Текст книги "Империализм, как высшая стадия капитализма"

В. И. Ленин
Империализм, как высшая стадия капитализма^{1}1
  Книга «Империализм, как высшая стадия капитализма» была написана в январе – июне 1916 года в Цюрихе.
  Новые явления в развитии капитализма Ленин отмечал задолго до начала первой мировой войны. В ряде работ, написанных в 1895–1913 годах («Проект и объяснение программы социал-демократической партии» (1895–1896), «Китайская война» (1900), «Уроки кризиса» (1901), «Внутреннее обозрение» (1901), «Концентрация производства в России» (1912), «Рост капиталистического богатства» (1913), «Отсталая Европа и передовая Азия» (1913), «Исторические судьбы учения Карла Маркса» (1913), «К вопросу о некоторых выступлениях рабочих депутатов» (1912) и других) Ленин вскрывал и анализировал отдельные черты, характерные для эпохи империализма: концентрацию производства и рост монополий, вывоз капитала, борьбу за захват новых рынков и сфер влияния, интернационализацию хозяйственных отношений, паразитизм и загнивание капитализма, рост противоречий между трудом и капиталом и обострение классовой борьбы, создание материальных предпосылок для перехода к социализму. Особое внимание Ленин уделил разоблачению грабительской колониальной политики, борьбе за раздел и передел мира, подготовке империалистических, захватнических войн. В статье «Марксизм и ревизионизм», написанной в 1908 году, борясь против ревизии марксизма и подрыва его изнутри под видом поправок и пересмотра учения Маркса, в частности марксовой теории кризисов, Ленин писал: «Изменились формы, последовательность, картина отдельных кризисов, но кризисы остались неизбежной составной частью капиталистического строя. Картели и тресты, объединяя производство, в то же время усиливали на глазах у всех анархию производства, необеспеченность пролетариата и гнет капитала, обостряя таким образом в невиданной еще степени классовые противоречия. Что капитализм идет к краху – ив смысле отдельных политических и экономических кризисов и в смысле полного крушения всего капиталистического строя, – это с особенной наглядностью и в особенно широких размерах показали как раз новейшие гигантские тресты» (Сочинения, 5 изд., том 17, стр. 21–22).
  Ленин внимательно следил за новейшей литературой о капитализме, изучал ее. Об этом свидетельствует его рецензия на книгу Д. А. Гобсона «Эволюция современного капитализма» (см. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 153–156). В августе 1904 года Ленин начал переводить книгу Гобсона «Империализм» (см. Сочинения, 4 изд., том 37, стр. 287). Рукопись этого перевода Ленина пока не разыскана.
  Всесторонним исследованием монополистической стадии развития капитализма Ленин занялся с начала первой мировой войны. Этого требовали интересы революционной борьбы рабочего класса России и других капиталистических стран. Для правильного руководства революционным движением и успешной борьбы с идеологией империалистической реакции, с реформистской политикой соглашательства с империалистами необходимо было «разобраться в основном экономическом вопросе, без изучения которого нельзя ничего понять в оценке современной войны и современной политики, именно: в вопросе об экономической сущности империализма» (настоящий том, стр. 302).
  Ленин вплотную взялся за изучение литературы по империализму, очевидно, с середины 1915 года, будучи в Берне (в Швейцарии); тогда он начал составлять указатели литературы, разрабатывать планы, делать выписки и заметки, писать конспекты. Подготовительные материалы к книге «Империализм, как высшая стадия капитализма» («Тетради по империализму») составляют около 50 печатных листов. Они содержат выписки из 148 книг (в том числе 106 немецких, 23 французских, 17 английских и 2 в русском переводе) и из 232 статей (из них 206 немецких, 13 французских и 13 английских), помещенных в 49 различных периодических изданиях (34 немецких, 7 французских и 8 английских).
  В начале января 1916 года Ленин принял предложение о написании книги по империализму для легального издательства «Парус», основанного в декабре 1915 года в Петрограде. В письме А. М. Горькому 29 декабря 1915 года (11 января 1916) Ленин писал: «Сажусь за работу над брошюрой об империализме» (Сочинения, 4 изд., том 35, стр. 166). В первой половине февраля 1916 года Ленин из Берна переехал в Цюрих, где он продолжал собирать и обрабатывать материалы по империализму. Работая над трудом «Империализм, как высшая стадия капитализма» в Цюрихской кантональной библиотеке, Ленин выписывал книги и из других городов.
  19 июня (2 июля) 1916 года Ленин писал Μ. Η. Покровскому, проживавшему во Франции и редактировавшему серию брошюр, выпускавшихся издательством «Парус» о государствах Западной Европы в период первой мировой войны: «Посылаю Вам сегодня заказной бандеролью рукопись» (там же, стр. 178). Рукопись, отосланная одновременно с письмом, не дошла до Покровского, и пришлось пересылать ее вторично. Кроме того, издательство предложило сократить уже готовую рукопись с пяти до трех печатных листов; однако Ленин не сократил работу, так как, по его словам, «сжать еще раз до 3-х листов было абсолютно невозможно» (там же).
  После того как книга попала в издательство, меньшевистские элементы, бывшие у руководства издательством, удалили из книги резкую критику Каутского и Мартова, внесли в рукопись правку, которая не только стирала своеобразие ленинского стиля, но и искажала его мысли. Ленинское слово «перерастание» (капитализма в империализм) заменили словом «превращение», «реакционный характер» (теории «ультраимпериализма») – словами «отсталый характер» и т. д. В середине 1917 года книга была напечатана под названием «Империализм, как новейший этап капитализма (Популярный очерк)» с предисловием Ленина, помеченным 26 апреля 1917 года.


[Закрыть]
(популярный очерк)

Написано в январе – июне 1916 г.

Впервые напечатано в середине 1917 г. в Петрограде отдельной брошюрой издательством «Парус»; предисловие к французскому и немецкому изданиям– в 1921 г. в журнале «Коммунистический Интернационал» № 18

Печатается по рукописи, сверенной, с текстом брошюры; предисловие к французскому и немецкому изданиям – по тексту журнала

Обложка книги В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма». – 1917 г. (Уменьшено)

Предисловие

Предлагаемая вниманию читателя брошюра написана мной весной 1916 г. в Цюрихе. В тамошних условиях работы мне приходилось, естественно, терпеть известный недостаток во французской и английской литературе и очень большой недостаток – в литературе русской. Но все же главный английский труд об империализме, книгу Дж. А. Гобсона, я использовал с тем вниманием, которого этот труд, по моему убеждению, заслуживает.

Брошюра писана для царской цензуры. Поэтому я не только был вынужден строжайше ограничить себя исключительно теоретическим – экономическим в особенности – анализом, но и формулировать необходимые немногочисленные замечания относительно политики с громаднейшей осторожностью, намеками, тем эзоповским – проклятым эзоповским – языком, к которому царизм заставлял прибегать всех революционеров, когда они брали в руки перо для «легального» произведения.

Тяжело перечитывать теперь, в дни свободы, эти искаженные мыслью о царской цензуре, сдавленные, сжатые в железные тиски места брошюры. О том, что империализм есть канун социалистической революции, о том, что социал-шовинизм (социализм на словах, шовинизм на деле) есть полная измена социализму, полный переход на сторону буржуазии, что этот раскол рабочего движения стоит в связи с объективными условиями империализма и т. п. – мне приходилось говорить «рабьим» языком, и я вынужден отослать читателя, интересующегося вопросом, к выходящему вскоре переизданию моих зарубежных статей 1914–1917 годов. Особенно стоит отметить одно место, на странице 119–120[1]1
  См. настоящий том, стр. 420. Ред.


[Закрыть]: чтобы в цензурной форме пояснить читателю, как бесстыдно лгут капиталисты и перешедшие на их сторону социал-шовинисты (с коими так непоследовательно борется Каутский) по вопросу об аннексиях, как бесстыдно они прикрывают аннексии своих капиталистов, я вынужден был взять пример… Японии! Внимательный читатель легко подставит вместо Японии – Россию, а вместо Кореи – Финляндию, Польшу, Курляндию, Украину, Хиву, Бухару, Эстляндию и прочие не великороссами заселенные области.

Я бы хотел надеяться, что моя брошюра поможет разобраться в основном экономическом вопросе, без изучения которого нельзя ничего понять в оценке современной войны и современной политики, именно: в вопросе об экономической сущности империализма.

Автор

Петроград. 26 апреля 1917 года.

Предисловие к французскому и немецкому изданиям^{2}2
  Настоящее предисловие впервые было опубликовано в октябре 1921 года под заглавием «Империализм и капитализм» в № 18 журнала «Коммунистический Интернационал». При жизни Ленина отдельные издания книги «Империализм, как высшая стадия капитализма» вышли: на немецком языке в 1921 году и на французском и английском (неполностью) – в 1923.


[Закрыть]

I

Настоящая книжка написана, как указано в предисловии к русскому изданию, в 1916 году для царской цензуры. Я не имею возможности переделать весь текст в настоящее время, да это было бы, пожалуй, нецелесообразно, ибо основная задача книги была и остается: показать по сводным данным бесспорной буржуазной статистики и признаниям буржуазных ученых всех стран, какова была итоговая картина всемирного капиталистического хозяйства, в его международных взаимоотношениях, в начале XX века, накануне первой всемирной империалистской войны.

Отчасти будет даже небесполезно для многих коммунистов в передовых капиталистических странах убедиться на примере этой, легальной с точки зрения царской цензуры, книжки в возможности – и необходимости – использовать даже те слабые остатки легальности, которые остаются еще для коммунистов в современной, скажем, Америке или во Франции после недавнего, почти поголовного ареста коммунистов, для разъяснения всей лживости социал-пацифистских взглядов и надежд на «мировую демократию». А самые необходимые дополнения к этой подцензурной книжке я попытаюсь дать в настоящем предисловии.:

II

В книжке доказано, что война 1914–1918 годов была с обеих сторон империалистской (т. е. захватной, грабительской, разбойнической) войной, войной из-за дележа мира, из-за раздела и передела колоний, «сфер влияния» финансового капитала и т. д.

Ибо доказательство того, каков истинный социальный, или вернее: истинный классовый характер войны содержится, разумеется, не в дипломатической истории войны, а в анализе объективного положения командующих классов во всех воюющих державах. Чтобы изобразить это объективное положение, надо взять не примеры и не отдельные данные (при громадной сложности явлений общественной жизни можно всегда подыскать любое количество примеров или отдельных данных в подтверждение любого положения), а непременно совокупность данных об основах хозяйственной жизни всех воюющих держав и всего мира.

Именно такие сводные данные, которые не могут быть опровергнуты, приведены мной в картине раздела мира в 1876 и 1914 годах (в § 6) и раздела желдорог всего мира в 1890 и 1913 годах (в § 7). Желдороги, это – итоги самых главных отраслей капиталистической промышленности, каменноугольной и железоделательной, итоги – и наиболее наглядные показатели развития мировой торговли и буржуазно-демократической цивилизации. Как связаны желдороги с крупным производством, с монополиями, с синдикатами, картелями, трестами, банками, с финансовой олигархией, это показано в предыдущих главах книги. Распределение желдорожной сети, неравномерность его, неравномерность ее развития, это – итоги современного, монополистического капитализма во всемирном масштабе. И эти итоги показывают абсолютную неизбежность империалистских войн на такой хозяйственной основе, пока существует частная собственность на средства производства.

Постройка желдорог кажется простым, естественным, демократическим, культурным, цивилизаторским предприятием: такова она в глазах буржуазных профессоров, которым платят за подкрашивание капиталистического рабства, и в глазах мелкобуржуазных филистеров. На деле капиталистические нити, тысячами сетей связывающие эти предприятия с частной собственностью на средства производства вообще, превратили эту постройку в орудие угнетения миллиарда людей (колонии плюс полуколонии), т. е. больше половины населения земли в зависимых странах и наемных рабов капитала в «цивилизованных» странах.

Частная собственность, основанная на труде мелкого хозяина, свободная конкуренция, демократия, – все эти лозунги, которыми обманывают рабочих и крестьян капиталисты и их пресса, остались далеко позади. Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли. И дележ этой «добычи» происходит между 2–3 всемирно могущественными, вооруженными с ног до головы хищниками (Америка, Англия, Япония), которые втягивают в свою войну из-за дележа своей добычи всю землю.

III

Брест-Литовский мир^{3}3
  Брест-Литовский мир был заключен между Советской Россией и странами германского блока (Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция) в Брест-Лито веке 3 марта 1918 года и ратифицирован 15 марта IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов. После победы в Германии революции, свергнувшей монархический режим, 13 ноября 1918 года ВЦИК объявил об аннулировании грабительского, несправедливого Брест-Литовского договора.


[Закрыть], продиктованный монархической Германией, а затем гораздо более зверский и подлый Версальский мир^{4}4
  Версальский мир – империалистический договор, который Антанта навязала Германии, потерпевшей поражение в первой мировой войне 1914–1918 годов; был подписан 28 июня 1919 года в Версале (Франция).


[Закрыть], продиктованный «демократическими» республиками, Америкой и Францией, а также «свободной» Англией, сослужили полезнейшую службу человечеству, разоблачив как наемных чернильных кули империализма, так и реакционных мещан, хотя бы и называющих себя пацифистами и социалистами, которые воспевали «вильсонизм»^{5}5
  «Вильсонизм» – по имени В. Вильсона, президента США в 1913–1921 годах. В первый год своего президентства Вильсон провел ряд законов (о прогрессивном подоходном налоге, антитрестовский закон и другие), которые демагогически именовал эрой «новой свободы». Вильсон, писал Ленин, идол мещан и пацифистов, которые надеялись, что он «спасет «социальный мир», помирит эксплуататоров с эксплуатируемыми, осуществит социальные реформы» (Сочинения, 4 изд., том 31, стр. 199). Грабительскую внешнюю политику американского империализма Вильсон и его сторонники маскировали лицемерными демагогическими лозунгами и фразами о «демократии» и «союзе народов». Ленин писал, что «идеализированная демократическая республика Вильсона оказалась на деле формой самого бешеного империализма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и малых народов» (Сочинения, 4 изд., том 28, стр. 169). С первых дней Советской власти Вильсон являлся одним из вдохновителей и организаторов интервенции против Советской России. В целях противодействия глубокому влиянию, которое оказывала на народные массы всех стран мирная политика Советского правительства, Вильсон выступил с демагогической «программой мира», сформулированной им в «14 пунктах», которая должна была служить маскировкой агрессивной политики США. Американская пропаганда и европейская буржуазная пресса создавали Вильсону ложный ореол борца за мир. Однако лицемерие мелкобуржуазных фраз Вильсона и «вильсонистов» было очень быстро разоблачено реакционной антирабочей политикой внутри страны и агрессивной внешней политикой США.


[Закрыть], доказывали возможность мира и реформ при империализме.

Десятки миллионов трупов и калек, оставленных войной, войной из-за того, английская или германская группа финансовых разбойников должна получить больше добычи, и затем два этих «мирных договора» открывают глаза с невиданной прежде быстротой миллионам и десяткам миллионов забитых, задавленных, обманутых, одураченных буржуазией людей. На почве всемирного разорения, созданного войной, растет, таким образом, всемирный революционный кризис, который, какие бы долгие и тяжелые перипетии он ни проходил, не может кончиться иначе, как пролетарской революцией и ее победой.

Базельский манифест II Интернационала, давший в 1912 году оценку именно той войне, которая наступила в 1914 году, а не войне вообще (войны бывают разные, бывают и революционные), этот манифест остался памятником, разоблачающим весь позорный крах, все ренегатство героев II Интернационала.

Я перепечатываю поэтому этот манифест в приложении к настоящему изданию и обращаю внимание читателей еще и еще раз, что герои II Интернационала так же заботливо обходят те места этого манифеста, где говорится точно, ясно, прямо о связи именно этой грядущей войны с пролетарской революцией, – обходят так же заботливо, как вор обходит то место, где он совершил кражу.

IV

Особенное внимание уделено в настоящей книжке критике «каутскианства», международного идейного течения, которое представлено во всех странах мира «виднейшими теоретиками», вождями II Интернационала (в Австрии – Отто Бауэр и К^о, в Англии – Рамсей Макдональд и др., во Франции – Альбер Тома и т. д. и т. п.) и массой социалистов, реформистов, пацифистов, буржуазных демократов, попов.

Это идейное течение есть, с одной стороны, продукт разложения, гниения II Интернационала, а с другой стороны – неизбежный плод идеологии мелких буржуа, которых вся жизненная обстановка держит в плену буржуазных и демократических предрассудков.

У Каутского и подобных ему подобные взгляды есть полное отречение именно от тех революционных основ марксизма, которые этот писатель защищал десятки лет, специально, между прочим, в борьбе с социалистическим оппортунизмом (Бернштейна, Мильерана, Гайндмана, Гомперса и т. п.). Не случайно поэтому, что во всем мире «каутскианцы» объединились теперь практически-политически с крайними оппортунистами (через II или желтый Интернационал^{6}6
  В. И. Ленин имеет в виду II (Бернский) Интернационал, созданный на конференции социалистических партий в Берне в феврале 1919 года лидерами западноевропейских социалистических партий взамен переставшего существовать с началом первой мировой войны II Интернационала. Бернский Интернационал фактически играл роль прислужника международной буржуазии. «Это настоящий желтый Интернационал», – так отзывался о нем В. И. Ленин (Сочинения, 4 изд., том 29, стр. 285).


[Закрыть]) и с буржуазными правительствами (через коалиционные буржуазные правительства с участием социалистов).

Растущее во всем мире пролетарское революционное движение вообще, коммунистическое в особенности не может обойтись без анализа и разоблачения теоретических ошибок «каутскианства». Это тем более так, что пацифизм и «демократизм» вообще, нисколько не претендующие на марксизм, но совершенно так же, как Каутский и К^о, затушевывающие глубину противоречий империализма и неизбежность порожденного им революционного кризиса, – эти течения распространены еще чрезвычайно сильно во всем мире. И борьба с этими течениями обязательна для партии пролетариата, которая должна отвоевывать от буржуазии одураченных ею мелких хозяйчиков и миллионы трудящихся, поставленных в более или менее мелкобуржуазные условия жизни.

V

Необходимо сказать несколько слов о главе VIII: «Паразитизм и загнивание капитализма». Как уже отмечено в тексте книги, Гильфердинг, бывший «марксист», теперь соратник Каутского и один из главных представителей буржуазной, реформистской политики в «Независимой с.-д. партии Германии»^{7}7
  «Независимая с.-д. партия Германии» – центристская партия, созданная в апреле 1917 года на учредительном съезде в Готе. В обстановке революционного подъема, на усиление которого большое влияние оказала Февральская буржуазно-демократическая революция в России, оппортунистическое руководство социал-демократической партии Германии все более теряло доверие рядовых членов. Чтобы смягчить недовольство масс, отвлечь их от революционной борьбы и предупредить создание революционной партии рабочего класса, лидеры центризма предприняли попытку создать такую партию, с помощью которой можно было удерживать массы под своим влиянием. Этой партией должна была стать «Независимая с.-д. партия Германии». «Независимцы», маскируясь центристской фразой, проповедовали «единство» с социал-шовинистами, скатывались к отказу от классовой борьбы. Основную часть партии составила каутскианская организация «Трудовое содружество».
  Некоторое время в состав партии входила группа «Спартак», сохраняя при этом организационную и политическую самостоятельность, продолжая нелегальную работу и борьбу за освобождение масс из-под влияния центристских лидеров. В 1918 году «Союз Спартака» вышел из «Независимой с.-д. партии» и на его основе была образована Коммунистическая партия Германии.
  В октябре 1920 года на съезде «Независимой социал-демократической партии» в Галле произошел раскол. Значительная часть ее в декабре 1920 года объединилась с Коммунистической партией Германии. Правые элементы образовали отдельную партию и приняли старое название «Независимая социал-демократическая партия Германии»; партия просуществовала до 1922 года.


[Закрыть], сделал по этому вопросу шаг назад по сравнению с откровенным пацифистом и реформистом, англичанином Гобсоном. Международный раскол всего рабочего движения теперь уже обнаружился вполне (II и III Интернационал). Обнаружился также и факт вооруженной борьбы и гражданской войны между обоими течениями: поддержка Колчака и Деникина в России меньшевиками и «социалистами-революционерами» против большевиков, шейдемановцы и Носке с К^о в Германии с буржуазией против спартаковцев^{8}8
  Спартаковцы – революционная организация германских левых социал-демократов; оформилась в январе 1916 года во главе с К. Либкнехтом, Р. Люксембург, Ф. Мерингом, К. Цеткин, Ю. Мархлевским, Л. Иогихесом (Тышка), В. Пиком. В апреле 1915 года Р. Люксембург и Ф. Меринг основали журнал «Die Internationale», вокруг которого сплотилась основная группа левых социал-демократов Германии. С 1916 года группа «Интернационал», кроме политических листовок, выпускавшихся в 1915 году, стала нелегально издавать и распространять «Политические письма» за подписью «Спартак» (выходили регулярно до октября 1918 года), и группа «Интернационал» стала называться группой «Спартак». Спартаковцы вели революционную пропаганду в массах, организовали массовые антивоенные выступления, руководили стачками, разоблачали империалистический характер мировой войны и предательство оппортунистических лидеров социал-демократии. Однако спартаковцы допускали серьезные ошибки в вопросах теории и политики: отрицали возможность национально-освободительных войн в эпоху империализма, не занимали последовательной позиции по вопросу о лозунге превращения империалистической войны в войну гражданскую, недооценивали роль пролетарской партии как авангарда рабочего класса, недооценивали крестьянство как союзника пролетариата, боялись решительного разрыва с оппортунистами. Ленин неоднократно критиковал эти ошибки германских левых социал-демократов (см. «О брошюре Юниуса», «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»» и другие).
  В апреле 1917 года спартаковцы вошли в центристскую «Независимую социал-демократическую партию Германии», сохранив в ней свою организационную самостоятельность. В ноябре 1918 года, в ходе революции в Германии, спартаковцы оформились в «Союз Спартака» и, опубликовав 14 декабря 1918 года свою программу, порвали с «независимцами». 30 декабря 1918 – 1 января 1919 года спартаковцы создали Коммунистическую партию Германии.


[Закрыть], тоже в Финляндии, Польше, Венгрии и т. д. В чем же экономическая основа этого всемирно-исторического явления? Именно в паразитизме и загнивании капитализма, которые свойственны его высшей исторической стадии, т. е. империализму. Как доказано в настоящей книжке, капитализм выделил теперь горстку (менее одной десятой доли населения земли, при самом «щедром» и преувеличенном расчете менее одной пятой) особенно богатых и могущественных государств, которые грабят – простой «стрижкой купонов» – весь мир. Вывоз капитала дает доход 8–10 миллиардов франков в год, по довоенным ценам и довоенной буржуазной статистике. Теперь, конечно, много больше.

Понятно, что из такой гигантской сверхприбыли (ибо она получается сверх той прибыли, которую капиталисты выжимают из рабочих «своей» страны) можно подкупать рабочих вождей и верхнюю прослойку рабочей аристократии. Ее и подкупают капиталисты «передовых» стран – подкупают тысячами способов, прямых и косвенных, открытых и прикрытых.

Этот слой обуржуазившихся рабочих или «рабочей аристократии», вполне мещанских по образу жизни, по размерам заработков, по всему своему миросозерцанию, есть главная опора II Интернационала, а в наши дни главная социальная (не военная) опора буржуазии. Ибо это настоящие агенты буржуазии в рабочем движении, рабочие приказчики класса капиталистов (labor lieutenants of the capitalist class), настоящие проводники реформизма и шовинизма. В гражданской войне пролетариата с буржуазией они неизбежно становятся, в немалом числе, на сторону буржуазии, на сторону «версальцев»^{9}9
  Версальцы – злейшие враги Парижской Коммуны 1871 года, сторонники французского контрреволюционного буржуазного правительства во главе с А. Тьером, обосновавшегося в Версале после победы Коммуны. Версальцы при подавлении Парижской Коммуны расправлялись с коммунарами с неслыханной жестокостью. После 1871 года слово «версальцы» стало синонимом озверелой контрреволюции.


[Закрыть] против «коммунаров».

Не поняв экономических корней этого явления, не оценив его политического и общественного значения, нельзя сделать ни шага в области решения практических задач коммунистического движения и грядущей социальной революции.

Империализм есть канун социальной революции пролетариата. Это подтвердилось с 1917 года в всемирном масштабе.

6 июля 1920 г.

Н. Ленин

Первая страница рукописи В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма». – 1916 г. (Уменьшено)

За последние 15–20 лет, особенно после испано-американской (1898) и англобурской (1899–1902) войны, экономическая, а также политическая литература старого и нового света все чаще и чаще останавливается на понятии «империализм» для характеристики переживаемой нами эпохи. В 1902 году в Лондоне и Нью-Йорке вышло в свет сочинение английского экономиста Дж. А. Гобсона: «Империализм». Автор, стоящий на точке зрения буржуазного социал-реформизма и пацифизма – однородной, в сущности, с теперешней позицией бывшего марксиста К. Каутского, – дал очень хорошее и обстоятельное описание основных экономических и политических особенностей империализма^{10}10
  Подробный анализ и конспект книги Дж. А. Гобсона «Imperialism. A Study» («Империализм. Исследование») (Лондон, 1902) дан в ленинских «Тетрадях по империализму» (см. Сочинения, 4 изд., том 39, стр. 381–414). В 1904 году Ленин переводил книгу Гобсона на русский язык (см. Сочинения, 4 изд., том 37, стр. 287); рукопись перевода, сделанного Лениным, пока не разыскана. Ленин писал о книге Гобсона, что она «полезна вообще, а особенно полезна тем, что помогает вскрыть основную фальшь каутскианства в этом вопросе» (Сочинения, 4 изд., том 39, стр. 91). Используя богатый фактический материал книги Гобсона, Ленин в то же время подвергает критике его реформистские выводы и попытки в прикрытой форме защитить империализм.


[Закрыть]. В 1910 году в Вене вышло в свет сочинение австрийского марксиста Рудольфа Гильфердинга: «Финансовый капитал» (русский перевод: Москва, 1912). Несмотря на ошибку автора в вопросе о теории денег и на известную склонность к примирению марксизма с оппортунизмом, это сочинение представляет из себя в высшей степени ценный теоретический анализ «новейшей фазы в развитии капитализма» – так гласит подзаголовок книги Гильфердинга^{11}11
  Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» и в «Тетрадях по империализму» неоднократно ссылается на книгу Р. Гильфердинга «Финансовый капитал». Используя фактические материалы этого источника для характеристики отдельных сторон монополистического капитализма, Ленин в то же время критикует автора за немарксистские положения и выводы по важнейшим вопросам империализма. В «Тетрадях по империализму» Ленин характеризует Гильфердинга – одного из лидеров II Интернационала – как кантианца и каутскианца, реформатора и «уговаривателя империалистской буржуазии» (Сочинения, 4 изд., том 39, стр. 592). Отрывая политику от экономики, Гильфердинг в своей книге дает неправильное определение империализма и финансового капитала; он затушевывает решающую роль монополий при империализме и обострение всех его противоречий, игнорирует такие важные черты империализма, как раздел мира и борьба за его передел, паразитизм и загнивание капитализма. Несмотря на серьезные ошибки, книга Гильфердинга сыграла определенную положительную роль в исследовании новейшей фазы развития капитализма.


[Закрыть]. В сущности, то, что говорилось за последние годы об империализме – особенно в громадном количестве журнальных и газетных статей на эту тему, а также в резолюциях, например, Хемницкого^{12}12
  Имеется в виду резолюция Хемницкого съезда германской социал-демократии по вопросу об империализме и отношении социалистов к войне, принятая 20 сентября 1912 года. В резолюции осуждалась империалистическая политика и подчеркивалась важность борьбы за мир: «Партейтаг объявляет свою решительную волю сделать все, чтобы установить взаимопонимание между нациями и охранить мир. Партейтаг требует, чтобы путем международных соглашений был положен конец бешеному состязанию в вооружениях, угрожающему миру и быстрыми шагами ведущему человечество к ужаснейшей катастрофе… Партейтаг ожидает, что члены партии будут неустанно прилагать все свои силы… для того, чтобы с усиленной энергией бороться против империализма до тех пор, пока он не будет низвергнут» («Handbuch der sozialdemokratischen Parteitage von 1910 bis 1913», München, 1917, S. 243–244).


[Закрыть] и Базельского конгрессов, состоявшихся осенью 1912 года, – едва ли выходило из круга идей, изложенных или, вернее, подытоженных у обоих названных авторов…

В дальнейшем мы попытаемся кратко изложить, в возможно более популярной форме, связь и взаимоотношение основных экономических особенностей империализма. На неэкономической стороне дела остановиться, как она бы этого заслуживала, нам не придется. Ссылки на литературу и другие примечания, способные интересовать не всех читателей, мы отнесем в конец брошюры.

I. Концентрация производства и монополии

Громадный рост промышленности и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во все более крупных предприятиях являются одной из наиболее характерных особенностей капитализма. Самые полные и самые точные данные об этом процессе дают современные промышленные переписи.

В Германии, например, из каждой тысячи промышленных предприятий было крупных, т. е. имеющих свыше 50 наемных рабочих, в 1882 г. – 3; в 1895 г. – бив 1907 г. – 9. На их долю приходилось из каждой сотни рабочих: 22, 30 и 37. Но концентрация производства гораздо сильнее, чем концентрация рабочих, потому что труд в крупных заведениях гораздо производительнее. На это указывают данные о паровых машинах и об электрических двигателях. Если взять то, что в Германии называют промышленностью в широком смысле, т. е. включая и торговлю и пути сообщения и т. п., то получим следующую картину. Крупных заведений 30 588 из 3 265 623, т. е. всего 0,9 %. У них рабочих – 5,7 миллионов из 14,4 млн., т. е. 39,4 %; паровых лошадиных сил – 6,6 млн. из 8,8, т. е. 75,3 %; электрических – 1,2 млн. киловатт из 1,5 млн., т. е. 77,2 %.

Менее чем одна сотая доля предприятий имеет более ³/₄ общего количества паровой и электрической силы! На долю 2,97 млн. мелких (до 5 наемных рабочих) предприятий, составляющих 91 % всего числа предприятий, приходится всего 7 % паровой и электрической силы! Десятки тысяч крупнейших предприятий – все; миллионы мелких – ничто.

Заведений, имеющих 1000 и более рабочих, было в Германии в 1907 г. 586. У них почти десятая доля (1,38 млн.) общего числа рабочих и почти треть (32 %) общей суммы паровой и электрической силы[2]2
  Сводка цифр по Annalen des deutschen Reichs, 1911, Zahn (Анналы Германского государства, 1911, Цан. Ред.).


[Закрыть]. Денежный капитал и банки, как увидим, делают этот перевес горстки крупнейших предприятий еще более подавляющим и притом в самом буквальном значении слова, т. е. миллионы мелких, средних и даже части крупных «хозяев» оказываются на деле в полном порабощении у нескольких сотен миллионеров-финансистов.

В другой передовой стране современного капитализма, в Соединенных Штатах Северной Америки, рост концентрации производства еще сильнее. Здесь статистика выделяет промышленность в узком смысле слова и группирует заведения по величине стоимости годового продукта. В 1904 году крупнейших предприятий, с производством в 1 миллион долларов и свыше, было 1900 (из 216 180, т. е. 0,9 %) – у них 1,4 млн. рабочих (из 5,5 млн., т. е. 25,6 %) и 5,6 миллиардов производства (из 14,8 млрд., т. е. 38 %). Через 5 лет, в 1909 г. соответственные цифры: 3 060 предприятий (из 268 491; – 1,1 %) с 2,0 млн. рабочих (из 6,6; – 30,5 %) и с 9,0 миллиардами производства (из 20,7 миллиардов; – 43,8 %)[3]3
  Statistical Abstract of the United States 1912, p. 202 (Статистический сборник Соединенных Штатов за 1912 год, стр. 202. Ред.).


[Закрыть].

Почти половина всего производства всех предприятий страны в руках одной сотой доли общего числа предприятий! И эти три тысячи пред приятии-гигантов охватывают 258 отраслей промышленности^{13}13
  За время, истекшее после ленинского анализа, концентрация производства достигла в Соединенных Штатах Америки еще большей высоты. Монополии, сосредоточив в своих руках значительную часть мощностей производства и сбыта продукции ведущих отраслей народного хозяйства, играют решающую роль в экономике и политике США. В 1954 году в 43 отраслях промышленности США 4 корпорации сосредоточивали в своих руках 75 % и больше выпускаемой продукции; в 102 отраслях – от 50 до 74 %, а в 162 отраслях – от 25 до 49 %. В 1958 году в США насчитывалось 373 тысячи промышленных компаний; у каждой из 343 корпораций в 1958 году обороты превышали 100 миллионов долларов. 50 % работающих по найму (без сельского хозяйства и государственных служащих) зависели от 200 крупнейших корпораций. Среди крупнейших промышленных корпораций выделяются несколько десятков гигантов, из них 36 с оборотами свыше 1 миллиарда долларов и 22 с активами, равными, или больше 1 миллиарда долларов. Эти 36 корпораций получили 37 % всех прибылей, а 500 крупнейших промышленных монополий – 76 % всех прибылей промышленных корпораций.


[Закрыть]. Отсюда ясно, что концентрация, на известной ступени ее развития, сама собою подводит, можно сказать, вплотную к монополии. Ибо нескольким десяткам гигантских предприятий легко прийти к соглашению между собою, а с другой стороны затруднение конкуренции, тенденция к монополии порождается именно крупным размером предприятий. Это превращение конкуренции в монополию представляет из себя одно из важнейших явлений – если не важнейшее – в экономике новейшего капитализма, и нам необходимо подробнее остановиться на нем. Но сначала мы должны устранить одно возможное недоразумение.

Американская статистика говорит: 3000 гигантских предприятий в 250 отраслях промышленности. Как будто бы всего по 12 предприятий крупнейшего размера на каждую отрасль.

Но это не так. Не в каждой отрасли промышленности есть большие предприятия; а с другой стороны, крайне важной особенностью капитализма, достигшего высшей ступени развития, является так называемая комбинация, т. е. соединение в одном предприятии разных отраслей промышленности, представляющих собой либо последовательные ступени обработки сырья (например, выплавка чугуна из руды и переделка чугуна в сталь, а далее, может быть, производство тех или иных готовых продуктов из стали), – либо играющих вспомогательную роль одна по отношению к другой (например, обработка отбросов или побочных продуктов; производство предметов упаковки и т. п.).

«Комбинация, – пишет Гильфердинг, – уравнивает различия конъюнктуры и потому обеспечивает для комбинированного предприятия большее постоянство нормы прибыли. Во-2-х, комбинация приводит к устранению торговли. В-3-х, она делает возможными технические усовершенствования, а следовательно, и получение дополнительной прибыли по сравнению с «чистыми» (т. е. не комбинированными) предприятиями. В-4-х, она укрепляет позицию комбинированного предприятия по сравнению с «чистым», – усиливает его в конкуренционной борьбе во время сильной депрессии (заминки в делах, кризиса), когда понижение цен сырья отстает от понижения цены фабрикатов»[4]4
  «Финансовый капитал», рус. пер., стр. 286–287.


[Закрыть].

Немецкий буржуазный экономист Гейман, посвятивший особое сочинение описанию «смешанных», т. е. комбинированных, предприятий в немецкой железоделательной промышленности, говорит: «чистые предприятия гибнут, раздавленные высокой ценой на материалы, при низких ценах на готовые продукты». Получается такая картина:

«Остались, с одной стороны, крупные, каменноугольные компании, с добычей угля в несколько миллионов тонн, крепко сорганизованные в своем каменноугольном синдикате; а затем тесно связанные с ними крупные сталелитейные заводы со своим стальным синдикатом. Эти гигантские предприятия с производством стали в 400 000 тонн (тонна = 60 пудов) в год, с громадной добычей руды и каменного угля, с производством готовых изделий из стали, с 10 000 рабочих, живущих по казармам заводских поселков, иногда со своими собственными железными дорогами и гаванями, – являются типичными представителями немецкой железной промышленности. И концентрация идет все дальше и дальше вперед. Отдельные предприятия становятся все крупнее; все большее число предприятий одной и той же или различных отраслей промышленности сплачивается в гигантские предприятия, для которых полдюжины крупных берлинских банков служат и опорой и руководителями. По отношению к германской горной промышленности точно доказана правильность учения Карла Маркса о концентрации; правда, это относится к стране, в которой промышленность защищена охранительными пошлинами и перевозочными тарифами. Горная промышленность Германии созрела для экспроприации»[5]5
  Hans Gideon Heymann. «Die gemischten Werke im deutschen Großeisengewerbe». Stuttgart, 1904 (SS. 256, 278–279) (Ганс Гидеон Гейман. «Смешанные предприятия в немецкой крупной железоделательной промышленности». Штутгарт, 1904 (стр. 256, 278–279). Ред.).


[Закрыть].

К такому выводу должен был прийти добросовестный, в виде исключения, буржуазный экономист. Надо отметить, что он как бы выделяет Германию особо, ввиду защиты ее промышленности высокими охранительными пошлинами. Но это обстоятельство могло лишь ускорить концентрацию и образование монополистических союзов предпринимателей, картелей, синдикатов и т. п. Чрезвычайно важно, что в стране свободной торговли, Англии, концентрация тоже приводит к монополии, хотя несколько позже и в другой, может быть, форме. Вот что пишет профессор Герман Леви в специальном исследовании о «Монополиях, картелях и трестах» по данным об экономическом развитии Великобритании:

«В Великобритании именно крупный размер предприятий и их высокий технический уровень несут в себе тенденцию к монополии. С одной стороны, концентрация привела к тому, что на предприятие приходится затрачивать громадные суммы капитала; поэтому новые предприятия стоят перед все более высокими требованиями в смысле размеров необходимого капитала, и этим затрудняется их появление. А с другой стороны (и этот пункт мы считаем более важным), каждое новое предприятие, которое хочет стать на уровне гигантских предприятий, созданных концентрацией, должно производить такое громадное избыточное количество продуктов, что прибыльная продажа их возможна только при необыкновенном увеличении спроса, а в противном случае этот избыток продуктов понизит цены до уровня, невыгодного ни для нового завода ни для монополистических союзов». В Англии монополистические союзы предпринимателей, картели и тресты, возникают большей частью – в отличие от других стран, где охранительные пошлины облегчают картелирование, – лишь тогда, когда число главных конкурирующих предприятий сводится к «каким-нибудь двум дюжинам». «Влияние концентрации на порождение монополии в крупной промышленности сказывается здесь с кристальной ясностью»[6]6
  Hermann Levy. «Monopole, Kartelle und Trusts». Jena, 1909, SS. 286, 290, 298 (Герман Леви. «Монополии, картели и тресты». Йена, 1909, стр. 286, 290, 298. Ред.).


[Закрыть].

Полвека тому назад, когда Маркс писал свой «Капитал», свободная конкуренция казалась подавляющему большинству экономистов «законом природы». Казенная наука пыталась убить посредством заговора молчания сочинение Маркса, доказавшего теоретическим и историческим анализом капитализма, что свободная конкуренция порождает концентрацию производства, а эта концентрация на известной ступени своего развития ведет к монополии. Теперь монополия стала фактом. Экономисты пишут горы книг, описывая отдельные проявления монополии и продолжая хором заявлять, что «марксизм опровергнут». Но факты – упрямая вещь, как говорит английская пословица, и с ними волей-неволей приходится считаться. Факты показывают, что различия между отдельными капиталистическими странами, например, в отношении протекционизма или свободной торговли, обусловливают лишь несущественные различия в форме монополий или во времени появления их, а порождение монополии концентрацией производства вообще является общим и основным законом современной стадии развития капитализма.

Для Европы можно установить довольно точно время окончательной смены старого капитализма новым: это именно – начало XX века. В одной из новейших сводных работ по истории «образования монополий» мы читаем:

«Можно привести из эпохи до 1860 г. отдельные примеры капиталистических монополий; можно открыть в них зародыши тех форм, которые столь обычны теперь; но все это безусловно – доисторические времена для картелей. Настоящее начало современных монополий относится, самое раннее, к 1860 годам. Первый крупный период развития монополий начинается с международного угнетения промышленности 1870 годов и простирается до начала 1890 годов». «Если рассматривать дело в европейском масштабе, то предельным пунктом развития свободной конкуренции являются 60-ые и 70-ые годы. Тогда Англия закончила постройку своей капиталистической организации старого стиля. В Германии эта организация вступила в решительную борьбу с ремеслом и домашней промышленностью и начала создавать себе свои формы существования».

«Большой переворот начинается с краха 1873 года или, вернее, с депрессии, которая последовала за ним и которая – с едва заметным перерывом в начале 80-х годов и с необыкновенно сильным, но коротким подъемом около 1889 года – заполняет 22 года европейской экономической истории». «Во время короткого периода подъема 1889–1890 гг. картелями сильно пользовались для использования конъюнктуры. Необдуманная политика поднимала вверх цены еще быстрее и еще сильнее, чем это произошло бы без картелей, и почти все эти картели погибли бесславно «в могиле краха». Прошло еще пять лет плохих дел и низких цен, но в промышленности царило уже не прежнее настроение. Депрессию не считали уже чем-то само собою разумеющимся, в ней видели лишь паузу перед новой благоприятной конъюнктурой.

И вот картельное движение вступило в свою вторую эпоху. Вместо преходящего явления картели становятся одной из основ всей хозяйственной жизни. Они завоевывают одну область промышленности за другой и в первую голову обработку сырых материалов. Уже в начале 1890 годов картели выработали себе в организации коксового синдиката, по образцу которого создан угольный синдикат, такую картельную технику, дальше которой движение, в сущности, не пошло. Большой подъем в конце XIX века и кризис 1900–1903 годов стоят – по крайней мере в горной и железной промышленности – впервые всецело под знаком картелей. И если тогда это казалось еще чем-то новым, то теперь для широкого общественного сознания стало само собою разумеющейся истиной, что крупные части хозяйственной жизни изъяты, как общее правило, из свободной конкуренции»[7]7
  Th. Vogelstein. «Die finanzielle Organisation der kapitalistischen Industrie und die Monopolbildungen» в «Grundriß der Sozialökonomik». VI Abt., Tüb., 1914 (Т. Фогельштейн. «Финансовая организация капиталистической индустрии и образование монополий» в «Основах социальной экономики». VI раздел, Тюбинген, 1914. Ред.). Ср. того же автора: «Organisationsformen der Eisenindustrie und Textilindustrie in England und Amerika». Bd. I, Lpz., 1910 («Организационные формы железоделательной и текстильной промышленности в Англии и Америке». Том I, Лейпциг, 1910. Ред.).


[Закрыть].

Итак, вот основные итоги истории монополий: 1) 1860 и 1870 годы – высшая, предельная ступень развития свободной конкуренции. Монополии лишь едва заметные зародыши. 2) После кризиса 1873 г. широкая полоса развития картелей, но они еще исключение. Они еще не прочны. Они еще преходящее явление. 3) Подъем конца XIX века и кризис 1900–1903 гг.: картели становятся одной из основ всей хозяйственной жизни. Капитализм превратился в империализм.

Картели договариваются об условиях продажи, сроках платежа и пр. Они делят между собой области сбыта. Они определяют количество производимых продуктов. Они устанавливают цены. Они распределяют между отдельными предприятиями прибыль и т. д.

Число картелей в Германии определялось приблизительно в 250 в 1896 г. и в 385 в 1905 году при участии в них около 12 000 заведений[8]8
  Dr. Riesser. «Die deutschen Großbanken und ihre Konzentration im Zusammenhange mit der Entwicklung der Gesamtwirtschaft in Deutschland». 4. Aufl., 1912, S. 149. – R. Liefmann. «Kartelle und Trusts und die Weiterbildung der volkswirtschaftlichen Organisation». 2. Aufl., 1910, S. 25 (Д-р Риссер. «Германские крупные банки и их концентрация в связи с общим развитием хозяйства в Германии». 4 изд., 1912, стр. 149. – Р. Лифман. «Картели и тресты и дальнейшее развитие народнохозяйственной организации». 2 изд., 1910, стр. 25. Ред.).


[Закрыть]. Но все признают, что эти цифры преуменьшены. Из приведенных выше данных германской промышленной статистики 1907 г. видно, что даже 12 000 крупнейших предприятий сосредоточивают, наверное, больше половины общего количества паровой и электрической силы. В Соединенных Штатах Северной Америки число трестов определялось в 1900 г. – в 185; в 1907 г. – в 250. Американская статистика делит все промышленные предприятия на принадлежащие отдельным лицам, фирмам и корпорациям. Последним принадлежало в 1904 году – 23,6 %, в 1909 г. – 25,9 %, т. е. свыше четверти общего числа предприятий. Рабочих в этих заведениях было 70,6 % в 1904 и 75,6 %, три четверти общего числа, в 1909 г.; размеры производства были 10,9 и 16,3 миллиардов долларов, т. е. 73,7 % и 79,0 % общей суммы.

В руках картелей и трестов сосредоточивается нередко семь-восемь десятых всего производства данной отрасли промышленности. Рейнско-Вестфальский каменноугольный синдикат при своем основании в 1893 году концентрировал 86,7 % всего производства угля в районе, а в 1910 году уже 95,4 %[9]9
  Dr. Fritz Kestner. «Der Organisationszwang. Eine Untersuchung über die Kämpfe zwischen Kartellen und Außenseitern». Brl., 1912, стр. 11 (Д-р Фриц Кестнер. «Принуждение к организации. Исследование о борьбе между картелями и посторонними». Берлин. Ред.).


[Закрыть]. Создающаяся таким образом монополия обеспечивает гигантские доходы и ведет к образованию технически-производственных единиц необъятного размера. Знаменитый керосиновый трест в Соединенных Штатах (Standard Oil Company) был основан в 1900 г. «Его капитал составлял 150 миллионов долларов. Выпущено было обыкновенных акций на 100 млн. и привилегированных на 106 млн. На эти последние выплачивалось дивиденда в 1900–1907 годах: 48, 48, 45, 44, 36, 40, 40, 40 %, всего 367 миллионов долларов. С 1882 по 1907 год было получено чистой прибыли 889 млн. долларов; из них 606 млн. уплачены в дивиденд, а остальное пошло на резервный капитал»[10]10
  R. Liefmann. «Beteiligungs– und Finanzierlingsgesellschaften. Eine Studie über den modernen Kapitalismus und das Effektenwesen». 1. Aufl., Jena, 1909, стр. 212 (Р. Лифман. «Общества участия и финансирования. Исследование современного капитализма и сущности ценных бумаг». 1 издание, Йена. Ред.).


[Закрыть]. «На всех предприятиях стального треста (United States Steel Corporation) было в 1907 г. не менее как 210 180 рабочих и служащих. Самое крупное предприятие германской горной промышленности, Гельзенкирхенское горное общество (Gelsenkirchener Bergwerksgesellschaft), имело в 1908 г. – 46 048 рабочих и служащих»[11]11
  Там же, стр. 218.


[Закрыть]. Еще в 1902 г. стальной трест производил 9 миллионов тонн стали[12]12
  Dr. S. Tschierschky. «Kartell und Trust». Gott., 1903, стр. 13 (Д-р 3. Чиршки. «Картель и трест», Гёттинген. Ред.).


[Закрыть]. Его производство стали составляло в 1901 г. – 66,3 %, а в 1908 г. – 56,1 % всего производства стали в Соединенных Штатах[13]13
  Th. Vogelstein. «Organisationsformen», стр. 275.


[Закрыть]; добыча руды – 43,9 % и 46,3 % за те же годы.

Отчет американской правительственной комиссии о трестах говорит: «Их превосходство над конкурентами основывается на крупных размерах их предприятий и на их превосходно поставленной технике. Табачный трест с самого своего основания прилагал все усилия к тому, чтобы в широких размерах заменять ручной труд машинным повсюду. Он скупал для этой цели все патенты, имеющие какое-либо отношение к обработке табака, и израсходовал на это громадные суммы. Многие патенты оказывались сначала негодными, и их приходилось перерабатывать инженерам, состоящим на службе у треста. В конце 1906 г. было создано два филиальных общества с исключительной целью скупки патентов. Для той же цели трест основал свои литейни, машинные фабрики и починочные мастерские. Одно из этих заведений, в Бруклине, занимает в среднем 300 рабочих; здесь производятся опыты над изобретениями для производства папирос, маленьких сигар, нюхательного табака, листового олова для упаковки, коробок и пр.; здесь же усовершенствуются изобретения»[14]14
  Report of the Commissioner of Corporations on the Tobacco Industry. Washington, 1909, стр. 266 (Отчет члена комиссии об объединениях в табачной промышленности. Вашингтон. Ред.) – цитировано по книге «Dr. Paul Tafel. «Die nordamerikanischen Trusts und ihre Wirkungen auf den Fortschritt der Technik». Stuttgart, 1913, стр. 48 (Д-р Пауль Тафель. «Североамериканские тресты и их влияние на прогресс техники». Штутгарт. Ред.).


[Закрыть]. «И другие тресты держат у себя на службе так называемых developping engineers (инженеров для развития техники), задачей которых является изобретать новые приемы производства и испытывать технические улучшения. Стальной трест платит своим инженерам и рабочим высокие премии за изобретения, способные повысить технику или уменьшить издержки»[15]15
  Там же, стр. 48–49.


[Закрыть].