Текст книги "Властелин"

Расположившийся в небольшом отдалении от воды сводный оркестр исполнял попеременно две мелодии: траурный марш и Гимн Державы. Ничего другого.

Когда официальная колонна разместилась на набережной, на вышке, с которой обычно следили за купающимися, появился Старейшина Совета Рыбы. Он поднял руки, потом вытянул их перед собой, сложив ладони чашей. Он вознес Просьбу. Никаких речей не полагалось. Такова была традиция. Все человеческие слова были слишком мелкими перед безысходным горем, постигшим Державу.

Когда Просьба завершилась, к стенке гавани самым малым ходом подошел Погребальный катер.

Ковчег был перенесен на него и установлен на палубе. За ним на борт взошли Наследник, Жемчужина, их советники, Министры Верха и командующие. Старейшина Совета Рыбы утвердился на носу. Катер отвалил. Военные корабли салютовали залпами. Кораблей было немного: военный флот по сути был роскошью, он мог бы понадобиться, как и Гвардейские полки, только в случае вторжения на Ассарт, которое не представлялось вероятным. Впрочем, Гвардейцев можно было при крайней нужде все-таки перебросить на другие планеты, что никак не относилось к кораблям. Но традиция требовала, чтобы флот был, и он был.

Катер прошел мимо кораблей и судов и устремился в открытое море.

На набережной продолжал играть оркестр. Усилители разносили музыку далеко вокруг. Сейчас пришла очередь маршей Армии и Флота, Летчиков и Десанта.

Никто уже не мог различить, но все знали, что сейчас происходило в море.

Катер достиг заданной точки, по пеленгам уточнил свое положение и лег в дрейф, слегка подрабатывая машинами, чтобы дувший с берега ветер не сносил его с заданного места.

Шлюпбалки правого борта вынесли Ковчег с палубы. На миг он завис над морем, потом плавно опустился и закачался на легкой зыби.

Тросы отцепились, Ковчег получил свободу.

Всем, кто наблюдал с палубы, показалось, что Ковчег, едва заметно набирая скорость, устремился в море.

На самом деле это катер, дав самый малый назад, стал отходить к гавани.

Казалось, что Ковчег удаляется все быстрее, стремительно уменьшаясь в размерах. В действительности же он, принимая воду в специальную балластную часть, шел ко дну. Вот уже виднелась только крышка. Мачта с флагом. Вот и флаг постепенно скрылся в воде. Ковчег затонул на ровном киле. Это считалось добрым предзнаменованием.

Едва флаг скрылся, над катером расцвела целая клумба сигнальных ракет.

Орудия флота и расположенные в городе ударили последним салютом.

С катера в воду полетели венки, охапки цветов. Целая флотилия лодок и катеров с желающими бросить в воду цветы уже устремилась от берега.

Катер, после плавной циркуляции, взял курс на то же место, где был принят на борт Ковчег.

Церемония шла к концу. Предстояло лишь возвращение в город, причем во главе теперь поедет Наследник, а за ним зашагают уже не Ратанские гвардейцы, но Черные Тарменары…

Изар и Ястра сидели на мягких стульях в гостевом салоне катера.

– Послушай, что за притча? – спросил Изар. – У тебя советник – мужчина? Да еще неизвестно какого рода-племени? Боюсь, что над тобой будут смеяться.

– Как знать, – ответила Ястра невозмутимо. – Но если вдруг и будут… я постараюсь посмеяться последней.

– Может быть, ты все-таки передумаешь?

– Нет.

– Почему?

– Я так хочу. Кстати, ты ведь еще не назначил советника? Для симметрии можешь выбрать женщину.

– Ястра!

– Прошу тебя: оставь меня в покое… хотя бы на время. Мне самой еще очень многое неясно.

– Что тут может быть неясного? Все идет, как должно быть. Ты же… ты же не собираешься откладывать Вторую церемонию?

Она покачала головой.

– Нет. К чему?.. – Тут она поняла. – Успокойся. Я не стану бороться с тобой за власть.

Он медленно кивнул, однако выражение тревоги не исчезло с его лица.

– Ястра… я приду сегодня.

Она вскинула голову:

– Нет! Ни за что!

– Тише! Здесь тонкие переборки… Почему? Что изменилось? Неужели дело в этом… проходимце? Стоит мне пальцем шевельнуть – и от него даже следа не останется!

– Какие глупости! Я ведь сказала: мне очень многое неясно – и в тебе, и во мне самой.

Он вздохнул и вышел на палубу. Было грустно. Как знать – не придется ли и ему в скором времени повторить сегодняшний путь – в Ковчеге? Два покушения, самое малое, а сколько еще будет? Кто?..

И вдруг его словно ударило: а если это Ястра? И этот человек возле нее – вовсе не случаен…

Он посмотрел. Новый советник стоял на носу, придерживаясь за релинг. Он смотрел вдаль и улыбался.

Изар не был единственным, кого всерьез заинтересовал Советник.

– Послушай-ка… Ты заметил того расфуфыренного малого, что шагал подле Жемчужины, как индейский петух?

– Не только заметил. Я с него глаз не сводил.

– Ну, и?

– Честное слово, напоминает. И фигура его, и походка, манера держаться… Жаль – на таком расстоянии не рассмотреть лица. И поближе никак не подберешься!

– Значит, все-таки он добрался до Ассарта.

– Ну, а ты чего ждал?

– Как он ухитрился сразу попасть в милость у Вдовы Власти?

– Мало ли что бывает. Надо придумать, как до него добраться. Он ведь понятия не имеет, где нас искать. А у него, я думаю, есть связь с Мастером. Вслепую мы долго не проработаем…

Колонна двинулась в обратный путь. Оркестр играл «Атаку».

Почти о том же самом думал и Ульдемир – и в процессии, и на катере, и снова в процессии. Где искать экипаж? Будь он свободен – наверняка нашел бы их быстро. Но теперь он был привязан к Ястре. Не по ее прихоти. А для того, чтобы охранять. А у экипажа, наверное, есть связь с Фермой. Без связи невозможно. Не исключено ведь, что ту же Ястру не защищать надо, а наоборот – как знать?

Он шагал, сохраняя на лице грустное выражение, приличествующее случаю. Кстати, это было совсем не трудно.

4

Итак, в близости ему отказано. Хотя она прекрасно знает, что он и не виноват. Никто не виноват, кроме истории и Порядка.

Неужели они действительно неизменны? Но ведь все зависит от людей. Люди совершают поступки, люди их истолковывают.

Душно здесь, в Жилище Власти. Душно и тягостно.

– Эфат! Одеваться!

Старик материализовался немедленно.

– Куда собирается Бриллиант Власти? – спросил знаток этикета.

– На улицу. В толпу!

– О-о… Уместно ли, Властелин? В такой день…

– Инкогнито. Найди что-нибудь такое…

– Осмелюсь спросить – не лучше ли было бы сейчас навестить прекрасную Вдову Власти?

– Не лучше! – отрубил Изар. – Подыщи – что сойдет для толпы.

– Трудно, Властелин.

– И побыстрее!

– Да, Властелин. Конечно, Властелин.

Старик исчез. Изар подошел к крайнему шкафу. Открыл. Налил. Выпил. Утерся рукавом, хотя платок был в кармане и салфетки – на полочке. Нет. Рукавом. Как в толпе.

– Эфат, ты уснул?

– Старики не спят, Властелин… Вот, я разыскал.

– Что это? Мундир?

– Мундир отставного солдата, Властелин.

– Чем это от него несет?

– От моли, Властелин. Он долго лежал…

– Вытряхни как следует и подай.

– Сию минуту, Бриллиант Власти.

– И позаботься, чтобы у меня был достаточный выбор всяких нарядов… такого типа.

– Да, Властелин. Завтра же… Вот, прошу вас.

– Ну-ка… Широковат, тебе не кажется?

– Зато оружие не будет заметно.

– Ты прав. Раздвинь занавес!

Изар оглядел себя в зеркало.

– А что на голову?

– Есть, есть, Властелин. Вот, прошу вас.

– М-да. Чучело. Сойдет в толпе, Эфат?

– Как нельзя лучше. Что Властелин возьмет с собой?

– Дай «диктат». И те кинжалы. Они приносят удачу.

Он сунул пистолет во внутренний карман мешковатого мундира, заткнул кинжалы за брючный пояс, застегнулся.

– Ну, вот видите? Снаружи совсем незаметно.

– Ты прав, Эфат. Теперь еще одно: мне не нужна охрана.

– Я боюсь, Властелин…

– Излишне. Я буду крайне осторожен. Но, по легенде, предки не брали охраны в такие вылазки. А времена были пострашнее.

– Верно, Властелин, времена, как рассказывают, были жестокие. Но и сейчас…

– Хорошо, хорошо. Побеседуем потом. Как избавиться от охраны?

– Вам стоит приказать – и они останутся.

– Эти – да. Но я не о них. Я о невидимых.

– Ну… не так просто, конечно. Но можно.

– Научи.

– Увы, Властелин, не смогу. Мне проще вывести вас таким ходом, за которым охрана не следит.

– Разве в Жилище Власти есть такой? Странно.

– Мир полон странных вещей…

– Тогда идем!

Изар вышел вслед за камердинером. Охрана в приемной встрепенулась – он жестом приказал им оставаться на местах. Вышли в коридор. Миновали то место – Изар невольно отвернулся, проходя. Окликнул старика:

– Эфат…

– К услугам?

– Вдова Власти… заняла свои старые комнаты?

– Нет, Властелин. Она приказала перенести все в правое крыло.

– М-да… Ну что же: будем жить просторно. Места много, на всех хватит. Эфат, а куда ты ведешь меня?

– Жилище Власти, Бриллиант, некогда было настоящей крепостью. Не год, не сто лет. Тысячи. Никто не знает, когда были построены первые стены, первые башни. Конечно, до наших дней они не сохранились – во всяком случае, в первоначальном виде; надстраивались, перестраивались, сносились…. В крепости когда-то жили сотни людей: не только Властелины, но и весь двор, и войско, и множество прислуги… Что же удивительного, Властелин, что сейчас нам здесь просторно?

– Ты хитрец, Эфат. Я ведь спросил: куда ты ведешь меня?

– Я и отвечаю на вопрос Бриллианта Власти. На месте, где сейчас стоит большой дом, раньше было множество отдельных построек. И каждая из них имела не только свой главный вход, но и один-два тайных – без таких мало кому известных ходов не обходилась ни одна крепость. Конечно, часть их за долгие годы осыпалась или просто память о них потеряна. Однако другая часть сохранилась. И если нужно покинуть Жилище Власти незаметно…

– А, вот что. По-моему, один такой ход мне известен: он ведет вниз, туда, где находится…

– Властелин! Не нужно громко говорить о том, что находится внизу, в Глубине. Те, кому нужно об этом знать, – знают.

– Ты прав, ты прав. А ты ведешь меня к другому ходу?

– Не знаю, какой можно назвать другим. Все так сплетено там, в подземелье. Да, и тем ходом, где мы сейчас окажемся, можно достичь известного тебе места. Но я выбрал его лишь потому, что он самым коротким путем приведет к одному из выходов в городе – на уровне второго городского цикла.

– Приключения, приключения… Какой тут замок?

– Электронный, с шифром, Властелин. Но я оставлю дверь незапертой, так что вы можете вернуться в любое время.

– Я не заблужусь, как ты думаешь?

– Надеюсь, что нет, Властелин. Вы пойдете по ходу и достигнете развилки. Там освещение закончится – но в стене есть ниша, и в ней вы найдете фонарик. Дальше пойдете по среднему ходу. Он и выведет вас на поверхность. Хочу нижайше просить: как бы ни было жарко, не снимайте мундира – он с кольчужной прокладкой. Впрочем, об этом вы уже догадались…

– Мудрено было бы не догадаться: при его-то весе.

– Она позволит вам не опасаться случайного удара ножом в толпе. И все же будьте внимательны, учитывайте каждый, даже случайный толчок, скрытый взгляд…

– Неужели ходить по улицам моей столицы так опасно?

– Для привычных людей – нет. Но вам не приходилось…

– Выходит, я действительно не знаю мира, в котором живу?

– Никогда и не бывало иначе, Изар. У Блистательных – свой мир, у остальных он совсем иной – и тоже не один, миров много.

Изар лишь покачал головой, не найдя подходящего ответа. Вошел в подземный ход. Дверь за ним притворилась. В сыром воздухе гулко звучали шаги.

Все было так, как сказал старик. На развилке нашелся фонарик, судя по яркости луча, недавно заряженный. Светя себе под ноги, изредка направляя луч в глубь коридора, Изар шел, то погрузившись в полный покой и безмолвие подземного мира, то ощущая легкое сотрясение стен, слыша едва уловимый гул, – там, где ход пролегал под оживленными городскими магистралями. Потом идти стало труднее: ход поднимался к поверхности. Затем путь преградила тяжелая дверь. Изар налег плечом – дверь беззвучно отворилась. За нею был полумрак, на стене были жирно написаны непристойные слова. Изар усмехнулся. Двинулся в глубь подвала. Тут было светлее – под потолком виднелись окошки, за ними шумела улица. Лестница вывела Изара в темный, глухой двор. Слева открывалась подворотня, за нею мелькали люди – там проходила улица. Изар оглядел себя – вроде бы все было в порядке – и вышел, сразу смешавшись с прохожими. Никто, судя по всему, не обратил на Властелина никакого внимания, никого он не интересовал.

Он шел по неширокому, выщербленному тротуару, осторожно поглядывая по сторонам – знакомился, не поворачивая головы, чтобы никому не пришло в голову, что окружающее для него внове. Судя по расстоянию, пройденному Изаром под землей, это и впрямь был Второй городской цикл. То есть совсем близко от центра, от величественной Площади Власти, стен и бастионов Жилища Власти пролегал этот кое-как уложенный булыжник, стояли невзрачные дома и домишки с никогда не мывшимися окнами, с дверями и стенами какого-то бывшего цвета; иные из них уже готовы были упасть и рассыпаться, но держались лишь потому, что тугая вонь, обитавшая в них, создавала изнутри нужное давление, и еще грязь скрепляла все – куда более прочная, чем цемент… Изар шагал, напевая военную песенку, и ему казалось, что никому не под силу выделить его из заполнявших улицу людей ни по одежде и ни по чему другому: впрочем он, возможно, ошибался. Во всяком случае, пока он обгонял прохожих и они обгоняли его, пока его толкали и он толкал – один и другой раз были на него брошены не беглые, случайные, но строгие, опознающие, запоминающие взгляды. Ему следовало бы почувствовать, заметить эти взгляды – но слишком интересно было все вокруг: люди прямо на тротуаре играли в кости, вислоусый старик стаканами продавал что-то странного фиолетового оттенка – наливал суповой ложкой из объемистой кастрюли. Старуха брякала на треснувшей гитаре, унылые звуки смешивались с доносившимся из отворенных окон шумом телепередачи. Как-то труднее стало идти – вокруг Изара стало тесно, так, что не протолкнуться. Он попытался было высвободиться, работая плечами, толкая все теснее прижимавшихся к нему людей бедрами – безуспешно. Уже казалось, не сам он идет, но толпа – или какая-то часть ее, изнутри трудно было понять это – увлекала его с собой туда, где на свободном от людей пятачке стоял здоровенный мужик, крепко державший за руку миловидную девушку, скромно, без вызова одетую и чем-то не схожую с остальными. Она морщилась – видимо, ей было больно. Другую руку здоровяк воздел к небу, и как раз в ту секунду, когда Изар – и все вокруг него – остановились, – широко взмахнул ею.

– Люди! – воскликнул он гулким голосом. – Вы меня знаете?

– Кто же не знает, Задира! – крикнули в ответ, и толпа согласно загудела.

– И мои права тоже знаете – такие, как у всех нас!

Снова ответом был утвердительный гул.

– Тогда рассудите! Я эту шлюшку склеил на проспекте. Угощал пивом. Сводил в кино. Она еще там стала себя показывать, не хотела, чтобы я ее погладил (толпа заворчала неодобрительно). Теперь мы вышли. Я в своем праве хочу, чтобы она пошла со мной полежать в кустиках на заднем дворе – все знают где. А она – как это понять? – не хочет! Она со мной пошла, так? Я потратился, так?

– Все правильно, Задира, – рассудил стоявший невдалеке от Изара пожилой уже горожанин. – Если бы не пошла, то другое дело. Но она пошла. И, значит, должна лечь за так, раз не уговорилась заранее. А ты, девушка, не бойся. Он попользуется и отпустит, даже сам проводит. Если, конечно, вы с ним потом не договоритесь как-нибудь иначе.

Толпа снова одобрила сказанное.

– Я ведь не знала! – крикнула девушка со слезами в голосе. – Что у вас такие правила!

– У нас! А ты сама откуда же?

– Там я живу… За проспектом…

– Из Первого цикла, значит? Ну, не знаю, может, у вас там и другие порядки, – сказал все тот же рассудительный горожанин, – а у нас здесь всегда так было и есть. Значит, не надо было тебе переходить проспект. Да ну что, полежишь – тебя не убудет…

– Нет! – крикнула девушка отчаянно. – Не хочу…

– Мало ли чего ты не хочешь! – возразил Задира. – Ну, пойдешь ножками или на руках нести? Я могу…

Уже потеряв надежду, не знающая порядка девушка обвела окружавших ее людей глазами. Встретила взгляд Изара. И уже ни на кого больше не смотрела.

– Помогите… – проговорила она еле слышно, и слово это было явно адресовано ему.

Изар решительно вырвался из толпы, подошел к стоявшим в середине.

– Отпусти ее, ты! Слышишь? Тебе говорят!

– Это ты мне? – с неподдельным изумлением спросил Задира. – Да ты кто такой? Ты откуда?

– То есть как? Я здесь живу, – ответил Изар, даже не успев подумать.

– Не знаю тебя. Эй, люди! Кто-нибудь знает этого мазурика?

Толпа зашумела, загалдела:

– А кто он такой?

– Вора поймали? Задира, ты не выпускай его!..

– Постой, постой… Я его вроде знаю. Встречал. Вроде бы он.

– Да кто?

– Кот с Продольной. Тот тоже в солдатском. И фуражка такая.

– Фуражка… А без нее? – Задира одним щелчком сшиб с головы Изара названный головной убор. – А так? Глядите все!

– Нет… В первый раз видим…

Сейчас можно было еще попытаться кончить дело миром: объяснить, что, произнося криминальные слова, Изар имел в виду лишь, что живет в этом же городе и поэтому никакой не чужак; никто и никогда не объяснял ему, что если для него и людей, близких к нему кругов, чужими могли быть лишь прибывшие с других планет, то в этом же городе подавляющее большинство людей считало чуть ли не иностранцами всех, кто жил не в их квартале, и в самом крайнем случае – не в их секторе этого городского цикла. Нет, никто не объяснял. Но трудно сказать, чем бы закончилась попытка оправдаться, если бы она состоялась; она, однако, не случилась. Если бы с него не сбили шляпу… Но ее сбили. С него. С Властелина Державы. Мира.

– Хам! – сказал он медленно и четко. – Подними шляпу. Почисти. Подай. И принеси извинения.

Оппонент его был так удивлен, что даже не ответил. Он просто обвел изумленным взглядом окружающих, как бы вопрошая: слышали? Что же остается сделать с человеком, говорящим такие несообразные ни с чем слова?

– Да кто ты такой, чтобы Задира тебе шляпы подавал! – не выдержал пожилой обитатель из числа окружавших их.

После мгновенного колебания Изар решился.

– Я – Властелин.

Не надо было объяснять – какой властелин, чего. Слово это в Ассарте употреблялось только в одном-единственном значении. И однако ожидаемого результата оно не дало. Скорее, наоборот.

– Ну, бродяга, ты силен!

– Слушай, а может, ты сама Великая Рыба?

– Люди, а он не психический?

– Стой, стой! – Видимо, в голову Задире пришла какая-то остроумная мысль, и он замахал руками, чтобы утихомирить окружающих. Для этого ему пришлось выпустить из пальцев плечо Изара, но их сейчас окружили уже так плотно, что Властелин не смог бы вырваться, даже возникни у него такое желание.

– Ты, значит, Властелин, по-твоему? Только мы тебе не больно-то верим! Назваться всякий может! Я тоже могу сказать, что я Властелин. А ты докажи!

– Вы что, Властелина в лицо не знаете? (Конечно же, не знают, был уверен Изар, но все равно, надо удивиться.)

– А нам его давеча в первый раз показывали. И то не лицом, а задницей. Но мы по задам еще не научились отличать. Так что придется тебе свои слова доказывать.

– Каким же образом?

– А очень просто. Телевизор тогда смотрел – когда его показывали?

– Нет.

– Много потерял. Но мы все смотрели. И видели. Он парень, что надо: оседлал свою мачеху и так прошел дистанцию, что любо-дорого, я на нем пятерку выиграл – ставил, что он продержится десять минут, а он дал четырнадцать. Не знаю, как он нами станет править, но вот это дело у него получается. Так что вот сейчас кто-нибудь, кто живет поближе, принесет коврик. Мы его тут расстелим. И ты тут перед нами поскачешь на этой вот. – Он сильно дернул девушку за руку. – А ты, – он схватил ее за подбородок, поднял ее голову, посмотрел в глаза, – ты противься. Толкай, кусай, бей – как умеешь…

– Да она не обучена, – сказал рассудительный горожанин. – Она же из Первого цикла.

– Ну, уж как сумеет. Понял, парень? А то ведь силой разденем обоих и заставим! Вы тут, держите ее! – подозвал он двоих и передал им совсем уже перепугавшуюся до дрожи девушку. Положил тяжелую руку на плечо Изара. – Ну – созрел?

– Руки прочь! – крикнул Властелин. Вывернулся из цепких пальцев Задиры. Выхватил оба кинжала и постарался принять стойку, насколько это возможно было в такой тесноте.

– Ах, вот ты как… – со странным удовлетворением произнес Задира, растягивая слова. Беглым взглядом окинул толпу. – Ладно, проверим, на самом ли деле тебя обучали в академии принцев…

Мгновенным движением он выхватил из кармана нож – вернее, то был десантный штык облегченного образца, обоюдоострый, голубоватой стали, без малого в локоть длиной. Для такого оружия надо было иметь специальный карман, вшитые ножны – а это, в свою очередь, означало, что Задира носил нож при себе постоянно. В хороших руках штык был опасным оружием, а у Задиры руки, похоже, были как раз такими.

– Дорогу! – И, уставив кинжалы, Изар решительно шагнул в ту сторону, где людей было меньше.

В следующий миг он повернулся на каблуке, уклоняясь от удара. Не Задиры; кто-то из толпы попытался сразу же решить схватку, но бронированный мундир предотвратил несправедливость. К счастью, толпа состояла, видимо, главным образом из людей разумных и справедливых. Потому что сразу же с двух сторон послышались голоса:

– Расступитесь, дайте им место!

– Они стыкаются, остальные смотрят!

И тут же трое распорядителей выискались – стали оттеснять зрителей, освобождая пятачок, – молодой человек городского облика и двое мужчин постарше, смахивавшие на провинциалов. Молодой встал между противниками, сдерживая их до поры:

– Начнете, когда скажу. Бой по правилам – до третьей крови!

Взволнованная предстоящим зрелищем, толпа неохотно отступала. Когда очистился круг метров в десять диаметром, тот, что разделял бойцов, отпрыгнул назад:

– Начали!

Задира решительно двинулся вперед. Штык он держал в опущенной ниже пояса, как будто даже расслабленной правой руке, левую, полусогнутую, выставил перед собой, защищая живот, готовый перехватить руку с кинжалом, если будет выпад. Что же, грамотно. Не самоучка, нет… Но, пожалуй, сегодня как раз это и было нужно Властелину: честная, откровенная драка. Хотя убивать Изару не хотелось. Достаточно было и того, что произошло в Жилище Власти. Хотя, если противник покажет, что у него серьезные намерения…

Противник показал. Не выжидая, не тратя времени на разведку, он сделал выпад, и сразу же второй. Контратаку Изара отбил без труда, хотя удар Властелина был не из самых примитивных, не солдатский удар, хотя и не из самых избранных, академических. Удары Задиры тоже говорили о глубоком знании такого боя. Схватка оказалась серьезнее, чем можно было предполагать. А характер ударов говорил о том, что Задира не остановится ни перед чем, что не только пустить кровь он хотел, задев, скажем, руку или бедро; не тратил он времени и на удары в мундир – видно, сразу понял бесполезность таких атак. Направление его действий четко указывало: он хотел добраться до горла или до паха – а это уже не шутки, не просто стремление покрасоваться перед толпой…

Такой бой выглядит не столь эффектно, как обычная драка, когда противники бросаются друг на друга, взлетают руки, блещут ножи и кровь течет из легких, поверхностных ран, царапин даже. Схватка умов и тактик, где каждое незначительное вроде бы движение тут же разгадывалось противником, что в свою очередь сразу же понимал нападающий, никак не была занимательным зрелищем: шахматы а не бокс. Зрители зароптали, самый активный из них выскочил в круг:

– Ты что топчешься, судья? Это правильный бой, что ли? Да они раза три могли разделать друг друга под красный мрамор, а они? Ты, судья, или сойди, или заставь этого паренька драться, как надо – не то мы сами его заставим!

– Не лезь под руку! – ответил на это судья, не спускавший глаз с бойцов и как бы даже не видящий протестующего; но тут же как бы случайно дернул рукой в его сторону – никто даже заметить не успел, что, собственно, произошло, но правдоискатель как-то неловко отступил, взмахнул руками и грохнулся бы наземь, если бы зрители не приняли его на руки. Тут уж разгневанная толпа ринулась вперед, и сразу несколько человек кинулись к судье, чтобы научить его вежливости. На помощь рефери пришли оба боковых – но и на них в свою очередь нашлась управа, так что вместо честного поединка возникла куча мала, где мелькали кулаки и даже палки, слышались рыки, стоны и тупые звуки полновесных ударов, причем никто уже не понимал, туда ли он бьет, куда следовало бы, – главным было ударить, отвести душу. Поэтому никто даже не заметил, как пришлый драчун, перехватив оба кинжала в левую руку, провел точный удар кулаком – и «вырубил» противника, так что тот мягко осел на мостовую, тут кто-то нечаянно добавил ему грубым уличным башмаком – и Задира на некоторое время выбыл из игры. Таким образом Изар получил возможность выскользнуть из поголовно уже бушующей толпы. Только после этого он спохватился: понял, что даже не знает, куда идти: сюда-то он пришел, сам того не сознавая, просто шел задумавшись – и теперь оказался в неизвестном ему архипелаге, не имея при себе даже компаса. Где остался тот дом с выходом из подземелья?..

Неизвестно, что он предпринял бы, если бы из драки почти сразу после него не выскочил тот молодой человек, что выполнял там роль судьи на ринге, а за ним и те двое, что помогали ему расчистить место для состязания. Оба – немолодые уже, но, судя по их поведению в драке, находившиеся в хорошей спортивной форме. Они тут же приблизились к Властелину.

– Представление окончено, – сказал молодой. – Думаю, участники могут разойтись по домам, предоставив остающихся их собственной судьбе.

– Может быть, – заикнулся Изар, – нужно вызвать службу порядка? Тут могут быть жертвы…

– Видно, что вы человек неопытный, – не согласился молодой. – Я участвовал в подобных действиях, самое малое, раз десять. И могу вас уверить: ничего серьезнее синяков не будет. Их хватит еще на полчаса – потом они поймут, что мы улизнули, пожмут друг другу руки и всей толпой пойдут отпраздновать победу в ближайшую пивную. Ну, а мы к тому времени, я полагаю, будем вне сферы их влияния. Итак, расходимся?

– Если только вы подскажете мне направление, – сказал Изар.

– Ах, вы еще и заблудились? Хотя в Сомонте это не трудно.

– Куда же вы хотите попасть?

– К Жилищу Власти.

– Сейчас? Но там все спят… Постойте. Вы что – не шутили? Вы и на самом деле?..

– Я никогда не шучу после полуночи, – ответил Изар.

– Ваше Всемогущество, если это так – простите меня… и всех их. Прошу позволить мне отвезти вас к вашему жилищу. За углом стоит моя машина.

– Благодарю вас и принимаю вашу услугу. Что же касается вас, друзья мои… – он повернулся к обоим пожилым, – то я очень благодарен и вам – за помощь и готов проявить свою благодарность в каких-то конкретных формах. Могу ли я, в свою очередь, оказать вам помощь в чем-либо?

Оба переглянулись.

– Ваше Всемогущество, – сказал один из них. – Мы сочтем высочайшей наградой за то, что мы будто бы сделали, если вы позволите проводить вас до конца пути. Мы не простим себе, если не сделаем этого.

Изар внимательно выслушал сказанное. И молодой, и этот, постарше, говорили как люди из общества; но молодой – на легко узнаваемом сомонтском диалекте, старший же – с акцентом, которого Властелин так и не определил.

– Вы сомонтские горожане?

– Увы, нет, – ответил старик. – Мы лишь несколько часов назад впервые приехали в ваш прекрасный город, нашу столицу.

– Откуда?

– Оба мы – уроженцы донкалата Алона.

– А, вот оно что… Ну что же, не вижу причин отказать вам в просьбе. Постойте. Вы успели где-нибудь устроиться на ночь?

– Мы были близки к этому, – ответил уже второй приезжий. – Нам сказали, что на этой улице недорого сдаются комнаты, и мы хотели снять одну на двоих. Правда, теперь я не уверен, что тамошние жители благосклонно отнесутся к нашей просьбе.

– Да, – сказал молодой. – Они вам могут всыпать как следует.

– Я бы сказал, что это не так просто, – проговорил второй приезжий. – Тем не менее мы не хотели бы лишних осложнений.

– Знаете, – сказал молодой, – на эту ночь я, пожалуй, смогу приютить вас. Будет не очень просторно, но уютно. Надеюсь, нам удастся преодолеть сопротивление привратника, если уж мы без малого справились с целой толпой… Ну, вот и моя колымага. Ваше Всемогущество, соизвольте сесть впереди. А вы, друзья, размещайтесь; там, правда, две пачки книг, но уместиться можно.

Когда машина тронулась, Изар сказал:

– После того что я услышал, чувствую себя просто обязанным пригласить всех вас провести эту ночь под моей крышей.

– Мы не смеем отказаться, Властелин.

– Где ваш багаж?

– У нас его нет. Мы путешествуем налегке.

– Вы мне нравитесь, – сказал Властелин.

5

– Вы опаздываете, Магистр. Несмотря на все, что я говорил вам о ценности времени.

– Прошу извинить, Охранитель. Возникла непредвиденная ситуация, которую можно было использовать в наших целях.

– Можно было – но вы не использовали?

Магистр не ответил.

– Видимо, избранные вами пути, Магистр, нас никуда не приведут. Очень жаль, но придется действовать иначе.

– Прошу вас, Охранитель, повремените еще немного.

– Чего ради? Чтобы вы совершили еще одно покушение, которое точно так же завершится провалом? Это несерьезно.

– Для меня это очень серьезно, Охранитель. Я ведь рискую жизнью – и все-таки иду еще на одну попытку. Просто жаль не использовать ее. Другой возможности нам не представится.

– Вы имеете в виду церемонию бракосочетания?

– Именно. Единственный случай, когда и он, и она будут как на ладони. И ничто не сможет защитить их.

– Вам просто не дадут приблизиться.

– И не нужно. Я буду действовать издалека.

– Вас не смущают преследующие вас неудачи?

– На сей раз действующим лицом буду не я. Два человека, которые верны мне. Но и они ничем не рискуют.

– Они хорошо стреляют?

– Первоклассные снайперы, Охранитель.

– У вас есть надежное оружие?

– Все приготовлено.

– Ну, хорошо. Кстати, если вам подвернется наш беглый…

– Разумеется, Охранитель. На этот раз он не ускользнет.

6

– Вы мне нравитесь, – повторил Изар уже в Жилище Власти, когда все четверо, успевшие вымыться и переодеться (всякого рода запасы здесь были велики, и удалось подобрать каждому наряд не только по размеру, но и по вкусу, хотя камер-офицерам с невозмутимыми лицами и пришлось изрядно побегать), расселись в обширном покое, уставленном застекленными шкафами из драгоценного дерева раш; сквозь стекла видны были – не сосчитать – круглые, четырехугольные, пирамидальные, шарообразные хрустальные сосуды, а если и были среди них изготовленные из простого стекла, то их украшали выразительные этикетки великих торговых домов. Они содержали утеху на любой вкус – малого ли ребенка угощали, или просоленного, прожаренного и разве что не политого острым соусом моряка дальнего плавания. Жилище Власти всегда было гостеприимным для друзей – вот друзей, правда, временами не хватало. Но, может быть, на этот раз Властелину повезет?