Текст книги "Неуправляемый таран"

– Да так, места рыбные присматривали…

– А на задницу чего сел, когда стрелять начали?

– Так думал, что менты…

– Кеша, пристрели его…

Игнат достал сигарету, а Дашок – ствол из-за пояса.

– Не надо! – взвыл Курень. – Пацаны, не надо!.. За вами приезжали! За вами!

– Кто стукнул?

– Так это, Марго стукнула…

– Завалить нас хотели?

Игнат презрительно скривился, глянув на Курня. Расклеился урка, соплей по земле растекся, смотреть противно. И так обидно было осознавать, что этот чмошник мог застрелить его самого. Прозевай Игнат опасность, и этот рассвет стал бы для него последним.

– Зачем завалить? Просто поговорить…

– О чем? О погоде?

– Ну, вы пацаны реальные, мы бы вместе могли дела делать…

Курень закрыл глаза, глядя куда-то в сторону. Самому от своего вранья стало противно.

– За Паппоса спросить хотели?

– Да нет! Паппос лохмач и беспредельщик, зачем он нам такой?..

– Ладно, я сам тебя пристрелю.

Игнат бросил на гопника окурок, навел на него ствол пистолета.

– Да, за Паппоса спросить надо было! – задергался от страха Курень.

– Очень хорошо.

– Гостань сказал, что спросить надо…

– Кто такой Гостань?

– Уже никто… Мочканули вы его… Он у нас за Паппоса остался…

– А с Паппосом что?

– Так это, он же ни о чем… Ты ж ему нос сломал, там что-то в мозг попало. Он до сих пор не оклемался. В себя пришел, а никого не узнает. И еще улыбается, как шизоид… Говорят, он всегда так улыбаться будет.

– Ну, что заслужил.

Игнат злорадно усмехнулся. Никто не заставлял Паппоса лезть на Лию. Урод он. И девчонку чуть не испоганил. И еще людей своих подставил. Это же из-за него погиб сегодня Гостань. И Курень умрет…

– Да, заслужил, – угодливо сказал блатарь. – Беспределить он стал, а так нельзя…

– Законный вор не должен беспределить, – согласился Кеша.

– Да какой он законный! – скривившись, с презрением проговорил Курень. – По ушам ему дали… Еще в позапрошлом году…

– За что?

– Да ссучился он…

– Если он сука, тогда ты кто? – спросил Дашок.

– А что? Мне сказали, я сделал…

– Суке сказали – сука сделала, – сплюнув на пленника, произнес Кеша.

– Значит, у Паппоса крыша потекла, – в раздумье сказал Игнат. – И Гостаня завалили. И кто там вашей воровской малиной рулит?

– Ну, не малина… Да и не осталось никого… Чум был, Зява, так они сейчас с Юршом.

– С кем? – не понял Игнат.

– Юршин его фамилия. Директор «Приморья»… Он сейчас основной, на него все завязано…

– Что завязано?

– Рыба, икра, все дела… Под ним все работают, он и ментам отстегивает, и рыбоохране. Так ведь и раньше было. А еще он Паппосу отстегивал. Ну, чтобы никаких проблем… А теперь Паппос в отстое, какие там с ним дела? А Гостаню веса не хватает. У Юрша своя команда, он Гостаня на хрен посылает… Гостаню твоя голова нужна была за Паппоса спросить, это бы его подняло… Я ему говорил, не надо, дело прошлое, в будущее надо смотреть. Мы бы вместе могли! – Курень заискивающе смотрел на Игната.

– Что мы бы могли?

– На Юрша наехать. Он бы нам отстегивал, мы бы с этого шиковали. Паппос кум королю жил! Ты видел, какой у него дом! У-у!.. Там бабла немерено!.. Он с Юрша кормился, и свои коны у него были. Бригады на него работали. Те, что по рыбе… Он тоже на икре деньги делал…

– Но в основном по этому делу Юршин?

– Да, у него цех свой…

– Цех?

– Ага, прямо в ресторане. Он там икру по банкам фасует. Качество – не придерешься. У него в Москве завязки. На Внешторг завязки. Товар чисто за кордон уходит. Там такое бабло, что вам, пацаны, и не снилось…

Игнат выразительно посмотрел на Кешу. Тот кивнул в ответ. Им обоим было понятно, почему директор «Приморья» отказал им в праве заниматься икрой. У него свои бригады, и конкуренты ему не нужны. Равно как и пополнение… У него и добыча налажена, и сбыт, и бригада Пауста ему даром не нужна.

Но Игнат мог бы серьезно поговорить с ним. Например, с позиции силы. Люди у него есть, деньги пока тоже, и почему бы снова не заняться рыбой? Если Юршин не захочет иметь с ним дел, то на него можно будет надавить. Да и не станет он воротить носом. Ясно же, что с бригадой Пауста лучше дружить, чем воевать…

– Ты вот из-за девчонки на Юрша наехал, а эта девчонка сейчас с ним живет, – вдруг выдал Курень.

– Кто живет? – От потрясения у Игната зазвенело в ушах.

Он понимал, что Лия уже взрослая и у нее наверняка есть личная жизнь, и вряд ли приличного содержания. Но одно дело – строить предположения и совсем другое – узнать об этом в лоб.

– Лия ее зовут, да?

– Лия, – кивнул Курень. – Юрш ей хату в центре города купил. Она у него в кабаке поет. Иногда. Когда захочет…

– А ты откуда знаешь? – Игнат обозленно глянул на пленника.

– Так, говорят…

– А ты сплетни разносишь, да?

– Это не сплетни, – изменился в лице Курень.

– Трепло ты. А я с такими дел не имею…

Игнат направил на Курня пистолет, но Дашок отвел его руку в сторону. И взглядом показал на стоящего в сторонке Герасима:

– Пусть он замажется.

Игнат свирепо глянул на Дашка. Все правильно, Герасим должен пройти крещение – это и логично, и справедливо. Но не Кеше решать здесь, что и как делать. Да и не хрена устраивать балаган из предельно серьезных вещей…

Он навел ствол на приговоренного и нажал на спусковой крючок. А Герасим пусть займется похоронами…

Глава 7

Дождь на улице, мокрые листья в лицо. И шторм на море разыгрался не на шутку, с грохотом швырял на берег огромные волны, брызги от которых простреливали набережную. Дождь с неба, ветер и брызги с моря. И холодно. Все, закончилось бабье лето.

Лия открыла дверцу, села в машину, Гоша завел двигатель. Ресторан еще работает, но Лия уже закончила работу. Посетителей мало, допоздна петь смысла нет. Да и Гоша закончил свой рабочий день. А он, уезжая из ресторана, Лию одну не оставляет. Так уж у них заведено.

Сейчас он отвезет ее домой, а так по настроению. Если приспичит, задержится на часок, справит нужду и домой… Да она его, в общем-то, и не держит. Любви нет, какие могут быть страдания?

Юршин молчал всю дорогу, заговорил только у самого дома:

– Я тут с человеком перетер, он мне «семерку» организует. Новенькую, по госцене, все как положено. С «девяткой» пока не получается… Ждать будешь или «семерку» возьмем?

– Как скажешь, – пожала она плечами.

«Девятку» ей хотелось больше, но и новенькая «семерка» – неплохой вариант. Тем более в подарок…

– В этом году может и не быть. А с Нового года не известно, будут по госцене продавать или нет. У нас же рыночные отношения, хозрасчет… Давай возьмем «семерочку» и не будем париться.

– Давай возьмем, – кивнула Лия.

Она должна была поцеловать его в знак благодарности, но зачем? Она же не дешевка какая-то. Сначала подарок, а потом благодарность. Возможно, даже по сценарию горячего немецкого фильма. Гоша любит «клубничку»…

– Мне сегодня домой надо пораньше, – сказал он, останавливая машину возле подъезда.

Лия вздохнула. Пусть проваливает, она не против. Плохо только, что разговор о машине он предложил как утешение за свой вечерний прогул. Без особой конкретики разговор. Хорошо, если машина будет до Нового года… А хотелось бы уже завтра прокатиться с ветерком на новеньком автомобиле.

– Жаль.

– Ничего, завтра я к тебе с утра заеду.

– Хорошо, – выдавила она из себя улыбку.

Гоша должен думать, что Лия жить без него не может и счастлива каждую минутку, проведенную с ним. И ему совсем не нужно знать, какой вздох облегчения вырвался у нее, когда она вышла из машины. Пусть проваливает, а ей и одной хорошо.

С машиной он пока не торопится, зато с квартирой не обманул. Двухкомнатная секция в центре города с отличным ремонтом и обстановкой. Румынская мебель, японская видеотехника, шелковое белье… Лия уже успела влюбиться в это свое комфортное и уютное гнездышко.

Она открыла дверь, включила свет в прихожей и гостиной. Взяла со столика пульт, включила телевизор. Ветер за окном завывает, дождь по стеклу стучит – надо было заглушить эти неприятные звуки. Да и не так одиноко с телевизором…

Тепло в квартире, хоть голышом ходи. Так она и сделает, когда выйдет из ванной. Говорят, полотенцем вытираться вредно, тело само должно высыхать.

Лия приняла душ, промокнула тело полотенцем. Насухо вытираться не стала, пусть влага сама испарится. Она голышом вышла из ванной, повернула на кухню, чтобы выпить воды, включила свет и вздрогнула, увидев Игната.

Он стоял у окна и смотрел на нее холодными оловянными глазами. Лицо непроницаемое, будто окаменелое.

– Ты?!

Лия дернулась, чтобы закрыться руками, но вдруг остановилась. Ее пронзила мысль, что Игнату все равно, голая она или нет, настолько бесстрастным был его взгляд. Что ж, если ему все равно, пусть смотрит. А если не все равно, то пусть исчезнет его фальшивое равнодушие… Если оно фальшивое…

– Какого черта? – с возмущением, но не зло спросила Лия.

И еще она вдруг поняла, что ей нравится стоять перед ним обнаженной. И подразнить его вдруг захотелось, и вообще…

– Оденься, – невозмутимо сказал он.

– Мой дом, что хочу, то и делаю.

Лия понимала, что ситуация глупая, даже абсурдная, но ведь это не она пришла к нему домой, а он к ней вломился. Причем без спросу и наверняка со взломом. А как он еще мог попасть в квартиру? И еще у нее отличная фигура. Она точно это знала. И ей нечего стесняться жировых складок на животе, обвислой бесформенной груди.

– Оденься! – Игнат не повысил голос, но взглянул сурово.

Под этим взглядом Лия окончательно поняла, насколько она несуразно выглядит в этой ситуации.

Однако из кухни она вышла без суеты. Бедрами призывно не качнула, но повернулась плавно и неторопливость в походке выдерживала, пока не скрылась из виду. Свернула в прихожую и тогда уже быстро зашла в спальню, надела банный халат.

Игнат стоял у двери в ванную, когда она вышла из спальни. Он боялся, что Лия сбежит от него, поднимет тревогу. Хотя и не похоже было, что он чего-то боялся. Совершенно невозмутимое у него лицо.

– Как ты сюда попал? – спросила девушка.

– Куда сюда?

– Ко мне домой.

– Это твой дом?

– А разве нет?

– И с кем ты здесь живешь?

– Сама я здесь живу…

Игнат должен был уйти. Он и чужой, и лишний. И в ее личные планы он никаким боком не вписывался… Но Лия не хотела, чтобы он уходил.

– Кофе будешь? – спросила она и, шагнув к нему, свернула на кухню.

Проходя мимо, Лия коснулась локтем его плеча, и такая вдруг истома растеклась по ее руке. Как будто мужская сила влилась в нее через это короткое прикосновение. И внизу живота вдруг потяжелело… Волнующее ощущение. И знакомое. Но Гоше нужно было хорошо постараться, чтобы довести ее до такого состояния. А тут всего лишь прикосновение…

– А я слышал, ты здесь с кем-то живешь, – не ответив на вопрос, сказал парень.

– Ну, не живу… Но с кем-то… – проговорила Лия, вынимая из кухонного шкафе медную турку.

– С Юршиным?

Игнат стоял у нее за спиной.

– Это допрос?

– Я спросил.

– А кто ты такой? – Девушка резко развернулась к гостю и повела плечами так, будто расправляла крылья.

В конце концов, Игнат никто в этой жизни и зовут его никак. Ну, смог он с Паппосом справиться, и что? Повезло просто… Спасибо ему, конечно, за это. В какой-то мере спасибо. Падать ниц перед ним и целовать ему ноги в знак благодарности Лия не собиралась. И пусть он знает об этом…

Но крылья за спиной вдруг сложились под его темным гипнотическим взглядом.

Именно так Игнат смотрел на Алика, бросаясь на него. Алик мог стереть его в порошок, но ему не хватило для этого внутренней силы. И все потому, что Игнат этим своим взглядом задавил в нем боевой дух… Теперь Лия понимала, почему Алик позорно сбежал. И почему он больше не появлялся на ее горизонте.

– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал Игнат, тяжело роняя каждое слово.

– Да, я живу с Юршиным, – подавленно сказала она.

– И как это называется?

– А я тебе что-то обещала?

– Как это называется вообще?

– Будешь мне морали читать?

– А надо?.. Сама знаешь, что надо. – В уголках его рта мелькнула пренебрежительная усмешка. – И как все это называется, сама знаешь. Но морали я читать тебе не буду. Ты мне действительно ничего не обещала.

– Тогда какого черта ты здесь? Как ты попал в квартиру?

– Не важно. Важно, что я здесь. И мне нужен Юршин. Где он?

– Домой уехал… Зачем он тебе?

– Я его убью, – спокойно, как о чем-то обыденном сказал Игнат.

– Убьешь?! – отшатнулась Лия.

– Зачем он подвел тебя к Паппосу? – спросил Игнат, без всякого труда сохраняя на лице окаменелую невозмутимость.

– Паппос ему сказал, что хочет со мной познакомиться…

– Я видел, как Паппос с тобой знакомился. Юршин за тебя заступился?

– Он хотел, но не мог…

– Если бы хотел, то смог… Я жизнью рисковал, а он в сторонке, как девочка, стоял. Я в дерьмо вляпался, а он с тобой замутил. Я в плавнях прятался, он здесь с тобой кувыркался… – зло, но без надрыва сказал Игнат. – Скажи, где справедливость?

– Может, и несправедливо, но не убивать же его за это?

– Я его предупредил, – сказал Игнат. – Я очень серьезно предупредил. Он не должен был тебя трогать. А он тронул. И я его убью.

Голос его звучал настолько спокойно, что трудно было поверить в искренность его слов. Не мог он, казалось, кого-то убить. Верней, так могло бы показаться, если бы не его взгляд – жестокий, ледяной…

Когда-то Лия и сама всерьез думала, что Игнат избавит ее от Юршина. Но сейчас она не хотела оставаться без Гоши. Он еще машину ей не купил, и в звезды она еще не выбилась. И в Краснодаре на конкурсе молодых исполнителей выступала, и в Ростове-на-Дону, Юршин спонсировал ее, но на Москву пока еще не вывел… Нет, еще рано отказываться от него. Да и привыкла она с ним. Может, он и не так возбуждал ее, как это мог сделать тот же Игнат своим жестким пронизывающим обаянием, но ведь она от гиперсексуальности не страдала. Секс – это нечто второстепенное, хотя и немаловажное…

– Почему он тогда с тобой? – резко спросил Игнат.

– А он не мог в меня влюбиться?

– Ты живешь с ним как падшая женщина… мягко говоря… Где здесь любовь?

– Он разведется с женой, мы поженимся, – соврала Лия.

– Поздно уже. Юршин должен умереть, – ничуть в том не сомневаясь, сказал Игнат. Как не сомневался и в том, что сможет убить Юршина.

– Ты псих! – выдала девушка диагноз.

– Может быть. Но я его убью.

– Но так нельзя!

– Я знаю, – совершенно серьезно сказал парень. – Но я его убью. Я обещал. Он тронул тебя, сделал из тебя шлюху. И этот ресторан, и эта хата…

Игнат обвел рукой кухню так, как будто это была вся квартира, которая досталась Лие в благодарность за ее развратность.

– Но я сама согласилась… Ты и меня убей!

– Нет, – едва заметно качнул он головой.

– Странно как-то все… – Лия прижала пальцы к вискам. – Я тебя не люблю, я с тобой не хочу, а ты как банный лист… Кто дал тебе право решать, что мне можно и что нельзя? Кто дал тебе право решать, с кем я могу, а с кем нет?

– Ты можешь только со мной. – Игнат сказал это с уверенностью убежденного в своей правоте человека.

С уверенностью, но без полоумной одержимости. Он, может, и псих, но безумия в глазах не было.

– А я тебе что-то обещала? – возмущенно спросила девушка.

– Нет.

– Я тебя о чем-то просила?

– Нет. Но я сам знаю, что тебе нужно.

– Ты точно ненормальный! – мотнула девушка головой.

– Нормальный. Но помешанный. На тебе… Ты мне ничего не обещала, ты меня ни о чем не просила. Но ты от меня никуда не денешься, так и знай. Хочешь ты этого или нет, но я всегда буду где-то рядом. И я буду решать, что тебе можно, а что нельзя…

– Это приговор?

– Да, приговор.

Лия смотрела на Игната с открытым ртом. Он приговаривал ее к своей судьбе, как будто она не человек, а рабыня. И она не знала, плакать или смеяться. Вроде бы и курьезная ситуация, но не смешно. Слишком уже серьезно выглядит Игнат. И очень внушительно… Да и не так уж он и плох, чтобы воротить от него нос. Скорее наоборот. И ей даже льстило, что такой парень помешан на ней. Поэтому и плакать не хотелось. Но и радости не было. Лия же не рабыня по своей сути…

– Но ты не имеешь права.

– Имею… Уже имею, – немного подумав, добавил Игнат.

– Уже?

– Я заступился за тебя. И попал в историю. Мне пришлось убивать… Я не хотел убивать, но пришлось. Я из-за тебя пролил кровь. И это дает мне на тебя право.

На этот раз в его словах прозвучала уверенность одержимого человека. И в его безумном взгляде вспыхнули искры.

Лия вдруг поняла, что не в состоянии переубедить его. Игнат вынес приговор, и он его исполнит что бы ему того ни стоило… Но что, если сменить тактику? Игнат из тех парней, которые не ломаются. Но ведь он может растаять…

– Мне страшно, – сказала девушка, закрыв глаза.

– Страшно? – озадаченно спросил Игнат, и голос его потеплел.

– Ты меня напугал, и мне страшно.

– Я тебя напугал?

– А как ты думал? – Лия открыла глаза и с приветливой улыбкой посмотрела ему в глаза. – Вломился ко мне в дом. Ворвался ко мне в душу. Разве так можно?

Игнат напряженно, в замешательстве глядя на нее, задумался.

Лия торжествующе улыбнулась. Ласковый тон, в котором звучал упрек, поставил парня в тупик. Что ж, она сумеет растопить лед в его душе… И сделает это с удовольствием.

– Я, между прочим, женщина, существо нежное и ранимое. А ты со мной, как будто я из дерева. Не все же такие дубовые, как ты…

– Я дубовый? – нахмурился Игнат.

– А разве нет?

– Не надо так.

– А как надо?.. Ты меня спрашивал, как надо, когда вламывался ко мне в дом? А если бы у меня разрыв сердца случился? Ты об этом подумал?

– Нет, – с виноватым видом качнул головой парень.

– А надо было думать… Сказать, какой головой?.. А может, не надо ничего говорить?

Лия шагнула к Игнату и обвила руками его шею. От него пахло тройным одеколоном, сушеной рыбой, табаком и застоялым потом. Ее бы стошнило от такого запаха, если бы он исходил от Гоши, но с Игнатом все было по-другому. От его запаха внизу живота образовалась ноющая пустота, а голова закружилась. И ей уже не понадобилось пересиливать себя, когда их губы слились в жарком поцелуе.

Игнат сумел нагнать на нее страху, но сейчас он казался таким робким и неуклюжим, как тогда, когда впервые проводил ее домой. Лия тогда позволила ему себя поцеловать. И надо сказать, ей это не понравилось. Он и тогда был симпатичным парнем, но каким же скучным он тогда ей казался. И бесперспективным… И сейчас ей вовсе не хотелось связывать с ним свою судьбу. Но скучным его уже не назовешь. Он – яркий, феерический фонтан острых ощущений, от которых Лия потеряла голову.

Игнат слетел с катушек вместе с ней. Сорвал с нее халат, взгромоздил на стол, раздвинул ноги…

Ни с кем и никогда она не хотела так сильно, как сейчас. И когда Игнат вошел в нее, Юршин показался ей жалкой пародией на мужчину…

Но с Юршиным ей удобно, а Игнат, увы, темная лошадка. И Лия могла хлебнуть с ним лиха. А ей проблемы не нужны. В жизни должно быть все четко и понятно. А сюрпризы хороши в сексе…

Такой сюрприз она и получила. До полного опустошения в чувствах и мыслях. Так ей было хорошо, что не хотелось ни о чем думать… Хотелось только повторения.

– Останешься? – прошептала девушка, прижимаясь к Игнату дрожащим телом.

Игнат кивнул. Он остается. Да иначе и быть не могло…

– Я сейчас.

Ей нужно было в душ, но Игнат не хотел отпускать ее от себя. И все-таки она вырвалась.

– Не скучай… – подняв с пола халат, нежно улыбнулась Лия.

Любовь это или нет, но ей с ним очень хорошо. И ни с кем никогда так хорошо не будет.

В душе под струей теплой воды у нее включилась голова, и мысли выстроились в логический ряд. Не сексом единым жив человек. Любовь – это здорово, но ею сыт не будешь. А с Юршиным у Лии будет все, и она должна это понимать. Квартира есть, машина будет, и еще он поможет ей выйти на большую сцену. А если не суждено ей стать звездой, она выйдет за Гошу замуж. Он разведется со своей мымрой и женится на ней. У него уже возникают такие мысли, а она ускорит их течение. И плевать, что Ира Юршина будет называть ее мамой…

А Игнат – это жизненный тупик. И Лия это четко понимает. Поэтому делает ставку на Гошу. Но Игната бросать не надо. Она должна удержать его от безумной мысли убить Юршина. И она это сделает, потому что знает как. Теплом и лаской сделает. А там, где ласка, там и постель. Это во-первых. А во-вторых, должен же быть у нее любовник для полноты жизненных ощущений…

Лия вышла из ванны, чувствуя себя укротительницей тигров. Есть у нее средство против дикой животной агрессии, и она сделает из Игната ручное домашнее животное. И сделает это в свое удовольствие.

Но Игната дома не было. Он ушел. И даже записку не оставил. Лия озадаченно поскребла за ухом. Не мог Игнат уйти так просто. Он хотел продлить самый желанный и яркий миг в своей жизни, он должен был остаться на ночь. И совсем непонятно, почему он ушел. Что за блажь на него нашла? Может, он боялся, что Лия разубедит его убить Гошу? Может, он не хотел, чтобы она усмирила его дикую звериную сущность?..

Если так, то нужно что-то делать…