Текст книги "Всполохи настоящего волшебства"

– Нет, ты не прав, – покачал головой я. – Они, если проводить аналогию с человеческим государством, король и шесть герцогов. Но число дворян и их армий свитой правящей верхушки, понятное дело, не ограничивается. Что там у него с наказаниями? Помню, было что-то неожиданно мягкое.

– Очень долгий срок прозябания в каменном мешке, – ответил Ярослав. – Не вечность, но раз в двадцать длиннее, чем была жизнь, до следующей реинкарнации. Одиночное заключение. Оно, если помнишь, у нас на Земле в ряде стран считается карой похуже, чем смертная казнь. А мертвый ведь уйти уже никуда не сможет.

– Хреново, – констатировал Артем, – но терпимо. Если не особо наглеть, нагреть кого-нибудь на деньги я всегда готов. Причем желательно делать это с богатыми, а не с бедными. А оправдаться можно тем, что так банально выгоднее. А на вырученные монеты храм темным силам построить. Такой, чтоб паладины его с другого конца света заметить могли.

– Нарываться не будем, – задумался Ярослав, которому идея бережливости, иногда переходящей в скупость, всегда была близка. Да и от лишнего заработка мой друг никогда не отказывался. – Но в целом… посмотрим. Мы же прожили как-то без принесения присяги местным богам или демонам уже сколько времени, протянем и еще пару дней. А в крайнем случае попросимся в род к каким-нибудь оркам. Зеленокожие поклоняются духам предков, участвующим в вечной охоте друг на друга и разных обитателей тонких планов, а учитывая их любовь к захвату рабов и особенно рабынь, эти слегка бритые гориллы имеют в своем генеалогическом древе и людей, и эльфов, и вообще любую тварь, которая только есть на этом свете. Три человеческих темных мага туда тоже впишутся без проблем и могут даже быть весьма уважаемыми. Вот только тогда придется, во-первых, спонсировать своими деньгами какой-нибудь клан, заодно помогая им в войне и совершая достойные легенд подвиги, а во-вторых, оставить в нем свое потомство.

– Женщин этого народа видел, – прикинул Артем. – Есть парочка в нашем квартале. Страшные. Но если для дела надо, один раз можно и потерпеть.

– Как известно, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки, – буркнул я. – Мой же самогонный аппарат справится с любыми непромышленными объемами спирта. Главное, чтобы печень выдержала. Ладно, сначала давайте пройдемся по местным человеческим высшим, вернее, низшим сущностям. А то что-то мне подсказывает, что расизм по отношению к представителям человеческого племени будет культивироваться и среди мертвых нелюдей. Вечеринка негров на базе куклусклана[1]1
  Ку-клукс-клан – название трех различных ультраправых организаций в США, террористическими методами отстаивавших такие реакционные экстремистские идеи, как превосходство белых, белый национализм. В середине XX в. ку-клукс-клан выступал также против коммунизма. С этой организацией связывают появление понятия «суд Линча». «Википедия».


[Закрыть] по сравнению с таким посмертием будет тихим и мирными мероприятием.

– Шестой – это Шекр, повелитель нежити, известный также как Пожирающий Плоть, – продолжил Ярослав, заглянув в конспект. – Папаша нашего старого знакомого, Ленваху. В принципе мы, наверное, ему наиболее близки из-за особенностей душевного строения. По идее поднимает из земли разных тварей и уничтожает ими все живое, но занимается этим лично редко. Основное время работает у Сакраеша на две ставки, повара и палача. Впрочем, по меркам демонов, страдания жертв – это как соус к блюду, так что такой набор специальностей оправдан. От слуг как раз и требует занятий некромантией, так как у самого до этого руки не доходят.

– Именно, – согласился я, припомнив прочитанное об этом существе. После стычки с гоблинским божком о нем и его жутком родителе мной были собраны основные сведения. – Ему в качестве жертвы годится убитый на поле боя враг или даже затравленный в логове неразумный монстр, если тот был достаточно могуч. Лично мне подобное кажется приемлемым с точки зрения морали. Награждает увеличением магической силы, усиливая связь своих культистов с Тьмой и Смертью, и разными полезными, с его точки зрения, метаморфозами вроде превращения в вампира или лича. Собственно, это и есть его вариант посмертия, в местный ад он никого особо не тянет, предпочитая размещать активы в реальности, где их, впрочем, с энтузиазмом истребляют. Лишь некоторые, самые лучшие, удостаиваются чести переехать в Холодный Лес, где нет солнца и церковников, а энергию для существования поставляют демоны, вытягивая ее из грешников. Наказывает в лучшем духе земных сценаристов. Делает нежитью и оставляет неизменной душу. Как результат – вечность страданий. Ну или близкий к ней промежуток времени. Он ведь оставляет провинившихся не гламурными кровопийцами с внешностью от-кутюр, а прикованными к стене костяками, заключенными в могильные камни призраками, ну и далее в том же роде. Вопреки имени редко самолично сжирает или же готовит для своего повелителя вызвавших его гнев. Судя по опросам служащих ему, считает, что подобная участь обрекает на слишком быструю кончину.

– Седьмой, и последний, архидемон – это Окреш, – закончил Ассасин. – Видел. Не впечатлился, если честно. А он чем заведует, помимо ответов на вопросы и ночей с симпатичными ведьмами?

– Переговорами, тайными знаниями и шпионажем, – махнул рукой Алколит. – Он, как я понял из прочитанного, посредник и дипломат других архидемонов в вопросах, которые они сами решать не хотят. Например, предложения перейти на темную сторону делает именно он, пусть и в виде воплощения. За что регулярно огребает от праведников и священников, не изменивших своим идеалам, несмотря на посулы. Причем особо видные исторические личности набивали ему метафизическую морду более десятка раз. Договоры сил Света и Тьмы, вещь редкую, но в хрониках упомянутую, тоже заверяет Окреш. А значит, случись их разрыв – страдает все тот же архидемон. Между прочим, торгует с чернокнижниками собственной кровью, которая является невероятно сильным и ценным, но отнюдь не легендарным алхимическим реагентом.

– Как же я такое пропустил?! – ахнул я. – Частичка подобного существа! Да с ней же можно… можно… да у меня фантазия отказывает из-за перегрузки!

– Остынь, – посоветовал мне Ярослав. – По описаниям исследований данного вещества, приведенным в трактате «О сути зла и его частицах», он лишь номинально числится одним из владык зла. А в реальности является хоть и могучей сущностью, но не сильно превосходящей того же Ленваху, которому потенциально даже мы втроем навалять можем. Ну если научимся собственным даром как следует пользоваться и подготовимся хорошо.

– Не понимаю, почему его вообще не уничтожили во время неудавшегося мятежа, – фыркнул Ассасин. – Судя по твоему рассказу, абсолютно бесполезная личность. И что-то я не верю, чтобы обитатели местного ада занимались благотворительностью.

Какая-то странная мысль зародилась у меня в голове и начала бродить там туда-сюда, постепенно оформляясь в нечто цельное. Стать истинными слугами мрака, творя зло направо и налево, ни меня, ни друзей не тянет, но если выбрать в покровители того архидемона, у которого почти ничего нет? Да и людям он вредить не может еще сколько тысячелетий. Может быть, удастся ограничиться полумерами?

– Если верить книге, – потряс Алколит трактатом, на обложке которого красовалась изрядно выцветшая надпись красными чернилами «О сути зла и его частицах», – то этому невезучему в плане родичей существу дядя просто вырасти не дает. Когда архидемоны хотят наградить кого-то из своих слуг, то ему, судя по анализам некоторых трупов монстров и чернокнижников, подсаживается частичка сущности Окреша, а платы за нее тот никакой не получает. Фактически племянничка Сакраеша доят, как корову. Да у него даже собственных помощников из числа высших демонов нет, как у прочих владык зла. Ни одного высшего или даже среднего жителя преисподней. Все сам и всегда сам.

– Слушайте, а ведь это вариант, – прервал его я. – Что там у него с адептами? Вряд ли он имеет их целые толпы! А значит, мы можем и попробовать выторговать для себя чуть лучшие условия.

– Хм, – задумался Ярослав. – Тут про тех, кто ему служит, почти ничего не сказано в связи с их малочисленностью.

– Почти? – зацепился за это слово подобравшийся Ассасин.

– «Решившие избрать путь служения сущности мерзкой, Окрешем именуемой, – зачитал Ярослав, – становятся изгоями средь злых и жестоких, и нет даже от сородичей по помыслам темным уважения им. Демоны не хотят служить последователям бессильного владыки и жертвы от тех отвергают с презрением, не являясь подчас и на сильнейшие ритуалы призыва. Силы их остаются все те же, и нет ни помощи, ни поддержки от покровителя гадкого».

– Меня вариант никогда больше не встречаться с исчадиями зла, а тем более потерять возможность с ними сотрудничать целиком и полностью устраивает, – поспешно заявил Артем.

– Поддерживаю, – буркнул я. – А после смерти какая участь ожидает подобные, хм, паршивые кадры в воинстве преисподней?

– Про это совсем ничего нет, – развел руками Алколит. – А то бы сам именно Окреша предложил. Но по идее, раз демоны всячески унижают слабых, то и слуги их будут подвергаться как минимум издевательствам.

– Надо разузнать, – решил я. – И потом, если там нет ничего особо гадкого, попробовать призвать этого вынужденно миролюбивого архидемона с тем, чтобы оговорить условия служения ему. Желательно как можно с более быстрой реинкарнацией после смерти, думаю, сущность подобного ранга, пусть даже слабейшая из архидемонов, за щедрую жертву такое провернет. Если уж ему так не хватает человеческих душ, то будем их ему поставлять. Маньяков и убийц в этом жестоком мире много, в каждого второго бандита ткни – и законченного душегуба получишь, у которого вдобавок на совести будут висеть неоднократные изнасилования и пытки. По-хорошему таким уродам ни денег, ни женской ласки не обломится. В крайнем случае попробуем каторжников с самыми тяжкими преступлениями, которых точно пришибить на месте надо, из тюрьмы выкупать. Облегчим труд палачам.

В комнату влетел полусатир, глухо топая своими копытами, упрятанными в видавшие виды сапоги.

– Там! – провозгласил Ош, внушительно вращая глазами. – Маги пришли. И церковники. Кровью пахнут. Видеть вас хотят.

– Оперативно работают, – вырвалось у Алколита. – Мы еще даже не определились до конца, а инквизиция уже у порога!

– А что ты хочешь, – буркнул Ассасин. – Они же Отцу Времен служат и, значит, могут мухлевать. Помнишь, как тот святой смотался на Землю и обратно быстрее, чем у меня на вилке закусь обсохла? Преступление еще не совершено, а церковь его раз – и предотвратила. Уходим через окна? До моря близко, а там, думаю, не догонят.

– Да нет, бред, – прервал обеспокоенных и готовых к бегству друзей я. – Было бы так, священники вообще стали бы в принципе непобедимыми. И, кстати, Ош, сколько их?

– Пятеро, – ответил с готовностью громила. – Отец Фоул. И чародеи. Четверо. Не самые сильные. Знаю их. На стражу работают.

– Не инквизиция. – Его слова меня окончательно успокоили. – Слишком мало. Впускай их, поговорим. И попроси жену, чтобы подала какого-нибудь чая.

– Может, лучше вина? – уточнил Артем. – Вроде оставалась пара хороших бутылок, стыренных у пиратов.

– Тогда каждый день в гости ходить будут, – буркнул Ярослав. – Нечего их баловать. Приучим к халяве – замучаемся потом с взятками, когда надо будет.

– День добрый, – буркнул настоятель монастыря Феона Своевременного, врываясь в комнату, словно в захваченную крепость, его цепкий взгляд обшарил нас троих, как локатор субмарины вражеский корабль, и был в прямом смысле ощущаем кожей. Она под ним чесалась. Видимо, церковник применил что-то из святой магии, раздражающее наполненную Тьмой энергетику. Да и вид у него был такой, словно он собрался на бой с силами Тьмы, а не просто в гости. На груди большой священный круг, грубо вырезанный из простого дерева, болтается на толстой золотой цепочке. Долго смотреть на эту вещицу не получалось, глаза начинало буквально резать. Простая на вид серая ряса подозрительно помята на рукавах. На ней изнутри отпечатались колечки поддетой кольчуги. Да и на грубом веревочном поясе без всяких ножен висит тяжелая даже на вид булава, очень похожая на мою собственную, только без шипов. – Не вы. Что ж, так я и думал.

Втянувшиеся следом за ним адепты школы темной воды облегченно выдохнули и попытались спрятать свое оружие в рукава, ножны и карманы. Двое были с жезлами, сейчас спешно исчезающими под одеждой, третья с кинжалом и саблей, вкладываемой в настоящий момент в ножны. Но делала это полуорка недостаточно быстро, чтобы скрыть чью-то жуткую харю, кровожадно смотрящую на мир из глубин отполированного до блеска лезвия.

– Судя по всему, не такой уж и добрый, – решил я. – Чаю, кстати, хотите?

– Не откажемся, – решил за всех наш старый знакомый Салаеш. – Утро выдалось на редкость щедрым на беготню. Святой отец, вы, э…

– На напитки, не дурманящие головы, никакой пост не распространяется, – буркнул Фоул. Церковник уже успел изучить разложенные вокруг Ярослава книги и, видимо, пришел к каким-то выводам, которые тем не менее озвучивать не стал. – Вижу, не тем были заняты маги эти, чем подозревалось. Да и крови в них нет чужой ни капли, а ее вливание ведь даже талантливый послушник распознает.

– А поподробней можно, – попросил его Артем. – Мне стало любопытно. Неужели нас уже в вампиризме подозревают?

– Должность такая, – не стал отрицать настоятель монастыря. – И основания для самых дурных помыслов имеются. Причем веские. Волшебник Эфистокл был найден сегодня утром мертвым в собственном доме. Троим его слугам и содержанке свернули шеи. Причина смерти чародея, славившегося на весь город своим мастерством снятия проклятий – обескровливание. Но однако в трупе осталось слишком много следов энергии жизни, чтобы можно было подозревать ночного кровопийцу. Кто-то сильный работал под вампира, правда, недостаточно хорошо. Первое подозрение пало на вас. Рад, что ошибся.

– И чем же мы заслужили такую честь? – обескураженно спросил я. – Наше трио под солнцем свободно ходит. Помнится, неделю назад Ярослав даже почти весь день на пляже пролежал, загорая.

– А на кого еще подумать? – развела руками единственная в нашей компании девушка, возможно, внутри и добрая, но на вид невероятно ужасная. Плоское лицо, ноздри размером с двухрублевую монету, глаза косые, и под массивными надбровьями их почти не видно. Даже четко очерченная кожаной курткой не самая маленькая грудь не спасает впечатления. Полуорка. Как вблизи выглядят чистокровные представительницы этой расы, боюсь даже представить. Наверное, я переоценил свой спирт, полагая, будто он поможет сгладить барьеры в общении с подобной дамой. – Вы в городе новые. Втроем бы уделали плюгавого колдунишку с одного маху. А из выпитой крови другого волшебника сотворить алый лед, чтобы свои силы не терять, даже мне по плечу.

– Что сотворить? – не понял Артем.

– Пакость такая, волшебно-алхимическая, темной направленности, – пояснил ему я, вспомнив упоминания в литературе об этой дряни. – В хитро зачарованную кровь вкладывается часть жизни мага, придающая ей сверхъестественные свойства, а потом все замораживается для лучшего хранения в компактный шарик. Считается, что сфера размером с ноготь отнимает у своего создателя десять лет, но зато способна раз в день напитать энергией не самое слабое заклинание, вроде ставшего притчей во языцех огненного мячика. То есть это нечто вроде стандартизированной заготовки под источник энергии для темных артефактов, способных работать столетиями. Да к тому же такие вещи легко заменить друг другом. Батарейки, если переводить на понятные тебе термины. Или скорее аккумуляторы. Очень ценные в связи со сложностью изготовления.

– А, тогда понятно, – успокоился Ассасин.

– Эфистокл, говорите, – задумался Ярослав. – Это такой низкий с лысиной? Как же, помню, разговаривал с ним как-то на профессиональные темы. Спорили, сумеет ли он снять без последствий любое проклятие, которое мне получится создать.

– И как? – заинтересовался Фоул.

– Мог он много, но далеко не все, – туманно ответил Ярослав. – Значит, его убили? Жаль, хороший был вроде бы специалист. Расскажете, как дело обстоит? Ну раз уж нас решили исключить из числа главных подозреваемых.

– Даже покажем, – буркнул церковник. – Собирайтесь, гм, дети мои. Пойдем место преступления смотреть.

– Мы? – поразился я.

– А кто еще, – тяжко вздохнул Салаеш. – Вы же сильнее всей нашей школы, а значит, и более опытные. Вдруг сможете заметить нечто, что я и мои друзья пропустили.

Полуорка сердито засопела, будто поросенок, которому не налили в корыто помоев. Ей явно не хотелось признавать каких-то посторонних личностей более компетентными. Мы с друзьями переглянулись. Сознаваться в собственном дилетантстве явно нерационально. Вдруг окружающие еще заподозрят правду, что мы просто жалкие самоучки, непонятно как дорвавшиеся до могущества. Но если опростоволосимся и тем выдадим свои слабости с головой? Судя по глазам Ярослава и Артема, они пришли к тем же выводам и теперь пребывали в замешательстве.

– Это в ваших же интересах! – истолковал наши колебания по-своему Фоул. – А вдруг убийца, кем бы или чем бы он ни был, попробует свалить вину на самых очевидных кандидатов более хитроумно? Или подстережет, когда ваша тройка окажется разъединена, и попробует сделать ее дуэтом? Не знаю, зачем ему потребовалась кровь чародея, но в городе и его окрестностях найти лучшую, чем находящаяся в этом доме, сложно. Да и святой церковью заслуги учтутся. Если они будут, разумеется.

– Уговорили, – вздохнул я наконец, – ладно, сходим, посмотрим. Может, и поможем чем. Вот только вы-то, отец Фоул, почему этим делом занимаетесь? Или покойный был на особом церковном контроле?

– Заботиться о пастве – мой первоочередной долг, – коротко и емко ответил священник, и даже мысли не закралось в голову никого из услышавших эти слова, будто он пошутил. – И как можно быть спокойным за нее, когда рядом бродит либо неведомая тварь, либо опасный преступник.

Пришлось всем нам собираться и идти на место преступления с утра пораньше. Правда, выход немного задержался: вынуждены были потратить некоторое время на то, чтобы собрать импровизированный комплект сыщика-любителя, куда вошла самая сильная лупа, которую только удалось найти в здешних лавках, набор алхимических примитивных препаратов, в котором вполне себе мирные капли от сердца, головы и желудочного несварения соседствовали с боевыми пузырьками кислот и напалма, а также одним презабавным порошком, призванным помочь с элементарной дактилоскопией. Вообще-то алхимики используют его, чтобы защитить свои руки от соприкосновения с опасными веществами. Бледно-желтая пыль, сделанная, судя по результатам опроса и контрольного исследования, заключающегося в приготовлении по полученному рецепту новой порции препарата, из обычного мела с добавлением толченых птичьих когтей, намертво прилипает к человеческой коже, образуя этакие жидкие, вернее, сыпучие перчатки, стойко отражающие любые напасти не хуже толстого слоя резины. Жаль только, волшебства, заключенного в веществе, надолго не хватает, своеобразная пудра на воздухе быстро осыпается, и, если нет желания попробовать на ощупь разную гадость, крайне вредную для здоровья, приходится окунать кисть в баночку с этим веществом каждые три-четыре минуты. Алколит и Артем, впрочем, тоже не с пустыми руками пошли. Ярослав взял свой огнеметный посох, который нам в свое время подарили гоблины, а Ассасин зачем-то захватил здоровенный колун, который повесил на пояс.

– За дровами собрался? – ехидно спросила его полуорка, чье имя, как выяснилось, было Мерет, едва мы вышли на крыльцо.

– Нет, на кузнечиков охотиться буду, – отпарировал мой друг и, трансформировав руку в некое подобие наждачной перчатки, стал затачивать лезвие. – А то я ведь хиленький, вдруг они еще накостыляют. А если серьезно…

Громкий треск, похожий даже на взрыв, заставил всех дрогнуть. На громадной колоде, предназначенной для того, чтобы раскалывать ее на аккуратные поленьица, появилось новое, хотя и привычное ей украшение. Колун. Засевший в твердой древесине всем лезвием.

– Не знаю, что там у вас за тварь, – душевно сообщил Артем, идя к своему оружию, – вампир ли, маг ли, под вампира работающий, а может, и вовсе что-то неведомое. Но если успею бросить топор, то с ним в спине вряд ли он, она или даже оно убежать сумеет. А призраки кровь обычно не пьют.

– М-да, – пробормотал кто-то из чародеев, – и зачем я, дурак, магию учил? Взять оглоблю побольше и разлетайтесь с моего пути все, кто не дракон.

– А ты думаешь, можно так бросить без магии? – не замедлил с ответом Салаеш.

– Можно, – уверенно заявил Артем, выдирая колун из колоды. – Только тогда надо быть мускулистым атлетом с хорошо поставленной рукой. Кстати, если захочешь поупражняться, мой тебе совет, не начинай со специальных ножей или там дротиков, которые вообще-то полагается метать в уязвимые точки. Ядро и молот – научишься метко швырять во врага их, пусть даже телекинезом, и только тогда берись за более мелкие снаряды. Прошьют врага насквозь, если приложишь к ним ту же силу.

– Закончили посохами мериться? – недовольно буркнул отец Фоул, уже успевший дошагать до ворот и теперь притоптывающий в них, словно молодой норовистый конь. – Тогда, может, соизволите наконец сделать хотя бы шаг в нужном направлении? Я еще к обеденной службе успеть хочу. Если получится.

За ночь город ожидаемо не изменился ни капельки. Ну может, мусорные кучи по бокам улиц немного увеличились. Такой роскошью, как чистые дворики, в Колоне могли похвастаться не все богатые усадьбы. Во-первых, местные обоснованно считали, что штормовой дождь справится все равно лучше, унеся в море все, что не прибито или не весит целую тонну, а во-вторых, профсоюз работников метлы и лопаты в этих краях рисковал бы надорваться полным составом. Оно и понятно, ведь кроме людей грязи под ногами прибавляют кони, коровы, свиньи и даже козы с курами, которых держат многие горожане. А потому пешая прогулка, особенно по каким-нибудь тесным закоулкам, сильно напоминает путь через минное поле.

– Ну е-мое! – Ярослав, запачкавший кончик ботинка в чьем-то давно переваренном завтраке, не выдержал и воспарил над землей. – Как вы тут ходите? Ступить же некуда! Святой отец, вы что, нас специально по самым вонючим трущобам ведете?

– Смири гордыню, сын мой. – Непонятно как, но Фоул умудрялся оставить подол своей рясы девственно-чистым. – Так быстрее. И, кстати, мы уже пришли.

Священник постучал в неприметную калитку глухого забора, поднимающегося на высоту человеческого роста, и ему тотчас же открыли. Не знаю почему, но мне показалось, будто совсем скоро произойдет нечто важное.