Текст книги "Бедовый месяц"

– Кто такой Беломестов? – Валевич смотрел на него так, будто не сомневался в его желании ответить на этот вопрос.

– Не знаю!

– Ну, не знаешь и не знаешь… Орлов, давай за понятыми!

Майор нашел бланк протокола, начал заполнять «шапку».

– Не хочешь жить с нами мирно, не надо, – приговаривал он. – Хочешь в тюрьму, пожалуйста.

Орлов ушел за понятыми, а его напарник что-то сунул в карман Климкину. Неужели наркотик?.. Вот суки!

– Может, договоримся? – в отчаянии спросил Кирилл.

– Я же сказал, без проблем, – не отрывая взгляда от бумаги, кивнул Валевич. – Кто такой Беломестов?

– Я не знаю.

– Тогда извини.

– Хотите машину новую? А то ездите в какой-то тарантайке…

– Взятку мне дать хочешь? – с уличающим сарказмом хмыкнул майор.

– Почему взятку? Я как честный и ответственный гражданин своей страны должен помогать родной милиции. Вот у вас машина плохая, а вам вдруг за преступником придется гнаться, ведь не догоните же. А вдруг этот преступник убьет кого-то из моих знакомых, а?

– Давай заливай, это у тебя неплохо получается. Привык чиновников покупать, да?.. Запомни, парень, майор Валевич не продается!

– Так я хорошую машину предлагаю.

– Свой «БМВ» отдашь?

– Отдам.

– Вот прямо сейчас дарственную и напишешь?

– Напишу, – вздохнул Кирилл.

Он за свой джип сто двадцать тысяч долларов отдал, но свобода все же дороже.

Ничего, он сам неплохо зарабатывает – от десяти до тридцати тысяч зеленью за удачно провернутое дело, да и у мамы бизнес неплохо идет, а он у нее единственный сын…

– Не надо дарственную, – усмехнулся Валевич. – Доверенность напиши. Зачем тебе машина в тюрьме? Мы на ней будем ездить, пока ты срок мотаешь…

– Издеваешься, начальник? – полыхнул взглядом Кирилл.

– Ну, ты же надо мной издеваешься, взятку мне предлагаешь… Плохи твои дела, Климкин, очень плохи. Но выход у тебя есть. Скажи, кто такой Беломестов?

– Не знаю.

– Дурак ты, Климкин. Какой же ты дурак!

Орлов привел понятых, в их присутствии у Кирилла изъяли поддельное удостоверение и пакетик с белым порошком. Протокол Валевич составил по всем правилам, не придерешься. Только Кирилл отказался ставить под ним свою подпись. Что, впрочем, положения не спасало.

– Ну что, сейчас отправим тебя в изолятор временного содержания, – сочувствующе сказал майор. – Следователь предъявит обвинение, выпишет путевку в следственный изолятор. А люди там суровые, и любовь у них к новеньким такая же суровая…

– Не надо меня пугать. Не страшно, – совсем не убедительно сказал Климкин.

– Страшно, страшно… Хочешь, разорву протокол?

– Ну не знаю я, кто такой Беломестов!

– Ты ведешь себя как баран. А что с баранами делают? Правильно, баранов режут… Ну так что, вспомнил, кто такой Беломестов?

– Нет.

– Ну, на нет и суда нет… Так, здесь пока побудь, а нам с ребятами поговорить надо. Мы сейчас.

Валевич увлек за собой оперов и вместе с ними вышел на улицу. Кирилл остался сидеть в пустом кабинете. Минут через десять появились участковые.

– А ты здесь что делаешь? – спросил один.

– Давай, парень, гуляй, – сказал второй, снимая с него наручники.

– В каком смысле гуляй?

– В смысле, своими делами занимайся. Никому ты не нужен. Все, свободен.

Валевич оставил на столе его документы, деньги, пистолет, а участковые позволили Кириллу забрать все это. Он вышел из участка, оглянулся. Нет нигде машины, на котором его доставили сюда. И Валевича с его свитой не видно. Уж не розыгрыш ли это был?

Глава 7

Вне всякого сомнения, каре ягненка с прованскими травами гораздо вкусней склизких макарон с мясом долгоносиков, которыми могли бы накормить Кирилла в камере предварительного заключения. Но в то же время, как ему казалось, в камере милицейского изолятора он чувствовал бы себя свободней, чем в обществе Авдеева.

Конференц-кабинет в офисе Аркадия Васильевича живо напоминал зал в небольшом, но очень дорогом ресторане, здесь даже невысокая эстрада была, правда, без музыкантов. И кухня очень хорошая. Каре замечательно приготовлено, и мясо, чувствуется, молодое. Ягненка на это блюдо забивают не старше трех месяцев, такого, который еще не знает другой пищи, кроме материнского молока. Потому мясо нежное и очень вкусное. Только кусок почему-то не хочет лезть в горло. Волнуется Кирилл.

– Ты извини, парень, но в нашей работе иначе нельзя. Откуда я знаю, насколько ты предан нашему делу? – с легкой насмешкой спросил Авдеев.

– Я предан.

Климкин и сам догадался, что его жестоко разыграли. Из участка он отправился за своей машиной, а там его ждал Беломестов. Он-то и подтвердил, что это была проверка на вшивость. А потом Кириллу позвонил сам Авдеев и пригласил к себе в офис на ужин.

– Не думаю, что ты предан нашему делу, – с сомнением покачал головой Аркадий Васильевич. – Нельзя быть преданным тому, о чем ты не знаешь. А ты пока только догадываешься, чем занимаются подконтрольные мне компании. Твой шеф занимается строительством, покойный Германов делал деньги на вывозе мусора, Шагаев… Чем занимался Шагаев?

– Я не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Я не спрашивал.

– Но ты же спросил Беломестова, чем занимался Германов.

– Мне нужно было знать, чем занимался Германов, чтобы понять, за что его убили. А в случае с Шагаевым конкуренция, возможно, ни при чем…

– Это хорошо, что ты не задаешь лишних вопросов, – одобрительно улыбнулся Авдеев. – Есть вещи, о которых лучше не знать… Но ты можешь знать, чем занимался Шагаев. Он занимался контрабандой потребительских товаров. И его преемник этим занимается… У нас широкое поле деятельности, мы занимаемся всем, что приносит высокую прибыль. Как ты понимаешь, соблюдением законов мы себя не особо утруждаем. Хотя и на рожон особо не лезем. Все у нас схвачено, за все заплачено, хотя, конечно, без накладок не обходится. Есть люди, которые мешают нам нормально развиваться – кто-то делает это из собственной корысти, кто-то заботится об интересах государства. Ты работаешь с чиновниками, ты все прекрасно знаешь и без меня…

– Знаю.

– Ты хорошо работал, я тобой доволен, парень.

– Ну как же хорошо? Киллеров я так и не нашел…

– Ты и не должен был их найти. Если бы нашел, хорошо, но раз не получилось, то не беда. Я не для того ставил тебе задачу, чтобы ты смог ее выполнить. Я хотел, чтобы ты прочувствовал всю мощь и масштабность нашей организации. Ну и чтобы ты узнал кое-какие секреты. Например, насчет Вагранова. Ты узнал про него, и тут же за тебя взялся уголовный розыск. Тебе не показалось это странным?

– Да, как-то быстро все произошло, – кивнул Кирилл.

– Ты должен был учуять подвох, – пристально смотрел на него Авдеев.

– Должен был. Но я его не учуял… Этот Валевич меня в настоящий участок привез.

– В участок он тебя привез, к участковым. А участковые, как правило, легко покупаются.

– Да, есть такое… Но Валевич не дурак, и еще он хорошо играл, поэтому смог сбить меня с толку…

– Он хорошо играл, а ты хорошо держался. Нам нужны такие люди, как ты… Скажи, ты бы мог убить человека?

– Зачем? – внутренне напрягся Кирилл.

– Ну, тебе же приходилось прибегать к помощи силы.

Действительно, был такой случай, когда одному несговорчивому чиновнику банально намяли бока.

– Так то ж для пользы дела.

– Так и убить надо будет для пользы дела. Для пользы нашего дела.

– И кого надо убить?

– Врага.

– Ну, если врага…

– Ты готов убить врага?

– Мне надо подумать.

– Это хорошо. Это хорошо, что тебе нужно подумать. Сначала думать надо, а потом делать.

– Может, с этим человеком сначала надо поговорить, объяснить ему ситуацию, показать угрозы.

– Это ты о ком? – с ироничным удивлением спросил Авдеев.

– Ну, о человеке, которого надо убить…

– Не надо никого убивать. Это я так сказал, к слову. Хотел посмотреть, как ты отреагируешь…

– Я сам не знаю, как я отреагировал, – пожал плечами Кирилл. – Враги бывают разные. Если человек мешает продвижению планов, это одно. Если человек угрожает расправой, это уже другое. В первом случае надо разобраться, во втором нужно действовать, и чем скорей, тем лучше…

– Если бы на меня сейчас напал такой человек, что бы ты сделал?

– Я бы его убил, – четко ответил Кирилл, ни на мгновение не задумываясь.

– Это правильно. Иначе нельзя… Но убивать тебе не придется. Для этого есть особые люди, специалисты высокого класса. Ты узнаешь, как выходить на них, как ставить им задачи. Если, конечно, согласишься работать в моей команде. В моей персональной команде.

– Если это предложение, то я соглашусь.

– Это предложение. И оно поступило. Ты парень толковый, ты прошел проверку, я думаю, ты можешь работать в моей команде.

– Если вы так думаете, то я готов оправдать ваше доверие.

– Вот и хорошо… Как твоя мама поживает?

– Хорошо мама поживает. Чего и вам желает.

– Хорошая она у тебя женщина. Очень хорошая, – погружаясь в раздумье, сказал Авдеев. – Думаю, она должна гордиться своим сыном. И отец должен гордиться тобой… Да, отец должен тобой гордиться. Ты все должен сделать для этого… Ты со мной согласен?

– Да, конечно.

– Тогда старайся… Завтра у нас выходные, ты отдыхай, ничего не делай. А в понедельник с утра я жду тебя здесь.

– А как же моя работа?

– Я звонил Портнову, он уже нашел тебе замену.

– Я насчет киллеров…

– Забудь. Ты этим больше не занимаешься… Ты сам как думаешь, есть связь между двумя этими убийствами?

– Думаю, что нет.

– Есть связь между Германовым и Шагаевым… Если бы ты знал, парень, какие мы дела делали. Но тебе этого лучше не знать. Мы хоть и не дружим с законом, но наша политика исключает криминальный беспредел. Да и воровские понятия не для нас. Мы выше всего этого.

– Я это уже понял.

– Ты все правильно понял… У тебя на сегодня еще есть дела?

Кирилл понял, к чему клонит Аркадий Васильевич. Его уже тяготил разговор с ним, и он хотел вежливо выставить его за дверь.

– Да, конечно.

– Любовные дела?

– В принципе да.

– Что значит в принципе? Не совсем любовь, да? – усмехнулся Авдеев. – Ну да, возраст у тебя сейчас такой, главное – секс, а любовь подождет.

– Да, раньше так и было.

– А сейчас?

– Сейчас главное – любовь.

– Что, влюбился?

– Ну да.

– И жениться будешь?

– Наверное.

– Вот и правильно. Семейный человек надежней холостяка. Семейный человек более серьезный… С невестой познакомишь?

– Ну… Да… Познакомлю, да…

– А чего так неуверенно? – усмехнулся Авдеев. – Кто я такой, чтобы меня с невестой знакомить?.. А я такой, мне интересно… Ты теперь мой человек, я тебя должен как облупленного знать… С невестой знакомить не надо, а на свадьбу пригласишь.

– Обязательно.

– Вот и хорошо… Ну, чего сидишь? Давай к своей любимой!

Именно к любимой и отправился Кирилл. Сегодня у Жени последний день перед выходным, а завтра они едут на дачу.

Он спустился вниз, вышел к пункту охраны. Он уже не простой человек в системе, если пешка, то проходная с возможностью стать важнейшей фигурой после короля. Так думал он; охранники, казалось, почуяли его самоуверенность, по струнке перед ним не вытянулись, но вертушку на проходной разблокировали без всяких проволочек.

Впрочем, в струнку эти ребята не вытягивались и перед Авдеевым. Хотя бы потому, что Аркадий Васильевич пользовался не парадным, а запасным выходом. Он выходил во внутренний охраняемый двор, где ждала его машина с эскортом. Не подстрелишь его так просто, как это было с Германовым…

Кирилл перешел через дорогу, поднялся на крыльцо кафе «Персей». Женя стояла возле столика, а какой-то стильный хлыщ с манерами пассивного педераста громко выговаривал ей, агрессивно махая руками. А его такой же гейный дружок с умилением смотрел на своего «героя» и восхищенно хлопал накрашенными ресницами.

– Это что, кофе, по-твоему? – верещал хлыщ. – Это не кофе, это отстой голимый!.. И этот отстой ты хочешь впарить мне за триста рублей!

Педераст откровенно позировал перед своим дружком, наслаждаясь своей крутостью. Женя покорно молчала, но это еще больше распаляло наглеца.

Зато Кирилл молчать не стал. Он взял чашку кофе, о котором шла речь, и преспокойно вылил ее содержимое на обесцвеченную голову.

– Ты че, охерел? – взвыл от возмущения хлыщ.

И тут же заткнулся, потому что Кирилл просунул указательный палец между его щекой и десной, сделав ему этим очень больно.

– Пошел отсюда, гомодрил крашеный!

Кирилл вывел его из кафе и спустил с лестницы. Пусть менты за него вступаются, ему все равно.

Разумеется, конфликт привлек внимание не только посетителей, к Жене подбежал пузатый администратор.

– Юрнаева! Это что еще такое? – возмущенно протянул он.

– А она здесь при чем? – зло глянул на него Кирилл. – Это ее оскорбляли, а не она! Ее оскорбляли, а ты где был?

– Никто ее не оскорблял! Обычное недоразумение, и я сейчас в милицию позвоню!

– Давай звони. Если жить надоело, звони.

Климкин так глянул на администратора, что у того челюсть от страха отвисла. И ноги в коленях подкосились. Пузатый попытался отшагнуть назад, но едва не упал из-за слабости в ногах.

Милый друг бузотера смотрел на Кирилла с восхищением, чуть ли не влюбленно, зато Женя была возмущена.

– Кирилл, зачем ты так? – спросила она.

– А затем, что ты здесь больше не работаешь. Давай собирай вещи, поехали!

– Я не могу… Рабочий день не закончен…

– Я сказал, поехали!

Он взял ее за руку и повел к двери.

– Да постой ты! Я хоть переоденусь!

Кирилл отпустил ее, вышел на крыльцо, с презрением глянул на бузотера, что стоял на тротуаре, со слезами на глазах рассматривая мокрую от кофе рубашку, которую он только что снял с себя.

– Урод! – заметив Климкина, взвизгнул он.

– Что ты сказал?

Кирилл всего лишь шагнул к нему, а тот побежал от него в такой панике, как будто собак на него спустили. Чмо позорное…

Женя появилась минут через десять. Униформа осталась в кафе, кофточка на ней розовая с едва обозначенным декольте, джинсы. Одевалась она не очень хорошо, хотя и не убого. В меру средств и возможностей…

Он уже имел представление о том, как жила Женя. Нет у нее родителей, они погибли в автокатастрофе, когда ей было всего двенадцать лет. Была у нее родная бабушка, но та не захотела брать к себе внучку, потому и оказалась Женя в детском доме. Правда, через несколько лет бабка тяжело заболела и потому прозрела – решила, что это божье наказание за тот грех перед родным сыном и внучкой. Забрала она Женю к себе, переписала на нее квартиру, но все равно умерла. Такая вот печальная история…

– И что дальше? – спросила Женя, закрывая за собой дверь.

– Добро пожаловать в армию безработных! – пошутил он.

– А если я не уволилась?

– А где твоя униформа?

– Нет униформы, уволилась я…

– Вот и хорошо, нечего тебе в этом гадюшнике делать. Ты королева, а какие-то смерды перед тобой права качают…

– Я не королева.

– Для меня – королева.

– Но…

– И не надо возражений! – отрезал он.

– Тебе не кажется, что ты очень высокого мнения о себе?

– Мне кажется, что я очень высокого мнения о тебе. И мне кажется, что я в этом ничуть не ошибаюсь. Потому что ты правда самая лучшая… И ты не должна работать официанткой.

– А кем я должна работать?

– Тебе совсем не обязательно работать… Или тебе нравится, что какие-то уроды качают перед тобой права?

– Не нравится.

– И мне не нравится.

И еще Кирилла беспокоила мысль, что на Женю будут заглядываться ее коллеги, начальник может сделать непристойное предложение… Она – его девушка, и руки прочь от нее и грязные мысли!

– Ты не будешь работать. Ты будешь жить со мной, и тебе на надо будет работать!

– Какой ты быстрый!

– Работа у меня такая.

Он уже говорил, что работает начальником отдела по связям с общественностью, но не уточнял, где именно.

– С такой прытью ты сделаешь карьеру.

– Уже сделал. Из дочернего предприятия перехожу в головную компанию.

– И что, не будешь работать рядом с «Персеем»?

– Не понял. Сначала объясни мне, где я работал?

– В офисе через дорогу.

– Я там не работал, меня туда вызывали. Это и есть наша головная компания. Кстати, я сегодня своего начальника на свадьбу пригласил.

– На чью свадьбу? – насторожилась Женя.

– На свою.

– Ты женишься?

– Да. На тебе…

– А я согласие давала? – зарделась она.

– Нет.

– Зачем же ты начальника пригласил?

– Да уж, дал, что называется, косяка… Что ж, придется выкручиваться. Если ты мне откажешь, то придется жениться на ком попало.

– Да, если дал слово начальнику, надо его сдержать, – не без ехидства сказала Женя.

– Ерничаешь? Ну-ну… Может, у тебя подружка есть?

– Зачем?

– Я на твоей подружке женюсь.

– А что, кроме как на моей подружке, больше не на ком?

– Да нет, есть варианты. Но с твоей подружкой я к тебе поближе буду.

– Может, лучше на мне жениться?

– А ты согласна?

Улыбка у него шутливая, но к вопросу отношение самое серьезное.

– А куда от тебя денешься?

Женя пыталась изобразить досаду, но ей это явно не удалось. Не смогла она сдержать радостную улыбку.

– Не надо от меня деваться. Надо со мной быть… Кстати, раз уж я лишил тебя работы, то теперь я обязан о тебе заботиться в полной мере. Сейчас мы заедем в одно место…

Кирилл привез ее торговый центр, сплошь состоящий из бутиков, где наравне с откровенной подделкой продавались действительно фирменные вещи. Женя сначала возражала против его щедрости, но после того, как ей подошло платье от Дольче Габбана, она вошла во вкус. А Климкин не скупился, хотя и обходил стороной очень уж дорогие варианты. И одежды он ей накупил, и обуви, даже про дамское белье не забыл. А она не отказывалась. Но в машине назвала сумасшедшим.

– Ну, спасибо!

– И я сумасшедшая… Скажи, ты меня заколдовал?

– Если ты это чувствуешь, то я рад, – улыбнулся он.

– Чувствую.

– Значит, заколдовал. Сейчас отвезу тебя домой, пожарю и съем.

– Зачем же ты мне столько всего купил? – с понимающей иронией улыбнулась она.

– Чтобы тебя заколдовать. А вопрос ты задала правильно. Потому что есть я тебя буду без одежды.

– И я соглашусь?

– Конечно, ведь ты же заколдована.

– А куда мы едем?

– В столовую. Где я буду тебя есть.

– А где столовая?

– У меня дома.

– Я хочу домой.

– Мы туда как раз и едем.

– Я хочу к себе домой.

– У тебя больше нет своего дома, у тебя теперь есть наш дом.

– Ты всегда будешь за меня все решать?

– Хорошо, я согласен на демократию… Куда тебя отвезти?

– Мы же собирались на дачу.

– Не все так просто.

– Почему?

– Потому что нам придется пройти через ад.

– Это как? – в недоумении посмотрела на него Женя.

– Сейчас узнаешь…

Одно дело просто сходить в магазин, и совсем другое – затовариться в супермаркете по длинному списку. Мясо, колбасы, сыры, овощи, фрукты, вино, коньяк… А лимит на магазинное терпение Кирилл исчерпал еще в бутиках. Но ничего, он справился и с этой необходимостью, хотя и устал. Зато Женя не выглядела утомленной.

– Это, по-твоему, был ад? – спросила она.

– Для меня – да… Если ты не знаешь, по статистике, мужчина не может долго находиться в магазине. Сорок минут – это наш предел, а дальше начинается предынфарктное состояние. У женщин все наоборот. Через сорок минут у них тоже возникает состояние, но не предынфарктное…

– А какое?

– Предоргазменное.

– Пошло. Но в чем-то ты прав.

– Ты возбуждена? – Кирилл положил руку ей на коленку.

– Не совсем.

Она мягко накрыла его руку своей ладонью и повела ее вверх по бедру. Еще бы чуть-чуть, и его пальцы коснулись бы шва, который сводил в единое целое штанины ее джинсов, но Женя вдруг резко увела его руку, положив ее на рычаг переключения скоростей.

– Нам, кажется, пора ехать.

– Да, едем, – кивнул он.

Казалось бы, что здесь такого? Сколько раз его рука гуляла у девушек под юбкой, орудовала под чашечками бюстгальтера, но ни одно такое проникновение не произвело на него столь сильного впечатления, как сейчас. Бурный фонтан страстей в нем вспенился, а ведь ничего такого и не произошло… Что ж будет, если Женя впустит его в свою святая святых?..

– А мама твоя уже на даче? – спросила она.

– Нет, завтра приедет.

– Хочешь сказать, что мы будем ночевать вдвоем под одной крышей?

– А тебя это пугает? – с добродушной иронией спросил Кирилл.

– Я не знаю, – пожала она плечами.

Но с намеченного пути свернуть не попросила. Похоже, она смирилась со своей судьбой. И, как ему казалось, с удовольствием для себя. Может, он и не первый парень на большой деревне Москва, но уж точно не последний.

Глава 8

Ночь. Луна и звезды на техническом обслуживании, поэтому небо затянуто тучами. Дождя нет и вроде бы не предвидится, но тихо вокруг, не слышно сверчков, и даже лягушки не квакают. И еще фонарь рядом с домом не горит: с лампочкой непорядок. И в доме света нет, а Кирилл еще и фары потушил.

Дом у них с мамой не самый большой, но для шести соток сто восемьдесят полноценных квадратов – очень даже неплохой задел. Ремонт в евростиле, мебель приличная, комфортно там, уютно, но Женя ничего этого пока не видит.

– А почему так темно? – спросила она.

И вдруг обняла его за руку, грудью прижавшись к его плечу. Грудь у нее маленькая, но даже самый крупный бюст не смог бы взволновать Кирилла больше, чем этот первый размер.

– Сейчас будет светло, – сказал он.

И щелкнул тумблером. Был в распределительной коробке холостой автомат, на который ничего не замыкалось, его-то он и включил. Разумеется, свет не зажегся.

– Черт!

– Что такое?

– Не знаю… Снова нечистая играется…

Он незаметно потянул за ручку входной двери, закрыв ее. И тут же сделал вид, будто пытается ее открыть, но, как и должно быть, это у него не получилось.

– Разыгралась нечистая.

– Что ты такое говоришь? – испуганно прошептала Женя.

Она отстранилась от его руки, но тут же обняла его спереди, прижав ладони к его лопаткам.

– Не хотел тебя пугать, но у нас тут мужика по соседству прошлой осенью прирезали. А сегодня пятница, – дрожащим от волнения голосом сказал Кирилл.

Шутка ли, с ним обнимается самая милая и желанная девушка на свете; энергия очарования вместе с теплом ее тела напрямую впитывается в кровь – немеют в страстном изнеможении руки, путаются мысли…

– Но не тринадцатое же.

– А Семенычу все равно. Для него любая пятница была святым днем. Напьется в пятницу и шатается по поселку, песни орет. И сейчас шастает…

– Страшно.

– А ты не бойся. Если я с тобой, то бояться нечего…

– Ты и сам боишься.

– С чего ты взяла?

– Ты сам весь дрожишь, – заметила она.

– Это не от страха.

– А от чего?

– От любви… Тихо! – подняв указательный палец, едва слышно прошептал он.

– Что такое?

– Семеныч идет.

Женя пугливо сжалась в комок, но Кирилл знал, как ее утешить. Он нащупал ртом ее губы, мягко и нежно сжал их поцелуем. И она с готовностью откликнулась на этот язык губ. А вскоре забыла о темноте и нечистой силе, что якобы шаталась поблизости.

Мамина спальня и его комната находились на втором этаже, но рядом гостевая, кровать там большая, мягкая. И Женя не попыталась вырваться, когда вдруг там оказалась.

Она, казалось, целиком была в его власти, ласковыми движениями он ощупал все, что было у нее под кофточкой, с той же нежностью обследовал изгибы и упругости ниже пояса, но когда попытался расстегнуть «молнию» на ее джинсах, получил по рукам. Но и вырываться она не стала. А он не отступался…

Торопиться некуда – вся ночь впереди. Да и полная победа над Женей не очень-то и прельщала Кирилла. Для остроты ощущений, казалось, хватало невинных в общем-то забав – поцелуи, ласки. А еще она позволила снять кофточку, и он смог попробовать на вкус ее соски, которые налились кровью, как вишня соком. И от этого вкуса голова шла кругом, и пьяная от сильных ощущений кровь шумела в голове…

Он не торопил события, но ее джинсы вдруг оказались на полу. На ней ничего не осталось из одежды, и, осознав это, Женя импульсивно сжала ноги.

– Не бойся, девочка моя. Не бойся, – ласково шептал он. – Я тебя не обижу.

– Не обидишь, – не открывая глаз, едва слышным эхом отозвалась она.

– И если ты не хочешь…

– Не хочу.

– Тогда не надо.

Он отстранился от нее, но Женя руками обвила его шею и привлекла к себе.

– Не уходи…

Он продолжал ее ласкать, ее тело дрожало, губы блуждали в ожидании поцелуя, но бедра по-прежнему были сжаты. А Кирилл не пытался форсировать события, он продолжал осаждать крепость нежностью и ласками в ожидании капитуляции. Но Женя не спешила выбрасывать белый флаг. Зато ее тело вдруг конвульсивно сжалось, живот содрогнулся, по спине волной прошла крупная дробь. Напряглась она и тут же разжалась, в блаженной улыбке растянув губы.

– Укрой меня, – попросила она.

Он отстранился от нее, накрыл пледом.

– Пойду, продукты занесу, – одеваясь, сказал он.

Он так и не добился полной победы над ней, но никогда еще не ощущал столько внутреннего торжества, как сейчас. Переспи он разом с двумя красивыми нимфоманками, и близко бы не было той остроты ощущений…

Кирилл включил свет, запустил холодильник, перенес из машины продукты, вещи. Дачный поселок у них старый, недалеко от города, поэтому не только свет здесь есть, но и газ. Вода из скважины, канализация автономная, и котел есть газовый, чтобы воду согреть, и душевая кабинка на втором этаже.

Он и воду нагрел, и омлет с ветчиной приготовил – мало ли, вдруг Женя проголодалась. Да и он сам не отказался бы от закуски. Под коньячок. В конце концов, завтра – выходной день.

Он раскладывал омлет по тарелкам, когда на кухне появилась Женя. Кофточка на ней, джинсы… Хотелось бы, чтобы она была без ничего, но всему свое время, а пока надо приглушить фитиль эротических фантазий. Хотя сделать это, честно говоря, будет непросто.

– Ты вовремя, – улыбнулся он.

– Есть хочется, – застенчиво улыбнулась она.

И в глаза не посмотрела. Стыдно ей за свое поведение. Смешная.

– А как насчет выпить?

– Ну, если ты нальешь…

– Можешь и сама налить, – серьезно сказал он. – Потому что ты здесь не официантка. Ты здесь хозяйка. Но наливать буду я…

Ей он налил вина, себя угостил коньячком.

Они разместились по разные стороны стола, но после первого бокала Женя подсела к нему, и он тут же обнял ее двумя руками, грудью прижавшись к ее плечу.

– Только ты не подумай, я не напилась, – закрывая от удовольствия глаза, улыбнулась она.

– Семеныча боишься?

– А разве он еще не ушел?

– Ну, если свет горит, значит, ушел.

– Жаль.

– Почему?

– Мне понравилось от него прятаться. – Она отвернула голову, чтобы он не увидел ее кокетливо-шаловливую улыбку.

– Ничего, сейчас мы хорошенько выпьем, и он обязательно к нам придет.

– И мы снова будем от него прятаться?

– А ты хочешь?

– Не хочу… Хотя мне понравилось… Вино вкусное.

Кирилл понял намек и снова наполнил ее бокал. И о себе не забыл.

– Знаешь, какая самая лучшая закуска к вину? – спросил он.

– Какая?

Он поцеловал ее в губы. Думал тут же оторваться, но не тут-то было. И Женя тянулась к нему, и сам он утопал в нежной и теплой трясине дурманящих ощущений. И неизвестно, как долго бы длился этот поцелуй, если бы Женя не отстранилась от него.

– Надеюсь, у вас в кафе такую закуску не подают? – шутливо улыбнулся он.

Но Женя восприняла все всерьез.

– Это ты о чем? – нахмурилась она. – Хочешь сказать, что я целуюсь с посетителями?

– Я же в шутку.

– Нет, я такую закуску никому не подавала…

– А Саше?

– Какому Саше?

– Ты говорила, что парень у тебя был, Саша его, сказала, зовут. Ты его выдумала, да?

– Почему выдумала? Мне уже двадцать два года, я давно взрослая, и у меня могли быть парни…

– Могли или были? – спросил он с надеждой на отрицательный ответ.

– Были… Только ничего… А если бы и было… Если было, ты что, бросишь меня? – пытливо посмотрела на него Женя.

– Нет, конечно.

Остаться до двадцати двух лет девственницами способны только никому не нужные «синие чулки». Хотя, конечно, бывают исключения и среди нормальных девчонок…

– Разочаруешься во мне?

– Нет.

– Не было ни с кем… Правда не было… Но ты мне не веришь, – грустно улыбнулась она.

– Почему не верю?

– Потому что я до шестнадцати лет воспитывалась в детдоме. А там нравы еще те… Так ты думаешь.

Действительно, были у него такие мысли.

– А как на самом деле было?

– Да, нравы у нас были неважные. Но, поверь, у меня ничего и ни с кем не было…

– Верю.

– Не веришь. Но это правда. Хотя… – она запнулась и, краснея, опустила голову.

– Что – хотя?

– Ничего… Да, был у меня парень. Но если тебе это неприятно, мы можем расстаться. Поверь, силком я тебя под венец тянуть не собираюсь… Но если…

Она вдруг ожесточенно посмотрела на него, но тут же опустила глаза, чтобы он не видел той бури, которая разыгралась в ней.

– Что – если?

– Ничего.

Буря улеглась, и голова опустилась еще ниже.

– Говори, если начала…

– Не обижай меня. Просто не обижай, и все.

– Я же сказал, что не обижу… Завтра я при маме попрошу тебя стать моей женой.

– Ты правда собираешься это сделать? – просияла она.

– Да, я и кольцо купил… Не хотел тебе показывать…

Кольцо он купил еще вчера. Красивое колечко, с маленьким бриллиантом, как раз такое, которое дарят, когда делают предложение.

– И не надо.

– Хорошо, завтра увидишь…

– Если ты шутишь, то лучше сразу скажи. Я не обижусь.

– Я не шучу, все предельно серьезно.

– Так не бывает, чтобы сразу и замуж…

– Сам знаю, что не бывает. Поэтому сам себе удивляюсь. Но это не шутка, это всерьез и надолго.

Женя хотела что-то сказать, но, похоже, у нее перехватило дыхание от сильных чувств. Но ничего, она смогла объясниться с ним на языке жестов – обвила руками его шею, нежно прижалась ухом к его груди. А он положил ладонь на ее спину. Быстро сердечко у нее колотится – сильно переживает девушка.

– Поверь, я тебя никогда не обижу.

– Не надо, – прошептала она.

Кто-то сильно обидел ее в этой жизни. Кирилл чувствовал, что боль от этой обиды до сих пор доставляет ей страдание. Потому и не хотела она, чтобы он ухаживал за ней. Не верила она в его любовь, боялась обмануться… А сейчас, похоже, верит. Хотя еще остались сомнения…

– Совсем не обязательно жениться на мне, – после долгой паузы сказала она. – Это совсем не главное… Главное, чтобы ты меня не бросал…

– Не брошу… Я женюсь на тебе. И дети будут…

– Да, дети – это хорошо, – с грустью кивнула она.

– Все у нас будет… Еще по чуть-чуть? – спросил он, кивком головы показав на бутылку.

– Споить меня хочешь? – без всякого упрека спросила она.

– Нет, просто выпьем. И потанцуем. Сейчас я все организую…

Он включил музыкальный центр, поставил медленную композицию из «Титаника», пригласил Женю на танец.

– Я тоже мог бы утонуть, чтобы спасти тебя, – в мягкой эйфории блаженства тихо сказал он.

– Не надо тонуть, – прошептала она.

– Ну, мало ли…

– Тогда лучше утонуть вместе… Только я не готова это сказать.

– Почему?

– Мне нужно время, чтобы тебя полюбить. Чтобы полюбить так сильно, как моя мама любила отца…

– Моя мама тоже очень любила отца.

– А где твой отец?

– Я разве не говорил?

– Нет.

– Погиб мой отец. Еще в девяностых. Бандитская пуля.

– И мой погиб от бандитской пули, – встрепенулась вдруг Женя.