Текст книги "Человек мира. Путешествие как ремесло"

Пустыня

И Вэллд отправился назад, в столицу провинции Аро – одноимённый город, где началось его путешествие. Поскольку после не слишком дружеского расставания с Вороном дорога через ЛЕС стала нежелательной, да и вряд ли возможной, он решил на этот раз идти в Северные земли через пустыню.

Выйдя из пункта пограничного контроля Подземного города, Вэллд сразу же попал в узкий коридор, сооружённый из двух рядов кольев, воткнутых в каменистую желтоватую почву. Коридор этот заканчивался растянутым тоже на кольях, но повыше тентом из парусины. Этот был таможенный пост его светлости герцога.

Под тентом стоял грубо сколоченный из досок стол и такая же скамья. Сбоку за неплотно задёрнутой занавеской из парусины можно было рассмотреть несколько топчанов с соломенными подстилками. За столом важно восседал начальник поста – крупный мужчина с сознанием собственной значимости на довольно отёчном лице (на таможенных постах несла службу тайная стража, выполняя очень важную государственную обязанность – охрану монополии герцога на внешнюю торговлю). Рядом на скамейке сидел ещё один стражник. Этот мирно спал, положив голову на сложенные на столе руки. Судя по двум парам босых ног, торчавших из-за занавески, на посту несли службу ещё двое отдыхающих таможенников.

Попав под тент и подойдя к столу, Вэллд усмехнулся про себя: начальник, сидевший с таким надменным видом, был босым и голым по пояс. Из-за жары на нём были надеты только шлем на голове, кожаные штаны и ремень с мечом и кинжалом. Впрочем, на его спящем помощнике кроме штанов вообще ничего не было. Кольчуги, нарукавники и прочие доспехи были свалены в кучу рядом со столом. На столе стояло несколько бутылок, стаканы, чернильница с перьями и две стопки бумаги: одна с чистыми листами; другая – с исписанными.

Главный таможенник посмотрел на вошедшего мутными глазами, несколько раз толкнул локтём спящего рядом помощника и довольно внятно проворчал:

– Принесло какого-то… В такую жару…

Помощник открыл глаза, но, так и не приходя в сознание, вытащил из стопки чистый лист бумаги и приготовился записывать. Начальник, собравшись с силами, заговорил заученными фразами:

– Кто таков? Назови своё имя, звание, род занятий.

– Меня зовут Дугл. Я горожанин из столицы. Служу у лорда Боуэла караванщиком, – придерживаясь озвученной в Подземном городе версии, уверенно отвечал Вэллд.

– Цель прибытия в Северные земли?

– Я прибыл в Подземный город с торговым караваном три недели назад и заболел горячкой. Караван ушёл без меня. Сейчас я выздоровел и буду догонять свой караван.

Командир таможенников почти не слушал его ответы, продолжая спрашивать механически, но его помощник усердно водил пером по бумаге, записывая сказанное.

Вэллд не зря выбрал именно третий пункт пограничной стражи, для того чтобы покинуть Подземный город. Пункт этот находился восточнее караванного пути неподалёку от угольных копей. Караваны из Северных земель проходили через первый (реже через второй) пункт, и там, на таможенных постах, хранились записи обо всех прибывающих с караванами. На этом же посту, даже если бы стражникам пришла в голову мысль проверить, был ли некто Дугл в составе последнего каравана, сделать это было бы невозможно.

– Поклянись, что всё сказанное тобой – чистая правда, – продолжал твердить свои заклинания начальник поста.

– Клянусь!

– Имеешь ли ты с собой оружие или вещи, запрещённые указом его светлости герцога Северных земель к провозу через границу частными лицами?

– Нет, господин стражник.

– Старший стражник, – поправил командир, – что ж, ступай на досмотр. Вещи свои оставь здесь.

Вэллд, положив свои вещи на стол, вместе с помощником начальника прошёл за занавеску, где был нехотя обшарен полусонным и, видимо, полупьяным стражником. Не найдя ничего в его одежде (даже нож, привязанный к голени, остался незамеченным), таможенник еле внятно пробубнил: «Можешь идти».

Подойдя опять к столу, Вэллд выжидающе посмотрел на начальника поста, перед которым на столе лежал его арбалет.

– Что это у тебя такое? – спросил старший стражник, изобразив на лице подозрительность.

Чудо инженерной мысли мастеров Подземного города – его самострел – было в сложенном виде абсолютно не похоже на арбалет: выступающие части пружины убраны; зато видны колёсики и части спускового механизма; стрелы спрятаны в предназначенной для этого выемке.

– Это часть от механического музыкального ящика, того, что стоит в столовой замка лорда Боуэла. Ящик перестал играть, и наш лорд приказал заказать сломанную деталь в Подземном городе, – объяснил Вэллд, – но изготовить эту штуковину к отправке каравана не успели, и я захватил её с собой. Жена лорда Боуэла очень скучает без музыки. Вот она обрадуется.

– Добро пожаловать в Северные земли, – наконец, произнёс начальник поста.

Вэллд собрал со стола свои вещи. Количество провизии заметно уменьшилось, фляги с вином не было, ну и великолепный костюм, подаренный Рональдом Ошем, тоже пропал. Отойдя от таможенного поста, он обнаружил, что половина из шести серебряных монет в кошельке тоже прилипла к рукам воинов тайной стражи (остальные монеты он предусмотрительно опустил на дно фляги с водой).

«Это хорошо, что они побаиваются лорда Боуэла. Так бы всё отобрали», – подумал Вэллд, мысленно прибавив несколько эпитетов в адрес доблестных таможенников.

Пройдя около пятидесяти шагов и убедившись, что за ним не наблюдают, он, пригнувшись, бегом сделал полукруг и подобрался к тенту поста со стороны, закрытой занавеской, улёгся на землю и стал ждать.

Ждал он недолго: начальник поста вместе с помощником в несколько глотков опустошили его флягу с вином и через десять минут, окончательно разомлев от жары, заснули прямо за столом. Двое их коллег, отдыхающие всё это время за занавеской, тоже продолжали пребывать в состоянии сна.

Осторожно подойдя к спящим, Вэллд из стопки с исписанной бумагой, лежащей на столе, осторожно взял верхний лист и покинул таможенный пост, теперь уже насовсем. Караванщику Дуглу на службе лорда Боуэла настала пора исчезнуть.

С некоторых пор для людей из тайной стражи при их полной безнаказанности стало обычным делом ограбить одинокого путника на таможенном посту, тем более на таком отдалённом и малолюдном, как пост в районе угольных копий. Ограбленные предпочитали молчать, а тех, кто пытался протестовать, могли тут же арестовать и обвинить в ношении оружия, якобы найденного при свидетелях под одеждой связанного по рукам и ногам человека, или в каком-нибудь ином преступлении. И это в лучшем случае, в худшем – могли и убить.

Бесчинства тайной стражи, впрочем, касались в основном заведомо беззащитных людей, с разбойниками и грабителями, которые могли дать отпор, они предпочитали не связываться. Такая ситуация сложилась из-за того, что верховным начальником отрядов тайной стражи был один из самых влиятельных (если не самый влиятельный) вельмож Северных земель – лорд Самюэль. Он один мог наказывать своих подчинённых, что он время от времени и делал. Однако наказание, в тех редких случаях, когда оно применялось, наступало за провинности лично перед лордом Самюэлем или перед теми, кому он благоволил. Все остальные «шалости» тайной стражи сэр Самюэль за преступления не считал и смотрел на них сквозь пальцы.

Безнаказанность тайной стражи имела, впрочем, свои пределы. Тех, кто находился под покровительством того же лорда Боуэла или главы церкви Северных земель преподобного Корвела, стражники старались не трогать, правда, иногда в силу привычки не могли с собой совладать.

Упомянутая троица – лорд Самюэль, лорд Боуэл и преподобный Корвел – держала управление Северными землями в своих руках, если можно назвать управлением деятельность по выкачиванию из страны денег всеми возможными способами.

Все трое служили при дворе покойного монарха и не имели дворянского происхождения. Только лорд Самюэль утверждал, что владеет баронским поместьем, полученным по наследству, хотя многие знали, что он получил его после смерти хозяина, подделав документы о родстве с ним.

Сэр Самюэль был начальником отряда личных телохранителей последнего монарха, куда попал ещё в правление его отца. В отряде он дослужился до звания полковника, а после смерти от непонятной скоротечной болезни начальника отряда занял его место.

Лорд Боуэл, будучи на посту личного секретаря монарха, руководил дворцовой канцелярией, которая ведала всей перепиской, а также готовила все законы, указы и распоряжения правителя. Фактически ни одна бумага, побывавшая в руках монарха, не могла пройти мимо его зорких глаз.

Преподобный Корвел – священник дворцовой церкви – был, пожалуй, единственным человеком, которому доверял покойный монарх в последние годы своего правления. Будучи смертельно больным, правитель искал утешения в религии, и именно Корвел заботился о его душе, не забывая при этом и о своём бренном теле. Огромные суммы, отпускаемые из казны на строительство храмов и религиозных школ, а также пожертвования в пользу церкви проходили через руки предприимчивого священника.

Можно без преувеличения сказать, что три этих человека владели телом, разумом и душой монарха. Однако настоящего величия эти люди достигли уже после смерти монарха – в правление его светлости герцога.

Именно они находились у смертного одра монарха при его последнем вздохе. И именно они зачитали собравшимся на площади перед дворцом жителям столицы завещание правителя, где он объявил свою последнюю волю и назначил своим преемником его светлость герцога. Завещание, правда, не было подписано монархом, но, как объяснил секретарь венценосца Боуэл, его величество перед смертью разбил паралич и руки его не двигались, но словами своими он это завещание одобрил.

Тогда все были очень удивлены, причём не сколько самим завещанием, сколько назначением преемника, поскольку изданным накануне законом монарх поручил избрание нового правителя Совету лордов. И ещё более странным был выбор герцога. Им объявлялся один из подчинённых Боуэлу чиновников дворцовой канцелярии. О нём никто ничего толком не знал. Поговаривали, что у него с его начальником имелись иные, помимо служебных, отношения. Но, в отличие от влиятельной троицы, чиновник этот был из довольно древнего, хотя и обедневшего, дворянского рода и мог доказать своё если не родство, то хотя бы свойство с покойным монархом.

Среди правителей провинций из числа членов Совета избранных лордов, естественно, поднялся ропот, но стараниями лорда Самюэля и телохранителей покойного монарха недовольство быстро прекратилось, и лорды (которые остались в живых) смирились. Постепенно провинции поменяли своих хозяев, и в составе Совета избранных лордов оказались люди по большей части никчёмные, но послушные, и вопрос легитимности правления его светлости герцога больше не поднимался.

В установившемся порядке власти в Северных землях его светлость герцог отчаянно боялся трёх упомянутых политических деятелей. Он прекрасно отдавал себе отчёт, что при их влиянии на Совет избранных лордов поменять правителя страны не составит для них особого труда. Герцог не смел самостоятельно принимать ни одного решения, не посоветовавшись с лордом Боуэлом, не согласовав его с лордом Самюэлем и не получив благословения преподобного Корвела.

Закрепив, таким образом, влияние на герцога, эти три человека стали фактическими хозяевами Северных земель и, не теряя времени, стали усердно извлекать выгоду из завоёванного положения.

Лорд Боуэл получил в управление безлюдную Южную провинцию, бесполезную с точки зрения наживы, но дающую право войти в состав Совета избранных лордов. Кроме того, он выкупил за весьма умеренную плату сроком на пятьдесят лет монополию герцога на внешнюю торговлю – практически единственный источник дохода страны. Теперь лорд Боуэл получал стекавшиеся в столицу со всей страны металлы и другое сырьё, поставляемые за границу и принадлежащие герцогу. Затем он уже от своего имени продавал полученное на биржах Подземного города, покупал там на вырученные деньги товары, которые затем попадались на рынки городов Северных земель. Сам лорд Боуэл не считал торговлю достойным для себя занятием, и всё сырьё он тут же, не покидая столицы и даже оставаясь в своём замке, перепродавал торговцам Подземного города, которые и снаряжали от его имени караваны, продавали сырьё, покупали, привозили и сбывали местным купцам товары.

Вся баснословная прибыль от торговли доставалась бывшему секретарю. Казна герцога получала скромную ежегодную плату за выкупленную монополию.

Золото в Северных землях не имело особой ценности, хотя и продавалось по относительно высокой цене в Подземный город, где оно использовалось для нужд производства. Деньги чеканились из серебра, а в других странах – печатались на бумаге. Поэтому золотоносные реки, расположенные в Полярной провинции, отданной в управление лорду Самюэлю, особого дохода не приносили. Сэр Самюэль как начальник тайной стражи занимался охраной государства, то есть охранял себя, герцога и двух других фактических правителей страны от остального государства. На эти цели выделялись огромные суммы из казны.

Но основной доход сэр Самюэль получал, обложив данью лордов, землевладельцев, торговцев и даже оставшихся ремесленников. Дань платили все, кому «посчастливилось» попасть в поле зрения лорда или воинов тайной стражи. Отказывающиеся платить или просто не имеющие для этого денег тут же оказывались опасными преступниками. Их хватали, судили, а имущество (если таковое ещё оставалось) конфисковали в казну.

Вторым источником дохода начальника тайной стражи был узаконенный вид работорговли. На тяжёлых работах в шахтах, рудниках, на золотых приисках, лесозаготовках и в прочих неприятных местах из-за высокой смертности постоянно требовалась рабочая сила (желательно бесплатная). Люди лорда Самюэля отлавливали жителей Северных земель, обвиняли их в тяжких преступлениях и расследовали эти «преступления». Потом их судили и приговаривали к каторжным работам. Владельцы шахт, рудников и прочих доходных предприятий охотно благодарили лорда Самюэля за оказанные услуги.

Преподобный Корвел, как уже было сказано, распоряжался деньгами, выделяемыми на нужды церкви из казны, а также пожертвованиями прихожан. Лорды Боуэл и Самюэль относились к главе церкви с пренебрежением и с удовольствием отстранили бы его от власти, но поскольку в ведении священника были суды, придававшие хоть какую-то видимость законности их безобразиям, с ним вынуждены были считаться. Лорд Самюэль даже делился с ним доходами за правильные приговоры церковных судов для осуждённых к каторжным работам.

Таможенный пост остался далеко позади. Вэллд перешёл на походный быстрый и размеренный шаг. Переход через пустыню представлялся ему достаточно лёгким: провизии должно хватить; воды достаточно; идти можно по ночам, когда прохладно. Желательно не пересекать караванные пути и обойти угольные копи стороной.

План действий тоже был довольно прост: вернуться в Аро; найти Марвина Элла и получить с него обещанные деньги за доставку конверта. Сам конверт вручать ему было бы бессмысленно (зачем ему его собственное письмо), а вот за прогулку в Подземный город и обратно пусть расплачивается, как обещал. Затем можно его припугнуть тем, что его ищут в Подземном городе, и потребовать денег за молчание, а после нанять парочку человек, схватить его ночью, связать, отвезти в столицу, сдать в посольство и получить награду. Заработок получался солидный.

Вэллд всегда предавался размышлениям на ходу, больше в его частых путешествиях делать было нечего. Под размеренный шаг мысли обретали стройность, планы складывались сами собой, а в душе наступала приятная безмятежность. Однако в этот раз он всё время ощущал поселившееся в нём чувство беспокойства. Вэллд не мог отделаться от воспоминаний о том состоянии восторга, в котором он пребывал во время путешествия по Подземному городу. Да, он и раньше слышал рассказы о великолепии Подземного города, но одно дело слышать, а другое – воочию наблюдать это чудо, появившееся ниоткуда посреди бесплодной пустыни.

К утру после первой ночи путешествия по пустыне Вэллд принял решение. Он и раньше собирался накопить денег и поселиться где-нибудь подальше в Великих равнинах, открыть трактир или лавку и зажить спокойной жизнью. Это, конечно, скучно, но то состояние усталости (не физической, конечно) от бесконечных путешествий, встреч, опасностей, необходимости кого-то обмануть, перехитрить, опередить становилось совсем невыносимым. В Северных землях, конечно, нормальной, спокойной и при этом сытой жизни ни у кого нет и, наверное, не будет, но там он родился и вырос, и только в Северных землях он представлял себе, как можно добыть достаточно денег, чтобы убраться оттуда.

Теперь Вэллд окончательно понял, что жить он должен в Подземном городе, и только в нём. Решение это было твёрдым, и отныне все его усилия будут направлены на его воплощение. Обосноваться в Подземном городе без выдающихся способностей в науке можно было, только обладая приличным состоянием и имея какие-либо заслуги перед городом. Заслугой перед Подземным городом может быть то, что он найдёт и доставит в посольство разыскиваемого их Высшим советом Марвина Элла. А деньги? Деньги он добудет.

Как только Вэллд принял решение, он сразу успокоился. Пора было делать привал: солнце поднялось уже высоко и становилось жарко. Устроившись под навесом, сделанным из плаща, он крепко заснул.

Вечером Вэллд продолжил свой путь по пустыне. Пустынная местность представляла собой твёрдую равнину, лишённую растительности, воды и, как ни странно для пустыни, песка. Под ногами была глинистая поверхность, твёрдая, сухая, растрескавшаяся от жары, со множеством небольших камней. Довольно часто на пути встречались длинные невысокие холмы, вытянутые с севера на юг. Несмотря на ночное время, было достаточно светло, чтобы не сбиться с дороги – луна только что пошла на убыль.

Всё же путешествие через ночную пустыню при всей её безобидности вызывало некоторую тревогу. Во-первых, существовала возможность столкнуться с торговым караваном, что было крайне нежелательно – эта встреча вызвала бы много вопросов у караванщиков. Вопросы эти свелись бы к следующему: что делает одинокий человек ночью среди пустыни, и не сбежал ли он, например, из какой-нибудь шахты угольных копий, где трудились каторжники? Во-вторых, можно было ненароком напороться на охранников шахт, рискуя услышать те же вопросы. И, наконец, в-третьих, можно было просто заблудиться – по звёздам ориентироваться труднее, чем по солнцу.

Беспокойство вызывало то, что он шёл уже третью ночь, а следов караванов не попадалось, угольные шахты тоже не показывались. Значит, или он очень точно рассчитал маршрут, или заблудился и кружит на одном месте.

На четвёртую ночь пути сомнения развеялись. Идя по невысокому гребню, Вэллд увидел то, что и ожидал. Справа от подножья холма и дальше до горизонта открывалась величественная и сюрреалистичная картина. На сколько хватало глаз, всюду горели тысячи костров, зажжённых ровными рядами. Костры эти отбрасывали яркий кровавый свет на сновавших между ними людей, отчего эти люди издали напоминали огромных рыжих муравьев, деловито спешащих по своим делам. Сходство с муравьями добавляли одинаковая у всех дёрганная ковыляющая походка и согнувшиеся под тяжестью больших корзин фигуры. Это был ад на земле – угольные копи.

Работа по добыче угля не прекращалась ни днём, ни ночью. Измождённые от жары, обессиленные от скудного питания и тяжёлого труда каторжники без перерыва, посменно таскали корзины с углём от чёрных дыр шахт до огромных угольных куч, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. Когда приходил караван за углём, каторжники, все как один, работающие и отдыхающие, здоровые и больные, сгонялись для погрузки сложенного в кучи угля на караванные повозки.

То там, то здесь виднелись группы по двое-трое вооружённых пиками людей, наблюдавших за работающими. Охранники подгоняли крепкими словами и ударами пик работающих не в полную силу, время от времени оттаскивая упавших и не сумевших подняться каторжников (живых – в лазареты, а остальных – в пустые отработанные шахты, где их и закапывали). Попавшие сюда заключённые жили недолго.

Помимо ада на земле, здесь существовал и подземный ад. Работавшие внизу в шахтах завидовали тем, кому повезло остаться на поверхности. В шахты приговорённых к каторжным работам спускали сразу по прибытии, а обратно на солнечный свет они попадали только мёртвыми, в корзинах из-под угля.

Недолго полюбовавшись на этот огненно-красный пейзаж посреди ночной пустыни, Вэллд спустился с гребня холма и пошёл по противоположному от шахт склону, чтобы его фигуру, освещённую луной, случайно не увидели снизу. Он вышел туда, куда и рассчитывал. Теперь оставалось обогнуть угольные копи с юго-восточной стороны, миновать лесозаготовки, а там дальше путь лежал через лес, где начинаются уже совсем безлюдные места.

На радостях, что наконец понял, где он находится, Вэллд потерял бдительность и тут же за это поплатился. Он не заметил двух охранников, сидящих на гребне холма лицом в сторону угольных копий. Услышав стук и шуршание камней, скатывающихся из-под его ног вниз по склону, охранники вскочили и стали всматриваться в темноту. Вэллд едва успел упасть на землю, скрывшись в тени гребня холма, закрывающего склон от лунного света.

Немного постояв и не услышав больше ни звука, часовые уселись обратно на сложенные в несколько слоёв плащи и продолжили прерванную шумом беседу. Проклятая почва с камнями не давала никакой возможности бесшумно убраться подальше от места привала охранников, пришлось смирно лежать, слушать разговор и ждать, пока стражи уйдут сами.

Один из охранников, судя по тонкому мальчишескому голосу, был совсем молод, второй, с хриплым пропитым баритоном, – постарше.

– Я здесь долго не задержусь, – говорил молодой, – мне пришлось завербоваться на угольные копи, потому что мой отец взял ссуду у ростовщика и не смог вовремя расплатиться. Через год-два заработаю денег, вернусь домой и отдам долг и проценты.

– Ага, как же, вернёшься ты, – отвечал собеседник, – я сюда попал таким же мальчишкой, как и ты, и уже восемь лет тяну эту лямку. И ты тоже будешь торчать здесь, пока не помрёшь.

– Почему же я должен здесь торчать? Я же не каторжник, – встревожился юноша.

– Потому! Оглянись! Вокруг пустыня! Уйти можно только с караваном, а на это нужны деньги.

– Но я всё подсчитал, – растерянно возразил юный охранник, – жалованья должно хватить. Кормят и одевают здесь бесплатно.

– Из жалования заплатят, дай бог, половину, – отрезал опытный сослуживец, – за каждую провинность вычитают. А потом от тоски ты рано или поздно станешь пить, как я и мы все здесь.

– Зачем же ты сам сюда пошёл?

– Меня напоил вербовщик в столичном трактире, ну я и подписал спьяну контракт.

Охранники замолчали. Молодой несколько раз порывался что-то сказать, но каждый раз сдерживал себя.

– Всё-таки есть способ выбраться отсюда, – наконец не выдержал он.

– Это какой?

– Помнишь важную шишку, прискакавшую сюда вчера вместе с двумя мордоворотами из тайной стражи? Он ещё долго говорил с нашим начальником в его палатке.

– Ну?

– Говорят, что он предупреждал о каком-то человеке, который появится в этих местах. Это опасный преступник. За поимку объявлена награда – сорок пять монет. Представляешь, какие деньжищи?

– Ну слышал я эту басню. И что? – без особого интереса отозвался старший охранник.

– А то, что, если его поймать, можно разом разбогатеть! – с азартом сказал молодой.

– Поймаешь его, как бы не так.

– Да это нетрудно. Что тут много людей, что ли, ходит?

Однако воодушевление юного охранника разбилось о скепсис его напарника.

– Ну поймал ты его, а дальше что? Через пустыню его потащишь? – возразил старший. – Всё равно приведёшь к начальнику, а он прикарманит награду. Да и охраны здесь полно, почему это ты решил, что именно тебе повезёт?

Юный мечтатель надулся и замолчал.

– Ладно, скоро смена, пошли вниз, – закончил разговор старший товарищ.

Часовые поднялись, нацепили плащи, подняли с земли пики и скрылись за гребнем холма.

Теперь можно было идти дальше, хотя настроение у Вэллда было испорчено. Значит, его ищут. Как резонно заметил юный охранник, вряд ли кто-то ещё, кроме него, шатается по пустыне.

«Но кто и зачем меня ищет? На чём я мог попасться? – думал Вэллд, шагая прочь от светящегося красным светом костров поля. – Может, всплыла история с убитым в лесу человеком, выследившим меня. Там тоже были два типа из тайной стражи».