Текст книги "Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель"

Восковая персона

В Эрмитаже есть один экспонат, о котором и о его прототипе следует рассказать особо. Сразу после смерти Петра I Растрелли приказали вылепить из воска его манекен, так называемую «восковую персону». Что тот и сделал. Лепил с покойника, а потому «персона» получилась жутковатой. Тем более, что сделать ее придворный архитектор и скульптор старался похожей на живого человека: одел царя в одежду и даже волосы к восковой голове приделал состриженные с ее прототипа. Мало того, поговаривали, будто на самом деле изготовили куклу-автомат. «Восковая персона» якобы могла двигаться и даже говорить. Эффект будто бы получился поразительный!

«Отдайте все…»

Сначала сидящего в кресле Петра установили в Кунсткамере. Входившие, увидев «живого» императора, падали в обморок. Вот как описал это Юрий Тынянов, который сам, конечно, свидетелем такового, конечно, не был: «Влетев портретную, Ягужинский остановился, шатнулся и вдруг пожелтел. И, сняв шляпу, стал подходить. Тогда зашипело. Заурчало, как в часах перед боем, воск встал, мало склонив голову, и сделал ему благословение рукой, как будто сказал: «Здравствуй!» Этого генерал-прокурор не ожидал. И отступая, он растерялся…» и т. д.

Сегодня «восковая персона» хранится в Эрмитаже и каждый сможет испробовать эффект от встречи с императором на себе. Однако сейчас, конечно, никто пугаться уже не будет. Все мы твердо знаем, что Петр все-таки умер почти триста лет назад. Что же касается его свершений, то споры об этом продолжались и продолжаются. Тайн и загадок тут, – хоть отбавляй.

Как мы уже писали, перед самой смертью основатель Петербурга будто бы попросил аспидную доску и слабеющей рукой нацарапал всего два слова: «Отдайте все…» Но что? Кому? Писать дальше сил не хватило. А может, он и написал еще что-то, что потом стерли? Но, что именно, никто не знает до сих пор. А потому первая и главная тайна Петербурга – сам его основатель. И дело не только в том, что Петр построил город на болоте, там, где якобы вообще жить нельзя. И до него в устье Невы уже имелись поселения, и даже крепость – Ниешанц. На болоте строили и другие города. Например, уже упомянутый Рим. Их там осушил только Муссолини. А до этого у итальянцев была даже на этот счет ироническая поговорка:

 
Сидит немало дураков по городам своим,
Но тот четырежды дурак, кто приезжает в Рим!
 

Две оценки

Главное в том, что историки дают самые противоположные оценки тому, что Петр сделал. Одна – всем хорошо известная, можно сказать, официальная. Согласно авторитетным историкам и гениальному Пушкину: основатель Петербурга – «кумир на бронзовом коне», могучий преобразователь, прорубивший «окно в Европу», построивший на месте «приюта убогого чухонца» великолепный город – «полночных стран красу и диво», где теперь мы с вами имеем честь и удовольствие жить. Словом, великий был человек и – точка!

Однако любопытно будет познакомиться с совершенно противоположной точкой зрения, которая широкому читателю у нас не слишком известна. Например, с тем, что писал о Петре I выдающийся русский публицист и историк Иван Солоневич. Он умер в эмиграции и его труды стали нам известны сравнительно недавно.

Никакое «окно в Европу», возражает он восторженным почитателям императора, Петру прорубать было не надо, в то время в нее уже была достаточно широко открыта дверь. Россия и до Петра активно торговала с европейскими странами, в Москве в те времена жило и работало множество иностранцев. В исторических книгах, да и в художественной литературе (например, в романе Алексея Толстого «Петр I»), рисуется такая картина: из грязной варварской Москвы Петр приехал в Европу и поразился ее чистоте, гуманности и благоустройству. Пора заводить такие же порядки и в «отсталой России», решил царь, и начал «железной рукой» это делать. По этому поводу Солоневич пишет: «Самого элементарнейшего знания европейских дел вполне достаточно для того, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благопопечительным начальством, Петр видеть не мог – по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало». Там только что закончилась Тридцатилетняя, кровопролитная и опустошительная война, Европа голодала и вымирала. Дороги были переполнены разнузданными шайками разбойников – беглыми солдатами и разорившимися горожанами, повсюду полыхали костры инквизиции. Свирепствовали массовые казни. В Англии, куда Петр направился после Саардама, при одной только Елизавете было повешено и казнено другими самыми жестокими способами 90 тысяч человек».

«Русская грязь»

Много говорили о «русской грязи» и европейской чистоте. Однако в Версальском дворце на карточном столе французского короля стояло блюдечко, на котором можно было изящно давить вшей. В то время как в Москве, да и в любой русской деревне имелись бани, и в них поголовно мылось все население России. А вот в Европе бань не было. Таким образом, сельская «цивилизованная» Европа во времена Петра не мылась вообще!

Солоневич приводит такой пример, когда много позже (в тридцатых годах прошлого века), они с сыном остановились в провинциальной немецкой гостинице и попросили приготовить ванну для двоих, то администрация изумилась его требованию: сменить воду после помывшегося раньше сына. Немцы были поражены «русской расточительностью» – не могут двое помыться в одной и той же воде!

Таким образом, делает вывод Солоневич, сказка о сусальной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь. А потому никакой «европейской цивилизации» Петр в Россию принести попросту не мог. Регулярная армия? Но она начала формироваться еще в допетровской Москве. «Удобное» европейское платье? Но оно совершенно не подходило для русского климата. Русская армия, где ввели башмаки и треуголки, через 200 лет после Петра снова вернулась к сапогам, рубахам и папахам, которые куда больше были пригодны в условиях нашей зимы.

Как строили Петербург

Тоже и Петербург. Совершенно нелепой, как считает Солоневич, была затея Петра устроить в городе каналы, на манер голландских. В Амстердаме это было вынужденной мерой, а море там не замерзает круглый год. Потому в Петербурге эта идея с треском провалилась. По словам П. Милюкова, город возводился поначалу на редкость бестолково: «Петербург раньше строили на Петербургской стороне, но вдруг выходит решение перенести торговлю и главное поселение в Кронштадт. Снова там, по приказу царя, каждая провинция строит огромный корпус, в котором никто жить не будет и который развалится от времени. В то же время настоящий город строится между Адмиралтейством и Летним садом, где берег выше и наводнения не так опасны. Петр снова недоволен. У него новая затея. Петербург должен походить на Амстердам: улицы надо заменить каналами. Для этого приказано перенести город на самое низкое место – на Васильевский остров».

Но Васильевский остров заливался наводнениями. Стали строить плотины, но из этого ничего не вышло – это была работа на десятилетия. Стройку перенесли на правый берег Невы, на то место, которое называется Новой Голландией.

Птенцы «гнезда Петрова»

Хороши были и соратники царя, так называемые «птенцы гнезда Петрова». Вот как характеризует их знаменитый историк Ключевской: «Князь Меньшиков, отважный мастер брать, красть и подчас лгать… Граф Апраксин, самый сухопутный генерал-адмирал, ничего не смысливший в делах и незнакомый с первыми зачатками мореходства, Граф Остерман… великий дипломат с лакейскими ухватками… Неистовый Ягужинский (тот самый, что испугался «восковой персоны» – прим, автора)… годившийся в первые трагики странствующей драматической труппы и угодивший в первые генерал-прокуроры сената». А жуткие попойки, которые регулярно устраивал «великий преобразователь», его «Всепьянейший синод», циничные издевательства над церковью, множество самых диких выходок, для которых нет никакого объяснения?

Но почему же тогда личностью Петра и его преобразованиями так восхищались и восхищаются? Достаточно снова вспомнить того же Пушкина, искренне восторгавшегося «уздой железной», которой царь «Россию поднял на дыбы» и, в то же время назвавшего восстание против этого рабства под руководством Пугачева «бессмысленным и беспощадным» бунтом. Да, соглашаются дворянские историки, у Петра были, конечно, безобразия, жестокость и т. п., но отсталую Россию он все-таки якобы «спас».

Диктатура дворянства

Иван Солоневич, известный, кстати, своей приверженностью монархической идее, дает этим восторгам перед Петром свое объяснение. Главным итогом петровских преобразований стала диктатура дворянства, которое получило неслыханные привилегии, армию рабов в виде крепостных крестьян и возможность жить припеваючи, ничего не делая.

«И военный дворянский слой, самый сильный в эпоху непрерывных войн, – пишет Солоневич, – сразу сел на шею всем остальным людям страны: подчинил себе церковь, согнул в бараний рог купечество, поработил крестьянство и сам отказался от каких-либо общенациональных долгов, тягот и обязанностей. Дворянство зажило во всю свою сласть…

Историки и романисты описывают тот «вихрь наслаждений» – пиров, балов, зрелищ и пьянства, в который бросилось освобожденное от чувства долга и необходимости работать дворянство». Разумеется, что после этого для поколений дворянских поэтов (в том числе и для Пушкина), писателей и историков Петр I стал непререкаемым кумиром. Ему возводили памятники, его деяния воспевали в стихах. Однако именно эта, построенная Петром рабовладельческая система – позорное крепостное право обернулось позднее трагедией для России. Оно изуродовало и развратило страну, став главной причиной революции 1917 года. Вот к чему, как считает Солоневич, привели «великие думы» на берегу «пустынных волн…»

Против того, что он написал, трудно возразить. Однако город-то, который основал Петр Великий, все-таки стоит. И город – изумительный! А потому – «каждому – по делам его»! По конкретным делам. Если бы не «царь-плотник», то мы сейчас с вами не только не могли бы сегодня писать о тайнах Петербурга, но и жили бы, наверное, совсем в другом месте.

Ленин для Александровской колонны

Петербург обладает рекордом, про который не все знают. Это – Александровская (или Александрийская) колонна на Дворцовой площади – самое высокое сооружение такого рода в мире. Ее высота 47,7 м, что выше и Вандомской колонны в Париже, и колонны Траяна в Риме, и колонны Помпея в Александрии. Венчает колонну ангел с крестом, попирающий змею. После 1917 года, когда все кресты с церквей большевики посбивали, осталось только два – на Александровской колонне, и золотой крест над церковью Зимнего дворца.

Победителю Наполеона

Знаменитая колонна была воздвигнута в августе 1834 года по проекту архитектора Огюста Монферрана того самого, что построил еще и Исаакиевский собор. А задумывалась она по заказу императора Николая I, как грандиозный памятник царю Александру I, победителю Наполеона в войне 1812 года.

Монумент строили четыре года, забили в основание 1250 свай, а большой кусок розового гранита привезли на барже. В грандиозной инженерной операции по подъему колонны участвовали 2 тысячи солдат и 400 рабочих. Поднимали вручную при помощи веревок, а сама операция продолжалась 100 часов в присутствии громадной толпы народа. В момент установления гигантского монолита на пьедестал установилась мертвая тишина – опасались, что из-за резких звуков туго натянутые пеньковые веревки могут лопнуть. Но когда критический момент миновал, восхищенный Николай I тихо сказал бледному от волнения архитектору: «Монферран, вы обессмертили свое имя!»

Восхищались колонной не только цари. Валерий Брюсов писал:

 
На Невском, как прибой нестройный,
Растет вечерняя толпа.
Но неподвижен сон покойный
Александрийского столпа.
Гранит суровый, величавый,
Обломок довременных скал!
Как знак побед, как вестник славы,
Ты перед царским домом стал.
Ты выше, чем колонна Рима,
Поставил знаменье креста.
Несокрушима, недвижима
Твоя тяжелая пята.
 

Золото в фундаменте

Еще до установки колонны в ее фундамент вставили бронзовую шкатулку со 105 золотыми, платиновыми и серебряными монетами и медалями, отчеканенными в честь победы 1812 года. На специальной платиновой медали, выполненной по проекту Монферрана, изображена сама колонна и дата «1830», чтобы потом не случилось, потомки всегда могли бы, найдя шкатулку, увидеть, как выглядело это чудо архитектуры. Позднее эта акция отразилась в петербургском фольклоре, как легенда о «золотом кладе», будто бы зарытом на площади.

Александрийская колонна – одно из самых уникальных сооружений в мире, потому что громадный гранитный монолит весом боо тонн никак не укреплен, и даже не врыт в землю. Он держится на постаменте исключительно за счет собственной тяжести, благодаря точнейшему инженерному расчету. Петербуржцы про это хорошо знали, но некоторые все-таки не верили смелым расчетам архитектора. Так, например, графиня Толстая запретила своему кучеру провозить ее мимо колонны. «Неровен час, – сетовала старая дама, пожалуй, и свалится с подножья своего!» Монферран, чтобы развеять опасения, каждое утро лично подолгу прохаживался у основания колонны вместе со своей собачкой. Причем делал это до самой смерти.

Легенды и байки

В конце 19 века вокруг Александрийской колонны поползли мистические слухи. Будто бы по вечерам на ней отчетливо высвечивается латинская буква «N». Перепуганные обыватели заговорили о конце света. Когда полиции было приказано разобраться, обнаружилось, что секрет прост: рядом стоял фонарь, на стекле которого было выцарапано латинское название фирмы-изготовителя «Simens». Когда вечером зажигали огни, оно и отражалось на полированной поверхности колонны.

В советские времена, когда большевики начали в городе вакханалию по сносу церквей и памятников, заговорили о намерении убрать и этот «символ проклятого царизма». На его месте хотели установить «монумент товарищу Ленину». Застрельщиком безумной идеи стал сосед Ленина по шалашу Григорий Зиновьев, который в то время возглавлял Петроградский совет. Не добившись захоронения Ленина в Петрограде, поспешно переименованному по его предложению в Ленинград, Зиновьев стал добиваться «увековечивания памяти вождя». По его указанию в 1924 году была создана специальная комиссия по «переустройству т. н. Александровской колонны». Другие горячие «революционные» головы в те времена предлагали «вредную» колонну вообще снести. Однако ученые предупредили, что при падении гранитного столпа сила удара о землю будет такой, что могут быть разрушены соседние здания, в том числе и Зимний дворец.

7 ноября 1918 года, когда отмечалась первая годовщина «революции», художник Натан Альтман, которому поручили оформить площадь к празднику, прикрыл колонну нелепыми футуристическими конструкциями – зелеными полотнищами и оранжевыми кубами. А вокруг построил трибуны для «вождей».

Другое действо вокруг исторического памятника устроили 23 февраля 1919 года в честь первой годовщины Красной армии. Как свидетельствует историк М. Шкаровский, детально изучивший историю колонны, возле нее были сооружены четыре бастиона из ледяных глыб. А 6 ноября 1920 года на площади устроили, говоря современным языком, «историческую реконструкцию» – «штурм Зимнего дворца», в котором приняли участие шесть тысяч человек, переодетых в «рабочих и матросов». Для пущего эффекта привезли настоящие броневики, притащили прожекторы, а подошедший к набережной крейсер «Аврора» сделал три «исторических» выстрела.

Бессмертный ангел

Бронзовый ангел с крестом на вершине Александровской колонны на Дворцовой площади уже давно стал одним из главных символов Петербурга. Скульптор Б. Орловский, как известно, придал его лицу портретное сходство с императором Александром I «победителем Наполеона». Однако этот символ сразу стал предметом особой ненависти захвативших в 1917 году власть в России большевиков. Как!? Ненавистный император – над главной площадью «колыбели революции»! Такое тогдашние правители Петрограда перенести никак не могли. Правда, когда полыхал огонь Гражданской войны, им было не до колонны.

Резиновая звезда

В 1920 году на фабрике «Красный треугольник», где делали резиновые галоши, изготовили резиновую красную звезду и ухитрились напялить ее на колонну сверху, прикрыв ангела. Проделали эту операцию ночью, накануне праздника, а у подножья колонны поставили на всякий случай часового для охраны. Однако ночью вдруг подул сильный ветер, звезда стала качаться, революционный страж испугался и подумал, что может рухнуть и сама гранитная колонна. Не долго думая, он расстрелял надувную звезду из винтовки.

На следующий год ангела решили прикрыть гирляндой красных шариков. В результате наверху колонны образовалось нечто вроде огромного нелепого букета. Однако в дело вновь вмешалась коварная погода. Шарики стали лопаться прямо во время парада. Лошади, на которых скакали красные кавалеристы, испугались и понесли галопом. Парад чуть не был сорван.

Ильич в кепке

После этого власти решили бороться с ангелом более радикальными методами. К тому же в январе 1924 года скончался Ленин, и городу было присвоено его имя. Зиновьев, который в то время начал лихорадочно бороться за первенство в партии, решил соорудить к первой годовщине смерти вождя на площади Урицкого (так тогда стала называться Дворцовая площадь) грандиозный памятник. Возникла идея «переустроить колонну» – водрузить на ее вершине вместо ангела с крестом «статую вождя пролетариата тов. Ленина». Однако, учитывая, что такой фигуры пока в наличии не имелось и быстро ее спроектировать и отлить вряд ли удастся, то постановили ангела все равно снять, а вместо него «увенчать колонну надлежащей высоты шпилем с развевающимся на нем флагом».

Однако скоро стало ясно, что флаг на такой высоте быстро будет порван ветром, а менять его часто крайне затруднительно. А потому было решено снятие ангела пока не производить «до отливки фигуры Влад. Ильича».

Между тем культурная общественность Ленинграда, архитекторы, художники, музейные работники, понимая, что такое нелепое новшество может окончательно изуродовать прекрасный исторический ансамбль Дворцовой площади, забили тревогу. Посыпались письма протеста в Москву. Вскоре нарком просвещения Луначарский обратился к Зиновьеву с письмом, в котором он назвал идею замену ангела статуей Ленина в пиджаке и кепке «ужасающе нелепой» и убеждал от нее отказаться, намекая, что такой акцией можно «дискредитировать вождя», поскольку-де его фигура на такой высоте «затеряется в общей композиции площади и будет производить мизерное впечатление».

Ампирный красноармеец

Однако упрямый Зиновьев никак не хотел отказываться от своего плана, любой ценой убрать ангела. На заседании Ленгубисполкома приняли решение, раз Ильич не подходит, то вместо статуи ангела водрузить на вершину колонны фигуру красноармейца или рабочего. Одновременно поступило предложение заменить все четыре барельефа на колонне новыми, на революционные темы. А на заседании, решавшей этот вопрос комиссии, поступило предложение: одеть фигуру красноармейца в ампирные одежды. Нелепость такой идеи была настолько очевидна для многих, в том числе и самых отпетых сторонников «революционных преобразований», что к общему решению комиссия прийти не смогла. Ленгубисполкому пришлось объявить конкурс на составление проекта «переустройства колонны», включив в список 10 самых известных в то время в СССР скульпторов.

В это время защитники сохранения исторического облика Дворцовой площади и Александровской колонны от варварских планов революционных преобразователей решили избрать тактику проволочек и ссылок на плохое техническое состояние монумента. А пока шли бесконечные споры и дискуссии, приблизилось время Х1У съезда партии и Зиновьеву, озабоченному подготовкой к нему, стало не до планов свержения ангела. На этом съезде его группировка потерпела полный разгром и Зиновьева перевели в Москву.

В память товарища Сталина

В 1952 году возникла идея водрузить на вершину колонны вместо ангела фигуру Сталина. После победы в войне по всей стране развернулась настоящая вакханалия сооружения монументов «великому полководцу». К тому же после печально знаменитого «Ленинградского дела» 1949 года и расстрела прежних руководителей города новое руководство старалось всеми силами угодить Москве и выразить свою преданность вождю. Именно тогда нынешний Московский проспект был назван именем Сталина. Однако когда идея стала обсуждаться, ленинградские деятели культуры, ученые и специалисты снова пустили в ход тактику проволочек, опять заговорили о плохом техническом состоянии монумента. Пока шли споры, Сталин умер, и вопрос снова отпал сам собой.

Не пострадал бронзовый ангел с крестом и во время страшной блокады. Немцы 900 дней варварски бомбили и обстреливали Ленинград, многие здания были разрушены и повреждены, несколько снарядов попало в Зимний дворец, но попасть в колонну, чтобы свалить ангела, врагу не удалось. Она была лишь слегка повреждена осколками. И сегодня бронзовый ангел с лицом императора по-прежнему парит в бездонном небе над Санкт-Петербургом.