно будет.

– Он же с вами работает?

– И что? Он же барыга… Такие барыги у нас по пятаку в базарный день.

– Нет, так нельзя.

– Я тебя уговаривать не собираюсь… – пожал плечами Пушкарь. – Но если вдруг что, я тебе помогу… Ну, после того как со всей этой байдой разрулимся.

– Я подумаю.

– А может, ты на Инку переключился?

– Да нет.

– Поматросить бабу решил? Ну и правильно. Так им, сукам, и надо.

Прохор внимательно посмотрел на Пушкаря. Очень скоро Лида выйдет замуж за другого, но это не повод для того, чтобы озлобиться на весь слабый пол, как Пушкарь, который и Инну собирался убить, не испытывая при этом никаких душевных мук. Может, он маньяк по жизни? Если нет, то почему ему нравится убивать?..

– Что не так? – глянув на него, спросил Пушкарь.

– Да ничего.

– Не нравится, как я с Инной обращаюсь?

– Не нравится.

– А если она меня бесит?

– Держи себя в руках и оставь ее в покое.

– А то что?

– Я тебя убью. – Прохор сказал об этом спокойно, но с уверенностью человека, привыкшего отвечать за свои слова.

И это, похоже, отрезвило Пушкаря. Несколько секунд он молча переваривал услышанное, а потом покачал головой:

– Ты, кажется, не шутишь.

– Нет.

– А знаешь, я на тебя даже не обиделся.

– Давай сменим тему.

– Да, сменим… Стволы нужно сбросить.

– Все?

– Чистых стволов у нас больше нет. Поэтому все… Машину спрячем… В угон ее уже подали.

Машину они спрятали в том же месте, неподалеку от дома, где Инна дала им приют. Смыли все пальчики, избавились от оружия – сбросили стволы в реку. Туда же улетел и пистолет, из которого Прохор стрелял на рынке.

А потом уже выяснилось, что Пушкарь слукавил. Оказывается, в тайнике у него был еще один чистый ствол. Оружие он взял себе, а Прохор остался с горсткой патронов в кармане. Но какой от них толк, если нет ствола?

Возвращение домой – всегда приятное событие. А если после долгого отсутствия, то будоражащее. Прохор помнил, как радовалась мама, когда он вернулся из армии, да и сам он испытал массу положительных эмоций. И сейчас, хотя эту дачу он не мог назвать своим домом, когда Инна улыбнулась ему, почувствовал почти такую же радость. Она просияла, расцвела, рванула к нему, как будто собиралась броситься на шею. Не бросилась, но рукой по плечу провела.

– А чего ты такая веселая? – с подозрением глянул на нее Пушкарь.

– Ну, обрадовалась, – удивленно повела бровью Инна.

– Кому?

– И тебе тоже, – выдавила она из себя.

– Ну, тогда поцелуй меня.

Инна глянула на Прохора так, как будто хотела получить у него разрешение. Он утвердительно кивнул. Пусть поцелует Пушкаря. Не надо злить этого женоненавистника.

Инна поцеловала Пушкаря в щеку.

– Знаешь, как это называется? – с сарказмом спросил он. – Поцелуем Иуды это называется… Признавайся, сдала нас?

– Кому сдала? – испуганно шарахнулась она от него.

– Улыбаешься, заманиваешь… Когда они подъехать должны?

– Кто, они?

– Менты!

– Да не сдавала я вас никому!

– А вдруг? – Пушкарь пристально смотрел на Инну, давя на ее психику.

– Да зачем я вас буду сдавать?.. Что вы такого сделали?.. Это же кто-то другой этого, которого вы закопали, убил…

– Кто другой?

– Ну, Михей.

– Какой Михей?! – Пушкарь глянул на Прохора так, как будто уличил Инну в чем-то ужасном и требовал над ней расправы.

– Ну, вы говорили… – пробормотала Инна.

– Что мы говорили? – наседал Пушкарь.

– Ну, я не знаю… Просто слышала…

– А где мы сегодня были?

– Не знаю. – Инна снова посмотрела на Прохора, и ему пришлось вмешаться.

– Может, хватит? – встал он между нею и Пушкарем.

Тот хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой и зашел в дом.

– Я его боюсь, – прошептала Инна.

– На него иногда находит.

– И никому про вас не говорила.

– Он тебе поверил. Поэтому спи спокойно.

Инна прижалась к его спине и вдруг сказала:

– От тебя порохом пахнет… Где ты был?

– По бутылкам стреляли.

– А где твой пистолет?

– А где твой обрез?

– Спрятала.

– А патроны к нему?

Прохор вернул обрез Инне и забыл о нем. А толку от него, когда патронов нет? Это была реально старинная винтовка системы Бердана – однозарядная, калибра десять, шестьдесят семь. Такие винтовки обычно переделывались в охотничьи ружья со стандартными патронами от двенадцатого до тридцать второго калибра. А этот ствол так и остался нарезным. С одной стороны, хорошо, убойная мощность выше, а с другой – проблема с патронами.

– Ну, есть там на чердаке… Я пробовала, они не стреляют… Может, порох сырой? Но если надо, я принесу.

Прохор ничего не сказал, но дал понять, что молчание в данном случае – знак согласия.

– Так что, надо?

– А чем я буду тебя защищать?

– Я принесу.

– Потом. Пока лучше Пушкарем займись. На стол что-нибудь сообрази, стопку поставь… А я – в душ.

– Я без тебя к нему не пойду! – мотнула головой Инна.

Прохор кивнул и зашел в дом вместе с ней. В холодильнике оставалась колбаса, холодное жареное мясо. Инна приготовила яичницу, накормила и его, и Пушкаря. И самогону не пожалела.

Пушкарь захмелел с нескольких стопок.

– Я сейчас перекирну малехо, – сказал он, заваливаясь на бок.

Инна подала ему подушку, он положил ее себе под голову, закрыл глаза и пробормотал:

– Я недолго.

Глава 6

Дымного пороха не было, пришлось засыпать обычный, взятый из пистолетного патрона. С капсюлем было посложней, пистолетный не подходил по размеру, но, если долго мучиться, что-нибудь получится. У Прохора получилось, он смог реанимировать два патрона. Он уже собирался заняться третьим, когда из дома выскочила возмущенная и напуганная Инна. А за ней вывалился похмельный Пушкарь. С пистолетом в руке. Вчера он надрался в хлам, а утром похмеляться не стал. Вчера у него был повод – и жизнью он рисковал не по-детски, и задание выполнил. Он звонил, узнавал, в бронированном «Мерседесе» действительно находился Михей. Правда, скончался он не сразу, а по дороге в больницу.

В городе сейчас война, а у них здесь – тишь да гладь. Но их могли накрыть в любой момент, потому Пушкарь решил не похмеляться. Может, потому и смотрел сегодня волком на всех, в том числе и на Прохора.

– Стоять, на! – гаркнул он.

Прохор подумал об обрезе, который лежал в траве под лавкой. Там все в рабочем состоянии, один патрон уже в стволе. Вероятность осечки – процентов пятьдесят, но так Прохор и не собирался стрелять. Он просто подумал об оружии, увидев пистолет в руке у Пушкаря.

– Прохор! – Инна села к нему на скамейку, двумя руками обняла за плечо, прижалась к нему грудью.

– Оставь девчонку в покое! – жестко отчеканил он.

– А ты в курсе, что она хотела меня отравить? – зло глянул на него Пушкарь.

– Да не травила я! Просто колбаса не совсем свежая!

– А я не давал тебе бабла на ваше гребаное сельпо? – рыкнул Пушкарь.

– Ты же сам сказал, из дома ни шагу! – возмутилась Инна.

– Уже можно, – поднимаясь, сказал Прохор. – Сейчас мы уедем, и никто ничего тебе не скажет.

Надоела ему вся эта канитель, достало собачье настроение Пушкаря. Инна ему не кошка, чтобы лаять на нее с утра до вечера. Дошло уже до того, что Пушкарь с пистолетом на нее кидается. Разводить их надо, пока дело до греха не дошло.

– А кто тебе сказал, что мы уезжаем? – удивленно спросил Пушкарь.

– Тогда придется уехать Инне. Но это ее дом.

– Это мой дом, – кивнула она и еще крепче вцепилась в Прохора. Она не хотела, чтобы он уходил.

– Твой, – ухмыльнулся Пушкарь. – Пока мы его не сожгли.

– Может, хватит? – скривился Прохор и решительным тоном добавил: – Собирайся, мы уезжаем!

Он понимал, что призывать Пушкаря к совести – дело бесполезное. Легче быка научить любить красную тряпку, чем его – примирить с Инной. А раз так, то нужно рубить гордиев узел.

– А ты здесь не командуй! – нахохлился Пушкарь.

– Или я уезжаю сейчас с тобой, или мы уезжаем с Инной.

– Увези меня отсюда, – прошептала ему на ухо Инна.

– И куда мы поедем? – задумался Пушкарь.

– А вот это тебе решать.

– Да нам и здесь нормально…

– Здесь на тебя находит, – строго посмотрел на него Прохор.

– Надо что-нибудь на ужин сообразить, – вдруг подобрев, улыбнулся Пушкарь. – Такое, чтобы душа радовалась.

– Сегодня в магазин мясо должны завезти. Хорошо бы свежую вырезку взять, я бы шашлык замариновала.

Он посмотрел на нее, потом на Прохора и сказал:

– В магазин я сам схожу.

– А на обед я суп сварю, – закивала Инна. – Колбаса несвежая, но если сварить, нормально будет.

Она с опаской глянула на Пушкаря, но тот добродушно махнул рукой:

– Давай!

В итоге в магазин пришлось идти Прохору. У Пушкаря разболелась голова, он наглотался таблеток и завалился спать.

Магазин находился в ближайшей деревне – километра два туда, столько же обратно. Вторую половину пути Прохор проделал чуть ли не бегом. Недоброе предчувствие вдруг навалилось.

Это же предчувствие заставило заглянуть его в окно дома. Инна лежала на диване, а Пушкарь нависал над ней. Одной рукой он вжимал ей в живот ствол пистолета, а другой стаскивал с себя брюки…

Пушкарь был вооружен, поэтому Прохор не смог удержаться от искушения и, не мешкая, прихватил спрятанный в прихожей обрез.

В каминный зал он вошел с оружием в опущенной руке и тут же заорал:

– Отвали от нее!

Пушкарь дернулся, отошел от Инны. Она вскочила, натягивая футболку на колени, и рыдающим голосом выкрикнула:

– Я не хотела, у него пистолет!

– У нас нет выхода, брат, – качнул головой Пушкарь, исподлобья глядя на Прохора. – Она все про нас знает.

– Я же тебя предупреждал, не лезь к ней.

– Мочить ее надо!

– Ты не этим сейчас занимался.

– А чего добру пропадать?

– Проваливай!

– Ты меня посылаешь?! – вспенился Пушкарь. – Ну, хорошо…

Он шагнул к дверям, его правая рука пришла в движение. На втором шаге эта рука вниз опускаться не стала, и пистолет продолжил подъем – на линию огня. Прохор был готов к этому и стремительно вскинул обрез. Наступил момент истины, и он прозвучал оглушительным выстрелом. Пушкарь дернулся, подался назад, раскидывая руки, и стал падать, с диким удивлением пытаясь разглядеть пулевое отверстие в грудной клетке.

Очень скоро удивление в его взгляде сменилось полным равнодушием ко всему на белом свете. Когда он упал, его глаза уже смотрели в вечность.

– Ты его убил? – с ужасом прошептала Инна.

Прохор склонился над Пушкарем, приложил пальцы к шее и, закрыв ему глаза, проговорил:

– Я его убил.

– Он сам во всем виноват! Ты ушел, а он как с цепи сорвался… Сначала душить стал, а потом пистолет достал… А я думаю, пусть лучше убьет… А он такой сильный, я вырываюсь, а он держит, держит… И что теперь делать? – Инна обомлело смотрела на труп.

– Я его предупреждал, – в тягостном раздумье проговорил Прохор.

– Предупреждал… Я слышала… Я же знала, что ты придешь и спасешь меня.

– Лучше бы мы уехали.

– А он бы потом вернулся. – Инна вдруг засуетилась: – Пойду гляну, вдруг соседи всполошились.

Прохор кивнул. Участки здесь маленькие, возможно, кто-то из соседей слышал выстрел. Как бы в милицию не позвонили.

Она схватила покрывало, торопливо набросила на труп и вышла из дома. Прохор последовал за ней. Сел на скамейку, закурил, крепко затянулся.

– Вроде все спокойно, – присаживаясь рядом через какое-то время, сказала Инна.

– Лопата у тебя есть, – мрачно усмехнулся Прохор.

– А с тем тоже так было?.. Ну, с тем, который без головы?

– Я его не знал… И бандитом не был… Пока у тебя лопату не украл.

– Но ты же вернул.

– Дело не в лопате… Если ты никому ничего не скажешь про Пушкаря, значит, ты со мной заодно.

– А я с тобой заодно! – Она порывисто обняла его.

– Значит, ты такая же, как и я…

– Я хочу быть такой. Я хочу быть с тобой!

Прохор пожал плечами. Теперь Инна от него не отвяжется. И что ему с ней делать? Он же Лиду любит, а с Инной ему ни холодно ни жарко. Никак. Зачем она ему такая?

– Труп закопать надо.

– Можно в яме для компоста.

– Днем копать нельзя, соседи увидят… А в лесу можно и днем, – поднимаясь, сказал Прохор.

– Я с тобой!

Труп они перетащили в кладовку. Переложили на полиэтиленовую пленку, замотали, перенесли. Инна смыла с пола кровь, и они отправились в лес.

Яму вырыли неподалеку от дачного поселка. А с наступлением темноты на тележке привезли труп. Закопали, сровняли землю, засыпали прелыми листьями.

Прохор воткнул лопату в землю, сел на землю, закинул вверх голову, глянул на полную луну. Но волком себя не почувствовал. И выть не захотелось.

– Выпить хочу, – сказал он.

– Ну, я припрятала бутылочку, – улыбнулась Инна.

– Пошли!

За стол на поздний ужин вместе с ними село и похоронное настроение. Прохор поднял стопку за упокой Пушкаря, затем, ничего не говоря, выпил за телохранителей Михея, которые пали от его руки. Помянул и тех двоих, которых убил в мясном цеху на рынке. Затем зашел на второй круг, начав с Пушкаря.

Проснулся он в одной постели с Инной. Она обнимала его сзади, крепко прижимаясь к нему, и дышала ему в ухо. За окном уже рассвело, но Инна, судя по всему, крепко спала. Прохор нахмурился, сделал насилие над гудящей с похмелья головой, но память молчала, не признавалась. Не помнил он, что было у них этой ночью. Может, и не было ничего. Голова тяжелая, тело неподъемное, веки наливались свинцом. Прохор не стал бороться со сном. Потом, все потом…

Часы показывали уже половину одиннадцатого, когда Прохор окончательно проснулся. Инны в постели не было. Он поднялся, оделся, открыл дверь. Шкворчание масла на сковороде слышалось еще на лестнице, а запах жареных сырников наполнил рот слюной. Похмелье не отпускало, но отвращения к еде уже не было.

Инна стояла за плитой в переднике поверх короткого халата. Волосы вымыты, распушены, глаза и губы накрашены, туфли на каблуках.

– Привет! – нежно улыбнулась она.

– Доброе утро, – кивнул он.

– Доброе… С тобой доброе… А без тебя… Я даже не знаю, как жила без тебя…

– Лучше бы ты без меня жила.

– Почему это?

– Без меня, без Пушкаря…

Прохор достал из пачки сигарету, повернул к выходу.

– Курить?! На голодный желудок?!. Нет, сначала за стол.

Инна поставила на стол тарелку с сырниками, блюдце со сгущенкой.

– Ну, не откажусь.

– Ты давай, а я кофе пока сделаю.

– Покрепче.

Прохор наелся, выпил кофе и вышел во двор. Тихо там, спокойно. Как будто и не было никакого Пушкаря. Как будто и на Михея не охотились.

Но Пушкарь был. И Прохора, возможно, уже ищет милиция. Чтобы арестовать за стрельбу возле базы отдыха. И братва ищет. Чтобы убить… Это здесь все спокойно, а где-то кипят страсти. И как бы горячая волна не нахлынула сюда.

Из дома вышла Инна, подсела к нему.

– А я уже в доме убралась.

– И на себя марафет навела.

– Я теперь всегда такой буду! – улыбнулась она и положила голову ему на плечо.

– Мне нужно в душ, – сказал он.

– Да, конечно! – встрепенулась она.

Прохор уже заканчивал мыться, когда в дверь постучали и внутрь проскользнула Инна, держа в руках полотенце. Она подошла к крану, включила воду над головой, а когда она хлынула, это ее лишь рассмешило. И появился повод снять халат.

– Мне холодно, – прижимаясь к нему, сказала она. – Согрей меня! – И крепко обняла его.

И так вдруг стало горячо… И финиш был таким взрывным, ярким…

Из душа Прохор выходил под впечатлением. Он открыл дверь, поднял ногу, чтобы перенести ее через порог, и замер от удивления.

На него смотрел плотного телосложения парень с широким лицом и маленькими раскосыми глазами. Майка-борцовка на нем призвана была подчеркнуть незаурядность мышечной архитектуры. Массивная позолоченная цепь должна была заявить о его претензиях на статус нереально крутого пацана. В опущенной руке он держал пистолет. Вот это уже серьезно.

Прохор закрыл дверь, сгреб Инну в охапку и зажал ее в угол. Если широколицый сейчас откроет огонь, его пули прострелят пустоту. Но потом он возьмет поправку, и шансов у них с Инной не останется… И почему он не взял в душ пистолет?

– Эй, мне Пушкарь нужен! – донеслось с улицы.

– Нет его нигде, – раздался другой незнакомый голос.