Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 27. Август 1915 – июнь 1916"

Рассмотрев основные отличительные черты трех главных районов Соединенных Штатов и общий характер хозяйственных условий, мы можем перейти к разбору тех данных, которыми обыкновенно оперируют. Сюда относятся прежде всего данные о среднем размере ферм. На основании этих данных весьма многие экономисты, в том числе и г. Гиммер, делают самые решительные выводы.

В общем, получается на первый взгляд уменьшение среднего количества всей земли и неопределенные изменения – то уменьшение, то увеличение – среднего количества обрабатываемой земли. Но ясной гранью служит период 1860–1870 гг., который мы и отметили поэтому чертой. Именно за этот период наблюдается громадное уменьшение среднего количества всей земли на 46 акров (199,2–153,3) и наибольшее изменение (79,8–71,0), тоже в сторону уменьшения, среднего количества обрабатываемой земли.

В чем дело? Очевидно, в гражданской войне 1861–1865 гг. и в отмене рабства. Рабовладельческим латифундиям был нанесен решительный удар. Мы увидим ниже неоднократные подтверждения этому факту, который, впрочем, так общеизвестен, что надо удивляться необходимости подтверждать его. Выделим особо данные о юге и о севере.

Мы видим, что количество обрабатываемой земли, в среднем на одну ферму, в громадных размерах уменьшилось за 1860–1870 гг. на юге (101,3–69,2) и немного изменилось в сторону увеличения на севере (68,3–69,2). Дело, значит, именно в условиях эволюции юга. Там и после отмены рабства мы наблюдаем, хотя медленное и не непрерывное, все же уменьшение среднего размера ферм.

«Мелкотрудовое земледелие здесь расширяет поле своего господства, – умозаключает г. Гиммер, – а капитал оставляет сельское хозяйство для иных областей своего приложения». «… Стремительное разложение земледельческого капитализма в Южно-Атлантических Штатах…»

Вот курьез, которому, кажется, можно найти параллель только в рассуждениях наших народников о «разложении капитализма» в России после 1861 года вследствие перехода помещиков от барщинной к отработочной (т. е. полубарщинной!) системе хозяйства. Раздробление рабовладельческих латифундий называется «разложением капитализма». Превращение необрабатываемой земли рабовладельцев вчерашнего дня в мелкие фермы негров, наполовину издольщиков (вспомним, что процент издольщиков возрастает неуклонно от ценза к цензу!), называется «разложением капитализма». Дальше некуда идти в извращении основных понятий экономической науки!

В 12-ой главе объяснительного текста к переписи 1910 года американские статистики привели данные о типичных «плантациях» юга – в наши дни, а не во времена рабства. В 39 073 плантациях мы имеем 39 073 «господских ферм» (landlord farms) и 398 905 арендаторских ферм. В среднем, значит, по 10 арендаторов на одного «господина», «помещика», «лендлорда». Средний размер плантации 724 акра. Из них обработанной земли только 405 акров: свыше 300 акров на плантацию приходится необрабатываемой земли. Недурной запасец для будущих эксплуататорских планов господ вчерашних рабовладельцев…

Распределение земли средней плантации таково: «господская ферма» 331 акр земли, из них обрабатывается 87. «Арендаторские» фермы, т. е. участки земли негров-издольщиков, работающих по-прежнему на «господина» и под его присмотром, имеют в среднем по 38 акров земли, из коих обрабатывается 31 акр.

Вчерашние рабовладельцы на юге, обладая громадными латифундиями, в которых свыше ⁹/₁₀ земли и посейчас остаются необработанными, постепенно переходят, по мере роста населения и спроса на хлопок, к продаже этих земель неграм, а еще чаще к раздаче им мелких участков исполу. (С 1900 по 1910 год на юге число фермеров, являющихся полными собственниками всей своей земли, увеличилось с 1237 тыс. до 1329 тыс., т. е. на 7,5 %, тогда как число фермеров-издольщиков увеличилось с 772 тыс. до 1021 тыс., т. е. на 32,2 %.) И вот является экономист, называющий это явление «разложением капитализма»…

К латифундиям мы относим фермы, имеющие 1000 и более акров земли. Всего в Соединенных Штатах в 1910 г. таких ферм было 0,8 % (50 135 ферм), а земли у них 167,1 миллиона акров, 19,0 % всего числа. Это дает по 3332 акра в среднем на латифундию. Процент обработанной земли в латифундиях всего 18,7 % – вообще же для всех ферм 54,4 %. При этом меньше всего латифундий на капиталистическом севере: 0,5 % всего числа ферм с 6,9 % всей земли, причем доля обработанной земли в латифундиях составляет 41,1 %. Больше всего латифундий на западе: 3,9 % всего числа ферм с 48,3 % всей земли; 32,3 % земли в латифундиях обработано. Больше всего процент необработанных земель в латифундиях в бывшем рабовладельческом юге: 0,7 % ферм – латифундии; у них 23,9 % земли; обработано всего 8,5 % земли в латифундиях!! Эти подробные данные наглядно показывают, между прочим, как неосновательно бывает столь распространенное отнесение латифундий – без особого разбора конкретных данных каждой отдельной страны и каждого отдельного района – к капиталистическому хозяйству.

За 10 лет, 1900–1910, именно в латифундиях и только в латифундиях уменьшилось все количество земли. Уменьшение это очень значительное: с 197,8 до 167,1 млн. акров, т. е. на 30,7 млн. акров. На юге это уменьшение составляет 31,8 млн. акров (на севере увеличение на 2,3 млн., на западе уменьшение на 1,2 млн.). Следовательно, как раз юг и только рабовладельческий юг характеризуется процессом раздробления латифундий в громадных размерах, при ничтожном проценте (8,5 %) обработанной земли в этих латифундиях.

Из всего этого с неизбежностью следует, что единственно точным определением происходящего экономического процесса будет такое: переход от рабовладельческих латифундий, на девять десятых вовсе не обрабатываемых, к мелкому торговому земледелию. Не «трудовому», как любит говорить г. Гиммер и народники вместе со всеми буржуазными экономистами, поющими дешевые гимны «труду», а торговому. Слово «трудовой» не имеет никакого политико-экономического смысла и косвенно вводит в заблуждение. Оно лишено смысла, ибо при всех и всяких общественных укладах хозяйства мелкий земледелец «трудится»: и при рабстве, и при крепостничестве, и при капитализме. Слово «трудовой» есть пустая фраза, бессодержательная декламация, прикрывающая выгодное для одной только буржуазии смешение самых различных общественных укладов хозяйства. Слово «трудовой» вводит в заблуждение, обманывает публику, ибо оно намекает на отсутствие наемного труда.

Г-н Гиммер, как и все буржуазные экономисты, обходит как раз данные о наемном труде, хотя это – самые важные данные по вопросу о капитализме в земледелии и хотя они имеются не только в переписи 1900 года, но и в том «бюллетене» переписи 1910 года (Abstract – Farm crops, by states[51]51
  Выборочные данные об урожаях ферм по штатам. Ред.


[Закрыть]), который цитирует г. Гиммер (стр. 49 его статьи, примечание).

Что рост мелкого земледелия на юге есть именно рост торгового земледелия, видно из характера главного сельскохозяйственного продукта юга. Этот продукт – хлопок. Все зерновые хлеба дают 29,3 % стоимости всего сбора хлебов и злаков на юге, сено и кормовые травы – 5,1 %, а хлопок – 42,7 %. С 1870 по 1910 год производство шерсти возросло в Соединенных Штатах с 162 млн. фунтов до 321 млн. – вдвое; – пшеницы с 236 млн. бушелей до 635 млн., менее чем втрое; – кукурузы с 1094 млн. бушелей до 2886 млн., тоже менее чем втрое, а хлопка с 4 млн. кип (по 500 фунтов) до 12 млн., т. е. втрое. Рост торгового по преимуществу земледельческого продукта обгонял рост других, менее торговых, продуктов. Кроме того в главном районе юга, «Южно-Атлантическом», развилось довольно значительно производство табака (12,1 % стоимости урожая в штате Виргиния), овощей (20,1 % стоимости всего урожая в штате Делавэре, 23,2 % в штате Флорида), фруктов (21,3 % стоимости всего урожая в штате Флорида) и т. д. Все это – земледельческие культуры такого рода, которые означают интенсификацию земледелия, увеличение размеров хозяйства при уменьшении площади земли под ним и увеличение в пользовании наемным трудом.

Мы перейдем сейчас к подробному рассмотрению данных о наемном труде; отметим лишь, что хотя юг отстал в этом отношении от других районов – здесь слабее употребление наемного труда, ибо сильнее полурабская издольщина – но и на юге употребление наемного труда возрастает.

Обыкновенно о капитализме в земледелии судят на основании данных о величине ферм или о числе и значении крупных – по площади земли – ферм. Мы частью рассмотрели, частью рассмотрим еще данные этого рода, но должны заметить, что все это – данные косвенные, ибо размер площади далеко не всегда и далеко не непосредственно указывает на действительно крупный размер хозяйства и на его капиталистический характер.

Данные о наемном труде несравненно доказательнее и показательнее в этом отношении. Сельскохозяйственные переписи последних лет, например, австрийская 1902 г. и германская 1907 г., на разборе которых мы остановимся в другом месте, показали, что употребление наемного труда в современном сельском хозяйстве – и особенно в мелком земледельческом хозяйстве – гораздо значительнее, чем принято думать. Ничто не опровергает столь безусловно и столь наглядно мещанскую побасенку о «трудовом» мелком земледелии, как эти данные.

Американская статистика собрала очень обширный материал по этому вопросу, так как в опросной карточке о каждом отдельном фермере значится, расходует ли он что-либо на наем рабочих и, если да, какую именно сумму. В отличие от европейской статистики, – например, двух только что названных стран, – американская не регистрирует числа наличных в данное время у каждого хозяина наемных рабочих, хотя это было бы очень легко установить, и научное значение этих данных, в дополнение к данным об общей сумме расходов на наемный труд, было бы очень велико. Но что всего хуже, так это никуда негодная разработка этих данных в переписи 1910 года, вообще разработанной неизмеримо хуже, чем перепись 1900 года. Все фермы по переписи 1910 года разделены на группы по размерам площади земли (как и в 1900 г.), но, в отличие от 1900 года, данные об употреблении наемного труда не проведены по этим группам. Мы лишены возможности сравнить мелкие и крупные, по количеству земли, хозяйства в отношении употребления ими наемного труда. В нашем распоряжении оказываются только средние данные по штатам и по районам, т. е. данные, сливающие вместе капиталистические хозяйства с некапиталистическими.

Мы рассмотрим ниже особо данные за 1900 год, разработанные лучше, а теперь приведем данные за 1910 год. Данные относятся собственно к 1899 и 1909 гг.

Из этих данных вытекает прежде всего с несомненностью, что наиболее капиталистический характер носит земледелие на севере (55,1 % ферм, употребляющих наемный труд), затем на западе (52,5 %) и менее всего на юге (36,6 %). Так и должно быть при соотношении района заселенного и промышленного с районом колонизуемым и с районом издольщины. Данные о проценте ферм, употреблявших наемный труд, разумеется, более пригодны для точного сравнения между районами, чем данные о высоте расходов на наемный труд по расчету на 1 акр обрабатываемой земли. Для сравнимости данных последнего рода требовалось бы, чтобы высота заработной платы в различных районах была одинакова. Мы не имеем данных о заработной плате в сельском хозяйстве Соединенных Штатов, но одинаковость заработной платы при известных нам коренных различиях между районами невероятна.

Итак, на севере и на западе, в двух районах, сосредоточивающих ²/₃ всей обработанной земли и ²/₃ всего скота, больше половины фермеров не обходится без употребления наемного труда. На юге эта доля меньше только потому, что там сильна еще полуфеодальная (полурабская тож) эксплуатация в виде издольщины. Нет сомнения, что часть наихудше поставленных фермеров и в Америке, как и во всех остальных капиталистических странах мира, прибегает к продаже своей рабочей силы. Данных об этом американская статистика, к сожалению, не дает вовсе – в отличие, например, от германской статистики 1907 г., где эти данные собраны и разработаны обстоятельно. По германским данным из 5 736 082 владельцев сельскохозяйственных предприятий (общая сумма, включающая и мельчайших «хозяев») – 1 940 867, т. е. свыше 30 %, являются, по своему главному занятию, наемными рабочими. Конечно, масса этих батраков и поденщиков с куском земли приходится на низшие группы земледельцев.

Допустим, что в Соединенных Штатах, где мельчайшие фермы (до 3 акров) по общему правилу не регистрировались вовсе, только 10 % фермеров прибегают к продаже своей рабочей силы. И в этом случае мы получаем тот результат, что фермеров, непосредственно эксплуатируемых помещиками и капиталистами, более трети общего числа (24,0 % издольщиков, т. е. эксплуатируемых бывшими рабовладельцами по-феодальному или полуфеодальному, и 10 % эксплуатируемых капиталистами составляет 34 %). Из общей суммы фермеров, значит, меньшинство, едва ли более одной пятой или одной четвертой части, не нанимают рабочих и не нанимаются или не кабалятся сами.

Таково фактическое положение дела в стране «образцового и передового» капитализма, в стране с даровой раздачей миллионов десятин земли. Пресловутое «трудовое», некапиталистическое, мелкое земледелие и здесь есть миф.

Как велико число наемных рабочих в сельском хозяйстве Америки? увеличивается или уменьшается это число по сравнению с числом фермеров и со всем сельским населением?

На эти важнейшие вопросы, к сожалению, прямого ответа американская статистика не дает. Поищем приблизительного ответа.

Во-1-х, приблизительный ответ могут дать цифры статистики занятий (том IV работ ценза). Американцам «не удалась» эта статистика. Она разработана до того по-казенному, рутинно, нелепо, что нет данных о положении лица в промысле, т. е. о различии хозяина, семейного рабочего и наемного рабочего. Вместо точного экономического деления довольствовались «ходячим», «обыденным» словоупотреблением, бессмысленно соединяя под рубрикой «сельских рабочих» и членов семей фермеров и наемных рабочих. Как известно, не в одной американской статистике царит по этому вопросу полный хаос.

Перепись 1910 года делает попытку немножечко разобраться в этом хаосе, исправить очевидные ошибки и выделить хоть часть наемных рабочих (working out) от семейных (working on the home farm). Произведя ряд вычислений, статистики вносят поправку к общему числу занятых в земледелии лиц, уменьшая это число на 468 100 чел. (том IV, стр. 27). Затем, число женщин наемных работниц определяется в 220 048 в 1900 г. и 337 522 в 1910 г. (увеличение на 53 %). Число мужчин наемных рабочих в 1910 году было 2 299 444. Если допустить, что в 1900 году был такой же процент сельских наемных рабочих в общем числе сельских рабочих, как в 1910 году, то число мужчин наемных рабочих в 1900 году определится в 1798 165 чел. Тогда мы получим такую картину:

То есть процент увеличения числа наемных рабочих более чем впятеро больше (27 % против 5 %) по сравнению с процентом увеличения числа фермеров. Доля фермеров в сельском населении уменьшилась, доля наемных рабочих возросла. Число самостоятельных хозяев в пропорции ко всему сельскому населению уменьшилось; число зависимых, эксплуатируемых возросло.

В Германии в 1907 г. наемных рабочих в сельском хозяйстве сосчитано 4¹/₂ миллиона из всего числа 15 млн. и семейных и наемных рабочих. Значит, 30 % наемных рабочих. В Америке, по приведенному приблизительному расчету, 2¹/₂ млн. из 12, т. е. 21 %. Возможно, что наличность свободных земель, раздаваемых даром, и громадный процент фермеров-издольщиков должны понижать % наемных рабочих в Америке.

Во-2-х, приблизительный ответ могут дать цифры о величине расходов на наем рабочих в 1899 и 1909 гг. За тот же самый период времени число наемных рабочих в промышленности увеличилось с 4,7 млн. до 6,6 млн., т. е. на 40 %, а их заработная плата с 2008 млн. долл. до 3427 млн. долл., т. е. на 70 %. (Не надо забывать, что повышение цен на продукты и пр. свело на нет это номинальное увеличение платы.)

Судя по этим данным, можно предположить, что увеличению расходов на наем рабочих в земледелии на 82 % соответствует увеличение числа наемных рабочих приблизительно на 48 %. Делая аналогичное предположение для трех главных районов, получим такую картину:

И эти данные показывают нам, что увеличение числа хозяев отстает, для всей страны в целом, от увеличения сельского населения, а увеличение числа наемных рабочих обгоняет увеличение числа сельского населения. Другими словами: уменьшается пропорциональное число самостоятельных, растет пропорциональное число зависимых.

Заметим, что громадная разница между увеличением числа наемных рабочих по первому подсчету (+27 %) и по второму (+48 %) вполне возможна, ибо в первом случае считались только профессиональные наемные рабочие, а во втором – всякий случай употребления наемной рабочей силы. В сельском хозяйстве эпизодическое употребление наемной рабочей силы имеет огромное значение, и поэтому следовало бы всегда принять за правило не довольствоваться определением числа наемных рабочих, постоянных и временных, а определять по мере возможности кроме того и общую сумму расходов на наемный труд.

Во всяком случае, оба расчета показывают нам с несомненностью рост капитализма в земледелии Соединенных Штатов, рост употребления наемного труда, обгоняющий рост сельского населения и числа фермеров.

Рассмотрев общие данные о наемном труде, как самом прямом показателе капитализма в земледелии, мы можем перейти теперь к более детальному разбору того, в каких особых формах проявляется капитализм в данной отрасли народного хозяйства.

Мы ознакомились с одним районом уменьшения среднего размера ферм, именно с югом, где этот процесс означает переход от рабовладельческих латифундий к мелкому торговому земледелию. Есть другой район уменьшения среднего размера ферм, именно часть севера: Новая Англия и Средне-Атлантические Штаты. Вот данные об этих районах:

Средний размер фермы в Новой Англии – самый мелкий из всех районов Соединенных Штатов. На юге этот размер в двух районах равняется 42–43 акрам, а в третьем, где есть еще колонизация, центральном юго-западном, 61,8 акра, т. е. почти столько же, сколько в Средне-Атлантических Штатах. Уменьшение среднего размера ферм в Новой Англии и Средне-Атлантических Штатах, «в районах более старой культуры и более высокого экономического развития» (стр. 60 у г. Гиммера), в районах, где нет колонизации, и побудило нашего автора, как и очень многих других буржуазных экономистов, прийти к выводу, что «капиталистическое земледелие разрушается», что «производство дробится и мельчает», что «нет таких районов, где бы процесса колонизации уже не происходило, а крупнокапиталистическое земледелие не разлагалось бы и не вытеснялось бы трудовым».

Г-н Гиммер пришел к этим, прямо противоположным истине, выводам, потому что он забыл… «мелочь»: процесс интенсификации земледелия! Это невероятно, но это факт. И так как целый ряд буржуазных экономистов, почти все, ухитряются тоже забывать эту «мелочь», когда речь заходит о мелком и крупном производстве в земледелии, хотя «в теории» все они превосходно «знают» и признают процесс интенсификации земледелия, то остановиться на этом вопросе надо особенно обстоятельно. Именно здесь один из коренных источников всех злоключений буржуазной (в том числе народнической и оппортунистической) экономии по вопросу о мелком «трудовом» земледелии. Забывают ту «мелочь», что в силу технических особенностей земледелия процесс интенсификации его очень часто ведет к увеличению размеров хозяйства, к росту производства и капитализма при уменьшении среднего количества обрабатываемой земли в хозяйстве.

Рассмотрим прежде всего, есть ли коренные различия в технике земледелия, в общем характере и интенсивности его между Новой Англией и Средне-Атлантическими Штатами, с одной стороны, остальным севером и всеми остальными районами страны, с другой.

Различия в земледельческой культуре характеризуются следующими данными:

Разница в условиях земледельческой культуры коренная. Два первые района показывают нам высокоинтенсивное земледелие, два вторых – экстенсивное. В последних зерновые хлеба дают подавляющую часть общей стоимости урожая, в первых – не только меньшую часть, но иногда совсем ничтожную (7,6 %), причем специальные «торговые» культуры (овощи, фрукты и т. п.) дают большую часть стоимости урожая, чем зерновые хлеба. Экстенсивное земледелие уступило место интенсивному. Широко распространилось травосеяние. В Новой Англии из 3,8 млн. акров, дающих сено и кормовые травы, 3,3 млн. акров заняты посевными травами. В Средне-Атлантических Штатах соответственные цифры: 8,5 и 7,9 млн. Наоборот, в Центральных Северо-Западных Штатах (район колонизации и экстенсивного земледелия) из 27,4 млн. акров, дающих сено и травы, 14,5 млн., т. е. большая половина, заняты «дикими» лугами и т. п.

Урожаи в «интенсивных» штатах значительно выше:

То же самое явление наблюдается по отношению к торговому скотоводству и молочному хозяйству, особенно развитому в этих районах:

Отсюда видно, что в «интенсивных» штатах мы наблюдаем значительно более крупное молочное хозяйство, чем во всех остальных. Районы самых мелких – по количеству обрабатываемой земли – ферм суть районы самых крупных молочных хозяйств. Этот факт имеет громадное значение, ибо молочное хозяйство, как известно, развивается всего быстрее в подгородных местностях и в странах (или районах) особенно высокоразвитой промышленности. Статистика Дании, Германии, Швейцарии, на которой мы останавливаемся в другом месте[52]52
  См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 204–268. Ред.


[Закрыть], показывает нам тоже растущую концентрацию молочного скота.

В «интенсивных» штатах, как мы видели, значительно бо́льшую долю в общей стоимости всего урожая дают сено и травы, чем зерновые хлеба. И развитие скотоводства идет здесь в значительной мере на счет покупных кормов. Вот данные об этом за 1909 год:

Экстенсивные штаты севера продают корма. Интенсивные штаты покупают их. Понятно, что при покупке кормов возможно хозяйство крупных размеров и высококапиталистического характера на мелком участке земли.

Сравним два интенсивные района севера, Новую Англию и Средне-Атлантические Штаты, с самым экстенсивным районом севера, Центральным Северо-Западным:

Мы видим, что в интенсивных штатах приходится больше скота на 1 акр обработанной земли (447: 36 = 12 долларов на 1 акр), чем в экстенсивных (1552: 164 = 9 долл.). В единицу земельной площади вкладывается больше капитала в форме скота. И общий оборот торговли кормами (купля + продажа) несравненно выше, по расчету на единицу площади, в интенсивных штатах (26 + 89 = 115 млн. долл. на 36 млн. акров), чем в экстенсивных (174 + 76 = 250 млн. долл. на 164 млн. акров). Ясно, что земледелие имеет более торговый характер в интенсивных штатах, чем в экстенсивных.

Данные о расходах на удобрение и о стоимости орудий и машин служат самым точным статистическим выражением степени интенсификации земледелия. Вот эти данные:

Здесь вполне отчетливо выступает разница между экстенсивными районами севера с ничтожным % ферм, употреблявших покупные удобрения (2–19 %), и с ничтожным расходом на удобрения по расчету на 1 акр обрабатываемой земли (0,01–0,09 долл.), – и интенсивными штатами, где большинство ферм (57–60 %) употребляет покупные удобрения и расход на них достигает значительной суммы. Например, в Новой Англии этот расход достигает 1,30 долл. на акр – цифра максимальная для всех районов (опять самый мелкий размер фермы по площади земли и самый крупный расход на удобрения!) и превышающая цифру для одного района юга (Южно-Атлантические Штаты). Надо заметить, что на юге культура хлопка, где всего сильнее применяется, как мы знаем, труд издольщиков-негров, требует особенно много искусственных удобрений.

В Тихоокеанских Штатах мы видим очень невысокий процент ферм, употреблявших удобрения (6,4 %) и максимально высокий расход по расчету на 1 ферму в среднем (189 долл.), считая, конечно, только фермы, применявшие удобрения. Здесь мы наблюдаем другой пример: рост крупного и капиталистического земледелия при уменьшении площади земли под хозяйством. Из трех Тихоокеанских Штатов в двух, Вашингтоне и Орегоне, употребление удобрений вообще ничтожно, всего по 0,01 доллара на 1 акр. Только в третьем штате, Калифорнии, эта цифра сравнительно высока: 0,08 в 1899 г. и 0,19 в 1909 г. В этом штате особенную роль играет производство фруктов, которое возрастает чрезвычайно быстро в чисто капиталистической форме и которое к 1909 году давало здесь 33,1 % стоимости всего урожая против 18,3 % от зерновых хлебов, против 27,6 % от сена и трав. В производстве фруктов типична ферма с площадью земли ниже среднего и с употреблением удобрений и наемного труда гораздо выше среднего. Мы еще будем иметь случай останавливаться на такого рода отношениях, типичных для капиталистических стран с интенсивным земледелием и всего более игнорируемых статистиками и экономистами.

Но вернемся к «интенсивным» штатам севера. В Новой Англии не только выше всего применение удобрений – 1,30 долл. на акр – при наиболее низком размере земельной площади под фермой (38,4 акров), но и возрастание расходов на удобрение идет особенно быстро. За 10 лет с 1899 по 1909 г. эти расходы поднялись с 0,53 долл. на акр до 1,30, т. е. увеличились в два с половиной раза. Интенсификация земледелия, технический прогресс его, повышение культуры идет здесь, следовательно, чрезвычайно быстро. Чтобы нагляднее представить значение этого факта, сравним самый интенсивный район севера, Новую Англию, с самым экстенсивным – Центральным Северо-Западным. Этот последний район почти не знает искусственных удобрений (2,1 % ферм и 0,01 долл. на акр); размер ферм здесь наиболее крупный из всех районов Америки (148,0 акров) и возрастает он всего быстрее. Обычно берут именно этот район – иг. Гиммер делает это – как образчик капитализма в земледелии Соединенных Штатов. Это обычное мнение неправильно, как мы подробнее покажем ниже. Оно основано на смешении самой грубой, примитивной формы экстенсивного земледелия с технически прогрессивной интенсивной. В Центральном Северо-Западном районе размер фермы почти вчетверо больше, чем в Новой Англии (148,0 акров против 38,4), а размер расходов на удобрение, по расчету на одну применявшую удобрения ферму в среднем, вдвое меньше: 41 долл. против 82.

В живой действительности, следовательно, бывают случаи, когда громадное уменьшение количества земли под фермой связано с громадным увеличением расходов на искусственные удобрения, так что «мелкое» производство – если продолжать, по рутине, считать его мелким по размеру земельной площади – оказывается «крупным» по количеству капитала, вкладываемого в землю. Такие случаи не единичны, а типичны для всякой страны, в которой происходит смена экстенсивного земледелия интенсивным. А сюда относятся все капиталистические страны, и игнорирование этой типичной, существенной, коренной особенности земледелия порождает ходячие ошибки поклонников мелкого земледелия, судящих только по величине земельной площади.