Текст книги "Семья убийц"

Глава 7

Четверг, 9 июня, 13 часов 35 минут

Простой рабочий парень, трудяга, прокуренный, в пропыленной спецовке. Непослушные волосы, тяжелый массивный лоб, крепкий нос, толстая короткая шея, широкие плечи, сильные руки. Балашов только что спустился с неба и, казалось, не мог понять, что хотят от него здесь, на земле. Настороженно глядя на Каурова, он мял в руке свою замасленную кепку.

– Гену?.. Старова?.. Ну да, видел. Сегодня утром и видел. Я выезжал, а он только к гаражу шел.

– И что вы сделали, когда увидели его?

– А он что, нажаловался? – презрительно скривился парень.

– Можно сказать.

– Да не собирался я его сбивать. Просто напугать хотел. Он отскочил, а я все равно свернул.

– То есть вы инициировали наезд на него?

– Ну так не наехал же!

– Проехали мимо?

– Да!

– А Старов зашел в свой гараж, открыл ворота, выгнал машину, – перечислил Кауров действия Старова.

– Не знаю, наверно, – Балашов напряженно смотрел на него.

– Вы не видели?

– Нет. А что?

– Не возвращались, не заходили к нему в гараж?

– А что такое? Зачем вы спрашиваете? – занервничал парень.

– Убили Старова! – резко сказал Кауров, наблюдая за реакцией подозреваемого.

– Убили?! Насмерть?

– А как еще можно убить?

– Ну, машиной можно и не насмерть.

– Сбить машиной?

– А его не машиной?

– Не машиной. Его убили в гараже.

– А я здесь при чем? Я если мог, то на машине. Но я мимо проехал.

– Вам придется проехать с нами. Осмотрим ваш гараж, вашу машину. Машина здесь, с вами? – украдкой глянув на Дунаева, спросил Кауров.

Стас отвел глаза, усмехнувшись в кулак. Но к «Ниве» он подходил с самым серьезным видом. Машина далеко не новая, краска на капоте облупленная, порожки проржавели. И открыть автомобиль Балашов собирался обычным ключом.

– А почему стекло опущено? – спросил парень, глядя на водительскую дверь.

А Кауров глянул по сторонам. Ограждение вокруг металлобазы двойное, одни ворота открыты и не охраняются, а через вторые без пропуска не пройти. Но и первый периметр ограждения уже отсекал парковку от улицы, людей в пространстве между заборами мало. А камеры у вторых ворот направлены на дорогу, не похоже, что стоянка под наблюдением. Может, кто-то, пользуясь отсутствием людей и видеонаблюдения, подошел к «Ниве», отжал стекло, открыл дверь и положил в машину орудие убийства. И вряд ли это Дунаев.

– А ты не мог опустить? – спросил Кауров.

– Да нет, закрыто было. И машину я закрывал!

– На сигнализацию ставил?

– Так нет сигнализации… Поднято было стекло! – мотнул головой Балашов.

– Ты к чему-то нас готовишь, парень? – Дунаев пристально смотрел на него. – Давай, колись, что там у тебя в машине? Труп?

– Да нет, что вы!

– Где понятые?

Понятых нашли, удостоверили их личности, довели под подпись права и ответственность, Кауров заглянул в свою папку, есть ли там бланк акта изъятия. Никаких лазеек для адвоката.

Машину вскрыли, Дунаев для вида сначала заглянул в багажник, а затем уже в салон и, конечно же, обнаружил монтировку со следами жидкости, похожей на кровь.

– Что это? – с тихим торжеством спросил он, вынимая из кармана пакет, в который собирался упаковать находку.

– Я не знаю! – сошел с лица Балашов. – Это не мое!

– А чье?

– Не знаю!

– И я не знаю, – качнул головой Кауров.

Дунаев не подбрасывал монтировку, всего лишь обнаружил ее без соблюдения норм. Оснований верить Балашову практически нет.

– Давай так, парень, нас здесь еще нет, мы только подъезжаем! – раскинув руки, быстро проговорил Дунаев. – Ты раскаиваешься в содеянном, собираешься добровольно сообщить о совершенном преступлении. Вот мы подъехали, давай, сообщай!

– Что сообщать?

– Как ты убил Старова… Мы же готовы признать явку с повинной, товарищ следователь? – взывая к Каурову, спросил опер.

– Да какая явка?.. – Балашов угрожающе сжал кулаки.

Дунаеву это не понравилось, он снял с пояса скрытые под рубашкой наручники.

– Это вы мне монтировку подбросили!

– Зачем? – Кауров строго смотрел на подозреваемого.

– А убийство на меня списать!

– А откуда ты знаешь, что Старова убили монтировкой?

– Я знаю?!.. – опешил Балашов. – Так не знаю я!.. Просто вы с таким видом эту монтировку вынули… Наручники вот уже достали…

– Нельзя без наручников: парень ты мощный, рука сильная. Старова одним ударом, и сразу насмерть, – усмехнулся Дунаев.

– Да не я это!.. И монтировку эту впервые вижу!

– Впервые видишь?!.. – Дунаев резко глянул на Балашова, полез в багажник, покопался в инструментах и достал из ящика такую же черную монтировку, только с более крутым изгибом. – Твоя?!

Кауров косо глянул на него: совсем не обязательно сейчас дразнить подозреваемого.

– Эта моя!

– И чем она отличается от той, которую мы нашли?

– А почему вы сразу эту монтировку не нашли? – Балашов пальцем указал на монтировку, которую Дунаев достал из багажника. – Почему под сиденье полезли?

Именно этот вопрос и ожидал услышать Кауров – к своему неудовольствию. Это еще хорошо, что адвоката нет.

– Может, потому, что на этой монтировке не видно следов крови? – вступил в перепалку Дунаев.

– Да, но вы эту монтировку даже не искали. Глянули для проформы, и сразу в салон. Потому что там с кровью монтировка была. И вы это знали!

– Никто ничего не знал, парень! – Дунаев растерянно глянул на Каурова в ожидании подсказки.

– Знали вы все!.. И окно было закрыто! И дверь была закрыта!.. Это вы машину вскрыли!.. Вы подбросили мне монтировку!.. Вот люди! – обращаясь к понятым, театрально простонал Балашов.

Мужчины переглянулись, один – водитель, другой – охранник с проходной, люди простые, сказки о подлых ментах для них – утвержденная народной молвой реальность. А протокол изъятия еще не составлен, понятые не подписались, может, они еще передумают ставить свои подписи.

– Никто ничего не подбрасывал, – сказал Кауров, стараясь придать своему тону высшую степень убедительности. – Стекло было опущено. Если машину вскрыли, то это сделал кто-то другой.

– Кому это нужно? – нервно спросил Балашов.

– Настоящему убийце.

– То есть меня могли подставить?

– Обещаю, что мы во всем разберемся. И еще раз осмотрим машину. С участием криминалистов. Снимем отпечатки пальцев с дверей, со стекла, возможно, преступник наследил, подкладывая орудие убийства.

Кауров испытывал чувство вины. Черепанову он тоже обещал во всем разобраться, дал ему ложную надежду, но так и не смог ему помочь. Наблюдение за Барковой ни к чему не привело, и людей, которые, возможно, видели мифического мужчину в темноте, не нашли. И экспертиза не нашла следов его присутствия в доме Баркова. Или неведомый преступник бил Баркова в перчатках, или вовсе не заходил в дом. Зато Черепанов наследил, и его потожировые отпечатки смогли снять с шеи погибшего. Черепанов уверял, что всего лишь схватил Баркова за горло, когда ворвался в дом, больше его не трогал, но кто знает, как оно происходило на самом деле. В общем, все против Черепанова, но все равно Кауров испытывал чувство неловкости перед ним, даже вины.

– Эксперт подъедет нескоро! – с важным видом изрек Дунаев. – Так что вам, товарищи, придется подождать!

Понятые ждать не захотели, поэтому охотно приняли предложение сейчас же подписать акт изъятия монтировки и вернуться к своим делам. А криминалист действительно подъехал и занялся «Нивой», но Балашова к этому времени уже доставили в отдел полиции Промышленного района. Кауров же остался на металлобазе.

Дунаев мог отжать стекло и вскрыть машину, мог соврать в мелочи, но вряд ли он подбрасывал орудие убийства. Да и откуда оно у него могло взяться? Незачем Дунаеву убивать Старова, а у Балашова и мотив есть, и совсем недавняя попытка покушения на убийство. «Нива» – достаточно мощный автомобиль, чтобы сбить человека насмерть.

И все же Кауров решил заняться поисками человека, который мог подбросить Балашову монтировку. Камера наблюдения контролировала только проезжую часть, стоянку не охватывала, охранники ничего не видели, но Кауров не успокоился, он начал опрос водителей, которые проезжали через вторые ворота. Им приходилось останавливаться, причем надолго, смотреть они могли не только вперед, но и по сторонам. Расчет оказался верным, правда, нашелся водитель, который не въезжал, а, напротив, выезжал с металлобазы с грузом в своей «шаланде». К счастью, в арматуре нуждалась стройка в центре города, мужчина успел разгрузиться и вернуться на базу. И Каурову повезло его перехватить.

– Ну да, видел я мужика возле вашей «Нивы», стекло руками опускал. Я еще подумал, а чего это на нем перчатки?

– Перчатки?

– Да, нитяные, строительные. Думаю, работает здесь, снять забыл, а стекло…

– Стекло отжимают, чтобы угнать машину.

– Да кому такая «Нива» нужна! – фыркнул водитель. – Издалека видно, что ржавая жестянка!

– А про мужчину что вы можете сказать? Описать его можете?

– Он спиной ко мне стоял. Волосы черные, плотные такие и блестят, как норковая шуба, я еще подумал, что парик… Ну да, была мысль, что машину угоняют… – водитель опустил глаза и тут же их поднял. – Но так «Нива» же на месте, да?

– Рост, ширина плеч, шея, уши, во что мужчина был одет?

– В спецовке он был, тут все такие… Роста среднего, плотный такой, шея крепкая такая, уши… На уши не обратил внимания… Может, потому что нормальные уши, а? – натянуто улыбнулся водитель.

– Может, особые приметы, родинка на шее, на затылке, на щеке, на руках. Родинки, шрамы, татуировки.

– Да нет, не заметил… Ну, если только белое пятно на шее. Хотя не уверен.

– В чем не уверены?

– Может, мне показалось. Может, пятно было, а может, солнечный зайчик.

Кауров записал координаты свидетеля, сухо поблагодарил и вернулся к «Ниве». Эксперт уже закончил работу и терпеливо ждал его.

– Следы взлома есть?

– Да здесь сплошной взлом, – усмехнулся Валентинов. – На стекло сильно надавили, перекос небольшой, но заметный. А надавили сначала от себя, а потом сверху-вниз.

– Если от себя, могли остаться пальчики. Но взломщик действовал в перчатках.

– Похоже на то…

– Перчатки, спецовка, парик.

– Плохой парик, волосы не держатся, один волосок в машине нашел. Смотрю и не пойму, то ли настоящий, то ли синтетика.

– Отвалился волос, когда монтировку подкладывал. Он ее при себе держал, возможно, под спецовкой нес. Запаховый след снял?

– На фланельку, как положено… – улыбнулся эксперт. – Все как надо отработал. Едем?

– Еще бы свидетелей отработать, – в раздумье проговорил Кауров.

Автомобили стояли в один длинный ряд, «Нива» находилась примерно посередине. Ряд этот заканчивался строительным вагончиком, в котором могли находиться люди. Или кто-то находился в ближних к вагончику машинах, когда преступник подкладывал монтировку. Может, потому злоумышленник подошел к «Ниве» со стороны водителя.

Но вагончиком, как оказалось, давно уже не пользовались, и в автомобилях ни единой живой души. А Валентинов прав, пора закругляться. Тем более что Кауров хоть и частично, но достиг своей цели, подтвердил свою догадку. Балашова подставляли, и делать это мог человек, который убил Старова.

Глава 8

Четверг, 9 июня, 18 часов 20 минут

Допрос проводили в отделе полиции, Дунаев предоставил свой кабинет, сам привел задержанного и собрался уходить, но Кауров его остановил – пусть послушает, о чем пойдет речь.

Балашов скептически глянул на Каурова, презрительно на Дунаева.

– Только не говорите, что это не вы подбросили мне монтировку!

Одежда, в которой задержанный выезжал сегодня из гаража, находилась на экспертизе, но предварительный анализ уже показал отсутствие крови на ней. А убить, не испачкавшись, преступник не мог. А еще на месте преступления эксперты обнаружили свежий след обуви сорок второго размера. А у Балашова нога сорок третьего размера. Еще один аргумент в пользу задержанного.

– Монтировку мог подбросить вам человек в черном парике. Среднего роста, широкоплечий, предположительно с белым пигментным пятном на шее. Вы знаете такого?

– Подбросил? В парике?! – вмиг подобрел Балашов.

– Его видел водитель автомобиля, выезжающего с территории базы. Но пока мы точно не знаем, на самом деле этот человек в парике взламывал вашу машину или нет. Но подозрения на его счет у нас есть.

– И что это значит?

Балашов смотрел на Каурова с надеждой, а Дунаев – с недоумением. Оперативник и сам хотел знать, что все это значит. Он-то уже мысленно ставил очередную галочку в графе отчетности о раскрытом убийстве.

– Это значит, что мы не сможем снять с вас подозрения, пока не найдем и не допросим этого человека.

– И кто это?

– Не знаю. Может, вы знаете человека среднего роста, широкого в плечах, с белым пятном на шее?

– Да как-то нет.

– Может, вы видели сегодня этого человека возле гаражей? Возможно, он уже был в черном парике.

– Да нет, не видел.

– Как далеко от вашего дома до гаража?

– Минут десять спокойной ходьбы.

– За вами никто не шел? Может, вы видели человека, который шел за вами?

– Да нет.

– Сторожа видели, когда проходили через ворота?

– Ну, кажется, был кто-то.

– Еще кого видели?

– Да никого.

– Вообще никого?

– Мужик дверь в свой гараж открывал, недалеко от моего, но так он и уехал раньше меня. Но так он высокий, в свой «Хендай» с трудом помещается… Больше никого не видел… Ну, дверь в гараж была приоткрыта.

– В какой гараж?

– Да напротив.

– Может, кто-то зашел машину забрать?

– А я и говорю, что кто-то мог зайти, хотя… – Балашов задумался и закрыл глаза, что-то вспоминая.

– Что хотя?

– Точно не скажу, но, кажется, замок на калитке был. Обычно снимаешь замок, заходишь через калитку, изнутри открываешь одну створку…

– Хочешь сказать, что ворота открыли, не открывая калитку?

– Да.

– Так можно?

– Изнутри можно. Только если выйдешь, ворота уже не закрыть, запоры изнутри, снаружи их не опустишь.

– Какой гараж, покажешь?

Показывать гараж Балашову пришлось по схеме, которую он сам же и составил. Кауров отправил задержанного в камеру, а сам вместе с Дунаевым поехал на место преступления.

– Вы это серьезно насчет человека в парике? – спросил Стас Дунаев.

– Есть показания свидетеля, кто-то вскрывал «Ниву».

– Может, какая-то ошибка?

– Тогда «Ниву» вскрыл ты. И подбросил орудие убийства.

– Да?.. Ну, может, и правда был кто-то в черном парике.

Они подъехали к гаражу, о котором говорил Балашов, обе створки закрыты, на двери замок под самодельным резиновым клапаном. И ворота открывались совсем недавно, и замок пыльный только местами, пользовались им, ключ в скважине побывал не ранее чем вчера. И следы ног совсем свежие, причем в направлении к гаражу, а вот протекторы колес размыты дождем и сглажены ветром. Давненько машина из ворот не выезжала.

– А размер, похоже, сорок второй. Как на месте преступления.

– Надо бы сличить, – вздохнул Дунаев.

Это ведь криминалиста нужно вызывать, с начальством согласовывать, сама работа займет не меньше часа, раньше девяти, а то и десяти не закончат.

– Надо, – кивнул Кауров.

Он сочувствовал и Дунаеву, и самому себе. Присутствие следователя обязательно, впрочем, Родион и не думал отлынивать от работы.

– И еще надо узнать, чей это гараж. И кто здесь мог быть.

– Так прямо сейчас этим вопросом и займусь! – улыбнулся опер.

Не нравилась ему перспектива топтаться без дела в ожидании эксперта, тем более что поработать с криминалистом мог и один Кауров.

Дунаев исчез, к восьми вечера появился эксперт, Кауров к этому времени подготовил постановление о необходимости проведения экспертизы, указал цели, которые преследовал. Размер ноги, сравнительный анализ рисунков подошвы криминалист мог произвести на месте. Даже наличие крови на подошве потерпевшего мог установить в короткий срок. Если повезет, если кровь с места преступления осталась на подошве в достаточном для проведения экспертизы количестве. А если крови совсем мало, без сложной аппаратуры не обойтись. И без анализа ДНК тоже. Такие экспертизы – дело не одного дня. Кауров, конечно, мог ускорить процесс проведения экспертизы, сославшись на серьезность дела, но потребуется бумага за подписью Евграфова. Вот тут-то и последует вопрос на злобу дня. А зачем это следователь Кауров усложняет дело, если есть главный, он же единственный подозреваемый? Опять самодеятельность? Граничащая с самостоятельностью.

Отпечаток ноги оказался слишком слабым, чтобы сделать с него гипсовый слепок, к счастью, криминалист прихватил с собой прибор для снятия пылевых следов. Но прежде он просветил след ультрафиолетом, обработал люминалом, перекисью водорода, но ни одна процедура положительного результата не дала, наличие крови не выявила. Эксперт проявил отпечаток, сверил с образцом, взятым с места преступления. Попадание по размерам один в один.

Дунаев установил владельца гаража и даже выяснил, что семидесятилетняя Галина Матвеевна Горина сдавала его в аренду. Кто пользовался гаражом сейчас, Дунаев узнать не смог и отправился к хозяйке. Но дома ее не застал.

– В больницу, сказали, увезли, сердечный приступ у нее, я звонил, в реанимации она. Завтра могу поговорить, и то не факт.

– Сегодня надо. След у гаража очень подозрительный. С кровью пока не ясно, а попадание в протектор точнее не бывает.

– Так в больнице же.

– Родственников ищи, мужа, сына, дочь, зятя. Черта, брата. Может кто-то что-то знает, может, видели арендатора.

Кауров нацелил Дунаева на родственников Гориной, а сам отправился к ней в больницу.

Женщина действительно находилась в реанимации, но уже пришла в себя после приступа, и в принципе с ней можно было поговорить. Но только в принципе.

– Нельзя к Гориной, нельзя! – грузная, с пышным бюстом врач грудью встала на защиту своей пациентки.

– Я знаю, я понимаю, но сегодня убили совсем еще молодого человека, парню было всего двадцать восемь лет. Если мы не найдем убийцу по горячим следам, мы не найдем его никогда!

– Я все понимаю, но нельзя!

Женщина сложила руки на груди, казалось, она упивалась своим надуманным могуществом.

– У вас есть сын? – спросил Кауров.

– Хотите сказать, что и моего сына могут убить?.. – Врач грозно нахмурила брови. – Ну знаете, это уже за гранью! Я буду жаловаться!

– Подозреваемый тоже молодой человек. Ему тоже двадцать восемь лет. Его могут невинно осудить!

Кауров на мгновение замер в раздумье. И Старову двадцать восемь, и Баркову столько же, это что-то должно значить, но что? Мгновенного ответа Кауров не получил, а погружаться в размышления не стал, обстановка к тому не располагала.

– Моего сына тоже могут невинно осудить? – подбоченилась женщина.

Кауров развел руками, повернулся к ней спиной. Непробиваемая стена, не обойти ее, не перелезть. Может, Дунаеву повезет больше.

– Ну хорошо, только недолго, – неожиданно смилостивилась глыба. – Пяти минут хватит?

Пяти минут Каурову не хватило. Ровно пять минут Галина Матвеевна никак не реагировала на него, лежала на высокой койке под монитором и тупо смотрела куда-то в пустоту. Кауров задавал вопросы, а она молчала, как будто не слышала его.

– Ну хорошо, я завтра зайду.

Он поднялся, собираясь уходить, только тогда женщина как будто заметила его. Повернула голову, осмысленно посмотрела в глаза.

– Мужчина приходил, сказал, на три месяца гараж снять хочет. Заплатил за месяц, должен принести за второй.

– Принести деньги? А почему не перечислить банковским переводом?

Одно только это казалось Каурову подозрительным. Мужчина не хотел светиться, поэтому предпочел расплатиться обезличенной наличностью.

– Сказал, что ему так проще.

– Имя, фамилию не называл, паспорт не показывал?

– Не показывал. Не называл.

– Описать его можете?

– Могу. Около тридцати пяти лет, лицо европейского типа, рост приблизительно сто семьдесят, телосложение среднее, голова средней высоты, овальной формы…

Горина говорила четко, практически без пауз, Кауров потрясенно смотрел на нее. Женщина выкладывала перед ним классический словесный портрет. Вот уж удивила так удивила!

– Светлые волосы, короткая стрижка, лицо овальной формы, средней полноты, профиль выпуклый, брови дуговые, высокие, длинный… Симпатичный мужчина! – выдохнув, обобщила женщина. – И светлые пигментные пятна на шее совершенно его не портят!

– Светлые пигментные пятна. – Именно это Кауров и хотел услышать.

Все-таки не зря он поперся в больницу на ночь глядя.

– Как этот человек связался с вами, звонил вам?

Кауров хотел еще спросить, где Горина наловчилась столь ловко составлять и озвучивать словесные портреты, возможно, она работала в органах, но время у него ограничено, нужно торопиться.

– Звонил.

– Когда он звонил вам в последний раз?

– Двадцать первого мая он мне позвонил, мы договорились, на следующий день он принес деньги. Представился Вадимом.

– А подъезжал Вадим к вам на машине?

Женщина не ответила. Только что она смотрела прямо перед собой, но вот уже неподвижно лежит с закрытыми глазами. А система контроля состояния показывала резкое замедление пульса. Каурову ничего не оставалось, как прервать допрос и вызвать персонал. Больше в палату ему войти не разрешили.