Текст книги "Древний Восток и Азия"

Сандро Боттичелли. Весна

Политические идеалы влиятельной части городской верхушки нашли отражение в труде Филострата «Жизнеописание Аполлония Тианского». Автор выступил в нем сторонником сохранения и укрепления полисной организации. Он ратует за активных граждан. Только такая активность сможет обеспечить долговременный мир и спокойствие в государстве. Дело в конце концов не в характере, названии или государственном устройстве. Филострат говорит словами Аполлония: «Меня не заботит ни одно государственное устройство, ибо я живу под властью богов. Но я не хотел бы, чтобы человеческое стадо погибло из-за отсутствия справедливого и мудрого пастыря. Подобно тому как один, выдающийся добродетелью, преобразовывает демократию так, что она кажется режимом власти одного наилучшего мужа, подобно этому власть одного, целиком направленная на пользу государства, – демократия». Заметим и подчеркнем, что подобное определение демократии дается Филостратом во времена Империи. Идеал автора, который жил во времена очень далекие от нашей эпохи, – империя, основанная на городской автономии. Обращаясь к правителю, Филострат говорит: «Царствование – величайшее из человеческих дел; научить этому нельзя… Богатство цени не спрятанное в сокровищнице (ибо чем же оно лучше свезенного песка?) и не приносимое людьми, оплакивающими уплату податей, ибо обманчиво золото и черно, если его приносят слезы. Ты бы воспользовался золотом лучше, чем другие цари, помогая нуждающимся, а имеющим много сохраняя (их богатство) в неприкосновенности. Опасайся позволять себе все, что ты захочешь; пользуйся этой возможностью как можно умереннее. Не срезай самые высокие и выдающиеся колосья (ибо неверны слова Аристотеля), но лучше удаляй зависть, как сорняки с поля… Закон, о царь, пусть и тобою управляет… Ныне же делай то, что приличествует власти, дабы подданные не сочли тебя лентяем». Верный способ управления – единомыслие сторон.

Знатная аравитянка из Багдада

Среди правительниц Сирии красотой и умом выделялась царица Пальмиры Зенобия (Бат-Заббаи). Ее облик можно видеть на древних монетах. «Матовая, смуглая кожа и черные поразительной красоты глаза, взгляд живой с божественным блеском. Она одевалась в роскошные одежды, умела носить военные доспехи и оружие». Сирийская Жанна д,Арк была образованной женщиной, ученицей знаменитого философа-сирийца Кассия Лонгина из Эмессы. Зенобия ненавидела римлян, погубивших ее мужа. Став регентшей, она бросила вызов Риму. Ее армия овладела Сирией, Палестиной и Египтом. Она образовала империю, и та существовала два года. То был эскиз ранневизантийской, раннеисламской державы. Эта язычница проявляла исключительную терпимость к христианским подданным, позволив епископу Павлу Самосатскому, еретику в глазах Рима, стать первым человеком в Антиохии. «В Риме епископа еще могли вывести на растерзание львам, а в Антиохии Павел уже чувствовал себя носителем официально санкционированной власти». Увы, но в 271 г. н.э. войска Зенобии потерпели поражение под Антиохией, а затем и под Эмессой. Попытки привлечь на свою сторону Иран в качестве союзника ни к чему не привели. Отважную женщину схватили, доставили в лагерь императора Аврелиана, где заковали в золотые цепи. По римским правилам пленницу провели по улицам Рима, но, отдавая дань ее мужеству, решили сохранить ей жизнь.

Женщина, спрятанная от посторонних глаз

Жизнь женщин Востока, которым посвящены восхитительные строки влюбленных, «паломников дома Любви», если быть до конца откровенным, отнюдь не так прекрасна, как это можно себе представить по стихотворным посланиям. Образы Хафиза, Саади, Джами, Фирдоуси пленяют наше воображение и ласкают слух. И хотя уста их слаще ягод, а взор пьянит почище крепких вин, жизнь дев Востока довольно скучна, уныла и однообразна. Возможно, эти женщины и великолепны в любви. Однако где бы вы ни видели женщин Востока, те обычно выглядят как загробные тени. Они молчаливы и незаметны. Мужчина, заполучив даму, тут же прячет ее в покоях: скупец, желающий в одиночестве созерцать доставшуюся ему драгоценность, вкушая по ягодке в неделю с этой сочнейшей виноградной грозди… Но время идет – и виноград засох…

 
Упрятали Лубну в палатках узорных,
Немало ее охраняет дозорных…
 

Правда, арабы (бедуины) порой оказывали своим красивейшим женщинам честь, избирая их в «хадии» во время военного похода. Хадия, которой обычно становится прекраснейшая из дочерей шейха, – божество в женском облике, ради которого любой боец войска готов на смерть. Ее жизнь превращает сражающихся мужчин в львов, тогда как ее смерть тотчас же вызывает панику в стане ее обожателей и они сникают. Но даже жизнь самых роскошных «роз» в садах царских покоев или гаремов далека от безмятежности, полна глубоких обид, горечи и тоски… А. Ф. Швейгер-Перхенфельд в своем труде «Женщина: ее жизнь, нравы и общественное положение у всех народов земного шара», изданном во второй половине XIX в., писал: «И в наше время рассказывают много басен о райских садах Дамаска и поэзии украшенного пальмами города калифов на Тигре, но все это грубое заблуждение, преднамеренное подмешивание красок в прозаическую жизнь нынешних обитателей Багдада и Дамаска. Что за завидную жизнь ведут женщины в столь прославленных клетках столицы калифов, можно судить уже из того, что багдадский супруг считает себя существом высшего порядка и позволяет избалованным мальчишкам-сыновьям обижать женщин своего семейства. Если один из них ударит свою собственную мать, отец хлопает в ладоши и кричит «Аферин!» (браво). О воспитании (у них) нет и речи. Мальчики, едва вышедшие из детского возраста, целые дни толкутся на улице или отличаются грубыми и злыми шалостями, принимаемыми нежными отцами за проявление избытка жизни и сил. Женщины выходят замуж очень рано, иногда 10 лет от роду, и быстро отцветают. Мужья, правда, ревниво стерегут своих жен, но благодаря закутыванию, которое делает женщин неузнаваемыми, они пользуются гораздо большей личной свободой, чем хотелось бы их повелителям. О более достойном препровождении времени в гареме нет, разумеется, и речи. Поэты и певцы старины давно забыты, и ни одна из женщин не сможет теперь рассказать о прелестных подругах калифов, которые наполняли поэтические предания арабов от Персидского залива до вершины Тавра. Музыка и пение также замолкли». Сюда нужно добавить постоянное соперничество жен и то небрежение, которое приходится все время терпеть постаревшей и подурневшей жене, «списанной со счета». Тут не помогут ни драгоценности, ни шелка, которые все равно никто не разглядит под плотными одеждами и чадрой, похожей на железную маску. Такие женщины напоминают «египетские мумии». С тех пор минуло полтора столетия, и современные сирийские или арабские дамы ведут уже совсем иной образ жизни. Однако порой старые установки и традиции дают о себе знать.

 Древние хетты

Другой загадкой истории являются таинственные хетты. Упоминания о них имеются в египетских текстах и Библии («сыны Хета»). Поселившийся на юге Палестины Авраам встречался с хеттами («…и говорил сынам Хетовым… я у вас пришлец и поселенец», Быт. 23: 3—4). Библейские словари начала XX в. смутно заявляли читателям, что «хеттеи – народ ханаанский». Так кто же они на самом деле? По словам Э. Долбльхофера, если «сведения о египтянах дошли до нас, пройдя сквозь тысячелетия; греческая литература и драма воздвигли вечный памятник персам; но хеттов как народ пришлось открывать заново!» Ученые давно уж задавались вопросом: где же прародина людей, пришедших на высокогорное плато Анатолии (Турции). Предполагали, что они обитали на берегу Каспийского или Черного морей, где-то в южнорусских степях, попав в Малую Азию из Южной России и Украины (ок. 2000 гг. до н.э.), или же, возможно, пришли на эту территорию из Сирии, а то и даже из далекого Туркестана (Р. Виппер). Б. Грозный писал, что первыми учителями хеттов могли быть и индусы, и делал важный вывод, что 4000 лет тому назад не только шумеры, вавилоняне, ассирийцы и египтяне, но и хетты, индоевропейские народы «играли очень важную роль в истории древнего Востока».

Барельеф праздника богини Праматери Кибелы

Скалистые горы, резко континентальный климат закалили этих крепких и невысоких людей, сделав из них великолепных воинов. В 1902 г. датский лингвист Й. Кнудсон доказывал, что хетты – индоевропейцы. Вначале это открытие многие ученые Европы, писавшие историю на свой манер, в угоду западной идеологии и философии, встретили в штыки. Им хотелось бы видеть на Ближнем Востоке и в Малой Азии исключительно вотчину семитов, иначе говоря, считать единственным очагом древнейших государств древних семитов, «от которых цивилизация как таковая и распространилась по всей Евразии». Масса книг отводит семитам роль главных исторических народов, мудрецов, зачинателей искусств, наук, первых и чуть ли не единственных учителей человечества. Индоевропейцы в их ряду выглядели безусловными варварами, почти что дикарями, перенимающими у старших и мудрых обитателей Израиля и Иудеи библейские истины.

Божества хеттов. Бог грозы

Хеттский воин

Попытки скрыть или по крайней мере как-то нивелировать роль хеттского фактора в истории во многом объясняются тем, что о хеттах долгое время было почти ничего не известно. Ведь ни великий Геродот (сам уроженец Малой Азии), ни другие известные древние историки ничего не говорили о них. Страбон, правда, говорил о пеласгах, что были «племенем, постоянно кочевавшим и весьма подвижным: оно достигло большого могущества и затем сразу пропало, как раз во время переселения эолийцев и ионийцев в Азию». Долгое время казалось, что такого народа вовсе не существовало. В упомянутой ранее «Истории человечества» (под ред. Г. Гельмольта, в начале XX века) читаем: «Без дальнейших разъяснений очевидно, что при таком положении дела не может быть никакой речи о том, чтобы дать картину духовной жизни, какая могла быть в старой Сирии. Само собой понятно, что и в этом отношении Сирия, может быть, находилась под влиянием господствовавших в то или другое время культурных стран и народных течений. Мы могли бы надеяться получить некоторые выводы о религии во времена хеттского влияния; но хеттские надписи немы для нас: они не открывают нам даже имен чтимых в Сирии хеттских божеств». Основная часть тогдашних ученых делала упор на изучение Египта, Ассирии, Вавилона, Израиля, стараясь найти там пусть самый крохотный след еврейского присутствия… За теми, кого ранее принято было называть «библеистами», оставалась сила традиции. Религия только укрепляла ее. В итоге и шагу нельзя было ступить без еврейских героев. Те вылезали на авансцену истории буквально из любой щели…

Хетты и их боевые колесницы

В горьких этих словах немалая доля истины… Мысли и рассуждения многих таковы. Когда историки – «библеисты» и вошедшие с ними в альянс на идейно-политической почве историки романо-германской школы поняли, что отступать с их «классической» схемой «древнего и мудрого семитического Востока» для них чревато, они постарались свернуть независимые исследования в области древней истории. Исследователям своего направления предоставили карт-бланш и право обрубать и топить любые работы, если там прослеживаются корни индоевропейцев и их языка. И хотя делалось это негласно, получилось так, что кладези индоевропейской, пра-, протоиндоевропейской древности (Иерихон, Чатал-уюк, Ашшур-Русса, вся Палестина-Ханаан-Филистиния, вся Анатолия и Троада и другие места) оказались «законсервированы». И это тогда, когда на поиски «иудейских древностей» отпускались миллионы долларов. Однако остановить развитие науки полностью так и не удалось. Пример тому – «открытие» хеттов-индоевропейцев, которые выдавались за один из семитских народов (находили даже внешнее сходство).

Хеттское царство формируется в XVIII—XV вв. до н.э., когда происходит объединение большей части Восточной Малой Азии царями Куссара – Питханой и Аниттой. Анитту, царя, власть которого одно время простиралась от Черного моря до бассейна озера Туз, считают основателем Хеттского государства. Затем он занял Несу, крупнейший центр хеттов, перенес туда столицу своего царства. Отмечалось, что название «Хатти», позже трансформировавшееся в «хетты», встречается в Ветхом Завете. Хетты появляются в эпоху Авраама, то есть в XXIII в. до н.э. Однако в III тыс. до н.э. хетты еще не были объединены. Им свойственен политеизм. Многие из богов имеют индоевропейское происхождение. Главным богом у хеттов выступает Тешуб – бог погоды и грозы, богом мудрости был Эа, богиня любви и плодородия – Шавушка, боги судьбы – Хутена-Хутеллура. Как писал В. Иванов, «в составе «1000 богов» Хеттского царства наряду с хаттскими, древнехеттскими, немногочисленными лувийскими божествами выступают персонифицированные воплощения стихий. Молитвы прославляли возносящееся из-за моря солнце: «О небесный солнце-бог, пастырь всех людей, ты возносишься из моря, небесное Солнце!» Богиней солнца считали Хебат, жену Тешуба. Возможно, хетты у Египта переняли поклонение богу плодородия, у Вавилона – Ваалу. Известны их связи с древними евреями (Авраам хоронит Сарру в пещере на поле Евфрона Хеттеянина). Тесно было в ближневосточном котле цивилизаций.

Хеттская женщина с зеркалом

Древнехеттский период характеризуется господством родового строя (XVIII—XVI вв. до н.э.). Наряду с царями, власть осуществляло войсковое народное собрание (панкус). Во главе его стоял совет – «тулия» (т.е. верхушка воинов-ополченцев). При Лабарне I (ок. 1675—1650 гг. до н.э.) завершилось формирование Хеттского царства. Теперь уже оно простиралось «от моря до моря» (от устья Галиса до Каликии). Царь Хаттусили I перенес столицу в Хаттусу, после чего его государство и стали называть Хеттским («Хатти»). О могуществе хеттов говорит тот факт, что один из его правителей, Мурсили I (ок. 1625—1590 гг. до н.э.), аннексировал «великое царство» Халпу в Сирии, разгромил хурритов Верхней Месопотамии, а в 1595 г. до н.э. совершил победоносный поход в Вавилон. Город был им захвачен и разграблен, а династия царя Вавилонии Хаммурапи низвергнута. Мурсили некоторые специалисты называют еще царем Месопотамским. Примерно к 1500 г. до н.э. права царя были закреплены законом и тот стал правителем полновластным (главнокомандующим и судьей). Важную роль в управлении играла и царица, которая (в случае смерти ее мужа и правителя) управляла своей страной уже единовластно, имея все полномочия.

Лев из Малатьи

Подбираться к открытиям неведомой цивилизации в Малой Азии стали еще в начале XIX века. В 1812 г. молодой швейцарец Иоганн Буркхардт заметил в стене дома в сирийском городе Хамат (современная Хама) базальтовую плиту с иероглифами. Тогда все уже начинали бредить Египтом, но найденные им иероглифы никоим образом не походили на египетские. Этот удивительный человек умер в Египте от лихорадки, но успел-таки записать свои впечатления (три с половиной сотни рукописей и путевые дневники). В его книге «Путешествия по Сирии и Святой земле» им упоминаются многие диковины Востока, а среди них – «камень с множеством мелких фигурок и значков, которые выглядели как иероглифы». Камни подобного типа затем стали находить повсюду. Они считались священными и, как утверждали иные, вылечивали от всех болезней. В 1830 г. француз Шарль-Феликс-Мари Тексье (1802—1871), побывав вблизи деревни Богазкёй, что в 150 км от Анкары, обнаружил удивительные руины, которые привели его в восторг ничуть не меньший, чем тот, что некогда испытал Г. Шлиман, нашедший Трою. Он заявил, что когда-то тут был «такой же великий город, как Афины в древности», и выпустил в 1839 г. книгу «Описание Малой Азии», где воспроизвел некоторые фрагменты руин и былых строений. «Сперва я был склонен видеть в этих руинах храм Юпитера, – признавался он, – но позднее мне пришлось отказаться от этой мысли… Эту постройку нельзя было отнести ни к одной из римских эпох; величественный и своеобразный характер руин привел меня в замешательство». Затем британские археологи, раскапывая уже забытый город Каркемиш, на берегу Евфрата (в 1878 г.), нашли ассирийскую надпись, в которой этот город назывался как столица «страны Хатти» (около 1100 г. до н. э.). Надписи тут были такие же, что в Хамате, Алеппо и в других местах. Где же была «страна Хатти»?

Реконструкция наружной стороны ворот в Богазкёе

В 1880 г. вышла статья А. Сэйса «Хетты в Малой Азии», в которой автор выдвинул предположение, что хетты пришли в Сирию из горных районов Анатолии и что когда-то именно им принадлежала большая часть Малой Азии. Затем У. Райт выпустил книгу «Империя хеттов» (1884). Таинственности и интриги к поискам добавило обнаружение «архива Эхнатона», чья столица была в окрестностях Телль-эль-Амарны. В архиве была сохранена переписка правителей Египта с важнейшими государствами и территориями (Сирия, Финикия, Палестина, Ассирия, Вавилон, Митанни). Обнаружили там и письмо царя хеттов – Суппилулиумы, написанное на вавилонском (аккадском) языке. Царь хеттов поздравлял «брата своего», фараона Египта, со вступлением на престол. Можно сказать, что это в корне меняло ближневосточную политическую картину. Оказывается, рядом с известными центрами культуры и политического влияния существовала некая крупная и влиятельная держава, о которой до сих пор никто и ничегошеньки не знал.

Наконец, воссияла звезда историка-ориенталиста из Берлина Хуго Винклера. Он уже тогда был известен всей научно-специализированной Европе трудами: «Клинописные тексты Саргона», «Двухтомная история Израиля и перевод книги «Законы Хаммурапи». О нем говорили, что он вел раскопки на полках библиотек, делая открытия «на кончике пера». В 1903 г. он отправился в Ливан в поисках клинописи. Поездка была неудачной. И как знать, может, он продолжал бы трудиться, не выезжая в поля, где вот уже сотни лет стоически копаются скарабеи археологии. Но неожиданно к нему пришла удача в виде посылки из Стамбула, где содержался бесценный дар – табличка с незнакомыми письменами.

Иероглифическая надпись из Каркемиша. Ассирийский стиль

Табличку нашли в деревушке Богазкёй, лежавшей на высоте 1000 метров над уровнем моря, – но в Анатолии, а не в Сирии. Первая его поездка туда состоялась в 1905 г. Попытки что-либо найти остановили проливные дожди. В 1906 г. Винклер вернулся, уже во главе экспедиции. И вот однажды ему среди десятков других принесли табличку, на которой было написано буквально следующее: «Договор Рамсеса, возлюбленного Амоном, великого царя страны Египетской, героя, с Хаттусили, великим царем правителем страны хеттов, своим братом… Превосходный договор мира и братства, дающий мир… во веки веков». Так перед Винклером предстал государственный договор между крупнейшей страной древнего мира – Египтом и царем хеттской державы. Это могло означать лишь одно: он наткнулся на столицу хеттов град Хаттусас (Хаттуша). Родилась настоящая сенсация.

В дальнейшем в Центральной Анатолии (Богазкёе), там, где археологи обнаружили руины столицы хеттского царства Хатусаса, будут найдены тысячи и тысячи табличек с индоевропейскими письменами (это будет целый архив). После расшифровки ряда текстов ученые могли намного увереннее говорить о политическом строе хеттского государства и нравах народа. Профессор Грозный, сумевший найти ключ к письму хеттов, выяснил, что во главе страны хеттов стоял царь, называвший себя в документах очень скромно – «Мое солнце»… Однако в отличие от всех известных правителей Древнего Востока он был скорее всего подобием конституционного монарха и свое правление осуществлял с помощью «государственного совета» (тулия), а также «народного собрания» (панкуса). У хеттов не было той централизации власти, что была в Египте, Ассирии и Вавилоне. Территория делилась на округа. Хетты научились добывать и плавить руду, одними из первых овладели секретом производства железа (в бронзовый век). Изделия ценились тогда выше золота. Оружие хетты ковали из железных метеоритов, падавших с неба.

Хеттские печати с изображением богов и культовых сцен

Бедржих Грозный

Но главным их достижением были, пожалуй, все же их законы. Тот, кто ознакомится с первыми статьями хеттского свода законов (и сравнит их другими законодательствами того времени), будет поражен относительной мягкостью и, можно даже сказать, гуманностью их законов. Все законы египтян, ассирийцев, вавилонян, евреев отличались свирепостью. Две трети законов Хаммурапи говорят об умерщвлении провинившихся по тем или иным статьям («око за око, зуб за зуб»). Наказания же для хеттского свободного населения были гораздо более мягкими. Хеттское право особое внимание обращало на то: было ли совершено преступление умышленно или нет. В случае ошибки или непредумышленных действий полагалось снисхождение, но преднамеренное умерщвление человека каралось строже.

О том, сколь тесными узами связаны культуры и судьбы народов Востока и Запада, свидетельствует судьба известного проф. Бедржиха Грозного (славянин, австриец, изучивший арабский, еврейский, аккадский, расшифровавший язык хеттов). В 1925 г. археологическая экспедиция под руководством Б. Грозного нашла в местечке Кюль-Тепе массу глиняных табличек (тысячи документов или их фрагментов). Рожденный в семье протестантов, он был из числа тех энтузиастов языкознания, что с ранних лет посвятили себя изучению языков (в гимназии, а затем и в Венском университете). Австрийцы дали ему стипендию, отправили в Берлин – изучать ассириологию. Уже в 24 года молодой ученый стал библиотекарем, доцентом, а затем и внештатным профессором Венского университета.

Авторы книги «История письма» говорят о нем так. Его работам тех лет присуща одна характерная черта, выделявшая их из массы тогдашней ассириологической литературы. Современники Грозного занимались почти исключительно мифологией и религией древних вавилонян и ассирийцев. Он же обратил свое внимание в первую очередь на хозяйственную сторону истории этих народов, выступив в данной области подлинным новатором. Грозный стал автором аргументированного исследования «К вопросу о денежной системе вавилонян» (1911), а также упоминаемой специалистами работы «Зерновые культуры в Древней Вавилонии» – содержательного и оригинального труда, который, к сожалению, остался фрагментом. Работы эти рассматривались автором как подготовка к созданию всеохватывающей «Истории переднеазиатской культуры». В многолетнем труде, только один раз им прерванном (во время путешествия по Востоку вместе с Эрнстом Зелином в 1904 г.), крепли и мужали обширные познания Грозного, тренировалась его память, названнная современниками феноменальной, и сам он усваивал то высокое мастерство, которое в дальнейшем убедительно доказал работой над клинописными табличками из Богазкёя (в музее Стамбула). Кстати говоря, древние языки он изучал в основном для того, чтобы лучше познать культуру народов. В 1916 г. Грозный закончил, а вскоре и опубликовал монографию – «Язык хеттов, его структура и принадлежность к семье индоевропейских языков». Об этой книге в 1955 г. К. Керам напишет: «Грозный на 246 страницах (своего труда) представил… поистине самую полную дешифровку мертвого языка изо всех когда-либо предлагавшихся. Здесь почти отсутствовали гипотезы, это уже не было нащупыванием пути, тут предлагались результаты». Но «подлинным днем рождения хеттологии» считают 15 ноября 1915 г., когда Грозный прочитал лекцию о его открытии в Берлинском обществе по изучению Передней Азии.

Окрестности Хаттусы. Вид сверху

В интервью пражскому журналу «Новы Ориент» (январь 1946 г.) Грозный так описывал свой научный метод: «Мой рабочий метод в общем прост, как колумбово яйцо… Прежде всего и главным образом все зависит от большого упорства, я бы сказал даже упрямства, с которым я подхожу к каждой научной проблеме. Я считаю, по крайней мере в отношении своей области – филологии и истории древнего Востока, – что неразрешимых научных проблем нет. Каждая, пусть самая загадочная восточная надпись или текст должна иметь свой простой смысл, которого всегда можно в конце концов доискаться. Я не отступаюсь, пока наконец не доберусь до этого смысла. Я читаю надпись сто, двести, триста раз подряд, пытаясь найти малейший намек, ту самую опорную точку, опершись на которую, подобно Архимеду, можно было бы выявить хотя бы общий смысл текста. При таком изучении мне очень помогает то обстоятельство – прошу не считать нескромностью эту констатацию простого факта, как и вообще этот разговор о моем методе, – что уже в молодости, в гимназические и студенческие годы, а также в пору дальнейших занятий я познакомился со всеми языками и разновидностями письма древнего Востока. Правда, в разной степени, поскольку изучение одной только клинописи требует в наши дни всей человеческой жизни. Тем не менее каждым из этих языков я овладел настолько, что разбираюсь в их элементах и в случае необходимости могу быстро в них ориентироваться. За всю свою жизнь я прочитал бесконечное количество древневосточных текстов и настолько усвоил их интонацию, их содержание и вообще дух древнего Востока, что, вероятно, с легкостью мог бы сам писать подобные тексты. Подготовленный таким образом, я принимаюсь за каждый загадочный древневосточный документ с твердой решимостью не привносить туда ничего от себя. Полностью с ним отождествиться, рассматривать его как независимый текстовой индивидуум, в образ мыслей которого я должен безоговорочно и целиком вжиться. Это слепое, почти мистическое отношение к древневосточным текстам очень помогает мне при их толковании. Когда имеешь возможность сравнивать детали древневосточного материала, нетрудно потом найти даже в самом загадочном восточном тексте какую-нибудь зацепку, слово или имя, или какой-нибудь знак, который заставит отозваться в (твоей) памяти, может быть, и очень далекие, но уже знакомые языки, тексты, письмена… Правда, в нашем деле имеет значение не только доскональное знакомство с научным материалом, но и известные комбинаторные способности, игра воображения, интуиция, ясновидение. Мои научные противники иногда упрекают меня за буйство фантазии и дерзкие гипотезы, за (мой) «романтизм». Но они не учитывают (то), что, с другой стороны, мою фантазию очень укрощает свойственная мне критичность. Хочу подчеркнуть, что я вовсе не цепляюсь за свои гипотезы. Я с радостью и большим удовлетворением жертвую своими самыми прекрасными гипотезами, как только дальнейшее изучение приводит меня к подлинно научной истине. Только к ней и стремлюсь я в моих работах». Извечный метод науки.

Львиные ворота – вход в Хаттусу

Американцами с 1927 г. в 200 км от Анкары велись раскопки в Алишар-Хюйуке, а с осени 1931 г. возобновились исследования крупнейшего центра государства хеттов – Богазкёя или Хаттусы. Город был основан примерно в 1650 г. до н.э. вождем хеттов, Лапарнасом. Он-то и сделал его столицей древнего царства хеттов, а себе присвоил имя Хатуссили I. На этом месте раскопали акрополь хеттской столицы. В ходе дальнейших изысканий 1993 г. обнаружат храм хеттов в г. Сарисса (XVI в. до н.э.). Северная Сирия – это место, где располагалась когда-то держава хеттов, – обладала хорошим климатом и имела удобные для земледелия плодородные долины. Здесь пролегали важные дороги в Финикию, Месопотамию, Египет, шла оживленная торговля тканью, свинцом, медью, серебром. Правитель Табарна покорил значительную часть Каппадокии, принял титул великого царя. Хаттуса, окруженная с севера и юга отвесными скалами, сохранила значение до конца существования хеттской державы. Отсюда шла торговля на север – к Понту, на запад – к побережью Эгейского моря, на юг – в Междуречье и Северную Сирию, наконец, на восток – в Армению. Так как хетты вели частые войны, город был прекрасно защищен от врагов двойными стенами. Их армия и техника были на высоте требований того времени. Население столицы хеттской державы было 30 000 человек. Хетты были грозным противником. В XV в. до н.э. хеттский царь завоевал Палестину, Сирию и обратил свой взор на Египет. «Летопись Хатусили I» сообщает, что этот царь в течение десяти лет громил города Северной Сирии, переходил Евфрат и осаждал некоторые города Междуречья (города Эблы). Мощь хеттов испытали на себе и евреи. Как утверждают некоторые исследователи, на стороне хеттов в ряде битв выступали и троянцы. Хетты поддерживали тесные связи со многими странами: с Вавилоном, с Египтом (на хеттских памятниках видны фигуры сфинксов), с Критом, Древней Грецией, Кавказом, вероятно, в том числе и с нашими предками.

Фрагмент Львиных ворот городской стены Хаттусы. XV—XII вв. до н.э.

В хеттском письме наряду с клинописью употреблялись и иероглифы, не только в монументальном письме, но и в частной переписке. Вероятно, то и другое было в ходу на протяжении всего периода существования Хеттского царства (с 1600 и примерно до 1200 г. до н.э.). С падением Нового царства хеттов письменность, видимо, сохранялась в маленьких государствах диадохов в Южной Анатолии или в той же Сирии. Винклер нашел архивы глиняных табличек, позволившие расшифровать эти тексты. Число их невелико. Ученые так объясняют причину скудости хеттского наследия: «Хетты писали кисточкой и тушью на деревянных дощечках, обтянутых холстом и загрунтованных известью. Даже тот писец, который, по вавилонскому образцу, палочкой выдавливал на сырой глине клинописные знаки, называл себя пишущим на дереве, точно клинопись была для него лишь побочным занятием, а подлинным искусством – иероглифическое письмо. Писать учились еще детьми. Мальчик, стоящий на коленях у матери, держит на привязи птицу, а возле него лежат ученическая тетрадь и бутылочка с тушью. И это самая настоящая тетрадь, правда, из дерева; она представляет собой складную доску с петлями по сгибу и запором. Такую доску можно было, вероятно, использовать и как письмо (да еще с конвертом), хотя обычно письма писались на свинцовых полосках, которые затем сворачивались в изящные свитки. Подобными полосками можно было пользоваться несколько раз, так как вдавленные в них буквы легко разглаживались».

Базальтовая стела VIII в. до н.э. Малолетний писец на коленях матери

Государственные договоры в то время гравировались на серебре, железе или свинце. Теоретически вообще не было чего-либо такого, на чем нельзя было бы написать или нарисовать кистью, но основным писчим материалом, к сожалению, у хеттов служило дерево. К сожалению, ибо ни один образец иероглифического хеттского письма не мог в таком случае сохраниться на этом недолговечном материале, дойти до нас из глубин III тысячелетия до н.э. Но и то немногое, что дошло до нас, говорит о сильном здоровом народе, любившем жизнь, народе, не чуждом юмора, обладавшем литературным даром, уважавшем свои законы.