Текст книги "Снайпер"

Глава восьмая

На следующий день Гоги снова куда-то умчался ни свет, ни заря, ничего вразумительного не сказав, сообщив лишь предыдущим вечером, что должен отлучиться ненадолго по делам. Влад утром встал, позавтракал и пошел на море искупаться и немного позагорать.

Был чудесный летний день. Из-за туч, солнца не было видно, но это не омрачало хорошее настроение. Не смотря на отсутствия солнца, воздух был теплым. Влад подошел к пляжу на берегу моря. Крепкий ветерок нес с моря прохладу и на волнах, как искусный ваятель, громоздил причудливых барашков из пены морской, как будто вновь стремился воссоздать Афродиту.

Влад не спеша прошелся по пляжу. Людей было немного, а купающихся – совсем единицы. Он неторопливо разделся, сложил одежду недалеко от кромки берега, но чтобы вода не доставала её. После этого он подошел к самой береговой черте, где волны с шумом и шипением разбивались на миллиарды капель, образуя обильную пену. Он постоял, полюбовался немного на это зрелище, затем вошел в воду и бросился в набегающую волну.

Волнение моря было где-то три-четыре балла, но это не смущало Влада. Ему нравился азарт борьбы. Он любил преодолевать трудности и стремился выходить из всех перипетий победителем. Влад вынырнул на поверхность воды и, споря со стихией, поплыл кролем навстречу волнам вдаль от берега, как будто стараясь переплыть всё море.

Волны вставали сплошной стеной воды, казалось, непреодолимая преграда образовалась на пути, явно Судьба не хотела его дальнейшего движения вперед, но Влад смело бросался в нутро волн, разбивая их тренированным телом. Лишь только пена от обессиленной волны покрывала спину.

В бессильной злобе вздымались волны перед ним, норовя поглотить свисающими пенными гребнями, но он всё плыл и плыл вперед без остановки, не чувствуя усталости. Некоторые волны накатывались на него и отбрасывали назад, но он целеустремленно плыл вперед, всё дальше и дальше удаляясь от берега, все время, споря с волнами.

Эта борьба длилась довольно-таки длительное время, пока Влад немного не устал и повернул в обратный путь, сменив кроль на брасс. Как бы обрадовавшись этому, волны погнали его к берегу, значительно облегчая возвращение.

Вскоре Влад уже смог ногами достать дно и выйти на берег. Его тело ощутило легкую усталость от захватывающей схватки со стихией, а прохладный ветерок заставил кожу покрыться мелкими пупырышками. Влад прилег на гальку, чтобы согреться и отдохнуть после изнурительной борьбы с волнами и ветром.

Он закрыл глаза и перед взором возник образ улыбающейся Кристины. «Жаль, – подумал Влад, – что не удалось уговорить её поехать со мной. Сейчас бы вместе загорали на пляже и резвились в этих бурных водах». Он очень сильно ругал себя за то, что не смог уговорить Кристину поехать с ним. «Что там делать летом в Тбилиси? – искренне удивлялся он, мысленно разговаривая с самим собой, – Ведь Тбилиси стоит в долине со всех сторон окруженной горами. Жара, пекло, от каменных домов и асфальта в воздухе висит неимоверная духота, а ещё куча машин, загрязняющих атмосферу, настоящего-то моря, там тоже нет! А то водохранилище, которое местные жители называют тбилисским морем, совсем на море и не похоже».

Да и действительно, разве можно сравнить лёгкую рябь, поднимаемую на зеркально гладкой, спокойной поверхности воды водохранилища, каким-либо быстроходным катером, от той мощи стихии, с тем буйством волн, поднимаемых его величеством ветром и с которыми он только что боролся. Это совсем несовместимые вещи, их даже сравнивать невозможно. Это то же самое, что начать сравнивать слона и маленькую букашку. Да и пресная вода, по его мнению, никогда не сможет сравниться с морской. Это совсем разные вещи.

Влад ещё немного полежал на пляже, но вскоре такое малоподвижное времяпрепровождение наскучило, и он решил возвратиться. Он встал, оделся и неспешно пошел к дому Гоги.

На обратном пути Влад решил пройтись через центр города. Рассеяно глядя по сторонам, его внимание привлек тот факт, что местные жители повсеместно собирались небольшими группами и что-то оживленно обсуждали, сильно жестикулируя. Слов не было слышно, но явно было видно, что они были сильно чем-то взволнованы. Подойдя к правительственным зданиям, Влад изумился ещё больше: с этих зданий были сняты флаги Абхазской АССР и водружены новые стяги. Ничего не понимая, он подошел к дому друга. Гоги оказался уже дома.

– А, Влад, – обрадовано проговорил друг, увидев гостя, – садись за стол, я как раз собирался пообедать, а ты явно после купания проголодался. Пообедаем вместе.

– Да, – подтвердил Влад, – не мешало бы подкрепиться.

Влад сел за стол, а Гоги налил ему вина.

– Попробуй моего домашнего вина. Его аромат, это сказка; а вкус, это просто песня. У нас есть предание, что когда первый абхазец посадил первую лозу винограда в землю, то в тот год выдалось очень жаркое лето. Лоза стала засыхать. Тогда абхазец поймал павлина, зарезал и окропил его кровью землю около лозы. Лоза выжила и стала расти. Но жара не спадала, и лоза снова стала увядать. Тогда абхазец взял любимую обезьянку, зарезал её и окропил кровью землю вокруг лозы. Лоза с благодарностью восприняла долгожданную влагу, она снова стала расти и зацвела. В тот год лето было долгим и знойным. Лоза снова стала засыхать. Тогда абхазец поймал льва, убил его, а кровью полил землю под лозою. Лоза дала ягоды. Но ягоды ещё не созрели, а лето было очень жарким, и лоза снова стала увядать. Абхазец взял свою единственную свинью, зарезал её, окропил кровью землю под лозою, и лоза выжила, дав абхазцу прекрасный урожай винограда. Абхазец сделал из винограда вино. С тех пор вино даёт человеку четыре свойства. Вначале оно делает человека похожим на павлина. Он так же горд собой и самодоволен. Затем вино делает человека похожим на обезьянку. Ему весело и интересно, он со всеми заигрывает и со всеми шутит. На третьей стадии, человек становится похожим на льва. Он становится самоуверенным. Считая себя сильнее всех и умнее всех. Ощущая себя царем зверей. Но на последней стадии вино превращает человека в свинью, и он валяется под столом. Так выпьем же дорогой Влад за то, чтобы нам никогда не перешагивать третьей стадии!

– Хороший тост! – похвалил Влад, пригубливая вино и ощущая приятную терпкость его вкуса, добавил, – Ты прав Гоги, вино действительно отличного качества. Ты прирожденный винодел.

– А что ты хотел! В моем роду и отец, и дед, и прадед выращивали виноград и делали вино. Это у нас семейная традиция.

– Что же ты увлекся биатлоном и перестал продолжать семейную традицию?

– Одно другому не мешает. Для себя я тоже выращиваю виноград, а вино получается не хуже чем у других, в этом ты сам сейчас убеждаешься. Когда ко мне приходит гость, то у меня есть собственное вино, которым я могу его угостить. Только нерадивые хозяева, или слишком жадные, вначале гостям ставят чачу, а потом вино, чтобы гость быстрее захмелел и меньше выпил вина. Я так никогда не поступаю! Для меня гость, как для настоящего абхазца, это самый дорогой человек и для него я ничего не жалею.

– Да, ты прав! Но скажи всё же Гоги, что происходит в городе? Люди шушукаются на улицах и собираются в кучки, на правительственных зданиях появились какие-то новые флаги, вместо флагов Абхазской АССР?

– Вчера Верховный Совет Абхазии объявил о прекращении конституции Абхазской АССР 1978 года и восстановлении Конституции ССР Абхазии 1925 года, согласно которой отношения между Грузией и Абхазией определяются договором. Вот почему заменены флаги.

– А как отреагировали на это в Тбилиси?

– Госсовет Грузии отменил решение Верховного Совета Абхазии. В Тбилиси рассмотрели это, как посягательство на территориальную целостность и суверенитет Грузии.

– А куда ты всё время мотаешься? Почему у тебя появились какие-то секреты от меня?

– Ни каких секретов нет, дорогой Влад! Меня попросили помочь нашим и я, регулярно отлучаюсь из дома на границу с Грузией.

– И какие успехи на границе?

– Пока всё спокойно, вот только их снайперы слегка пошаливают, но если грузины начнут боевые действия, мы им ответим! Мы организуем достойный отпор и не отдадим ни пяди абхазской земли!

– Ну а ты во всей этой истории причем? Ты же не служишь в абхазской армии!

– Как это причем? Я абхазец! И мой долг защищать Абхазию! Я же снайпер и инструктор по стрельбе, офицер Советской армии. Пусть государство с таким названием уже развалилось, но я дал клятву на верность Родине, а моя Родина, это Абхазия. Значит, я давал клятву и на верность Абхазии, которую надо сейчас защищать. Вот я и помогаю нашим бойцам готовиться к отражению натиска возможного неприятеля.

– Что же ты раньше мне не сказал об этом?

– Ты мой гость и я не хотел обременять тебя своими заботами.

– Я, прежде всего твой друг и твои заботы, это мои заботы!

– Спасибо Влад, я знал, что ты настоящий друг!

– Куда же ты ездишь, если не секрет?

– Это здесь не далеко, вдоль Кодорского хребта, около Кодорского ущелья. По этой причине я там бываю весь день, а на следующий день возвращаюсь домой отдохнуть. Так, через день я туда езжу.

– Жаль, что ты не можешь оставаться дома все дни, хотя бы на время моего отпуска.

– Я и так приезжаю через день! Ты же у нас живи, сколько хочешь: ешь, пей, отдыхай, ты мой гость, а значит и гость всей моей семьи! Но извини, часто я не смогу быть с тобой, сам понимаешь, нам надо готовиться к обороне, если начнётся война!

– Но может войны не будет?

– Вряд ли! Все идет к тому, что скоро начнутся боевые действия.

– Я, конечно, всё понимаю, – сказал Влад и взял со стола бокал с вином, – давай же выпьем за скорейше окончание этой войны, если она начнется, чтобы Абхазия отстояла независимость.

– Золотые слова, за это обязательно надо выпить, – похвалил Гоги тост и взял бокал.

Они выпили и закусили зеленью и овощами. После того, как друзья изрядно подзаправились как едой, так и алкоголем, Гоги спросил у Влада.

– Но ты мне не рассказал о делах на семейном фронте! Нашел ли ты ту единственную и неповторимую, которую ищешь уже давно, в жены?

– Похоже, что нашел!

– Кто же она?

– Гоги, не обижайся, но пока я не буду говорить ничего о ней! Как говорят кавказские аксакалы, умный человек хвалит родителей, а дурак хвастается женой.

– Давай же выпьем, – проговорил Гоги, поднимая бокал, – за родителей: если они живы, то пусть ещё долгие годы живут на этой Земле, если же их уже нет, то пусть будет царствие им небесное.

Они снова выпили и закусили.

– Так ты, – вернулся Гоги к рассказу друга, – как умный человек, не хочешь хвастаться будущей женой?

– Ты совершенно прав, Гоги, – продолжил разговор Влад, – по этому, я ничего не буду говорить об этой девушке. Скажу только, что я, кажется, нашел ту, которую искал. Я чувствую себя самым счастливым человеком на всей планете. В конце второй декады сентября я с ней должен, снова встретится и если мы действительно созданы друг для друга, то непременно женюсь в ближайшее время. Так что жди в середине осени приглашения на свадьбу.

– Спасибо друг, я обязательно приеду на свадьбу и привезу вам в подарок вина, которое тебе так понравилось.

– Ты у меня будешь другом на свадьбе.

– Так ведь друг должен быть холостым, а я женат.

– Ничего, ты мне, названный брат и будешь женатым другом на свадьбе.

– Спасибо друг, я постараюсь оправдать доверие!

Глава девятая

Кристина уже почти неделю гостила в доме подруги. Вместе они хорошо проводили время. Когда Мадонна была не занята работой в больнице, они ходили гулять по городу, поднимались на фуникулере к памятнику Родине-матери, ездили на тбилисское море. Отпуск проходил интересно, но Кристина ждала, не дожидалась его конца, чтобы, наконец, встретится с Владом.

Как-то вечером они, как обычно, гуляли по городу, и решили зайти в кафе выпить чашечку кофе. Мадонна заказала два кофе по-турецки, и они стали ждать заказа.

От нечего делать, Кристина стала оглядывать помещение кафе. Зал кафе был не очень большим, уютным. Посетителей было мало, хотя большинство столиков было занято, но ещё были свободные места. Да и за столиками было два, от силы три человека, не больше.

Посетители были разными. Вот двое молодых грузин, потягивая пиво, что-то активно жестикулируя, обсуждают за соседним столиком. Там две пары молодых степенно пьют кофе и непринужденно беседуют друг с другом. А здесь молодая мать угощает пятилетнего ребенка мороженым.

В дальнем углу зала сидело несколько девушек, они пили кофе. Что-то знакомое показалось Кристине в облике одной из них. Полумрак зала не позволял хорошо рассмотреть её. Но вот, девушки выпили кофе, расплатились с официанткой, встали и направились к выходу. Кристина сразу узнала бывшую подругу по команде. Года три назад она получила серьёзную травму и перестала участвовать в соревнованиях, ушла из команды и из спорта.

– Лайма! – окликнула её Кристина.

На зов, одна из девушек обернулась, рассеяно посмотрела по сторонам, но, увидев Кристину, её глаза просияли и девушка, которую звали Лаймой, пошла в направлении столика, где сидели Кристина с Мадонной.

– Мадонна, знакомься, – проговорила обрадованная Кристина, когда девушка подошла к столику, – это Лайма, она тоже из Прибалтики, мы длительное время занимались спортом в одной команде.

– Здравствуйте, – поздоровалась Лайма.

– Здравствуйте, – ответила Мадонна.

– Здравствуй Лайма, присаживайся к нашему столу, – обрадовавшись, что встретила здесь подругу, сказала Кристина.

Лайма присела за стол, на свободный стул.

Видя, что Лайма решила задержаться в кафе, её подруги вышли наружу. В это время официантка принесла две чашки черного кофе.

– Будешь с нами кофе пить? – спросила Кристина.

– Нет, спасибо, я уже выпила.

– Я тебя тысячу лет не видела, – продолжила радостно говорить Кристина, – как ты поживаешь?

– Мне тоже приятно, что я тебя встретила, – размеренно проговорила Лайма, – живу нормально.

– Чем занималась после того, как оставила спорт?

– Тогда я пошла, работать на фабрику.

– Ты и сейчас работаешь там?

– Нет, фабрика работала на внутренний рынок, продукция вся шла в республики Советского Союза, но с развалом Союза, развалились экономические связи тоже и нашу продукцию перестали покупать, а фабрика обанкротилась.

– Как же ты жила?

– Трудно было конечно, перебивалась случайными заработками.

– У тебя один ребёнок?

– Нет, после того, как ушла из спорта, родила двойню, у меня теперь трое детей.

– А здесь, что ты делаешь?

– Пару месяцев назад у нас дома появились вербовщики из Грузии. Я завербовалась снайпером, на случай боевых действий, а в Тбилиси мы приехали немного отдохнуть и развеяться.

– Но ведь тебя убить могут.

– Да, могут, но кормить-то детей надо! Муж сейчас, тоже безработный, а здесь платят хорошие деньги, да в случаи смерти семье заплатят приличную страховку.

– Так ты рискуешь оставить детей сиротами!

– Но это лучше, чем оставить их голодными и наблюдать их мучения.

– Не знаю, будь у меня дети, я бы не стала так рисковать.

– Вот, пока у тебя нет детей, и ты ни чем не связана на этой планете, можешь присоединиться и заработать для будущих детей приличный капитал.

– Слушай, Кристина, – вмешалась в разговор двух подруг молчавшая до этого Мадонна, – а ведь это замечательная идея!

– Ишь чего выдумали! – фыркнула Кристина.

– А почему бы и нет? – продолжала убеждать подругу Лайма, – Ты же прекрасно стреляешь! Из тебя получился бы превосходный снайпер! Мужиков же терпеть не можешь, вот и отличный повод уменьшить их численность на планете, под названием Земля! Или к мужикам стала лучше относиться? Или кто появился на горизонте?

– К мужикам отношусь по-прежнему, а насчет того, что кто-то появился, я и сама толком не знаю. Можно сказать, и появился, но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз.

– Хорошо, договорились, я с нетерпением буду ждать рассказа, а на счет того, чтобы стать снайпером, хорошенько подумай! Хорошие деньги, да ещё в баксах, на земле не валяются. А коль скоро, судя по твоим словам, собралась обзаводиться семьёй, а там и детьми, лишние деньги никогда лишними не будут, поверь уж моему горькому опыту.

Кристине не понравилось сменившееся направление разговора, какое-то нехорошее предчувствие сдавило сердце и чтобы не огорчать подругу, она слегка раздраженно проговорила:

– Ладно, я подумаю. Но ничего обещать не буду.

Чтобы как-то сменить тему разговора, она спросила:

– Сколько времени будешь ещё в Тбилиси?

– Ещё дня два-три.

– А потом?

– Потом мы отправимся на задание.

– Ну, тогда ещё сможем, встреться и поговорить, – сказала Кристина, достала блокнот, шариковую ручку, что-то быстро написала на листке бумаги, затем вырвала его из блокнота и протянула Лайме, – вот адрес Мадонны, у неё я живу сейчас, будет время, заходи.

– Обязательно зайду, – пообещала Лайма, пряча лист бумаги в боковой карман джинсов, – Если в ближайшее время надумаешь присоединиться, запиши и мой адрес в Тбилиси.

– Давай, на всякий случай, – больше, чтобы не огорчать подругу, нежели с намереньем воспользоваться приглашением, согласилась Кристина.

Лайма продиктовала адрес, а Кристина записала в блокнот.

– Но мне пора идти, – спохватилась Лайма, – а то подруги уже заждались.

После этого, Лайма встала из-за стола и не спеша, вышла из кафе, догонять подруг.

Кристина же с Мадонной принялись пить остывший кофе.

Встреча с Лаймой разбудили в памяти Кристины совсем свежие воспоминания. Она ничего не говорила об этом Мадонне, но недавно с ней произошла история, оставившая глубокий след в душе.

Это произошло ровно год назад, когда умение хорошо стрелять и ненависть ко всем представителям мужского пола, а также чувство ненужности в жизни и оторванность от спорта, слились воедино, подтолкнув к тому, что она дала согласие убрать одного местного банкира. Банкир кому-то сильно насолил и явно перешел дорогу. Она не вдавалась в подробности, кому, как и зачем. Кристине это было совершенно безразлично. Ей предложили хорошие деньги за эту работу, и она не стала отказываться.

Получив фотографию и адрес, где проживал банкир, Кристина собралась завалить в подъезде его же дома. Это было бы оптимальным решением и наиболее безопасным вариантом. Чтобы всё прошло благополучно, решила выйти на разведку. Вначале она проследила, когда банкир уходит из дома и когда возвращаться.

К огорчению, Кристина выяснила, что на работу и домой его регулярно сопровождало два телохранителя, но она надеялась, что провожают только в подъезд, и не будут сопровождать до двери квартиры. Всё-таки седьмой этаж и он сам бы мог доехать на лифте.

Чтобы убедиться в этом, а также выбрать позицию для будущей стрельбы, Кристина, тщательно загримировавшись, надела парик и косынку на голову, рабочий халат, резиновые перчатки, взяла ведро с тряпкой, поднялась на восьмой этаж подъезда, где жил банкир и принялась делать вид, что моет лестничный пролет этажом выше.

Вскоре загудел натужено лифт, поднимая кого-то наверх. К огорчению Кристины, лифт остановился на восьмом этаже и вышел охранник банкира, которого она уже успела запомнить в лицо. Охранник не спеша, спустился на седьмой этаж, и остановился у дверей лифта.

Кабина спустилась на первый этаж, а затем снова поднялась теперь уже на седьмой этаж. Двери отворились, и вышел банкир. Банкир прошел мимо охранника, подошел к двери квартиры и, достав ключ, открыл дверь. Охранник подождал, пока за банкиром закроется дверь квартиры, подошел к дверям лифта, нажал на кнопку вызова. Двери отворились, и охранник вошел в кабину. После этого кабина лифта направилась на первый этаж. Кристине стало ясно, что в подъезде не удастся убить банкира. Выждав немного времени, она спустилась на первый этаж и осторожно вышла из подъезда.

Продолжив следить за банкиром, Кристина вскоре выяснила, что тот регулярно, не реже одного раза в неделю, а иногда и чаще, но всегда в одни и те же дни, в одно и то же время, приезжает в другой конец города, в частный сектор.

Там, на одной из кривых, тупиковых улочек, машина банкира останавливалась в начале этого тупика. Он выходил из машины и, пройдя пешком два дома, заходил во двор одного из неприметных одноэтажных зданий. Машина с охраной уезжала, а банкир оставался в том доме на долгое время, часто и до утра. К назначенному времени снова приезжала машина, на которой он и уезжал.

Иногда, выйдя из дома, его провожала молодая женщина, и они тепло прощались, прежде чем он садился в машину.

Кристина обратила внимание, что у одного из соседних домов, немного в глубине кривого тупика, раскинулись густые заросли сирени. В этих кустах Кристина и решила устроить засаду, из которой спокойно и осуществит всё задуманное. Единственным недостатком расположения укрытия было то, что после выполнения задания, придется пройти мимо трупа, но эта перспектива ни сколько не смущала.

В предполагаемый день приезда банкира, минуть за тридцать, до времени, когда обычно он появлялся на этой тупиковой улочке, Кристина удобно расположилась в кустах сирени. Достав из спортивной сумки разобранную снайперскую винтовку, изготовленную тульскими оружейниками специально на заказ, собрала её, установила глушитель и стала терпеливо ждать жертву.

Банкир прибыл в обычное время и ни о чем, не догадываясь, спокойно вышел из машины. Машина с охраной развернулась и уехала, а банкир не спеша, пошел по улице к хорошо знакомому дому.

Кристина приготовилась к стрельбе.

Подождав, когда машина с охраной скроется за поворотом и, дав банкиру, немного приблизится к конечной цели, Кристина нажала на спусковой крючок, хладнокровно поражая выбранную живую мишень, стараясь попасть прямо в лоб.

Это она сделала спокойно, как на огненном рубеже соревнований по биатлону, но здесь вместо нарисованной мишени, был живой человек. Ей уже никого не надо было представлять вместо мишени, как раньше представляла физиономию отчима, или какого-нибудь другого обидчика, когда находилась на огневом рубеже соревнований. Перед ней был живой, ненавистный представитель мужской половины рода человеческого и она с большим удовольствием уменьшила их численность.

От первого же выстрела банкир замертво упал на тротуар, в какой-то неестественной позе.

Кристина быстро разобрала и спрятала оружие в спортивную сумку. Вышла из кустов и пошла по пустой улице, нисколько не встревоженной почти беззвучным выстрелом, неся сумку на плече. Проходя мимо только что убитого банкира, она невольно замедлила шаг. Глаза впились в то, что лишь несколько минут назад было живым человеком. Её, как магнитом, стало тянуть к трупу банкира.

От всего увиденного, да ещё в такой близи, Кристине стало не по себе. Спазм удушья сковал горло. Одно дело стрелять издали по мишени, а другое дело убить человека и столкнуться нос к носу с плодами своих рук. Когда этот человек стал уже трупом, благодаря твоим непосредственным стараниям.

Инстинкт самосохранения заставил прибавить шаг и быстрее уйти с этого места, но увиденная картина ещё долго стояла перед глазами. У Кристины из глубины заледеневшей души стало робко прорываться женское начало и появилось сострадание к убитому.

Как хрупкий стебелёк вьюнка пробивается сквозь трещины асфальта на давно неезженой дороге, расчищая путь к свету и солнцу, чтоб потом дать цветы и оставить потомство. Так и её женское начало стало неуверенно, но настойчиво заявлять о себе. Оно пробивалось сквозь огромный, толстый пласт грязи и гадости, как коростой, окутавший её душу за столь короткий срок существования на Земле.

Ведь главное предназначение женщины на этой планете не убивать, пусть даже и плохих людей, а быть матерью и дарить жизнь детям – потомству человечества. Ей же пришлось заняться несвойственным для женщины делом, и она только сейчас понемногу начала осознавать весь трагизм случившегося и нелепость своего положения.

После этого случая, Кристина впервые задумалась над правильностью действий и совершенного поступка, а задумавшись, ужаснулась от содеянного. С тех пор, она дала слово больше ни кого не убивать, а тем более за деньги, пусть даже и за очень большие.

Вот в чем была главная причина, по которой она не дала Лайме сразу согласия.

Видя, что Кристина о чем-то сильно задумалась, Мадонна тактично решила не беспокоить разговорами, а лишь молча, пила кофе, изредка посматривая на подругу. Но вскоре Мадонна всё же решила прервать столь долго затянувшуюся паузу.

– Кристина, – после длительного молчания, проговорила она, – а почему бы тебе действительно не помочь нам? Ведь ты, отлично стреляешь, вот и помогла бы. Если бы я умела стрелять, то обязательно ушла бы с Дато! Но я даже оружия в руках, ни разу не держала.

– А кто такой Дато? – спросила Кристина.

– Дато, это мой старший брат, мы дома так зовем, а полное имя его Давид.

– Так что, старший твой брат в армии?

– Да, его мобилизовали. Недавно даже благодарность дали от командования за отличную воинскую службу. Но ты мне так и не ответила. Почему ты не хочешь помочь нам?

– Даже не знаю, Мадонна! – проговорила Кристина, не став посвящать подругу в недавно пережитые события и о клятве, данной самой себе, – Мне как-то это ни разу не приходило в голову.

– Ну вот, пусть и придёт! Помоги нам, раз можешь! А тем более, как говорит твоя подруга, вам даже деньги за это платят!

– Не в деньгах счастье, ведь не всё можно купить за деньги, да и всех денег не заработаешь.

– Так ведь деньги тоже не маловажная вещь.

– Это тоже верно.

– Но в нашем случае, ты бы помогла не только моей стране не распасться на отдельные кусочки, но и помогла бы брату, в конце концов, мне, жить спокойно, мирно и счастливо.

– Хорошо Мадонна, – уже не так раздраженно, как с Лаймой, проговорила Кристина, – я подумаю над этим.

За разговором они не заметили, как допили кофе.

– Вот и отлично, – сказала Мадонна, как только чашка Кристины совсем опустела и подруга поставила её на блюдце, – возьми свою чашку и переверни в блюдце, а я посмотрю, что тебя ждёт впереди.

Кристина перевернула чашку на блюдце, а Мадонна взяла эту чашку в руки и стала внимательно рассматривать то, что осталось внутри чашки. Несколько минут она внимательно рассматривала внутренне содержимое пустой чашки, покрытой остатками кофейной гущи, ничего не говоря.

– Ну и что ты там нашла? – скептически спросила Кристина, которая никогда не верила во всякого рода гадания.

– Ничего особенного просто всё размыто и, трудно узнать, что тебя ждёт впереди.

– Вот и не занимайся ерундой.

– Да, ты права, – сказала Мадонна, – пошли домой.

Мадонна расплатилась за кофе с подошедшей официанткой. Подруги встали из-за столика, и вышли на улицу.

Всю обратную дорогу они прошли молча. Кристина думала над предложением, поступившим сразу как от Лаймы, так и от Мадонны. Подруга же переживала из-за тех зловещих, роковых знаков о скорой трагедии, которые удалось увидеть в чашке из-под кофе. Она ничего не сказала об этом Кристине, решив не огорчать. Возможно, Мадонна и ошиблась, неправильно поняв знаки, начертанные Судьбой.

Придя домой, их встретила мать Мадонны, одетая вся в черную одежду и с заплаканными глазами.

– Мама, что случилось? – взволнованно, предчувствуя беду, спросила Мадонна.

– Дато убили на абхазской границе, – в великом горе ответила мать.

– Как же так? – только и смогла спросить Мадонна.

Спазм рыданий сдавил горло, и она не смогла больше говорить, слёзы скорби полились из глаз.

– Его друзья приехали, рассказали об этом и привезли Дато в гробу, – едва произнося слова проговорить мать, и разразилась горьким рыданием.

Кристина с Мадонной тихо вошли в комнату.

Шторы на окнах были спущены, зеркала занавешены темной материей. В центре комнаты на столе стоял гроб с телом молодого человека. Казалось, что совсем недавно прилег отдохнуть и крепко заснул, но до сих пор не проснулся. Сон его был вечным.

Мадонна с рыданием бросилась к телу покойного брата и долго не могла отойти от него. Кристина в скорби по брату подруги остановилась поодаль.

Спустя длительное время Кристина, в печали за подругу, потерявшую родного брата, подошла к ней, обняла за вздрагивающие плечи и прижала к себе.

– Кристина! – вырвался стон мольбы из груди Мадонны, – Умоляю! Отомсти за брата!

– Но Мадонна…, – начала было успокаивать Кристина.

Мадонна не стала слушать и страдальчески прокричала:

– Если ты мне подруга, если дорога моя дружба, я умоляю тебя! Я заклинаю памятью твоей матери, ради всего святого, отомсти за брата!

С этими словами, рыдая, Мадонна бросилась на колени и обняла ноги Кристины.

– Отомсти! – снова простонала Мадонна.

Кристина не ожидала такой реакции от подруги на смерть брата. Ей было очень жалко Мадонну. Она наклонилась, стала поднимать с колен и чтобы успокоить немного, пообещала:

– Хорошо, я попробую отомстить за него.

Мадонна встала с колен и, взяв за руку Кристину, проговорила:

– Нет, ты поклянись, поклянись над гробом брата, что отомстишь за его смерть!

– Хорошо, раз ты настаиваешь, то я клянусь отомстить за его смерть!

– Не забудь, ты поклялась!

– Да, я поклялась и ради тебя исполню клятву.

Это обещание немного успокоило Мадонну, но она ещё долго всхлипывала и плакала.

Всю ночь Кристина пролежала, не сомкнув глаз, долго ворочаясь в постели.

Было жалко брата Мадонны, так рано убитого на границе. Жалость вызывала и подруга, так сильно оплакивающая смерть брата. Но перед глазами снова и снова вставал труп банкира, которого завалила ещё в прошлом году, и его тоже было немного жалко.

– Ты же дала обет, отречься от оружия! Что же ты теперь намерена делать? – спрашивала у неё совесть.

– Пойду, отомщу за брата Мадонны, – отвечал ей разум.

– Но ведь ты дала слово, что больше не будешь участвовать в боевых действиях и убивать людей.

– Да, дала слово, но я ведь только что поклялась отомстить за брата Мадонны.

– Зачем же ты клялась, если это проводит к нарушению слова?

– Мне было жалко Мадонну и убитого брата.

– А того, кого убьёшь, не будет жалко?

– Нет.

– Почему?

– Я его не знаю. Может быть, он негодяй, а негодяя убить не жалко!

– А если он хороший человек? У него может быть семья, дети? Ты можешь оставить детей сиротами!

– Тогда я не знаю…

– А если на месте очередной жертвы будет тот парень, с которым мечтаешь встретиться в сентябре?

– Типун тебе на язык!

– Но всё же? Вдруг он будет на стороне абхазцев и придется стрелять?

– В него стрелять не буду!

– Так зачем же ты пойдёшь убивать?

– Я же поклялась над гробом убитого, отомстить!

– Вот видишь, тебе всех становится жалко, но снова собралась идти отнимать чужую жизнь.

– Так что же мне делать?

– Думай, пока есть время!

– Времени то уже и нет.

– У тебя ещё целая ночь впереди!