Текст книги "Прозорливец"

Владимир Максимов
Прозорливец

© Максимов В., 2022

© Морское наследие, 2022

* * *

Часть первая
«К гадалке не ходи»

…И устыдятся прозорливцы, и посрамлены будут гадатели,

и закроют уста свои все они, потому что не будет ответа от Бога…

Книга Пророка Михея (Мих. 3:7)

Глава I. Самолюбие

Утро августовского воскресенья выдалось тихим и прохладным, но зато солнечным. Непривычно ровная гладь Северного моря уходила вдаль, поблескивая яркими чешуйками. Городок Сент-Эндрюс, еще сонный и неторопливый, только-только начинал просыпаться. Питер Браун возвращался с ежедневной утренней пробежки в отменном настроении. Он, как всегда, сделал приличный крюк: пробежал вокруг комплекса старинных зданий университета, прошелся пешком вдоль побережья и поднялся к себе домой, все еще ощущая в носу резковатый йодный запах моря.

Жил профессор Браун один в небольшой квартирке под самой крышей трехэтажного дома девятнадцатого века постройки. Семьи у него не было, домашних животных – тоже, поэтому все свободное пространство холостяцкого жилища занимали предметы его увлечения. На полках, в шкафах, на столе и даже на полу тесными рядами стояли всевозможных размеров статуэтки, сделанные из дерева, некоторые – с использованием бисера, кости, кожи и других подручных материалов. Стены были сплошь завешаны устрашающего вида масками и диковинным оружием. Единственной, но окончательной и всеобъемлющей страстью, которой Питер предавался с упоением, отдавая ей все свое свободное от работы в университете время, было коллекционирование предметов традиционной культуры народов Центральной Африки. На любимую коллекцию он тратил почти все свои деньги, необычайно ей гордился и, если обнаруживал где-то интересный экземпляр, становился как будто одержимым и не мог успокоиться до той поры, пока этот предмет не займет место среди его сокровищ.

Преподавательская и научная работа Питера Брауна в старейшем в Шотландии университете нисколько не мешала его увлечениям. Наоборот – он как-никак ведущий ученый-африканист с мировым именем, и ему ли не знать в совершенстве культуру африканских племен. Тут, правда, имелся один маленький нюанс: профессор Браун изучал Центральную Африку исключительно на расстоянии. Он, конечно, испытывал некоторый дискомфорт, осознавая определенную ущербность своих сугубо кабинетных исследований, но отправиться в путешествие в те места Африки, которые относятся к предмету его научных изысканий, Браун не решался. Слишком уж опасные для европейца страны находились в этой части континента. Потому и коллекцию свою доктор Браун собирал путем постоянного поиска объявлений о продаже африканских редкостей.

Этим утром доктор Браун буквально заставил себя отправиться на пробежку – так не терпелось ему заняться любимым делом. Сейчас как раз масса свободного времени, чтобы поискать что-нибудь новенькое для коллекции: во-первых, сегодня воскресенье, во-вторых, занятия в университете еще не начались и готовиться к лекциям не надо. Заскочив на пару минут в душ, Питер, не в силах побороть нетерпеливый зуд, выдернул из-под носика соковыжималки стакан, наполовину заполненный молочно-желтой жидкостью, и плюхнулся за рабочий стол. Профессор открыл ноутбук и погрузился в пучину всемирной паутины.

«Снова это объявление», – поморщился Браун. Навязчивая запись настырно лезла на первые страницы торговых площадок, где продавались различные редкости и предметы прикладного искусства, и уже неделю преследовала профессора. «Какой-то сумасшедший коллекционер, – решил Питер. – Откуда он только взялся? Из-за этого объявления продавцы теперь взвинтят цены».

Браун в который раз перечитал ненавистное объявление: «Покупаю старинные ритуальные маски африканской народности Луба. От 500 до 3 000 евро за штуку. Современные копии и сувенирная продукция не интересуют…»

С одной стороны, такое объявление не является чем-то из ряда вон выходящим. Маски народов Африки кто только не коллекционирует, но цена… Ведь не такая уж это и редкость. Народ Луба довольно многочисленный, а маски из Демократической республики Конго вывозят на продажу в большом количестве. Купить их в Европе можно куда дешевле, чем предлагает безумный коллекционер, разместивший объявление. Только вот беда в том, что это самое объявление постоянно мозолит глаза всем, кто так или иначе интересуется африканской культурой, и его видят в том числе и продавцы редкостей из Африки. Браун уже заметил, что цены в объявлениях о продаже ритуальных африканских масок выросли, причем значительно, и не только привезенных из Конго, а всех без исключения.

«Может быть, это объявление – фэйк, – подумал Браун. – Наверное, специально кто-то разместил, чтобы раздуть цены. Надо бы проверить».

Недолго думая, доктор Браун решил откликнуться на странное объявление. Он окинул взглядом свою обширную коллекцию, безошибочно выбрал вытянутую маску черного дерева, привезенную с северо-востока Конго и изготовленную в одном из племен народа Луба. Профессор сфотографировал маску, после чего, открыв объявление, ткнул на контакты щедрого покупателя и написал ему предложение о продаже подходящей маски, прикрепив к письму фотографию.

Браун готов был уже нажать кнопку Send message, когда вдруг случайно обратил внимание на адрес электронной почты автора объявления. На первый взгляд, ничего необычного: бессвязный набор букв и цифр; почтовый домен – румынский. Однако что-то знакомое было в этом почтовом адресе. Питер прочитал его несколько раз, но в какие-либо понятные слова буквенно-цифирная абракадабра не складывалась. И тут он вспомнил! Быстро прокрутив в своем почтовом ящике полученные за последнюю неделю сообщения, Браун отыскал то, что требовалось, – письмо, отправленное с электронного адреса с точно таким же именем: vizionarul5167387445@, только под международным доменом.

Переписка с корреспондентом, использующим странный адрес, началась около месяца назад, после того как доктор Браун, пользуясь летними каникулами, написал и опубликовал в солидном научном журнале объемный материал о современной политической ситуации в Демократической республике Конго. Статья вышла довольно оптимистичной, и автор даже сделал осторожный прогноз, предположив, что фаза военных конфликтов в стране закончилась и теперь настала пора мирного государственного строительства.

Среди множества откликов на опубликованную статью доктору Брауну пришло письмо от его коллеги из Страсбургского университета. Африканист из Франции назвался Эмильеном Леже. В своих письмах он в основном задавал уточняющие вопросы по поводу общей политической обстановки в Демократической республике Конго, интересовался личностями тех или иных политических деятелей и просил пояснить некоторые неясные моменты опубликованной статьи. Вопросы в письмах доктора Леже показались Брауну весьма дельными, и он с удовольствием на них отвечал, пока корреспондент не показался ему слишком уж назойливым. Впрочем, вопросы страсбургского коллеги явно свидетельствовали о том, что тот глубоко разбирается в теме, которой была посвящена статья профессора Брауна, правда, сформулированы эти вопросы были очень уж монотонно, даже как будто механически, но Питер отнес это на счет недостаточно свободного владения французским коллегой английским языком. Переписка прервалась так же внезапно, как и началась: Эмильен Леже, получив очередную порцию пояснений от доктора Брауна, куда-то исчез и на связь больше не выходил.

Профессор Браун уже стал забывать об этом одностороннем обмене информацией, но сейчас, когда обнаружилось это совпадение электронных адресов, которое вряд ли могло быть случайным, он тут же написал французскому коллеге сообщение с предложением возобновить обмен мнениями по ситуации в Конго. Ответ, немало озадачивший Брауна, пришел практически мгновенно. Почтовый сервер сообщил ему, что такого адреса не существует. Выйдя в несколько кликов на сайт University of Strasbourg, доктор Браун тщательно искал среди сотрудников университета Эмильена Леже, но никого с таким именем так и не обнаружил.

Пока Браун занимался поиском своего коллеги, пришел ответ на его сообщение о продаже маски. Щедрый коллекционер согласился ее купить за ту сумму, которую запросил Браун. В ответе был указан адрес отправки покупки и подтверждение депозита стоимости маски.

На этом любопытство доктора Питера Брауна иссякло. Он вообще мало интересовался чем-либо, находящимся за рамками его профессиональных интересов и любимого хобби. Да, он выяснил, что объявление о покупке втридорога масок народа Луба настоящее, а не какой-то фэйк. «Ну и что? – задал он себе резонный вопрос. – Мало ли на свете богатых и эксцентричных коллекционеров?» А уж пропавший в никуда африканист из Страсбургского университета заботил Брауна еще меньше. В конце концов, обмен электронными письмами ни к чему не обязывает.

Перестав ломать голову над всей этой ненужной ему галиматьей, Браун с упоением погрузился в изучение милых его сердцу африканских вещиц.

На следующее утро, проснувшись по привычке рано, доктор Браун, все еще пребывая в приятном состоянии полудремы, машинально плеснул в лицо несколько пригоршней воды, поводил по зубам щеткой и потянулся за спортивным костюмом. Перед тем как выйти на пробежку, Браун, как всегда, вложил в уши миниатюрные наушники и запустил на телефоне новостной канал. Слушая новости, Питер шагнул за дверь квартиры.

Пробежав сверху вниз первый пролет лестницы, Питер Браун внезапно встал как вкопанный. Остатки сна мигом слетели с него, как только до его сознания дошли сказанные монотонным голосом диктора слова. Первое за несколько лет утро профессора Брауна осталось без ставшей уже ритуалом пробежки.

Вернувшись к себе в квартиру, Браун в чем был – в спортивном костюме и кроссовках – сразу же кинулся к ноутбуку. Новости с африканского континента, прочитанные профессором в более подробном изложении, оказались еще хуже, чем прозвучавшие в коротком новостном блоке. Сегодня в Демократической республике Конго вспыхнуло вооруженное восстание, которое возглавил один из местных племенных вождей, известный под именем Камвина Нсапу. Восстали конголезские провинции, населенные преимущественно представителями народа Луба, а само восстание явно имеет этническую подоплеку.

«Вот черт возьми! – выругался про себя Браун. – Теперь никаких интересных вещей из Конго не дождешься. Если б заранее знать, то можно было напоследок скупить хотя бы то, что есть сейчас на рынке. Стоп! – профессор даже вскочил на ноги от поразительной догадки. – Объявление! Не может быть!»

Браун стал лихорадочно искать вчерашнее объявление о покупке масок народа Луба. Вот и оно. Профессор кликнул в искомую строчку; на экране немедленно появилось сообщение: «Объявление снято с публикации».

Вся эта история не укладывалась в голове. Доктор Браун минут десять сидел за столом, ошалело уставившись в экран ноутбука; мысли путались, и никакого рационального объяснения происходящему он придумать не смог. Однако привычка ученого собирать и сопоставлять информацию сработала и на этот раз. Профессор скрупулезно припомнил все факты относительно автора объявления, которые были ему известны, и попытался сложить их в некую логическую цепочку.

Итак, имеется неизвестный коллекционер, интересующийся ритуальными масками народности Луба. Он называет себя сотрудником Страсбургского университета Эмильеном Леже, что, похоже, не соответствует действительности. Человек этот тщательно выясняет у доктора Брауна все обстоятельства, свидетельствующие о процессе мирного урегулирования конфликтов в Конго, и прежде всего этнических. После этого он размещает объявление о скупке по бешеным ценам предметов религиозного культа из районов Конго, населенных народами Луба, а ровно за десять часов до начала восстания Камвины Нсапу снимает свое объявление.

Самое скверное во всей этой истории было то, что считающий себя знатоком Центральной Африки доктор Браун на поверку оказался так себе специалистом, и даже какой-то коллекционер разбирается в политической ситуации в Конго намного лучше «кабинетного ученого» профессора Брауна. Это был весьма чувствительный удар по его самолюбию.

«Выходит, этот загадочный коллекционер заранее знал о том, что в Конго начнется вооруженный конфликт?! – сделал неприятный для себя, но вполне логичный вывод Браун. – Да нет! Чертовщина какая-то! Я же утверждал совершенно обратное! – здесь профессор запнулся, вспомнив, что его мнение-то как раз и оказалось ошибочным. – А может, и не чертовщина? – засомневался он. – В любом случае надо выяснить, кто такой этот Эмильен Леже».

Легко сказать «выяснить»! Но как это сделать? Информации у Брауна практически никакой, во всяком случае достоверной. Объявление о покупке масок исчезло, электронный адрес не существует, а в Страсбургском университете о Эмильене Леже, видимо, никто даже не слышал. В сообществе собирателей африканских редкостей человек с таким именем тоже не фигурирует, что наводит на подозрение о том, что это имя вымышленное. Получается, что доктор Браун не знал об этом человеке ничего.

«Хотя почему ничего? – вспомнил Питер. – У меня ведь есть его адрес! Он же прислал мне почтовый адрес, по которому я должен был отослать маску. А раз так, то этот адрес наверняка настоящий».

Адрес Эмильена Леже, на который доктор Браун не обратил вчера ни малейшего внимания, оказался румынским. Отдельный дом, расположенный в предместье Бухареста, не внес ясности в личность загадочного коллекционера, но запрос в поисковике неожиданно выдал находящееся в этом доме заведение.

Главная страница сайта некой загадочной конторы представляла из себя бессмысленный коллаж из различных магических амулетов, кабалистических знаков и прочей хиромантии, из середины которого на Брауна смотрело изображение немолодой женщины в малиновом балахоне, с круглым лицом и увенчанной короной головой. Все надписи на сайте были на румынском языке, но существовала и англоязычная версия. Оказалось, что в доме, указанном Эмильеном Леже в качестве места, куда следует отправить африканскую маску, располагался кабинет некой знаменитой (как утверждалось на сайте) прорицательницы Стефэнии.

Глава II. Страсть

На прием Энджела опоздала; явилась за полчаса до окончания сеанса. Могла бы и совсем не приходить, но сюда – в этот кабинет, ее неудержимо тянуло. И дело даже не в том, что здесь ей здорово помогли и именно благодаря психоанализу она смогла разобраться в своих проблемах и достигла немалых успехов в работе (увы, только в работе). Имелась еще одна причина, по которой Энджела, едва дождавшись обеденного перерыва, сломя голову бежала на прием к психоаналитику, хотя признаться в этом даже самой себе она не решалась. Причиной этой был доктор Тейлор – известный психоаналитик, принимающий пациентов в собственном кабинете на Манхэттене, куда так спешила Энджела. Импозантный молодой мужчина с гладкой, чуть смуглой кожей и блестящими, как маслины, черными глазами сразу же и навсегда завоевал сердце Энджелы.

Тейлора, пожалуй, несколько портил грубоватой формы нос и рост заметно ниже среднего, но для неискушенной Энджелы, выросшей в аризонском захолустье, доктор показался просто небожителем. А как он умел разговаривать! Мягко, без нажима, с неизменной доброжелательной улыбкой, ровным приятным баритоном с еле уловимым акцентом, доктор Тейлор мог проникнуть в самую душу. Неудивительно, что Энджела на первом же приеме выложила Джону (так она его мысленно называла) все подробности своей жизни.

Впрочем, рассказ о жизни двадцатисемилетней Энджелы Трауп много времени не занял: значительных событий в ней было не так уж и много. Родилась и выросла она в небогатом пригороде города Феникс в Аризоне в небогатой же семье почтового служащего и домохозяйки и с малолетства уяснила для себя то, что единственный способ сделать свою жизнь более осмысленной и интересной – уехать прочь из этих мест. Что она и сделала.

Едва окончив школу, Энджела отправилась в Нью-Йорк, где ее учеба, а впоследствии и карьера сложились довольно удачно. Она работала в крупной компании, занимающейся социологическими исследованиями, причем не только в Америке, но и по всему миру. Среди заказчиков этой компании значились крупнейшие корпорации и государственные структуры. Энджела, окончив курс по специальности «социология», попала на работу в нью-йоркский офис компании и благодаря старательности и прилежности первой ученицы сумела продвинуться по службе так, что будучи в достаточно молодом возрасте, попала в святая святых компании – аналитический отдел, находящийся в штаб-квартире на Манхэттене.

На этом восхождение Энджелы по карьерной лестнице застопорилось, хотя при ее знаниях и способностях она вполне могла достичь и большего, но одной прилежности для этого оказалось недостаточно. Энджеле постоянно мешала какая-то странная, почти детская застенчивость гадкого утенка, отравлявшая ей жизнь еще со школьной скамьи. Отсюда и ее неуверенность в собственных силах, и неумение отстаивать свою точку зрения. По той же причине у Энджелы не складывались отношения с мужчинами. Она довольно легко шла на контакт, но по мере развития отношений, помимо своей воли, замыкалась в себе и начинала сторониться своего партнера, даже если он ей нравился, так что знакомства эти, за редким исключением, до интимной близости так и не доходили, не говоря уж о чем-то большем. При всем при этом внешностью Энджелу природа не обидела. Она обладала высоким ростом, красивой, с не особо длинными, но стройными ногами, фигурой, отличной формы бюстом и миловидным лицом с несколько мелковатыми, но правильными чертами. Еще Энджелу необыкновенно красили шикарные волосы мягкого каштанового цвета. Ее, пожалуй, нельзя было назвать красавицей, но она, безусловно, могла выглядеть вполне эффектно, если бы не проклятая застенчивость, сводившая на нет все ее внешние данные.

В какой-то момент Энджела отчаялась, поставив крест и на своей личной жизни, и на карьере, предоставив и той и другой катиться по накатанной колее. Все чаще в ее голове навязчиво вставал вопрос: чем ее нынешняя жизнь отличается от унылого существования ее родителей в Аризоне? Однажды она поделилась своими переживаниями со своей подругой Джесикой, работавшей в той же компании, что и она. Дело происходило в баре, поэтому-то обычно замкнутая Энджела достаточно откровенно рассказала подруге о мучавшем ее вопросе. Как и следовало ожидать, Джесика тут же посоветовала обратиться к хорошему психоаналитику и намекнула, что у нее есть один такой на примете. Выяснилось, правда, что сама Джесика уже около месяца встречается с этим доктором Тэйлором и вряд ли может судить о его профессиональных способностях, но зато он держит кабинет на Манхэттене (уже говорит о многом), причем совсем рядом с офисом их компании.

Без особой надежды на успех, а скорее от чувства безысходности, Энджела записалась на прием к доктору Тейлору.

Первая же встреча изменила все! Энджела по уши влюбилась в психоаналитика. Доктору Тейлору даже не понадобилось его профессиональное мастерство, чтобы подобрать ключи в закрытый внутренний мир Энджелы; она сама раскрылась перед ним, как ландыш по весне. Правда, надо отдать ему должное: в столь щекотливой ситуации держался доктор на редкость профессионально. Тейлор старательно следил за тем, чтобы отношения с пациенткой не перешли в интимную плоскость, и со знанием дела выполнял свою работу.

Довольно скоро частые посещения доктора Тейлора стали давать результаты: Энджела научилась держаться на людях уверенно, сменила гардероб, начала пользоваться яркой косметикой. Изменился и характер ее работы. Энджела стала все чаще озвучивать свое мнение на ежедневных «летучках» в своем отделе, перестала бояться высказывать предложения (как правило, весьма дельные). Ее заметили и стали поручать все более ответственные задания, а ее аналитические отчеты ставили в пример другим сотрудникам. Вскоре ее назначили ведущим аналитиком. И все эти изменения произошли за какой-то месяц.

Надо сказать, что в своей работе с пациенткой доктор Тейлор довольно мало времени уделял ее личной и семейной жизни, сосредоточившись в основном на работе. Энджелу это несколько удручало, поскольку именно ее личная жизнь, а точнее – отсутствие этой самой личной жизни, беспокоило ее больше всего, но она совершенно потеряла голову и готова была восхищаться Джоном, что бы он ни делал. Доктор же, вскользь коснувшись ее семьи и окружения, к этой теме больше не возвращался.

Что касается карьерных вопросов, то тут Тейлор заставил Энджелу рассказать все детали и подробности ее работы в специализирующейся на социологических исследованиях компании. Он даже настоял на том, чтобы она приносила свои аналитические отчеты, которые они вместе разбирали на приемах. Энджела беспрекословно выполняла рекомендации доктора, хотя выносить отчеты за пределы офиса компании не разрешалось.

Как уже было сказано, регулярные посещения психоаналитика не прошли напрасно, но на поверку оказались не такими уж эффективными. Да, карьера Энджелы пошла вверх, а вот в плане личных отношений ровным счетом ничего не изменилось, даже наоборот: Энджела стала избегать общения со своей единственной подругой в Нью-Йорке Джесикой. Не то чтобы они поссорились, просто когда они виделись, Энджеле было как-то не по себе, поскольку она не могла отогнать мысль, что подруга раньше спала с предметом ее обожания – доктором Тейлором.

Однако благодаря доктору Энджела уже не была застенчивой девочкой. Приобретенная уверенность позволила ей замышлять такие дела, о которых она раньше и подумать боялась. Энджела решила взять быка за рога и, раз уж доктор Тейлор сам не предпринимает никаких попыток сблизиться со своей пациенткой, сделать этот шаг самостоятельно. Удобнее всего это сделать на приеме: они с доктором будут с глазу на глаз, обстановка в кабинете расслабляющая и знакомая, в общем – лучше не придумаешь.

Сегодня как раз выдался подходящий день. Энджела сдала, наконец, на работе отчет для крупной международной корпорации, которым занималась всю последнюю неделю, и была переполнена энтузиазмом, что добавило ей решимости. Энджела была записана на прием к доктору Тейлору, где и собиралась выложить ему все о своих чувствах. Однако обстоятельства сложились иначе. Совещание, на котором обсуждали ее отчет, затянулось и закончилось уже к концу обеденного перерыва. Энджела, конечно, позвонила в офис доктора и предупредила о том, что опоздает, но теперь их встреча с милым Джоном получится короткой и скомканной.

Запыхавшаяся Энджела вбежала в довольно тесный холл докторского кабинета и едва поздоровавшись с модельной внешности секретаршей попросила разрешения войти к доктору Тейлору.

– Прошу прощения, – возразила девушка довольно холодным тоном, не меняя, впрочем, приветливого выражения лица, – доктор взял следующего пациента, придется немного подождать.

Чертыхаясь про себя, Энджела уселась на глубокий кожаный диван.

Наконец открылась дверь в кабинет, и в приемную вышел невысокий мужчина в строгом деловом костюме с проседью в волосах и в короткой бородке. Этого человека Энджела видела здесь довольно часто.

Он тоже был пациентом доктора Тейлора, и Энджела постоянно с ним сталкивалась, причем каждый раз седой мужчина или выходил от доктора перед самым ее приемом, или, наоборот, сидел в приемной, когда она сама покидала кабинет. «Странный тип, – отмечала про себя Энджела. – и ходит сюда всегда примерно в одно и то же время со мной». Каждый раз встречаясь с этим пациентом, Энджела ловила себя на мысли, что несмотря на надетый на нем дорогой костюм, ее наметанный взгляд профессионального социолога относил его к той социальной группе, представителям которой довольно часто ходить к психоаналитику, практикующему в центре Манхэттена, явно не по карману.

– Мисс Трауп, проходите, пожалуйста, к доктору Тейлору, – прервала размышления Энджелы секретарь, обнажив в заученной улыбке ослепительно белые зубы.

Кабинет психоаналитика, так хорошо знакомый Энджеле, сегодня выглядел несколько безжизненно, хотя вроде бы все предметы и мебель были на своих местах. Справа у стены под внушительного размера портретом Зигмунда Фрейда стоял маленький письменный стол; на стене слева в ряд висели дипломы и сертификаты в черных рамках; у окошка и в дальнем углу располагались две зоны для пациентов с неизменными кушетками и удобными креслами.

Энджеле больше нравилась дальняя зона у окна. Там кресло, в котором сидел доктор Тейлор, стояло так, что на него падал свет из окна, и она могла втихаря им любоваться. Поздоровавшись, Энджела прошла к окну и решительно плюхнулась на кушетку, готовясь к предстоящему объяснению.

– Извините, что опоздала, – сказала Энджела, – меня на работе задержали.

– Да, жаль, что у нас остается совсем мало времени, – рассеянно сказал доктор. – Скоро придет следующий пациент, – добавил он в ответ на вопросительный взгляд Энджелы.

Запланированного объяснения не получилось, да и сеанс психоанализа вышел странный: доктор выглядел чем-то сильно озабоченным, сидел с рассеянным видом и даже порой говорил невпопад, чего раньше с ним никогда не случалось. Уже прощаясь, доктор Тейлор проводил Энджелу до дверей кабинета и вдруг положил свою ладонь на ее руку, посмотрел в глаза так, как будто хотел заглянуть ей в самую душу, и произнес, проникновенно и с чувством, которого никак нельзя было от него ожидать:

– Если бы вы знали, как я счастлив, что месяц назад вы появились в моем кабинете!

После этих слов доктор рывком распахнул дверь кабинета, и Энджела, хотя и обнадеженная внезапной откровенностью Джона, сообразила, что сейчас ее признания уж точно окажутся не к месту.

Поскольку ее время подошло к концу и доктор Тейлор недвусмысленно дал понять, что сеанс окончен, она ушла, записавшись на прием на следующей неделе. Однако раз уж Энджела решила поговорить с доктором о своих чувствах именно сегодня, то так тому и быть, ибо вместе с нерешительностью в ней каким-то непостижимым образом уживалась редкая целеустремленность, граничащая с упрямством. Энджела вышла из здания, где располагался кабинет доктора Тейлора, и уселась за столик у окна в кофейне напротив. На работу она решила сегодня не возвращаться, намереваясь дождаться окончания приема и перехватить доктора, когда он будет уходить.

Ожидание предстояло длительное, и Энджела подозвала официантку, чтобы сделать заказ, но, как выяснилось, напрасно. Автоматические двери из толстого стекла в здании напротив разъехались, и на улицу вышли Тейлор, успевший сменить деловой костюм на яркое поло и льняные брюки, и его длинноногая секретарша. Обменявшись несколькими словами, они разошлись в разные стороны, и через минуту доктор исчез на лестнице, ведущей на станцию сабвея.

«Обманул меня доктор Тейлор – нет у него больше пациентов на сегодня, – с досадой подумала Энджела и тут же спохватилась. – Наверное, у Джона какие-то личные дела, а может быть, и неприятности – он сегодня был сам не свой».

Волей-неволей пришлось отложить объяснения на неделю. Энджела, как обычно, пришла на прием во время обеденного перерыва, поднялась на второй этаж и дернула ручку стеклянных дверей, за которыми находилась приемная доктора Тейлора. Дверь оказалась заперта. Мало того, за стеклом Энджела с изумлением увидела абсолютно пустую комнату. Ни стойки с сидящей за ней секретаршей, ни дивана, ни шкафов, ни даже вешалки для одежды. Табличка с именем доктора тоже исчезла со стены. Только в углу на застеленном ковролином полу одиноко стоял телефонный аппарат.

Энджела затравленно оглянулась по сторонам, все еще лелея надежду, что она ошиблась этажом.

– Простите, а вы не знаете, куда делся кабинет психоаналитика? – спросила она проходящую мимо девушку с ворохом бумаг в руках.

– Они съехали на прошлой неделе, – обронила девушка, не останавливаясь.

Битый час потратила Энджела, бегая по этажам и кабинетам офисного центра, пытаясь узнать, куда переехал кабинет доктора Тейлора, но все было без толку. Странным было еще и то, что никто, кроме Энджелы, о докторе не спрашивал. «Неужели всех остальных пациентов Джон предупредил, а меня – забыл?» – не могла взять в толк Энджела. Наконец поиски привели ее на самый последний – технический, этаж здания в офис управляющего деловым центром. Дальше идти было уже некуда, и Энджела мертвой хваткой вцепилась в немолодого чернокожего мужчину с твердым намерением разузнать о загадочном исчезновении доктора Тейлора. Тот в который раз перебирал свои бумаги, но толком ничего сказать не мог.

– Я же вам объясняю, – уныло говорил управляющий, – нет у меня никаких документов. Офис за номером две тысячи тридцать один сняли на короткий срок – всего на месяц. Этот срок закончился, и арендатор съехал.

– Но ведь кто-то же заплатил за этот месяц? – не унималась Энджела.

– За аренду уплатила какая-то длинноногая и светловолосая девушка наличными.

– А кто же тогда арендатор?

– Какая-то европейская фирма. Вроде бы из Италии.

– Ну название-то фирмы вы знаете?

– Нет, я вел переговоры только с их представителем.

– Как его зовут? Как он выглядит?

– Как он выглядит – не знаю – мы переписывались по имейлу.

– Ну хотя бы адрес его почты вы мне дадите?

Энджела вышла из кабинета управляющего с клочком бумаги, на котором тот написал адрес электронной почты с итальянским почтовым доменом. «veggente334248876@», – прочитала Энджела. Оторвав взгляд от бумажки, она не поверила своим глазам. По техническому этажу шел седоволосый и седобородый монтер в рабочем комбинезоне со складной лесенкой и ящиком инструментов в руках. Мужчина, едва взглянув на Энджелу, молча прошел мимо и скрылся за поворотом.

Сомнений быть не могло: это был тот самый пациент доктора Тейлора, с которым постоянно сталкивалась Энджела, когда приходила на прием.