Текст книги "Загадка пропавшего Боинга. Приключения знаменитого сыщика Макса Пипсена"

Глава 5

Самолет, в котором прилетел знаменитый сыщик, приземлился в аэропорту Пенанга рано утром.

Во время руления лайнера к зданию аэропорта сыщику из иллюминатора было видно, что рядом имеется еще одна взлетно-посадочная полоса, огороженная забором с проволочным заграждением. Невдалеке угадывались очертания авиационных ангаров и каких-то складских помещений, а также виднелись работающие локаторы воздушного слежения. Макс обратил внимание также на несколько зачехленных истребителей, стоящих на аэродромном поле.

«Наверное, военная база», – мелькнула мысль.

Потом его размышления переключились на предстоящее расследование и детектив ощутил знакомый внутренний мандраж, предшествующий настоящему делу. Ему уже не терпелось ринуться в бой, снова встать на след и начать раскручивать очередное дело, в котором сейчас было многовато вопросительных знаков.

Впрочем, сыщик надеялся, что пригласивший его человек сумеет пролить свет на это темное дело.

Ахмад Ибрагим должен был ожидать прибывшего гостя в аэропорту.

…………………………………………………………………………………………

Встречающий оказался невысоким смуглым человеком среднего возраста, внешность которого указывала на его национальную принадлежность.

Как уже ранее выяснил для себя детектив, коренные малайцы являют собой колоритное сочетание восточных наций, что выгодно отличает их от представителей соседних стран, более чернявых и внешне менее привлекательных.

Ахмад Ибрагим сердечно поприветствовал прибывшего сыщика, пожав его огромную лапу двумя руками, после чего приложил одну руку к сердцу и попросил следовать за ним. Они уселись в припаркованный автомобиль хозяина и отправились по главной дороге в столицу острова город Джорджтаун.

……………………………………………………………………………………………….

Вилла, куда был доставлен Пипсен, резко диссонировала со скромным автомобилем Ахмада, да и сам он не напоминал владельца столь богатого имения.

Вилла была огромным трехэтажным зданием, облицованным белым мрамором. Изумрудную зелень окружавшего ее парка разрезали асфальтированные дорожки, обсаженные аккуратно подстриженными кустами. Где-то за домом пронзительно и противно заорал павлин.

Домовладение окружал высокий забор, над основанием которого в причудливом орнаменте переплетались чугунные решетки. Над автоматическими воротами сыщик заметил камеры наружного наблюдения.

Хозяин и его гость расположились на веранде, перед которой синела гладь небольшого бассейна. Неслышно вынырнувший из дома смуглолицый человек молча поставил на стол поднос, уставленный дымящимися чашками с кофе, а также бутербродами и фруктами. После чего столь же неслышно удалился, не издав ни единого звука. Ахмад Ибрагим жестом показал сыщику, что можно приступать к трапезе, а сам откинулся в плетеном кресле и стал рассматривать верхушки крон деревьев, окружающих виллу. В этом молчании прошло минут пятнадцать, за которые сыщик успел перекусить и выпить чашку ароматного напитка.

– Мистер Пипсен, – нарушил молчание хозяин, -Я полагаю, что настало время посвятить Вас в то, ради чего Вы посетили Пенанг. Я и мои друзья крайне признательны за это, при том, что мы не были до сих пор лично знакомы и поэтому такой знаменитый детектив самим своим согласием уже оказал нам высокое доверие, приехав по просьбе моей племянницы.

Ахмад говорил по-английски очень хорошо, лишь с небольшим акцентом, используя в своей речи витиеватые восточные выражения.

Пипсен, не желая его перебивать, лишь склонял голову в знак понимания и согласия с услышанным, тем самым интуитивно поддерживая разговор в принятом здесь стиле и с соблюдением установленного этикета.

– То, что Вы не задали ни единого вопроса с момента нашей встречи, делает Вам честь и я отдаю должное выдержке моего уважаемого брата– позволите Вас так называть? – у нас в Малайзии подобное обращение часто встречается между людьми, не являющимися родственниками, и просто подчеркивает их уважительные и доверительные отношения.

Во-первых, я хочу сообщить, что вилла, на которой мы находимся, не является моей собственностью: я здесь такой же гость, как и Вы, ну, может, чуть более частый посетитель.

Откуда может быть такая роскошь у бывшего руководителя безопасности полетов авиакомпании?

Вилла принадлежит моему родственнику, который работает в правительстве на очень высокой и ответственной должности. Мы оба находимся здесь по его личному приглашению, я всего лишь человек, уполномоченный ввести Вас в курс дела и сообщить крайне важные факты, скрытые от прессы и мировой общественности. Я полагаю, что владение этой информацией, а также моя личная позиция по отношению к случившемуся явились причиной моего увольнения после 20 лет беспорочной службы.

Пипсен сцепил пальцы на колене и весь превратился во внимание.

Начиналось самое интересное.

………………………………………………………………………………………………

– Так вот. Капитан лайнера, исчезнувшего над Индийским океаном 8 марта этого года, является моим близким товарищем. Наша дружба насчитывает более двух десятков лет, она началась в те годы, когда мы оба учились в летной школе, потом в академии. Захари Шах выбрал небо и стал высококлассным пилотом, командиром Боинга, а я сделал неплохую карьеру в кресле руководителя полетов. Мы с ним поддерживали близкие отношения все эти годы, дружили семьями, и более близкого товарища у меня никогда не было. И вот теперь, после этой таинственной истории, моего товарища готовятся отдать на заклание и прямо обвинить в гибели лайнера и всех, кто находился на его борту. Вы можете себе представить, что это будет означать для его семьи? Не говоря об отсутствии пенсии по потере кормильца, гарантировано всеобщее людское осуждение как минимум. А это в нашем обществе едва ли ни самое тяжелое наказание…

– Есть вопрос, – сыщик наконец подал голос, – А какие есть основания выставить капитана лайнера в роли крайнего?

– Увы, мой уважаемый брат. Основания есть, и довольно веские. Установлено, что на границе ответственности малазийского и вьетнамского диспетчеров самолет совершил маневр разворота практически на 180 градусов, и сделано это было в ручном режиме, то есть пилотом. После чего он выключил транспондер и продолжил полет, не отвечая на вызовы, в сторону острова Пенанг и далее в акваторию Индийского океана, западнее Австралии. После чего исчез со всех экранов радаров.

– Позвольте, но насколько мне известно, после выхода из зоны малазийского диспетчера самолет вел второй пилот, а не капитан Захари?

– Истинно так. Но капитан корабля– и только он, принимает решения о смене курса, в чьих руках бы не находился штурвал. Только он в ответе – это закон.

– Теперь понятно. А откуда известен дальнейший маршрут лайнера, если он следовал с выключенным транспондером? Вопрос дилетанта, конечно, но я хочу понять, чтобы во всем разобраться.

– Конечно, для этого мы Вас и побеспокоили, чтобы получить возможность приблизиться к разгадке. Транспондер – это радиопередающее устройство, эдакий «передатчик-ответчик». Его отключение не идентично потере всех данных летящего самолета и его маршрута. Существует также ряд датчиков, выдающих информацию в автоматическом режиме и улавливаемую как спутниками, так и радарами на земле. А поскольку этот лайнер летел преимущественно над водой, то количество фиксируемых сигналов было намного меньше, что затруднило определение его точной траектории полета и дальнейшего исчезновения.

Сыщик задумался. Его уши, как обычно, пришли в движение.

Повисла пауза.

– То есть, если я правильно Вас понял, капитан лайнера, принявший решение о резком развороте и выключивший радиопередатчик, является основным подозреваемым в его исчезновении. Какой смысл? Самоубийство? Или религиозная одержимость с целью массового покарания неверных? Извините за такую постановку вопроса, но я пытаюсь логически завершить эту версию, с которой, как я понял, Вы категорически не согласны.

– Я понимаю Вас, мой брат, это нормальная формулировка. Отвечу кратко. Мой близкий друг, которого я так хорошо знаю, не религиозный фанатик, а искренне верующий мусульманин. Самоубийство у мусульман– самый тяжкий грех, поэтому, чтобы не происходило в его жизни, он никогда бы не пошел на этот шаг. Тем более, убив более двухсот невинных людей совершенно разных национальностей.

– Кстати, я смотрел списки пассажиров– более двух третей китайцы.

– Это ни о чем не говорит. Практически на всех рейсах в города КНР китайцы составляют большинство пассажиров. Это статистика. А мой друг капитан Захари ровно относился к людям любых конфессий, будь то конфуцианцы или христиане.

– Ну хорошо, допустим, Вы правы. Какое объяснение можно придумать для вышеуказанных фактов? У меня пока нет никаких мыслей.

– Мистер Пипсен, сейчас я перейду к фактам, которые, быть может, и не дадут ясности в происшедшем, но почему-то являются табу в нашем ведомстве. Да еще таким, что я потерял свою должность, когда пытался разобраться и сопоставить факты. Наверное, я был наивен, когда написал докладную шефу авиакомпании и руководителю расследования, – мистер Ибрагим широко развел руки и сокрушенно вздохнул.

– Я уже упоминал о множестве датчиков, автоматически снимающих показания с узлов и агрегатов летящего самолета, которые улавливают спутники, находящиеся на околоземной орбите. Я озадачился поиском и расшифровкой таких сигналов и получил невероятную информацию.

Возможно, Вы знаете, что высота в авиации исчисляется в футах, но я для простоты буду оперировать метрами.

Так вот. Стандартная высота для Boeing-777-200ER -так называемый эшелон, -составляет 27 000 футов (извините, я забылся…), или примерно 9000 метров. Максимальная высота, согласно летным правилам, около 13 100 метров. Это определено на основании максимальной эффективности работы двигателей, зависящих от разреженности воздуха.

Естественно, что чем выше над уровнем Земли– тем разреженнее атмосфера, и двигателям нужно работать на максимальном ресурсе, чтобы обеспечить необходимую скорость. К тому же, при сверхнизких температурах за бортом, порядка -70 градусов, содержащаяся в топливе вода кристаллизуется, что может привести к закупорке топливопроводов и остановке двигателей. Очень опасное явление. А столь низкие температуры характерны при дополнительном наборе высоты.

Пипсен наклонил голову, готовясь услышать нечто необыкновенное.

– Полученные мной данные с американского спутника, считывающего показания работы двигателей, зафиксировали в точке нахождения самолета над Андаманским морем высоту в 18 000 метров.

Это практически вхождение в стратосферу.

Глава 6

Благообразный старик сидел в маленьком кафе аэропорта Паноа, столице островного государства Минезия, и смотрел сквозь большое окно на летное поле, где началась заправка их воздушного судна.

Полуторачасовой полет на маленьком самолете, взявшем пассажира на атолле Дьявола, прошел почти незаметно. Погода была ясная, самолет летел достаточно низко, и старик с любопытством рассматривал океанские пейзажи, проплывающие внизу. Он давно был лишен возможности созерцать красоты Океании с высоты птичьего полета, поэтому это зрелище не наскучило ему до самой посадки.

Звали старика Николай Сташевский, доктор физико– математических наук, в прошлом известный российский ученый, – и он держал путь в столицу Новой Зеландии, город Веллингтон, где его ждала встреча с всемирно известным режиссером Питером Джекобсом. Самолет принадлежал киностудии и был специально отправлен для доставки Сташевского.

Старик выглядел довольно необычно, и немногочисленные посетители кафе с удивлением рассматривали довольно экзотическую внешность пассажира, сидящего за столиком около окна и прихлебывающего кофе из пластмассового стаканчика. Роста он был невысокого, худощавый, загорелый до черноты, что, впрочем, было обычным явлением в тропических широтах. Длинные седые волосы сзади были завязаны в хвост, белая борода перехвачена несколькими лентами и заплетена в длинные косицы. Но особенно выделялись его глаза: небесно-голубые, лучистые, – они смотрели на окружающих открыто и доверчиво. Весь облик необычного посетителя излучал доброжелательность и какую-то детскую наивность.

Таможенного чиновника не заинтересовал багаж единственного пассажира летевшего транзитом коммерческого рейса. Впрочем, багажом назвать небольшой рюкзак со сменой белья и небольшой кейс, заполненный малопонятными предметами и исписанными листами бумаги, можно было лишь с натяжкой, поэтому формальности в аэропорту были сведены к минимуму.

Сташевский ожидал окончания заправки самолета, коротая время в местном кафе.

На летном поле появилась машина с надписью Postal Delivery, которая подъехала к прилетевшему самолету. Из кабины вышел человек в форменной майке и начал переговоры с пилотом, причем делал это весьма экспрессивно, дополняя свою речь активностью рук.

«Странно, – подумал старик, -Частный коммерческий рейс вроде бы не должен заниматься перевозкой почтовых отправлений. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Отстал от жизни на своем острове.»

По жестикуляции участников было понятно, что один хотел что-то отдать, а второй категорически не желал принимать.

Переговоры закончились победой представителя почтовой службы– пилот все-таки взял небольшую продолговатую посылку, повертел ее в руках, читая написанное, потом передал второму пилоту, который как раз закончил внешний осмотр самолета и присоединился к нему. Почтовое отправление перекочевало в салон самолета. Заправщик отсоединил шланг и уехал. Пилоты поднялись по трапу в самолет, сделав приглашающий жест пассажиру, все еще наблюдавшему за ними через окно аэровокзала.

Сташевский расплатился и вышел на летное поле, где маленький самолет уже прогревал двигатели при сорокоградусной жаре.

Взойдя по лесенке в салон, он бросил прощальный взгляд на аэродром Паноа и прошел к своему месту.

………………………………………………………………………………………………

Самолет быстро разбежался по взлетной полосе и взмыл в ясное небо.

Впереди ожидал перелет над океаном в течение трех с лишним часов, и Сташевский, откинувшийся в удобном кресле, вернулся мыслями к предстоящей встрече. Настроение у него было самое безмятежное, будущее рисовалось в радужных красках и ничего, казалось бы, не предвещало неприятностей.

Как и большинство крупных ученых, Николай Сташевский во всем, что не касалось изучаемой им науки, был достаточно наивным и непрактичным человеком. Его даже не удивил тот факт, что переданная на борт самолета посылка лежала почему-то на соседнем кресле в салоне, притом, что имелся специальный грузовой отсек. Он бросил мимолетный взгляд на сверток и машинально отметил, что тот перехвачен лентами, на которых читалась надпись на двух языках: Недозволенных вложений не имеется. Проверено и зафиксировано в Посольстве. Разумеется, он смог прочитать только надпись на английском, второй вариант был написан иероглифами, принадлежность которых Сташевский определить не смог.

Впрочем, эти наблюдения и их анализ заняли у него не более двух секунд, после чего ученый вернулся к своим мыслям.

Самолет уже оставил позади главный остров архипелага и теперь, набрав высоту, выровнял горизонтальное положение и взял курс на юг.

Двигатели ревели успокаивающе ровно. Начало клонить в сон.

В этот момент из пилотской кабины вышел второй летчик и занял кресло рядом со стариком. В руках у него был странный предмет, более всего напоминающий металлодетектор, которым пользуются в аэропортах при внешнем досмотре пассажиров. В ответ на вопросительный взгляд пассажира летчик сделал успокаивающий жест, потом взял посылку и пошел с ней в хвост самолета.

Ученый услышал непонятное попискивание, доносившееся сзади, повернул туда голову, но звуки тотчас прекратились. Второй пилот прошел мимо него в кабину, неся в руках посылку, после чего дверь за ним захлопнулась.

Очевидно, в течение нескольких минут летчики проводили переговоры по радиосвязи, однако, благодаря хорошей звукоизоляции кабины разобрать слова было невозможно.

То, что произошло после этого, Сташевский никак не ожидал.

Все тот же второй пилот быстро вышел в салон, держа посылку в руках, открыл люк в полу хвостового отделения самолета– и с силой выбросил полученный в аэропорту сверток наружу, после чего закрыл люк и прильнул к заднему иллюминатору.

Прошло не более десяти секунд– и снаружи раздался взрыв такой силы, что самолет ударной волной подбросило вверх. Непристегнутый к креслу Сташевский с размаху ударился головой о верхнюю полку и, кажется, набил порядочную шишку.

Выглянув в свой иллюминатор, сзади внизу он увидел облако густого дыма, поднимавшегося от воды.

– Ну что, доктор Сташевский, – послышался рядом с ним голос второго пилота, – Поздравляю Вас со вторым Днем рождения. Служба безопасности Новой Зеландии стоит на страже Ваших интересов и в моем лице желает приятного полета и мягкой посадки в Веллингтоне, —

и он улыбнулся широкой и открытой улыбкой.

Впервые за все время их совместного полета.

Глава 7

Сыщик молчал, переваривая услышанное. Обдумав полученную информацию, он обратился к собеседнику: