Текст книги "Библия любви. Сокровенные истории"

– Пришло время, дорогой мой, познать тебе Библию любви.

От этих слов у него внутри все напряглось.

– Как ни странно, но я совсем недавно думал о том, есть ли на земле книга, которая бы раскрыла суть любви между мужчиной и женщиной, – промолвил Ветер с Гор.

– Библия Любви, любимый мой, это не книга, ее нельзя прочитать, ее возможно лишь пережить, осознать.

– В чем же ее суть?

– Суть ее в том, что Всевышний есть любовь. Он создал этот мир, облачив любовь Свою в материальные одежды. Поэтому все, что ты видишь вокруг себя: люди, которых ты встречаешь в своем земном странствовании, природа, – есть проявление любви Всевышнего. Все, что мы видим, – это любовь. Она здесь, всегда рядом с нами, стоит только остановиться и обернуться, чтобы увидеть ее лики, которым нет числа, но все это единая божественная любовь, воплощенная на земле.

Она и в мерцании звезд.

Она и в смехе ребенка.

Она и в разноцветье весенних трав.

Она и в этом холодном, пронизывающем насквозь ветре.

Она и в улыбке, застывшей на лице умершего.

Она и в старухе, отчаянно пытающейся перейти оживленную дорогу.

Она и в глазах бездомной собаки, бегущей за тобой в надежде получить от тебя кусок пищи.

Она даже и в лице того, кого мы готовы уничтожить за нанесенные нам боль и обиду.

У любви, дорогой Ветер с Гор, много лиц – столько же, сколько мы встречаем на своем пути людей. Каждый человек дается нам, как проявление любви, как дар любви Всевышнего. Человек никогда не остается без любви, он может лишь переходить от одной встречи с любовью к другой, и нет никакого промежутка, паузы: нас словно бы нежно передают, как младенцев, из одних рук в другие.

Любовь, мой милый, с человеком всегда, даже тогда, когда ему кажется, что кроме боли и отчаяния нет ничего на земле.

– А как же наша с тобой любовь? Где ее место? – спросил он.

– Наша с тобой любовь – лишь предшественница любви земной.

– Выходит, что следующий шаг моего жизненного пути – это спуститься от нашей с тобой божественной любви к любви земной?

– Не спуститься, любимый мой, а подняться, взойти, поскольку любовь земная выше божественной.

– Для меня, Дельфания, то, что ты говоришь, непостижимо, потому что Библия, которая для людей уже много тысячелетий является главной книгой, руководством к жизни, говорит о том, что божественная любовь превыше земных переживаний человека. Когда Иисуса Христа один законник спросил, какая наибольшая заповедь в законе, Он ответил, что первая, наибольшая заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Вторая: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».

– Ну вот, дорогой Ветер, ты сам и ответил на свой вопрос: сначала нужно возлюбить Господа, а потом человека. Потому как божественная любовь предшествует любви земной, а значит, человеку невозможно обрести подлинную земную любовь, не познав любовь божественную.

– Ты воистину поставила меня в тупик, я не знаю, что сказать, – промолвил Ветер с Гор.

– Это не тупик, мой милый, а дверь, которая раскрывается перед тобою. Но ты никак не хочешь распахнуть ее и войти в новый мир. Тебе плохо потому, что ты не идешь вперед, поскольку держишься за прошлое, пережитое, посчитав, что уже дошел до конца, до предела. Но тот, кто живет прошлым, не имеет будущего. На самом деле твой путь любви только начался.

– Разве возможно обычную, земную женщину полюбить сильнее, чем я люблю тебя?

– Любая женщина, дорогой Ветер, – это море, это загадка и тайна, которую можно познать, если стремиться к этому. Каждая женщина – нераспустившийся бутон розы, который может раскрыться и заблагоухать божественным ароматом. Только для этого мужчина должен быть добрым и ласковым садовником, который сумеет с нежностью и любовью ухаживать за ней.

– Как же я найду ту единственную, которой смогу подарить свою любовь?

– Свою любовь не нужно искать, она сама найдет тебя, сама придет к тебе. Только нужно быть готовым, чтобы узнать и принять ее.

Ветер с Гор хотел было спросить у Дельфании, как же он узнает ее, ту избранную, но промолчал. Он понял, что вопрос не имеет смысла, потому что только его собственное сердце способно увидеть среди сотен, тысяч лиц ту единственную, которая идет к нему, ту, которой он может подарить свою любовь, любовь, которая, как утверждает Дельфания, может быть больше, чем он испытывает к ней.

Занимался рассвет. Земной мужчина и женщина из моря, держась за руки, возвращались к лиману. Они шли медленно и молча. Они просто наблюдали рассвет, который возвещал о том, что начинается новый день. День, который подарит живущим новую жизнь, если ее принять, если распахнуть ей свое сердце и душу.

Ветер с Гор и Дельфания поймали первый луч солнца и обнялись, почувствовав внезапный порыв-желание прижаться друг к другу.

Потом Ветер с Гор принес лебедя из палатки и пустил его в воду. Птица заскользила по синему лиману.

Дельфания смотрела на происходящее и грустно улыбалась.

– У него больно одно крыло, он не может летать, – пояснил Ветер с Гор.

– Нет, он не болен, мой дорогой, – объяснила Дельфания. – Ему, как и тебе, необходимо поверить в силу своего нереализованного крыла и распахнуть его. Для этого нужно осознать, что жизнь для вас не остановилась, а лишь предлагает сделать шаг навстречу новому чудесному будущему.

Они немного постояли на берегу моря. Потом Ветер с Гор принес большой букет роз, протянул его Дельфании и произнес:

– Возьми, это тебе.

– Я знаю, что ты принес эти прекрасные цветы, чтобы проститься со мной, – ответила она.

– Это так, – согласился он.

– Я возьму только один цветок, вот этот, – произнесла Дельфания и вытянула из букета одну розу. Поднесла ее лицу и с наслаждением вдохнула аромат.

Ветер с Гор долго стоял с букетом на берегу моря, в волнующихся водах которого недавно исчезла, растворилась загадочная морская женщина. Теперь ему казалось, будто Дельфании вовсе не было, а это был просто яркий, вызывающий ощущение подлиннейшей реальности сон, если бы не слова, произнесенные любимой перед разлукой:

«Мы не расстаемся, мой дорогой Ветер с Гор. Мы с тобой отправляемся в Путь. У каждого из нас своя дорога, но духом божественной любви мы всегда будем вместе. В своем Пути, мой любимый, ты познаешь Библию любви.

Человек не может видеть Бога, но Он есть, мой дорогой. И ты должен понять, что Он является к тебе в людях, которых ты встречаешь в своем земном странствовании, в неповторимой красоте природы, которая всегда окружает тебя.

Ты уже сделал первый шаг в познании Библии любви, ты понял, что всю жизнь человек что-то ищет, к чему-то стремится, но по сути он стремится лишь к одному – найти, обрести свою любовь.

Ты познаешь, что любовь всегда, как тень, шествует за тобою, по пыльным дорогам земли. Просто ты не видишь ее, потому что твой взор и внимание устремлены вдаль, за моря и океаны, за горы и пустыни, за облака и небеса, за пределы видимого и невидимого. А любовь всегда ступает за тобою. Она идет, покорно и смиренно ожидая, когда же ты дойдешь до нее, когда ты наконец остановишься, обернешься и увидишь ее – свою неизменную спутницу.

И нужно проделать большой Путь, милый Ветер с Гор, чтобы в конце концов обернуться и понять: то, что ты ищешь, всегда было у тебя, просто ты смотрел не в ту сторону, не глядел на то, что рядом. Здесь, с тобой, всегда были теплые нежные руки, согревающие тебя, дарящие тебе свою заботу, нежность и ласку. И даже если эти руки отпускали тебя, то лишь для того, чтобы уступить место другим любящим рукам».

Ветер с Гор размахнулся и забросил цветы в море. Они рассыпались по водной глади и стали покачиваться на волнах. Но этого он уже не видел, потому что быстрым шагом удалялся от берега.

Глава 4. Бег

Ветер с Гор провел весну и лето в своих краях на Кавказе, а осенью ринулся на север, подальше от тех мест, где все напоминало о Дельфании. Он бежал туда, где смог бы все забыть, где его душа наконец смогла бы обрести покой, мир и прохладу.

Спидометр машины накручивал километры. Мимо проносились деревни, города, поселки, церкви, деревья, поля. Будто снаружи крутили ускоренное кино.

«Там холодно: вероятно, огонь моего сердца охладится, угаснет и все встанет на свои места, – думал он. – Там снега и свирепые морозы, они сделают свое дело. Ведь огонь не может гореть долго, он непременно погаснет. Там совершится еще одно чудо – чудо исчезновения прошлого.

Куда ехать? Да важно ли, куда?

Нет, конечно, важно. Я знаю, куда. Там, на севере, похоронен мой предок, шотландский рыцарь. Он покоится в земле древнего монастыря, рядом деревушка из десятка деревянных домиков. Что может быть лучше, чем эти дикие, древние, глухие места? Что может быть прекраснее этой северной пустыни, где я намереваюсь потеряться? Все мечтают и силятся найти себя, а я стремлюсь потерять. Все у меня наоборот. Все не так, как у всех. Что это за наваждение, что за крест, пожалованный свыше? Как устал я от себя, от своего сердца, которое все время стучит и чего-то просит, что-то ищет и никогда не находит. А если и находит, то лишь на краткое время, чтобы потом вновь заныть и затосковать. О чем ты тоскуешь, сердце мое? Почему нет тебе покоя? Куда ты вечно зовешь меня? Зачем ты все время прислушиваешься к далеким зовам и отзываешься на них? Ведь эти зовы – лишь наваждение, иллюзия, фантазия. Зачем ты идешь на эти призывы?

Я буду молиться.

Я буду молиться день и ночь.

Я буду питаться лишь хлебом и водой.

Я буду лежать в снегу, пока не замерзну, но охлажу свое сердце».

Дорожная милиция видела за лобовым стеклом проносящейся машины такое, отчего столбенела и терялась в догадках: посередине мохнатая собачья морда, с другой стороны лебедь, а за рулем мужчина с длинными распущенными волосами. Эта троица летела навстречу будущему. И каждый представлял его по-своему. Каждый в нем видел что-то свое.

Глава 5. Печаль

Ветер с Гор поселился в маленькой старой покосившейся избе на краю поселка. В полукилометре от его жилья, на холме, в березовой роще приютилось деревенское кладбище. А в противоположной стороне на таком же расстоянии раскинулся древний монастырь. Он стоял гордо, в белокаменных одеждах на берегу большого озера, которое образовалось от ледника. В ясную погоду каменные цветы-храмы отражались в синих неподвижных водах озера. Вокруг монастыря высились огромные сосны, ели, березы.

Осенние холодные дожди заливали землю. С утра из леса выползали туманы и стелились в низинах.

Ветер с Гор чувствовал себя бесконечно одиноким, и осенние пейзажи лишь усугубляли его грусть. Душа его металась и не находила места, будто он все более погружался куда-то в глубину омута, но никак не мог дойти до дна. А он страстно желал этого, потому как знал, что только после этого начнется подъем.

Он бродил по окраине хутора, шел сквозь туман и просто смотрел в свое сердце, в ту боль, которая ныла и не давала покоя. Он смотрел на мир, но видел только лагуну, море и эту женщину, которая свела его с ума. И сердце его рождало слова:

«Стелется по земле грустный туман. Он плывет, принимая причудливые образы. Я вижу в нем свою жизнь, которая течет куда-то и каждое мгновение превращается во что-то новое. Каждый день нужно понять, разгадать, что с тобою происходит, что это значит для тебя.

Каждый день я превращаюсь во что-то, и порой не нахожу себя. Где я? Что со мной сегодня? Где я вчерашний? Кто я сегодняшний?

Этот таинственный, мистический туман, ползущий по земле, заполняющий каждую низину, впадину, ущелье, кем ты был ранее и кто ты сейчас? Отчего ты, жизнь моя, как этот туман?

Зачем ты, дождь, сегодня льешь? Мне ничего не видно из-за тебя, ты скрываешь от меня солнце и небо.

Для чего вы, тучи, нависли над моей душой? Не давите на меня, зачем вы прижимаете меня к земле?

И вы, деревья, почему молчите так печально и ничего не скажете мне? Вы свои ветви колышете по ветру, будто машете мне вслед, словно я куда-то ухожу. Но я не знаю, куда мне идти и что мне делать со своей печалью.

И ты, ветер, к чему гуляешь и обвиваешь меня? Что тебе от меня нужно? Ты не приносишь мне покоя. Ты волнуешь меня, ты тревожишь меня, будто я могу что-нибудь сделать на этой земле. Ведь я песчинка в мироздании, зачем ты подхватываешь и несешь меня Бог весть куда? Я лист осенний, что тебе до меня, ветер? Я одинок, и куда я могу еще улететь? В еще большее одиночество?

И ты, музыка моего сердца, к чему звучишь сегодня, для чего несешься по Вселенной, будто это кому-то нужно, будто кто-то услышит тебя и отзовется?

И ты, ночь, отчего ты как моя жизнь, в которой не приходит рассвет?

И ты, нечеловеческая нежность моего сердца, для чего томишь и все время беспокоишь меня? Зачем струишься ты из моей души, будто это кому-нибудь нужно? К чему ты пульсируешь в моем существе, будто я могу жить с тобой и не сходить с ума оттого, что тебя некому отдать?

И ты, море, такое далекое и такое близкое, зачем шумишь ты своими волнами, словно твои соленые воды могут остудить мое сердце? Для чего ты, море, так бездонно и так манишь? Что тебе до меня? Или думаешь, что ты больше, чем печаль моя, что ты можешь растворить в своих синих недрах грусть мою? Или ты, море, не ведаешь бездны грусти моей, не знаешь, что бездна эта столь велика, что поглотит тебя и ничего не оставит.

И ты, безумная женщина из моря, зачем пришла ты ко мне? Чего ты хочешь от меня? Оставь меня, уйди. К чему тебе я? Возьми все, что нужно тебе, и покинь меня.

Я заблудился в этом мире.

Я как ребенок, который потерял свою маму».

Глава 6. Зима

Пришла зима, замела, запушила все снегом, заморозила и покрыла мир тишиной.

Вместе с нею огонь сердца Ветра с Гор стал угасать, боль – таять, и что-то новое, еще непонятно что стало нарождаться в его душе.

На весь день Ветер с Гор устремлялся вглубь северной природы на прогулку вместе с собакой. Он забирался далеко в лес и стоял там, замерев, внимая музыке кружения снежинок. И он старался быть настолько тихим, чтобы слышать их шелест о воздух, как они ударяются о землю.

Повсюду были разостланы белые пышные перины, искрящиеся на солнце лепестками-снежинками. Царственный покой, первозданность и красота зимнего леса завораживали. Высокие ели, нагруженные снегом, замерли в величественном безмолвии среди огромных, причудливых сугробов. И здесь Ветер с Гор наконец вдруг начал вспоминать себя прежнего. Он вновь, как и раньше, стал ощущать, что в глубине всего этого великолепия вибрирует и колышется божественная, девственная нежность. Будто природа незримо трепещет, как птица, готовая вспорхнуть в любое мгновение, и смиренно ждет того, кто воспримет и разделит ее трепет.

Ассоль же было не до покоя и тишины. Она была счастлива до небес, потому как любила снег и с радостью ныряла в сугробы. А когда выныривала, это уже была не собака, а дикий снежный зверь, исполненный неуемного восторга. Она рычала, прыгала на Ветра с Гор и, ударяя лапами в грудь, валила его в снег. Тогда он подхватывал игру и сам становился зверем. С не меньшим азартом Ветер с Гор кидался на мохнатого зверя, заваливал его в сугроб, садился сверху и засыпал снегом. Однако Ассоль уже не вырывалась, ей нравился этот снежный массаж. Она переворачивалась на спину и поджимала лапы, делаясь похожей на безобидного зайчика. Ветер с Гор тер снегом густую, пышную собачью шубу. Но когда Ассоль вскакивала и один только раз отряхивалась, на ней не оставалось ни одной снежинки.

«Вот уж природа так природа! – восхищался Ветер с Гор. – Как все продумано, как гармонично устроено!»

День за днем в такие мгновения его разума стали постепенно касаться озарения, что истина, которую он стремится познать, выход, который он ищет, совсем рядом, совсем близко.

Ветер с Гор бегал по лесным дорогам, укатанным санями; каждый раз все дальше. Ярко светило зимнее солнце, снег сиял бриллиантовым блеском под его лучами. Снежные поля, окаймленные лесом, на фоне синего, чистого неба виделись нереально прекрасными. И Ветер с Гор чувствовал, что от этих снежных перин веет материнской лаской и нежностью, будто он еще младенец и мама приготовила для него эту белую, чистую постель с той любовью, которая может дарить только мать. Она своими руками подготовила это ложе, и оно хранит тепло ее рук.

После долгого бега Ветер с Гор останавливался и обнажался по пояс. От разгоряченного тела исходил пар. Сверху на плечи падали снежинки, слегка покалывая кожу. Вокруг разворачивалась зимняя лесная сказка. И тогда к нему приходило вдруг ощущение, будто снежинки ложатся на его разгоряченное сердце и приятно охлаждают его. Нежный снег опускался мягким покровом не на землю, а на раны его души и усмирял их, словно умащал елеем. Нега мира и покоя разливалась по телу Ветра вместе с пульсирующей кровью, приводя каждую клетку его существа в безмятежный трепет вечности, созвучный неподвижности зимнего леса и музыке падающего снега.

И тогда он понимал, что вновь, как случалось и прежде, он прикасается к сути мироздания, к его никогда не повторяющейся и никогда не прекращающейся симфонии. На волне этого потока Ветер с Гор постепенно сливался с природой, с ее не прерывающейся ни на мгновение гармонией. Это было состояние бессмертия, состояние беспредельной радости и счастья.

«Возможность этого божественного единения с миром, с природой всегда открыта для всех, – думал он. – Но люди слишком озабочены своими делами, переживаниями, проблемами – настолько, что жизнь подлинная струится мимо них. Великий Художник придумал все так, что улучшить это, сделать еще более прекрасным и чудесным невозможно, это – окончательное. Мы можем только чувствовать это, наблюдать, ощущать, осознавать. Мы можем присутствовать или нет на этом празднике совершенной жизни…»

«Как долго я отсутствовал!» – восклицал он в эти мгновения.

Ветер с Гор стал вновь осознавать в эти неповторимые моменты, что это и есть счастье во всей своей божественной полноте и красоте. Он будто возвращался из длительного путешествия по дальним странам в праздник, которому нет конца и который нельзя сделать еще более радостным, нежели он уже есть.

«Как долго плутала моя жизнь, – думал он. – Проходила где-то мимо этого праздника, а он всегда был рядом со мною, всегда ждал меня, был готов в любую секунду распахнуться и взять меня в свои объятия…

Наверное, это и есть то самое большое счастье, к которому все стремятся, но так и не доходят до него, – размышлял Ветер с Гор. – А оно вот – протяни руку и прикоснись к музыке падающего снега в тихом зимнем лесу – и войдешь в него. К чему все, что я делаю в своей жизни? Зачем я стремлюсь, падаю, плачу и ползу, если истина так проста и так открыта? Для чего все эти нагромождения знаний, наставлений, указаний, если здесь их нет и они не нужны, ибо все эти условности – лишь двери к истине, а истина за ними? Человечество нагородило такое количество ходов, что мы так и не находим выхода из этого лабиринта, который сами для себя сотворили!..

Может быть, мы постоянно стоим у этих дверей, но так и не решаемся отворить их, выйти наружу, и оттого нам так печально и одиноко? – вопрошал он. – Вероятно, и счастье не приходит даже тогда, когда мы сделали все для этого, а наружу не вышли?»

Ветру с Гор хотелось стоять в лесу целую вечность и слушать то, что приходит в его сердце, ведь этого состояния так не хватало его душе. Ему вспоминались эпизоды жизни Иисуса, который любил на природе, в одиночестве беседовать с Отцом Небесным, творить тайную молитву.

«Ради таких мгновений и стоит жить, – думал Ветер с Гор. – Вернее, они и составляют нашу истинную жизнь, а все остальное – плевелы. Эти зернышки благодатных состояний, как жемчуг, нанизываются на нить – время и превращаются в ожерелье – жизнь божественную. Сколько у меня таких жемчужин, столько и дней моей подлинной жизни».

Ветер с Гор увидел неподалеку высокую стройную березу. Концы веток ее были тонки и рассыпчаты до нежности. Он подошел к ней, прикоснулся руками и начал разглядывать ствол. На нем были изумрудные наросты мха. Горному страннику вдруг стало казаться, что он слышит дерево, чувствует, что оно – разумное ласковое существо. Веточки слегка колыхались от ветра. Ладонь ощущала шершавую поверхность ствола; вот здесь замерзшая вода, будто сок, вытекающий из расщелины в коре. Ветер с Гор замер с закрытыми глазами и, обхватив гладкий ствол, унесся в мир благодати и упоения.

Потом ветер прошелся по верхушкам деревьев, которые зашумели и закачались. С веток западал снег. Ветер с Гор очнулся от сладостного забытья. Ветер внезапно усилился, и все вокруг в одно мгновение пришло в движение: закружилось, залетало, заиграло и запело.

Он открыл глаза и посмотрел на поляну, где солнце, ветер и снег устроили представление. То там, то здесь ветер образовывал маленькие снежные вьюны, которые, как маленькие смерчики, гуляли по полю.

Он вновь начинал слышать мелодию леса, принимался тихо говорить с ним. Давно уже такого не было. Он обретал утерянное ощущение того, что в воздухе разливается аромат покоя, радости и вечности. Деревья ему представлялись людьми, застывшими на молитве, со взорами, устремленными в небеса. Они, так же как и молящиеся, кланялись, когда налетал сильный порыв ветра.

И Ветру с Гор казалось, что он находится в соборе с живыми существами, которые внемлют Богу, слушают голос Всевышнего.