Текст книги "Тайна острова Матуа"

Владимир Макарычев
Тайна острова Матуа

В память о друге, выпускнике КВВМПУ, офицере-подводнике, полковнике милиции Виталии Савельевиче Буякевиче

© Макарычев А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Часть первая
Экстренный выход. День первый

Древнее пророчество предупреждает: «Кто противится событию, на том оно и сбудется!» При одном условии: за словом должно следовать дело. История, о которой пойдет речь, обязательно случится до 2020 года. Предсказания начинают сбываться.

Свет, исходивший от солнца, туманил и лукаво двоил вершины Иудейских гор. В ноябре погоду на Мертвом море называют «невыраженной» зимой. Вода здесь теплее воздуха, отчего и создается эффект легкой испарины. Все равно что при фотографировании: чем больше диафрагма, тем меньше глубина резкости.

Иван Кротов, приехавший в Израиль по важному делу, сегодня взял выходной и отдыхал на берегу «соленого озера», называемого морем. Вот уже продолжительное время он с интересом наблюдал за странным стариком в синих, советского покроя трусах. Его нескладная рыхлая фигура напоминала ему очень знакомого человека, но вспомнить, кто это, никак не удавалось. Возле него постоянно находилась молодая симпатичная женщина. В какой-то момент старик пошел в воду и неожиданно споткнулся, а перед этим прозвучал легкий хлопок. Иван машинально обернулся в ту сторону, где метрах в десяти стояла деревянная будка спасателей. Двое спасателей направились к тонущему старику, а третий быстрой походкой пошел к стоящему рядом черному автомобилю. Машина тут же рванула с места, оставляя в теплом воздухе запах горелого масла.

I
Шесть лет до этого события

Октябрь заканчивался, а бабье лето в Москве все не наступало. Шел надоедливый, мелкий дождь. Желтые листья, скомканные влагой, прилипали к подошвам ботинок, заставляя ускорить ход, чтобы от них избавиться. Примета, к суровой зиме. Он с грустью вспомнил, как совсем недавно на своем юбилейном ужине друг по прежней службе на Камчатке, корабельный доктор Сергей Воронин, в качестве тоста пожелал: «Поверь мне, пятьдесят – это только начало, и их тебе жизнь отсчитала!» В ответ он непроизвольно свел плечи, напрасно пытаясь спрятаться от предупреждения о старости, скрытой в словах товарища. Замечал по себе, время с возрастом буквально летело, а воспоминания о прошлых годах переходили из цветного в черно-белое изображение. Оставалось лишь ностальгировать, как по лентам старого советского кино. Детство, прошедшее в переездах семьи вслед за отцом моряком-пограничником, оставило в памяти незначительные события. Из них, пожалуй, самым запоминающимся являлась Балаклава, что под Севастополем. Город притягивал мальчишек тайной, которую они находили здесь на каждом шагу, – от скрытой в скале базы подводных лодок, называемой для конспирации «городской телефонной станцией», до подземных ходов старинной Генуэзской крепости. В одной из таких пещер-развалин отыскали выбитый на белом известняке рисунок пчелы с огромным жалом. Ребята на ходу сочинили и легенду о якобы приземлившемся здесь в древности инопланетном корабле. Короткие пчелиные крылья в их любознательном мозгу ассоциировались с лопастями внеземного вертолета, а длинный хоботок-жало – с противогазной трубкой. За Крымом последовала Москва, где отец учился в военной академии, да так и остался преподавать. Алексей Кротов пошел по стопам отца. Окончив школу, поступил в Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе на факультет ракетного вооружения. После училища служба на Второй флотилии атомных подводных лодок, что на Камчатке. Карьеру командира сделать не успел, уволился в звании капитан-лейтенанта. С развалом Советского Союза флотилия, состоящая из четырех дивизий подводных стратегов – РПКСН[1]1
  РПКСН – ракетный подводный крейсер стратегического назначения (Прим. автора).


[Закрыть], уменьшилась, как шагреневая кожа, до одной дивизии. Алексей вернулся в Москву и с помощью друзей отца устроился преподавателем в институт МВД. Там и платили больше и своевременно, и звания присваивали гораздо быстрее, даже чем в подплаве.

Здесь Алексей Кротов дослужился до полковника и возглавил институтскую кафедру деятельности органов внутренних дел в особых условиях. Бывший офицер-подводник обучал будущих полицейских приемам борьбы с террористами. От старой профессии пригодились флотские навыки самодисциплины и чувство товарищества, привитое тесным отсеком подводной лодки, где поровну с матросами делится кусок хлеба и глоток воздуха. С курсантами приходилось выезжать в многочисленные «горячие точки» Дагестана и Чечни. Он учил молодых пацанов видеть гранатную растяжку, по шороху и ветру в лесу определять причину шума, разжигать с одной спички костер и метко стрелять. Но не это все же было главным в группе «милицейского спецназа», а как раз психология коллектива и воспитание мужской дружбы, которая важнее любви. Если собираешься выжить! В нем неожиданно раскрылся талант охотника – слышать в лесу, при этом самому быть невидимым. Именно осторожность и внимательность спасла ему жизнь, когда в юности с отцом как-то раз выехали в конце апреля на охоту. Сырой лес еще не избавился от снежных проталин, а над землей стелилась дымкой испарина. Вечерело. Он выходил к точке встречи, к большой сосне на окраине поля. В двустволке заряжено два патрона. Один с дробью на утку, другой – свинцовой пулей на крупного зверя. На самой кромке села с овсяным полем вдруг метнулась еле заметная тень. Затем она оказалась сзади него. Стало как-то тревожно и не по себе от беспомощности перед неизвестным. К тому же туман становился на открытом пространстве плотнее. Неожиданно «призрак» двухметровой тенью встал прямо перед ним. Это был огромный медведь-шатун. Алексей, не успев испугаться, единственной пулей повалил его прямо у той самой развесистой сосны, где назначили встречу охотники. В самое сердце. Потом уже товарищи с уважением рассказывали о его небывалом везении. По их опыту, одной пулей убить медведя невозможно. Слишком живуч хозяин леса, до пяти километров может пройти раненым! На память Алексей оставил черный коготь от убитого медведя.

Он спешил на встречу с тем самым товарищем, произнесшим странный тост о новом этапе жизни после пятидесяти лет. С Сергеем Ворониным они сегодня отправлялись на Дальний Восток, но по разным направлениям. Воронин не знал истинной цели поездки, а Алексей Кротов стоял у истоков необычной «операции».

В профессорском кабинете пахло женскими духами со вкусом арбуза и ароматного чая. Не сдержавшись, пожурил старого товарища – «седина в бороду, бес в ребро», намекая на любовные отношения с молоденькой женщиной, а про себя подумал: «Воронину чуть больше шестидесяти, но не стесняется жить в свое удовольствие. Плохо одно, чаще стал зудеть да хвастаться своими достижениями в науке, особенно при женщинах. Доктор наук, профессор, полковник. Нет, все мало!»

Друзья обнялись, не тратя время на обычные в таких случаях дежурные расспросы. Алексей, показывая на заваленный рукописями и книгами профессорский стол, недовольно пробурчал, мол, уработался, места для чашки чая старому товарищу не оставил!

Воронин от его слов чуть вздрогнул, при этом благообразная седая шапка волос зашевелилась от возмущения, крупная бородавка на правой щеке негодующе налилась кровью. При женщине он болезненно воспринял критику, бдительно охраняя неприкосновенность своей территории. Настя, его сорокалетняя пассия, казалось, не обращала на хозяина никакого внимания. Навела порядок в бумагах, аккуратно поставила на стол в больших пиалах пахнущий востоком чай и незаметно вышла. Алексей игриво кивнул в ее сторону и спросил профессора:

– Готов к поездке на остров Матуа?[2]2
  Остров Матуа расположен в 18 км к югу от Райкоке, через пролив Головнина, и в 28 км к северу от Расшуа, через пролив Надежды. Остров Матуа русские землепроходцы VIII века называли Двенадцатым островом. Площадь острова Матуа 50 кв. км.


[Закрыть]

Профессор заговорщически улыбнулся и ответил:

– В отличие от тебя, понимаю свою цель и обязательно ее осуществлю!

Пришла очередь улыбнуться Алексею. Он хорошо знал, на острове психофизиологу будут предложены открытия, от которых он не сможет отказаться. Только не догадывался старый товарищ о наличии опасности в его научной поездке за поиском волшебного слова-кода. Хотя это не его забота.

– Вот послушай, – наугад вытянул профессор из стопки листок, – о чем говорит найденный мною древний манускрипт. Представь себе, что в некотором царстве, в некотором государстве появился маг, который из всех приемов волшебства владеет лишь одним – умением управлять сознанием людей, используя волшебные заклинания.

– Таким магом можешь быть только ты. А знаешь почему? – перебил профессора Алексей.

– Знаю! Скажешь, влез дурак в Средневековье и мракобесие. Согласен! Что же делать, если общество развивается по спирали, и сегодня она идет вниз. И в древние времена управляли людьми. Сначала с помощью поклонения идолам, а потом на их смену пришла более совершенная система – религия. Она не смогла привести к единству людей и идеи. Появились несогласные, которые объединились в тайные общества и отстаивали свое мнение. Власть с ними, естественно, борется и натыкается на сопротивление. Вот историю одного из них, тайного общества убийц, я раскопал, и, похоже, на острове Матуа находятся прямые подтверждения их существования!

– Понятно, – примирительно поддержал монолог Воронина Алексей, – только нет у тебя волшебного слова, чтобы войти в пещеру Али-бабы!

– Как это нет? – обиделся профессор. – А код речи? Это же мое открытие! – Ноздри его крепкого носа завибрировали, как у взнузданной лошади.

– Открыл! А волшебного слова, перед которым преклонился бы весь мир, не нашел! Ну, типа, «сим-сим, откройся» – и моря отступили, горы разошлись. – Алексей умышленно провоцировал товарища, зная его вспыльчивый характер и склонность бороться за несуществующую справедливость.

– Одним-единственным словом человека не воспитаешь, для этого как раз и существует алфавит, общий для всех народов, как способ решения противоречий и национальных конфликтов. Его дал Адаму сам Бог, но сатана смешал привычную речь, и люди заговорили на разных языках. Тогда Святой Дух научил апостолов иностранным языкам. С бесценным багажом они и пошли проповедовать суть триединства Бога: Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа. При этом совершали всякие святые дела, вроде воскрешения из мертвых и чудесных исцелений.

– Опять важность слова? – уточнил Алексей.

– Ты дослушай! Сам же просил назвать волшебное слово. День Святой Троицы не случайно считается днем рождения Церкви. Следующие сутки за Троицей идет День Святого Духа, давшего проповедникам знание языков, – продолжал излагать свои религиозные познания профессор Воронин.

– Отец с Сыном, получается, обсудили план действий, за одну ночь обучили языкам своих учеников и пошли проповедовать да чудодействовать! Нет бы отменить «указание» дьявола да вернуть людям единый язык! – вступил в идеологический спор закоренелый атеист Кротов.

– Ну да, – машинально подтвердил Воронин, словно карась, попавший на удочку, – главное открытие находится в сути моей научной гипотезы, где речь служит кодом, который меняет критическую оценку человеком самого себя. Код состоит из специально построенной речи и последовательности букв. Действует, как флейта на кобру.

– Кто же флейтист для человека? Бог? – недоверчиво спросил Кротов, не понимая, к чему клонит психофизиолог.

– Скорее всего, группка наиболее умных индивидов. Только воздействуют они на людей не одномоментно, а длительное время, с помощью нового оружия, называемого «кодом речи». Из поколения в поколение формируется необходимое мировоззрение, а на его основе – стада, а может, и целые государства зомбированных людей-рабов, – уточнил профессор.

– Ты сказал «новое оружие». Это, наверное, психотронные генераторы? – в свою очередь попытался Алексей показать знание предмета.

– Я немного погорячился, в оружейном арсенале те же старые добрые средства, но в новом понимании возможностей их применения. Первое – деньги или денежная система, – уклонился от прямого ответа профессор Воронин.

– Кажется, мы уходим от нашей проблемы и переключаемся на банальные, которыми переполнены средства массовой коммуникации: всемирное правительство, тайные знания, масонство, клуб трехсот, кланы Ротшильдов, Рокфеллеров, Абрамовичей и других, – попытался пошутить Кротов. – Не понимаю, при чем здесь деньги, когда ты говоришь об открытии нового оружия в виде «кода речи»?

– Не скажи! Заметь, государства распадаются, а денежная система с кабальным ростовщичеством остается, – загадочно уточнил Воронин.

– Согласен. По-твоему, денежная система является не только этапом совершенствования производственных отношений, но и средством обработки сознания масс в интересах правящих кланов.

– Читая текст или слушая речь, наши органы воспринимают физические сигналы, – пустился в объяснения своего открытия профессор, – причем каждой букве соответствует определенная часть, или, иначе, квант сигнала, который воспринимается за ограниченный отрезок времени. Но для понимания их сознанием нервная система должна перевести эти кванты во внутренний язык или в код, пригодный для дальнейшей обработки, то есть декодировать. Поскольку нервная клетка работает как реле – либо пропускает сигнал – это единица, либо не пропускает его – это ноль, то, как и компьютер, состоящий из аналогичных вычислительных ячеек, мозг анализирует информацию в этих кодах, которые называются бинарными и поступают с множества подобных ячеек.

– Это мне понятно, – со знанием дела проговорил в прошлом подводник-ракетчик Кротов, вспоминая устройство формирования релейных сигналов, повышающих точность наведения на цель баллистической ракеты. – Подобное декодирование основывается на известных принципах формирования цифровых сигналов в электронной аппаратуре. При чем здесь кодирование речью? Неужели на основе этого внутреннего кода можно внести какие-то дополнительные скрытые команды, направленные на управление человеком?[3]3
  Биркин А. А. Код речи / Гиппократ – СПб.: 2007, 407 с.
  Биркин А. А. Природа речи/Ликвидатор безграмотности – М., 2009, 384 с., + CD-диск с программами и демонстрационными текстами.
  Биркин А. А. Я понимаю речь. /LambertAcademic Publishing – Германия: 2012, 286 с.
  А. А. Биркин являлся главным моим консультантом при написании данной книги (От автора).


[Закрыть]

– Совершенно верно, коллега. Опыт использования 25-го кадра американским психологом Вайкери может свидетельствовать и о подобной возможности внушения. Я в самом начале говорил про значение религии в управлении людьми и про тайные общества, созданные для тех же целей обиженными и желающими власти. В их арсенале «слово» занимает особое место. Раскрытый мною «код речи» на самом деле использовался еще в глубокой древности. В виде заклинаний и религиозных песнопений. Я нашел старинную рукопись о тайном обществе исмаилитов, созданном в 909 году на севере Африки. Особыми ритуалами, заклинаниями, наркотиками и жестокостью они сумели подчинить ряд обширных территорий в разных государствах. Их главарь «Старец горы» укрывался в неприступной горной крепости Аламут, владея рядом городов-крепостей в Сирии. Саладин в 1171 году рассеял сектантов, как конкурентов своей религии, оружием. Он был воинствующий суннит. Остатки приверженцев шиитской секты создали новую организацию, тайный союз ассасинов, или убийц. Он еще назывался «Гашишем», от названия наркотика, который употребляли эти ребята. Засекреченная банда-секта занималась рэкетом, террором и элементарным вымогательством у богатых людей. Они не пахали, не занимались скотоводством, а готовили беспрекословных убийц-смертников. Легко переступали любые правила и религии. Ради денег и приказа «Старца горы» меняли веру, служили дьяволу и черту, в том числе и христианам-крестоносцам.

– Да, красиво жить не запретишь! – искренне удивился Кротов. – Как современные террористы, обложили оброком соседей…

– Нового ничего сегодня не придумали, – поддержал товарища Сергей Воронин, – просто отбирать деньги, уже тогда понимали, слишком примитивно. Собственные преступные действия следовало объяснять запуганным людям, вот свое толкование Корана и придумали. Дополнили мифами о владении тайной бессмертия и управления миром. Страх перед сектой был до того велик, что региональные властители входили в тайное соглашение с предводителями убийц. Попросту откупались. Еще доверяли им охрану своих границ на опасных направлениях. Так банда-секта добралась до Европы. – Профессор отпил из пиалы пряного чая и вдохновенно продолжил: – В очередной раз «Секту убийц» разгромил в 1250 году монгольский хан Гулагу, взял в плен и казнил «Старца горы». В 1394 году Тамерлан уничтожил остатки сектантов в Азии. Средневековые террористы в 1243 году потеряли свой последний оплот и столицу, пятиконечную крепость на горе Монсегюр, что на юге Франции. Их порубали крестоносцы. Говорят, воины креста на этой горе искали священную чашу Грааля, дающую тайну управления над миром и долгожительства. Именно с Европы пошла мода называть членов тайного общества исмаилитов катарами[4]4
  Катары носили на пряжках и пуговицах гравировку пчелы, она символизировала тайну оплодотворения без физического контакта. Катары отрицали крест и обожествляли пятиконечник. Для катаров солнце было символом Добра, а Монсегюр являлся солнечным храмом.


[Закрыть]. В придуманные сектантами-катарами мифы верили образованные правители и откровенные шизофреники. Фашисты «Аненэрбе» искали Грааль, полагая, что смогут расшифровать языческие письмена и раскрыть секрет генезиса мира. И американцы искали, снаряжая подводную лодку к острову, что на Курилах. Именно там, по катарскому пророчеству, слава Монсегюра возродится. Координаты, записанные в пророчестве, указывают на гору Пидан (Ливидийскую) в Приморском крае, но на самом деле это гора Сарычева на острове Матуа. В этом есть мое очередное открытие!

– Без комментариев, – развел руками Кротов. – Чаша Грааля – пусть будет чаша! Только мы едем на Дальний Восток не за мифом, а совсем за другим. – Он осекся, поняв, что сказал лишнее, и, как бы в оправдание, добавил: – Я думал, катары, типа средневековых хиппи, безобидны и живут по законам свободной природы. Слышал, жили они по-коммунистически, все, значит, поровну и сообща.

– Да, коллега, и жен делили, и детей сообща воспитывали! – встрепенулся профессор и ревниво посмотрел на свою любимую, незаметно появившуюся в комнате, чтобы поставить на стол вазу с фруктами. – А насчет чаши Грааля – зря сомневаешься. Нашли же на развалинах Монсегюра копье, которым римский легионер Гай Кассий нанес «удар милосердия» распятому Христу[5]5
  Древнее пророчество гласит: «Владеющий этим Копьем и разумеющий, каким силам оно служит, держит судьбу мира в своих руках – добрых или злых». Им владели в разные времена: Юлий Цезарь, Иосиф Аримафейский, император Константин Великий, вестготский король Аларих, вождь гуннов Аттила, Карл Великий, Фридрих Барбаросса, Наполеон, Гитлер и Черчилль.


[Закрыть].

Самое сложное занятие – доказывать очевидное людям, не желающим его признавать!

2

В то время как старые друзья так вдохновенно обсуждали древние тайны, на другом конце страны, во Владивостоке, командующий Тихоокеанским флотом Павел Петрович Сидоровский из окна кабинета с видом на тридцать третий причал наблюдал за корабельной набережной. Порывы океанского холодного ветра рано сорвали покров листвы с деревьев, отчего они походили на съежившихся от стыда людей. Так он простоял, ни о чем не думая, несколько минут, а затем взгляд его медленно переместился на рельефную карту Земли, занимающую половину стены просторного кабинета. Коричнево-зеленая суша поднималась над темно-голубым Мировым океаном. Адмирал разглядывал ту ее часть, где воды Тихого океана, словно искусственным молом, ограждала от материка Курильская гряда. С десяток небольших островков вытянулись косой линией и соединяли похожий на рыбью голову остров Сахалин с японским Хоккайдо.

Адмирал вспоминал совещание у министра обороны, с которого только что прилетел. Начальник Генерального штаба, комментируя доклад министра об итогах боевой подготовки войск, неожиданно отклонился от темы совещания и пустился в рассуждения о геологических изысканиях в акватории Охотского моря, рядом с Курильскими островами. Министр, естественно, отреагировал и недовольно постучал карандашом по микрофону. В результате начальник Генерального штаба не успел высказать главную мысль, но внимательный и острый ум тридцатисемилетнего адмирала-тихоокеанца обратил внимание на неслучайную интригу. Начальник Генштаба тем самым пытался подать некий сигнал присутствующим и обратился, в первую очередь, к морякам. Павел Петрович Сидоровский связывал таинственный знак с возможным обострением обстановки в данном районе, по причине найденных там больших запасов нефти. Особого секрета из этого никто и не делал. Все хорошо осознавали, наступает новый передел мира, который до сегодняшнего дня происходил относительно мирным путем: люди договаривались посредством международных экономических и военных союзов.

«Хотя всему есть предел. Природное сырье не восстанавливается, значит, его становится на земле меньше и меньше. Вот и причина межгосударственного конфликта», – размышлял адмирал, разглядывая морщинистый, изрезанный глубокими заливами берег материка в районе Татарского пролива, где, по информации начальника Генерального штаба, нашли большие запасы нефти. На память пришло сравнение теперешнего ожидания с ожиданием перед началом Великой Отечественной войны – все знали, война вот-вот начнется, но официальные власти запрещали об этом говорить. Атмосфера кризиса, катастрофы чувствовалась и на вчерашнем совещании в Москве. Руководитель военного ведомства прямо предупреждал о необходимости перехода на жесточайшую экономию энергоресурсов в войсках.

Ритуальное мероприятие, проводимое раз в год, завершилось очередным нагоняем. В этот раз больше всего попало флоту – за аварийность с гибелью людей и за непродуманные выходы кораблей в море. Иными словами, за плохую организацию боевой подготовки.

Павел Петрович Сидоровский, находившийся под впечатлением от накачки министра, поначалу хотел переговорить по телефону с каждым командиром соединений, но справедливо отложил это мероприятие, рассудив, что, кроме очередного нагоняя, все равно предложить больше нечего. Не изобрели универсального средства по предупреждению аварийности и питающуюся воздухом машину! Как бы строго ни потребовал с подчиненных, мало что изменится в их работе. Начнут, как обычно в таких случаях, скрывать происшествия. В протекающей лодке не откачаешь всей воды, пока не устранишь причину ее поступления в отсеки. А она давно известна – старые корабли, несовершенная ремонтная база, плохая профессиональная подготовка моряков. По расходу громадного количества топлива и оправдываться нечего. Жрут его корабельные машины не ведрами и не бочками, а железнодорожными составами.

Тревожное предчувствие не покидало адмирала. Он снова и снова возвращался к предупреждению начальника Генерального штаба о возрастании конфликтной ситуации в районе Курил. Следовал один вывод – принять срочные меры к повышению боевой готовности сил флота. Командующий начал действовать, экстренно назначив оперативное совещание руководства штаба флота и командиров кораблей, базирующихся во Владивостоке. В списке, принесенном его порученцем, значились всего два командира – большого противолодочного корабля «Патрокл» и корвета «Дерзкий»: капитан первого ранга Брайтинг и капитан третьего ранга Куринов. Остальные находились в пунктах постоянной дислокации, в значительном удалении от главной базы флота, Владивостока. Последний, завершив ремонт в Дальзаводе, готовился к переходу «домой», в Петропавловск-Камчатский, что означало его хорошее боевое состояние.

На «большой сбор» потребовалось полчаса. Командующий ознакомил собравшихся с состоянием воинской дисциплины и аварийности на флоте за последние полгода. Скупые цифры показывали их взаимосвязь. В соединениях, где больше всего нарушают устав, как правило, случаются и аварийные происшествия.

– Нужно изначально задать себе вопрос, какова наша общая цель? – оторвавшись от бумажки, обратился он к своим подчиненным-штабистам. – Ответ прост: боевая готовность! Все остальные задачи являются вспомогательными.

Сказав, посмотрел в сторону начальника штаба флота, как бы ища поддержки. С вице-адмиралом Борисовым они служили вместе на Камчатке. Теперешний подчиненный был тогда его начальником, командиром атомной подводной лодки-«стратега».

Кадровая политика в современном флоте проводилась необъяснимо здравому смыслу. Каким образом подводник стал в тридцать шесть лет командующим флота, где основная сила надводные корабли, для него самого являлось загадкой. Хотя и на гражданской службе чудес с назначением неопытных птенцов в возрасте двадцати семи лет в министерские кресла хватает. Да, отсутствие ума – еще не повод для суда.

– Кажется, предельно все предусмотрено в структуре управления флота, но идет сбой за сбоем, – продолжил выступление Павел Петрович Сидоровский.

Встал из-за стола и молча направился в сторону большого глобуса, стоявшего на полу. Ладошкой нажал на его основание, отчего искусственный земной шар медленно завращался. Высокий и сухощавый, молодой адмирал излучал энергию и стремительность.

– Во главе любого дела стоит человек. От того, как он выполняет свои обязанности, зависит успех задачи. Видимо, у нас не все об этом знают. А может, ленятся? Представляете, как было бы здорово, если бы каждый трудился добросовестно! В военном флоте служить было бы в радость! – Молодой адмирал искренне верил в теорию создания нового человека. – Попрошу высказать свое мнение по искоренению проблем, мешающих боеготовности.

Наступила долгая пауза. Понимали, командующий вызывает к откровенности, но кто же захочет выступить с инициативой, которую самому же придется и выполнять! Опытные моряки знали такое правило и угрюмо молчали. Напряженную тишину нарушил капитан третьего ранга, самый младший из приглашенных офицеров по званию и возрасту.

– Товарищ командующий, разрешите?

Павел Петрович мотнул головой, нисколько не удивившись расторопности командира. Он любил инициативных и дерзких.

– Капитан третьего ранга Куринов, командир корвета «Дерзкий», – спокойно, без размазанности приступил к докладу инициативных предложений офицер. – Есть объективные причины. Их хорошо знают, я же предлагаю решать вопрос имеющимися у нас силами и средствами.

Начальники управлений оживились, а начальник штаба с любопытством посмотрел на молодого офицера, который являлся полной противоположностью высокого и отутюженного командующего. Невысокого роста, хрупкого телосложения, с тонким профилем белоснежного лица, светлой упрямой челкой, в узких, со стальными ободками, очках. Не командир военного корабля, а преподаватель за кафедрой. Борисова возмутило, с какой легкостью капитан третьего ранга Куринов перешел на классификацию типов кораблей на иностранный манер. Мода на все иностранное, в ущерб отечественному, похоже, возвращалась из глубокой истории российской государственности.

«У нас, русских, всегда имелось свое мнение. Не было в советском флоте фрегатов и всяких там корветов, – про себя негодовал вице-адмирал, – противолодочный корабль, или, проще, сторожевик! Придумали тоже, корвет[6]6
  Корвет в английском и американском флоте – класс кораблей, предназначенный для патрульной службы и борьбы с подводными лодками противника.


[Закрыть]!»

Куринов заметил повышенное внимание к своей персоне, но объяснял такое поведение ревностным отношением старших к младшим. Подобное он частенько встречал в своей офицерской карьере, особенно когда речь заходила о новом назначении. Старшие крепко держались за свою должность.

– Проблему следует решать, не доводить до кризиса, когда ничего нельзя сделать. Это как в медицине: своевременно поставленный диагноз – быстрее лечится болезнь. В нашей системе такого оперативного вмешательства не происходит. Доложил, к примеру, командир о неисправности радиолокационной станции по инстанции. Месяцами решается вопрос о замене сгоревшей детали. Корабль в море выйти не может. Боеготовность нарушена. Не дожидаясь ремонта, начальники дают нам команду выйти в море. Таких мелких «поломщиков» у нас в бригаде каждый третий корабль. Вот вам и предпосылка к аварийному происшествию. Дайте командиру полномочия, в интересах боевой готовности, самим закупать и устанавливать не очень дорогие запчасти, а не ждать месяцами, когда их привезут из Китая или Японии наши доблестные береговые огражданенные службы. Да еще припрут, как часто бывает, не соответствующую маркировку, а цена ей – с «Мерседес».

– Гасподин каманщий, разрешите? – неожиданно прозвучал ласковый голос с иностранным акцентом.

Присутствующие как по команде повернули головы в сторону подтянутого и жилистого капитана первого ранга. С заостренными чертами лица, загорелый офицер в черной форменной куртке и с ослепительно-белым треугольником футболки вместо кремовой рубашки с галстуком. Мода, введенная бывшим министром, предпочитающим носить импортные вещи. В такой форме капитан первого ранга походил на героя блокбастера о моряках победоносного американского флота. Командир большого противолодочного корабля (бпк) «Патрокл» Ричард Брайтинг таковым и являлся. В очередную государственную кампанию по переселению соотечественников из-за рубежа прибыл в Россию. Бабушка его была тулячкой, из белоэмигрантов. Сам Брайтинг особой карьеры в американском флоте не сделал, закончил там службу в должности помощника командира берегового катера прибрежного флота США, в звании капитан-лейтенанта. Таким военспецам на нашем флоте доставались лучшие должности, в ущерб русским офицерам. На то были свои причины. Как и в прежние времена, морских офицеров, способных управлять кораблем, недоставало. Сказывалась необдуманная политика министра обороны Сердюкова, заставившего военные вузы готовить вместо офицеров старшин и сержантов. Отчего и произошел перекос от офицера к младшим специалистам, умеющим водить танки да управлять катерами. Новое время требовало военачальников, способных командовать соединениями кораблей и армиями, но их было мало.

– Малодой камандир чутачку не прав. Думай о боевой готовности, а не о ченче. Каждый на флоте должен своим делом заниматься, – высказал очень оригинальную мысль в прошлом иностранец, а теперь командир российского большого противолодочного корабля капитан первого ранга Брайтинг.

«Вот выскочка иностранная, – переключил желчный сарказм с молодого командира корвета «Дерзкий» капитана третьего ранга Куринова на «иностранца» Брайтинга адмирал Борисов, – не успел оформить гражданство, как зачислили в ВМФ, да еще доверили командовать кораблем первого ранга, а по-русски до сих пор говорить не научился!»

Он заметил на себе усмехающийся взгляд флотского кадровика. Одногодки, оба адмиралы, они только что, перед совещанием, обсуждали проблему нехватки подготовленных командиров кораблей.

– Модным нынче становится заманивать на флот американцев, немцев и англичан, принявших наше гражданство. Только искусный моряк не по национальности определяется, – рассуждал кадровик. – Перекрываем этим дорогу лучшим нашим офицерам, а они терпеливо служат и дожидаются справедливости от государства. Брали бы уж у супостата и другие традиции, например, в английском флоте с давних времен привилегии офицерам назначают лишь с капитана второго ранга, а до этого равны все в службе, от сына королевы до рабочего. У нас что? Возьми нашего командующего, тридцать семь лет, полный адмирал! Назначают по протекции и делают ставку на молодость. Так сказать, «политика аванса»! Да и личной преданности. А один министр додумался своих любовниц начальниками над военными ставить! Хорошего из этого ничего не вышло.