Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 4. 1898 ~ апрель 1901"

Рецензия. Karl Kautsky. Die Agrarfrage. (Eine Uebersicht über die Tendenzen der modernen Landwirtschaft und die Agrarpolitik u. s. w. Stuttgart, Dietz, 1899[62]62
  Карл Каутский. Аграрный вопрос. Обзор тенденций современного сельского хозяйства и аграрная политика и т. д. Штутгарт, изд. Дитца, 1899. Ред.


[Закрыть])

Книга Каутского представляет из себя самое замечательное – после 3-го тома «Капитала» – явление новейшей экономической литературы. Марксизму недоставало до сих пор работы, систематически рассматривающей капитализм в земледелии. Теперь Каутский пополнил этот пробел первым отделом своей объемистой (450 стр.) книги, озаглавленным: «Развитие сельского хозяйства в капиталистическом обществе» (стр. 1–300). В предисловии Каутский совершенно справедливо замечает, что статистического и описательно-экономического материала по вопросу о земледельческом капитализме накопилась «подавляющая» масса; насущная потребность состоит в том, чтобы открыть «основные тенденции» экономической эволюции в данной области народного хозяйства, чтобы представить разнообразные явления земледельческого капитализма как «частичные проявления одного общего (целостного) процесса» (eines Gesamtprozesses). В самом деле, формы сельского хозяйства и отношения между сельским населением в современном обществе отмечаются таким гигантским разнообразием, что нет ничего легче, как нахватать из любого исследования кучку указаний и фактов, «подтверждающих» воззрения данного писателя. Именно по этому приему построен целый ряд рассуждений в нашей народнической прессе, пытающейся доказать жизнеспособность мелкого крестьянского хозяйства или даже его превосходство перед крупным производством в земледелии. Отличительная черта всех этих рассуждений состоит в том, что выхватываются отдельные явления, цитируются отдельные случаи и не делается даже попыток связать их с общей картиной всего аграрного строя капиталистических стран вообще и с основными тенденциями всей новейшей эволюции капиталистического земледелия. Каутский не впадает в эту обычную ошибку. Занимаясь в течение более чем 20 лет вопросом о капитализме в земледелии, он располагает чрезвычайно обширным материалом; в частности, Каутский основывает свое исследование на данных последних сельскохозяйственных переписей и анкет в Англии, Америке, Франции (1892) и Германии (1895). Но он ни разу не теряется среди груды фактов, ни разу не упускает из виду связи самого мелкого явления с общим строем капиталистического земледелия и с общей эволюцией капитализма.

Каутский ставит перед собой не какой-нибудь частный вопрос, напр., об отношении крупного и мелкого производства в земледелии, а общий вопрос о том, овладевает ли капитал сельским хозяйством, преобразует ли он в нем формы производства и формы собственности и как именно идет этот процесс. Вполне признавая крупную роль докапиталистических и некапиталистических форм сельского хозяйства в современном обществе и необходимость выяснить отношение этих форм к чисто капиталистическим, Каутский начинает свое исследование с чрезвычайно яркой и точной характеристики патриархального крестьянского хозяйства и земледелия феодальной эпохи. Установив таким образом исходные пункты развития капитализма в земледелии, он переходит к характеристике «современного земледелия». Сначала это последнее характеризуется с его технической стороны (плодопеременная система, разделение труда, машины, удобрения, бактериология), и пред читателем встает яркая картина того гигантского переворота, который произвел капитализм в течение нескольких десятилетий, превратив сельское хозяйство из рутинного ремесла в пауку. Далее исследуется «капиталистический характер современного сельского хозяйства» – краткое и популярное, но в высшей степени точное и талантливое изложение теории Маркса о прибыли и ренте. Каутский показывает, что система фермерства и система ипотек представляют из себя лишь две различные формы одного и того же, отмеченного Марксом, процесса отделения сельскохозяйственных предпринимателей от землевладельцев. Затем рассматривается отношение крупного и мелкого производства, причем оказывается, что техническое превосходство первого над вторым несомненно. Каутский обстоятельно доказывает это положение и подробно останавливается на выяснении того обстоятельства, что устойчивость мелкого производства в земледелии зависит отнюдь не от его технической рациональности, а от того, что мелкие крестьяне надрываются над работой больше, чем наемные рабочие, и понижают уровень своих потребностей ниже уровня потребностей и жизни этих последних. Данные, приводимые Каутским в подтверждение этого, в высшей степени интересны и рельефны. Разбор вопроса о товариществах в сельском хозяйстве приводит Каутского к тому выводу, что они выражают собою несомненный прогресс, будучи, однако, переходом не к общинному производству, а к капитализму; товарищества не уменьшают, а усиливают превосходство крупного производства в земледелии над мелким. Нелепо ждать, чтобы крестьянин в современном обществе мог перейти к общинному производству. Обыкновенно ссылаются на данные статистики, которая не свидетельствует о вытеснении мелкого земледелия крупным, по эти данные говорят лишь о том, что процесс развития капитализма в земледелии гораздо сложнее, чем в промышленности. И в этой последней основная тенденция развития перекрещивается нередко такими явлениями, как распространение капиталистической работы на дому и пр. В земледелии же вытеснению мелкого производства мешает, прежде всего, ограниченность земельной площади; скупка мелких участков для образования крупного – дело очень и очень не легкое; при интенсификации земледелия уменьшение площади хозяйства совместимо иногда с увеличением количества получаемых продуктов (поэтому статистика, оперирующая исключительно с данными о площади хозяйств, имеет мало доказательного значения). Концентрация производства происходит посредством скупки одним владельцем многих имений; образуемые таким образом латифундии служат базисом для одной из высших форм крупного капиталистического земледелия. Наконец, крупному землевладению и невыгодно было бы полное вытеснение мелкого: последнее доставляет ему рабочие руки! Поэтому землевладельцы и капиталисты проводят нередко законы, искусственно поддерживающие мелкое крестьянство. Мелкое земледелие приобретает устойчивость тогда, когда оно перестает быть конкурентом крупного, когда превращается в поставщика рабочей силы для него. Отношения между крупными и мелкими землевладельцами все более приближаются к отношениям между капиталистами и пролетариями. Процессу «пролетаризирования крестьянства» Каутский посвящает отдельную главу, богатую данными – особенно по вопросу о «подсобных занятиях» крестьян, т. е. о разных формах работы по найму.

Выяснив основные черты развития капитализма в земледелии, Каутский переходит к доказательству исторически преходящего характера этой системы общественного хозяйства. Чем дальше развивается капитализм, тем с большими затруднениями встречается ведение торгового (товарного) земледелия. Монополия земельной собственности (поземельная рента), право наследства, майораты{28}28
  Майораты – сохранившийся в некоторых капиталистических странах со времен феодализма порядок наследования, при котором крупные помещичьи имения переходят нераздельно или к старшему в роде, или к старшему из сыновей владельца.


[Закрыть] препятствуют рационализации земледелия. Города все более и более эксплуатируют деревни, отнимая лучшие рабочие силы у сельских хозяев, высасывая все большую долю богатства, производимого сельским населением, которое в силу этого теряет возможность возвратить почве то, что берется от нее. Останавливаясь особенно подробно на обезлюдении деревень, Каутский вполне признает, что от недостатка рабочих всего меньше страдают среднекрестьянские хозяйства, но тут же прибавляет, что «добрые граждане» (мы можем сказать также: и русские народники) напрасно ликуют по поводу этого факта, напрасно думают видеть в нем начинающееся возрождение крестьянства, опровергающее применимость теории Маркса к земледелию. Если крестьянство меньше других земледельческих классов страдает от недостатка наемных рабочих, то оно гораздо сильнее страдает от ростовщичества, гнета податей, от нерациональности своего хозяйства, от истощения почвы, от чрезмерной работы и от недостаточного потребления. Наглядным опровержением взгляда оптимистически настроенных мелкобуржуазных экономистов служит тот факт, что не только сельские рабочие, но и дети крестьян… бегут в города! Но особенно крупные изменения в условия европейского земледелия внесла конкуренция дешевого хлеба, ввозимого из Америки, Аргентины, Индии, России и пр. Каутский подробно рассматривает значение этого факта, порожденного развитием индустрии, ищущей себе рынков. Он описывает падение производства зерновых хлебов в Европе под влиянием этой конкуренции, понижение ренты и особенно подробно останавливается на «индустриализации земледелия», которая проявляется, с одной стороны, в наемной промышленной работе мелких крестьян, с другой стороны, в развитии сельскохозяйственных технических производств (винокурение, сахароварение и пр.) и даже в вытеснении некоторых отраслей сельского хозяйства обрабатывающей промышленностью. Оптимистические экономисты, – говорит Каутский, – напрасно думают, что такие видоизменения европейского земледелия могут спасти его от кризиса: кризис все расширяется и может кончиться лишь общим кризисом всего капитализма. Конечно, это нисколько не дает права говорить о гибели сельского хозяйства, но его консервативный характер канул в вечность; оно попало в состояние беспрерывного преобразования, состояние, характеризующее вообще капиталистический способ производства. «Значительное пространство земли под сельскохозяйственным крупным производством, капиталистический характер которого все более и более развивается; рост аренды и ипотек, индустриализация земледелия – таковы элементы, подготовляющие почву для обобществления сельскохозяйственного производства…» Было бы абсурдом думать, – говорит Каутский в заключение, – что в обществе одна часть развивается в одном направлении, другая – в противоположном. На самом деле «общественное развитие идет в сельском хозяйстве в том же направлении, как и в индустрии».

Применяя результаты своего теоретического анализа к вопросам аграрной политики, Каутский высказывается, естественно, против всяких попыток поддержки и «спасения» крестьянского хозяйства. Нечего и думать о том, – говорит Каутский, – чтобы деревенская община могла перейти к крупному общинному земледелию (стр. 338, параграф: «Der Dorfkommunismus»[63]63
  «Деревенский коммунизм». Ред.


[Закрыть]; ср. стр. 339). «Охрана крестьянства (Der Bauernschutz) означает не охрану личности крестьянина (против такой охраны, конечно, не возражает никто), а охрану собственности крестьянина. Между тем, именно собственность крестьянина и есть главная причина его обнищания и принижения. Наемные рабочие в земледелии уже теперь зачастую находятся в лучшем положении, чем мелкие крестьяне. Охрана крестьянства, это не охрана крестьянства от нищеты, а охрана тех оков, которые приковывают крестьянина к его нищете» (стр. 320). Процесс коренного преобразования капитализмом всего сельского хозяйства только еще начинается, но этот процесс быстро идет вперед, вызывая превращение крестьянина в наемного рабочего и усиленное бегство населения из деревень. Попытки задержать этот процесс были бы реакционны и вредны: как ни тяжелы последствия этого процесса в современном обществе, но последствия задержки процесса еще хуже и ставят трудящееся население в еще более беспомощное и безысходное положение. Прогрессивная деятельность в современном обществе может стремиться только к тому, чтобы ослабить вредное действие капиталистического прогресса на население, чтобы усилить сознательность этого последнего и способность к коллективной самозащите. Каутский настаивает поэтому на обеспечении свободы передвижения и пр., на отмене всех остатков феодализма в сельском хозяйстве (напр., Gesindeordnungen[64]64
  Законоположений, устанавливавших взаимоотношения землевладельцев и крепостных крестьян. Ред.


[Закрыть], которые ставят сельских рабочих и лично зависимое, полукрепостное положение), на запрещении работы детей до 14 лет, на установлении 8-часового рабочего дня, на строгой санитарной полиции, надзирающей за рабочими жилищами, и пр. и пр. Надо надеяться, что книга Каутского появится и в русском переводе{29}29
  В журнале «Научное Обозрение» № 8 за 1899 год был напечатан перевод одной главы из книги К. Каутского «Аграрный вопрос», под заголовком «Современное сельское хозяйство».


[Закрыть].

Написано в марте, ранее 21 (2 апреля) 1899 г.

Напечатано в апреле 1899 г. в журнале «Начало» № 4 Подпись: Вл. Ильин

Печатается по тексту журнала

Капитализм в сельском хозяйстве (О книге Каутского и о статье г. Булгакова){30}30
  Статья Ленина «Капитализм в сельском хозяйстве (О книге Каутского и о статье г. Булгакова)» предназначалась для журнала «Начало», но в связи с его закрытием была напечатана в журнале «Жизнь».
  «Жизнь» – литературный, научный и политический журнал, издавался в Петербурге с 1897 по 1901 год. В журнале сотрудничали «легальные марксисты» (М. И. Туган-Барановский, П. Б. Струве и др.), передовые писатели и критики (А. М. Горький, А. П. Чехов, В. В. Вересаев, С. Г. Скиталец, И. А. Бунин, Е. А. Соловьев). На страницах «Жизни» была напечатана работа К. Маркса «Заработная плата, цена и прибыль». В журнале была напечатана также статья В. И. Ленина «Ответ г. П. Нежданову» (декабрь 1899 года) (см. настоящий том, стр. 157–162).
  «Жизнь» была закрыта правительством в июне 1901 года; издание было возобновлено за границей в апреле 1902 года социал-демократической группой «Жизнь» (В. Д. Бонч-Бруевич, В. А. Поссе, В. М. Величкина, Г. А. и М. А. Куклины и др.). За границей было выпущено шесть книг журнала, двенадцать номеров «Листка «Жизни»» и был издан ряд отдельных изданий «Библиотеки «Жизни»». Группа «Жизнь» допускала отклонения от социал-демократических воззрений и тактики в сторону христианского социализма и анархизма. В декабре 1902 года группа была распущена, издательство ликвидировано.


[Закрыть]

Написано между 4 (16) апреля и 9(21) мая 1899 г.

Напечатало в январе – феврале 1900 г. в журнале «Жизнь» Подпись: В. Л. Ильин и Влад. Ильин

Печатается по тексту журнала

Обложка журнала «Жизнь», в котором была напечатана статья В. И. Ленина «Капитализм в сельском хозяйстве». – 1900 г. (Уменьшено)

В номере 1–2 «Начала» (отд. II, стр. 1–21) помещена статья г. С. Булгакова «К вопросу о капиталистической эволюции земледелия», посвященная критике сочинения Каутского об аграрном вопросе. Г. Булгаков совершенно справедливо говорит, что «книга Каутского представляет собою целое миросозерцание», что она имеет крупное и теоретическое, и практическое значение. Это – едва ли не первое систематичное и научное исследование вопроса, который вызывал и продолжает вызывать горячие споры во всех странах даже между писателями, солидарными в общих воззрениях и признающими себя марксистами. Г-н Булгаков «ограничивается негативной критикой», критикой «отдельных положений книги Каутского» (которую он «кратко» – мы увидим, что слишком кратко и очень неточно излагает для читателей «Начала»). «Со временем» г. Булгаков надеется «дать систематическое изложение вопроса о капиталистической эволюции сельского хозяйства» и таким образом противопоставить Каутскому «также целое миросозерцание».

Мы не сомневаемся, что и в России книга Каутского вызовет не мало споров между марксистами, что и в России одни из них будут против Каутского, другие за него. По крайней мере, пишущий эти строки самым решительным образом расходится с мнением г. Булгакова, с его оценкой книги Каутского. Оценка эта, – несмотря на то, что г. Булгаков признает «Die Agrarfrage»[65]65
  «Аграрный вопрос». Ред.


[Закрыть] «замечательным произведением», – поражает своей резкостью и необычным в полемике между близкими по направлению писателями тоном. Вот образчики выражений г. Булгакова: «чрезвычайно поверхностно»… «одинаково мало и настоящей агрономии, и настоящей экономии»… «серьезные научные проблемы Каутский обходит фразой», (курсив г. Булгакова!!) и т. д., и т. д. Присмотримся же хорошенько к выражениям строгого критика, знакомя вместе с тем читателя с книгой Каутского.

Еще прежде, чем г. Булгаков добрался до Каутского, от него достается мимоходом Марксу. Само собой разумеется, что г. Булгаков подчеркивает громадные заслуги великого экономиста, но замечает, что у Маркса «частью» попадаются даже «ошибочные представления… уже достаточно опровергнутые историей». «К числу таких представлений принадлежит, например, то, по которому в земледелии переменный капитал так же убывает относительно постоянного, как в обрабатывающей промышленности, так что органический состав земледельческого капитала все повышается». Кто ошибается здесь, Маркс или г. Булгаков? Г-н Булгаков имеет в виду тот факт, что в земледелии прогресс техники и увеличение интенсивности хозяйства ведет часто к увеличению количества труда, необходимого для обработки данной площади. Это бесспорно, но отсюда еще далеко до отрицания теории об уменьшении переменного капитала относительно постоянного, в пропорции к постоянному. Теория Маркса утверждает лишь, что отношение ν : с (ν – переменный капитал, с = постоянный капитал) имеет в общем тенденцию уменьшаться, хотя бы даже ν возрастало на единицу площади, – разве это опровергает теорию Маркса, если при этом с возрастает еще быстрее? По отношению к сельскому хозяйству капиталистических стран, взятому в общем и целом, мы видим уменьшение ν и увеличение с. Сельское население и число сельских рабочих убывает и в Германии, и во Франции, и в Англии, между тем как число машин, употребляемых в сельском хозяйстве, растет. В Германии, например, сельское население с 1882 по 1895 г. убыло с 19,2 млн. до 18,5 (число сельских наемных рабочих с 5,9 млн. до 5,6), тогда как число машин, употребляемых в сельском хозяйстве, возросло с 45 83 69 до 913 391[66]66
  Сосчитаны вместе различные машины. Все цифры, когда нет особых указаний, взяты из книги Каутского.


[Закрыть]; число паровых машин, употребляемых в сельском хозяйстве, поднялось с 2731 (1879)до 12 856 (1897); причем число паровых лошадиных сил увеличилось еще больше. Количество рогатого скота поднялось с 15,8 млн. до 17,5, а свиней с 9,2 до 12,2 (1883 и 1892 гг.). Во Франции сельское население уменьшилось с 6,9 млн. чел. («самостоятельных») в 1882 г. до 6,6 млн. в 1892 г., а число сельскохозяйственных машин росло так: в 1862 г. – 132 784; в 1882 – 278 896; в 1892 – 355 795; число рогатого скота: 12,0–13,0–13,7 млн., лошадей – 2,91–2,84–2,79 млн. (уменьшение числа лошадей за 1882–1892 гг. менее значительно, чем уменьшение сельского населения). Итак, в общем и целом по отношению к современным капиталистическим странам история подтвердила применимость закона Маркса к земледелию, а отнюдь не опровергла его. Ошибка г. Булгакова состоит в том, что он слишком поспешно возвел отдельные агрономические факты, не всмотревшись в их значение, на степень общих экономических законов. Мы подчеркиваем «общих», потому что ни Маркс, ни его ученики не смотрели никогда иначе на данный закон, как на закон общих тенденций капитализма, отнюдь не закон всех отдельных случаев. Даже по отношению к промышленности сам Маркс указал, что периоды технических преобразований (когда отношение ν : с уменьшается) сменяются периодами прогресса на данном техническом основании (когда отношение ν : с неизменно, а в отдельных случаях может и увеличиваться). Мы знаем в промышленной истории капиталистических стран такие случаи, когда по отношению к целым отраслям промышленности этот закон нарушается. Например, когда крупные капиталистические мастерские (неточно называемые фабриками) разлагаются, чтобы уступить место капиталистической работе на дому. Относительно же земледелия не подлежит никакому сомнению, что процесс развития капитализма в нем неизмеримо сложнее и принимает несравненно более разнообразные формы.

Перейдем к Каутскому. Очерк сельского хозяйства в феодальную эпоху, с которого начинает Каутский, оказывается будто бы «очень поверхностно составленным и излишним». Трудно понять мотивы такого вердикта. Мы уверены, что если г. Булгакову удастся осуществить свой план и дать систематическое изложение вопроса о капиталистической эволюции земледелия, то ему необходимо придется обрисовать основные черты докапиталистической экономии сельского хозяйства. Иначе нельзя понять и характера капиталистической экономии и тех переходных форм, которые связывают ее с феодальной. Сам же г. Булгаков признает громадное значение «той формы, которую земледелие имело в начале (курсив г. Булгакова) своего капиталистического бега». Каутский именно с «начала капиталистического бега» европейского земледелия и начинает. Очерк феодального земледелия составлен у Каутского, по нашему мнению, превосходно: с той замечательной отчетливостью, с тем уменьем выбрать главное и существенное, не теряясь во второстепенных деталях, которые свойственны вообще этому писателю. Каутский прежде всего дает в введении в высшей степени точную и правильную постановку вопроса. Он самым решительным образом заявляет: «Не подлежит никакому сомнению, – мы готовы принять это a priori (von vornherein)[67]67
  Заранее (с самого начала). Ред.


[Закрыть] доказанным, – что сельское хозяйство не развивается по тому же шаблону, как и индустрия: оно подчиняется особым законам» (S.[68]68
  Seiten – страницы. Ред.


[Закрыть] 5–6). Задача состоит в том, чтобы «исследовать, овладевает ли капитал сельским хозяйством и как именно овладевает он им, как он преобразует его, как именно делает он несостоятельными старые формы производства и формы собственности и создает необходимость новых форм» (S. 6). Такая и только такая постановка вопроса и может привести к удовлетворительному выяснению «развития сельского хозяйства в капиталистическом обществе» (заглавие первого, теоретического, отдела книги Каутского).

В начале «капиталистического бега» земледелие было в руках крестьянина, подчиненного, по общему правилу, феодальному режиму общественного хозяйства. И Каутский характеризует прежде всего строй крестьянского хозяйства, соединение земледелия с домашней промышленностью, затем элементы разложения этого парадиза[69]69
  Рая. Ред.


[Закрыть] мелкобуржуазных и консервативных писателей (а la Сисмонди), значение ростовщичества, постепенное «проникновение в деревню, в недра самого крестьянского хозяйства, классового антагонизма, разрушающего старинную гармонию и общность интересов» (S. 13). Этот процесс начался еще в средние века и не завершился окончательно еще и в настоящее время. Мы подчеркиваем это заявление, потому что оно сразу показывает всю неправильность утверждения г. Булгакова, будто Каутский даже не ставил вопроса о том, кто был носителем технического прогресса в земледелии. Каутский совершенно определенно поставил и выяснил этот вопрос, и всякий, внимательно прочитавший его книгу, усвоит ту (часто забываемую народниками, агрономами и многими другими) истину, что носителем технического прогресса в современном земледелии является сельская буржуазия, как мелкая, так и крупная, причем крупная (как показал Каутский) играет в этом отношении более важную роль, чем мелкая.