Текст книги "Горькое молоко—2. Кофе от баронессы Кюцберг"

– Это мы узнаем без проблем, – ответил ей майор.

…Гридин снял телефонную трубку и позвонил, что бы к нему срочно доставили в кабинет городского таланта и потерпевшего Ивановского. Когда он звонил, то пристально, не отводя глаз ни на секунду, смотрел на Вовку и карандашом по столу выбивал замысловатый ритм похожий на кубинскую румбу.

В кабинет вошёл щупленький паренёк, который был похож на скрипача или коллекционера открыток. В школе и на улице таких парней, называли «Целеустремлённые чижи» или просто чижики.

Ивановский в руках держал носовой платок, прикрывая им, разбитые губы и на Вовку не обращал никакого внимания. По его первому взгляду Гридин понял, что с Колчиным произошла внеочередная осечка. Вовка неоднократно срывался у него от уголовного преследования, умно изворачиваясь, создавая себе алиби.

– Объясни Серёжа, что вчера с тобой произошло вечером? – задал он вопрос парню.

Убрав платок в карман, Ивановский кашлянул в кулак:

– Я шёл вчера с изостудии со своей последней работой, которую я писал для выставки «КОСМОС». На улице Воровского ко мне подошли два парня, которых я видел впервые и стали просить у меня бабки. Я в этот день был без денег, и естественно дать мне им было нечего. Тогда светлый парень с мясистым носом вырвал у меня картину. Потом ударил меня вначале в плечо, затем два раза в лицо. А второй с подстриженным затылком лазил по моим карманам, забрав электронный калькулятор, ключи и записную книжку. Она для меня очень дорога, так как мне её подарил известный космонавт. Он занимается, темой космоса, – тем – же творчеством, что и я – пояснил он. – Очистив мои карманы, парень тот, что лазил по ним, сказал, что в следующий раз для Колчака деньги носи всегда, иначе постоянно будешь получать в нюх. Пока я вытирал кровь с носа и губ, они спокойно ушли, прихватив с собой мою картину.

…Вовка понял, что за парень стоит перед следователем, – это был известный и подающий надежды молодой художник Сергей Ивановский, – учащийся четвёртой школы, о котором писали все газеты. Его художественная тематика была, космос. Творчество Сергея Ивановского молодого художника, заинтересовало одного из знаменитых космонавтов страны, потому, что на досуге он предавался аналогичному искусству. И они, где – то встречались на публике, о чём печатали местные газеты.

– Значит, ты говоришь, что до этого ты тех ребят нигде не видел? А вот этого молодого человека ты не знаешь? – спросил майор у Ивановского, показывая на Вовку.

– Визуально знаю хорошо, у меня великолепная зрительная память. Особенно на лица, но лично с ним не знаком, – ответил художник. – Мне приходилось с ним встречаться на улице и на стадионе, – добавил Сергей.

– Я тебе сейчас его представлю, – если ты с ним не знаком, – сказал Гридин. – Перед тобой находится Колчин Владимир, которого все кличут Колчаком. Второго Колчака у нас в городе нет, а та шпана, видимо были самозванцы, прикрываясь его кличкой, – сделал приятное заключение для Вовки Гридин.

– Мне понятно это было сразу, что вы не того привели, – тихим голосом произнёс художник. – Когда я находился у дежурного, время зря не терял. На листе, я составил портреты тех ребят. По ним их вполне можно разыскать.

…Иванов достал из кармана вчетверо сложенный лис бумаги и протянул его майору. Тот посмотрел на него, а затем протянул Колчину:

– Взгляни внимательно, может, признаешь кого? – при этом он впился своими глазами в Вовку.

Колчак покрутил листок в руках и вернул его назад Гридину:

– Нет, таких лиц, я не встречал и не знаю, – заверил он майора.

…Ему было трудно сдержаться и не выдать себя в этот момент. Он ни одним мускулом своего лица не показал, что знает их хорошо. На него смотрели парни с третьей школы, которые жили на улице Чапаева, и для Колчака они считались мелкой шушерой, – это были Вилок и Лёха Нобель, имея на своей лицевой вывеске, толстый и постоянно дрожащий, как студень нос.

– Пускай будет так, – раздражённо сказал Гридин, – хотя я не верю тебе. Знаю, что в городе с таким полётом ты всех своих одногодок знаешь, которые и тебя знают, как облупленного. В чём я не сомневаюсь. Не хочешь нам помочь, ну и на здоровье. Мы их без твоей помощи найдём.

Гридин, несмотря на Вовку, извинился перед матерью и Колчаком за беспокойство, проводил их до выхода.

…Колчак не откладывая дело в долгий ящик, так как возмущению его не было предела, выйдя из милиции, бросился искать двух молодчиков, из-за которых ему пришлось провести неприятный разговор с сотрудником милиции. По словесной мальчишеской почте он разыскал их на стадионе Спартак. Они сидели втроём на трибуне и резались в карты. Третий Вовке тоже был известен, – это был птицелов по кличке Клёст. Он занимался ловлей птиц и продавал их на рынке. В школе он не учился и нигде не работал. Колчак спокойно подошёл к ним, поздоровался и присел на трибуну:

– Клёст, сходи, прогуляйся, – обратился он к птицелову, – нам поговорить надо. Придёшь минут через десять.

Клёст забрал с кона свои деньги, положил карты и молча, спустился с трибуны. Вовка не вставая с места, ударил пятернёй по лицу Вилка, от чего, тот завалился на другой ряд.

Лёха Нобель, испугавшись, сорвался с места и как заяц начал прыгать по рядам, до тех пор, пока не добрался до нижних мест.

– За что Колчак? – слезливо взвыл Вилок.

– Ты шакал, у кого вчера по карманам шарил? – Знаешь? – ударил ещё раз его Колчак в грудь. Ты знаешь, что по вашей милости меня в ментовке терзали, как врага народа?

– Ты – то здесь причём, – закрывая лицо обеими руками, ныл Вилок.

– А кто прикрывался моим погонялом, – ударил Вовка сверху по голове Вилка.

– Да не Колчак, я говорил, а Копчак. Фамилия у меня Копчаков, – поняв, чем выразилось недовольство Колчака.

…Вовка не знал, что он носит такую фамилию, всегда считая, что кличку Вилок он получил от фамилии Вилков. От такого известия ему стало не по себе. Но отступать смысла не было. Показывать мягкость своего характера перед отморозками он посчитал излишеством.

– А что ты залез в чужой карман и паспорта своего не оставил? – иронически спросил Вовка, – какой же умник совершая преступление говорит своему потерпевшему фамильную кличку? Не разумно поступаешь Вилок. Созвучие похожее прослушивается здесь Колчак – Копчак. Мне, конечно, наплевать, что вы натворили. Вас милиция не сегодня, так завтра обязательно найдёт. Художник Ивановский, – городская знаменитость, нарисовал ваши портреты. А вы избили и ограбили именно его. Если я вас узнал, то менты и подавно найдут. И они уже рыщут с этими портретами по городу. Опрашивают всех ребят нашего возраста. Картину художник готовил на выставку, и записной книжкой он очень дорожит. Теперь размышляйте, как выпутываться будете. Думаю, в первую очередь пока вас менты не повязали нужно вернуть всё его вещи, а потом вести с ним разговор о перемирии. Перепуганный Вилок, сразу засуетился и крикнул стоящему внизу Нобелю, который слышал весь разговор:

– Что делать будем Лёха?

– А мне, откуда знать? – развёл он руки.

Вовка, проходя мимо Нобеля, врезал ему сильную оплеуху, от которой тот завалился под ряды.

– Вот так справедливо будет, – бросил он ему в лицо и пошёл домой, удовлетворённый, что наказал шпану.

ТАЙНИК

Разбирать обвалившийся погреб в сарае одному было сложно. И Вовка решил в воскресный день пригласить Марека.

Они, вооружившись маленьким ломиком, сорвали с пола фанерный кряж и сложили его у стены в стопку. Перед их глазами вместо погреба лежала куча отсыревших и побитых кирпичей. Работы было много, но деваться было не куда. До щитка надо было добираться. Они носилками стали выносить кирпичи к контейнерам для мусора. Почти четыре часа ушло на их работу. Когда последний кирпич лёг на носилки, ребята осознали, что погреб был пуст и никакого металлического электрического щитка не просматривалось:

– Ни на Захара, ни на дядю Севу это не похоже, – огорчённо произнёс Колчак, – не могли они так подшутить надо мной.

– Может, попробуем капнуть? – предложил Марек.

– Будем пробовать, – сказал Колчак и взял в руки ломик.

Этим ломиком он начал прошивать глинистое дно погреба. Почти на дуршлаг было похоже дно от ломика, но звук инородного предмета не ощущался.

Ломик взял Марек и стал им проверять бока погреба.

Он глубоко засопел, когда услышал глухой звук. Ломик упёрся во что – то твёрдое:

– Вот он тайник, – радостно воскликнул Марек.

Вовка взял в руку сапёрную лопату и стал усердно отковыривать пласты глины. Ранее щиток был помещён в подготовленную глиняную нишу и выполнял функцию сейфа. Но когда надобность в нём отпала Минин замаскировал его. – Так подумали ребята. Они открыли крышку щитка и помимо свёртка обнаружили тяжёлый свёрток, обёрнутый в байковую материю и перевязанный чёрной изоляционной лентой.

Разорвав ленту и развернув свёрток, они ахнули. На материи лежал настоящий немецкий нож, со свастикой на ручке, и весь в смазке пистолет системы Вальтер с двумя дополнительными обоймами к нему.

– Ничего себе, вот это арсенал, – присвистнул Вовка. – Марек ты молчи, никому не говори, что мы с тобой нашли. Эта вещи хорошие, но не наши. А так я бы эту память о Захаре оставил себе.

– Смотри лучше нутро этого ящика, – сказал Марек, – может Захар и тебе память о себе оставил.

Вовка отложил свёрток на грунт и стал тщательно в полумраке щупать внутри щитка:

– Ты прав Марек, – вытащил он из щитка небольшую обувную коробку. По её размерам можно было судить, что коробка была от детской обуви и тоже, как и свёрток перевязана изоляционной лентой.

Вовка в руке примерно взвесил коробку:

– Здесь точно не Вальтер. Больно лёгкая коробка. Наверху посмотрим, – сказал Колчак, – здесь видимость неважная.

Когда они открыли коробку, то к их удивлению они нашли наверху в слюдяной упаковке женский лёгкий под цвет граната шарф и такого же цвета перчатки. Затем Вовка достал две пачки трёх рублёвых купюр. Новые богатые золотые серьги, и перстень с гранатовыми камнями. А так – же два обручальных кольца. На всех изделиях висели бирки. На дне коробки лежал чёрный пакет для фото. Вовка открыл его и достал оттуда четыре фотографии. Две фотки были Захара, а две красивой женщины лётчицы.

– Это Нина Зарецкая, – сказал Колчак, – и всё что здесь лежит, предназначалось ей. Это для памятника он фотографии и деньги положил. Кто она ему я не знаю, но догадываюсь. И поэтому волю покойного, мы с тобой должны выполнить через год. Вместо дерева у них на могилах будет мрамор. То что она Нина я знал. Мне Захар про неё много рассказывал. Любил он её до безумия. Но то что Захар планировал лечь в могилу рядом с ней, для меня это новость.

Напрягая свою зрительную память, Вовка ещё раз внимательно всмотрелся в фотографию женщины:

– Красивая тётя, – сказал он, – кого – то она мне напоминает?

Марек взял фотографию в руки и, прищурив глаза, определил:

– Это Татьяна Доронина, что в Мачехе снималась. Хорошая актриса. На неё Надька Крупа немного смахивает.

– Скажешь тоже, – вырвал фотографию Вовка, – мы с Надькой в одном корыте в детстве полоскались. Она на свою мать похожа.

– С Севой Пескарем Колчаку не суждено было встретиться в ближайшие дни. Колчак с Мареком поехали на речном трамвайчике на улицу Ильинская, где жил Сева. На крыльцо вышла престарелая женщина. Это была его мать. Она была глуховатая и ничего вразумительного не сказала. Так и не поняв, что нужно молодым ребятам от её сына, она показала им на крутой спуск улицы.

В этот вечер отец Жиги, скажет Колчаку, что Севу возможно никогда не придётся увидеть. Его закрыли и надолго за серьёзные преступления.

***

Вовка часть денег отдал Ивану Романовичу, на памятник, часть отдал матери и часть оставил себе на радостные дни. Ювелирные изделия и фотографии спрятал в своей спальне. Свёрток Вовка забрал из голубятни и отнёс в подвал, положив его в дальний угол под топчаном, закидав тряпками. Свою находку ему не терпелось показать близким друзьям. Иметь такой арсенал настоящего немецкого оружия это было сверх всякой мечты.

«Восьми зарядный Вальтер, это не самопал, которые выпиливали мальчишки из куска дерева и прикреплённой металлической трубки, служившей стволом. Вальтер, любому оппоненту ощутимое внушение сделает», – так думал Вовка.

На следующий день Вовка, достал свёрток, и они вечером с Мареком направились на берег пострелять из пистолета. Разобрались они с его устройством без всяких затруднений. Стрелять начал Вовка в пустую консервную банку, которую подвесили на сук дерева. С первого выстрела банка улетела на несколько метров. Сашке, стрельнуть не удалось, с огородов послышался возмущённый крик:

– Вы, что там делаете? Откуда боевое оружие взяли? Сейчас милицию вызову!

– Саня, валим, пока нас не спалили, – тревожно сказал Вовка, пряча пистолет в тряпку. – Откуда он только взялся.

– Делаем ноги, я знаю этого мужика, это полковник в отставке. Он в четвёртой школе ОБЖ раньше преподавал, – прошептал Марек.

Они вдоль берега пробежали несколько метров и свернули в знакомый проулок, затем вышли на многолюдную улицу. Успокоившись, друзья спокойно дошли до дома и спустились в подвал. Свёрток Вовка положил на старое место.

– Пускай здесь лежит, до лучших времён, не дай бог с ним попадёшься, – сказал Вовка, – я, однажды из самопала в деревне у деда на лодке выстрелил, моментально милиция приехала, пришлось его утопить в речке. А он был не мой, Генки Плотвы.

– Мужик, этот, который видал нас дотошный, его по роже видать, он запросто может капнуть в милицию, – предостерёг Марек Вовку. – На берег, ходить пока не нужно, он точно нас запомнил. Вот вода спадёт, тогда можно вылазки делать.

…Холин, отставной полковник, после услышанного выстрела позвонил в милицию. Милиция опросила его, о приметах подростков. Забрала консервную банку, по которой был сделан прицельный выстрел, и уехала.

После выходного дня к Вовке за парту на лабораторной работе по химии, подсел Женька Коровин, который приехал в начале последней четверти из Кировской области. Обычно он сидел всегда со Славкой Фоминым, болезненным мальчиком, но одним из лучших учеников не только в классе, но и в школе. В этот день Славка в школе отсутствовал, и Коровин решил составить одинокому Колчину компанию.

Парень этот был из семьи врачей. Вовке он понравился с первого дня, вёл себя достойно и не был выскочкой. Он был на год старше Колчака, любил книги и со спортом дружил, но не серьёзно, а на уровне любителя, – любил коньки и велосипедный спорт. Им было о чём поговорить, к тому же Женька, как и Вовка тоже имел ранний интерес к девочкам. Одно в нём только Вовке не нравилось, внешне он был сильно похож на одного из палачей третьего рейха Гейдриха. Коровин был комсомольцем и считал, что ему без КПСС будущего не видать. У Вовки своё мнение было к различным членствам. Он считал неверным открывать калитку в светлое будущее через членство в любой партии. Человека должны судить по поступкам, а не по членству в партии. Вовка всегда умело проводил параллели между генералом Красной армии Власовым и генералом СС Гейдрихом. Оба они были партийцы, Власов был предатель, а Гейдрих главный душитель пленённого народа в концентрационных лагерях. Ни у того ни у другого по жизни не было друзей. Для них другом являлась партия.

…Колчак особо душу перед Коровиным не раскрывал и о чём – то запретном, он мог говорить только с верными друзьями, с которыми вырос вместе.

Из школы они вышли вместе. К ним подошёл мужчина в штатском и попросил пройти в машину, которая стояла, тесно прижавшись к стенке школьных мастерских. Их, обоих привезли в милицию.

В кабинете сидел знакомый майор Гридин. У него как всегда были прилизаны назад волосы. На мальчишек Гридин не смотрел. Уткнувшись в ящик письменного стола, он рылся в бумагах.

– Пистолет принесли? – спросил он, не отрывая головы от стола.

– Какой пистолет? – удивлённо расширив глаза, переспросил Вовка.

Майор приподнял голову и бросил на обоих подростков испытывающий взгляд:

– Вам лучше знать, какой, или подсказать? – и он выложил на стол знакомую консервную банку с дыркой.

– Вот эта баночка имеет отверстие, по которому наши эксперты определили, что сделано оно из пистолета П. – 38, системы Вальтер, калибра 9 миллиметров. Я вам предлагаю, добровольно сдать оружие, чтобы не накликать себе беду. И, похоже, что этот пистолет тянет за собой не одно преступление. Сдадите оружие, будете освобождены от уголовной ответственности.

– Ничего не знаем, – отнекивался Вовка.

Он не обратил внимания на слова Колчака, только пристально обвёл взглядом ребят и добавил:

– Если конечно последуете моему совету и скажете, где его нашли. Сейчас для опознания привезут свидетеля, который видел вас вчера, и тогда уже будет поздно. Я жду с нетерпением ваших признаний.

– О каких признаниях может идти речь, если, я в вашем городе человек новый и с Колчиным только сегодня близко познакомился, – сказал Женя Коровин. – Вы хватаете меня среди белого дня, ни чего не объяснив, заталкиваете в машину, и здесь требуете от меня выдачи какого – то Вальтера, о котором, я не имею ни малейшего предоставления. Дайте мне позвонить родителям на работу или старшему брату в областную прокуратуру. Он у меня там работает.

– Успеешь, позвонишь после опознания. Говорить больно хорошо научился. Никто тебя не хватал, а пригласили для доверительной беседы. Тебе вообще мирно с нами нужно говорить и не подводить своего брата, который является работником прокуратуры. Не осложняй своего положения.

Майор настойчиво буравил своим взглядом ни о чём не ведавшего Коровина. Но тот спокойно держался, зная, что вины на нём никакой нет, и это недоразумение скоро разрешится.

В кабинет вошёл сержант, доложив, что свидетель Холин доставлен и находится за дверями кабинета.

– Пригласи его сюда, – обратился майор к сержанту.

В кабинет вошёл, ступая широким и чётким шагом Холин. Несмотря на то, что он был в гражданской одежде, подтянутость и офицерская выправка, в нём угадывалась. Не дождавшись, вопроса майора, он внимательно посмотрел на ребят:

– Насчёт этого сомневаюсь, – показал он на Вовку, – а вот этот вороной точно был.

Он смотрел на Женю Коровина, словно изучая его. Обошёл вокруг него и посмотрел на уши:

– Я, здесь ошибиться не должен, хоть и находились они от меня на приличном расстоянии. На нём курточка ещё зелёная была. Все они у меня на виду. На речку ходят купаться, мимо моего дома. А этого смоляного я давно знаю, – кивнул он на Коровина. – Хулиганистый парень!

Вовка понял, что волосы Марека, одинаковые по цвету с новичком, почему они и ввели полковника в заблуждение. Мысленно он просчитывал ситуацию. Интуиция ему подсказывала, что их должны отпустить.

Коровин, не теряя самообладания, вопросительно взглянул на полковника и спросил:

– В какое время вы могли меня видеть на берегу?

– В девятнадцать часов, это было, – уверенно сказал полковник.

Женя Коровин, отвёл взгляд с полковника и обратился к майору:

– Я, прошу вас записать его показания и мои, если это очная ставка. Также хочу вас заверить, что живу и нахожусь в вашем городе недавно, и гражданина этого вижу в первый раз. И зачем мне приезжать с военного городка сюда в город вечером. Позвоните моим родителям в больницу, они вам скажут, где я был вчера весь день. К тому же зелёной куртки у меня никогда не было, этот цвет я терпеть не могу, – смело заявил Коровин.

– От брата об очных ставках узнал или привлекался уже? – спросил с издёвкой майор. – Я же не сказал, что провожу очную ставку. Просто пригласили, человека, который смог признать стрелявшего из пистолета в данном случае им оказался ты. Товарища твоего я отпускаю, а с тобой мы будем работать.

Вовка уже не удержался, он понял, что твердолобого майора нужно немедленно прошибать фактами:

– Товарищ майор, этот парень говорит правду, он недавно в нашей школе учится и живёт на военном городке. Зачем ему ходить на Волгу с нашего спуска? Это же далеко. Я знаю, что у него родители врачи и работают в больнице на военном городке. Вы можете позвонить в школу, там подтвердят наши слова. Мужчина ошибся, перепутал его с кем – то.

…Майор попросил ребят выйти за дверь кабинета и подождать в коридоре, оставшись с полковником наедине:

– Ну, что товарищ Холин узнали? – Он это? – спросил вполголоса майор.

– Без всякого сомнения. Я, откровенно говоря, и на смоляного мальчишку всерьёз хотел сказать. Сильно он смахивает на второго парня. Но точно там его не было.

– Ясно, что не он, но мы и второго найдём, никуда от нас не денется. А Колчина голыми руками не возьмёшь. Спортсмен хороший, чемпион области и Поволжья. В школе хорошо учится. Приличная мать, но прогнил до мозга костей. Врёт и глазом не моргнёт. Всё улица, и окружающая среда влияет. Он у нас давно на примете. По дракам сигналы были, так он как угорь промеж пальцев выскальзывает. Мы бы его и с пистолетом поймали, да вот пальчики только ваши на банке оставлены. Ну, ничего всё равно его прищучим. Пистолет в руках любого человека опасен, а в их возрасте троекратно опасен. А Колчин может такого натворить, что век не отмоется.

– Понимаю я товарищ майор всё, – сказал Холин, – но больше я вам ничем помочь не могу.

– Ладно, Виктор Игнатьевич, спасибо вам и за это. Вы сейчас выйдете в коридор, извинитесь перед мальчишкой и скажите, что ошиблись. И я тоже извинюсь перед ними и с миром отпущу. Оружие постараемся сегодня же изъять у Колчина. Он вернее всего пойдёт после милиции к своему Вальтеру, – перепрятывать будет. Я их психологию знаю, – сказал Гридин.

Первым вышел из кабинета, полковник. Вежливо извинившись перед Коровиным, он отдал ему честь по – военному, затем удалился не прощаясь.

Майор, вышел следом, за ним.

– А ты чего здесь сидишь? – спросил он у Вовки, – тебя я давно отпустил. – И переведя взгляд на Коровина, сказал:

– А с тобой парень недоразумение получилось, обознался свидетель. Ступайте по домам, но если вдруг узнаете о наличие у кого – то Вальтера, непременно дайте знать мне. Моя фамилия Гридин Вячеслав Андреевич, – и он показал на табличку своего кабинета.

– Можно было и не представляться, я вас давно знаю, – сказал, развязано Вовка.

– А моё обращение относится не к тебе, а к твоему однокласснику, – поправил Колчака Гридин.

Ребята вышли из отделения, обсуждая действия милиции.

– Хорошо, так обошлось, а то стали бы нервы трепать, – сказал Вовка.

– Никогда не нужно бояться, если ты ни в чём не виноват. И если с тобой разговаривают официальным языком, то и ты переходи на него. У меня старший брат работает следователем областной прокуратуры, и я ознакомлен, как нужно себя вести в подобных ситуациях, – со знанием дела, ответил Коровин. – Сам, я тоже готовлюсь, стать следователем и сейчас изучаю литературу по криминалистике, правда, в небольшом объёме.

Вовка проводил Коровина, до автобусной остановки и направился в сторону своего дома.