Текст книги "Бандитская Голгофа"

– Все равно я знаю, где и когда Лариса продала мои акции, – сказала она, передавая Никите диктофон.

– Тогда мне придется тебя убить, – спокойно проговорил он.

– Что?!

– Страшно? – усмехнулся Никита. – Вот и бойся… «Совгоснефть» очень серьезная структура, на нее работают реальные профи. Я на тебя вышел, и киллер на тебя так же легко выйдет. Мне даже не надо будет марать об тебя руки, это сделают за меня, если ты, конечно, сунешь голову в этот омут… Довольствуйся тем, что у тебя есть. Это не совет, это инструкция по выживанию.

– А сам ты будешь пользоваться Ларисой, да? И моими миллионами! – с обидой глянула на него Саша.

– Я не знаю, чьи это миллионы, только достались они тебе по беспределу. Я же знаю, как все было.

– Что было?

– Подъехали люди, мне приставили к голове пистолет, а Макса увезли. Он очень переживал за меня, поэтому оформил завещание на тебя. Он сделал это под давлением, а значит, завещание можно признать недействительным.

– Не было ничего такого!

– А кто мои показания опровергнет? Хочешь, чтобы я дал именно такие?

– Нет.

– Тогда превратись в мышку и затихни в своей норке. Чтобы я тебя не видел и не слышал. Я ведь больше твои выходки терпеть не буду. В следующий раз ответишь за все и сразу. Ты меня поняла?

Саша покорно кивнула. Никита на деле доказал, что спрятаться от него невозможно. Ларису можно похитить, но вот от него не скроешься. А если так, то эту сучку нужно оставить в покое, а то ведь ее ангел-хранитель превратится в демона, и тогда Саша реально отправится в ад. А она еще слишком молода, чтобы умирать. Впереди у нее целая жизнь, которую она проведет в земном раю…

– Тогда прощай. Надеюсь больше не увидеться.

Никита оставил ее в подвале, закрыв единственную дверь на замок. А через несколько часов Аркаша открыл ее.

– Ну не козел, а! – возмущенно протянул он, стараясь не смотреть на Сашу.

Он был таким же высоким и широкоплечим, как Никита, но каким же сосунком по сравнению с ним казался. Саша не могла смотреть на него без сожаления. И злорадства. Жениться он на ней собрался, а обделался, как последний лох. И зачем, спрашивается, он ей такой нужен?

– Этот урод мне за все ответит! – сжимая кулаки, сквозь зубы простонал Аркаша.

– Он не урод, – покачала головой Саша. – Был бы уродом, лежал бы ты сейчас со сломанной шеей.

И сама она могла не пережить эту встречу с Никитой. Но ведь с ней ничего не случилось, и жизнь продолжается. Может, ей действительно нужно забыть про акции? Махнуть на них и довольствоваться тем, что есть. Отели, казино, недвижимость – все это стоит не одну сотню миллионов. И еще есть кругленькая сумма, которую неплохо было бы приумножить за счет прибыли от бизнеса…

Да, надо забыть о журавле в небе и заняться синицей в руках. Спокойно заняться, без суеты и злодейства. Но можно ли забыть об акциях, которые стоят невероятных денег? Саша хотела надеяться, что сможет отмахнуться и от них, и от Ларисы. И о Никите она постарается забыть…

Глава 6

Холодный душ успокаивает нервы, а ведро с ледяной водой отключает их. Но чтобы пережить этот ужас, нужно орать во все горло, и Лариса не стесняется этого.

– А-а!!

Никита рядом, и он не дал ей умереть от холода. Сначала закутал в толстое махровое полотенце, затем на руках занес в жарко натопленную парилку, положил на полок, взялся за дубовый веник…

– У-у!

Как же ей хорошо! Так здорово, что даже секса не нужно. И уколоться нет никакого желания.

А ведь захотелось Ларисе вдруг принять дозу. Не столь уж сильный был позыв, она, в принципе, смогла бы перетерпеть, но Никита не велел ей держать все это внутри. Она призналась ему в своем желании, а у него и колодезная вода под рукой, и баня натоплена.

Да и как не признаться, когда ей так нравится эта сумасшедшая процедура? Да, ледяная вода – это ужас, но ведь она заставляет забыть о наркотиках…

– Ну как? – спросил Никита, опуская веник.

– Никак.

Не поднимая головы, она взяла его за руку, но притянуть к себе так и не смогла. Обнять бы его, прижаться к нему, а дальше пойдет все, как по маслу. Но он понимал, что может не удержаться, поэтому и отстранился от нее.

– Пойду я. Ты давай, не задерживайся. Ужин за тобой.

Никита не стал увозить ее к морю. Это она готова была ехать к нему, забыв про подписку о невыезде, а он мужик продуманный, и знает, что к чему. Но ведь это хорошо, что он заботится о ней. Только вот простить все никак не может. Вроде бы и говорит, что не держит на нее зла, но лед в душе не тает. Сам он вроде бы теплый, заботливый, а внутри у него холод… Что ж, он имеет право быть таким. Он же мужик, а не сопливая баба…

Мужик он, потому и не оставил ее в беде, потому и заботится о ней сейчас. И не важно, что эта забота отдает садизмом – подъем в шесть утра, зарядка на свежем воздухе, водные процедуры. Сигареты и пиво под запретом, о более крепких напитках и говорить нечего. А ведь неплохо было бы на ужин выпить бутылочку вина. Ну и вторая бы не помешала. И даже третья…

Но Никита прав: нельзя давать себе слабину, иначе пороки одолеют. Надо закалять иммунитет против всяких нездоровых соблазнов…

Так Никита когда-то измывался над Максом. Тот сопротивлялся, но Никита давил на него нещадно – и к здоровому образу жизни его пристрастил, и даже к учебе. Макс тогда в институте восстановился, а Лариса вместе с ним туда поступила…

Ларису он к физическим упражнениям тогда не принуждал, относился к ней нежно и трепетно. А первое время, проживая под одной крышей, они спали в разных кроватях. Никита не торопил события, он хотел, чтобы все произошло само собой, без внутреннего принуждения с ее стороны. И как им обоим было здорово, когда это произошло…

Но сейчас ничего такого не происходит. А может, и не надо спешить, тогда все произойдет само собой, и между ними снова установится мир и, главное, полная гармония…

Лариса вышла из парилки, сполоснулась под душем. Опохмелить себя уколом желания нет, да и не до этого ей сейчас. Надо идти готовить ужин, и она должна позаботиться о том, чтобы блюда удались. С Никитой она чувствует себя обычной женщиной с незатейливым набором семейных ценностей. Чтобы муж любил, чтобы достаток в доме был, чтобы дети ни в чем не нуждались… Даже ребенка вдруг захотелось.

Да, им с Никитой определенно нужен ребенок. С этой мыслью Лариса и поднялась в дом, встала к плите.

А дом они сняли неплохой. Двухэтажный, с баней в подвале, с приличной обстановкой. И уют Лариса здесь навела. Что бы ни думал Никита, а она старается заслужить его расположение, поэтому и не ноет, когда он поднимает ее в шесть утра…

На ужин Лариса приготовила жаркое и яблочный пирог. Никита ел молча, с непроницаемо спокойным лицом. Понравилось ему, но после чая последовало сухое «спасибо», и ее возмущение прорвалось наружу:

– И это все?

Какое-то время он хмуро смотрел на нее, но вот его брови разгладились, на губах выступило подобие улыбки. Он подошел к ней и благодарно поцеловал в щеку.

– Спасибо, было очень вкусно.

От волнения Лариса пошатнулась, и Никита инстинктивно поддержал ее, обняв за талию. Ноги у нее ослабели, тело повело в сторону, а когда он обнял ее крепче, Лариса сама обвила руками его шею и тут же оказалась у него на руках.

Он оторвал ее от пола и понес в каминный зал. На ходу поцеловал в щеку, затем в губы. И когда он опускался с ней на диван, Ларисе показалось, будто они устремляются вверх, в небеса, где на белых пушистых облаках сидят ангелы с арфами…

Когда она, наконец, пришла в себя после необыкновенной, сказочной встряски, первой мыслью было, что теперь у нее начинается новая жизнь. Никита принадлежит ей целиком и полностью. Так же, как и она ему…

– Ну и надо было мучить себя целую неделю! – усмехнулась Лариса, положив голову ему на грудь. – И себя, и меня…

– Ты сама по себе мучение.

– Все это в прошлом.

– Верю, – с серьезным видом кивнул он.

Холодно на улице, промозгло, а в доме горячие батареи. Но не будь здесь отопления, Лариса все равно не замерзла бы, потому что рядом с ней Никита. По-настоящему рядом. Завтра утром он погонит ее на свежий воздух в одной футболке, но бояться этого не стоит, ведь Никита будет согревать ее своей любовью…

– Молодая была, глупая.

– Ты и сейчас молодая.

– Но уже не глупая… Ты ведь правильно сделал, что гонял меня всю эту неделю. Здоровый образ жизни, свежий воздух, ни выпить, ни покурить. Это ведь залог здоровья, – сказала она и, немного подумав, с улыбкой добавила: – Для нашего ребенка залог…

– Для нашего ребенка?

– Я ведь голову не включала, когда ты меня сюда нес… И хорошо, если уже начался отчет… Сегодня первый день, завтра второй, а там и девять месяцев стукнет… Надеюсь, ты меня до этого не бросишь?

– А я собираюсь тебя бросать? – дрогнувшим от волнения голосом спросил Никита.

– Тебе видней.

– Я ведь собирался с тобой расстаться… Думал вытащу тебя из истории, а потом назад. Ты сама по себе, я сам по себе…

– Ну и уехал бы! – голос ее дрогнул – и от волнения, и от обиды.

– Хотел… Но ты же из истории не выпуталась.

– Ты же сказал, что Саша мне больше не угрожает.

– Игла тебе угрожает. Или нет?

– Нет. Я сильная. И цель у меня была, и деньги есть… Дело бы открыла, ушла бы в него с головой…

– Бы?..

– А что-то не хочется уже ничего. Ты, дом, дети, кастрюли. С тобой хочется быть обычной бабой. А бизнес-вумен осталась в прошлом…

Лариса удивлялась самой себе. Столько планов и устремлений было у нее на свои пятьдесят миллионов, а сейчас как будто сгорело это все. Не хочется больше погружаться в кислотную клоаку, полную зубастых монстров, нет желания быть своей в этой бурлящей стихии. Хочется замуж за Никиту выйти, ребенка ему родить, дом построить и обустроить семейный очаг.

– Взрослеешь, – сказал он.

– Умнею… Ты даже не представляешь, какой я дурой была! Наверное, думаешь, что это я заказала Макса и тебя?

– А разве нет?

– Это все Вадик. Он разруливал нестандартные вопросы. И еще он хотел, чтобы я вышла за него. Он сам решил, что Макс мне не нужен…

Она не врала. Предшественник Левшина Вадик действительно нацелился на Макса и Никиту. Его, конечно, можно было остановить, но она не стала этого делать.

– Я так понимаю, эта версия сработала? – отвернув от Ларисы голову, спросил Никита.

Руку он с ее спины не убрал, но перестал теребить пальцами локоны волос.

– Версия?

– Ну, тебя же выпустили.

– Это не версия. Это правда. Вадик отбился от рук, и Левшин его за это убрал.

– Как у тебя все запутано, – закинул обе руки за голову Никита. Он больше не хотел ее обнимать.

– Я не спала ни с тем, ни с другим… Я не оправдываюсь, просто констатирую факт.

– Ты имела право на личную жизнь.

– Моя личная жизнь – это ты. И больше я не сделаю тебе больно. Ты мне веришь и не бросишь меня?

– А ты сама как думаешь?

– Ты же меня любишь?

– Люблю.

– И я тебя люблю… И всегда любила…

Никита снова обнял ее двумя руками, и Лариса улыбнулась счастливой улыбкой:

– У нас впереди такая долгая жить, что петь хочется. Лишь бы нам никто не помешал. Ты правильно сделал, что пощадил Непушкину и этого козла Аркашу… Жаль только, что они могут подгадить. Они ведь знают, как я продала акции. Что, если сделку признают незаконной?

– Что?

– Да ничего…

Лариса вдруг с удивлением обнаружила, что ей не страшно потерять акции. Тех денег, что есть у нее и у Никиты, хватит, чтобы купить отличный отель у моря, на доходы от которого они смогут жить безбедно. Хотя и небогато.

– Хорошо, если только деньги заберут. А если жизнь?

– Если деньги вернешь до копейки, то проблем не будет.

– Да если бы дело только в деньгах было… «Совгоснефть» не захочет сделку терять, тогда ей акции за полную стоимость придется выкупать, а это накладно. Дешевле меня грохнуть…

– А почему я снял этот дом на чужое имя? К чему все эти меры предосторожности? Для чего я ствол достал?

Никита не верил в нападение, но все-таки готовился к нему. И об оружии он позаботился. Вышел на одного старого знакомого, через него и приобрел два пистолета Стечкина. Сказал, что с таким оружием его даже спецназ не возьмет. Эти его слова были похожи на шутку, но Лариса восприняла их всерьез. Уж она-то знала, как Никита стреляет.

– Ты же меня защитишь?

Это случилось три года назад. Они тогда собирались праздновать поступление в институт. Никита был с Ларисой, а Макс ждал девчонок, вместо которых к ним пожаловали отморозки. Макс неосторожно открыл дверь, и эти ублюдки ворвались в дом. Никиту тогда застали врасплох, но все-таки он вышел из положения победителем. Один отморозок направлял на него пистолет, а Никита взял его на прием и заставил выстрелить в самого себя. Второй закрылся Ларисой, собираясь выстрелить в него, но Никита попал ему точно в лоб. Третий бросился бежать, но Никита догнал его и убил. За этого третьего он и сел…

Первые два трупа вывезли люди Фогана, и менты даже не пытались их искать, поэтому Никиту судили только за одного убийство. Следствие учло, что налетчик сам пытался выстрелить в Никиту, а он только превысил меры необходимой обороны, поэтому и получил всего четыре года, из которых отсидел только три… А ведь ничего этого могло и не быть, если бы Лариса не сдала его, расколовшись на допросе.

А сдала она его не только потому, что менты знали свое дело. Она тогда хотела замуж за Макса, а Никита ей мешал. И Вадика она могла бы остановить, но не стала делать этого, потому что ей тогда уже мешал Макс…

Не зря Никита считал ее чудовищем. Не зря презирал. Но ведь все позади, и она уже не будет такой. Ей нужно банальное женское счастье, а к вершинам властного могущества пусть поднимаются другие. Не хочет она больше быть первой. И стервой. Ей достаточно быть любимой и единственной. А Никита будет любить только ее, в этом она нисколько не сомневалась…

– Ты под моей защитой, – кивнул Никита.

– У меня был водитель-телохранитель, – улыбнулась она. – Но теперь у меня будет муж-телохранитель.

– Я не против.

– И телохранителем будешь, и кормильцем… Передачи мне слать будешь? – тяжко вдруг вздохнула она.

Увы, обвинение в покушении на мужа с нее не сняли, и в любой момент она может вернуться в следственный изолятор. И суд может приговорить ее к реальному сроку… Она очень надеялась, что это дело спустят на тормозах, но этого не случится, если Дима Левшин снова начнет гнать на нее волну.

– Буду, – совершенно серьезно сказал Никита.

– Спасибо! – не без сарказма поблагодарила она.

– И ждать тебя буду…

– Может, можно что-то изменить?

– Что?

– С Левшиным, например, поговорить. Повлиять на него как-то…

– Не надо ни на кого влиять, – покачал головой Никита. – Я просто откажусь от своих показаний. Никто не покушался на Макса, не было ничего такого.

– Но ведь покушение было.

– С моих показаний. А если не будет показаний, то не было и покушения.

– Тебе нужно посоветоваться с адвокатом.

Лариса вовсе не хотела, чтобы Никиту посадили за лжесвидетельство. Она очень боялась остаться без него. Но и останавливать его не стоит: ведь если она вернется в тюрьму, то расстанется с Никитой…

– Я все сделаю как надо.

– Ты мог сделать это и раньше…

Действительно, Лариса и вовсе могла избежать обвинения, если бы Никита не сообщил о первом покушении на жизнь Макса.

– Я умею быть жестоким, – голос его вдруг затвердел.

– Я это уже поняла. – Ее возмущение вдруг улеглось.

Никита отомстил ей, но ведь было за что.

– Теперь мы квиты?

– Я не пытался сводить с тобой счеты. Я просто хотел тебя забыть.

– А это возможно?

– Теперь я точно знаю, что нет…

– И не смей меня забывать, понял?

– Не посмею.

– Мир?

– Мир, май и труд. Праздник весны и труда, – улыбнулся он.

Да, это действительно праздник. А что за праздник без веселья?.. Лариса вдруг поняла, что ей очень хочется выпить и закурить. Наркотики не нужны, потому что алкоголь заменит их, а сигарета усилит его воздействие…

– Надо бы отметить это событие, – вибрирующим от возбуждения голосом сказала она.

– Как? – насторожился Никита.

– Устроим маевку, пиво, шашлыки…

– Может, лучше водки?

– Не возражаю.

– Ну хорошо…

Никита ушел, оставив Ларису в предвкушении удовольствия. Но вернулся он без спиртного. Ничего не говоря, он сгреб ее в охапку и отнес в подвал. Ведро с ледяной водой уже готово, электрическая каменка раскалена, веник запарен… Сопротивляться Лариса не стала. Зачем, если после шокирующего обливания должна была последовать парилка, и на этот раз Никита одним лишь веником не ограничится…

Глава 7

Интимный полумрак, мягкая, с эротической истомой музыка, полуобнаженные грации на картине в золоченой раме… Саша понимала, что выбрала не самый удачный вариант для деловой встречи, но уже поздно было искать другой ресторан и отдельный в нем кабинет. К тому же оппонент никак не реагировал на эти нюансы. И не замечал ее красоты. Как будто какая-то клуша сидела перед ним, а не признанная красавица.

– Слушаю вас, Александра Сергеевна, – с вежливо-холодной улыбкой сказал Годовиков.

Костюм «Зенья» на нем, часы «Картье», белая рубашка из натурального шелка. Выглядит он на миллион, и как-то не верилось, что по своей должности он всего лишь заместитель начальника юридического отдела. Саша с трудом скрывала свой женский интерес к этой интригующей персоне.

– Смотрю я на вас, Михаил Тимофеевич, и удержаться не могу, так и хочется передать вам привет.

– От кого? – Годовиков посмотрел на часы, давая понять, что у него мало времени.

– От своей однофамилицы.

– А конкретней нельзя?

– Привет вам от Ларисы Фогаревой.

– Да, я знаю такую, и что?

Годовиков знал, с кем имеет дело, и уже понял, чем для него может закончиться этот разговор, но даже бровью не повел.

– Она продала вам мои акции.

– Лично мне она ничего не продавала. Акции своего мужа она продала компании, которую я представляю.

– Она не имела права заключать эту сделку. Одиннадцатого июля имела, а двадцать пятого уже нет…

– Чего вы хотите? – спокойно спросил Годовиков.

– Сделку вы заключили двадцать пятого июля…

– Чего вы хотите? – все так же спокойно, но уже с лютым холодом в голосе повторил он.

– Вы должны понимать, что эта сделка не законная… – дрогнувшим голосом произнесла Саша. – Вы выплачиваете мне сто миллионов долларов, и я снимаю все к вам претензии. Всего сто миллионов…

Она понимала, что в это дело ей лучше не влезать, но жаба не давала покоя, поэтому Аркаша получил задачу выйти на Годовикова и договориться о встрече. Все-таки решилась она бросить вызов могущественному противнику, но сделала это очень осторожно.

– У вас не должно быть к нам никаких претензий, – покачал головой Годовиков.

– Тогда мне придется высказать все претензии через суд. Есть показания Ларисы Фогаревой, есть люди, которые видели вас двадцать пятого июля в здании следственного изолятора… Думаю, прокуратура с удовольствием займется этим делом.

– Ну что ж, игра так игра. Значит, ставка с вашей стороны – сто миллионов долларов. Мы принимаем ее, – едва заметно усмехнулся Годовиков.

– Это не ставка. Это цена вопроса.

– Это ставка. Если возьмет ваша, вы получите сто миллионов, если возьмет наша – вы потеряете сто миллионов. У вас есть сто миллионов? – Он смотрел на Сашу холодно и беспощадно, и от его взгляда у нее по спине пробежали мурашки.

Она вовсе не хотела терять свои сто миллионов долларов, а ведь это запросто может случиться, если «Совгоснефть» задействует против нее весь свой административный и материальный ресурс.

– Будут. Как только вы заплатите мне, так сразу и будут, – через силу проговорила она.

– А мы вам заплатим?

– А у вас есть выход?

– Выход есть всегда… Вас, кажется, обвиняли в убийстве Максима Фогарева? – хищно улыбнулся Годовиков.

– При чем здесь это? – похолодела Саша.

Она принимала в расчет, что так просто «Совгоснефть» свои позиции не сдаст, и готова была к шантажу и провокациям, но все равно ей стало не по себе.

– При том, что я не понимаю, почему вы оказались вдруг на свободе. Думаю, следствие допустило ошибку, и, надеюсь, эта ошибка будет исправлена.

– Никакой ошибки нет, – едва ворочая одеревеневшим вдруг языком, проговорила Саша.

– Прокурор разберется… Значит, сделку с Фогаревой мы заключили в следственном изоляторе, после гибели ее мужа?

– Да, в изоляторе, после гибели…

– Значит, у нас был доступ в следственный изолятор. Что ж, неплохо было бы проверить, может, у нас действительно есть выход в это учреждение. Думаю, начать надо с гражданина Левшина… Что он там говорит о вашем участии в убийстве Максима Фогарева?

– Пытаетесь меня запугать? – вне себя от страха пробормотала Саша. – Напрасно… Вы должны понимать, что сто миллионов – это гораздо меньше реальной стоимости акций…

– Да, я это понимаю. Но не понимаю, зачем я должен это понимать, – спокойно продолжал Годовиков. – Сделка с Ларисой Михайловной Фогаревой заключена одиннадцатого июля две тысячи шестого года, и есть множество свидетелей, которые это подтвердят. И если вы решили довести дело до суда, мы выдвинем встречный иск на сто миллионов. Вы ответите за свою клевету… Впрочем, потерей для вас это не станет. В пожизненном заключении деньги вам не понадобятся.

– Не надо меня запугивать! – в состоянии, близком к истерике, выплеснула Саша.

– Я вас не запугиваю и даже не предостерегаю. Я просто предсказываю вам ваше будущее. Так все и будет, и не важно, отзовете вы свои претензии или нет…

– Как это не важно? – запаниковала она.

– Вы бросили камушек, в ответ получите камнепад. Эту лавину не остановить, – совершенно невозмутимо произнес Годовиков.

– Не надо мне угрожать!

– Извините, но мое время вышло.

Он поднялся со своего места и направился к выходу. Саша смотрела на него, не в состоянии поверить в происходящее. Этот человек должен был предложить ей сдать назад, объяснить, почему она должна сделать это, но нет, он спокойно уходит. Он прокукарекал, и никто уже не в силах предотвратить рассвет…

Годовиков ушел, и Саша оцепенело уставилась на дверь, которая закрылась за ним. Она еще не пришла в себя, когда появился Аркаша.

– Ну что?

Этот вопрос привел ее в чувство, только вот отвечать на него не хотелось. Да и не в том она была состоянии, чтобы адекватно соображать.

Она поднялась, вышла из кабинета и покинула ресторан. Возле своей машины непроизвольно вжала голову в плечи. Вдруг уже где-то ее поджидает снайпер?

Аркаша обогнал ее, открыл дверь, сел рядом, велев Бобу ехать на Рублевку.

– Может, все-таки скажешь, что произошло?

– А сам не понял? – огрызнулась Саша, глядя на Боба.

Крепкий он парень, с виду мощный, но молодой и бестолковый. Это ведь он привел на хвосте Никиту. Накосячил, но до сих пор водит ее машину. И Лелик в той же обойме, хотя и проворонил Никиту. Да и сам Аркаша облажался… Но, увы, кроме него, у нее не было человека, на которого можно было положиться. Аркаша усилил ее личную охрану двумя профессионалами, но ведь и этого мало. Саша уже точно знала, что мало…

– Проблемы?

– Еще какие… Для начала эти козлы надавят на Диму. Поверь, возможности у них для этого есть. Меня посадят. Меня посадят надолго! Слушай, а может, ты этого добиваешься? – истерично взвизгнула она.

Действительно, может, Аркаша спит и видит, как остаться на хозяйстве вместо нее.

– С чего ты взяла? – искренне возмутился он.

– Зачем ты устроил мне эту встречу?

– А кто меня об этом просил? Ты просила!

– А остановить меня не мог? Почему ты меня не отговаривал?

– Ну ударь меня.

– И ударю!

Саша стукнула его кулаком по плечу раз, другой, и он даже не попытался ее остановить. Но это ее не успокоило, а, напротив, разозлило. Она стала бить его с еще большей силой, но, в конце концов, просто выбилась из сил и затихла.

Высокие кованые ворота под бронзовой аркой с гербами разъехались в стороны, когда «Мерседес» подъехал к ним. Саша глянула на дюжего охранника, контролировавшего въезд. Парень не заискивал перед ней, он просто исполнял свою работу, всматриваясь в даль, из которой приехала она в сопровождении джипа с телохранителями.

Еще один охранник сидел на проходной за мониторами. И по двору прохаживался парень в черном костюме с рацией в руке. А двор большой, с архитектурно-парковым ансамблем, с мраморной статуей в центре круглого фонтана. И дом огромный, настоящий дворец. Одной только мебели на несколько миллионов долларов… И зачем только Саша сунула руку в осиное гнездо? Жила бы сейчас в полное свое удовольствие, горя не зная, а так ей придется трястись от страха за свою жизнь или, по крайней мере, свободу.

– Охрану надо усилить, – сказала она, когда машина остановилась перед большим полукруглым крыльцом.

Как бы не распластаться ей по этой гранитной красоте со снайперской пулей в голове.

– Все сделаю, – кивнул Аркаша.

– С Гурьяновым ты уже сделал! – передразнила его Саша.

Охрану действительно нужно усиливать, нанимать новых людей, а это влетит в копеечку. И без того расходы на это дело подтачивают бюджет…

– Больше такого не повторится.

– Зарекалась свинья…

– Я не свинья, – нахмурился он.

– Да, но в грязь влез.

– Грязь ты разводишь. На пустом месте. А черт не так уж и страшен. Очко у Годовикова заиграло, поэтому понты колотит…

– Если бы понты! Боб, давай в гараж!

Саша не рискнула выходить из машины во дворе, и Боб должен был доставить ее в гараж, а уже оттуда она поднимется в дом.

– Боб, не надо! – остановил его Аркаша и чуть ли не силой заставил Сашу выйти из машины. Она поднялась на крыльцо, через портик с колоннами зашла в дом, и ничего с ней не случилось.

Аркаша усадил ее на высокий стул перед барной стойкой со столешницей из натурального камня, достал бутылку с ромом, на скорую руку приготовил «мохито» с цельными кубиками льда. Сначала вставил в бокал трубочку, а затем, глянув на Сашу, вынул. Все правильно он понял, она собиралась выпить коктейль в несколько быстрых глотков. В следующий коктейль он всыпал уже перемолотый лед, а в третий бокал добавил порошок из улетных таблеток. «Колесами» Саша не злоупотребляла, но сейчас ей это нужно.

– Ты же умная баба, ты же знаешь, что есть психологические приемы воздействия на психику, – сказал Аркаша. – Ты на этот прием и попалась.

– Ну да, есть такие приемы, – кивнула она, чувствуя, как на душе становится легче.

– Годовиков не простой мужик, я так понимаю, он специалист по теневым сделкам, он обязан владеть такими приемами. Вот он тебя и сделал…

– Да пошел он! – Саша повела плечами, как будто расправляла крылья за спиной.

– А охрану, по-любому, надо усиливать. Я все организую. – И Аркаша ушел, оставив Сашу одну.

* * *

Голова вроде бы не тяжелая, мысли не заторможены, кровь быстрая, и за окном утро, а не ночь, а вместо Аркаши в комнате стоял Годовиков.

– Блин, ты что мне вчера намешал?

Саша протерла глаза, затем ущипнула себя за щеку, но видение не исчезало.

– Михаил Тимофеевич?!

Да, перед ней в самом деле стоял Годовиков. Она вскочила с постели как ужаленная, но тут же вернулась под одеяло, поскольку не хотела светить своей наготой перед этим козлом.

– Действительно, и чего вам вчера намешали?.. «Колеса» тоже ни к чему хорошему не приводят.

Саша вспомнила про кнопку вызова охраны, нажала на нее, но Годовиков лишь снисходительно усмехнулся.

– Плохая у вас охрана, Саша. Не умеете вы работать с людьми. Хотя разве можно назвать людьми тех, кто продается и покупается…

– Все продались?

– Нет, Аркаша вас не предал. А остальные – шлак… Вот ваш покойный муж умел работать с людьми. Охрана у него была на высоте. И то ведь не уберегся…

– Хотите сказать, что это ваша работа?

– Кто ж вам, Саша, это скажет? Честно говоря, интересно было наблюдать вашу мышиную возню вокруг наследства. Макса отравили… Вам самой не стыдно за свой поступок?

Годовиков издевался над ней, и Саша это понимала. Ему нравилось подавлять ее, именно поэтому он не выходил из комнаты. Понимал, что ей нужно одеться, но не выходил.

– Стыдно, кому видно, – сказала она, с невозмутимым видом поднимаясь с кровати.

Но тот даже не смутился, да и глазами не шарил по ее обнаженному телу. Смотрел ей в лицо, пока она не набросила на себя халат, и только тогда заговорил, причем спокойно и почти без издевки:

– Я бы порекомендовал вам надеть спортивный костюм. Желательно, темный. В тюрьме сейчас не жарко.

– Хотите сказать, что собираетесь увезти меня в тюрьму? – криво усмехнулась Саша. – Не смешите мои тапки! Стали бы вы покупать мою охрану, чтобы отправить меня в тюрьму. Для этого менты есть, и покупать никого не надо…

– Вы не так уж и глупы, как я думал.

– Что вам от меня надо?

– А вы сами как считаете?

– Если бы вы хотели меня убить, вас бы здесь не было.

– Логично, – поощрительно улыбнулся он.

– Тогда что?

– Вас действительно можно вернуть в тюрьму. Лет на двадцать. И убить вас можно. Но мы же цивилизованные люди…

– И что вы предлагаете?

– Я предлагаю обсудить это за столом. Вчера мы с вами даже не пообедали, зато сейчас можем позавтракать. Я уже отдал все необходимые распоряжения…

– Кому?

– Вашей домоправительнице. Очень благоразумная женщина, кстати говоря. У вас и повар есть, но мы отправили его домой. До завтра. Сегодня мы обойдемся без его услуг.

В дверь постучали. Годовиков даже глазом не моргнул, как будто знал, кто и зачем их потревожил.

– Ну вот, завтрак готов.

В столовой их ожидал немолодой уже крепкого сложения и как минимум несимпатичной внешности мужчина. Грубые асимметричные черты лица, хищный, с недоброй иронией взгляд маленьких черных глаз, суровые складки на щеках, тяжелый волевой подбородок. Темно-серый, отнюдь не дешевый костюм строгого покроя сидел на нем неловко, как на человеке, который привык к спортивной форме или даже к лагерной робе.

– Андрей Семенович Ковшов, – с излишним, как могло показаться, пафосом представил его Годовиков. – Прошу любить и жаловать!

– А я должна его любить? – настороженно спросила Саша.

– Любить не обязательно, а жаловать надо, – густым рокочущим голосом проговорил Ковшов. – Для вашей же безопасности, Александра. Пожалуй, так я и буду вас называть.

– Кто вы такой?

– Начальник вашей личной охраны, – ответил за него Годовиков.

– И кто так решил?

– Я так решил. Охрана у вас неважная, а я вынужден заботиться о вашей безопасности. Если с вами вдруг что-то случится, это пятном ляжет на репутацию нашей компании. Прошу!

Годовиков отодвинул стул, чтобы Саша села за сервированный стол. Тут же появилась экономка с завтраком на подносе. Вид у нее бледный, движения неловкие, и Саше в глаза она старалась не смотреть, чувствуя за собой вину, словно должна была удавиться, но не идти на поводу у врагов.

Оксана Давыдовна подала творожную запеканку с медом вместо сахара, но Саша на блюдо даже не взглянула, хотя оно и входило в разряд любимых. Годовиков и Ковшов тоже сели за стол, и некому было прогнать их отсюда поганой метлой.