Текст книги "В поисках похищенной марки"

– Ну да? Мальчики или девочки?

– Ни то, ни другое. В данном случае близнецы – два последовательных нечётных простых числа. Например, 29 и 31.

– И много таких? – поинтересовался Нулик.

– Хватает. Правда, чем дальше по натуральному ряду, тем простые числа встречаются реже, но близнецы при этом попадаются довольно часто. Вот хоть 4721 и 4723. Или 5849 и 5851. Такие близнецы есть даже среди десятизначных и стозначных простых чисел…

– А вообще-то простые числа где-нибудь да кончаются? – спросил Нулик с надеждой в голосе.

– Нигде! – уверенно ответил Олег. – Это уже давным-давно доказал старик Эвклид.

– Хорошо ещё, что заседания кончаются, – сказал президент.

Тут он взял свой колокольчик, позвонил и тоном, не допускающим возражений, объявил заседание закрытым.

РЕПОРТАЖ РАССЕЯННОГО МАГИСТРА
В дружеских тисках

По дороге в полицию мне было, откровенно говоря, не по себе. Впрочем, оно и понятно – ведь мне ещё никто никогда не надевал наручников, и они с непривычки сильно мешали. Как назло, мне понадобилось почесать правой рукой за левым ухом. Кое-как закинул я за голову сцепленные руки, почесал где следовало и хотел уже опустить их, но, как ни странно, это оказалось куда труднее. Увидев меня с занесёнными над головой руками, полицейские подумали, что я собираюсь драться. Они повалили меня на скамейку и стали прикручивать к ней ремнями. К счастью, Единичка сумела их разубедить, не то пришлось бы мне туго.

Наконец машина остановилась. Нас ввели в какое-то мрачное помещение и оставили одних. Только я собрался наметить план бегства, как дверь отворилась и в комнату вошёл тот самый взъерошенный тип, который приказал надеть на меня наручники. Взъерошенный уселся за стол и стал меня допрашивать. Но из этого ничего путного не вышло, потому что первый же вопрос – кто вы такой? – вывел меня из себя, а выйдя из себя, я очень долго не могу войти обратно.

– Нечего сказать, хороши у вас порядки! – кипятился я. – Хватаете человека, надеваете на него наручники и даже не знаете, кто он!

– Молчать, грабитель! – завизжал взъерошенный. – Все знают, что ты забрался в чужой дом и я тебя там прихлопнул.

– Ты? Ты меня прихлопнул? – спросил я и разразился тем самым смехом, который древние называли не то сардиническим, не то геометрическим. – А может быть, это я тебя прихлопнул?

– То есть как? – опешил взъерошенный.

Я смерил его с ног до головы уничтожающим взглядом.

– Невежда! Сразу видно, что ты ничего не слыхал о знаменитой теории Эйнштейна. Иначе тебе было бы известно, что все в мире относительно. Тебе, с твоей точки зрения, кажется, что ты прихлопнул меня, мне же доподлинно известно, что я́ прихлопнул тебя…

– Чепуха! – закричал взъерошенный. – Чушь!

– Нет, не чушь, – закричал я ещё громче, – а истина, такая же верная, как то, что я Магистр Рассеянных Наук!

Проклятая несдержанность! Выпалив последнюю фразу, я увидел округлившиеся глаза Единички и сразу понял, что инкогнито моё погибло. Но тут дверь снова распахнулась, и невысокий, похожий на большого шмеля толстяк, в чёрном, перечёркнутом жёлтой лентой мундире бросился ко мне с распростёртыми объятиями.

– Это он! Я узнал его! – загудел толстяк неожиданным басом. – Дорогой Магистр! Добро пожаловать в Терранигугу! Разрешите пожать вашу честную руку!

Признаться, я так растерялся, что ничего не ответил и только поглядел на свои скованные руки.

– Боже мой! – застонал толстяк, перехватив мой взгляд. – Наручники! Какой позор для нашего учреждения! Позвольте, позвольте мне снять их лично и скажите, что вы прощаете нам это грустное недоразумение.

– Охотно, – сказал я, с наслаждением разминая затёкшие пальцы, – но нельзя ли узнать, с кем имею честь?

– Начальник терранигугунской полиции дон Шейк-Твист делла Ру́мба к вашим услугам! – отрапортовал он, звонко щёлкнув каблуками, и добавил, указывая на взъерошенного: – А это моя правая рука, главный сыщик Терранигугу но прозванию Чёрный Лев.

«Лев? Как бы не так! – подумал я, неприязненно разглядывая изогнувшуюся в подобострастном поклоне фигуру. – Да и кто это видывал чёрного льва?»

К чести своей, могу сообщить, что на сей раз у меня хватило благоразумия оставить свои соображения при себе. Не могу, впрочем, того же сказать о Единичке.

– А правда ли, – спросила она елейным голоском, – правда ли, дон Шейк-Твист делла Румба, что ваше имя означает «спасайся, кто может»?

Глаза толстяка злобно сверкнули. А может быть, мне это только почудилось, потому что он тотчас вкрадчиво засмеялся и погладил Единичку по гладко причёсанной головке:

– О, какая остроумная девочка!

– Ещё бы! – подхватил я с гордостью. – Недаром она моя ученица!

– Да что вы говорите! – удивился Румба. – Как это кстати! Надеюсь, вы не обидитесь, если мы учиним вашей ученице маленький математический допрос, то есть я хочу сказать – экзамен.

Ну вот, дохвастался! И что это меня дёрнуло?

Готовый каждую минуту прийти Единичке на помощь, я заглянул в листок, который с почтительными ужимками подал ей Чёрный Лев, и ужаснулся: задача для неё была явно непосильная. Предлагалось в уме перемножить два последовательных нечётных числа, затем прибавить к произведению единицу и из всего этого извлечь квадратный корень. Конечно, будь эти два числа, скажем, 9 и 11 или 113 и 115, перемножить их в уме было бы нетрудно. Но предложенные числа были не то десяти-, не то двенадцатизначные! Попробуйте-ка перемножить их в уме и, прибавив к произведению единицу, извлечь из полученного числа квадратный корень!

Единичка, однако, ничуть не растерялась и быстро написала на бумажке какое-то – вероятно, первое пришедшее ей в голову – число. Нечего и говорить, что оно было ошибочным. Но удивительнее всего, что Чёрный Лев и делла Румба сочли ответ правильным и приветствовали нас восторженными возгласами и рукоплесканиями.

– Поздравляем, от души поздравляем, дорогой друг! – сказал наконец делла Румба, навосхищавшись досыта. – Если такова ученица, каков же учитель?!

– Полно, полно!.. – сказал я и со свойственной мне скромностью перевёл разговор на другую тему. – Скажите лучше, как вы узнали о моём появлении в особняке Джерамини?

– Нет ничего проще, – отвечал толстяк. – О нём пронюхали коты.

О, мои догадки! Сердце у меня ёкнуло и бешено заколотилось, но я постарался ничем не выдать своего волнения и спросил как можно равнодушнее:

– Давно ли синьор Джерамини обзавёлся кибернетическими кисками?

– С тех пор как отправился в кругосветное путешествие, – ответил толстяк, переглянувшись с Черным Львом.

Быть не может! Так, значит, Джерамини уехал?! Я не верил собственным ушам: у человека похитили редчайшее сокровище, весь сыскной мир поднят на ноги, а потерпевший как ни в чём не бывало уезжает путешествовать! Меня прямо-таки распирало от всевозможных предположений и гипотез, но, взглянув на Единичку, приложившую пальчик к губам, я благополучно удержался от каких-либо высказываний по этому поводу. Для меня не было более сомнений в том, что разгадку странной истории с марками следует искать в особняке Джерамини.

– Знаете ли вы, синьоры, зачем я здесь? – спросил я решительно и обвёл глазами своих собеседников. – Я приехал с твёрдым намерением найти похитителя уникальной марки! И можете не сомневаться, что мне это удастся.

Дальнейшее превзошло все мои ожидания. Дон Шейк-Твист делла Румба вздрогнул, как громом поражённый, потом бросился мне на шею и, обливаясь слезами, чуть не задушил в порыве благодарности.

– Вы благородный человек! – проговорил он, утираясь огромным клетчатым платком. – Вы хотите сделать то, что нам самим никак не удаётся. Объединим же наши усилия. Нет, не отказывайтесь от нашей помощи! – продолжал он с жаром, заметив моё протестующее движение. – Ведь мы не отказываемся от вашей! Не забывайте, что вы находитесь в незнакомой стране и здесь вам без опытного советчика не обойтись.

Тут делла Румба выразительно посмотрел на Чёрного Льва:

– Надеюсь, главный сыщик Терранигугу согласится сопровождать нашего друга в его благородной миссии?

– Не беспокойтесь, – отвечал тот, загадочно осклабясь, – соглашусь.

В тоне его было что-то такое, что я почувствовал себя мышью, загнанной в мышеловку, но всё же вида не подал и сказал как можно внушительнее:

– Так за чем же дело стало? Едем в особняк Джерамини!

– С величайшим удовольствием! – отвечал Чёрный Лев, но с места не тронулся.

Делла Румба нахмурился.

– В чём дело? – спросил он недовольно. – Вы слышали, что сказал наш дорогой гость?

– Слышать-то слышал, но разве ваша милость запамятовали, что нам сейчас предстоит поездка на аэродром?

Лицо толстяка приняло крайне сконфуженное выражение.

– Проклятая забывчивость, – сказал он с извиняющейся улыбкой. – Нас действительно ждёт срочное дело… Кстати, любезный Магистр, ваше участие в нём может оказаться чрезвычайно полезным… Не согласитесь ли поехать с нами?

Что было делать? Душа моя рвалась туда, в особняк Джерамини. Но когда приглашает дон Шейк-Твист делла Румба, приходится ехать. И мы поехали. По дороге делла Румба посвятил нас с Единичкой в существо вопроса.

– Через несколько часов, – сказал он, – на высокогорном стадионе начнутся футбольные соревнования между командами Терранигугу и Сьерранибумбума. В них примут участие все команды обеих стран, кстати отправляющиеся на соревнования без запасных игроков. Добраться до стадиона можно только вертолётом. Но так как Терранигугу – страна бедная, то у нас имеется всего один вертолёт, который делает в сутки два рейса и не может, к сожалению, перевезти за один день всех участников.

Я поинтересовался, сколько пассажиров умещается в вертолёте. Делла Румба, как истый терранигугунец, отвечал загадкой.

– Число людей, которых может забрать вертолёт, – сказал он, – в пять раз превышает число наших команд. Один рейс уже совершён. Но вся беда в том, что из-за недостатка мест посадка проходит очень неорганизованно. Футболисты буквально штурмуют машину и влезают в неё как придётся, без всякого порядка. В результате мы так и не знаем, улетела ли на стадион хоть одна полностью укомплектованная команда. Но ведь это очень важно, потому что если таковой не окажется, то игра сегодня не состоится и нам запишут первое поражение!

– Как же быть? – спросил я, весьма обеспокоенный.

– Как быть? – переспросил Румба. – Разумеется, проследить за посадкой и постараться сделать так, чтобы после второго (и последнего) рейса вертолёта на стадионе собралась хотя бы одна полная команда.

– М-да! Положение трудное… – сказал я. – Но не будь я Магистр Рассеянных Наук, если не помогу вам!

К сожалению, мне не пришлось выполнить своё обещание, потому что дорогу нам преградил громадный овечий табун. Правда, пережидая, пока табун пройдёт, мы потеряли всего несколько минут, но порой и одна минута промедления может оказаться роковой. Когда мы прибыли на аэродром, дверца вертолёта была уже заперта. Быстро набирая скорость, вертолёт помчался по взлётной дорожке и поднялся в воздух, снова оставив нас в полной неизвестности.

– Всё кончено! – закричал делла Румба и в отчаянии так хватил себя кулаком по лбу, что у него искры из глаз посыпались.

И тут – в который раз в моей практике – состоялся выход Единички.

– Нет, не всё кончено, – сказала она, лукаво улыбаясь. – Поглядите-ка туда!

Мы взглянули в указанном направлении и увидели, что на поле опускается маленький, почти игрушечный двухместный вертолетик, а к нему со всех сторон бегут оставшиеся игроки.

– Скорей! – завопил Шейк-Твист. – Скорей туда! В вертолёте есть свободное место. Надо уговорить владельца перевезти на стадион ещё одного игрока!

Когда мы подкатили к вертолёту, там уже была настоящая свалка. Как оказалось, пилот прилетел на помощь по собственной инициативе. Вопрос был лишь в том, кого ему орать с собой. Разгорячённые, взволнованные футболисты никак не могли решить, кто из них должен ехать. Напрасно делла Румба и Чёрный Лев пытались унять разбушевавшиеся страсти, – шум нарастал с каждым мгновением. Но вот, легко перекрывая грубые мужские голоса, над аэродромом снова возник звонкий голосок Единички.

– Странные вы люди, – недоуменно сказала она, – не все ли равно кому ехать, лишь бы скорей!

На мгновение все смолкли. Вслед за тем краткую тишину нарушил бас Шейка-Твиста.

– Она права, тысяча чертей и один арестант! – загудел он.

– Она права!.. – восторженно подхватили футболисты. – Неважно кому, лишь бы скорей!

И они принялись качать смеющуюся и брыкающуюся Единичку.

Признаться, я глядел на всё это с вполне понятным неодобрением. Как человек трезвый и практический, я не придавал словам Единички никакого значения… Незаметно мысли мои отвлеклись от происходящего. Я стал перебирать в памяти события минувшего дня и впал в такую глубокую задумчивость, что более уже ничего не слышал и не видел. Размышления мои были прерваны лёгким прикосновением Единички. Я огляделся и с изумлением обнаружил, что стемнело и мы стоим на совершенно пустынном аэродроме.

– А где же остальные? – спросил я довольно глупо.

– Кто где, – улыбнулась Единичка. – Вертолёт с футболистом улетел, другие игроки разбрелись по домам…

– А делла Румба и Чёрный Лев? – спросил я, озираясь. – Куда девались они?

Единичка посмотрела на меня укоризненно.

– Так ли это важно? Хватит и того, что их нет!

Слова её разбудили меня окончательно. Я растроганно пожал маленькую ручку.

– Спасибо! – произнёс я с чувством. – Их нет, и, стало быть, нам немедленно следует ехать! Кстати, вот и такси…

Действительно, невдалеке от нас уютно светился зелёный глазок таксомотора. Мы подбежали к нему и, дрожа от нетерпения, втиснулись в кабину, слабо освещённую маленькой матовой лампочкой.

– В особняк Джерамини! – крикнул я водителю.

Тот медленно повернул голову…

– Ай! – взвизгнула Единичка.

За рулём сидел Чёрный Лев.

ДВАДЦАТОЕ ЗАСЕДАНИЕ КРМ

началось бурно. Все дружно возмущались – на сей раз не ошибками Магистра, а порядками терранигугунской полиции.

– Чёрт знает что! – негодовал Нулик. – Хватают человека, надевают на него наручники и, не разобравшись как следует, обвиняют в краже. Нет, вы подумайте! Обвинить в краже Магистра, благороднейшего человека!

– А Единичка, между прочим, здо́рово их отбрила! – усмехнулся Сева. – Сказала, что Шейк-Твист делла Румба по-русски значит «спасайся, кто может».

– Ты в самом деле думаешь, что это точный перевод? – усомнился президент.

– Как в аптеке! – не сморгнув, подтвердил Сева. – Спроси у моей тёти. Когда жильцы в верхней квартире заводят вовсю радиолу и начинают выкозюливать всякие шейки-твисты, она всегда говорит: «Спасайся, кто может».

– Что касается делла Румбы, – сказал Нулик, – то он хоть и противный, но не очень: как только узнал, что арестованный – сам Магистр Рассеянных Наук, так сразу и кинулся его обнимать!

– До чего всё-таки просто поймать тебя на удочку. Неужели ты думаешь, что делла Румба и вправду намерен помогать Магистру? Держи карман шире! – сказала Таня. Президент виновато заморгал белесыми ресницами:

– Ты так думаешь?

– Так думает Единичка, а ей виднее.

– Выходит, прогулка на аэродром – всего лишь предлог протянуть время?

– Выходит, – кивнул Сева. – Но вот вопрос: для чего это нужно?

– Там видно будет, – мудро рассудил Олег. – Так что запасёмся терпением и… Когда мы наконец приступим к разбору?

После этого страсти несколько улеглись, и президент потянулся к колокольчику. Колокольчика, однако, на месте не оказалось: Нулик забыл его дома.

– Похоже, лавры Магистра не дают тебе покоя, – пошутил Сева.

– Не беда! – нашёлся Нулик. – При мне всегда запасной колокольчик.

Он схватил на руки Пончика, Пощекотал его под подбородком – тот несколько раз тявкнул.

– Объявляю заседание открытым, – невозмутимо провозгласил Нулик. – Чур, первый вопрос мой. Прошу разъяснить, могут ли рыбы смеяться и что смешного в геометрии? Сева удивлённо поднял брови.

– Мне кажется, вопрос уважаемого президента к делу не относится.

– То есть как это не относится? – возмутился Нулик. – Магистр пишет, что смеялся каким-то сардиническим и даже геометрическим смехом. Но разве сардинки умеют смеяться?

Не знаю, как сардинки, а мы посмеялись вволю. Президент, как водится, поначалу обиделся, но потом не выдержал и стал хохотать заодно со всеми.

– Да будет тебе известно, – выговорил наконец Сева, – что сардинического смеха в природе не существует. Есть сардонический.

Нулик пожал плечами.

– Сардонический? Это уж совсем непонятно.

– Почитай энциклопедию – поймёшь! – посоветовала Таня.

– Сама читай! – огрызнулся Нулик.

– А я уж прочитала.

– И что же вычитала?

– А то, что сардоническим называется смех язвительный, насмешливый, горький. И связано это с ядовитой травой сардонией. Если её поесть, лицо начинает дёргаться, кривиться…

– Так? – спросил президент и принялся корчить какие-то немыслимые рожи.

Сева безнадёжно махнул рукой.

– Ну, выпустила джинна из бутылки! Теперь конца не жди…

Действительно, президент так обрадовался возможности подурачиться, что, казалось, начисто позабыл о своём высоком сане и о научно-исследовательских интересах клуба. Но Олег сумел-таки призвать его к порядку.

– Между прочим, – сказал он, – Магистр не так уж сильно ошибся, когда назвал смех сардиническим. Ведь трава сардония растёт на острове Сардиния… От него, кстати, и получила название та вкусная рыбка, которая ловится в тех местах.

– Вот видите! – торжествовал Нулик. – Я всегда говорил, что Магистр – умница. У него даже и ошибки умные. Наверное, и «геометрический смех» не такая уж глупость.

– К сожалению, не могу с тобой согласиться, – сказал Олег. – Магистр, конечно же, имел в виду гомерический смех, который никакого отношения к геометрии не имеет.

– А к чему, позвольте узнать, он имеет отношение?

– К Гомеру. Великому поэту Древней Эллады. Автору бессмертных поэм «Илиада» и «Одиссея».

Нулик досадливо топнул ножкой.

– Но при чём же тут гомерический смех?

– А при том, что в «Илиаде» есть одна сцена, где живущие на горе Олимп боги громоподобно хохочут над своим собратом Гефе́стом.

– А чем он их насмешил?

– Бог огня и покровитель кузнецов Гефест был хромой и некрасивый. Наблюдая, как он хлопочет, готовя для них угощение, боги хохотали над его неуклюжими движениями…

– «Смех несказа́нный воздвигли блаженные жители неба, видя, как с кубком Гефест по чертогу вокруг суетится», – торжественно продекламировал Сева.

– Садитесь. Ставлю вам пять, – изрёк Олег профессорским тоном. – Надеюсь, теперь понятно, какой смех называют гомерическим…

– Моя мама говорит, что над физическими недостатками смеются только нравственные уроды, – сказал Нулик непривычно жёстко.

От неожиданности Сева даже присвистнул.

– Это ты верно говоришь! Олимпийские боги и впрямь особой добротой не отличались. Это ведь они приковали к скале Промете́я за то, что он похитил божественный огонь и отдал его людям…

– А что они сделали с Сизи́фом? – напомнила Таня. – Он хотел избавить людей от смерти, а его за это отправили в ад и заставили там вечно вкатывать на гору огромный камень.

– Стоп! – вмешался я. – На этот раз достаточно. Олимпийские боги совершили столько жестокостей, что перечисление их отняло бы слишком много времени. Займёмся лучше Единичкой. Как удалось ей так быстро перемножить в уме два многозначных числа, а потом, прибавив к произведению единицу, извлечь из этого квадратный корень?

– По-моему, ничего она не перемножала и не извлекала, – сказала Таня. – Просто применила какой-то способ…

Нулик стукнул себя кулаком в грудь.

– Спроси об этом у меня.

– Вот чудо! – всполошились все. – Ты знаешь Единичкин способ?

– Знать-то знаю, но… – Нулик почесал в затылке.

– Что ещё?

– Но применим ли он во всех случаях жизни? Вот вопрос…

– Об этом после, а пока давай рассказывай.

Нулик откашлялся

– Леди и джентльмены, прошу внимания. Возьмём два последовательных нечётных числа: например, 15 и 17. Насколько я понимаю в арифметике, произведение их равно 255. Так? Теперь прибавим единицу. Что мы имеем? 256. Извлечём из 256 квадратный корень. Это всегда было и будет 16. А теперь сравните-ка ответ с заданными числами: 15 и 17. Что вы замечаете? Вы замечаете, что 16 есть среднее арифметическое между 15 и 17, то есть число, которое заключено между ними.

– Гениально! Я бы до такого нипочём не додумался! – уверял Сева.

Нулик сиял как медный грош, но скромность и преданность научным интересам заставили его снова обратиться к слабой стороне своего научного открытия.

– Хотел бы я знать, годится ли способ Единички для десяти – или двадцатизначных чисел?

– Так это же легко проверить, – сказал Олег.

– Что ты! – испугался Нулик. – Перемножать в уме такие огромные числа!

– Зачем перемножать? Просто решим задачу в общем виде. Обозначим первое из двух нечётных чисел буквой a. Тогда второе число будет a+2 – ведь каждое следующее нечётное число больше предыдущего на 2. Теперь перемножим эти числа. Получим a(a+2). Затем прибавим к этому 1. Получим a(a+2)+1. И. наконец, извлечём из всего этого квадратный корень:

Вот и все, – закончил Олег. – Вернее, почти все…

– Очень даже почти! – подтвердил Нулик.

– Нет, не очень! Ведь подкоренное выражение a(a+2)+1 можно преобразовать так: a²+2a+1. А этот трехчлен не что иное, как полный квадрат суммы, то есть (a+1)². А уж извлечь квадратный корень из квадрата проще пареной репы:

Вот теперь совсем все!

– Теперь совсем! – согласился Нулик. – Потому что a+1 это и есть число, стоящее между a и a+2, то есть их среднее арифметическое. Стало быть, способ годится для всех чисел.

На радостях президент прошёлся колесом по комнате, потом схватил на руки Пончика и принялся танцевать с ним вальс. Он веселился так бурно, что пришлось объявить антракт.

– А в антракте полагается идти в буфет! – заявил Нулик и с азартом набросился на бутерброды, приготовленные Таней.

Пончик, который отнюдь не собирался питаться корнями квадратными, последовал его примеру…

После антракта перешли к задаче с футболистами.

– Итак, – провозгласил президент, – Магистр, Единичка и двое полицейских мчатся на аэродром. По дороге их задерживает овечий табун. И вот…

Сева насмешливо хмыкнул:

– Если увидишь на клетке льва надпись «буйвол», не верь глазам своим. Табун бывает только лошадиный, а про овец говорят: «овечья отара».

– Ладно, – милостиво согласился Нулик, – гитара так гитара.

– Да не гитара, а отара…

– Если ты будешь меня всё время перебивать, мы никогда не кончим. Так вот, наши путешественники прибыли наконец на аэродром. И опять неудача! Вертолёт уже поднимается в воздух, а каких он забрал футболистов, остаётся неизвестным.

– Зато известно, – сказала Таня, – что этот вертолёт, как и в первый свой рейс, забрал футболистов в пять раз больше, чем число футбольных команд в Терранигугу. Значит, за оба рейса он забрал игроков в десять раз больше.

– Подумаешь, новость! – отмахнулся президент. – Ты мне скажи лучше, набралась ли за оба рейса хоть одна полностью укомплектованная команда?

– Этого тебе никто не скажет, – возразил Сева. – Зато мы хорошо знаем, что после обоих рейсов на стадион отправился ещё один игрок.

Нулик пожал плечами.

– Что из того? Ведь никто не знает, из какой он команды! Вертолетик так быстро побежал по взлётной дорожке…

– Во-первых, ни по какой дорожке вертолёт не бежит – он поднимается сразу, с места. Во-вторых, пошевели мозгами и поймёшь: из какой бы команды ни был игрок, севший в вертолетик, одна команда на стадионе обязательно окажется укомплектованной.

– Прошу без загадок! – строго сказал Нулик. – Здесь тебе не Терранигугу. Факты, факты!

– Пожалуйста! Только учти: факты будут алгебраические. Обозначим число команд буквой икс. Тогда вертолёт за два рейса заберёт 10x игроков, а вместе с футболистом, улетевшим последним, на стадионе соберётся 10x+1 игрок. Но ведь всего-то игроков во всех икс командах 11x. Не так ли?

– Так, кто же не знает, что в футбольной команде 11 игроков!

– Вот и выходит, что если к 10x игрокам прибавить ещё одного, то при самых неблагоприятных вариантах в одной команде непременно соберётся 11 футболистов.

– Что значит – при самых неблагоприятных вариантах? – допытывался Нулик.

– Да то, что если за два рейса из каждой команды отправилось на стадион по десяти игроков, значит, последний был одиннадцатым в какой-то из них. Стало быть, матч состоится непременно.

Президент царственно похлопал Севу по плечу:

– Молодец! Объяснять умеешь!

– Чрезвычайно польщён вашей похвалой! А теперь не откажите в любезности закрыть наше заседание.

– Как вам будет угодно! – отвечал Нулик в том же изысканном тоне. – До следующей встречи.

Все шумно поднялись.

У двери Нулик осторожно потянул меня за рукав.

– Как вы думаете, – спросил он опасливым шёпотом, – Чёрный Лев не убьёт нашего Магистра?

– Надеюсь, до этого не дойдёт! – внушительно сказал я.

Успокоенный президент выбежал на площадку и кубарем скатился с лестницы.