Текст книги "Страховой случай"

Владимир Макарычев
Страховой случай

Оставаться человеком можно только идя против течения.

А. А. Зиновьев[1]1
  Александр Александрович Зиновьев – философ, социолог, писатель. В 2012 году исполнилось 90 лет со дня его рождения. (Здесь и далее прим. автора.)


[Закрыть]

Часть первая

1

Вспомнился загадочный утренний сон. Давно приметил, что они часто являются предвестниками будущих событий, особенно когда видения цветные. В этот раз объяснить картинки сумбурного пророчества не удавалось. Первая серия как будто еще поддавалась пониманию, а вот вторая… Высветился давно забытый эпизод из лейтенантского прошлого. К новому, только что построенному пирсу пришвартовался огромный корабль. Необычно длинный и высокий, он возвышался над другими кораблями эскадры. И смотрел снизу вверх на его покрашенные шаровой краской борта, не видя неба, стальная громада, казалось, закрывала горизонт. Особо выделялась своей необычной конструкцией носовая часть авианосца. Не острой, как у обычного корабля, а похожей на широкий треугольный щит древнего воина. На самой кромке возвышалась эмблема советского тяжелого авианесущего крейсера – грифон, сжимающий в стальных когтях пучок стрел. Он видел подобных мифических животных на мосту в Питере. Их специально поставили рядом с частным банком, так как, по легенде, они охраняют богатство. Затем, словно во второй части фильма-сна, открылась красивая страна. Синие горы и зеленые долины, где никогда не заходит солнце. У городских ворот свирепые собаки-грифоны, прикованные золотыми цепями. Им поручено охранять живущих в сказочной стране людей, молодых и счастливых.

– Оберегают кровожадные животные стремление жителей к обогащению, а те кормят их за это своею плотью, – комментировал увиденное голос за кадром.

Повсюду, где бы ни останавливался его взгляд, наблюдалось веселье. Горожане пили вино и любили прямо на глазах друг у друга. Прохожие, без приглашений, присоединялись к празднику.

– В стране работают только чужестранцы. Местные жители позабыли труд и военное искусство, – продолжал закадровый голос пророка, – авторитет семьи подменил культ золота, а с ним пришел ложный смысл жизни – личное удовольствие и потребление благ. Пришлые люди строили и содержали дома, ремонтировали каменные стены крепостей-городов. За все это им платили золотом, которое увозилось в соседние края. На родине драгоценная валюта превращалась в оружие, новые крепости, рабов и предметы роскоши. Соседи богатели и укреплялись за счет сказочной страны.

Кадры фильма-сна пробегали, не позволяя задуматься над увиденным. Один пророк все подмечал и давал оценку происходящему. Вот перед обрывом толпа голых мужчин и женщин, все обнимаются и смеются.

– У этого народа нет кладбищ. Пересытившись удовольствиями, тридцатилетние люди уходят из жизни, бросаясь с обрыва в пропасть. Они боятся собственной старости, немощи и болезней. За короткое время успевают познать райские удовольствия, но не радость труда или борьбы за обладание любимой, за свободу своей родины от врагов. Такой народ лишен будущего, он боится страданий, – заключил пророк.

Снова картинка мощного корабля. Рассекая огромные морские волны, он натужно движется к зеленой полоске берега. С ходового мостика авианосца Владимир разглядывает в бинокль очертания таинственной земли. В сизой дымке раскиданы по ярко-зеленой долине белоснежные города. Золотые крыши домов горят под солнечными лучами, словно костры многочисленного войска кочевников. Внезапно над желтым заревом городов поднимаются в небо стаи черных птиц и тяжело и медленно движутся в сторону корабля. С их приближением небо над авианосцем становится свинцово-темным. Странные существа, с туловищем льва и крыльями орла, держат в когтях красные стрелы. По известному только им сигналу на палубу обрушивается поток огненных зарядов. Броня держит удар, но на переборках загорается краска. Владимир видит, как постепенно проваливаются в огонь стальные стены. Ему становится нестерпимо жарко. А в страшных птицах он узнает грифонов, прежде привязанных золотыми цепями к воротам города. Неожиданно, прямо на его глазах, рухнувшие корабельные надстройки превращаются в высоченную статую грифона, отлитую из чистого золота. Драгоценный металл повсюду, он, словно таежный гнус, с легким жужжанием заполняет длинную палубу корабля. Зотов задыхается, желтая лава погружает его в себя.

«Что предвещает странный сон?» – с самого утра размышлял и не находил ответа Владимир Зотов, генеральный директор компании «Мебельная комната», а также директор московской фирмы по продаже облицовочной плитки. На вид ему лет сорок, а на самом деле полтинник. Среднего роста, всегда чисто выбрит и подтянут. В одежде предпочитает молодежный стиль. Женщины ласково называют таких мужчин «мальчишками». В движениях не резок, что говорит о природной осторожности. Но тонкая полоска упрямых губ предупреждает о жесткости характера.

Зотов в своем рабочем кабинете ожидал начальника регионального департамента московской общественной организации. В сущности, встреча ничего для него не значила. Товарищ по военному училищу, Алексей Кротов, попросил оказать внимание уважаемой структуре. Он перевелся в Москву с Северного флота. Сначала служил в Главном штабе ВМФ, затем в Генеральном, а совсем недавно уволился и преподает в военно-учебном центре гуманитарно-патриотические дисциплины.

«Не человек, а благотворительная организация, – с теплотой вспоминал друга Зотов, – рыночные отношения словно обошли его стороной. Бескорыстен, верен прошлым идеалам товарищества, коллективизма и справедливости. Готов искренне помогать, не всегда понимая, что люди в своих интересах используют его «социалистические чудачества»».

Он уважал позицию друга, наверное потому, что сам часто вынужден был поступать вопреки своим убеждениям.

«Сколько таких встреч ни о чем уже провел? Они отнимали время и заканчивались, как всегда, одним и тем же – все просили денег», – продолжал размышлять Владимир, глядя из окна своего кабинета на улицу губернского города.

Ярко светило мартовское солнце, но легкий морозец не отпускал зиму. В этот год она выдалась необычно снежной. Сугробы вдоль тротуаров, по которым скользили немногочисленные прохожие, еще не подтаяли, но снег все же осел, почернел, по сути, превратился в ледяную пленку. Так и жители этого города, да и коммерческие дела, которые он здесь начал три года назад, превратились в скользкую ледяшку. Она все равно обязательно растает. Но когда?

Шестое чувство подсказывало и предупреждало о необходимости изменений. Общение с местными бизнесменами и наблюдения с недавнего совещания у помощника губернатора усиливали тревогу. К тому же Зотов обратил внимание, что в последнее время в среде деловых людей области происходили странные события. Следовали один за другим рейдерские захваты, в основном строительного бизнеса, в организации принимались на работу специальные люди, которые приводили к преднамеренному банкротству. Кто-то сильный и безжалостный собирал разобщенных и не умеющих договариваться предпринимателей в свои цепкие руки. Словно по спущенному им плану, внезапно забегали в поисках злостных неплательщиков налогов полицейские. Региональная ФСБ раскрывала преступления десятилетней давности о нецелевом использовании федеральных кредитов. Цена им была копейка, а тюремный срок – до восьми лет. Среди некогда успешных предпринимателей прокатилась волна разорений и самоубийств. А власти готовились к губернаторским выборам.

Зотов перебирал знакомых коммерсантов и не находил среди них человека, способного создать корпорацию по отъему бизнеса. Скрыть что-либо в городке сложно, но, видимо, нашелся тот, кто сумел всех объегорить.

«Одному человеку не под силу провернуть сложную процедуру преднамеренного банкротства. Здесь задействованы адвокаты, судьи и власти, – рассуждал он, пытаясь вычислить, кто именно является создателем новой монополии в области. Вспомнилось и недавнее совещание у помощника губернатора с представителями бизнеса. Среди приглашенных выделялись молодые москвичи, поставленные губернаторской командой на ключевые должности в городском хозяйстве. – Может быть, они затеяли «новый передел» собственности? Хотя их цель – собрать деньги на выборную кампанию, а не война местного значения. – Все же для проверки он закинул предложение о продаже своего бизнеса. Как ни странно, заинтересованность проявил один Авдеев. – А вдруг Авдеев и есть то самое главное действующее лицо по созданию монополии строителей? – промелькнула мысль. – Не может этого быть! Он сам местный и не должен так жестоко разорять своих же земляков. Хотя волк всегда одевается в овечью шкуру!»

Между тем визитерша запаздывала. Владимир посмотрел на справку, подготовленную службой безопасности компании:

– Ирина Сергеевна Сизова. Тридцать пять лет. Не замужем.

Не успел он прочитать заголовок, как раздался звонок с проходной о прибытии посетителя, и вскоре легкой кошачьей походкой в кабинет вошла миловидная невысокая женщина в строгом черном платье. Владимир в первую очередь обратил внимание на ее коленки. Хотя они и были спрятаны в белых чулках, но привлекали мужское любопытство, потому что по их формам можно было судить о всей фигуре, скрытой под одеждой. Мужчины всегда сначала смотрят на женские ноги, они говорят о породистости и сексуальности. Женщины, зная об этом, идут на всевозможные хитрости, чтобы преподнести свое «богатство» в самом лучшем виде. Не только за счет ажурных чулок и коротких юбок, но и звонко цокающих при ходьбе каблучков.

Самой приятной мужской профессией является обувщик, ремонтирующий женскую обувь!

«Воздушная женщина», – пришло неожиданное сравнение.

Она первой протянула руку для приветствия и, слегка сузив глаза, энергично пожала мужскую ладонь. Уголки тонких губ распрямились, отчего на щеках заиграли нежные ямочки.

– Видимо, не такого человека ожидали увидеть? Я вас разочаровал? – шутливо произнес Владимир.

Удивительно, она оставила вопрос без ответа, утопив его в своих голубых хитреньких глазках. При этом лицо вытянулось и стало похоже на мордочку простодушного лисенка.

– Как дорога? Интересен наш заштатный городок?

– Спасибо. Доехала за два с половиной часа. Сама за рулем, вождение – мое хобби. А город обыкновенный. Конечно, здесь теплее в душевном плане, чем в Москве, – спокойным тоном ответила женщина.

– Что нового в Москве? – продолжал на правах хозяина задавать вопросы Зотов. При этом придвинул к даме вазочки с печеньем и сухофруктами. Любят женщины сладенькое.

Она проигнорировала вопрос, молча поднесла ко рту чашку чая и быстро выпила, видимо, чтобы согреться, хотя в кабинете было очень жарко. Затем вежливо поинтересовалась:

– Про меня, наверное, уже сообщили?

– Да, мой товарищ просил хорошо встретить. Постараюсь оправдать его и ваше доверие, после беседы приглашаю в ресторан на обед.

– Принимается! Но сначала о деле, – уже как-то расслабленно проговорила гостья. – Наша организация создана в интересах регионального бизнеса. Защищаем от произвола чиновников, помогаем объединить усилия в борьбе с коррупцией, вырабатываем общие принципы цивилизованного ведения коммерческих проектов. Особая наша удача – создание производственных кластеров[2]2
  Кластер – группа компаний, объединенных территориальным соседством и общностью деятельности.


[Закрыть]. Здесь и ювелирный, сельскохозяйственный, медицинский кластеры! Давайте используем имеющийся опыт и разработаем, скажем, ритуальный кластер?

Предложение встряхнуло своей неожиданностью и откровенной глупостью. «Не хватает еще деньги на покойниках зарабатывать, хотя деньги не пахнут», – в сердцах подумал Зотов.

Он уже без особого внимания слушал рассказчицу по поводу удачного вложения его же капитала. Интерес пропал. Похоже, даму заботили его деньги. В то же время речь красивой женщины подкупала своей прямотой и убедительностью. Зотов втайне надеялся на развитие отношений. Ему симпатизировало желание новой знакомой добиться коммерческого успеха. Не посредством эксплуатации своих чар, как испытанного способа заглянуть в кошелек мужчины, а своим интеллектом, правда, за счет созданного другими механизма выуживания финансов. Таким способом общественная организация по защите «всех от всех», интересы которой она и представляла, зарабатывала на жизнь. Судя по дорогой дамской сумочке из крокодиловой кожи, дама деньги мимо себя не пропускала. В данном деле эгоизм, присущий всем женщинам без исключения, имел практическое значение, суля выгоды заинтересованным сторонам. Ничего, кроме личного обогащения как способа решения проблем. В общем, такой подход соответствовал мировоззрению Владимира, приветствовался и культивировался среди деловых людей.

Его забавляла манера рассказчицы останавливаться на смысловой фразе и на несколько секунд впиваться взглядом своих огромных голубых глаз. Словно комар на рыбалке, и убить хочется, да нельзя, клев спугнешь. Наверное, прошла занятие тренинга у психолога. Это они учат, что лучший способ убедить в своей честности – смотреть нагло в глаза собеседника. В этом есть своя определенная логика.

– Перед вами откроются новые перспективы. Одним словом, предоставим политический и административный ресурсы, – объяснила гостья.

– Предложения заманчивы, но они не бескорыстны? – спросил, выходя из раздумий, Владимир.

– Вот это деловой человек, сразу видно! Наши условия просты – ежегодные вступительные взносы. Сумма их зависит от масштабности проекта. Смею заверить, расценки реалистичные, нам невыгодно отпугивать клиента.

– Вы ко мне пришли как к клиенту и продаете свой продукт? – раздраженно перебил ее Зотов, вспомнив недавнюю встречу у помощника губернатора, где речь шла также о вступительном взносе.

Ирина Сергеевна не могла знать о ней и продолжала развивать свою мысль:

– Мы расцениваем вас как корпоративного клиента и готовы работать на специальных условиях.

– Льстит такое повышенное внимание к моей заурядной персоне, – парировал Владимир, – но почему интерес возник к ритуальному бизнесу? Мы не имеем требуемого опыта в этой сфере экономики.

– Дело в том, что наши логисты просчитали риски и видят быструю окупаемость проекта. Но вы не сможете самостоятельно освоить подобный рынок, здесь нужна концентрация капитала, если хотите, монополия на данный вид услуг. Вот мы и предлагаем, используя ваш авторитет в бизнес-сообществе, создать и возглавить ритуальный кластер. Со своей стороны окажем содействие по влиянию новой структуры на соседние регионы. В итоге компания, например, станет основным поставщиком похоронной продукции в Центральном федеральном округе. А это ни много ни мало несколько миллионов человек в год. К тому же статистика высокой смертности подтверждает сделанные выводы. Люди рождаются, учатся, болеют и умирают. Ничто не может изменить жизненного цикла, поэтому такой бизнес вечен.

– Ну да, чем больше умирает, тем нам выгоднее?

– Зачем же так грустно! Таковы законы бытия, и не мы их придумали, – в свою очередь парировала дама.

– Вы правы, я думаю о том же самом. Сегодня размышлял о возможности изменить направление своего бизнеса. Плитка и мебель не приносят прежних доходов, слишком велика конкуренция. Минули три льготных года по налоговым отчислениям, и производство, не заработав на полную мощность, уже обременительно.

– Такова природа российского рынка, – поддержала собеседница, – сначала регион заманивает инвестора, обещая золотые горы, а через некоторое время душит налогами, заставляя продать созданное третьим лицам.

– Похоронный бизнес, несмотря на ваше убедительное предложение, мне не очень по душе, – откровенно высказал свои сомнения Зотов.

– Что так, совесть или моральные принципы не позволяют?

– Да нет, все позволяет. И дело стабильное, за счет государства же людей хоронят, почему бы еще и самих граждан при жизни не заставить побеспокоиться за свое могильное будущее? Значит, доход будет хоть и не велик, но постоянен. Риск минимальный.

– Беспокоит общественное мнение?

– Что обо мне думают, безразлично! Закончится все тем же – принудительным банкротством и передачей дела в другие руки. Вот разве что уйти в политику? Депутат, статусное лицо, под законодательной защитой.

– Согласна, но выборы требуют денег, и немалых. Может, сначала их заработать, а потом потратить на имиджевые технологии? Да и в отставку, кажется, вам еще рановато?

– Давайте все же подумаем о каком-то новом направлении бизнеса, – предложил Зотов с намерением завершить разговор.

При этом лицо дамы слегка вытянулось, а взгляд выразил неподдельный интерес.

Он решил продолжить интригу за совместным обедом, зная огромное влияние ресторана на женскую психику. Женщины рассматривают такие приглашения как возможность завязать или углубить отношения, а для мужчины это всего лишь переключение дневного внимания на закуску, вино и дам.

Входя с Ириной Сергеевной в зал ресторана, Владимир не без гордости отметил, как немногочисленные посетители с любопытством посмотрели в их сторону. Один знакомый чиновник, уединившись с любовницей, поднял вверх большой палец, жестом одобряя выбор. Как по известной пословице, «у кого что болит, тот о том и говорит».

Еще вчера Зотов сидел в том же питейном заведении, а региональный служащий убеждал его в необходимости участия в выборной кампании губернатора.

– Доверяюсь вашему вкусу. Выбирайте блюдо за меня, – предложил он, передавая меню Ирине Сергеевне.

Она заказала его любимое – жареную лосятину с кровью.

– Символично. Искренне обрадован. Попали прямо в десятку, – довольно кивнул Владимир.

– Не бывалое – бывает, – в тон ему ответила Ирина словами Петра Первого, выбитыми на известной медали. При этом улыбнулась совсем по-доброму, без напускной иронии.

– Слушайте, а вы случайно не из офицерской семьи? – неожиданно спросил Зотов.

– Да, попали в десятку, – произнесла она и доверительно добавила: – У нас много общего.

– Так точно! Приятно общаться с умной женщиной, да еще с повышенной интуицией!

– Совсем нет, просто ваша манера разговаривать конкретно, быть предупредительным выдает военное прошлое. А расскажите-ка о себе, – вдруг попросила Ирина.

Ему захотелось рассказать о своей флотской службе. О морских походах, боевых друзьях. Но опыт общения с людьми говорил о том, что нельзя доверяться первому встречному, особенно женщине. Именно в них скрывается черт, готовый выскочить в любую минуту. Никогда не угадаешь их настроение и желание.

– Итак, история про приготовление пищи на корабле.

– Вы моряк? Как интересно! – искренне восхитилась Ирина.

«Раз Кротов направил ее ко мне, значит, она уже знает мою биографию, умеют же женщины перевоплощаться!» – подумал Владимир и, пропустив вопрос, продолжил:

– Стоял дежурным по кораблю, в обязанность которого входит проверка пищи за полчаса перед ее раздачей личному составу. Как положено, зашел на камбуз. Старший кок, старшина второй статьи Окробидзе, приготовил для снятия пробы прямо при мне первое и второе блюда. Попробовал первое – вкусно. Затем плов. Он был мастером восточной кухни. До службы работал поваром в Крыму, в ресторане «Ласточкино гнездо». Два раза в год командир отправлял его в отпуск, и он всегда привозил чемодан различных приправ, которые потом использовал по назначению. Пищу готовили одним котлом, что для моряков, то и для кают-компании. Тральщик – небольшое судно, экипаж человек пятьдесят. Разница лишь в том, что питались офицеры и мичмана отдельно. В общем, пробую второе и ничего понять не могу. Во рту такая резкая горечь, что скулы свело. Окробидзе, видя мое замешательство, сам проверяет пищу. Вижу, у него медленно перекашиваются губы то ли от боли, то ли от гнева. «Пересолили», – сквозь зубы изрекает кок. До приема пищи остается двадцать пять минут. «Товарищ лейтенант, – говорит он, – расписывайтесь в журнале проверки пищи. За двадцать минут соли не будет». Что оставалось, не отменять же обед? ЧП и позор на весь флот! Второй крейсер «Потемкин». И вот он при мне в огромный котел с дымящимся пловом высыпал мешок сахара и все свои запасы восточных пряностей, привезенных только что из отпуска. Тщательно перемешал и снова подал на пробу. Оказалось, самое то. Моряки потом добавку просили, так всем понравилось.

– Известно, что сахар нейтрализует соль, – со смехом проговорила Ирина.

Обед в загородном ресторане закончился обещанием вступить в организацию, и визитерша уехала на своем «Порше».

2

Домой Зотов приехал поздно, около двадцати двух часов. Минут пятнадцать разгребал лопатой у ворот гаража мокрый снег. Прислуги дома не держал, любил сам заниматься физическим трудом, это помогало сбросить накопившуюся за день усталость.

Коттедж представлял собой кирпичный двухэтажный дом в испанском стиле, с крутой крышей и стеклянной мансардой во всю стену, где располагался зимний сад – любимое место отдыха. В цокольном этаже сауна, бассейн и турецкая баня. Особо гордился Владимир системой так называемого «умного дома», когда автоматически включался свет, срабатывал регулятор тепла, тихо играла музыка. Техника реагировала на температуру человеческого тела и его физические объемы. Хотя сам коттедж не выделялся на фоне других особняков богатых людей города, но радовал взгляд прохожего своей изысканностью и в то же время отсутствием вычурности и внешнего отделочного бахвальства. Жилая площадь, порядка двухсот квадратных метров, компактно вписывалась в десять соток земли, огороженных открытой чугунной решеткой. Состоятельные граждане, напротив, скрывали свое благополучие за глухим забором, хотя в двухсоттысячном городе секретов не существовало, а закрытость лишь подогревала интерес.

Поставив машину в гараж, Зотов направился к парадной. Поднимаясь на крыльцо, обернулся на двухметровую ель, еще не стряхнувшую с разлапистых ветвей похожий на вату снег. Под уличным освещением она переливалась голубыми огнями, а снежные комки на ее ветках имели красновато-белый цвет.

«Как яблоки зимой, – подумалось ему, – вот ведь какая фантасмагория красок природы! Весной нужно посадить такую же ель, на другом углу ограды».

Зотов любил свой дом и планировал провести в нем заслуженную старость.

– Мариночка, отзовись! – ласковым голосом позвал он свою сожительницу.

Легко, словно волшебница, выпорхнула женщина, одетая в разноцветный короткий халатик с откровенно вызывающим вырезом на груди, и прощебетала грудным голосом:

– Милый, будешь ужинать? Сегодня приготовила мясо лося, с грибами.

Он уже ел сегодня такое блюдо в ресторане. Не скажешь же об этом, обидится, начнутся расспросы, где да с кем, потом последует, как обычно, сцена ревности, а то и слезы.

От этих беспричинных упреков и слез Владимир в последнее время начал уставать и в таких случаях замыкался в себе. Вот и на этот раз молча разделся и пошел в свою любимую комнату. Налил полстакана виски, бросил два кусочка льда. Сидя в глубоком кожаном кресле, наблюдал за жизнью в аквариуме. Стайка маленьких синих рыбешек, словно собака, почувствовав приход хозяина, исступленно заметалась из угла в угол по водной глади. Но приблизиться к человеку мешало толстое стекло.

«Так и в жизни крутимся, по заколдованному кругу. Только у человека стеклом служит общество, в котором он живет. В близкие по крови и духу стаи собираются все живые существа. И не дай бог, от нее отбиться!»

Сделав большой глоток успокаивающей горькой влаги, Зотов снова впал в размышления. Шотландская самогонка ускоряла мыслительный процесс, делая его неожиданно красочным, и он вдруг сравнил себя с золотой рыбой, одиноко плавающей в аквариуме.

«У нее красивая окраска, она зависит от корма, который и кушает-то лениво – процесс пресыщения жизнью. А что у меня? И деликатесы есть не хочется, надоели, и заграничный отдых приелся! Не устраивает такой образ жизни, тревожно на душе. Чувствую, что живу неправильно. Не в деньгах, видно, счастье, но и без них нельзя. Остановиться, замереть, как сейчас сделала желтая рыбка, повиснуть в воде или воздухе? Понаблюдать за тем, что происходит вокруг тебя? Вот мы с Мариной живем три года. В доме, что говорится, полная чаша, а детей нет. Чувства со временем притупились, уже устаем друг от друга. Не расписываемся, живем гражданским браком. Почему так? Удобно, беспроблемно, свободно. Сожительство и отличается от брака в первую очередь недоверием. Не верю в то, что женщина может принести счастье. Сколько их уже у меня до нее было? Все одно и то же: расчет, эгоизм, капризы. Нужно что-то менять».

Внезапно Владимир почувствовал теплоту женских рук на шее. Это Марина неслышно подошла сзади. Взяла недопитый стакан, сделав глоток, осторожно вернула и села в соседнее кресло.

Тишину комнаты нарушал лишь звук насоса, запускающего в воду кислород. Без него жизнь в аквариуме невозможна. Ему неожиданно захотелось выдернуть шланг из воды, разрушить этот спокойный и безмятежный мирок, но он тут же испугался своего желания.

«Разрушить – значит, убить живые существа, за этим последует цепная реакция, и следующей жертвой станут их отношения с женщиной, мирно сидящей рядом. Нет, жалко уничтожать созданное своим же трудом. Пусть идет все, как идет».

Зотов не знал одной важной особенности возрастной психики. У каждого мужчины наступает период, когда возникает потребность пересмотра жизни. Если вовремя не принять меры, то запускается механизм саморазрушения.

Марина между тем продолжала ласкать своими губами его шею. Ее присутствие не только возбуждало, но удивительным образом придавало их физическим отношениям новые краски. Вино тоже подогревало страсть, как и позднее время.

Чем ближе ночь, тем сильнее желание физической близости…

Проснувшись на следующее утро и выглянув в окно, Марина увидела залитый ярким мартовским солнцем маленький дворик. Снег искрился под его лучами и создавал игривое настроение, душа просила праздника. Хотелось поделиться своими ощущениями с Владимиром.

Она отдернула шторы и приоткрыла створку пластикового окна. Вместе с весенним солнечным светом в комнату ворвалась струя свежего воздуха. И тут же словно все изменилось: давящая атмосфера разорвалась, как петарда, и раскидала вокруг множество искорок. Ей показалось, что таким образом посылается таинственный сигнал к началу новых личных отношений.

Природа, как и сама жизнь, часто подает человеку знаки, но только он сам может или воспользоваться ими, или пропустить мимо себя. В тот миг женщина обманулась. Ничего хорошего для нее в данном предзнаменовании не было.

– Милый, – ласково прошептала Марина и неловко обняла голову еще спящего мужчины, – девять часов, пора вставать.

Холодный, но уже пахнувший весной воздух заполнил помещение спальни. Владимиру хотелось позабыть вечерние сомнения и вместе с весенним утром начать радоваться жизни.

Вот так их желания встретились, и оба вновь забылись в любовных ласках…

– Мариночка, приготовь кофе с молоком, – расслабленно попросил Владимир подругу.

– Хорошо, милый, я сама хотела предложить. Помнишь, как в прежние времена мы каждое утро пили кофе в постели? Милый, ты меня прости, я не поняла твоего тревожного состояния. Но ведь и я за тебя волнуюсь, твои проблемы – это и мои. Ругаю себя, что не могу ничем тебе помочь!

– Устаю я в последнее время от своих дел. Бизнес уже не приносит того драйва, что раньше.

– Возьми управляющего, будет больше свободного времени. Мы второй год вместе не отдыхали, займемся собой.

– Да нет, любимая. Бизнес передать в чужие руки не могу. Кругом лесть, ложь и обман. Лучше все продать, вложить деньги в собственность, да и жить на ренту.

– Поступай как знаешь, милый, я все равно в этом ничего не понимаю. Соглашусь на все твои условия и всегда поддержу.

– Давай сегодня в сосновый бор сгоняем? Где гуляли в первый год нашей встречи? – предложил вдруг Владимир.

– Конечно, милый, – покорно положила она голову на мускулистые мужские бедра.

Погулять по весеннему лесу пришлось недолго. На мобильный телефон позвонил директор фабрики и попросил о срочной встрече. Владимир подумал, что в последнее время через его подчиненного кто-то настойчиво пытается навязать мысль о продаже производства.

На этот раз оказалось намного сложнее. Во дворе фабрики стояли три пожарные машины. Первым к нему подошел дежурный пожарного расчета и доложил:

– Возгорание в цехе номер три ликвидировано. Ущерб незначительный: обуглились приготовленные для отправки на склад кухонные панели. Поджег, товарищ хозяин.

Владимир обратил внимание на топтавшегося рядом директора фабрики. Месяц назад он передал ему часть акций предприятия, надеясь таким образом отвлечь внимание противника, распылить инвестиционный пакет, отвести от себя удар. Этот молчаливый парень пришел к нему мастером и за три года дорос до директора. Ему Зотов доверял беспредельно.

– Михаил, не волнуйся, не вижу твоей вины, – попытался он успокоить молодого директора. Однако тот странно-испуганно моргал глазами. – Что-то здесь не так? – догадался Владимир. – Рассказывай, что еще случилось?

– Владимир Сергеевич, – неторопливо начал директор, – я передал свой пакет акций третьим лицам.

– Как? – только и смог произнести Зотов.

– Запугали. Дали денег. Я уже у вас не директор, – тихо проговорил Михаил.

– Покупателей не назовешь?

– Нет, – виновато ответил тот.

«Значит, я потерял контрольный пакет. Решение по его продаже самостоятельно принять не смогу, – в сердцах подумал Владимир. – Вот и начало компании против меня».