Текст книги "Нет жалости во мне"

– Если хочешь, я завтра приду к нему, – без насилия над собой сказала она.

– И что ты ему скажешь? – напрягся он.

– Что спала с тобой, – с рассеянным ехидством усмехнулась она.

– Только попробуй!

– Что, страшно?.. Нет, конечно, не скажу, я же не тварь какая-то...

– Зато я тварь, – сквозь зубы процедил Алик.

– Переспал с девушкой закадычного друга. Мне тебя не понять.

– Почему? – отрешенно, погруженный в мрачные думы, спросил он.

– Хотя бы потому, что я не спала с девушкой своего друга... И с парнем своей подруги... Потому что Лелька – бывшая подруга. И спит с Альбертом... Не будем об этом...

– Мне уже пора! – Алик решительно оторвал голову от подушки, но на ноги так и не встал.

Хоть он и подлец, но уходить от Сашки ему совсем не хотелось.

– Если ты думаешь, что нас может застукать мама, то не переживай, ее сегодня не будет...

– Точно? – спохватился он.

Ее мама действительно могла помешать им. Более того, она еще могла поднять шум. Что, если во дворе узнают, как он проводил время с возлюбленной Валька?..

– Точнее не бывает... Но если тебя совесть мучает, держать тебя я не буду.

– Мучает.

– Тогда иди.

– А толку? Все равно это уже было.

– Значит, договорился, – насмешливо глянула на него Сашка.

– С кем договорился, с тобой? – не понял он.

– Нет, со своей совестью... Только не подумай, я тебя ни в чем не упрекаю... И ты меня ни в чем не упрекай, ладно?

Алик не ответил. Он предал друга, и эта мысль так расстроила его, что ноги, казалось, онемели. Он хотел уйти, но боялся упасть, поднимаясь... Или это всего лишь отговорка перед самим собой, чтобы не уходить от Сашки. Шлюха она или нет, но ему с ней хорошо. К тому же дома небезопасно: Катька могла нагрянуть к нему в любой момент, а ему вовсе не улыбалось развлекать и ублажать ее.

– Или все-таки упрекаешь? – не дождавшись ответа, дрогнувшим голосом спросила она.

– Тебе же все равно?

– Ну, может быть, не совсем все равно. Люблю я тебя или нет, но я хочу, чтобы ты относился ко мне хорошо...

– Ты – классная девчонка.

– И лучше, чем я, у тебя никого и никогда не было, – с хитрецой в белозубой улыбке заявила она.

– Ты откуда знаешь? – вяло удивился Алик.

Он хоть и пользовался успехом у девчонок, но первую женщину познал только в семнадцать лет. До этого была всего лишь дружба с намеком на любовь. Юлька, Танька... С ними, кроме поцелуев, у него ничего не было. И только в колхозе на практике он сошелся с одной нарядчицей, тридцатилетней вдовой с огромными буферами. Правда, было у них только раз, поскольку на повторный круг он заходить отказался. Приехал домой, попытался проделать то же самое с Танькой, но получил по рукам. Потом в его жизни появилась юная, но некрасивая Тонька, которая позволила ему все. Затем была Ритка, такая же толстая и глупая... Катька по сравнению с ними была хороша настолько, насколько Сашка превосходила ее саму...

– А я самая-самая! – задорно и как бы в шутку рассмеялась девушка.

– И я самый-самый, – в тон ей сказал он.

– Да? Ну, тогда докажи!

Она легла на спину, раскинув руки в стороны, в блаженной улыбке закрыла глаза. Казалось, она ждала чуда, и Алик обязан был его сотворить. Но сможет ли он...

Он смог. И Сашка снова бесконтрольно застонала под ним. Они оба так увлеклись, что не заметили, как в прихожей послышался шум, раздались голоса.

– Ты куда? – крикнула какая-то женщина.

Только тогда Сашка, опомнившись, соскочила с него. Но было уже поздно. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла Катька. Алик смотрел на нее, как на молнию среди ясного неба. Она не могла здесь появиться. Это противоречило всем законам природы и общества. Но ведь она появилась! И в презрительной улыбке разочарованно кривила губы.

– А ну, пошла отсюда!

На сцене театра абсурда появилось новое действующее лицо. Это была Сашкина мама, сухощавая симпатичная женщина лет сорока. Она схватила Катьку за плечо, потянула на себя. Та сопротивляться не стала и, в паническом отчаянии махнув на Алика рукой, бросилась прочь из дома. Увы, но Сашкина мама не стала преследовать ее и обратила свой гневный взор на него самого.

– Ты кто такой? – истерично возопила она. – Что ты здесь делаешь?

Алик мог бы сказать, что в доме жарко, поэтому они с ее дочерью и разделись догола. А секса, конечно же, не было – хотя бы потому, что это потное занятие, неуместное в душной комнате. Но, во-первых, это было как минимум глупо. А во-вторых, шквал эмоций намертво припечатал язык к нёбу, и он, пожалуй, мог сейчас только мычать.

– Мама, я тебе сейчас все объясню! – накрыв его простыней, взбудораженно сказала Сашка.

– Конечно же, объяснишь! А он пусть убирается!

Женщина вышла из комнаты, и Алик скатился с постели, судорожно поднял с пола брюки, в спешке стал одеваться.

– Да, попали, – схватилась за голову Сашка.

– Может, мне с ней поговорить? – нашелся он. – Сказать, что мы любим друг друга, что хотим пожениться...

– Не надо врать, я уж как-нибудь сама, – мотнула она головой.

Ее мама сидела на диване, приложив ладонь ко лбу. Алик прошмыгнул мимо нее, спрятав глаза. Ощущение было таким, будто через костер на Масленицу неудачно перепрыгнул – задницу крепко обжег.

Он не стал догонять Катьку, оправдываться перед ней. Что случилось, то случилось. Если сможет, простит, если нет, пусть убирается к черту... Он ушел домой, закрылся на балконе, лег на раскладушку, обхватив голову руками... Все-таки надо было догнать Катьку, уговорить ее, чтобы никому ничего не рассказывала. А то ведь узнает Валек, на ком она его застукала...

Но Катька может и не догадаться, как отомстить ему за измену. А так, если он скажет, чего боится, она со зла обязательно растрезвонит на всю ивановскую...

Да и не так уж важно, узнает Валек о его предательстве или нет. Хуже всего, что оно уже свершилось. И Алик понимал, что нет ему прощения...

Глава 6

На мрачный корпус больницы Игорь смотрел с мрачной насмешкой. Где-то недалеко, в березовой рощице, за грядой сиреневых кустов скрывался морг. Смерть для этих мест – явление, можно сказать, обыденное. Так что гибель еще одного пациента не станет для врачей трагическим событием.

Он и сам на время стал врачом. Белый халат, шапочка, в руках железный ящичек серого цвета с красным крестом.

– Это ты не хило придумал, – ухмыльнулся Серый. – Борода как у доктора Айболита, ля.

Он заметно нервничал, но усердно пытался это скрыть.

– Ты знаешь, когда я был маленьким, все хотел, чтобы меня лечил доктор Айболит, – подхватил Костяка.

До сих пор он был старшим их боевого экипажа. В принципе, в порядке субординации ничего не изменилось: он так и оставался звеньевым. Но в плане личных взаимоотношений все было уже несколько по-другому. Серый пока еще неосознанно восхищался Игорем, Костяка ему завидовал. И все потому, что Дымыч дал и того, и другого ему в помощь. Игорь был киллером, центральным звеном в их короткой цепи, а Костяка и Серый всего лишь на подхвате...

– А когда повзрослел, хотел, чтобы меня лечила медсестра.

– Ну, у меня точно так же было, – сжато хихикнул Серый. – Раньше хотелось, чтобы Дед Мороз желания исполнял, а сейчас мне больше нравится, когда это делает Снегурочка...

– Деда Мороза вам не обещаю, – с важным видом изрек Игорь.

Он положил чемоданчик себе на колени, открыл его, достал оттуда «ТТ» с накрученным глушителем, внушительно передернул затвор. Костяка закусил губу. Похоже, он и сам был не прочь оказаться на его месте. Но ему еще никто никого не заказывал, поэтому он чувствовал себя ущербным... Да и не факт, что Костяка смог бы убить человека. Не простое это дело, не каждый на это способен. А Игорь найдет в себе смелость нажать на спуск. Поэтому Вячик с Миронычем выделили его. Пока это, правда, выглядело как искупление своей вины, но Игорь уже точно знал, что в случае успеха место штатного киллера в бригаде Дымыча ему гарантировано. А может, сам Вячик возьмет его к себе в свиту, а это уже совсем другой уровень, и деньги на порядок выше – иномарку можно себе купить, а затем и квартиру...

– Доктор Смерть к вашим услугам, – любуясь произведенным на парней впечатлением, снисходительно сказал он. – Но я не советую вам у него лечиться.

– Да нет, я уж лучше с медсестрой, – протянул Серый, завороженно глядя на него.

– Ты этого давай пролечи, – с завистливым недовольством буркнул Костяка. – А то лясы точить все мы тут мастера...

– Не переживай, сделаю в лучшем виде...

Для большей маскировки Игорь надел на нос очки со слабыми линзами. Оправил рукой накладную бороду, чтобы не пропустить какой огрех, надел белые резиновые перчатки, после чего вышел из машины.

Вечер, время – половина девятого. Погода ясная, теплая – во дворе на лавочках больные и посетители. Но для Игоря это не помеха. Он врач «Скорой помощи», он идет по делу, и никто не вправе его остановить.

Игорь спокойно поднялся на третий этаж, зашел в хирургическое отделение, где должен был лежать Валентин Лепехин. Разведка донесла, в какой палате он находится... За столом сидела и читала книгу медсестра. Заметив его, подняла было руку, чтобы остановить, но, увидев белый халат и шапочку, снова погрузилась в чтение. Все правильно, меньше вникаешь – больше свободного времени.

Но медсестра, как оказалось, была не единственным препятствием на пути к цели. Чуть дальше Игорь увидел парня в милицейской форме. Он сидел на кушетке возле палаты и зевал в полный рот. А охранял он дверь с номером, за которым и должен был находиться терпила. Вот о ментовском посте Игоря не предупредили. Или он был нерегулярным, или его только что установили.

Так или иначе, он прошел мимо мента, свернул за открытую дверь туалета в конце коридора. Здесь невыносимо воняло хлоркой, может, потому голову отравила безрассудная мысль – убить и мента, и жертву. Ведь Игорь должен был сделать это любой ценой... Он открыл было свой чемоданчик, чтобы достать пистолет, но все же передумал. Глупо идти на крайние меры, когда еще есть время – целых четыре дня в запасе. Обмозговать ситуацию, придумать, как грамотно обойти ментовской пост. Не бывает безвыходных ситуаций, есть только нежелание искать мудрое решение – так, кажется, говорил начальник их заставы.

Из туалета Игорь выходил с твердым убеждением вернуться в машину несолоно хлебавши. И плевать, что Костяка будет злорадствовать и подначивать... Но мента возле палаты уже не было. В паре с кем-то из своих коллег, в сопровождении медсестры, он покидал отделение. К тому времени, как Игорь подошел к восемнадцатой палате, все трое уже скрылись из виду. Или покурить вышли, или пост сняли вовсе – в любом случае время у Игоря было.

Он решительно взялся за ручку, распахнул дверь и стремительно зашел в палату. Скользнул взглядом по лежащему в койке толстяку, раскрыл чемоданчик, достал оттуда готовый к бою пистолет, не медля, наставил его на жертву.

Лепехин от изумления открыл рот, глядя на черную дырочку в глушителе. Он понял, что сейчас его убьют, но вряд ли он узнал в убийце Игоря.

Можно было объяснить ему, кто и за что наказывает его. Но настоящие киллеры не треплются, перед тем как выстрелить. Именно поэтому Игорь сразу же нажал на спусковой крючок.

Негромкий пшик приглушенного выстрела, металлический стук затворной рамы. Пуля попала толстяку в правый глаз, а это верная смерть. И все же Игорь произвел контрольный выстрел. И снова в голову...

Дело сделано. Он бросил пистолет в ноги покойнику, решительным шагом вышел из палаты, крепко затворил за собой дверь. В коридоре тишина – ни ментов, ни медсестры, как будто так и должно было быть.

С медсестрой Игорь столкнулся в вестибюле с выходом на парадную лестницу.

– Э-э... Извините, а можно спросить, – растерянно начала было она.

– Можно, – Игорь невозмутимо поднял руку, чтобы глянуть на часы. – Но не сейчас. Я очень спешу, давайте завтра.

– А-а... А кто вы?

– Завтра, завтра, – на ходу бросил он и быстрым, хотя и неторопливым шагом вышел из вестибюля.

Преследовать его медсестра не решилась, и он беспрепятственно спустился в больничный двор, с которого как раз выезжал милицейский «уазик». Как же вовремя менты сняли свой пост. Это не просто удача, это благословение сверху. Или снизу?..

Ломать голову над превратностями райских небес и адовых глубин он не стал. Внешне спокойно прошел к машине, где ждали его друзья-напарники, там стянул с себя перчатки, руки под которыми запотели так, что хлюпало. Приток свежего воздуха приятно освежил мокрую и горячую кожу – даже настроение приподнялось.

– Ну что? – выехав на дорогу, спросил Костяка.

– А ты угадай, – снисходительно усмехнулся Игорь.

Кумом королю он себя, может, и не чувствовал, но сват министру – это про него.

– Точно сделал?

– Две пули в голову, как ты думаешь?

– Круто! – восторженно протянул Серый.

– Что круто? – ревниво скривился Костяка. – Он всего лишь косяк свой загладил...

– Ну не знаю, все равно круто...

Костяка понял, что Серого не переубедить, и, махнув на него рукой, снова взялся за Игоря.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Как стрелял, нет. А так – мент и медсестра.

– Это плохо... Мент?! – как ужаленный вскинулся звеньевой. – Какой мент?!

– А который терпилу охранял... Ты с ним в сговоре был, да? – с виду невозмутимо, но, по сути, безжалостно наехал на него Игорь.

– Кто, я?! С ментом?!

– Но ты же к Лепехину мосты наводил, ты про него спрашивал. Ты что – не знал, что палата охраняется?

– Не-а, не знал, – с риском взболтать жидкие мозги в гоголь-моголь мотнул головой Костяка. – В регистратуре не говорили. Сказали только, что палата восемнадцать.

– Сказали... – передразнил его Игорь. – А в отделение подняться слабо было?

– Ну, светиться лишний раз не хотел... А то, что я с ментами в сговоре был, это ты зря! – напыжился звеньевой. – За такой базар и ответить можно.

– А это Дымычу решать, отвечать мне или нет, – с пренебрежением к нему хмыкнул Игорь.

– Ты что, про мента ему скажешь?

– Само собой. Пусть разбор устраивает, пусть сам решает, хотел ты меня подставить или нет...

– Э-э, ты чо, пацан, какие подставы! – задергался Костяка. – Ты хоть соображай, что несешь!

– Мое дело маленькое. Скажут на спусковой нажать – нажму. Не скажут – живи...

– Ты чо, в натуре, я здесь ни при чем! Братан, ты Дымычу про мента не должен говорить!..

Игорь надменно усмехнулся. Совсем недавно он смотрел в рот звеньевому, а сейчас тот готов был целовать ему ноги, чтобы снискать его милость.

– Как не должен? А если я этого мента наглухо сделал? Должен же я был как-то к терпиле подойти.

– Ты... Ты что, мента завалил? – запаниковал Костяка.

– А если завалил, то что? Страшно стало? А ведь ты в сговоре со мной был? Его кровь и на тебе тоже!

– Эй, ты чего? Я никого не убивал, – окончательно сдулся звеньевой.

– А ты, Серый? Ты тоже на дело ходил. Тебе не страшно?

– Да я чо, я ничего, – отозвался парень.

Ему тоже было не по себе, но, в отличие от Костяки, паника не трясла его за шиворот.

– Я знал, на что шел... А ты что, правда мента завалил?

– Да нет, можешь спать спокойно. Мент сам ушел... А так бы завалил, даже не сомневайся...

– Круто!

На этот раз Костяка даже не пытался принизить роль Игоря. Он уже покорно смотрел на него, го-товый подчиняться, лишь бы тот не довел дело до греха.

– Не буду я про мента говорить, – смилостивился Игорь. – Не было его, и все. Мы же одна команда, да, пацаны?

– Даже не вопрос! – выдрессированно отозвался Костяка.

– Ну, тогда все хоккей... Устал я что-то, подремать бы часок-другой...

– Может, лучше по бабам? – предложил Серый.

– А финансы?

– Поют романсы...

– Ничего, может, скоро с бабками без проблем будет, – размечтался Игорь.

Глядишь, в скором времени он станет самым крутым киллером в команде Вячика и Мирона. Сегодня один заказ исполнил, завтра другой... И Серый с ним будет, на подхвате. А Костяку придется задвигать. Кишка у него тонка, чтобы крутые дела делать...

По пути к ресторану, где ждал их Дымыч, Игорь избавился от халата и бороды. Умылся, привел себя в порядок и только после этого подал себя бригадиру под соусом собственного достоинства.

– Это хорошо, что ты терпилу сделал. А точно нигде не засветился? – с сомнением спросил Дымыч.

– Сестра меня видела, но у меня борода, очки... Не опознает...

– А если опознает?

– Удавку на шею, и все дела.

– А сможешь набросить удавку?

– Запросто, – ничуть не сомневаясь в себе, кивнул Игорь.

– Ну тогда, брат, далеко пойдешь. Если не остановят...

– Не остановят.

– М-да, уверенность в нашем деле значит мно-го... – в раздумье проговорил бригадир. – А дело наше правое, типа того... Ладно, завтра конкретно узнаем, как ты терпилу сделал. Если наглухо, тогда живи и радуйся, если нет, на второй круг пойдешь... то есть на третий... А пока на слово тебе поверим...

Дымыч вышел из ресторанного кабинета, где принимал Игоря, вернулся минут через пять, метнул на стол несколько пятидесятидолларовых купюр – как будто на карточный кон их ставил.

– Только не думай, что это гонорар. Ты терпилу за свой косяк уработал. А это чисто стресс снять... Адресок я дам, банька там конкретная, поляну с пацанами накроете – из кабака жратву возьмете. Ну а девочек вам подвезут, я распоряжусь...

Вскоре после этого разговора Серый восторженными воплями оглашал помещения сауны, расположенной на территории крупной торговой базы. Банька действительно была построена и оборудована с размахом – ясно, что для высокопоставленных гостей из обкомов, райкомов, прокуратуры, ОБХСС. Сейчас же она чуть ли не целиком была отдана на откуп черняховской братве. Одно только это показывало, кто в Петрополе хозяин...

Серый занялся сауной – растопил каменку, чтобы нагнать жар в парилку. Игорь накрыл стол в трапезной – балычок, икорка, окорока, фрукты, овощи. Шампанское, коньяк, водка...

– Девчонки любят марафет, но жить не могут без конфет, – пропел Костяка, глядя, как он выкладывает на стол коробку «Птичьего молока».

Сам он сидел с видом короля на именинах. Вернее, пытался держаться по-барски развязно. Но, похоже, он чувствовал, что нет у него больше власти ни над Игорем, ни над Серым, и это делало его старания тщетными, а манеры скованными.

– Я знаю, что такое марафет, – с плохо скрытой насмешкой сказал Игорь. – У одних это наркота, у других – порядок... Надо нам здесь навести марафет, а то полы грязные... Девочки же любят марафет?

– Не царское это дело, – опустив глаза, но с претензией на свою исключительность произнес Костяка.

– Ну-ну.

Игорь не стал его подгонять. Накрыл стол, отправился к бассейну, возле которого уже хозяйничал Серый. Впечатляющая площадь – метров тридцать как минимум, вода чистая, комнатной температуры.

– Угодил, Дымыч, базара нет, – широко улыбнулся Серый.

– Если нас поднимут, нам такая лафа как с добрым утром будет.

– А поднимут?

– А это уже от нас зависит. Один шаг мы уже сделали... Еще пару-тройку козлов завалим, и нам цены не будет... Ну, я так думаю... Пошли водки выпьем, а то что-то на душе тошно...

Игорю не казалось зазорным исполнять убийственные приказы своих боссов. Тем более что ему хотелось признания и возвышения. И еще ему нравилось быть крутым, а кто еще мог так внушать страх и уважение, как не киллер... И все равно на душе скребли кошки. Не тем он делом занялся, не тем...

Вернувшись в трапезную, он увидел, как Костяка моет пол.

– Знаешь, я тут подумал, действительно грязно, – смущенно, в оправдание сказал тот. – Перед девчонками будет неудобно...

Игорь лишь усмехнулся в ус. Уважает его Костяка и боится. Все правильно, ведь он по-настоящему крут... Настроение приподнялось, но потребность выпить не исчезла.

Он уже был хорошо под градусом, когда в сауну пожаловали гости. Игорь ждал девочек в надежде хорошо поразвлечься, но трапезная неожиданно и шумно наполнилась крепкими парнями в серых пиджаках. Он и понять ничего не успел, как оказался на полу с заломленными за спину руками. Сначала его плотно обыскали, затем на запястьях защелкнулись стальные браслеты наручников. Только тогда его вернули на место, и он тут же попал в прицел злобно-торжествующего взгляда.

– Ну что, Игорь Васильевич, допрыгался? – спросил грозного вида парень лет двадцати пяти.

Массивный лоб, крупные надбровья, нос как слива, и без того тонкие губы совсем терялись в зловещей улыбке.

– Я не понял, это что, наезд? – Игорь мотнул головой так, будто пытался прогнать ночной кошмар.

– Нет, гражданин Веткин, это не наезд. Это арест!..

Парень достал из кармана красные с золотым тиснением корочки, раскрыл их.

– Капитан Багрицкий, оперуполномоченный уголовного розыска.

Игорь заметил, что трапезная опустела. В его компании остались только два мента, остальные, видимо, занялись Костякой и Серым. Помещений в сауне много: моечная с бассейном, бильярдная, массажная, было где прессовать арестантов.

– Ну и что дальше? – дрогнувшим от волнения голосом спросил Игорь.

– А дальше ты нам расскажешь, как убивал гражданина Лепехина.

– Это ты о чем, капитан?

– Ты мне здесь тупого не лепи, не надо! Сам прекрасно знаешь, о чем речь! Мы тебя давно уже пасем, Веткин. И видели, как ты сегодня в больницу приходил, как в палату к Лепехину заходил, как выходил... Явку с повинной тебе не обещаю, но чистосердечное признание ты еще можешь написать. Получишь десять лет, отсидишь, дальше жить будешь. А так ведь под расстрельную статью пойдешь, намажут лоб зеленкой и привет... Ну, так что, Веткин, сознаваться будем?

– Да я бы сознался, только не знаю в чем.

– В убийстве гражданина Лепехина.

– Не знаю такого.

– Веткин, ты, наверное, не понимаешь, в какой ситуации оказался! – рассвирепел опер.

Взгляд потемнел, злобный прищур еще больше сузился, желваки на скулах вздулись, как пузыри на голове квакающей жабы.

– Так я тебе сейчас все подробно объясню!.. Мы – уголовный розыск, понимаешь? Уголовный розыск, а не какая-то там прокуратура. Нам по барабану, будут тебя судить или нет. Наше дело – преступника найти, а доживет ли он до суда или нет, нас это совершенно не волнует. Нам главное палку срубить, а там хоть не расцветай... Теперь понял?

– Если честно, не очень.

– Ну ты тормоз, Веткин!.. Мы нашли убийцу Лепехина. Это ты! И нам наплевать, что будет с тобой дальше!.. Коля, ну объясни ты этому барану! – обратившись к своему напарнику, всплеснул руками Багрицкий.

– Мы сейчас пристрелим тебя, Веткин, и скажем, что сделали это при попытке к бегству. А нам все равно зачет поставят, – с кислой ухмылкой сказал кряжистый паренек с целым созвездием родинок на правой щеке. – Еще и премию выплатят, в двойном размере – за раскрытое дело и за вредность.

– Ты слышишь, Веткин! – люто возликовал капитан. – За вредность премию дадут! За то, что тебя, козла, прямо здесь кончим. А зарплаты у нас маленькие. Это вы тут на икре жируете, а мы хлеб маслом намазать не можем...

– А меня ваши проблемы не парят!

– Ну, все, Веткин, ты меня достал! – Багрицкий сунул руку под полу пиджака, выдернул оттуда табельный «макаров», передернул затворную раму и приставил ствол к голове Игоря. – Считаю до трех, гнида! Кто Лепехина убил? Раз!.. Два!..

– Не знаю!

– Три!

Игорь зажмурился в ожидании выстрела, но вместо пули в его лоб врезалась рукоять пистолета. На какое-то время он потерял сознание. А когда очнулся, сквозь колыхающееся марево перед глазами увидел направленный на него ствол пистолета.

– Это было предупреждение! – как будто откуда-то издалека искаженно донесся до него свирепый голос Багрицкого. – Кто убил Лепехина?

– Не знаю...

Игорь понимал, что с ним не шутят. И его действительно могли убить прямо здесь, в трапезной злачной сауны. Колесо сознания готово было катиться под уклон навстречу капитуляции, но как будто кто-то сунул под него чугунный стопорный «башмак». Он хотел сохранить свою жизнь, но не мог заставить себя признаться в убийстве толстяка Лепехина.

– Я ведь сейчас кончу тебя, Веткин! – снова пригрозил мент.

– Но я не знаю, кто такой Лепехин!

И в это время откуда-то из соседнего помещения донесся раскат выстрела.

– Что за черт! – встрепенулся Багрицкий.

И механически схватив Игоря за руку, поволок его за собой в моечную, откуда затащил в массажную. Там, на полу, лицом вниз лежал Серый. В затылке зияло пулевое отверстие, а под щекой растеклась темно-красная липкая лужа. Игоря едва не стошнило от страха и омерзения.

Над трупом в растерянности стоял долговязый детина, правая рука опущена, в ней беспомощно подрагивает пистолет.

– Крылов, твою мать! Ты что наделал? – заорал на него Багрицкий.

Краем глаза Игорь заметил, что в комнату ввели Костяку, но внимание на нем заострять не стал.

– Да я что, думал попугать немного, – в тран-се пробормотал долговязый. – А оно возьми да выстрели...

– Оно! Сам ты оно, Крылов!.. Коля, что делать будем? – обратился к напарнику капитан.

– Что, что... – угрюмо отозвался тот. – К чему шли, к тому и пришли... Эти, – он обвел взглядом Игоря и Костяку, – теперь свидетели, их в отделение везти нельзя – там они нас, как пить дать, сдадут, со всеми потрохами. Кончать их надо, при попытке к бегству...

– Коля, ты как всегда прав, – кивнул Багрицкий. И сочувствующе посмотрел на Игоря: – Извини, но выхода у нас нет. И тебя придется кончить, и этого, – стволом пистолета он показал на Костяку.

– Не надо, не надо! – с мольбой в голосе простонал тот. – Я никому ничего не скажу! Я ничего не видел, я ничего не знаю!

– Чего ты не видел? – удивленно и с насмешкой уставился на него капитан.

– Ну, как Серого убивали. Скажу, что он сам застрелился!

– Как застрелился, в затылок? Ну, ты придурок, мать твою!.. Давай, Копылов, кончай этого идиота. Ты своего, я своего...

– Ну не надо, ну, пожалуйста! – Костяка сломленно рухнул перед ментом на колени. – Я скажу, что сам Серого убил!

– Вот это уже дело! – в самовольной улыбке расплылся Багрицкий. – А кто Лепехина убил, скажешь?

– Да... Веткин его убил, – опустив глаза, признался Костяка.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– А сам ты к этому причастен?

– Да... Но я всего лишь на подхвате...

– А ствол у Веткина откуда?

– Дымыч дал.

– Кто такой Дымыч?

– Бригадир наш...

– А над ним кто стоит?

– Да это не важно... – подавленно буркнул предатель.

– Я спрашиваю, кто у вас в банде главный? – насел на него Багрицкий.

И для убедительности передернул затвор. Или он забыл, что ствол уже заряжен, или ему было все равно – так или иначе, патрон выскочил из пистолета и звонко шлепнулся на кафельный пол. Все это подействовало на сломленного Костяку, как щелчок дрессировочного кнута.

– Вячик там и Мироныч...

– Они Лепехина заказали? – допытывался мент.

– Ну, не то чтобы... Но в общем, да... Игорь должен был ошибку свою исправить, они дали ему шанс...

– Сейчас в отделение поедем, подробно все распишешь. Или нет?

– Да!

– Но сначала этого в расход! – Багрицкий кивком головы показал на Игоря.

– Э-э... А зачем? – жалко промямлил Костяка.

– Он знает, кто вашего Серого убил, он всех нас заложит, понимаешь?

– Да понимаю...

– Так что выбирай: или ты его кончаешь, или сам ложишься рядом с Серым?

– Ну, я не знаю...

– Выбирай. Времени у тебя мало, – капитан развернул Костяку затылком к себе, приставил к нему пистолет. – Раз... Два!..

– Я согласен, – не выдержал предатель.

– Крылов, ствол!

Багрицкий ударил Игоря под колено так, что тот упал. А мент из его команды передал Костяке пистолет, «замазанный» кровью Серого.

Игорь лежал на полу и чувствовал, как ему в затылок упирается ствол «макарова».

– Погоди, не торопись, – осадил Костяку Баг-рицкий. – Может, и не надо его убивать... Слышишь, Веткин, я тебе шанс даю. Сознаешься, что убил Ле-пехина, будешь жить, нет – сам во всем виноват...

– Не убивал я никого! – сквозь зубы процедил Игорь.

Он и хотел, но не мог заставить себя сознаться.

– Ну, ты упертый, в натуре! Костяка же тебя сдал! Какой смысл тебе отпираться?

– Врет Костяка!.. Ну, чего, падла, стоишь, стреляй!

– Давай, парень, исполни последнюю волю своего друга! – гнусно засмеялся Багрицкий.

– Бывшего друга! – поправил его Игорь.

– Да пошел ты! – нервно выпалил Костяка и нажал на спусковой крючок.

Но вместо выстрела послышался звонкий щелчок. Пусто было в патроннике пистолета.

– Браво, Костяка! – захохотал капитан. – Убил Веткина!.. Теперь, Игорек, твоя очередь!.. Или ты, Серый, сделаешь этого козла?

Это было невероятно, но Серый вдруг поднялся с пола, подошел к Игорю, протянул ему руку:

– Вставай, братан, все нормально.

– Э-э, я не понял! – жалко протянул Костяка.

– А ты заткнись, гнида! – Серый приблизился к нему, на какой-то момент пружинно замер и, собрав в кулак всю свою силу, врезал Костяке в солнечное сплетение.

Предатель согнулся пополам, с воем рухнул на колени, после чего свалился на бок.

– Давай, Серый, кончи эту падлу! – потребовал внезапно появившийся Дымыч.

Вслед за ним в помещение вошел и Вячик, один, без Мироныча. И сразу все стало на свои места. Менты оказались ряжеными, но их фарс был жестоким и беспощадным... А ведь Игорь тоже мог сломаться. Осознав это, он ощутил, как мелко задрожали руки. Ведь он сейчас сам мог оказаться на месте Костяки.

– Легко! – Серый забрал у «опера Крылова» пистолет и вжал ствол в ухо Костяке.

– Не надо! – проблеял тот.

– Не так, – покачал головой Вячик. – Тут люди отдыхают, а ты кровью все запачкаешь. Петлю ему на шею, и все дела...

Дымыч снял с пояса свой ремень, протянул его Серому. Тот кивнул и обвил им шею бывшего звеньевого. Петлю затягивать он не умел – так, чтобы быстро и наверняка. Поэтому Костяке пришлось помучиться, прежде чем его предательская душа отправилась в мир иной.

– Ну вот, Серый, и ты экзамен сдал, – ободрительно подмигнул ему Вячик. – Теперь будешь работать с Игорьком в паре... Да, Игорек? Работать будешь?

– Само собой.

Он так хотел поквитаться с «Багрицким» за огромную шишку на лбу, которую оставила рукоять пистолета. Но «капитан» со своей разводящей командой был уже далеко за пределами его досягаемости.

– Тогда приберитесь здесь, и на хату. Адрес и ключи я вам дам, перекантуетесь там, пока обстановка не прояснится. А девочек вам туда подвезут... Если хотите...

Девочки появились только под утро. К этому времени Игорь и Серый вернулись из леса, где без всякого сожаления предали земле тело предателя. В квартире на окраине города, ключи от которой дал им сам Вячик, жить можно было с комфортом. Две комнаты, полный комплект мебели, видеодвойка, ванная в импортном кафеле. Полный холодильник жратвы, выпивка и целый вагон свободного времени – так что проститутки оказались весьма кстати... Кажется, наступила такая жизнь, к которой Игорь и стремился.