Текст книги "Бандитские шашни"

Схватившись за сломанный нос, мужик с воем сполз по стене на пол. И тут же отличился Джек. Он также ударил его ногой в голову. А носок у него мощный, ботинок тяжелый, таким и убить можно….

Следующим на пути Кирзача попался охранник. Он стоял у барной стойки в ресторане. Стоял спиной к Кирзачу, наблюдая за публикой, собравшейся в зале. А там сплошь братва – одни в кожаных куртках, на других пиджаки, но все смотрятся одинакого круто. А в центре низкорослый здоровяк с лысой головой, что подъехал к ресторану на «Мерседесе». Наверняка это и есть Лунь. Впрочем, ему по-любому огребать. Шансов у него уже нет. Сам виноват, что не позаботился о надежной охране.

Почуяв движение за спиной, «бык» развернулся к Кирзачу, и тут же получил пулю в живот. Грохот выстрела вспугнул братву, но было уже поздно защищаться. Кирзач выпустил очередь в лысого, рядом загрохотал автомат Джека. Шрам и Фома тоже не терялись, мочили всех, кого ни попадя.

Одни братки падали замертво, другие валились на пол в поисках спасения. Последние переворачивали столы, чтобы спрятаться за ними, но пули с легкостью прошивали эти щиты.

Кирзач стрелял без передыха, и очень скоро у него закончился магазин. Но не было времени, чтобы перезарядить автомат, и он достал из кармана гранату. Усики на «эфке» уже сведены, чека поэтому выдернулась легко. И Джек повторял его маневр. Две гранаты полетели в зал почти одновременно.

– Уходим!

Он отступил первым, за ним в дверной проем нырнул также отстрелявшийся Джек. Замешкавшийся Шрам тоже полез за гранатой, но Фома дернул его за ворот и свалил на пол. И вовремя. Рванула граната Кирзача, за ней Джека, и, если бы Шрам остался на ногах, его могло бы зацепить осколками. Всколыхнулся воздух, дрогнули стены, потянуло едким дымком, но все это происходило уже где-то за спиной Кирзача.

– Быстрей, быстрей!

От звона в ушах он не слышал своего голоса, чего уже тогда говорить о других. Но пацаны и без окриков знали, что нужно уносить ноги.

Кирзач торопился, но не суетился. На ходу перезарядил автомат, очередью в потолок загнал в пищеблок поварскую обслугу, что вывалила в коридор на шум. Никто им не помешал выйти из ресторана, сесть в машину, никто не стрелял вслед. Все правильно – если прешь напролом как танк и без всякого страха, то никакая сила не способна тебя остановить.

* * *

Здоровенный тип – морда бульдожья, шея бычья, плечи как у Геракла. Но Кирзачу совсем не страшно. Он видит страх в глазах этого качка. Он сам вызвал этот страх – одним своим видом, своим именем. Поэтому он ударил ногой в пах, зная, что «бык» не посмеет ответить. Точно – парень скривился от боли, схватившись руками за отбитое хозяйство, шагнул назад. И никто из трех его дружков не посмел дать в ответ. Все правильно, они уже знают, кто такой Кирзач, и еще видят, сколько за ним людей. Всю толпу он за собой привел, всю свою чертову дюжину.

– Кто рынок держит? – спросил он, взглядом нагоняя страх на врага.

– Смит, – сквозь зубы ответил бульдомордый «бык».

Больно ему, потому и говорит с трудом. А злобы в глазах нет, страх ее выдул.

– Где он?

– Завалили его позавчера. В «Ночном рандеву».

– Не те песни он слушал, потому его и завалили, – скривился Кирзач. – А вы какие песни слушаете?

– Э-э… Наше дело маленькое… Нас на барахло поставили, мы смотрим…

– Кто поставил?

– Смит.

– А за Смитом Техасец был, да? Ну, и где сейчас Техасец?.. Осиротели вы, козлятушки, хреновы ребятушки. Не принесет мамка молока. Но ничего со мной работать будете. Или нет?

– Можно! – кивнул качок.

– Апанас! Ты здесь за пастуха будешь. Принимай быков!

Тяжеловесный Апанас ничуть не уступал габаритами бульдомордому, но ему явно не хватало мышечной массы. Ничего, Кирзач обязует братву тягать железо. Не сейчас, потом, когда волна уляжется на захваченном им берегу. В наследство от Техасца ему перешли тучные пастбища, осталось их только прибрать к рукам. Инвентаризация тоже не помешает. Во всем нужен порядок. И рядовых «ковбоев» неплохо было бы под свое крыло поставить, пока он более надежных пацанов не наберет…

– Самсон, Кусок, и ты давай с ними. По рядам надо пройтись, бабло собрать. И не тяните…

Когда-то барахолка у стадиона «Труд» казалась ему верхом мечтаний. Дощатые столы под шиферными крышами рядами тянулись метров на сто вдоль тыльной стороны трибун, ларьки вдоль забора, толпы продавцов и покупателей. Помещения, в которых когда-то размещались спортивные секции, отданы под склады, а в одном работало кафе с летней площадкой. Именно туда и направился Кирзач.

Сел за столик, рядом, поставив на бетонный пол тяжелую спортивную сумку умостился Джек, Фома откинулся в кресле – вроде бы и беззаботный у него вид, но глазки бегают по сторонам. Все правильно, за обстановкой надо следить. Мало ли, вдруг опасность к ним подкрадывается. Впрочем, Кирзач ничего не боялся. Может, он и псих, но не страшно ему.

За мангалом стоял армянин в грязной от копоти поварской куртке, голова опущена, смуглая лысина блестит на солнце. На шампурах мясо под нежной румяной корочкой, запах такой, что слюнки только успевай сглатывать.

– Эй! – крикнул ему Кирзач.

Но тот быстро глянул на него и отмахнулся небрежным движением руки. Дескать, не мешай.

– Ты что, не понял?

Кирзач выдернул из-под куртки пистолет, высоко задрав ствол, передернул затвор и выстрелил в пластиковую бутылку с водой, что стояла на столике у мангала. Выстрел оказался точным, и бутылка упала шашлычнику под ноги, заливая водой обувь.

– Видал? – ощерился Кирзач, торжествующе глядя на Джека.

На рынке шумно, к тому же за трибунами стадион, беговые дорожки вокруг футбольного поля; мало ли, может, из стартового пистолета пальнули. Впрочем, ему все равно, кто что подумает. И на ментов плевать.

– Да вижу, – мхыкнул Джек, взглядом показывая на краснолицего мужика, что торопливо поднимался из-за соседнего столика, чтобы поскорей убраться из кафе.

И этот мужик был не одинок в своих желаниях. Что ж, меньше народу, больше кислороду. И шашлычник тоже сообразил, кто пожаловал к нему на огонек, торопливо, вприпрыжку подошел к столику, заискивающе склонил перед Кирзачом голову.

– Что желаете?

– Шашлыка желаем. И пива. Да побольше, побольше! Жрать, мужик, так охота, что пристрелить тебя хочется… Ты еще здесь?

– Один момент! Один момент!

Насколько аппетитно выглядел шашлык, настолько же он оказался вкусным. А может, Кирзачу так хотелось есть, что даже кусок сырого мяса мог показаться ему верхом кулинарного изыска…

Наелся он от пуза. И пивком всласть себя побаловал. И еще косячок раскурил на сытый желудок. Надо же себя в тонусе держать.

А потом появился Апанас. Резким движением руки Джек смел со стола посуду, освободив место для сумки, набитой деньгами.

– Тут за неделю слам, – самодовольно оскалился Апанас, глянув на стоящих в отдалении «ковбоев». – Я считать пытался, когда собирали, а потом сбился. Но бабла здесь много…

– Вижу, что много… – Кирзач вытащил из сумки несколько десятитысячных купюр.

Его батя на заводе горбатится, в месяц как раз столько получает. А тут, в этой сумке не одна сотня его зарплат. И все это даром!.. Хотя нет, это награда за кровь, которую он пролил. Теперь он самый крутой в городе бандит, и один только страх перед его именем заставляет людей расставаться с деньгами.

– Надо бы нам еще и прибарахлиться, – сказал бандит, снимая с себя потрепанную куртку.

– Тут на всех хватит, – кивнул Джек на сумку с деньгами.

– Как же, еще бабло на это дело тратить…

Хлопнув приятеля по плечу, Кирзач деловито направился к рядам, где торговали кожей. И куртку себе выбрал, и джинсы с кроссовками. Продавцы ожидали получить за товар деньги, но он расплатился с ними зуботычинами. И пусть радуются, что живы остались. По той же схеме приоделись и его пацаны. В конце концов, они это заслужили…

Проблемы навалились на них, когда они шли к своей машине, что стояла у главных ворот стадиона. К ним вдруг устремился милицейский «уазик». Взвыла сирена, закрутилась мигалка. Но Кирзач и не думал убегать. И Джек спокойно поставил на землю сумку, с которой не расставался все это время. Автоматы… Один он бросил Кирзачу, второй оставил себе. Лязгнули затворы, загрохотали выстрелы. Пули с визгом бились об асфальт, рикошетом стукаясь о днище «уазика».

Менты даже не стали выходить из машины. Водитель резко затормозил, с разворотом сдал назад и погнал машину в обратном направлении.

Кирзач не стал стрелять на поражение, но для полного кайфа хватило и того, что он взял ментов на испуг. Они удрали от него, как последние трусы. Теперь все менты будут знать, что с ним лучше не связываться. Сегодня он лишь припугнул их, а завтра начнет отстреливать как бешеных псов…

* * *

Знакомая улица, знакомые ворота. Схема заезда простая. Шрам выходит из машины, идет на проходную, хватает за шкирку охранника, тычет ему под нос волыну. И это прокруче всяких волшебных слов. Ворота открываются, Шрам возвращается в машину.

– Этот упырь в штаны от страха навалил, – ухмыльнулся он, закрывая дверцу.

– Менты есть? – спросил Джек.

– Директор есть, а ментов нету.

– Кто бы сомневался? – презрительно скривился Кирзач.

Менты зашуганы не меньше, чем «ковбои». Техасская братва уже сдала свои позиции, чуть ли не половина бойцов переметнулась на сторону Кирзача. И менты даже не пытаются его остановить. Кишка потому что тонка против него.

И еще менты не стали бы держать засаду на «Супер-Строе» восемь дней – а именно столько прошло с тех пор, как в этих местах упокоился Техасец. Кирзач собирался начать свой победный марш с этой фирмы, но, похоже, он ею заканчивает.

На территорию Дачника он пока не суется, но пастбища Техасца освоил – и «быков» его под себя взял, и лохов-баранов. Даже тачку сменить успел. Теперь под ним «БМВ» «пятой» серии, почти новый, недавно из Германии. Кирзач его у одного банкира конфисковал, в счет уплаты налога. И еще «шестисотый» «Мерс» чисто для себя заказал, как у Техасца, но доставят его не раньше, чем через пару недель.

У Кирзача почему-то не было никаких сомнений в том, что он доживет до этих счастливых времен. Никто в городе не решает вопросы так круто, как он. Да и врагов у него почти не осталось. Если не считать Шварца. Этот урод сумел сколотить бригаду из «ковбоев», закрепился на главном городском рынке, за ним несколько доходных объектов в самом центре Краснополя. И еще Дачник засуетился – его бригада захватила железнодорожный вокзал, который раньше принадлежал Техасцу. Но ничего, Кирзач с ними со всеми разберется. Что-что, а такие проблемы он решать умеет.

Сзади за «бэхой» шла новенькая «девятка», охрана там. Солидному человеку без нее нельзя. Только эту машину Кирзач оставил у ворот. Если вдруг менты появятся, бойцы отгонят их огнем, чтобы можно было потом спокойно уехать. Есть страх или нет, но безопасность, по-любому, на первом месте. Джек о ней всегда думает, и Кирзача подстрекает, потому все у них по этой теме пучком.

Директорский «Мерс» стоял у конторы.

– Клевая тачка. Нам бы такую для охраны, – сказал Кирзач, выходя из машины.

– Ага, вместе с водилой, – зловеще усмехнулся Джек, сунув руку под куртку, чтобы нащупать рукоять своего пистолета.

Долго ждал он этого момента, чтобы свести счеты со своим обидчиком. Да и Шрам с Укропом не прочь были собственноручно пристрелить белояровского водилу. Главные дела сделаны, теперь можно и мелочевкой заняться, в свое удовольствие.

Но водителя они не нашли. Во всяком случае, на пути он не попался. Зато Белояров был в своем кабинете. Он уже узнал, кто к нему пожаловал, потому Кирзача встречал стоя, на полусогнутых. И вид у него бледный.

Первым делом Кирзач от всей души врезал ему в челюсть.

– Ты понял, за что?

С наигранной брезгливостью главарь бандитов протер носовым платком костяшки пальцев, которыми бил жертву. И сел в директорское кресло, положив ноги на стол.

– Да, понял, – с жалким видом кивнул Белояров, потирая рукой отбитую челюсть.

– А где водила твой?

– Какой водила?

– Ты знаешь какой.

– Василий?

– Ага, Вася где?

– Уволился он.

– Адрес? – зло спросил Джек.

– Я не знаю…

– Адрес!

– Где-то на Матросова он живет. Надо посмотреть…

Трясущейся рукой Белояров открыл свою записную книжку, нашел нужный адрес, назвал Джеку. Тот кивнул, давая понять, что запомнил.

– Деньги приготовил? – будничным тоном спросил Кирзач.

– Деньги?!

– А ты думал, мы за твоим гребаным водилой пришли? Деньги, спрашиваю, приготовил?

– Да, конечно… Только сто тысяч – это много. Техасец брал всего двадцать…

– Двадцать тысяч или двадцать процентов? – деловито спросил Джек.

– И двадцать тысяч, и двадцать процентов…

– Ну, мы тоже процент поднимать не будем.

– Да, да, – обрадовался Белояров.

Но Джек не оправдал его надежд.

– А сто штук ты все равно нам отдашь. Это штраф с тебя. За то, что борзел не в тему…

– А борзел ты конкретно, – кивнул Кирзач. – Деньги где?

– Нет у меня ста тысяч.

– Тебе сутки давали, чтобы деньги собрать, а прошло больше недели. Или ты думал, что мы не придем? Может, ты за лохов нас держал, а?

– Нет, нет, что вы!

– Менты у тебя были?

– Менты? – разнервничался Белояр. – Приходили… Вы же Техасца возле моей конторы застрелили…

– Мы?

– Не вы, конечно… Просто мне сказали, что вы…

– Кто сказал?

– Милиция была. Они сказали, что вы стреляли… Спрашивали, наезжали вы на меня или нет? Я сказал, что нет…

– Это правильно. Мы на тебя не наезжали. Мы с тобой по-доброму, считай, по-братски. А ты ничего не понял. Деньги не собрал… Джек, братан, скажи, если этого козла застрелить, его фирму можно под себя взять? Своего директора поставим, лавэ будем иметь…

– Можно. Если договор составить. Общество акционерное, он нам свои акции отпишет, и мы здесь тузами станем. А его закопать можно… – глядя на Белоярова, хищно усмехнулся Джек. – Не люблю хитрозадых.

– Я тоже. А договор он подпишет?

– Запросто. Ты же знаешь, есть такая волшебная палочка, паяльник называется. Он благодаря этой палочке все подпишет. И отпишет. А договор составить не проблема…

– Ну, хорошо, хорошо! – не выдержал директор. – Будут вам сто тысяч!

– Когда?

– Завтра.

– Нет, завтра будет уже сто двадцать…

– Но так нельзя!

– Нам все можно… Ну так что, сегодня сто или послезавтра сто пятьдесят?

– Сегодня! – раненым медведем взревел Белояров.

Он откинул дверцу секретера, вскрыл сейф, который за ней находился. Достал целлофановый пакет с деньгами. Пять пачек стодолларовых купюр. Совсем недавно Кирзач и мечтать не мог о таких деньгах, а сейчас ему этого было мало.

– Где остальное?

– В бухгалтерию надо идти, – уронил голову Белояров.

Пришлось спускаться на первый этаж, идти в дальний конец коридора. А там две женщины за столом. Одна старая и с бородавчатым носом, а другая молодая и красивая. Даже очень красивая… А ведь это и есть та самая Оксана, с которой замутил Джек. Не думал Кирзач, что она так хороша. Он даже невольно залюбовался ею. А она смотрит на него с ужасом, и на Джека посматривает. И даже глазки ему строит. А с Кирзачом заигрывать и не собирается. Не нравится он ей. Да и боится она его жуть как.

– Иди сюда!

Кирзач поманил Оксану к себе пальцем, и она пошла к нему, как кролик на взгляд удава. Хоть сейчас в пасть.

– Как тебя зовут? – обняв молодую женщину за талию, спросил главарь бандитов. И коснулся ее уха губами. Пахнет от нее обалденно.

– Оксана, – дрогнувшим от страха голосом ответила она.

– Ты что, боишься меня?

– Нет.

– А чего тогда дрожишь, как цуцик? Или это от возбуждения?

– От возбуждения, – усмехнулся Джек.

Кирзач пристально посмотрел на него. Джек понял значение этого взгляда и в знак согласия кивнул. Оксаной он не дорожит и готов уступить ее своему боссу… Парень он симпатичный, и с женщинами у него всегда без проблем. Одной красоткой больше, другой меньше… А у Кирзача таких красавиц, как эта, никогда не было. Ну, если не считать путаны, которую он снял позавчера у «Интуриста». Но так то проститутка, а это – честная давалка. Джек говорил, что с первой встречи к ней заехал. А чем Кирзач хуже?

– Я тебя возбуждаю? – шепнул он Оксане на ушко.

– Только не сейчас.

– А что так?

– Ты, наверное, за деньгами пришел? – осмелела молодая женщина.

– Да. За деньгами. Для тебя. Хочешь, тачку тебе на эти деньги куплю? – поддался порыву Кирзач.

– Тачку?

– Ну да. Такую, как у твоего босса. Такой же «Мерс», только новенький.

Оксана думала недолго.

– Хочу!

Сарказма в ее голосе было больше, чем восторга, но вне всякого, она бы не отказалась от крутой иномарки.

– А ты девица не промах, – усмехнулся Кирзач. И беспардонно хлопнул ее по заднице.

– Ты сначала машину купи, а потом за бампер хватайся! – сострила Оксана и резким движением отстранилась от него.

– Раиса Геннадьевна, деньги давайте! – страдальческим тоном распорядился Белояров.

Рыхлотелая женщина с бородавчатым носом издала вздох, полезла в сейф и вытащила оттуда десять пачек по пять тысяч долларов в каждой. Джек взял деньги и бросил в сумку с автоматами.

– Мы в расчете? – жалобно спросил директор.

– Штраф ты заплатил, можешь ехать дальше, – хмыкнул Джек. – Только мы должны знать, сколько у тебя бензина в баке…

– Не понял.

– Сколько ты денег за последний месяц заработал?

– Девяносто миллионов. В рублях, само собой.

– А если мы проверим? – хищно сощурился Кирзач и снова подошел к Оксане, рукой сграбастал ее за талию. – Тебя изнасиловать или сама скажешь?

– Доход или прибыль?

– А что, есть разница?

– Доход – это то, что мы вообще заработали. А прибыль – это разница между доходами и расходами. С этой разницы насчитывается налог на прибыль…

– Короче.

– Чистая прибыль за август месяц у нас составила сто восемьдесят четыре миллиона…

– А кто-то говорил, что девяносто? – Кирзач свирепо глянул на Белоярова.

– Это уже после уплаты всех налогов…

Тем же взглядом Кирзач посмотрел и на Оксану. Она, бедная, сжалась от страха. И опустила глаза, давая понять, что начальник соврал.

С математикой у Кирзача всегда было туго, и он не мог посчитать точно, сколько это будет – двадцать процентов от ста восемьдесяти четырех миллионов. Но что-то ему подсказывало, что эта цифра меньше пятидесяти миллионов. Зато рубли в доллары он перевел без проблем. Потому что курс в обменниках ровный, считай, тысяч рваных за один бакс.

– Короче, мужик, пятьдесят штук с тебя. Зеленью. Через месяц подъедем, чтобы деньги были. Нет – заказывай себе похоронную музыку. У меня все… Пошли!

Кирзач бесцеремонно взял Оксану под руку и повел за собой.

– Эй, ты куда меня тащишь? – возмутилась она.

– Тачку выбирать. Для тебя.

– Я не хочу.

Оксана ему не поверила. А зря. «Мерс» он ей, конечно, не купит, но подержанную «восьмерку» – запросто.

– А я сказал, поехали!

Он остановился, развернул женщину к себе лицом и удавом посмотрел на нее. И снова она стушевалась. И как миленькая пошла за ним.

Глава 6

Дождь на улице, слякоть, из машины выходить неохота, но делать нечего: правый «дворник» вдруг отказал. Штанга привода крутится, но рычаг проворачивается в замке крепления. Ну, это ерунда. Гайки подтянуть, и все дела.

Вайс возвращал гаечный ключ на место, когда сзади послышался знакомый голос:

– Командир, до Карамзина подбросишь?

Он обернулся и увидел капитана милиции Павлова. Ироничный взгляд, радушно-снисходительная улыбка, куртка нараспашку, спортивная сумка на плече. Похоже, дождь его ничуть не смущал.

– Если не сломаюсь, – пожал плечами Вайс.

«Тройка» на ладан дышит – то генератор откажет, то стартер навернется. В общем, час едешь, два в ремонте.

– Что, проблемы?

– Да так, есть немного…

Не хотел Вайс везти Павлова. И неприязнь к ментам здесь ни при чем. Ствол у него в сиденье спрятан, вдруг капитан догадается. У ментов на это дело особый нюх.

– Ничего, если сломаешься, пересяду.

Вайс с надеждой посмотрел на пузатого Акопа, который подходил к ним.

– У нас тут очередь, Акоп сейчас первый.

Но Павлов махнул ему рукой.

– Иди, ара, иди. Я из милиции, мне с Василием по делу поговорить надо.

Акопа уговаривать не пришлось. С сожалением глянув на Вайса, он повернул к своей «Волге».

– Ну, если по делу, тогда садитесь… Что там у нас на Карамзина? – уже в машине спросил Вайс.

– Управление по борьбе с организованной преступностью. Я тебя к себе повесткой хотел вызвать. Да закрутились мы…

– Чего так?

– А ты не знаешь? Два убийства на Промзаводской улице, резня в «Ночном рандеву». Или скажешь, что про ресторан ничего не слышал?

– Слышал. Весь город гудит.

– Ага, как улей гудит перед пасечником. Не хотят пчелы, чтобы у них мед отбирали, но ничего поделать не могут. Потому что пчелы. Потому что ведут себя как насекомые. И ты себя также ведешь. Знаешь, что Техасца Кирзач застрелил, а молчишь. Потому что боишься. И все боятся. А Кирзач и с Техасцем расправился, и восемь человек в «Ночном рандеву» застрелил. И еще гранатами забросал. Четыре трупа. Девять раненых, двое из них под вопросом, выживут или нет…

– Кирзача потому и боятся, что он на всю голову отмороженный. Псих.

– Да, но этого психа нужно остановить.

– Вы же с организованной преступностью боретесь, вы его и останавливайте.

– Как? Нам доказательства нужны, что это Кирзач в Техасца стрелял.

– Возьмите его за жабры, тряхните, как следует. Только не говорите, что у вас пытки запрещены, не поверю.

– Мы не пытаем, мы допрашиваем.

– Может, просто взять Кирзача не можете? Я слышал, он ментовскую… э-э, милицейскую машину обстрелял… Может, потому и страшно?

– Кому-то, может, и страшно. У людей семьи, дети, умирать никто не хочет… Но есть и те, кто не боится. Я, например, не боюсь. Но мне доказательства нужны, что Кирзач в Техасца стрелял. И мне нужен свидетель.

– Я же говорю, в масках они были. Чулки на головах. Непонятно, Кирзач это был или кто другой.

– А одеты они были во что?

– Не заметил.

– Да, я понимаю, ты извозом занимается, с клиентами общаешься, что в городе творится знаешь. Наверное, знаешь, что Кирзач на уровень Техасца поднялся. Полгорода, считай, за ним. Так у вас говорят?

– А у вас?

– У нас говорят, что Кирзач – особо опасный преступник. И не дурак. Еще неделю назад его можно было взять голыми руками, а сейчас вряд ли. Банда у него большая, денег много; его люди и прокурора могут подкупить и даже судью. Пока все это теоретическое предположение, но кто его знает, может, уже и на практике так будет…

– Возьмите Кирзача за горло, и узнаете, как оно будет.

– Думаешь, это так просто? Фигаро здесь, Фигаро там… Причем Фигаро этот с автоматическим оружием. И ни перед чем не останавливается.

– Я вас понимаю. Но помочь не могу. Кирзач в маске был.

– Вот видишь, Кирзач в маске был.

– Может, и Кирзач. Я точно не знаю.

– Зато я знаю, – пристально глянул на Вайса капитан. – Знаю, что у тебя личные проблемы с Кирзачом. И он может тебе отомстить.

– С Кирзачом проблемы у Белоярова, он Кирзача ударил. А я его не трогал.

– Но деньги ты отбил. Без денег его оставил.

– У него сейчас этих денег вагон и маленькая тележка.

– Да, но тогда они очень ему были нужны. Мы установили, на какой машине ездил Кирзач. «Волга» принадлежала прапорщику воинской части… В общем, не буду утомлять тебя подробностями; скажу только, что этот прапорщик, возможно, собирался продать оружие Кирзачу. А денег у Кирзача не было, поэтому он убил прапорщика и забрал оружие. И «Волгу»…

– А так он бы расплатился за оружие, и прапор остался жив, вы это хотите сказать? Выходит, я виноват, что прапора убили?

– Никто этого не говорит. Просто ты должен понимать, как сильно насолил Кирзачу.

– Понимаю.

– Я предлагаю тебе защиту, Василий.

– Даже так?

– Ты выступаешь свидетелем против Кирзача, и мы берем тебя под свою защиту.

– В камере меня закроете? Спасибо, не надо.

– Почему же в камере?

– А потому что это первое, что приходит на ум. И не надо меня защищать. Я уж как-нибудь сам.

– Упрямый ты человек.

– Возможно.

– Кирзача надо остановить. У него еще есть враги, и кровь будет литься дальше.

– Чья кровь? Кто у него враги? Такие же бандиты, как и он сам? Они сами выбрали свою судьбу, они знают, что их могут убить, но от своего не отступают. Так что вина за их смерть лежит на них самих.

– Да, ты прав, бандиты знают, на что идут. Но под пули могут попасть невинные. В том же «Ночном рандеву» жестоко избит повар. Тяжелая травма головы. А ведь убить могли. В тебя вот стреляли.

– Когда?

– Ты с Геннадием Желудевым стоял, разговаривал, когда все это случилось? – с колючей иронией глянул на Вайса Павлов.

– Кто вам такое сказал?

– Охранник номер его машины запомнил.

– Да?

Вайс не на шутку разволновался. Что, если охранник из проходной видел, как он пистолет с земли поднимал.

– И вы его нашли? Ну, Желудя.

– Нашли. И поговорили. Только он ничего не видел. Вообще, говорит, ничего не видел. Ты его в канаву столкнул. А если он и видел Кирзача, то не скажет. Не той он породы. Слабак по жизни. А ты парень боевой. По тебе видно, что боевой.

– Я же говорю, налетчики в масках были. А что охранник говорит?

– Сказал далеко было, не разглядел – ни масок, ни лиц… И вообще, говорит, в туалет ему очень захотелось, – засмеялся Павлов.

И Вайс улыбнулся. Ситуация не только забавная, но еще и безопасная для него. Охранник смылся по нужде, поэтому не мог видеть, куда делся бандитский пистолет.

– А в «Ночном рандеву» его видели?

Павлов нахмурил брови.

– Там он без маски был. Но все утверждают, что ничего не видели. Избитый повар клянется, что ничего не помнит. Но я-то вижу, что врет. И поварята ничего не видели. Хотя бандиты в потолок стреляли. Им страшно, потому и не хотят давать показания.

– Я вам сочувствую. Но ничем помочь не могу.

– Значит, ты ничем не лучше других, – с сожалением и осуждением сказал Павлов.

– А почему я должен быть лучше других? – удивленно повел бровью Вайс.

– Не знаю. Но мне кажется, что ты должен быть лучше других.

– Вам только кажется.

Напрасно мент пытается взять его на чувстве гордости за себя: безвыигрышный это вариант. Он давно уже вышел из детского возраста, чтобы покупаться на транспарантные лозунги.

– Жаль. Очень жаль.

Вайс подвез капитана, тот попытался всучить ему деньги за проезд, но он отказался. И примета плохая – брать с ментов плату за проезд. Да и Павлов ему нравился. Видно, что не шкурник какой-то, и за дело болеет.

На обратном пути к вокзалу забарахлил карбюратор, машина стала дергаться, а потом и вовсе заглохла. Вайсу пришлось повозиться, чтобы завести «Ладу», но это уже не езда, когда проблемы с машиной. Пришлось ехать домой.

Автомобиль заглох на подъездной дороге к дому, едва не доехав до гаражных ворот. Фактически, Вайс находился на своей территории, дождь закончился, и карбюратор можно было снимать прямо на месте. Он сходил в гараж, переоделся в техническую куртку, открыл капот. Сейчас он снимет карбюратор, а там и обед. Мама уже борщ варит, запах такой, что во дворе слышно. Он поест сало с чесноком. Ну и пусть от него пахнуть будет. Все равно к Оксане он сегодня не поедет. Что-то не тянет к ней. Да и она его к себе уже не зовет. Такой вот с белых яблонь дым…

Вайс уже заканчивал снимать карбюратор, когда вдруг послышались шаги со стороны улицы. Вайс поднял голову и оторопел. К нему подходил Женя, а с ним два знакомых отморозка из банды Кирзача. Один со шрамом, а другой лопоухий. Их предводителя не было, но и без него ситуация крайне напряженная. Хотя бы, потому что в руке у Жени пистолет. И взгляд у него ледяной, как у закоренелого убийцы. Что вовсе не удивительно. Ведь он убивал вместе с Кирзачом. Такая же нелюдь…

– Ну, здорово, Вася.

Женя наставил на него пистолет, а его дружки обошли Вайса сзади. Он попытался занять более-менее удобную позицию, но ему не позволили сделать это.

– Дернешься, пристрелю, как падлу! – сквозь зубы процедил Женя.

И тут же на голову сзади обрушилось что-то тяжелое. А еще чей-то тяжелый кулак смял шейные позвонки. Удары страшные по своей силе, но сознания Вайс потерял не сразу и успел почувствовать, как оказался на земле. Ноги уже отказались ему повиноваться, и о том, чтобы подняться, не могло идти и речи. Одной рукой он закрыл лицо, другой живот, но это не спасло его от удара по почкам. Еще удар, еще… Вайс уже лишился чувств, а они продолжали сыпаться на него…

* * *

Миловидная женщина с морщинистым лицом превратилась вдруг в полнолицего мужчину, а он в свою очередь перевоплотился в симпатичную девушку в белой шапочке. Смена кадров чередовалось временными промежутками, но Вайс их не замечал: сознание включалось только в момент, когда перед глазами всплывало новое лицо, а в паузах уходило в спящий режим. Вата в голове, качающийся туман перед глазами, тело какое-то одеревенелое, ни рук не чувствовал он ни ног. Хотя и понимал, что происходит. Сначала один врач к нему пожаловал, затем другой, потом появилась смазливая медсестра, которая сделала ему обезболивающий укол.

А потом вдруг появился Павлов.

– Досталось тебе, – сочувствующе покачал он головой.

– Досталось.

Отвечал Вайс, но ему самому казалось, что говорит кто-то другой. Такое ощущение, будто душа отделена от тела.

Язык слушался плохо, но говорить он мог. У него тяжелая травма головы, шея в гипсе, ребра переломаны, внутренности отбиты. Но и в этот раз Вайсу повезло с зубами, ни один кусочек не откололся. И без перелома челюсти обошлось, хотя на лице живого места нет.

– Кто?

– Не знаю.

– Кирзач?

– Не было его там.

– А кто был?

– Не знаю.

– Значит, все-таки Кирзач.

– Не видел.

– Думаешь, на этом все закончилось?

– Может быть.

Бандиты не стали стрелять в Вайса, хотя и могли. Избили жестоко, но оставили в живых. Никто их не прогонял, сами ушли. Значит, решили, что счеты с ним свели. Значит, больше они его не тронут.

– Пойми, они убить тебя хотели.

– Не знаю.

– Но ты выжил.

– Хорошо.

– Никто не говорит, что плохо. Но что, если они захотят тебя добить? Они психи, у них оружие…

Кирзач действительно распоясался, всякий страх потерял. Но Вайс почему-то был уверен, что добивать его не станут. Хотели бы – добили. Оклемается он; и мозги на место встанут, и шейные позвонки. Ребра тоже срастутся. В общем, выйдет он из больницы. И тогда возникнет вопрос, что делать? Можно постараться забыть все, как дурной сон. Просто убедить себя в том, что ничего не было. Убедить и жить дальше. Как лох. Как слабый лох.

Женя – подонок, тут без вопросов. Но личность он сильная. В древности будущие князья, выражаясь современным языком, тоже были отморозками. Они реками лили кровь, утверждаясь на выбранной территории, ломали старые устои, на костях устанавливали свои порядки. Тогда они были просто разбойниками, но у них уже имелись свои понятия о чести. Поэтому они никогда не прощали личных обид, мстили за них жестоко и беспощадно. Потому и выбивались в люди, а их потомки становились князьями, но также никому не давали спуску за личное оскорбление. Их дуэли окрашивались в романтические цвета, воспевались в поэмах. И мало кто задавался вопросом, насколько отмороженными были их прародители.