Текст книги "Кодекс честного вора"

– «Лепила» говорит, что нельзя, – сказал начальник охраны.

– Ну, и пошли «мусора» к хрепеням! – распорядился смущенный Бовик.

Но Артем распорядился иначе. Потерять сознание он всегда успеет. Пусть сначала мент скажет слово, а там он уже уйдет от допроса…

В палату зашел среднего роста, плотного сложения мужчина с большими залысинами на крупной голове.

– Есаулов Артем Евгеньевич? – густым, басом спросил он.

– Он самый… Мне плохо, я долго не смогу, поэтому давайте без порожняков. В чем проблема, гражданин начальник?

– К нам поступил сигнал, что на вас, Артем Евгеньевич, было совершено покушение.

– Да, ехал на машине, вышел отлить, в этот момент и пальнули.

Глупо было бы отрицать очевидное. Пули по воздуху в мирное время так просто не летают.

– Кто стрелял?

– Без понятия.

– А с кем вы разговаривали в этот момент?

– Говорю же, отлить вышел.

– А кто был рядом с вами?

– Никого. Один был, – с трудом проговорил Артем. Плохо ему, и силы его на исходе. Еще чуть-чуть, и он потеряет сознание.

– А у нас есть информация, что вы разговаривали с гражданином Пеикришвили.

– Не знаю, откуда у вас такая информация.

– Гражданин Пеикришвили дал показания, он признался, что видел, как вас ранили. Кто стрелял, он не знает, но видел, как это было…

– Не знаю ничего. – Артем закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен.

Все, не может он больше говорить, врач ему нужен и укол, стимулирующий работу сердца. А мент со своими провокациями пусть проваливает к черту…

Или это не провокация? Что, если менты действительно «приняли» Сергила? Если так, то кто стуканул на вора? И зачем?..

Что, если это действительно провокация, но со стороны самого Сергила?

Сердце работает без перебоев, голова уже не кружится. Артем даже собрался подняться навстречу Давиду. Вернее, всего лишь обозначил движение, но Давид вытянул руку, осаживая его. Рано еще Артему подниматься, опасно это, и ни к чему пустые жертвы.

Но руку Артем пожал ему крепко, как здоровый, полный сил мужчина. И ему пожал, и еще двум ворам, которые прибыли с ним. Воры молодые, не самые серьезные, но все-таки с ними приходилось считаться. Кох и Шнут были нужны Давиду больше для сопровождения, чем для реального дела, но и они могли сказать свое слово – против Артема. Давид сейчас должен быть на Кипре, а он прилетел в холодную Москву – ради того, чтобы сход провести, возможно, по душу Есаула. Сначала поговорит с ним, а потом сход соберет. Артем там присутствовать не сможет, и какое решение примут, будет зависеть от того, что скажет он сейчас. Каждое слово нужно тщательно взвешивать, прежде чем укладывать в строку. Артем это прекрасно понимал, поэтому настраивал себя на очень серьезный разговор.

Давид сел на стул, и в это время в палату вошел человек с радиодетектором в руке. Артем выразительно сопроводил его взглядом, но ничего не сказал.

– Только без обид, брат, – извиняющимся тоном сказал Давид. – «Мусора» сейчас на ушах стоят, мало ли.

– Я все знаю, – кивнул Артем. – И все понимаю.

А понимал он, что демонстративный поиск «жучков» и прочих «клопов» – это не только необходимая мера, но и намек.

Спец обследовал палату, подал знак Давиду и ушел из палаты. «Жучков» нет, можно говорить.

– Сергила «закрыли», – сказал вор, внимательно глядя на Артема.

– Я знаю.

– Знаешь, почему?

– Знаю.

– Расскажешь?

С каждым сказанным словом Давид все глубже проникал в душу. Артем особо не сопротивлялся.

– Все как на духу, – кивнул он.

– А есть другие варианты? – Давид удивленно повел бровью, не отрывая от него глаз.

– Других вариантов нет. Как было, так и скажу… Хотелось бы скрыть, но раз вы, Давид Арсенович, все знаете…

– Значит, все-таки есть варианты?

– В меня стрелял снайпер Сергила. Мы приехали на «стрелку», говорили, а у него за спиной был снайпер. Меня ранили, Батыя и Гурьяна убили… Нас убивали, а Сергил стоял и смотрел…

– Это серьезная предъява, – покачал головой Давид.

– Я не предъявляю, я просто говорю, как было.

– Сейчас говоришь? А почему раньше молчал?

Артем ждал этого вопроса и знал, как на него ответить. Только не факт, что это будет правильный ответ.

– Хотел спустить все на тормозах.

– Почему? – жестко спросил Давид.

– Сергил, по ходу, подстраховался. Предъяву мне готовит.

– Предъяву?! Тебе?!

– Мы с ним говорили без свидетелей. Глов с ним был и Чимкент, они его сдать не могли. Снайпер тоже. Батыя и Гурьяна убили. А теперь вопрос, кто сдал Сергила? Ответ показывает на меня… Или нет? – Артем пристально посмотрел на вора.

– А кто его сдал? – не сумев сдержать эмоций, всколыхнулся Давид.

– Я же говорю, все показывает на меня. Был анонимный звонок в прокуратуру, следователю Стоянову поручили разобраться, он же задержал Сергила, получил от него полупризнание. Да, в меня стреляли, но Сергил не при делах… Он не при делах, но я как бы его сдал…

– Как бы?

– Я его не сдавал. Но как это доказать? Анонимный звонок действительно был, но кто его сделал? Сергил же сам себя подставить не мог?..

– Почему не мог? – крепко задумался Давид.

– А вы в это поверите, Давид Арсенович?

– Не знаю, не знаю… Зачем тебе сдавать Сергила? Для этого есть толковище…

Артем промолчал, внимая старому вору. Он дал Давиду пищу для ума, подвел его к размышлениям, пусть дальше думает сам. Пусть сам принимает решение…

– Не мог ты сдать Сергила… – покачал головой вор. – Разве что в бреду…

– В бреду на «ноль два» звонят, по памяти, а звонили в прокуратуру, по сложному номеру. Я с «дворниками» дел не имею, чтобы им звонить… Да и когда бы я им звонил? Меня случайный пацан подобрал. Случайный, но из бывалых, из приблатненных мужиков. Он не даст соврать… Я без сознания был, когда меня в больницу доставили…

– Может, кто-то из твоих стукнул?

– Вариант, – подтвердил Артем.

Действительно, Сергила мог сдать Бовик или кто-то из его людей. Возможно, именно на такой вариант Сергил и рассчитывал. А для воровского суда не так уж и важно, кто сдал, сам Артем или кто-то из тех, за кого он в ответе.

– Вариант, – подтвердил Давид.

– Для меня лучше замять предъяву, чем объясниться.

– Может быть… – кивнул Давид.

– Если вы поверите Сергилу, значит, он просто рядом стоял, когда в меня стреляли. Не при делах стоял. А стреляли в меня, чтобы его подставить… Мой же человек и стрелял… А зачем это мне?

– Замкнутый круг. – Давид с озадаченным видом качнул головой. – Вола долго водить можно.

Артем промолчал. Он хотел, чтобы обозначенный круг разомкнулся в сторону Сергила, но решение принимать не ему, а Давиду. И, возможно, это будет нейтральное решение. Артем уже думал над этим. Ставил себя на место Сергила, влезал в его гнилую кожу и думал, думал…

– А зачем ему тебя убивать? – спросил Давид.

– Не знаю.

– Какие у вас были «непонятки»?

– Не было ничего.

Сергил мог на толковище признать свой перед ним «косяк», но тогда Артему предъявят за обман. Знал он про «непонятки», которые могли сподвигнуть Сергила на «мокрое» дело. Знал, но Давиду не сказал.

И ему могут предъявить за это дело. Оправдание у него имелось – он дал Сергилу воровское слово сохранить тайну их раздора. Этим он и обоснует свою игру в прятки… Но лучше не доводить дело до разборов.

– Не так давно тебя пытались убить, – озадаченно качая головой, продолжал Давид.

– Было такое, – кивнул Артем.

– Кто?

– «Данник» мой. «Терпила».

– Он живой?

– Да.

– Почему?

– Он всего лишь курица, которая несет золотые яйца. Какой с курицы спрос?

– А если в тебя стрелял человек этой курицы?

Артем готов был услышать и такой вопрос. И даже надеялся на него. С этого поворота можно было выйти на нейтральное решение, которое в принципе могло его устроить. Лучше от претензий к Сергилу отказаться, чем жить под подозрением, которое этот гад на него навлек.

Не хотел Артем отвечать на каверзные вопросы, которые мог обрушить на него воровской сход. Как ни крути, а Сергил – вор уважаемый, и у него много сторонников. Лучше вообще не бросать карту, чем получить в ответ небьющийся козырь, который бил воровскую корону.

Но все зависело сейчас от Давила. Если он не хочет доводить дело до греха, он может свернуть в этот поворот. А он, похоже, неспроста завел речь о «терпиле».

– «Терпила» этот и в прокуратуру позвонить мог, – предположил Давид.

Судя по всему, он действительно не хотел делать резких движений. Воров у него в обойме много, но реально уважаемых среди них – раз-два, и обчелся. И Сергил один из этих немногих, и Артем – ни того Давид не мог потерять, ни другого. Воровская справедливость важней деловых раскладов, но иногда на нее можно закрыть глаза. И хотя Артем так не считал, он готов был заключить с Сергилом худой мир…

– Мог, – не стал отрицать он.

– Ты с этим согласен? – проницательно посмотрел на него Давид.

– Все могло быть.

– Разобраться надо с «терпилой».

– Разберемся, – кивнул Артем.

Он должен был убить Краюхина, и повод у него для этого был. Но не станет он этого делать. Ясно же, что это не из-за Краюхина в него стрелял снайпер. Это Сергила рук дело. С ним и нужно решать… Но сейчас не время…

– Может, и не надо вопрос поднимать? – Давид выжидательно посмотрел на него.

– Сергил мне когда-то за отца был…

Артем не закончил фразу, пусть вор сам продолжит ее. И поймет, почему Артем не стремится сводить счеты с Сергилом. Если поймет, то не осудит за малодушие.

– Да, я знаю, – кивнул Давид. – И тему с Коробком помню… Ты себя тогда подставить мог. Из-за Сергила…

– Это уже в прошлом, – покачал головой Артем, – и возврата к этому не будет. Но если вы предлагаете сгладить вопрос…

– Я предлагаю?

– А какого нам выставлять напоказ грязное белье? Зачем ослаблять общину? – Артем выразительно посмотрел на Коха. – Кому это нужно? – Он перевел взгляд на Шнута.

И один вор мотнул головой, соглашаясь с ним, и другой. Давид удовлетворенно глянул на них, кивнул, принимая их решение, и велел выйти из палаты.

– Ты прав, Есаул, грязное белье выставлять не надо. Сам знаешь, какие сейчас дела.

В стране действительно развернулась самая настоящая война между грандами воровского мира. Давид со своим кланом сохранял нейтралитет, но внутренние разборки могли разорвать общину напополам, одна часть примкнет к Таро, другая к Деду Хасану. Давид боялся этого как огня, именно поэтому и не прочь был замять конфликт.

– Знаю.

Артем все понимал, потому шел навстречу Давиду. Именно это он и давал понять.

– Это правильно.

– Не совсем… Вы же меня знаете, не мог я сдать Сергила. Своими руками удавить могу, но не сдать. И вы это знаете. Не буду я ему предъявлять, пусть он снимает свой колпак. Нехорошо это, за ментами прятаться, – презрительно скривился Артем.

– Я поговорю с ним, он все поймет.

– Я его не прощаю. Я всего лишь даю ему отсрочку. Если он ничего не поймет, я его лично, своими руками. И все равно, что со мной потом будет, – сквозь зубы процедил Артем.

Давид цокнул языком, глядя на него. Не мог он согласиться с ним, но все же принимал это решение. Может, и не станет он собирать сход после того, как Сергила найдут вдруг с простреленной головой…

Артем не прощал Сергила, он всего лишь давал ему шанс достойно выйти из ситуации. Выйти и вернуться на скользкую дорожку, на которую тот встал не так уж давно. Сергил уже не тот, кем был раньше, прогнило его нутро, и под ногами тропка, ведущая под откос. Рано или поздно он потеряет равновесие и окончательно свернет с истинного пути. Вот тогда Артем не оставит ему шансов. Тогда он и отыграется…

Глава 7

Короля делает свита. Золотые слова. Но настоящий король сам должен уметь создавать себе свиту. Сначала он должен поставить себя, затем взять власть и окружить себя охраной и «шестерками». Сергил знал, как это делается. И корона у него не дутая, а из золота самой высшей пробы. И давить на людей он умел. Давить, наезжать, ставить в зависимость от себя.

Его закрыли в камере, где не было ни одного блатного, сплошь серая масть. Но мужики серьезные, суровые, крепкие на вид. Сергил назвался вором, но это не произвело на них особого впечатления. Тогда он наехал на мужика, который сам назначил себя «смотрящим». Одной рукой схватил его за нос, другой взял за губу на разрыв, поставил к стенке и в нескольких словах доходчиво объяснил, для чего нужны «смотрящие», а, главное, кто имеет право их ставить. Мужики поняли все правильно. Сначала они пошли у него на поводу, а потом приняли воровской ход. И теперь у него есть своя охрана – три «быка», один из которых заслуженный мастер спорта по самбо. Серьезный мужик, и статья у него легкая, если адвокатов подключить, можно протолкнуть ее под условный срок. А Григор Сергилу и на воле пригодился бы… Если, конечно, ему самому светит воля. Сам себя, считай, закрыл. Чтобы Есаула подставить… Артем выжил, он уже знает, где Сергил. И знает, почему его закрыли. Типа, он сам и сдал Сергила ментам… А вдруг он возьмет и сдаст его по-настоящему, расскажет все, как было? Тогда за Сергила возьмутся всерьез. Как бы до реального срока дело не дошло. За организацию убийства. Мало ли, вдруг менты узнают, где собаки зарыты. Где спрятаны трупы Батыя и Гурьяна. Где Сергил закопал тела Глова и Чимкента… Да, он избавился от опасных свидетелей, но вдруг это ему не поможет уйти от ответственности?

Впрочем, бояться особо нечего. Если Есаул пойдет на контакт с ментами, грош цена и ему, и его слову. Воры не захотят ему верить, и если он предъявит Сергилу, его самого раскоронуют. И «опустят» как последнего… Во всяком случае, Сергил очень на это надеялся.

Дверь открылась, и в камеру вошел невысокий, с мощной борцовской шеей арестант. Чернобровый, горбоносый, полнощекий. Суровый взгляд, непроницаемое выражение лица.

Сергил похолодел, глянув на него. Ну вот, началось!

Он поднялся со шконки, раскинул руки в приветственном жесте, набросил на губы улыбку. «Какие люди!» – восторженно говорил его взгляд. Но с языка не сорвалось ни слова. По правилам, первым должен поздороваться новичок.

– Гамарджоба, брат! – Шнут улыбался, глядя на Сергила. И даже руку для приветствия подал. – Мир дому твоему! – Молодой вор обвел взглядом арестантов, которые настороженно смотрели на него.

– Это теперь и твой дом, брат.

Сергил мог бы распорядиться приготовить чифирь для уважаемого гостя, но Шнут разглядел бы в этом неуважение к своей персоне. Сергил должен был сам заварить его, тогда и разговор пойдет как по маслу.

Он в нескольких словах объяснил, какого ранга человек заехал к ним, и велел освободить почетное место для вора. И «шестерку» напряг, чтобы он шконку для Шнута застелил. Никто даже пикнуть не посмел. Шнута это не удивило. Он знал, кто такой Сергил, и как он умеет ставить себя. И еще знал, что сам по себе он пустое место по сравнению со старым вором. Но Шнут представлял Давида и мог спросить от его имени – с ним нельзя было не считаться. Хотя и всерьез его Сергил не воспринимал. Давид далеко, а он близко, и заточка у него в рукаве. Никто и слова не скажет, если он поставит заезжего вора на нож. Так что пусть Шнут не наглеет…

– Я ненадолго к нам в дом, – сказал Шнут.

– Поговорим, – кивнул Сергил.

Он сам приготовил чифирь, но свою особую, фарфоровую кружку гостю не отдал. Это уже чересчур. Не важно, надолго вор заехал в хату или нет, у него должно быть все для чайной церемонии. Тем более, Шнут заехал не с панталыку, он готовился к встрече.

Впрочем, Шнут в грязь лицом не ударил. И фарфор у него был, и вяленая осетринка к чифирю.

Он все порывался вызвать Сергила на серьезный разговор, но получал отказ. Как можно говорить о воровских делах, когда вокруг «левые» уши?

Время для разговора настало лишь тогда, когда камеру вывели на прогулку. Сергил еще раз продемонстрировал силу своей власти – на этот раз над «вертухаями». Он должен был тоже покинуть камеру, но их со Шнутом оставили на месте.

– А теперь и поговорить можно, – сказал он, когда контролер закрыл дверь.

Сказал и усмехнулся, осуждая торопливость собеседника. Молодой он, Шнут, горячий, и рано ему еще вести серьезные разговоры с уважаемыми ворами. Не в уровень разговор…

Шнут все понял, но пилюлю проглотил молча. Пожевал ее немного, сумрачно глядя на Сергила, и проглотил.

– Давид у Есаула был.

– Я не могу сказать, что Есаул меня сдал… – поморщился Сергил.

Не станет он предъявлять Артему, но удочку в его прорубь он уже забросил, пусть братва сама соображает и делает выводы.

– Есаул тебя не сдавал, – покачал головой Шнут.

– Так я и не говорю.

Не понравилось Сергилу начало разговора. Не сдавал Есаул никого. И это не Шнут сказал, это слово Давида. Пахан так постановил.

– Есаула «чинарь» один заказал. Краюхин его фамилия. Есаул с ним поговорил, но «чинарь» его не понял. Он и снайпера на вашу с Есаулом «стрелку» загнал, и ментам тебя сдал.

– Кто сказал? – с интересом посмотрел на молодого вора Сергил.

И Шнут смотрел на него – напряженно, тяжело, с окаменелым лицом. Ответ на вопрос можно было прочесть в его взгляде. Давид так сказал, и эта его постанова разводила Есаула и Сергила по углам ринга. Поединок не закончен, но следующего раунда не должно произойти, рефери этого не допустит, объявит боевую ничью и отправит по домам. И никаких больше боев по правилам. Если вдруг бойцы начнут выяснять отношения на стороне, то и Есаула бросят под танк по беспределу, и самого Сергила. Давид не любит резких движений, но силы для этого у него есть. И полномочий, чтобы закрыть вопрос, хватит…

– Значит, «чинарь»?

– «Чинарь», – кивнул Шнут.

– С ним нужно решать.

– Есаул решит. С ним решит. И все, тема закрыта… Или нет?

– Да, тема закрыта, – выдавил из себя Сергил.

Есаул никогда ему не нравился. Вроде спокойный пацан, покладистый, но при этом борзый, своенравный, напористый. Сергил помнил, как приехал к Соньке в Гурзуф, как увидел прекрасную полуголую диву, которую нес на руках Артем. Он нес ее к порогу дома, а Сергил встал у него на пути. Нет, чтобы остановиться, Артем попер на него буром, и пришлось подвинуться. Сергил уже тогда хотел отомстить ему, закрутив с Дариной, но не решился на этот шаг. Есаул тогда был никем, но Сергил не захотел связываться с ним. Не то, чтобы испугался… А, возможно, даже испугался. Было в Артеме что-то такое волчье…

Волчье спокойствие в нем. Волчья выдержка. Волчье благородство. Он мог убить человека, не моргнув глазом, но никогда не делал этого по беспределу, из удовольствия. Все его действия подчинены были воровским интересам. Он всерьез поверил, что воры существуют для того, чтобы облегчить арестантскую участь. И эта вера помогала ему сокрушать преграды, которые возводили менты. Он был еще никем, но уже смог поднять на бунт целую тюрьму. Он умел поднимать людей, заражать их своей верой, возводить в их душах и цементировать зыбкий миф о воровских идеалах. И люди шли за ним… Даже сам Сергил проникся к нему уважением.

Он хорошо помнил тот день, когда к нему подошла Дарина с деловым предложением. Он тогда уже был знаком с ее мужем и хотел присосаться к его бизнесу. Дарина узнала об этом и подъехала к Сергилу, чтобы поговорить с ним на правах доброй знакомой. Она хотела, чтобы он решил проблему с Чернобуром, который пытался прибрать к рукам их с мужем фирму. Сергил мог бы тогда воспользоваться моментом и затащить Дарину в постель, а он отшил ее. Не захотел связываться с Есаулом, поэтому и не закрутил с его бабой. Более того, призвал Артема к себе и натравил его на Чернобура…

На свободе Артем не задержался, его закрыли на девять лет. И снова Сергилу представился момент закрутить с Дариной, но и в тот раз он удержался от искушения. И правильно сделал. Есаул вышел на свободу уважаемым и, более того, заслуженным человеком. В течение девяти лет он не просто мотал срок, а кочевал из зоны в зону, ставил их на воровской ход. Все у него получалось, и Сергил завидовал ему. Так завидовал, что даже не поднял вопрос о коронации Артема…

Есаул вышел на свободу нетитулованным вором, но уровень уважения к нему зашкаливал. Его слово ценилось очень высоко. И Сергил даже похвалил себя за то, что не согрешил с Дариной, хотя мог. Только от такой похвалы на душе делалось тошно…

Он опасался Есаула, именно поэтому неприязнь к нему только усиливалась. Антипатия дошла до точки кипения, когда Артем окончательно взял Дарину под свое крыло. А ведь «крышу» над ее фирмой держал Сергил, он снимал сливки с оборотов. Есаул на эти деньги не претендовал, но Сергил все-таки сделал шаг конем. Это была его идея обанкротить Дарину, он подсказал ее Саше Темкину, а тот уже сделал все, как надо. Сергил сорвал с этого кидка огромный куш. Он должен был отстегнуть в «общак» с этого дела, но жадность схватила его за горло. Не столько страх перед Есаулом довел его до греха, сколько жадность. Да и воровская романтика давно уже его не вдохновляла…

Есаул докопался до правды, поставил Сергила перед фактом, но до воровского суда дело доводить не стал. Попросил только об одном – вернуть сына матери. Сергил смог связаться с Темкиным, но получил отказ. Более того, из опасения за свою жизнь окончательно затерялся в заграничных дебрях, все, нет больше с ним связи. Он мог бы поговорить с Есаулом, объяснить ситуацию, но ему надоело стелиться перед этим выскочкой. Лопнуло его терпение, и он пошел ва-банк. А зря.

Есаул умел влиять на людей, промывать им мозги, ставить их в зависимость от себя. Но не только этот талант помогал ему поднимать на бунт целые зоны. Артему всегда и во всем сопутствовало везение. Ни менты не могли справиться с ним, ни беспредельщики. Сколько раз его избивали до полусмерти, на нож сажали, и ничего, жив-здоров бродяга. По заказу Краюхина его пытались убить, три попытки было, но всякий раз фартовый Есаул уходил от смерти.

Сергил действовал наверняка, и снайпер не промазал. Пуля попала Есаулу точно в сердце, казалось бы, даже чудо не могло его спасти. А он взял и ушел. Чимкент рванул за ним, но куда там…

А, может, Чимкент просто не захотел добивать Артема. Есаул не просто в законе, он еще и очень уважаемый вор… Не смог Чимкент догнать и добить Есаула, за это и поплатился. И его пришлось зачистить, и Глова. Слишком серьезный он противник, Есаул, чтобы оставлять в живых опасных свидетелей. Сергил даже ментам сдался, чтобы защититься от него.

Надоела ему воровская романтика, и титул законника уже не вдохновлял, но не мог он позволить себе потерять корону. От ментов он еще мог сбежать, а от своих – нет. Вилла у него в Испании, отель достраивается, и все это можно потерять, причем вместе с жизнью. Такая перспектива его не устраивала, поэтому и приходилось выкручиваться.

Судя по всему, Есаул правильно его понял. Он вор правильный, самосудом не занимается, а вызвать Сергила на толковище побоялся. Понял, что не видать ему легкой победы, поэтому не рвется в бой. И Давид не в том сейчас положении, чтобы ослаблять общину внутренними разборками. Поэтому Сергилу предложен компромисс. И он готов закрыть тему. Только вот согласится ли Есаул забыть обиду? Сергил фактически выстрелил ему в спину. И самого Артема чуть не убил, и двух его людей на тот свет спровадил. Такое не прощается.

Но у Есаула свои понятия о жизни. И к Сергилу особое отношение. Может, потому и не желает он ему смерти. Может, потому и предложил Давиду компромисс. Если, конечно, Старый сам не сделал ему такое предложение… В любом случае, если сам Давид-Старый предлагает Сергилу закрыть вопрос, значит, у него есть договор с Артемом. А Есаул такой человек, если дал слово, то это железно…

Скорее всего, Есаул дал такое слово, иначе бы Давид не отправил Сергилу живое послание. Что ж, если так, он готов дать слово не связываться с Артемом. И готов, и даст его, если нужно. Но в любом случае от Есаула нужно держаться подальше…

Страх за свою жизнь – сильное чувство, идеальное связующее звено между феодалом и его «данником». Не заплатишь вовремя, закабалят еще больше, а попытаешься уйти от зависимости, удавят без суда и следствия. Если есть у феодала сила, удавят, а если нет, лучше отойти в сторонку и не смешить кур. Тех самых кур, которые несут золотые яйца.

Сила у Сергила была, и возможность давить на бизнесменов тоже. И еще он был князем по праву своего рождения. Княжеского рода он, белая кость, голубая кровь… Вслух только про кровь говорить нельзя. Да и не о том шел сейчас разговор.

– Предложение у меня к тебе, Вячеслав Андреевич. Ты выплачиваешь мне пять миллионов, и все, претензий к тебе больше нет. Ты мне ничего не должен, но «крыша» остается…

– Пять миллионов? Долларов? – От возмущения Слава Платков хлюпнул носом.

– И сразу, – кивнул Сергил.

Тяжелые для братвы времена настали уже давно, с конца девяностых. Банкиры и бизнесмены перенимали бандитский опыт, обзаводились собственными службами безопасности с криминальным уклоном, но при этом без «крыш» не обходилось – кто-то так и оставался под покровительством братвы, кто-то отходил под ментов. А сейчас бизнесмены совсем отказываются от «крыш», полагаясь только на службу безопасности. Ну, и на связи в МВД, а еще лучше, в ФСБ…

Первое время Сергил наказывал всех отступников, невзирая на статусы и ранги. Потом появилось понимание, кого можно трогать, а с кем лучше не связываться. Но это понимание только усилило течение, которое подмывало его берега и уносило некогда подконтрольные ему капиталы. Он пытался остановить этот процесс – усиливал свое влияние, снижал процентные ставки, но послушные бараны все равно превращались в борзых козлов. Такое преображение могло произойти и со Славой Платковым, которого он держал под своей «крышей» лет десять, не меньше. Но деньги вперед он хотел получить не только потому. Все, хватит с него, пора выходить из дела и окончательно перебираться за границу, где у него скоро будет свой собственный пятизвездочный отель на берегу моря. Хватит ходить под лихими ветрами по штормовым волнам, пора уходить в тихую гавань. Возраст у него, пора на покой.

Но сначала он должен был завязать в узел отношения с российским бизнесом. Сорвать свою долю на годы вперед, пожелать бывшим «данникам» счастливого плаванья под собственными парусами, и за кордон, в теплые спокойные моря. Он даже готов был пожертвовать своим воровским титулом ради комфортной жизни в тихой гавани. Он сам откажется от почетного звания, и сход переведет его в почетный статус вора в короне. В статус законного вора на пенсии…

Сергил привык ходить по грани, время от времени переступая через нее, его не пугала жизнь под постоянным напряжением, но сейчас он боялся. Не надо было ему выходить за грань в отношениях с Есаулом, а он рискнул сделать отчаянный шаг. Спасибо Давиду, он сподвиг Есаула на компромисс. Артем дал слово не трогать Сергила, но конфликт не улажен, он тлеет – для того, чтобы рано или поздно вспыхнуть красным пламенем. А, может, киллеры уже охотятся за Сергилом.

Он сделал хитрый ход, вылетел в Мадрид, но тут же вернулся в Москву. Для Есаула он сейчас в Испании, и это дает ему определенную свободу маневра, но долго ли так будет продолжаться? Есаул сейчас в силе, он может пробить ситуацию и нанести удар…

– Но это слишком много.

– Много? Я за три года с тебя столько не имею, – усмехнулся Сергил.

– Имеете. Как раз за три года имеете… – уныло вздохнул Платков.

Элитным алкоголем и сигаретами он занимался еще с девяностых. В основном закупал товар по легальным схемам, но не брезговал и контрабандой. Иногда и наркоту по своим каналам в страну завозил. Мутный он мужик, но именно поэтому Сергил мог держать его в узде. И все же этот баран мог в любой момент взбрыкнуть и превратиться в козла…

– А если я проведу аудит? Поднимем всю твою бухгалтерию, пробьем по темным сделкам… Вдруг выяснится, что ты десять «лимонов» мне за три года должен, а не пять?

– Ну, какие десять! – всплеснул руками Слава.

– Деньги любят тишину, – пристально посмотрел на него Сергил, – а мы шум поднимаем. Что, если менты тобой заинтересуются? Под статью тебя подведут, «закроют», а на тюрьме вдруг выяснится, что ты «крыса». Я тебя «крысой» объявлю, за дело. И «крысой» объявлю, и гадом, ты даже до суда не доживешь, Слава.

– Э-э… Ну, какие у меня темные сделки? – Платков подавленно отвел взгляд в сторону.

– Вот мы и узнаем… И менты могут узнать… А на тюрьме тебя встретят…

– Но у меня нет пяти миллионов!

– А ты кредит в банке возьми…

– Легко сказать!

– Еще легче умереть. Ты даже не представляешь, как это просто. Заснешь и не проснешься. Даже не почувствуешь ничего…

– Ну, я не знаю.

– Все ты знаешь, Слава. И все понимаешь. Деньги мне нужны через неделю. Переведешь на старый счет и дыши свободно.

– Ну, я подумаю.

– Думать будешь, когда я тебе счет на десять «лимонов» выставлю. Ты этого хочешь?

– Договорились, – со слезами на глазах вздохнул Слава.

Глядя на него, можно было не сомневаться, что деньги поступят на счет вовремя и в полном объеме. Покидая ресторан, Сергил жалел о том, что не запросил десять «лимонов». Платков потянул бы и эту сумму. Через силу, но потянул бы…