Текст книги "Ментовской беспредел"

Глава седьмая

Оксана была хорошей женой. Верной, надежной. Ей нужен только Игнат и только Антошка, больше никто. Даже к золоту она равнодушна. Но Игнат изменил ей. Отсюда и чувство вины. А также желание хоть как-то загладить свою вину. Поэтому по пути домой он заглянул в ювелирный магазин, купил жемчужное ожерелье для Ксюши. Немного подумал и приобрел золотой перстень с бриллиантом для Виолы. В конце концов, у него теперь две женщины...

Джип «Мерседес» ждал Игната на стоянке перед магазином. Рядом стоит второй джип, с охраной. Обе машины черного цвета, с виду неприступные. Прохожие поглядывают на них чуть ли не с ненавистью, но в то же время со страхом. Никто из них не рискнул бы подойти к ним. Из прохожих...

А вот менты рискнули. Едва Игнат подошел к своей машине, как из припаркованной рядом «девятки» выскочили два крепких мужика, из «десятки» еще двое.

– Уголовный розыск! Руки на капот!

Игнат скрипнул зубами, сверкнул взглядом. Но деваться некуда. Менты уже светят ксивами и табельным оружием. Телохранители выскочили из своего джипа, выжидательно смотрят на него. Пацаны отчаянные – только дай им отмашку, ментов на части порвут или хотя бы попытаются сделать это. Но Игнат отмашку не дал. Взглядом дал команду подчиниться.

Из «девятки» вышел еще один действующий персонаж. Пятый член ментовской команды. Игнат узнал его. Это был тот самый мент, который уже однажды поставил его на сто пятьдесят штук за незаконные стволы.

– А-а, Игнат Алексеевич! – без особого старания изображая радость, зловеще улыбнулся он. – Опять ты!

– Не опять, а снова... Что за дела, начальник! Разве мы не в расчете?

– Что-то ты не то говоришь! – подленько ухмыльнулся мент. – Ты – бандит, я – мент, какие между нами могут быть расчеты?.. А ты опять стволы незаконно перевозишь, да?

– Какие стволы, начальник? – с омерзением посмотрел на него Игнат. – Я чистый. Не веришь, проверь.

– И проверю... Звоночек один был. Говорят, что у тебя в машине целый арсенал...

– Арсенал у охранников, – сказал Игнат. – Но у них все законно, лицензии, разрешения. Так что все на мази...

– Посмотрим, посмотрим...

Менты обыскали охранный джип, ничего не нашли. Зато у телохранителей изъяли «ижевские» пистолеты. Но там в самом деле все законно, никаких претензий.

Затем была проверена машина Игната. И надо же, менты вытащили из-под его сиденья совершенно неизвестный ему ствол...

– Что это такое? – протягивая Игнату обнаруженный пистолет, с наглой ухмылкой спросил мент.

Он держал оружие за ствол и подсовывал его Игнату так, чтобы он взялся за рукоятку. Но он не поддался на провокацию, отдернул руку. Не хватало еще пальчики свои на волыне засветить...

– Это подстава, гражданин начальник! – презрительно глянул он на мента. – Ты эту дурилку мне подбросил!

– Да, а что скажут понятые? – злорадно ощерился мент.

Понятые не заметили, как менты подкладывали в машину ствол. И с чувством исполненного долга расписались в протоколе изъятия.

– Пусть и в получении бабок сразу распишутся, – съязвил Игнат.

– Какие бабки? О чем вы говорите? – с классовой ненавистью во взгляде спросил мент.

– Да такие! Кто с меня в прошлый раз полтораста штук баксов скачал? Ты. Так что не строй из себя святошу... Сколько ты в этот раз запросишь, а?

– Вы что, гражданин Бурлаков, взятку мне предлагаете? – взвился мент.

– Не дождешься! Хрен тебе с маслом, а не бабки!.. Повадился один лис в курятник, да без башки остался... Ты, начальник, башку свою покрепче затяни, а то, не ровен час, с резьбы сорвется...

– Так, он мне еще и угрожает! – театрально возмутился мент. – В машину его. И на Петровку!

Игната усадили в «десятку», повезли по направлению к центру города. Он все ждал, когда менты предложат ему отступные. Чтобы затем послать на три шершавые буквы. Но менты молчали всю дорогу.

Его прямым ходом доставили в изолятор временного содержания на Петровке. Началась нудная процедура оформления, и Игнат понял, что с ним не шутят. Как ни крути, а у него в машине нашли огнестрельное оружие. Понятые, протокол изъятия – все по форме, все по закону.

И в изоляторе приняли его строго по закону. Объяснили ему его права и обязанности, составили полную опись изъятых вещей, выдали матрац и чистое белье. Но главное, позволили сделать положенный по закону звонок. Он мог позвонить Леве или Вилли, чтобы они как можно скорее включили механизм противодействия ментовскому беспределу. Но он позвонил Ксюше, кратко обрисовал ей ситуацию, объяснил, что переживать за него не надо, потому как в самом скором времени он выйдет на свободу. А Лева и Вилли без того уже знали, что его приняли менты. Начальник охраны уже поднял волну...

Игнат выглядел цивильно. Клубный пиджак, отутюженные черные брюки, галстук, модельная прическа. Короче говоря, он не был похож на уголовника со стажем. И когда его привели в камеру, кое-кто принял его за терпилу.

Время было уже позднее, «пассажиры» в большинстве своем спали. И только три каких-то охламона сидели на одной шконке под самым окном, нещадно дымили и о чем-то трепались.

В «Петрах» «пассажиры», как правило, надолго не задерживались. Самое большее – десять суток, а потом добро пожаловать в Бутырку, в Матросскую Тишину или в Лефортово – это как карта ляжет. Народ попадал сюда разномастный – бандиты, воры, убийцы, наркоманы, просто неудачники, погоревшие на бытовухе. Арестанты здесь редко сбивались в компании по интересам. Так, познакомились, поговорили и разошлись – кто в следственный изолятор уйдет, кто на волю самоходом. Даже блатные, и те не особо хорохорились. Какой смысл напрягаться, работать на авторитет, если завтра тебя здесь уже не будет? И тюремной «пропиской» здесь никто не занимался за отсутствием «паспортного стола». Словом, здесь каждый был сам по себе, никто никого не трогал. Хотя, конечно, попадались и тупоголовые бакланы...

Игнат зашел в камеру, бросил матрас на свободный шконарь. У него напрочь отсутствовало какое-либо желание с кем-то разговаривать. Тем более здороваться, представляться. Да и случай не тот, формальности сейчас не канают.

Зато кое-кому захотелось побакланить.

– Ты откуда такой взялся? – спросил его крупного сложения лопоухий парень.

Смешные уши, а само лицо – чисто смехопанорама. Но Игнату не до смеха. Ему бы приземлиться, полежать немного пластом, собраться с мыслями. А тут, похоже, рамс назревает.

– Ты чо, не слышишь? – начал заводиться лопоухий.

– Митяй, да оставь ты его! – одернул его дружок.

Но тот не успокаивался.

– Ты чо, не въезжающий, в натуре? – продолжал он донимать Игната.

Только все его базары пролетали мимо ушей.

– Не, ну ни фига себе! Тебе чо, впадло со мной базарить? – вскипел лопоухий.

Игнату хватило одного взгляда, чтобы определить его статус. Натуральный баклан из тех, кто о тюрьме знает лишь понаслышке, но уже усвоил якобы главное правило арестантского быта – сила решает все. И невдомек ему, что сила без ума на тюрьме не пляшет. А если пляшет, то недолго...

Игнат смерил баклана презрительным взглядом, встал со шконки, но вовсе не для того, чтобы разговаривать с ним стоя. Захотелось отлить.

На «дальняке» вонь. Видать, некому унитаз драить. Полная антисанитария. Ну да ладно, это, в конце концов, не люкс в пятизвездочном отеле.

Игнат сбросил балласт, повернулся, чтобы идти к своей шконке. Но на пути стоял детина с тупой лопоухой физиономией.

– А я тебя знаю! – хищно прошипел он. – Ты, типа, «новый русский», да? Типа, бизнес у тебя, да? Фирма своя. Типа, хозяин – барин. А мы для тебя быдло, да? Базарить с нами впадло, да? Только ты не в офисе своем, понял? А я не твой работяга, понял?..

– Все сказал? – устало, но твердо спросил Игнат. – Если все, отвали!

– Не, пацаны, ну вы смотрите, совсем буржуи обнаглели! – обращаясь к своим дружкам, прогудел баклан.

– Ага, совсем нас за людей не считают! – вякнул кто-то.

– Не, ну ты слыхал, буржуй, чо народ говорит? – взбодренный поддержкой, взвыл детина. – Люди – мы! А ты – тьфу!

– Это ты, что ли, человек, – ухмыльнулся Игнат. – Баклан ты дешевый, шнырь помойный...

– Чо ты сказал? – вскипел парень.

Яростный порыв швырял его на обидчика. Похоже, он уже собирался схватить Игната за грудки, но тот остановил его одним только взглядом. Режущий взгляд, тяжелый и непробиваемый, как железобетонная плита. И смертельная угроза, как тот быстродействующий яд – она мгновенно передалась на расстояние, проникла в кровь баклана, напитала свинцовой тяжестью его волю...

Игнат не просто смотрел на грубияна. Он выкручивал его взглядом наизнанку. Когда выкрутил, сказал:

– Займешься работой. – Он показал на «дальняк». – Завтра утром «очко» блестит. Нет, на киче тебе твое собственное «очко» начистят. Я за базар отвечаю...

Игнат не обладал властью опускать заключенных по одному своему повелению. Он не законник и даже не криминальный авторитет в полном значении этого слова: ведь он фактически отошел от уголовных дел, только бизнес, бизнес. Но сейчас цивилизованная оболочка слетела с него как мишура, ее сдул ветер перемен. Он снова в тюремных джунглях, о законах которых знает не понаслышке. Он в состоянии постоять за себя, способен ломать и подчинять себе других. И если он отвечает за базар, то расшибется в кровь, но угрозу свою приведет в исполнение...

– Ты меня понял? – спросил Игнат.

Он был непоколебимо уверен в себе и своих силах. И эта уверенность передалась баклану, как двести двадцать вольт через оголенные провода. Страх сковал жалкую душонку, вся бравада хлынула в унитаз, как та вода из спускового бачка.

Игнат не стал дожидаться, когда детина выдавит из себя «да». Молча оттолкнул его плечом, прошел к своей шконке, скатал матрас, перенес его на койку возле окна. Матрас баклана швырнул на парашу. Никто даже не пытался остановить его...

Утром унитаз сиял как новенький. Но глаз не радовал. Тюремный быт Игната совершенно не волновал. Он ждал, когда его выдернут на допрос. Но его не трогали. И даже на встречу с адвокатом не вызывали. Видимо, муровские опера передали его дело следователю, а тот ждет прокурорской санкции на арест и обвинительного заключения. А в прокуратуре с этим что-то не вяжется...

Игнат целый день проторчал в камере. И только на следующий день его вызвали на допрос. В специальном помещении его ждал тот самый мент, благодаря которому его закрыли. Как это ни странно, но Игнат до сих пор не знал его имени и фамилии. Знал только, что он служит в МУРе, в отделе по пресечению незаконного оборота оружия или что-то в этом роде.

– Доброго здравия, Игнат Алексеевич, – с издевкой в голос поприветствовал его мент. – Как спалось? Клопы не кусали...

– Да клопов у вас тут хватает, – окатил его презрительным взглядом Игнат. – Там где мусор, там всегда клопы...

Мент, конечно же, понял, о каком мусоре идет речь. Но если обиделся, то виду не подал.

– Оно понятно, на шелковых простынях спать лучше...

– Ты со мной о шелковых простынях базарить пришел? – оборвал его Игнат.

– Какой ты нервный, Игнат Алексеич.

– Я?! Нервный?! Просто не люблю трепачей... А с нервами у меня все в порядке. Мне бояться нечего. Это ты бойся... Это братву сдавать нельзя. А мента сдать за счастье...

– Это ты о чем, Игнат Алексеич? – изобразил удивление мент.

– Сам знаешь, о чем.

Игнат не собирался умалчивать тот случай, когда подлый мент содрал с него сто пятьдесят штук.

– Ты ничего не докажешь, – уверенно заявил мент. – Потому что ничего не было. А вот я смогу доказать, что ты на меня клевещешь...

– Ну это мы еще посмотрим, кто что докажет.

– Да, жаль, что с не той ноты разговор взят, – мрачно усмехнулся мент.

– А я с тобой тут песни петь не собираюсь. И ты соловья не заливай. Говори, что нужно, и отвали. И без адвокатов больше не приходи...

– Зачем адвокаты? Не нужны адвокаты. Дела-то нет. Защищать тебя не от чего...

– То есть? – удивленно повел бровью Игнат.

– Экспертиза признала изъятое у вас оружие непригодным к применению. Боек был спилен...

Игнат ничего не сказал. Он просто рассмеялся. Весело, от всей души.

Похоже, мент понял, что перегнул палку. После той разводки, которую он провернул с Игнатом, он не должен был закрывать его. Взятка имела место быть, а значит, могла быть предана огласке. Тогда менту крышка. А чтобы Игнат молчал, он решил вернуть ему свободу. Для этого и спилил боек с ударника пистолета, который сам же ему и подложил... Да, хитер жук. Подлый, уродливый жук...

– Ты не понял меня, Бурлак... – Мент намертво вцепился в Игната прочным как сталь взглядом-крючком. – Боек был спилен еще до того, как он оказался в твоей машине.

– И как он там оказался?

– Давай опустим этот момент.

Всем своим видом мент давал понять, что ствол попал в машину по его злой воле.

– Зачем он там оказался?

– А это уже вопрос по существу... – хищно осклабился мент.

При всех своих недостатках он обладал железным характером, мертвой хваткой, дух гнилой, но сильный. Игнат видел в нем серьезного противника. Но тем сильнее хотелось схлестнуться с ним в смертельном поединке.

– А ведь я даже не представился тебе, Игнат Алексеевич. Павел меня зовут. Фамилия Нахальцев...

Игнат с трудом удержал внутри себя всколыхнувшиеся эмоции.

– Ну и что? – внешне невозмутимо спокойно спросил он.

– Ты должен знать меня.

– Знаю.

Это и был тот самый мент, который подло влез в доверие к Виоле, тем же способом забрался к ней под одеяло. И «крышу» ей поставил...

– Нехорошо как-то получается, Игнат Алексеич, – зловеще сверкнул взглядом Нахальцев. – Виолетта уже не твоя жена, почему ты мешаешь ей жить?

– Это мое личное дело.

– И мое тоже!.. Виолетта свободная женщина. И она имеет право жить, как ей угодно.

– И что ей угодно? – мрачно усмехнулся Игнат.

– Жить со мной ей угодно. Со мной и под моей опекой.

– А кто ты такой?

– А ты должен был понять, кто я такой. Я для этого сюда тебя и отправил... Это всего лишь предупреждение, Бурлак, всего лишь предупреждение... Если ты ничего не поймешь, то в следующий раз отправишься за решетку надолго, лет на пять-шесть... Поверь, для меня нет ничего невозможного...

Игнат нутром чуял, что эта ментовская гнида способна на любую подлость. Он в самом деле особо опасный элемент. К тому же он не один, под ним целая ментовская команда. И его ребятки способны на многое. За ними мощная структура МВД со всем своим карательным аппаратом... Но ведь Игнат тоже не пальцем деланный.

– Ну и чего ты хочешь? – с презрением к собеседнику спросил он.

– Ничего особенного. Ты оставляешь Виолетту в покое. И «быков» своих убираешь из ее клуба. И забудь к ней дорогу. Ты меня понял?

Игнат ничего не сказал. Понял он мента или нет, это его личное дело. И какие меры он предпримет, чтобы обуздать этого зарвавшегося оборотня, – об этом тоже не стоит говорить. Карты нужно держать закрытыми.

– Я не слышу ответа? – поторопил его Нахальцев.

– Прокурор подписал постановление на мой арест? – хмуро, исподлобья посмотрел на него Игнат.

– Нет.

– Тогда избавь меня от своего присутствия...

Нахальцев вскипел изнутри – пар ударил в голову. И только усилием воли он удержал на резьбе крышку своего чайника.

– Ну ладно!.. – сквозь зубы прошипел он.

Игнат сложил руки на груди, устремил свой взгляд куда-то вдаль. Он молчал до появления конвоя. И ушел, не обронив ни слова.

В тот же день его выпустили на волю. На улице его ждали. Лева, Вилли, Базель... Их радость по поводу возвращения друга омрачалась тревогой – как будто в воздухе над Петровкой витало предчувствие грядущей беды.

Игнат отправился к себе домой. Там у него сауна – можно смыть с себя тюремный нагар, собраться и поговорить с друзьями под приятное шипение пивной пены. А потом к жене. Виолетта хороша, но и Оксана не хуже...

После жаркой баньки Игнат с удовольствием хлебнул свежего холодного пивка. Но на душе не полегчало. Надо было начинать разговор, которого братва ждала с нетерпением.

– Нахальцев меня повязал, – наконец сказал он. – Тот самый Нахальцев, который с Виолкой мутит...

– Да, я уже слышал, что это был тот самый мент, который нас тогда на сто пятьдесят штук развел, – нахмурился Лева.

– Он самый, – кивнул Игнат. – Слишком легко бабки ему достались. Вот он по новой в наш курятник полез... Все очень серьезно, пацаны. У него команда своя, а менты, сами понимаете, противник серьезный...

– Прикрытие у них должно быть не слабое, – задумчиво изрек Базель.

– Ну да, вся ментовка за ним, – согласился Лева.

– Вся ментовка – это не конкретно. А я про конкретное прикрытие говорю. Не сам же по себе он дела делает. Генералы за ним стоят...

– Ясен пень, что за просто так жопу ему прикрывать никто не станет, – криво усмехнулся Лева. – Генералы на бабках с ним завязаны. Они его в обиду не дадут, потому что самим потом по башке дадут...

– Что делать будем? – стараясь сохранять спокойствие, спросил Вилли. – Дело очень серьезное. С ментами связываться себе дороже. У них не только МУР, у них и РУБОП, у них и ОБЭП. Если они за нас конкретно возьмутся, можно без штанов остаться...

– Короче, волну гнать пока не будем. Ты, Лева, снимай охрану с «Гармонии»...

– Так я не понял, нам что, клуб ментам отдавать?

– Скажем так, возьмем тайм-аут. А ты, Базель, давай на этого Нахальцева всей своей толстой задницей садись. Делай что хочешь, но я должен знать о нем все. С кем он дела делает, кто за ним стоит, короче, ты должен пробить все движения вокруг него...

– Хорошо, – кивнул Базель. – Будем пробивать.

– Чует мое сердце, этот пес не успокоится, – после долгой гнетущей паузы сказал Игнат. – Одну кость ему уже бросили, теперь вторую бросаем. Как бы он за третьей не потянулся...

– Дык и я о том же! – возмущено протянул Лева. – Дай ему палец, руку по самые яйца откусит... Давай, Базель, старайся, без информации мы с этим мусором хрен что сделаем...

– В общем, «Гармонию» мы Нахальцеву отдаем. А Виолетта... Резиновую бабу ему вместо Виолетты.

– Ага, и вибратор навстречу! – хохотнул Лева.

Игнат пропустил его реплику мимо ушей.

– С Виолеттой я лично поговорю. Пусть гонит этого пса от себя и ничего не боится...

Он еще мог смириться с потерей «Гармонии». Но Виолетту менту отдавать не собирался. Это слишком...

Глава восьмая

Праздновать успех можно в душе, а лучше всего в ресторане – чтобы икра ложками, чтобы холодная водка под соленый огурчик. И чтобы вместе с тобой успех праздновали боевые друзья – Антон Дикий, Леша Водник, Витя Самотокин, самые надежные, самые преданные. Коля Буров за начальника. Павел превзошел его во всем, но тот не злится, не закусывает с досады удила. Мало того, он гордится своим подчиненным...

А ведь он предостерегал Павла, говорил, что с Бурлаком связываться опасно. Не тот он человек, который уступает свои позиции без боя. И подкован хорошо со всех сторон – в плане финансов и ударной силы. Есть кое-какие связи на верхах... Но Павел рискнул. Уж очень не понравилось ему, что этот бандюган стал подбивать клинья к Виолетте.

С Виолой у него поначалу все было просто здорово. Два-три дня она давала ему сквозь зубы. Но потом разошлась и показала классный секс. И пятнадцать процентов от прибыли легко уступила. Даже не поняла, что это было всего лишь начало. Со временем бы Павел повязал ее по рукам и ногам, влез бы к ней в долю... А после разговора с Бурлаком Виолетту словно подменили. Этот гад открыл ей глаза. А она показала Павлу коготки и зубки. Типа, кончилась ваша власть, господин капитан. «Гармонию» же оккупировали крепкие парни из охранных агентств с лицензией и разрешением на ношение оружия. И не подступиться к клубу...

Но Павел не из тех, кто отступает от своих планов. Ему не хотелось терять Виолу, обидно было снимать «крышу» над «Гармонией». И он пошел ва-банк. Захватил Бурлака, подсунул ему в машину непригодный ствол. Всем своим видом он показывал, что не боится ответственности за прежнюю взятку. Да боятся и в самом деле было нечего: Бурлак обделается, но ничего не докажет. Бандита забрали в «Петры», чтобы через день отпустить. Но прежде состоялся серьезный разговор. Павел популярно объяснил Бурлаку, кто в доме хозяин. А тот не дурак, понял, что будет с ним, если он упрется рогом. И, как итог, стража с «Гармонии» снята, охранные договоры с Виолеттой расторгнуты. Правда, сама Виолетта куда-то подевалась. Но на счет охранной фирмы «Минотавр» поступила от нее кругленькая сумма. А бандит Бурлак в пролете... Разве ж это не успех?

– Я пробивал этого Бурлака, – изрек Буров. – Есть у него один автосалон на Кольцевой...

– И не один, – криво усмехнулся Павел.

Ему тоже хотелось иметь автосалоны, чтобы торговать иномарками. И не только делать «крышу» этим фирмам, а иметь их в своей собственности. Но ему до этого далеко. А Бурлак все это уже давно имеет. Разве ж это справедливо?..

– И до других доберемся, – в унисон его мыслям сказал начальник. – А пока что давай займемся тем, что на Кольцевой. Тем более что салон очень солидный. Там такие тачки... Если взять салон под «крышу», даже при пятнадцати процентах, можно иметь миллиона три-четыре чистой прибыли...

– У Бурлака своя «крыша» – заметил Самотокин.

– Так он и «Гармонии» пытался делать «крышу», – презрительно фыркнул Нахальцев. – Мы его как сосунка сделали. И еще раз сделаем...

Он не строил иллюзий насчет Бурлакова. Он видел его, разговаривал с ним, знал о его делах – понимал, что человек он очень сильный. И если он уступил «Гармонию» – так это скорее признак ума, чем трусости... Но и сам Павел не лыком шит. Один раз он уже согнул Бурлака. И если тот не отдаст ему свой автосалон, он попросту его сломает. Как? Был бы хребет, а ломалка найдется...

– Ну и как ты это сделаешь? – с интересом посмотрел на него Водник. – Снова за решетку?

– А это всегда актуальный вариант, или нет? – снисходительно усмехнулся Нахальцев. – И вообще, не забивай голову, брат. Да и не то место, где карты сдавать можно. Ушей много...

И хотя они занимали отдельный кабинет, Павел не исключал возможности прослушивания. Мало ли что у хозяина кабака на уме, вдруг у него везде радиоэлектронные «уши» натыканы. А вдруг служба собственной безопасности бригадой Бурова заинтересовалась. К тому же Бурлак сейчас на стреме, держит ушки на макушке. У него тоже есть разведка. И Павел ни в коем случае не должен был об этом забывать... Так что про дела лучше разговаривать в офисе охранной фирмы, там безопасно.

– Да и вообще, пора уже о бабах говорить! – Павел многозначительно посмотрел на Антона.

– Зачем о них говорить? – хитро улыбнулся тот. – Надо их на коленях качать, сказки им на ночь рассказывать. Ну а потом в люлю...

– Да на фига напрягаться? – хмыкнул Самотокин. – Сразу в люлю, и все дела...

– Так ты что, проститутку хочешь? Так бы и сказал... Ты только скажи, брат, я сейчас организую...

– А может, всем хором в сауну дернем? – спросил Водник.

– Хор мальчиков и хор девочек? – развеселился Буров. – А это идея! Завтра выходной, хоть до утра хороводить можно...

– Так сделаем, в чем проблема?

Павел едва сдержал пренебрежительную насмешку. Его друг Антон в самом деле мог решить любую проблему, но только по части баб. А в плане оперативной работы – он ведомый и без ведущего мало чего стоит. Но ему повезло, ведущий у него есть. И не только у него. Павел всех приведет к победе коммунизма... Он вдруг понял, что изрядно пьян. Но у него не возникло мысли остановиться.

Антон организовал сауну, вызвал баб. Павел вышел из ресторана вместе со всеми. Но в общую машину так и не сел. Переклинило его. Потянуло к Виоле. И никакая сила не могла его остановить. Впрочем, никто и не пытался удержать его. Вольному воля...

Бурлак отдал на откуп «Гармонию», зато саму Виолу куда-то подевал. Но Павел нутром чуял, что та уже вернулась домой. К ней он и отправился...

Он смутно помнил, как ловил такси, как трясся в машине, как ломился в закрытую дверь парадной. Но ему пришлось сконцентрироваться на консьерже, который открыл ему дверь. Нужно было произвести на него впечатление. А для этого нужно было крепко держаться на ногах.

Павел ткнул ему в нос красные корочки.

– Московский уголовный розыск! Капитан Нахальцев!

– Да, я вас слушаю, – вежливо сказал консьерж.

Но взгляд его устремлен куда-то поверх головы. И пропускать Павла он не торопится.

– Ты чо, плохо понимаешь? Уголовный розыск!

– Да, но я здесь при чем?

Мужик и не думал освобождать проход. Плевать ему на уголовный розыск. Совсем народ оборзел. Ментов совсем бояться перестали...

– Ладно...

Павел вытащил из кобуры пистолет, громко щелкнул затворной рамой. Консьерж побледнел, в момент сошел с пути.

– Так-то вот... – пряча ствол, ухмыльнулся Нахальцев.

И, не говоря больше ни слова, двинулся к лифту, поднялся на этаж, ткнул пальцем в клавишу звонка.

Только сейчас до него дошло, что Виола может не открыть ему дверь. Если она спелась со своим Бурлаком, то Павел ей уже не нужен....

Но нет, послышался звук открываемых замков, открылась дверь. Павел увидел красивую девушку. Но это была вовсе не Виола. Перед ним стояла чернявая узкоглазая красотка – то ли китаянка, то ли кореянка. Она была в домашней пижаме – рубаха, штаны свободного покроя.

– Ты кто такая? – грубо спросил Нахальцев.

Трезвая фаза в голове перехлестнулась с пьяной – сознание снова погрузилось в хмельной туман.

– Я – Таня, – спокойно, на русском безо всякого акцента ответила девушка.

– А Виола где?

– Ну, кому Виола, а кому Виолетта Владимировна...

Она выплыла в холл из гостиной, глянула на Павла холодным равнодушным взглядом. Подменили ее, что ли?..

– Ты чо, я не понял! Ты чо понты колотишь?

– Как ты разговариваешь, – негодующе повела бровью Виола. – Что-то я не пойму, ты мент или бандит?

– Я?! Я твой... Ты чо, забыла, кто тебя борет и кормит?

Одним полушарием Павел понимал, что несет какую-то чушь. Но за тормоза отвечала вторая половина мозга, а она отказала – остановиться он не мог.

– Пошел отсюда вон! – взвизгнула Виола.

– Чо ты сказала? – взвился Нахальцев. – Ты кого посылаешь, коза?

– Нет, ты не бандит, – презрительно скривилась она. – Мой Игнат – бандит. Но он благородный. А ты... Ты просто отморозок. Нет, не просто, ты ментовский отморозок... Если ты сейчас не уйдешь, я нажму на тревожную кнопку, и через три минуты здесь будет милиция. Тебя обвинят в незаконном проникновении в жилище...

– Не, ну ты, в натуре, коза!.. – взбеленился Павел. – Незаконное, ик... Проникновение, ик... В жилище... Я в тебя сейчас проникну...

– Игнат знал, что ты попытаешься это сделать, – ехидно усмехнулась Виола. – Мы с ним даже поругались. Я думала, ты меня изнасилуешь, а потом за это сядешь. А Игнат не разрешил. Сказал, что рад видеть тебя, гада, за решеткой. Но мной жертвовать не собирается... Он – благородный, а ты – чмо!

– Ну все, договорилась! – взбесился Нахальцев.

И снова выхватил свой пистолет. Пьяное сознание требовало расправы. Он растопчет Виолу, чего бы ему это ни стоило...

Он сумел вытащить из кобуры пистолет, но не смог вынести его на вытянутую руку. Косоглазая девка пришла вдруг в действие – четким молниеносным ударом выбила у него пистолет, провела подсечку, и Павел оказался на полу.

Невероятно! Какая-то азиатка играючи посадила на задницу боевого капитана. Разве можно такое стерпеть... Нахальцев быстро вскочил на ноги, но успел только увидеть летящий в него крутящийся «волчок», от которого вдруг отлетела нога и со всей силы ударила его в лоб...

Очнулся он на лестничной площадке. Голова гудит, в горле противный рвотный вкус, перед глазами все плывет. Он поднялся, потер рукой довольно крупную шишку на лбу. И вдруг его как током ударило. Где пистолет? Где документы?..

К счастью, все было на месте. И оружие, и удостоверение. Проклятая узкоглазая сучка не рискнула оставить ствол себе... Зато как уделала его. Павел чувствовал себя отработанной боксерской грушей...

Теперь было ясно, почему Виола вела себя с ним так нагло и вызывающе. Азиатка была ее личным телохранителем, и она очень на нее рассчитывала. Расчет оправдался на все сто... Только рано она радуется, Павел этого так не оставит...

Он спустился на первый этаж, направился к выходу. Консьерж проводил его откровенно насмешливым взглядом. Павел едва сдержался, а так хотелось остановиться, достать пистолет и загнать пулю этому барану между глаз...

Нахальцев вышел на улицу, направился к автобусной остановке, где можно было поймать такси. Шел, но не дошел. На полпути дорогу ему перегородили три каких-то парня в кожаных куртках. В этом месте было темно, и он не мог разглядеть их лиц.

– Эй, мужик, закурить не найдется? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил один.

Павел был пьян, но это не помешало ему трезво оценить ситуацию. Эти трое нарочно зацепили его, они к нему придираются, значит, быть драке.

– Да, сейчас...

Он полез под куртку, но вытащил оттуда не сигареты, а пистолет. Ткнул ствол под нос просителю.

– Это тебе вместо сигареты! – хищно усмехнулся он. – Огоньку тоже дать?

– Да нет, не надо, – мотнул головой парень.

В глазах испуг, но движения спокойные, уверенные. Что-то здесь не то...

Павел учуял подвох, но было уже поздно. Ловким движением парень оттолкнул от себя его руку с пистолетом, четкий удар ладонью по запястью, и верный «Макар» летит на землю, звонко бьется о тротуарную плитку. И самого Павла опрокинули на землю. Кто-то провел подсечку, а кто-то другой, когда он падал, ударил его в грудь замком из сомкнутых рук. Падение было очень болезненным. Но это было всего лишь начало. На Павла обрушился шквал сильных ударов. Его били в грудь, в живот, в пах. Но почему-то не трогали лицо...

Били его жестоко. До потери сознания... Очнулся Павел в том же месте, где и упал. Но его мучителей нигде не было.

Он попытался подняться, но острая боль пронизала тело наискосок от печени до сердца, пришлось снова опускаться на землю.

– Что, хреново? – раздался за спиной презрительно-насмешливый голос.

К Павлу подошли два патрульных милиционера.

Солдаты внутренних войск. Молодые, но резвые.

Весело им, улыбаются, никакого сочувствия к несчастному человеку.

– А-а, ребята, хорошо, что вы здесь, – скрипнул Нахальцев.

– И чего ж тут хорошего? – ухмыльнулся один.

– Я – капитан милиции. Московский уголовный розыск...

– Что, правда? – удивленно и даже с ноткой уважения в голосе спросил второй.

– Вот документы, посмотрите!

Но смотреть было не на что. Павел с ужасом обнаружил, что удостоверения в кармане нет. Но что самое страшное, отсутствовало боевое оружие...

– Ребята, меня ограбили! – в панике протянул он.

– Ребята-жеребята в конюшне, – грубо одернул его солдатик. – И тебе, конь педальный, в конюшню пора...

Они вызвали наряд муниципальной милиции, помогли загрузить Павла в машину. Никакие увещевания не помогли. Никто не верил, что он из милиции. Или у патрульных было плохое настроение, или им за счастье опустить муровского офицера.