Текст книги "Господарство Псковское"

Пройдя по берегу, уселись на прогретые солнцем валуны. Разговор обещал затянуться, надо было обсудить и место будущей постройки островного форта, и долю участия в строительстве островитян. Опять же, по нашим задумкам, всё снабжение продовольствием строителей ложилось на плечи местных. Но это по нашим, а вот как оно сложится на самом деле, надо договариваться.

К вечеру договорились обо всём. Да и как было не договориться? С нашим приходом менялась жизнь на острове, да и весь расклад в регионе, прилегающем к островам, должен был поменяться в пользу островитян. Ну и в нашу пользу, конечно. А иначе не стоило и затеваться. На завтра наметили поход на большую землю – будем встречаться с местными вождями, договариваться о союзничестве. А то, может, наш договор с послами до этих мест ещё не дошёл… Поэтому пока начнём говорить о союзничестве, а там, по обстановке, будем решать и о переходе под нашу руку. Да они и сами попросятся, когда своими глазами посмотрят на грядущие перемены. Одно дело слово, а вот когда это же слово подкреплено делом, то это уже совсем другое.

Домой возвращались удовлетворённые проделанной работой. Впереди много забот: надо набирать строителей и выделять воинов на новые земли, отправлять строительные материалы к местам закладки будущих крепостей. Но это всё заботы приятные, хотя и хлопотные. Всё, что делается для укрепления своей земли – а эта земля вся наша, – надо делать по возможности быстро. Затишье скоро закончится. Варяги опять соберутся с силами и снова начнут пробовать нас на зуб. Поэтому надо успеть до этой пробы закрепиться на побережье по максимуму.

Псков

Конец лета и осень пролетели в напряжённых хлопотах. Кипела работа в мастерских – лесопилки и кузнечные мастерские не справлялись с навалившимся объёмом заказов. Как всегда, не хватало строительных ватаг и плотников. Разрастался город постоянно прибывающими переселенцами, возводились новые жилые дома. Удалённые изначально хутора и выселки уже переставали быть столь удалёнными.

Замыкалась постепенно окружная стена вокруг окольного города на севере, сливаясь в одно целое с нашими укреплениями. Мастеровой конец снова разрастался – срочно требовались новые мастерские.

В устье Наровы заканчивали постройку первого острога. Теперь там будет сидеть постоянная дружина. Долго рядились, но в конечном итоге уговорили Изяслава осесть там воеводой. Хватит с него постоянных походов – пора и остепениться. Сколько он с Трувором помотался, в Опочке и Изборске дружинниками покомандовал, потом вот у меня в крепости опыта набирался? Опыт воинский богатый, да и в управлении поднаторел. Пора ему выше двигаться. Вот и будет ему в Нарве и служение, и кормление. А чтобы кормление было хорошим, пусть строится, расширяется. А мы поможем. Острог пока возвели деревянный с двойными стенами. Не до каменного сейчас. Этот-то еле-еле осилили до зимы. Со следующего года будем постепенно возводить кирпичные стены и переселять согласных на переезд людей. Поставим мастерские, пристань, жильё отстроим – пойдут люди. Местные, вон, пока на стройке помогали, то уже неоднократно изъявляли желание перебраться под защиту нарвских стен. Перезимуют, а там дело дальше пойдёт.

И у Яна на острове дело стронулось. Заложили фундамент под стены, которые сразу решили ставить каменные, чтобы не пожгли супостаты. Распланировали участок и под посады, и сразу начали обносить его деревянным тыном. Построили крепкую каменную пристань и всю осень завозили кирпич и доски с брёвнами. Так что весной начнётся строительный бум на острове. А пока островитяне договариваются на материке с желающими подзаработать людьми. И, похоже, что весной недостатка в рабочих руках не будет.

А вот в устье Северной Двины пока дело застопорилось. Нет, высадиться-то мы там высадились и свои намерения обозначили перед местными. Даже участок подобрали под застройку и разметили его. А вот дальше дело встало. С местными договориться не удалось о сотрудничестве в строительстве – осторожничают. А нам самим везде не разорваться. Силёнок ещё маловато. Поэтому было решено оставить до весны всё как есть, а уж весной поставить острог на сотню дружинников. Тем временем закончить строительство крепости на острове Даге и уже потом упереться всеми силами в возведение Двинской. А пока будем постоянно посылать разъезды дружинных десятков по всей округе – пусть примелькаются людям. Обозначим таким образом наше постоянное присутствие.

В самом же Пскове Горивой сбился с ног, осунулся и почернел. Людей безопаснику тоже не хватало – расширялось княжество, рос город, строились новые крепости, и везде за всем нужен был присмотр. Необходимо было наладить новую службу для всего княжества. Опять же и значительно возросшая порубежная стража требовала постоянного присмотра. А ещё и таможня… И мыто… Новые дела и новые условия к ним требовали и новых решений. Вот и впахивал княжеский побратим день и ночь, создавая новые службы. Да сами-то службы создать невелика работа, а вот нужных и правильных людей на это дело подобрать… Это задача так задача!

Дрёма, с моей подачи и княжеского разрешения, основал Псковский торговый дом и теперь всё время находился в городе, контролируя всю торговлю в княжестве и за его пределами. Послед, несмотря на свой молодой возраст, уже вовсю водил торговые караваны, что по воде, что по суше. Да и другие помощники в торговле подросли и опыта набрались. Новые торговые лавки открывались не только в Пскове, но и в Изборске и Опочке. Запланированы были фактории и на острове у Яна и в Нарве. И если у Изяслава оставалось за зиму возвести только внутренние постройки – стены-то уже почти готовы, то на острове всё ещё впереди. Хотя ушлый Дрёма предлагал начать застройку с возведения фактории, чтобы не терять драгоценного времени, ну и прибыли, соответственно. Скорее всего, так и сделаем.

До весны Синеус обязался собрать строительные ватажки и охочих людей на переселение в Выборг. Все понимали, что просто так никто не поедет на голое место, поэтому каждому переселенцу предлагалось подъёмное пособие в виде денег и инструментов. Также всем переезжающим обязались предоставить жильё и скотину. Единственным условием было обязательное проживание в Выборге в течение десяти лет. Вот и пошёл разноситься слух по всей округе. Стекались ватажки плотников к Синеусу – рядились, торговались на весеннюю работу. Даже с Белоозера приходили. И никому князь не отказывал, памятуя наши разговоры об острой нехватке строителей. Всем работы хватит. Денег бы только хватило. Но и на эту проблему можно было смотреть с оптимизмом – в Данциге наш товар уходил влёт, и сколько бы мы ни привозили, Даниэлю его не хватало. Ничего, на верфи обещались за зиму построить ещё пять барж.

Флот разделили на торговый и военный. Торговый состоял из барж и баркасов. Туда же отходили и все старые ладьи. А вот военный было решено создать из новых кораблей. Старые так и продолжали ходить, а следующие закладывались на стапелях уже по новым чертежам. Получилось красивое судно – зауженный стремительный корпус с обрезанной кормой, на которой подвешивали перо руля. В этом проекте поучаствовал и Вольг. Мы с ним несколько дней вычерчивали корпус, споря буквально за каждый сантиметр. Зато в результате появилось новое судно со старым именем. Не мудрствуя лукаво, обозвали его уже прижившимся у нас названием «новый струг».

К зиме было решено увеличить количество стрелков на каждом судне. Вернуться к первоначальному количеству. Если после реформ их оставалось десять, то сейчас добавили ещё двадцать. Теперь в поход выходил караван из нескольких тяжело загруженных барж с обязательным сопровождением. Если караван шёл в Старую Ладогу или в Новогород, то обычно обходились одним стругом. А переход через Варяжское море, на закат, обязательно требовал в сопровождение не менее двух боевых стругов. Потому что нет-нет, а мелькал на горизонте полосатый парус дракара, заставляя чаще биться сердца дружинников и внимательнее поглядывать по сторонам.

Всю зиму я провёл в Пскове. Если раньше мы были отдельным поселением и от города нас отделяли пусть и небольшие, но всё же несколько сотен метров, то теперь расширившиеся мастерские и разросшийся окольный город практически слились в одно целое. Единственное, чем мы выделялись, так это крепостной стеной с башнями. Получился как будто замок со своей инфраструктурой внутри городских стен. Да ещё и существование в городе двух дружин – боярской и княжеской – требовало скорого решения. Поломав голову, на общем совете решили оставить в нашей крепости только охрану. А в наших казармах сделать что-то вроде учебной базы для подготовки молодого пополнения. Объединённая же дружина будет находиться в одном месте – в Кроме. Для этого срочно ставили недостающие казармы для бойцов и конюшни для лошадей. Чтобы не было конфликтов между флотскими и сухопутными, всю общую подготовку проводили вместе. Сюда входила и строевая подготовка, и стрелковая, и рукопашная. А вот потом шли отдельные занятия. Так, никто не заставлял флотских учиться конному бою, хотя желающие и находились в свободное от службы время. А сухопутные, по желанию, могли обучиться морскому делу. Такому рвению никто не противился, потому что так можно было точнее определиться каждому дружиннику с местом своей службы. А то на словах сначала захотелось одного, а на деле вышло совсем другое. Мало ли кого укачивало на волнах? Каждому давался шанс найти себя.

Место ушедшего на повышение Изяслава занял Мстиша. Свою семью мой старый товарищ пока оставлял в городе, поскольку в Нарве еще строить и строить. В лучшем случае, если к лету переедут, то это будет очень хорошо.

Как-то вечером я зашёл в кирпичные мастерские и, слово за слово, разговорился со Стояном. Жаловался мастер на возросшие объёмы заказов и на то, что почти на пределе справляется с заказами. Очень уж издалека теперь приходится возить сырьё. Во время разговора вспомнился кирпичный завод на берегу реки Черёхи в моём времени. Почему бы и нам не проверить эти места? Вдруг да что-нибудь получится?

Откладывать надолго не стали. На следующий день, взяв с собой Грома, вооружившись арбалетами на всякий случай, отправились с мастером на разведку. Углядев нас из окошка, на улицу выскочил Головня и, узнав о цели нашего похода, присоединился к нам:

– Прогуляюсь с вами, а то совсем засиделся в кузне. Да и пузо вон начало расти. Погодите немного, переоденусь да прихвачу туесок с перекусом.

– Ну как хочешь. Пошли, прогуляемся. Воздухом свежим подышишь, старое вспомнишь, – засмеялся я.

– Да мы к вечеру вернёмся, – подхватил Стоян.

– Вернёмся, не вернёмся, а погодите чуток. Переоденусь да всё-таки прихвачу с собой чего-нибудь перекусить.

– Хорошо, хорошо, подождём. Вон, у Елени и подождём.

– Заодно и его спросите. Он тоже наверняка с нами соберётся.

– Спросим. Ты собирайся, не тяни.

Головня ушёл собираться, а мы не спеша дошли до Елени. Услышав, куда и зачем мы собрались, мастер печных дел быстро собрался, не слушая наших возражений и уговоров.

– Я с вами пойду. Давно никуда из города не выбирался. Забыл уже, как просто так по земле ходить. Всё бегом да бегом.

– Пошли, коли не отговорить тебя никак.

Уже на самом выходе из ворот окольного города нас перехватил Горивой. Осадив жеребца, спрыгнул мягко на землю.

– Куда это ты, боярин, собрался? Один и без охраны?

– Ну-у, скажем так, совсем не один. Вчетвером идём. Надо место посмотреть, куда можно перенести кирпичные мастерские. Есть кое-что на примете.

– Далеко ли?

– Точно не скажу, но, думаю, что к вечеру вернёмся.

– Тогда возьми моих бойцов на всякий случай. В пути не помешают, а то и помогут.

– Да мы пешком идём, куда нам твои лошадники.

– Ничего. Зато, если что, четыре ноги всяко быстрее будут, чем две.

– Ну вот, собрались сходить прогуляться. Выходили вдвоём, а теперь целый десяток получился.

– А ты думал? Да если с вами что случится, меня князь живьём в землицу загонит.

– Всё, уговорил, пошли мы. И так столько времени на сборы да разговоры потеряно. Вот как раз и Головня поспешает.

– Доброго пути. Ежели что случится, сразу вестника отсылай.

Кивнув, распрощался с безопасником. Обижаться не стоит, у каждого своя работа. Пара воинов никогда не помешает, я об этом только тогда сообразил, когда их в воротах увидел. Затупил.

Так и получилось, что за ворота нас вышло четверо пеших во главе с Громом да ещё пара конников Горивоя. А коль навязали нам верховых, так пусть и несут кони нашу поклажу. Хоть и невелика ноша, но плечи тянет. Без неё и шагается веселее. Размеренным бодрым шагом двинулись вверх по течению реки Великой до слияния её с Черёхой. Там отдохнём и после отдыха двинемся дальше.

К полудню я уже добрым словом вспоминал Горивоя, и не только я. Если бы не всадники, с высоты лошадиных спин выбирающие наиболее удобное направление, то мы до сих пор плутали бы в завалах полусгнивших деревьев в пойме реки. Да ещё и в зарослях травы и камыша выше человеческого роста, вместе с постоянно попадающимися на пути заболоченными участками. В конце концов выбрались на возвышенные места, и сразу стало легче идти. Берег начал подниматься, – появился светлый сосняк на песчаных пригорках. Далеко за полдень мы приблизились к намеченной цели нашего похода. В этих местах огромные залежи глины, которую легко брать и которая не требует никаких добавок. Сразу можно формовать и сушить. Готовый кирпич и черепица.

Провозились до вечера. Пока разведали окрестности, пока нашли удобные подходы к реке, время и пролетело. Пришлось разбивать лагерь и готовиться к ночёвке.

Поздняя осень, рано темнеет. Долго сидели у костра, варили кулеш и планировали предстоящие работы по развитию данного участка. Хорошо, что река под боком, потому что самый удобный для нас способ транспортировки готовых изделий – это по воде. Сухопутный вариант даже не обсуждался после сегодняшних буреломов. Всё время беспокоился Гром – периодически вскидывал голову и вглядывался, внюхивался в темноту. Поначалу и мы встревожились, глядя на собаку, но видя, что пёс никуда не рвётся, постепенно успокоились. Места-то глухие, мало ли кто может быть.

Плотно поужинав и наговорившись, угомонились. Распределили дежурства и начали укладываться. Изредка потрескивали угли в костре, выстреливая искрами в ночное небо. Над головой раскинулась звёздная ширь. В ногах устроился Громчик, спину приятно греет ровный жар углей. Тихо и спокойно. Пригрелся и провалился в сон.

Выбросило из сна резко, причём одновременно с пришедшим страхом, снежной волной прокатившимся по позвоночнику и мгновенно заморозившим лицо и руки.

– Не двигайся! – прошипел сдавленно лежащий ко мне лицом с противоположной стороны костра Головня.

Я замер, лихорадочно пытаясь оценить ситуацию. Сразу же понял, что меня разбудило тихое горловое рычание Грома. Медленно скосил глаза в ту же сторону, куда был направлен взгляд собаки. Пока ничего не увидел, но что-то же происходит? И караульные как сидели, так и сидят у костра, будто спят. Хотя вру – не спят. Вон как копья стиснули – руки даже побелели от напряжения. Медленно и облегченно выдохнули, увидев, что я открыл глаза. Все наши проснулись, но делают вид, что спят. И у каждого оружие под рукой. И мои самострелы тоже рядом лежат – руку протяни, и вот они. Хорошо, что перед сном плюнул на возможное растяжение тетивы и зарядил на всякий случай. Больно уж Гром себя непонятно вел.

– Что? – вопросительно выгнул брови.

– Не знаю, – скосил взгляд на собаку мастер.

Лежим, ждём. Чего ждём, не понятно. Спровоцировать на атаку опасаемся, наверное. Кого? Сколько ни прислушивался, ничего не слышал, да я не видел в ночной темноте. От разлитого в стылом ночном воздухе напряжённого ожидания заломило зубы. Громово ворчание стало затихать, и даже встопорщившийся на загривке шерстяной гребень опал. Пёс бухнул огромную тяжёлую голову на лапы, вздохнул горестно и закрыл глаза. И что это было?

Расслабились на выдохе дозорные, быстро откатился в тень Головня. Да и я перехватил арбалет и перетёк подальше от огня. Сна ни в одном глазу. Так до утра и проворочались с боку на бок, никто не смог заснуть. А рано утром, когда уже можно было что-то рассмотреть под деревьями, недалеко от лагеря нашли чьи-то следы. Пытался, пытался кто-то подобраться поближе! Да, видать, Громово ворчание спугнуло. Горивоевские бойцы по следам прошли, посмотрели, почитали. Двое гостей пришли с южной стороны – обуты в меховые поршни. Протропили их след до реки, там он и закончился. Осталась только узкая полоса на заиленном речном дне от киля да вдавленная выемка в берегу, куда нос лодки ткнулся. На глаз прикинули – судя по уровню воды над оставленной полосой на дне, лодка маленькая, и в ней двое и было. На этом наше следопытство и закончилось. Остальные следы по воде не читаются. Вот только один вопрос покоя не давал: очень уж большой злобой от ночных гостей веяло.

А подходящее место для нового производства мы всё-таки нашли. От реки недалеко и подходы удобные. Можно ставить мастерские и навесы – глина к работе готовая, даже добавлять ничего не надо. Леса вокруг хватает. Можно по реке вывозить готовую продукцию. Вот только придётся теперь озаботиться постоянной охраной – ночное происшествие никак не выходило из головы. Вернёмся, надо будет волхвов поспрашивать и обязательно Горивою рассказать. Может, кто из людей что и слышал. Не разбойнички ли у нас тут рядом появились? Может, остатки недобитышей всё ещё прячутся? Вопросы, вопросы, а ответов нет.

Глава 4
Морские пути. Шторм. Новые открытия, новые знакомства

После возвращения в город попал сразу на разбор моих «полётов». Или, что будет точнее, залётов. Потому как вчера перед нашим выходом лично мною было сказано Горивою, что уходим на день. А сам пропал на два. Короче, устроили мы знатный переполох. Вчера, уже по темноте, были посланы на наши поиски две группы дружинников. Немного до нас не дошли, как оказалось. Может быть, они и спугнули вчерашних непрошеных гостей. Хотя Гром бы наших услышал и подал бы мне какой-нибудь знак.

По этой причине я сейчас и огребал от собравшихся в тереме по самое… не балуй. Огребал за дело, что уж тут скажешь. Но даже кипящая вода в конце концов выкипает. Так и ругань постепенно сошла на нет, и вскоре разговор перешел в более конструктивное русло. Сдуру, видимо, и не подумав, рассказал про ночной визит и опять вполне заслуженно выслушал очередную порцию местных идиоматических выражений.

Но, как всегда, всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, поэтому и этот всплеск эмоций скоро затих, и мы наконец-то перешли к разбору наших похождений. В результате было принято компромиссное решение – не прерывая работы в действующих мастерских, собрать группу из работников и отправить на новое место в сопровождении стражи и строительной ватаги.

Пусть строятся и начинают работать. Пока позволяет погода. До морозов надо успеть обжиться на новом месте. Самое главное, это обязать их взять с собой собачек. Да, и обязательно нужно поставить там нормальную пристань. А округу надо прошерстить частым ситом. Есть у нас егеря, лесные охотники, вот пусть они и отрабатывают свой хлеб.

Новые заботы удалось скинуть на мощные княжеские плечи. Ему и Горивой поможет, а у меня своих дел хватает. Давно зудит в одном месте мысль осуществить поход в сторону Киля и Ростока. Осень, конечно, катится к зиме, и погода неустойчивая, но на месте меня ничего не держит. Дела в основном все сделаны, маховик крутится и останавливаться не собирается. Корабли у нас крепкие, выдержат. Возьму товаров немного, так, забросить удочку и посмотреть на спрос. В основном упор сделаю на бойцов. Вдруг повоевать придётся. Откладывать разговор не стал и тут же озадачил всех присутствующих своими планами. Хорошо, что Трувор уже выдохся сегодня, поэтому после озвученного мной решения только открыл было рот и с громким звуком его сразу же захлопнул. Постоял секунду и плюхнулся с громким бряком на скамью. Жалобно скрипнуло крепкое дерево. Посмотрел князь на Горивоя:

– Что молчишь? Твоё мнение?

– Да пусть идёт. Месяц до морозов есть, корабли у нас хорошие, команды подготовлены. Да я бы и сам не отказался в такой поход прогуляться. Засиделся что-то.

– Сговорились.

На этом разговор и затих. Трувор задумался. Мы сидели тихонько, не мешая князю мыслить о высоком. Наконец наш глава встряхнулся, решительно поднялся и, сурово глянув на меня, припечатал:

– Решено. Иди. Но! Чтобы обязательно вернулся. Если сгинешь, лучше не возвращайся.

– Да вернусь. Никуда не денусь.

– Горивой с тобой пойдёт, – и, поворачиваясь к своему побратиму, добавил: – Собирайся, сходишь с ним. Одного его как-то отпускать не хочется.

Степенно кивнул Горивой на слова князя, удержал голову склонённой. Вроде как почтение и повиновение показал, но я-то видел задорно и довольно блеснувшие глаза. Вот и не хотел мудрый воин показать своё довольство князю. А то тоже мог запросто огрести. На этом и закончили затянувшееся совещание, или разбор моего залёта. Можно идти озадачивать команды и собираться самому. Грома возьму с собой обязательно.

Сборы экипажа и загрузка струга много времени не заняли, и через день мы уже пенили тёмные воды Чудского озера. На руле стоял Бивой. Команду Первуши также взяли с собой. Переходы получаются длинными, а сам поход – затяжным. Пусть будут два экипажа, легче кормчим будет. Вместо Мстиши, который всё-таки был ещё слаб и поэтому остался в крепости, бойцами командовал Данислав. Загружаться по максимуму не стали, взяли в меру каждого наименования товара с явным перекосом в сторону пиломатериалов. К тридцати стрелкам добавили ещё десяток и к мечникам – столько же. Пока свои планы держу при себе, но, думаю, пригодятся нам бойцы. Путь наш пока направлен к Данцигу – надо встретиться с Даниэлем. Возникла у меня очередная шальная идея, но, опять же, пока промолчу, дабы не спугнуть раньше времени удачу. Придём на место и, если всё пройдёт как надо, тогда и поделюсь со всеми. А пока перекатываю её с боку на бок в голове – пусть обкатается и уляжется. А Горивой с нами всё-таки не пошёл. Какие-то внезапные проблемы заставили безопасника остаться на берегу. С каким сожалением он смотрел вслед отходящему судну…

Погода нам благоприятствовала, если бы не встречное течение в море, то шли бы вообще хорошо. Задерживаться у Яна не стали. Может, на обратном пути зайдём, если не прижмёт заморозками. Море пенилось суровыми волнами, порывистый, холодный ветер с севера заставлял кутаться в тёплые одежды. Гром валялся в кубрике – мёрзнуть и мокнуть под солёными брызгами собакин не желал категорически. К счастью, хоть дождя не было. В море было пусто. Даже рыбаков не видно. Ночевали на борту, не прерывая плавания, и вскоре уже показался Данциг.

Причаливали сразу на пристани Даниэля, где нас теперь хорошо знали. Навестив удивлённого нашим поздним приходом купца, после обязательного обеда, или раннего ужина, продолжили разговор в кабинете. Бодро потрескивающий дровами камин притягивал к себе, поэтому я и пересел к нему поближе. Рядом примостился со своим стулом вольный негоциант. Для затравки разговора поговорили о погоде, товаре и ценах на него. Обсудили возможных переселенцев и после этого, исчерпав темы разговора, ненадолго замолчали. Когда пауза грозила затянуться, я приступил к изложению своей просьбы:

– Уважаемый Даниэль, мы с вами торгуем уже год и за это время старались вас не подводить. Товар поставляли хорошего качества и в срок.

Купец вклинился в мою речь:

– Абсолютно верно. Сотрудничество с вами принесло хорошие доходы, и наша торговля постоянно расширяется. Более того, возникла очередь на некоторые ваши товары, которых, к сожалению, не хватает, чтобы удовлетворить возросший спрос. Почему возник этот разговор? Вас что-то не устраивает?

– Пока нас всё устраивает. Но… Нам несколько неудобно, мягко говоря, ночевать на борту наших судов, пока идёт разгрузка и приёмка товара. Или разбивать экипажи, размещаясь в разных тавернах. Сами понимаете, каким может быть отдых в таких условиях. А вот если бы у нас был свой дом… Или, на крайний случай, земля. Дом я и сам смогу построить, какой мне будет нужен.

– Понимаю. Для такого нужного мне партнёра я могу узнать, не продаёт ли кто подходящий дом или кусок земли под застройку. Если кусок земли, то, я так понимаю, будет лучше, если он находится неподалёку от моей пристани и рядом с рекой или морем?

– Всё верно. Вы сразу ухватили суть моей просьбы. Если что-нибудь получится, будет очень хорошо.

– Тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, завтра и займусь вашей просьбой, озадачу своих людей.

– Благодарю вас. Тогда мы отправимся дальше, а на обратном пути заглянем, чтобы узнать результаты. Думаю, что уже будут какие-нибудь подвижки.

На этом мы и расстались. Пошёл к себе, по дороге обдумывая наш разговор. Вроде бы всё говорил правильно. Другого толкования нет в моих словах. Если всё срастётся, будет у нас база в этом городе.

Сразу же и отчалили, взяв курс на запад. Пойдём в Киль, где развито судостроение. Посмотрим, что там можно будет поиметь с нашего товара. Осмотримся и заведём новые полезные знакомства. Следующим годом будет проще дальше проскочить. Хочется дойти до Англии, там сейчас должны междоусобные войны идти. Вроде бы. Хотя сейчас везде они идут. Делят территории и власть. Может, и нам удастся под шумок выловить свою рыбину в этой мутной водичке. Такая вот тайная мысль засела в голове. Что из неё вырастет, посмотрим.

Когда на траверзе показался остров Борнхольм, промозглая ветреная погода окончательно испортилась. Встречно-боковой подвернул строго на северный ледяной ветер, резкими порывами стремившийся наклонить струг до самой воды. Мудрить и испытывать судьбу не стали, повернули по ветру и полетели к берегу. Там переждём, если успеем. Не успели. Ветер крепчал с каждым мгновением. С гребней волн срывало брызги резкими тугими порывами. Оставили один штормовой стаксель, остальные паруса быстро убрали, потому что начали зарываться в волну. Несколько раз носом разрезали гребень, черпанув стылой воды на палубный настил и мгновенно отяжелев. После этого медленно-медленно, раскачиваясь с борта на борт, подобно пьяному матросу вскарабкивались на гребень следующей волны, пока морская вода с шумом уходила, пенясь, через шпигаты. Скрипела и гнулась мачта под яростными ударами стихии. На руль встал Первуша – здоровому и кряжистому рулевому было проще, чем тщедушному по сравнению с ним Бивою, удерживать корабль на курсе.

Шторм не хотел нас отпускать и быстро догонял. Чёрные тяжёлые тучи проносились, цепляясь за верхушку мачты. Волны вырастали позади, догоняя и уходя вперёд, заставляя сердце тревожно проваливаться в пятки с каждым падением с гребня волны в открывающуюся бездну. Но тут же нас подхватывала под корму следующая волна, нос струга опускался, кормой забираясь по крутому склону вверх, переваливался на верхушке и снова стремительно соскальзывал вниз кормой. Желудок не выдерживал такого аттракциона. Вроде бы попривыкшие к качке дружинники сейчас лежали с белыми лицами вповалку, раскорячившись в попытке как-то зафиксировать себя в одном положении. Иначе приходилось болтаться по кубрику вместе с незакреплёнными вещами. Ветер яростно свистел в вантах, осыпал водяной пылью. Руки и лицо, промокнув, замерзали мгновенно. Незыблемым островком уверенности и спокойствия оставалась словно бы вросшая крепкими ногами в палубу фигура Первуши. Если нам было холодно и, что уж греха таить, страшно, то красное напряжённое лицо нашего кормщика, ворочавшего тяжёлый румпель взбугрившимися от неимоверного напряжения руками, было мокрым не от брызг, а скорее всего от пота, заливавшего ему глаза. Сунулся было к нему с помощью, но был послан сразу же далеко и надолго. Потому как нечего лезть под руку. Бивой потянул за рукав, покачал головой отрицательно. Говорить было невозможно – ветер забивал слова обратно в горло. Попавшую в трюм воду пришлось вычерпывать вёдрами. Сколько выливали, столько же сразу и прибывало. Монотонная работа отвлекала от дурных мыслей, да и лица работающих постепенно утрачивали меловую белизну. Это хорошо, надо чаще смены менять. Внезапно над головой гулко хлопнул и заполоскал парус мокрой тряпкой.

– Бивой, шкот оборвало! Помогай! – заревел сверху Первуша.

Вылетела наверх вторая команда, спустила оборванный парус, подтянула к себе, обрывая ногти, тяжёлое мокрое полотно. Перевязали шкот и сразу же, взяв дополнительные рифы, подняли заново. Выправился рывком начавший было рыскать струг, отряхнул с себя очередную тянущую на дно волну и полетел быстрой чайкой по гребням.

Как углядел Первуша устье впадающей в море реки, не понятно. Мне, кроме встающих горою волн и качающихся впереди верхушек далёких деревьев, ничего не было видно. Пробкой влетели в пенящееся волнами узкое горло устья и, черканув днищем песчаное дно, чудом не вылетев на берег на крутом изгибе протоки, ушли под защиту заросшего кустами берега и гнувшихся под ветром высоких деревьев. Ещё один изгиб, и перед нами открылся огромный, беснующийся волнами простор. Влетать из огня да в полымя никому не хотелось, и мы сразу же причалили к берегу. Выскочили в траву дружинники, натянулся причальный канат, заскрипел по песчаному дну нос струга, рывком съехал вниз многострадальный парус.

Сразу же по команде Данислава установили защитные щиты, заскрипели взводимые арбалеты, настороженно выглянули в бойницы острые жала болтов.

Закрепив причальный канат в деревьях на берегу, зашелестели вынимаемые из ножен мечи дружинников. Пригнувшись к самой траве, осторожно разошлись в разные стороны. Пошла вперёд разведка. Чужой берег – куда попали, неизвестно. Да и куда бы ни попали, вокруг всё равно одни враги. Расслабляться рано.

Шумел в кронах сильный ветер, обламывая сухие сучья, высокая волна убегала от нас вдаль. Мы же находились под защитой берега, в заветрии, и у нас было более-менее тихо.

Наконец начали возвращаться разведчики. В ближайшей округе никого не было. Следов стоянок также не обнаружили. Можно было чуть-чуть расслабиться и сойти на берег, оставив на борту дежурную смену. Спрыгнув на мокрый песок, я еле удержался на ногах – ощутимо повело в сторону, что вызвало добродушные смешки воинов.

– Ничего, я посмотрю, как вы себя на твёрдой земле почувствуете.

И точно, многие вели себя точно так же, шатаясь и припадая на колено, опираясь рукой на песок. Хотя, правду сказать, были и абсолютно устойчивые к качке. Такие лишь шире раздвигали ноги, твёрдо цепляясь за песок крепкими сапогами.