Текст книги "Женька, или Безумный круиз"

За перекрестком она увидела компанию из двух парней, на переднем плане и трех девиц, чуть поодаль. Один из мужиков в костюме деда – мороза, но без шапки. В руках у него распечатанная бутылка водки и стакан.

Второй в зимней куртке нараспашку. Вся компания изрядно навеселе. «Дед-Мороз» увидев Евгению, замахал руками, рискуя разлить содержимое бутылки или разбить все.

– Эй, Снегурочка, давай сюда. Наша сучка куда-то слиняла…

Женя подошла и, глядя на стакан, кивнула.

– Наливай.

– Ты че расстроенная? Кто обидел, Кащей бессмертный? – поглядывая то на Женю, то на бутылку, из которой пытался налить водки в стакан, – спросил парень. – Сейчас поправим.

Девчонки старательно вспоминали слова какой-то песни, которую явно намеревались исполнить. Второй парень топтался рядом, пытливо разглядывая Женю, пытался что-то сказать, но язык уже не волохался, и он только мычал.

– Дед-то мороз у тебя есть? – допытывался «ведущий», которому все же удалось налить с четверть стакана, который он и протянул Жене.

Та, кивнула головой, выпила водку и, поморщившись, вопросительно огляделась.

– А мы не закусываем! – обретя дар речи, картаво заговорил второй, догадавшись о ее поисках.

– Есть, – запоздало подтвердила Женя. – Не знаю только, где сейчас он.

– Вот и моя снегурка куда-то слиняла…А это не он ли? – кивая куда-то за спину Жени, спросил ряженый.

Женя оглянулась. На углу перекрестка, тоже без куртки, сунув руки в карманы, молча, стоял Василий.

– Ты дед? – крикнул тамада.

– Дед, – подтвердил тот.

– Ты смотри, не зевай, живо твою снегурку приберем! – предупредил разливающий.

Женя, забыв о компании, пошла к Василию. – А какая попка! – успела она еще услышать голос помощника деда-мороза.

Женя подошла к Василию и, заглянув в его глаза, сказала:

– Я поняла, что поступила со своими откровениями как дура и эгоистка. Только скажи, ты все это выдумал?

Василий, обнял ее одной рукой и ничего не ответил.

– Зачем ты тогда за мной пошел?! – дернулась Женя.

– Ты же не одета. Простынешь. И, потом, куда ты собралась? В сопки? На рыбалку еще рано.

– В самый раз. Пора попросить у рыбки, чтобы подарила мне мужика. Пусть старого, хромого, горбатого, но по-ря-доч-но-го. Понимаешь? Порядочного!

Василий мягко, но настойчиво повел Женю в обратный путь.

– А зачем тебе порядочный?. Если бы моряки в каждом порту не навещали женщин, население на планете сократилось бы вдвое.

– Не надо оправдывать свой блуд заботой о вселенной. Если бы я была тебе дорога, с такой проблемой можно было бы справляться и по-другому.

– Как по-другому?

– Как будто не знаешь…В детстве не занимался…

– Так-то в детстве. Сейчас уже так не получается. Может, постарел. Обязательно нужны женские ручки, губки…

– Губки?! – остановилась Женя и уставилась на Василия. – Это у вас так?

Несмотря на то, что само подозрение измены оставалось Женя, узнав детали процесса, почему-то почувствовала облегчение. Необъяснимое и даже неоправданное.

– И больше никак? – уже с надеждой спросила она.

– Больше никак, – сдался, наконец, Василий.

Он легонько подтолкнул ее, и они пошли дальше. Оставшуюся часть пути Женя молчала. Так же молча, не поднимая глаз, она уселась за столик. Василий принес из дома другой, целый фужер, но шампанского наливать не стал, а налил в них коньяка.

– Шампанское холодит. Тебе надо выпить это, иначе простынешь. Замерзла?

– Да нет, я же выпила водки…, – возразила Женя, отодвигая его руку с фужером. – Ты изменяешь потому, что не веришь мне. Наверное, думаешь, что я так расписала свое прошлое, потому что считаю его нормальным? Как раз наоборот. Я всю жизнь хотела быть другой, не такой как моя мать… Может быть, я невнятно объясняю, наверное, уже пьяная… Проклятые гены…

Василий попытался что-то возразить, но она продолжила свой монолог.

– Если разобраться, все по-честному. Кто я тебе? Ты ничего не обещал. Я тоже ничего не обещала, вот и квиты.

Женя едва не хлюпнула носом, но удержалась и принялась просить прощения, что испортила праздник своим занудством. Зарекалась же больше не пить!

Василий, благополучно пропустив все мимо ушей, принялся рассказывать, как они на рыбалке заблудились в тумане и, как один из них, любитель петь песни, провалился под лед. Они и обнаружили это, потому что песня внезапно прервалась. Успели вытащить бедолагу и весь запас спиртного истратили на него, – на растирание и внутренние вливания. Короче, рыбалка не удалась. Жене было не до юмора.

Едва он замолчал, как она попросилась спать. Уже скоро утро. Он еще спросил, не раздумала ли она идти с ним в сопки. Евгения ответила, что нет. Ей не на что больше рассчитывать, как только поймать золотую рыбку.

Спать она легла одна. Василий еще долго рылся в шкафах, собираясь, вероятно, в предстоящий поход, потом куда-то вышел. Надолго ли и куда Женя так и не узнала, потому что внезапно отключилась.

Пришла в себя, когда Василий, холодный, словно его самого только что выволокли из полыньи, прижался под одеялом к ней и затих.

Уже утром Василий почувствовал, что в постели один. Протянул руку, потом вскочил и всмотрелся вглубь комнаты. Женя сидела у камина на низеньком стульчике спиной к нему. Камин полыхал ярким пламенем. Он встал и подошел к ней сзади. Женя держала в руке пустой стакан и пристально смотрела на огонь. Рядом, на полу стояла не откупоренная бутылка коньяка. Василий тронул ее за плечо присел на корточки и повернул ладонями ее лицо к себе. Глаза у Жени были сухими.

– Ну, что ты?! Пойдем спать.

Женя покорно поднялась и пошла с ним в постель.

Через пару часов Василий проснулся от звонка будильника и снова один. Оглянулся. Женя уже полностью одетая (в меховой куртке с белым, как и у него, шарфом, шапке-ушанке и унтах) во все, что он ей приготовил.

– Ты куда? – удивился он.

– На рыбалку. Жду тебя, – ответила Евгения.

Василий отвалился к подушке. Потом выбрался из-под одеяла и, одеваясь, еще раз осмотрел Женю. На этот раз ему показалось, что одета она плохо. Он снова полез в кладовую, отыскал там ватные штаны, валенки, огромную мохнатую шапку и меховые рукавицы и заставил все это надеть.

Женя не сопротивлялась. Штаны пришлись ей впору, и валенки оказались ее размера.

– Чье все это?

– Жены моего старпома. Хозяйки этого дома. Она такой же комплекции. После рыбалки пойдем к ним в гости. Там сварганим уху. Фирменную.

– Ты что, думаешь, поймаем?! – не поверила Женя.

– Я ведь предварительно дал заявку, – засмеялся Василий. Видя, что она смотрит недоверчиво, объяснил иначе:

– На корабле женщина к несчастью, а на рыбалке наоборот. Виктор, тот, что старпом, в глухой сезон берет Лизу, которая жена. Ни у кого вокруг, ни поклевки, а она таскает, одну за другой.

– И я на твоем корабле тоже была к несчастью?

– Еще не знаю.

– Так может меня пора выбросить за борт, пока не поздно.

Василий хмыкнул.

– Уже поздно.

Василий поднялся с корточек и обнял ее.

– А я невезучая…во всем и ничего не поймаю.

– Так не бывает… Встретишь когда-нибудь хорошего парня….

– Да никто мне не нужен! – взвилась Женя и обеими руками оттолкнула его от себя.

Василий счел благоразумным оставить ее в покое, потом взглянул на часы и предложил раздеться. Время у них еще есть и перед дорогой надо позавтракать. Когда человек поест, он меньше замерзает. Организм более интенсивно вырабатывает тепло. Сам он еще отлучится на несколько минут – ему надо позвонить от соседей на базу и добыть немного мотыля, на наживку. Это личинка комара-дергуна.

Из всего, что плел Василий, Женя поняла только одно – он снова куда-то отлучается. Сам как тот комар-дергун. Заврался окончательно. Кто же поверит, что у капитана нет мобильника и, чтобы позвонить, ему нужно бегать по всему поселку. Но она ничего не сказала и лишь обречено уселась за стол. За что боролись…

Василий вернулся неожиданно быстро, сказал, что все в порядке и показал ей маленькую пластмассовую коробочку. Женя едва удержалась, чтобы снова не наговорить гадостей. Помогли угрызения совести за вчерашний испорченный ею вечер. Но как он, подлец, не догадывается, что каждая минута его отсутствия для нее катастрофа…Может быть та сучка стоит где-нибудь там, за углом на четвереньках в готовности номер один. Мало ли что зима… Экстрим только возбуждает…

Пока она пила чай он продолжил сборы – вытащил из кладовой ящик, повертел в руках какие-то побрякушки непонятного для Жени предназначения. Следом за ящиком выволок железяку в брезенте, с оранжевой пластмассовой ручкой.

– Это бур, сверлить лед, – заметив, что Женя следит за ним, пояснил Василий. – Сделай нам несколько бутербродиков, каких-нибудь, и налей в термос чая.

Когда Женя выполнила заказ, он сложил все принесенное ею в тот же ящик и сунул туда же бутылку водки.

– Не возражаешь?

Женя пожала плечами. Что ей теперь терять?

– Если бы и возражала, без этого нельзя. Лед, правда, крепкий, не провалится, но, кто знает… В случае чего помогает, от переохлаждения, особо с горячим чаем. Простуда в наши планы не входит.

Женя с подозрением посмотрела на Василия. Что-то слишком говорлив…То, что он бегает трахаться к той сучке она, конечно, перегнула… Слишком крутые виражи, даже для этого супермена. Или не факт? А его забота о ней, о том, чтобы она не простыла, его цветы посреди зимы, всякие деликатесы это все, по сути, обычные кобелиные вытанцовывания.

Когда вышли из натопленного дома в холодный полумрак, Женя пообещала себе прикусить себе язык в самом прямом смысле и сосредоточиться на рыбалке.

– А что, разве рыба ночью ловится? – скорее из попытки перевести стрелки на запасной путь, чем из жажды познания спросила она.

– Конечно, ловится. Да и ночь то здесь условная. Разве что чуть темнее, чем наши белые. Надо только присмотреться. А по времени сейчас день-деньской.

На улице действительно немного посветлело. Конечно, особенно светло было во дворе – они забыли в теплице выключить свет, и стеклянное сооружение сияло, словно огромный фонарь.

На крыльце Женя осмотрела Василия. Одет он был посолиднее, чем Евгения, в черный тулуп, валенки с галошами. На голове большая светло-серая шапка с опущенными, как и у Жени наушниками. Из карманов торчали огромные меховые рукавицы.

– Жуть, какая. Мы, наверное, всех там перепугаем, – рассмеялась Женя.

– Не думаю. Классический вариант. Там полно таких же пугал.

– А как будем добираться? Пешком или поедем?

– Конечно пешком. Здесь недалеко. Километра три.

То, что три километров это недалеко, вызвало у нее сомнения. Особенно в такой амуниции… Женя покосилась на него, но ничего не сказала.

Василий накинул лямку ящика на плечо, на другое завалил сверло. Его спутница шла, практически налегке и, пройдя с километр, молча, отняла у Василия бур.

– Положи на плечо, так легче будет, – посоветовал он.

Сверло оказалось не таким тяжелым, каким представлялось. Сопки стали хорошо просматриваться уже через полчаса пути. Картина хоть и однообразная, но вызывала ощущение, словно это уже другая планета из бесконечного ассортимента Вселенной. Наверное, и в водоеме здесь водятся не рыбы, а какие-нибудь инопланетные существа, подумалось Жене…

Когда они вышли на заснеженное поле, и прошли по нему еще с километр, Василий велел Жене стоять на месте, сам поискал что-то глазами, прошел влево и немного вглубь. Потом вернулся, отмерил сотни две шагов, в другую сторону, снова осмотрелся и, наконец, определил:

– Здесь.

Женя с недоумением посмотрела на него.

– Так это же поле?

Василий засмеялся.

– Это озеро. Сверху снег, под ним лед, дальше вода. Глубина метров десять.

В подтверждение он ногой разгреб небольшой слой снега и под ним, действительно, оказалась шершавая поверхность белесого льда. Женя хотела было прокомментировать, что кроме них других дураков нет, но, всмотревшись, заметила невдалеке несколько темных точек.

– Вот там вроде мужички толпятся. Наверное, там рыба и ловится.

– Ловить будем здесь. Место разведанное… А там, сети заводят, долбят лунки,… в общем, это не то…

Василий принялся бродить кругами по льду, наконец, остановился и махнул рукой.

– Иди сюда.

Женя отправилась к нему, волоча бур за собой. Василий стоял у какой-то палки, вмерзшей в лед.

– Это ориентир?

– Да. В прошлый раз здесь хорошо ловилась.

Василий просверлил лунку в трех шагах от маяка, вычерпал поварешкой обломки льда, опустил туда подвязанную на леске увесистую железку под цвет золота с крючком и вручил удочку Жене. Потом разложил рядом брезентовый стульчик.

– Сиди здесь и подергивай блесну, – посоветовал Василий, – но держать надо крепко. Здесь бывает крупная рыба.

Он показал, как дергать удилищем, потом просверлил в стороне пару таких же дыр, уселся на свой ящик и принялся колдовать двумя удочками поочередно.

Ловля рыбы Жене не понравилась. Прежде всего, бессмысленным процессом, который разнообразился лишь тем, что леска время от времени путалась или крючок цеплялся за кромку льда. Она посмотрела на сгорбленную фигуру Василия и неожиданно услышала собственный голос.

– А когда идет поезд обратно в Питер?

Василий с любопытством оглянулся.

– Что, уже захотелось домой?

Женя попыталась притормозить себя, но вместо этого распоясалась окончательно.

– А что время терять? Поищу хорошего парня. По рекомендации. Если здесь не ко двору.

– Ну, ты и злопамятная!

– Да, злопамятная. Зачем ты связываешься со шлюхами? Разве я не могу их всех заменить? Деньги, что ты тратишь на них, можешь высылать мне, я буду приезжать раз в месяц и обслуживать тебя. Если другой роли мне не предлагается, я готова быть твоей шлюхой. Штатной.

– Ты что?! – совсем развеселился Василий.

– Исполняла бы все твои желания. Или тебе раз в месяц мало?

Василий покачал головой.

– Ну что ты такое несешь!

Женя шмыгнула носом.

– Я не хочу, чтобы у тебя еще кто-то был…

Тот ничего не ответил.

– Тебя устраивает, вот так… Я разве не поняла твоей фразы в поздравлении, где ты желаешь мне оторваться на всю катушку. Не отрываюсь я ни на какую катушку. Ни с кем.

Василий, подергав свою снасть, вернулся, подошел к ней, приподнял ее лицо за подбородок.

– Я действительно ничего тебе не обещал. Сейчас обещаю.

– Что?

– Больше никого не будет…

– И ты сможешь это?

– Смогу, – как-то очень обыденно сказал Василий и снова отправился к своим лункам.

Сказал, лишь бы отвязалась! Да и в самом деле, что это с ней, что ее снова понесло? Еще не протрезвела? Сунуть свой язык в лунку, что ли? Чтобы навечно примерз. Ведь послушать со стороны, какой мужик, даже железобетонный, вынесет такое занудство?

В очередной раз, поклявшись держать себя под контролем, Женя принялась активно трудиться над лункой. Оглянулась на Василия… Наверное, обиделся. Какие – то между ними непонятки. … Но он же сам, как какой-то контрразведчик, ни на один вопрос еще не ответил вразумительно. Она не раз подталкивала его на ответ, который ей нужен. Пусть вранье! Но если от него становится легче… Эгоист! Нет, вранья ей, конечно, не нужно. Может быть, само ее предположение обижает его… Иное дело, если бы изложила что-то обдуманное, логичное… А то сморозила какую-то чушь! Разве сможет она быть на положении шлюхи? Да уже никогда и ни при каких обстоятельствах! Ну а разве не любая женщина желает стать единственной для своего единственного мужчины? И разве этот порыв может быть осужден тем, кому она стремиться отдать себя всю, унизиться, стать вещью, тряпкой, пылью. Угадать и выполнить абсолютно любое его желание. Женщины готовы к этому самоуничижению, этому добровольному рабству, прежде всего, потому что сами испытывают к этому тяготение, потому что в этом садомазохизме находят удовольствие для себя. Они то и есть самые бесстыдные эгоистки, прикрывающие свои желания, свою похоть стремлением доставить радость близкому человеку. А если и не прикрывающие? Разве получение удовольствия оттого, что другому оно доставлено тоже, можно считать удовлетворением собственного эгоизма? …Все, мяч за пределами поля!

Через полчаса бесплодных усилий ее стало клонить ко сну. Морозец потихоньку начинал доставать – ноги теряли чувствительность, а тело становилось непослушным. Чувствуя, что пропадает она, жалобным голосом, спросила, не пора ли домой. Тот с удивлением посмотрел на нее.

– Да ты что! Только пришли. Потерпи хотя бы с часок.

Сейчас начнет клевать, – он взглянул на часы. – Минут через десять.

– Она что, у тебя запрограммирована? – попыталась пошутить Женя, потом попросила Василия хоть чего-нибудь, чтобы согреться.

Василий, уже поднялся было к ней, но вдруг кинулся обратно. Женя успела заметить, как задралась кверху и дернулась вниз голубая ручка удочки. Василий перехватил ее в тот момент, когда она почти скрылась в лунке. Через несколько секунд у его ног стала выделывать акробатические номера крупная рыбина, Женя подошла посмотреть на полосатого красавца. Настоящая. И большая!

– Ну вот, а мне не везет! Я же говорила, – уже с обидой произнесла она, не сводя глаз с добычи.

– Новичкам везет всегда. Сейчас и ты поймаешь. Еще не такого!

Женя недоверчиво хмыкнула, и молча, отправилась обратно. Василий, поворочавшись на сидении, поднялся.

– Я сейчас, на разведку. Как там у них. Недолго.

Женя посмотрела ему вслед. Он направился к рыбакам, которые мельтешили вдалеке. Три неразличимые ранее фигуры обрели более четкие очертания, хотя лиц по-прежнему было не разглядеть. Две вполне понятные, третья, что пониже выглядела как-то неуклюже.

Женя, оставшись одна, без какого либо успеха подергала удочку, зевнула и незаметно задремала. Проснулась она от того что ее что-то дернуло за руку. Жена распахнула глаза, Потянула удочку, которую и во сне продолжала цепко держать, леска потянулась легко, она уже хотела положить удилище на лед, как резкий рывок вниз и тяжесть на конце снасти мгновенно переключили ее на действие. Не выпуская удочку, она упала на колени, поймала натянувшуюся леску и принялась осторожно вытягивать пульсирующую нить, которая в эту минуту казалась ей совсем тонкой и ненадежной. Через несколько попыток в лунке показалась голова окуня, она сбросила рукавицы и онемевшими пальцами выволокла долгожданного горбача. Сама! Она готова была завопить от восторга, подняла голову и увидела ухмыляющегося Василия.

– Ну вот! – все что сказал он вместо ожидаемых дифирамбов.

Женя едва не заплакала от обиды. До Василия, наконец, что-то дошло, он шагнул к Жене, оценил, наконец, ее добычу одобрительной ухмылкой, (хоть так то!) потом шагнул к своему месту и, махнул рукой.

– Что? – не поняла Женя.

– Удочку утащили, – посетовал он.

Женя посмотрела в ту сторону. Голубой удочки, которой он ловил, на льду не было.

– Ну, да и ладно, – успокоил себя Василий. – Но первый трофей надо обмыть. Иначе клева больше не будет. Окушок – то у тебя славный. Мой, пожалуй, поскромнее…

– Да ладно! – довольная рассмеялась Женя. Ее оживил не столько трофей, как похвала этого по уши деревянного мужика. Женя оглянулась (у кого бы еще вызвать чувство зависти) присмотрелась к группе рыбаков, продолжающих толпиться на том же месте, где были и раньше. Они уже там развели костер и собрались вокруг огня.

– У мужиков, видно, не ловится, – сказала она.

Василий, не оборачиваясь, высказал свое предположение.

– Вымокли видно. Они там проруби долбят. Пойдем к моему столу.

После водки с бутербродом Жене стало существенно теплее. Она даже попыталась расстегнуть полушубок, но Василий не позволил.

– Ну как, нравится рыбалка? – спросил он.

– Уже интереснее – призналась Женя.

– Штука заразная, – согласился Василий и снова повернул голову в сторону рыбаков.

Женя тоже посмотрела туда и к своему удивлению не досчиталась одной фигуры, именно той, которая показалась ей странной.

– Куда он делся?! – удивилась она.

– Кто? – не понял Василий.

– Ну, там же был третий…

Василий снова вернулся взглядом к рыбакам.

– Наверное, расправляет сеть, внизу…

Женя ничего не поняла, но Василий посмотрел на часы и кивнул в сторону ее сидения.

– Давай на рабочее место. Сейчас самый клев начнется.

Вернувшись к себе, Женя принялась дергать удочку, что было сил, потом ей это быстро надоело, и она сменила ритм, на монотонный. Однажды ей показалось, что удочку легонько потянуло. Она решила, что крючок цепляется за водоросли, стала поднимать блесну в расчете освободить крючок, как вдруг резкий рывок изогнул хлыстик дугой, и рука Жени ткнулась в лед. Помня наказ Василия, удочку она удержала, но не знала, что делать дальше.

– Ой, я не вытащу! – закричала рыбачка, и капитан в одну секунду оказался рядом.

– Не давай слабину, не давай слабину, – забормотал он.

– Она дергает, как… собака, – закричала Женя.

– Наверное, щука, – словно сторонний наблюдатель прокомментировал Василий. Потом сорвал с себя шапку и бросил на лунку.

Рывки сразу заметно ослабли, и Жене удалось вытянуть леску на целый метр. Василий, к ее возмущению никакого участия в вываживании не принимал, словно она всю жизнь только и делала, что занималась этим. Женя уже собралась накатить на него, но он уже перехватил прозрачную нить и принялся помогать рыбачке, то отпуская снасть на некоторое расстояние, то снова, настойчиво подтаскивая в лунке. Наконец шапка приподнялась. Женя сбросила ее и отшатнулась. Из лунки торчала большая щучья морда, с приоткрытой зубастой пастью.

– Тащи, – предложил Василий, – Твоя рыба…

– Так уйдет же!

– Уже не уйдет. Надень перчатку и тащи за жабры. Только осторожно.

Женя опасливо просунула руку между хищницей и кромкой лунки и с усилием вытянула на лед рыбину, показавшуюся ей просто огромной.

Щука, вероятно, хватив воздуха, пару раз трепыхнулась и распласталась на льду. Женя не сводила с нее глаз и не могла поверить, что такое чудо поймано ею.

– Давай, я отнесу ее в ящик! – вызвался Василий.

– Вот уж нет. Щука моя?

– Ну, без сомнения…

– Значит должна быть со мной. А ты лови свою… А почему она не могла бы удрать?

– Так у щуки нет заднего хода! Василий отправился к своему ящику. Там он настроил новую снасть, подцепил старую проверенную блесну и уже через пару минут выдернул еще пару горбачей.

– А у меня почему-то окуни больше не ловятся. На такую оглоблю разве окунь клюнет… – услышал он за спиной голос Жени.

Василий хмыкнул.

– Давай поменяю блесну. Есть у меня серебряная.

Он пристегнул к ее удочке блестящую побрякушку. Усевшись на стульчик, Женя принялась повторять движения, какие делал профессионал. Обезьянничание не дало результата, но синхронность движений, вдруг, не к месту, напомнила, что прошлую ночь они так и проспали спина к спине. По ее вине…, да неважно, по чьей…Просто обидно, что потеряно время, а теперь еще эта рыбалка. Далась она им… Еще и не клюет.

К тому же не оставляет ощущение, что кто-то сверлит ей взглядом спину. Она оглянулась. Никого. Посмотрела вниз. Рыбина, еще живая, пристально смотрела на нее. Женя хотела было отвернуться, как щука, вдобавок, зашевелила плавниками…

Когда хвост разбойницы скрылся в лунке, Женя не смогла вспомнить деталей спасательной операции, но почувствовала какое-то непонятное облегчение.

Она снова уселась на свой стульчик и принялась шевелить удочкой с необъяснимой уверенностью, что сейчас-то ей повезет. Эта мысль стала неведомой командой в подводном царстве – на серебрянку внезапно сел один горбач, потом второй…. О морозе совсем забылось, уже даже стало жарко, и уходить с водоема вовсе не приходило в голову, как несколько минут назад. Видимо это и есть то состояние, которое заставляет этих непосед в стужу и непогоду морозить свои причиндалы над лунками, вместо того, чтобы под теплым боком любимой женщины использовать их по назначению.

Подняв глаза, она увидела, что компания черных фигур (теперь опять трое), движется к ним. Женя повернула лицо к Василию, чтобы предупредить о нашествии, но он и сам уже заметил мужиков.

– Подсмотрели в бинокль, – определил он.

Пришельцев было трое. Один в рыжей, вероятно, лисьей, шапке – не старше Жени, остальные годами близкими к возрасту Василия. К нему все и подошли, в первую очередь. Поздоровались так, словно давно с ним знакомы. Впрочем, в этом мало что удивительного. Мурманск город маленький…Пока старшие обменивались какой-то невнятной информацией тот, который помоложе, вырулил к Жене, опустил на лед свой огромный рюкзак и принялся что-то искать взглядом вокруг нее.

– Ну, как щучка?

Женя посмотрела на розовое, вероятно от костра, лицо рыбака и влажные волосы, виднеющиеся из-под шапки…

– Откуда знаешь?

– Ну, мы же видели, как ты ее тащила… в бинокль, – хмыкнул пришелец.

– А я ее выпустила.

– Во, дает! – опешил парень

– Ты что, морж? – не удержавшись, решила выяснить Женя.

– Почти. Сеточка у нас была поставлена да зацепилась.

Пришлось принять ванну. Хоть и в костюме, а не жарко.

– В водолазном что ли? – догадалась Женя.

– Ну да, – кивнул парень в сторону саней затянутых брезентом.

– Промысел…, а сейчас хотелось бы из лунок, для души. А щучку отпустила зря, они нынче никаких желаний не исполняют. Зажрались.

Он подмигнул Жене и принялся расчехлять бур.

Женя хотела было продолжить рыбалку, как ее отвлекла возникшая суета среди старшего поколения.

– Ты подумай! – возопил один из пришельцев. – Выволок, прямо из-под ног.

Женя присмотрелась и увидела на льду большую рыбину. Она подошла ближе. Щука. Один к одному, такая же, какую она выпустила в родную стихию. И размер и окраска… Василий, увидев Женю, кивнул ей и опустил добычу в ящик.

– А ты что, правда отпустила свою? – спросил он.

– Ну, если у нее нет заднего хода, представляешь… – пробормотала рыбачка.

– Жалостливая ты моя… – со смехом обнял ее Василий.

Когда Женя сматывала удочки, капитан подозвал к себе вымокшего парня.

– Выпей водки, а то простынешь, мокрый весь. Костюм что ли драный?

Не дожидаясь ответа, он открыл ящик, вынул начатую бутылку, и налил с полстакана.

– Много, – с сомнением пробормотал рыбак, покосившись на подношение. – Да уж не знаю, как получилось…

– Важно, что получилось. Пей! – распорядился капитан.

Парень осторожно взял стакан и медленно выпил. Когда опорожнил посуду, Женя сунула ему бутерброд.

– Да, в пьянке ты не профессионал, – покосившись на его гримасу, определил Василий.

Парень согласно кивнул и пробормотал что-то.

Когда отправились в обратный путь. Женя от избытка энтузиазма попыталась тащить ящик с рыбой самостоятельно, но сил хватило ненадолго. Пришлось уступить это удовольствие Василию. Шагая следом за ним, она представила, как они сейчас вернуться в жарко натопленную комнату, разденутся, умоются теплой водой из большого казана, может быть, еще немного выпьют водочки (хоть ей и противопоказано), и растянутся на медвежьей шкуре, теплой от пламени камина …

Две фигуры, обнаружившиеся у крыльца дачи, остановили развитие упоительного сюжета. Женя не знала, как выглядят хозяева, но нутром почуяла, что это они. Худощавый мужчина с пакетом и плотненькая женщина с чем-то объемным, замотанным в полотенце. По информации Василия мужчина – его старпом, Виктор, женщина – Лиза, его жена.

– Ты, наверное, поймал мою щуку, – проворчала Женя.

Василий, скорее всего, недопонял, потому что ничего не ответил. А, может быть, не расслышал.

– Пришли, а квартирантов уже нету, а сами мы и ключи не взяли, – сообщила держательница узла, когда рыбаки приблизились. – Хорошо хоть, ждали не долго, а то и картошка бы остыла. Вот грею на груди.

Виктор, пока Василий искал ключи, принялся рассматривать Женю. Явно с интересом.

– А мой тулупчик вам очень даже к лицу, – заметила Лиза, проследив взгляд мужа.

Тот, опомнившись, переключил, наконец, внимание на рыболовный ящик и поднял его за ремень.

– Ого! Да они с уловом. Или там пустые бутылки?

Василий демонстративно открыл крышку и выволок за жабры щуку. Возникла пауза.

– Я и не знал, что у нас такие щучары водятся, – забормотал Виктор. – Сейчас же идем на озеро!

– И кто герой? – поинтересовалась Лиза.

Василий кивнул на Женю. Та попыталась восстановить справедливость, но Лиза рассудила, что новичкам всегда везет, правда потом уточнила:

– Или не впервой?

– Впервой, – хмыкнула Женя, решив не останавливаться на мелочах.

– Потому и повезло, – рассудила старпомша.

Она первая прошла в комнату и уже оттуда возвестила:

– А у нас здесь тепло и уютно. Уже и забыла.

Потом оглянулась на Женю.

– Не люблю квартиры. Все как не свое…

Виктор следом за женой внес свой багаж и выставил на стол что-то зеленое и лохматое.

– Елка, – пояснил он. – С сюрпризом.

Он поковырялся где-то у основания лохматени, и загоревшиеся огоньки придали некоторую схожесть сюрпризу с оригиналом.

– Ну, как? – спросил он почему-то у Жени.

– Прелесть, – согласилась она.

– Это еще не все, – подмигнул старпом, снова пошарил рукой в подставке, и в помещении почувствовался хвойный запах а, откуда-то, словно из-под стола, раздалась волшебная ксилофонная мелодия.

Женя, несмотря на скисшее настроение, не могла не признать, что сюрприз удался. Особенно ей понравилось, что елка была рукодельная. Еще в детстве, когда другая ребятня скакала вокруг разряженного хвойного дерева, Женя с ужасом смотрела на умирающую ель, варварски расцвеченную побрякушками и лентами, и ревела от жалости к погубленному растению и ненависти к визжащим от радости подрастающим дикарям.

Над меню долго голову не ломали – от мужчин поступила заявка на уху и жаренную в сухарях щуку. Женщины отправились на кухню чистить рыбу, но Василий предупредил, что уху будет варить лично, поскольку не видит вокруг авторитетов по этому делу. Никто и не возразил.

На кухне Женя рассмотрела Лизу внимательнее. Она, действительно, по комплекции, была такая же, как и Евгения, разве что чуточку пополнее. В чертах ее лица что-то от северных аборигенов. Наверное, из-за слегка раскосых черных глаз. Похожа на мулатку. Оставшись с Лизой, Женя размечталась узнать что-то о Василии, но старпомша оказалась менее откровенной, чем хотелось и Евгении пришлось больше рассказывать самой. Ни о чем. Только когда заготовки к ухе были сделаны, и надо было звать Василия, Лиза сказала:

– Ну, зови своего…, – сделала долгую паузу и добавила: – Кулинара.

– Уж точно, – не выдержала Женя. – Каши он заваривать специалист. Не знаешь, какого очередного блюда ждать.

Лиза уже с любопытством посмотрела на нее и как будто без всякой связи сказала:

– Этого волка заманить в клетку непросто.

– А что, безнадежен? – нарушила конспирацию Женя.

Лиза некоторое время молчала, потом все же ответила.

– Совсем безнадежных не бывает, но желающих захомутать его крутилось немало. Я еще в первые классы ходила, когда он уже блистал тут своими эполетами…. Мужик то он на удивление, но больно уж непредсказуемый и слишком уж самостоятельный. Видишь, даже уху сам вознамерился приготовить. А что уж за невидаль! А ты как давно его знаешь?