Текст книги "Загадка пропавшего Боинга. Приключения знаменитого сыщика Макса Пипсена"

Глава 5

Самолет, в котором прилетел знаменитый сыщик, приземлился в аэропорту Пенанга рано утром.

Во время руления лайнера к зданию аэропорта сыщику из иллюминатора было видно, что рядом имеется еще одна взлетно-посадочная полоса, огороженная забором с проволочным заграждением. Невдалеке угадывались очертания авиационных ангаров и каких-то складских помещений, а также виднелись работающие локаторы воздушного слежения. Макс обратил внимание также на несколько зачехленных истребителей, стоящих на аэродромном поле.

«Наверное, военная база», – мелькнула мысль.

Потом его размышления переключились на предстоящее расследование и детектив ощутил знакомый внутренний мандраж, предшествующий настоящему делу. Ему уже не терпелось ринуться в бой, снова встать на след и начать раскручивать очередное дело, в котором сейчас было многовато вопросительных знаков.

Впрочем, сыщик надеялся, что пригласивший его человек сумеет пролить свет на это темное дело.

Ахмад Ибрагим должен был ожидать прибывшего гостя в аэропорту.

…………………………………………………………………………………………

Встречающий оказался невысоким смуглым человеком среднего возраста, внешность которого указывала на его национальную принадлежность.

Как уже ранее выяснил для себя детектив, коренные малайцы являют собой колоритное сочетание восточных наций, что выгодно отличает их от представителей соседних стран, более чернявых и внешне менее привлекательных.

Ахмад Ибрагим сердечно поприветствовал прибывшего сыщика, пожав его огромную лапу двумя руками, после чего приложил одну руку к сердцу и попросил следовать за ним. Они уселись в припаркованный автомобиль хозяина и отправились по главной дороге в столицу острова город Джорджтаун.

……………………………………………………………………………………………….

Вилла, куда был доставлен Пипсен, резко диссонировала со скромным автомобилем Ахмада, да и сам он не напоминал владельца столь богатого имения.

Вилла была огромным трехэтажным зданием, облицованным белым мрамором. Изумрудную зелень окружавшего ее парка разрезали асфальтированные дорожки, обсаженные аккуратно подстриженными кустами. Где-то за домом пронзительно и противно заорал павлин.

Домовладение окружал высокий забор, над основанием которого в причудливом орнаменте переплетались чугунные решетки. Над автоматическими воротами сыщик заметил камеры наружного наблюдения.

Хозяин и его гость расположились на веранде, перед которой синела гладь небольшого бассейна. Неслышно вынырнувший из дома смуглолицый человек молча поставил на стол поднос, уставленный дымящимися чашками с кофе, а также бутербродами и фруктами. После чего столь же неслышно удалился, не издав ни единого звука. Ахмад Ибрагим жестом показал сыщику, что можно приступать к трапезе, а сам откинулся в плетеном кресле и стал рассматривать верхушки крон деревьев, окружающих виллу. В этом молчании прошло минут пятнадцать, за которые сыщик успел перекусить и выпить чашку ароматного напитка.

– Мистер Пипсен, – нарушил молчание хозяин, -Я полагаю, что настало время посвятить Вас в то, ради чего Вы посетили Пенанг. Я и мои друзья крайне признательны за это, при том, что мы не были до сих пор лично знакомы и поэтому такой знаменитый детектив самим своим согласием уже оказал нам высокое доверие, приехав по просьбе моей племянницы.

Ахмад говорил по-английски очень хорошо, лишь с небольшим акцентом, используя в своей речи витиеватые восточные выражения.

Пипсен, не желая его перебивать, лишь склонял голову в знак понимания и согласия с услышанным, тем самым интуитивно поддерживая разговор в принятом здесь стиле и с соблюдением установленного этикета.

– То, что Вы не задали ни единого вопроса с момента нашей встречи, делает Вам честь и я отдаю должное выдержке моего уважаемого брата– позволите Вас так называть? – у нас в Малайзии подобное обращение часто встречается между людьми, не являющимися родственниками, и просто подчеркивает их уважительные и доверительные отношения.

Во-первых, я хочу сообщить, что вилла, на которой мы находимся, не является моей собственностью: я здесь такой же гость, как и Вы, ну, может, чуть более частый посетитель.

Откуда может быть такая роскошь у бывшего руководителя безопасности полетов авиакомпании?

Вилла принадлежит моему родственнику, который работает в правительстве на очень высокой и ответственной должности. Мы оба находимся здесь по его личному приглашению, я всего лишь человек, уполномоченный ввести Вас в курс дела и сообщить крайне важные факты, скрытые от прессы и мировой общественности. Я полагаю, что владение этой информацией, а также моя личная позиция по отношению к случившемуся явились причиной моего увольнения после 20 лет беспорочной службы.

Пипсен сцепил пальцы на колене и весь превратился во внимание.

Начиналось самое интересное.

………………………………………………………………………………………………

– Так вот. Капитан лайнера, исчезнувшего над Индийским океаном 8 марта этого года, является моим близким товарищем. Наша дружба насчитывает более двух десятков лет, она началась в те годы, когда мы оба учились в летной школе, потом в академии. Захари Шах выбрал небо и стал высококлассным пилотом, командиром Боинга, а я сделал неплохую карьеру в кресле руководителя полетов. Мы с ним поддерживали близкие отношения все эти годы, дружили семьями, и более близкого товарища у меня никогда не было. И вот теперь, после этой таинственной истории, моего товарища готовятся отдать на заклание и прямо обвинить в гибели лайнера и всех, кто находился на его борту. Вы можете себе представить, что это будет означать для его семьи? Не говоря об отсутствии пенсии по потере кормильца, гарантировано всеобщее людское осуждение как минимум. А это в нашем обществе едва ли ни самое тяжелое наказание…

– Есть вопрос, – сыщик наконец подал голос, – А какие есть основания выставить капитана лайнера в роли крайнего?

– Увы, мой уважаемый брат. Основания есть, и довольно веские. Установлено, что на границе ответственности малазийского и вьетнамского диспетчеров самолет совершил маневр разворота практически на 180 градусов, и сделано это было в ручном режиме, то есть пилотом. После чего он выключил транспондер и продолжил полет, не отвечая на вызовы, в сторону острова Пенанг и далее в акваторию Индийского океана, западнее Австралии. После чего исчез со всех экранов радаров.

– Позвольте, но насколько мне известно, после выхода из зоны малазийского диспетчера самолет вел второй пилот, а не капитан Захари?

– Истинно так. Но капитан корабля– и только он, принимает решения о смене курса, в чьих руках бы не находился штурвал. Только он в ответе – это закон.

– Теперь понятно. А откуда известен дальнейший маршрут лайнера, если он следовал с выключенным транспондером? Вопрос дилетанта, конечно, но я хочу понять, чтобы во всем разобраться.

– Конечно, для этого мы Вас и побеспокоили, чтобы получить возможность приблизиться к разгадке. Транспондер – это радиопередающее устройство, эдакий «передатчик-ответчик». Его отключение не идентично потере всех данных летящего самолета и его маршрута. Существует также ряд датчиков, выдающих информацию в автоматическом режиме и улавливаемую как спутниками, так и радарами на земле. А поскольку этот лайнер летел преимущественно над водой, то количество фиксируемых сигналов было намного меньше, что затруднило определение его точной траектории полета и дальнейшего исчезновения.

Сыщик задумался. Его уши, как обычно, пришли в движение.

Повисла пауза.

– То есть, если я правильно Вас понял, капитан лайнера, принявший решение о резком развороте и выключивший радиопередатчик, является основным подозреваемым в его исчезновении. Какой смысл? Самоубийство? Или религиозная одержимость с целью массового покарания неверных? Извините за такую постановку вопроса, но я пытаюсь логически завершить эту версию, с которой, как я понял, Вы категорически не согласны.

– Я понимаю Вас, мой брат, это нормальная формулировка. Отвечу кратко. Мой близкий друг, которого я так хорошо знаю, не религиозный фанатик, а искренне верующий мусульманин. Самоубийство у мусульман– самый тяжкий грех, поэтому, чтобы не происходило в его жизни, он никогда бы не пошел на этот шаг. Тем более, убив более двухсот невинных людей совершенно разных национальностей.

– Кстати, я смотрел списки пассажиров– более двух третей китайцы.

– Это ни о чем не говорит. Практически на всех рейсах в города КНР китайцы составляют большинство пассажиров. Это статистика. А мой друг капитан Захари ровно относился к людям любых конфессий, будь то конфуцианцы или христиане.

– Ну хорошо, допустим, Вы правы. Какое объяснение можно придумать для вышеуказанных фактов? У меня пока нет никаких мыслей.

– Мистер Пипсен, сейчас я перейду к фактам, которые, быть может, и не дадут ясности в происшедшем, но почему-то являются табу в нашем ведомстве. Да еще таким, что я потерял свою должность, когда пытался разобраться и сопоставить факты. Наверное, я был наивен, когда написал докладную шефу авиакомпании и руководителю расследования, – мистер Ибрагим широко развел руки и сокрушенно вздохнул.

– Я уже упоминал о множестве датчиков, автоматически снимающих показания с узлов и агрегатов летящего самолета, которые улавливают спутники, находящиеся на околоземной орбите. Я озадачился поиском и расшифровкой таких сигналов и получил невероятную информацию.

Возможно, Вы знаете, что высота в авиации исчисляется в футах, но я для простоты буду оперировать метрами.

Так вот. Стандартная высота для Boeing-777-200ER -так называемый эшелон, -составляет 27 000 футов (извините, я забылся…), или примерно 9000 метров. Максимальная высота, согласно летным правилам, около 13 100 метров. Это определено на основании максимальной эффективности работы двигателей, зависящих от разреженности воздуха.

Естественно, что чем выше над уровнем Земли– тем разреженнее атмосфера, и двигателям нужно работать на максимальном ресурсе, чтобы обеспечить необходимую скорость. К тому же, при сверхнизких температурах за бортом, порядка -70 градусов, содержащаяся в топливе вода кристаллизуется, что может привести к закупорке топливопроводов и остановке двигателей. Очень опасное явление. А столь низкие температуры характерны при дополнительном наборе высоты.

Пипсен наклонил голову, готовясь услышать нечто необыкновенное.

– Полученные мной данные с американского спутника, считывающего показания работы двигателей, зафиксировали в точке нахождения самолета над Андаманским морем высоту в 18 000 метров.

Это практически вхождение в стратосферу.

Глава 6

Благообразный старик сидел в маленьком кафе аэропорта Паноа, столице островного государства Минезия, и смотрел сквозь большое окно на летное поле, где началась заправка их воздушного судна.

Полуторачасовой полет на маленьком самолете, взявшем пассажира на атолле Дьявола, прошел почти незаметно. Погода была ясная, самолет летел достаточно низко, и старик с любопытством рассматривал океанские пейзажи, проплывающие внизу. Он давно был лишен возможности созерцать красоты Океании с высоты птичьего полета, поэтому это зрелище не наскучило ему до самой посадки.

Звали старика Николай Сташевский, доктор физико– математических наук, в прошлом известный российский ученый, – и он держал путь в столицу Новой Зеландии, город Веллингтон, где его ждала встреча с всемирно известным режиссером Питером Джекобсом. Самолет принадлежал киностудии и был специально отправлен для доставки Сташевского.

Старик выглядел довольно необычно, и немногочисленные посетители кафе с удивлением рассматривали довольно экзотическую внешность пассажира, сидящего за столиком около окна и прихлебывающего кофе из пластмассового стаканчика. Роста он был невысокого, худощавый, загорелый до черноты, что, впрочем, было обычным явлением в тропических широтах. Длинные седые волосы сзади были завязаны в хвост, белая борода перехвачена несколькими лентами и заплетена в длинные косицы. Но особенно выделялись его глаза: небесно-голубые, лучистые, – они смотрели на окружающих открыто и доверчиво. Весь облик необычного посетителя излучал доброжелательность и какую-то детскую наивность.

Таможенного чиновника не заинтересовал багаж единственного пассажира летевшего транзитом коммерческого рейса. Впрочем, багажом назвать небольшой рюкзак со сменой белья и небольшой кейс, заполненный малопонятными предметами и исписанными листами бумаги, можно было лишь с натяжкой, поэтому формальности в аэропорту были сведены к минимуму.

Сташевский ожидал окончания заправки самолета, коротая время в местном кафе.

На летном поле появилась машина с надписью Postal Delivery, которая подъехала к прилетевшему самолету. Из кабины вышел человек в форменной майке и начал переговоры с пилотом, причем делал это весьма экспрессивно, дополняя свою речь активностью рук.

«Странно, – подумал старик, -Частный коммерческий рейс вроде бы не должен заниматься перевозкой почтовых отправлений. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Отстал от жизни на своем острове.»

По жестикуляции участников было понятно, что один хотел что-то отдать, а второй категорически не желал принимать.

Переговоры закончились победой представителя почтовой службы– пилот все-таки взял небольшую продолговатую посылку, повертел ее в руках, читая написанное, потом передал второму пилоту, который как раз закончил внешний осмотр самолета и присоединился к нему. Почтовое отправление перекочевало в салон самолета. Заправщик отсоединил шланг и уехал. Пилоты поднялись по трапу в самолет, сделав приглашающий жест пассажиру, все еще наблюдавшему за ними через окно аэровокзала.

Сташевский расплатился и вышел на летное поле, где маленький самолет уже прогревал двигатели при сорокоградусной жаре.

Взойдя по лесенке в салон, он бросил прощальный взгляд на аэродром Паноа и прошел к своему месту.

………………………………………………………………………………………………

Самолет быстро разбежался по взлетной полосе и взмыл в ясное небо.

Впереди ожидал перелет над океаном в течение трех с лишним часов, и Сташевский, откинувшийся в удобном кресле, вернулся мыслями к предстоящей встрече. Настроение у него было самое безмятежное, будущее рисовалось в радужных красках и ничего, казалось бы, не предвещало неприятностей.

Как и большинство крупных ученых, Николай Сташевский во всем, что не касалось изучаемой им науки, был достаточно наивным и непрактичным человеком. Его даже не удивил тот факт, что переданная на борт самолета посылка лежала почему-то на соседнем кресле в салоне, притом, что имелся специальный грузовой отсек. Он бросил мимолетный взгляд на сверток и машинально отметил, что тот перехвачен лентами, на которых читалась надпись на двух языках: Недозволенных вложений не имеется. Проверено и зафиксировано в Посольстве. Разумеется, он смог прочитать только надпись на английском, второй вариант был написан иероглифами, принадлежность которых Сташевский определить не смог.

Впрочем, эти наблюдения и их анализ заняли у него не более двух секунд, после чего ученый вернулся к своим мыслям.

Самолет уже оставил позади главный остров архипелага и теперь, набрав высоту, выровнял горизонтальное положение и взял курс на юг.

Двигатели ревели успокаивающе ровно. Начало клонить в сон.

В этот момент из пилотской кабины вышел второй летчик и занял кресло рядом со стариком. В руках у него был странный предмет, более всего напоминающий металлодетектор, которым пользуются в аэропортах при внешнем досмотре пассажиров. В ответ на вопросительный взгляд пассажира летчик сделал успокаивающий жест, потом взял посылку и пошел с ней в хвост самолета.

Ученый услышал непонятное попискивание, доносившееся сзади, повернул туда голову, но звуки тотчас прекратились. Второй пилот прошел мимо него в кабину, неся в руках посылку, после чего дверь за ним захлопнулась.

Очевидно, в течение нескольких минут летчики проводили переговоры по радиосвязи, однако, благодаря хорошей звукоизоляции кабины разобрать слова было невозможно.

То, что произошло после этого, Сташевский никак не ожидал.

Все тот же второй пилот быстро вышел в салон, держа посылку в руках, открыл люк в полу хвостового отделения самолета– и с силой выбросил полученный в аэропорту сверток наружу, после чего закрыл люк и прильнул к заднему иллюминатору.

Прошло не более десяти секунд– и снаружи раздался взрыв такой силы, что самолет ударной волной подбросило вверх. Непристегнутый к креслу Сташевский с размаху ударился головой о верхнюю полку и, кажется, набил порядочную шишку.

Выглянув в свой иллюминатор, сзади внизу он увидел облако густого дыма, поднимавшегося от воды.

– Ну что, доктор Сташевский, – послышался рядом с ним голос второго пилота, – Поздравляю Вас со вторым Днем рождения. Служба безопасности Новой Зеландии стоит на страже Ваших интересов и в моем лице желает приятного полета и мягкой посадки в Веллингтоне, —

и он улыбнулся широкой и открытой улыбкой.

Впервые за все время их совместного полета.

Глава 7

Сыщик молчал, переваривая услышанное. Обдумав полученную информацию, он обратился к собеседнику:

– Если я правильно понял, то самолет не только резко изменил курс и отключил данные радиообмена, но и зачем-то вошел в недопустимо высокий эшелон, где гражданские самолеты не летают. Как Вы это можете объяснить? Зачем это могло быть сделано экипажем?

Ахмад ответил не сразу. Чувствовалось, что прямо говорить о таких вещах ему трудно и он тщательно подбирает корректные формулировки.

– Видите ли, уважаемый мой брат, это, наверное, самый сложный вопрос. Получив на него ответ, мы бы смогли с большой вероятностью объяснить суть происшедшего с Боингом.

Лично я рационального ответа на это не нахожу. Иными словами: я не могу объяснить действия капитана Захари и цель, которую он преследовал такими маневрами.

Давайте попробуем порассуждать вместе. Итак. Капитан совершает крутой разворот на границе ответственности малазийского диспетчера, после чего берет обратный курс опять-таки в воздушном пространстве нашей страны, обходя с севера остров Пенанг, где мы с Вами сейчас и находимся. После этого, пролетая над Андаманским морем в сторону Индийского океана самолет круто набирает высоту с 9000 до 18000 метров, после чего окончательно пропадает с экранов всех радаров.

Я категорически исключаю версии угона– капитан в этом случае подал бы специальный сигнал, а также теракта или случайного поражения средствами ПВО. Последний вывод следует из отсутствия любой визуальной или телеметрической информации, говорящих в пользу этой версии.

– А что, террористы не могли захватить лайнер, чтобы никто из членов экипажа не успел подать сигнал?

– Нет, это исключено. После 11 сентября 2001 года (это даты террористической атаки на башни ВТО в Нью-Йорке, как Вы, несомненно знаете) всеми авиакомпаниями и наземными службами введены дополнительные меры контроля в аэропортах и внутренней безопасности на воздушных судах. И случаев вооруженного захвата самолетов после этого не было, имели место несколько инцидентов с имитацией взрывного устройства на борту, но это не в счет.

И потом: какая логика в наборе высоты с точки зрения умозрительных террористов?

– Кстати, – Пипсен поднял вверх палец, привлекая внимание к вопросу, – Какой практический смысл в подобных действиях? Предположим, что некто преследовал этим некую цель. Какую? Из Ваших объяснений я понял, что такой эшелон опасен для самолета и требует дополнительной тяги двигателей для удержания скорости.

А вот для пассажиров и экипажа это опасно или нет?

Собеседник искоса взглянул на сыщика и глубоко вздохнул.

– Да, мой друг, Вы проявляете поистине чудеса проницательности, задав этот вопрос. Я в своем рассказе уже подходил к нему, но Вы меня опередили.

Как специалист в этой отрасли, могу сказать с полной определенностью: резкий подъем на большую высоту вызывает симптомы, подобные кессонной болезни при резком погружении в толщу воды. Кислородное голодание, вызванное перепадом давления в салоне самолета, вызывает гипоксию, а если не поднять давление до необходимого значения– последует смерть.

Для установления требуемого давления воздуха в самолете имеются специальные клапаны: впускные и выпускные. Когда лайнер находится на земле– клапаны открыты, поскольку давление за бортом нормальное и оно уравнивается естественным образом.

Выпускные клапаны при взлете самолета и наборе высоты постепенно закрываются, включается поддув воздуха для повышения давления, создавая изменение так называемой «высоты кабины». При снижении лайнера внешнее давление воздуха повышается– клапаны снижают его уровень в салоне и кабине самолета, стравливая наружу излишки воздуха.

Разумеется, этими манипуляциями занимается автоматика, так называемые контроллеры, поддерживающие необходимую высоту кабины.

Однако, на панели управления Боинга имеется два переключателя режима выпускных клапанов и, соответственно, регулировать давление можно вручную.

– Почему два? – быстро спросил детектив. Было похоже, что у него появилась какая-то идея.

– Два переключателя потому, что в самолете имеются два клапана: передний и задний. Задний регулирует подачу воздуха в салон, а передний– в кабину экипажа. В ручном режиме можно устанавливать различное давление в обоих осеках.

– Еще вопрос. Наддув воздуха происходит из внешней атмосферы, или откуда-то еще?

– Стравливание воздуха производится из салона, а поддув– из воздушной смеси, предварительно закачанной в специальные камеры самолета, поскольку в условиях разреженной атмосферы за бортом ее взять просто негде.

– И что…? – Пипсен уже предвкушал первое открытие и прорыв в расследовании.

– Мне удалось выяснить, что при заправке воздухом самолета перед вылетом поступило указание максимальной заправки камеры через передний клапан, предназначенной для пилотской кабины. Таким образом туда был накачан излишний воздух, что в обычных условиях никогда не делается.

……………………………………………………………………………………………..

Вновь все так же бесшумно появился смуглый человек, который споро убрал с подноса чашки и печенье и так же сноровисто расставил чайные приборы и восточные сладости.

Мужчины погрузились в раздумчивое молчание, наблюдая за действиями прислуги. Очевидно, в этом доме вести деловые переговоры было принято без посторонних ушей. Поразмыслив об этом, детектив пришел к выводу, что это разумно, учитывая положение хозяина дома и возможную важность бесед.

После того, как слуга удалился, разговор был продолжен.

Инициативу на этот раз взял на себя гость.

– Если Вам будет угодно, уважаемый мистер Ибрагим, могу поделиться некоторыми мыслями, посетившими меня на основании услышанного. Поправьте меня, если фантазия заведет мои рассуждения слишком далеко.

– Извольте, господин Пипсен, очень интересно послушать ваши умозаключения.

– Не буду повторяться в том, что является уже установленными фактами. Попробую поразмышлять о том, что произошло в кабине пилотов над Андаманским морем.

Итак, управляющий лайнером пилот– а мы не знаем доподлинно, кто в этот момент управлял самолетом– неожиданно тянет штурвал на себя (я не ошибаюсь: так в Боинге происходит набор высоты…? ага, все верно…) и резко меняет эшелон полета, достигая почти невероятной высоты для пассажирских лайнеров.

Не факт, но вполне допустимая версия, что при этом пилот вручную сбрасывает давление в салоне, что вызывает сильную гипоксию и отключку, а после и смерть спокойно спящих пассажиров и стюардов. Сами летчики при этом остаются живы благодаря избыточному количеству воздуха, накачанного на земле, а также, естественно, выпавшим кислородным маскам.

Пока все как будто логично, не так ли?

Далее. По Вашему убеждению, такой поступок капитан Захари Шах не мог совершить в принципе. Но остается второй пилот.

Что, если в отсутствие командира он взял управление на себя и совершил все эти кульбиты?

– Невозможно. По новым правилам в кабине самолета должны всегда находиться два человека, это определено Руководством по управлению безопасности полетов. Если одному из летчиков нужно покинуть рабочее место– его кресло на это время занимает один из стюардов. А проникнуть в кабину постороннему, не зная кода на двери, просто невозможно. Из этого следует, что в теории второму пилоту, Фарик Абдулу, нужно было бы нейтрализовать командира прямо во время полета. Но я не могу этого представить. Личность этого молодого летчика изучена досконально, не существует даже теоретической вероятности подобных поступков с его стороны.

– Пока здесь полная неясность, – резюмировал Пипсен, – Зайдем с другой стороны. Я вспомнил Ваши слова о том, что «поступило указание максимальной заправки камеры пилотской кабины». Чье указание и откуда Вам это известно? Я все еще держу в голове и тот факт, что Вы, уважаемый мистер Ибрагим, были внезапно уволены из компании, когда попытались обратить внимание руководства на ставшие известными факты. Мне кажется, мы должны потянуть эту ниточку– она и приведет к раскрытию происшедшего.

– Все верно, Вы на правильном пути. Все-таки репутация– лучшая рекомендация, и мы не ошиблись, пригласив именно Вас расследовать эту темную историю.

Указание на дозаправку воздушной смесью поступило сверху– так мне шепотом сказал заправщик на условиях сохранения в тайне этой информации. Расспросы ни к чему не привели: похоже, он получил команду по вертикали от своего начальника, тот – от своего и так далее. Пытаться идти по цепочке я не решился, поскольку дал слово этому парню, да и не факт, что это привело бы меня к конкретному человеку.

Мое увольнение действительно последовало стремительно: я не был включен в состав комиссии по расследованию, которая лишь однажды опросила меня по второстепенным вопросам. Я был вынужден подать докладную, чтобы попытаться отвести подозрения от моего друга, на виновности которого сходились все факты.

И еще. Мой уважаемый брат, Вы обратили внимание на позицию официальных властей моей страны и руководства авиакомпании?

Сыщик молча кивнул. Такая позиция выглядела нелогично и только усугубляла подозрения, что дело явно нечисто и информация просто скрывается.

– У меня возникла еще одна версия, – обратился детектив к собеседнику, – Вы можете поручиться, что на борту Боинга не находилось что-то весьма ценное, скажем, партия опиума или новейшие разработки вооружений? Быть может, целью акции было убрать всех свидетелей– в данном случае пассажиров и стюардов, – и посадить самолет где-нибудь в отдаленном уголке мира для разгрузки товара?

– Увы! Ваша оригинальная версия разбивается о факт, что все грузы перед их транспортировкой в самолет проверяются на современном оборудовании, включая просветку, притом самым тщательным образом. Я лично проверил все материалы, касающиеся груза этого рейса, и могу засвидетельствовать, что ничего подобного тому, о чем Вы говорили, там не было. Все находящееся в грузовом отсеке соответствовало декларациям.

– ОК, отбрасываем и эту версию, – согласился сыщик, – Но в таком случае, что остается…?

Ахмад развел руками и шумно вздохнул:

– Пока это все, что мне известно. Возможно, послезавтра картина станет более ясной.

– А что случится послезавтра? – поинтересовался Пипсен.

– В субботу, во второй половине дня, из столицы сюда приедет владелец этой виллы, большой и влиятельный человек в политике нашей страны. Я думаю, у него есть что Вам сказать. Ведь именно он сумел найти через мою племянницу самого искусного сыщика, он также профинансирует всю Вашу работу.

Но имейте в виду: его приезд в свое имение носит частный характер, а ваша предстоящая встреча будут сугубо конфиденциальной. Никакой информации не должно просочиться наружу– надеюсь, Вы понимаете причину такой осторожности?

Пипсен понимал, не впервые его приглашали для ведения самых щекотливых дел сильные мира сего. Так что репутация обязывала.

– Я думаю, мой дорогой брат, – детектив впервые назвал собеседника таким образом, – Будет лучше, если я сниму номер в какой-либо местной гостинице, порекомендуйте пожалуйста, чтобы было удобно, комфортно и недалеко от центра. Так мне будет свободнее, да и вам хлопот меньше.

А я пока огляжусь и поразмыслю в одиночестве, —

И детектив изобразил самую обворожительную улыбку №1, что означало крайнюю степень доброжелательности.