Текст книги "На крыльях Павшего Луча"

Крестьяне, эти вечно пахнущие потом, навозом и противоречивыми суевериями люди, готовы были носить Ксано на руках за уважение и ответственность, с которой клерик брался за любого больного.

Возможно, ему просто нравилось считать службу в Монастыре Радуги незаменимой. Мысль о том, что он тратит Силу, скрашивая суровый быт крестьян, согревала его, отгоняя мрачные мысли.

Работа не давала соскучиться, поэтому к вечеру парень выглядел уставшим. Особенно трудным оказалось вылечить дочку мельника, которую укусила змея, когда девушка отправилась за водой к колодцу. Если бы Ксано во время не напоил крестьянку зельем, сваренным из редчайших компонентов, Лоя не дожила бы и до утра.

Наконец, он освободился. Старая мельница уже ждала его вместе с целой ватагой ребятни. Их глаза поблёскивали любопытными искорками. Каждый держал охапку собранных трав (долгие уроки по травологии не прошли даром), каждый хотел, чтобы его труд оценили первым, назвали Лучшим Помощником, каждый уже представлял, как именно из его лепестков сварят удивительное зелье, от которого не только деревня, но и весь мир исцелится, а люди заживут счастливо.

Чумазые философы в дырявых штанах, атаманы и мыслители с ещё совсем чистыми, наивными душами. И что с ними делать?

Ксано всё время задавал себе этот вопрос, придумывал новые занятия, планировал, хотя знал, что всё это бесполезно: новый урок будет совершенно непредсказуемым, чудаковатым, даже немного сумасшедшим, но всякий раз – совершенно другим.

– Ну, что лесные разбойники, кто поможет разложить ваши сокровища?

– Я! – гаркнул Влар и выскочил вперёд.

– Дубина, ты в прошлый раз помогал! Хватай его, пацаны! – на парня тут же навалились четверо мальчишек и повалили на землю. Кто-то сунул в рот наглецу пучок травы, остальные принялись мутузить, расплачиваясь за недавние обиды и подзатыльники.

Ксано с большим трудом удалось их разнять – сцепились как собаки! Чуть зазеваешься – поубивают друг друга.

– Тихо, – спокойно сказал он. Дети увидели знакомый, пугающий и одновременно властный блеск в глазах. Отступили, опустили взъерошенные головы. – Укладывать травосбор будет тот, кто ведёт себя достойно. Что значит, «достойно», Влар?

– Ну-у… типа не орёт, не матерится, подаёт пример! Как я, короче, – он выпятил широкую грудь и подмигнул собравшимся девчонкам, которые тут же захихикали. С вымазанным в грязи лицом он выглядел невероятно комично.

– Вот врет! – не выдержал Арен, едва сдержавшийся, чтобы не влезть в драку. – Ты, скотина наглая, вёл себя как придурок! Потому что и есть – придурок! Гы-гы-гы!

Шутка показалась ребятне настолько остроумной, что все загоготали.

Ксано постарался сохранить серьёзное выражение лица, но не выдержал – уж больно забавными выглядели мальчишеские физиономии.

Любой, кто придумает самое обидное прозвище для плаксивой девчонки или ведёт себя наглее остальных – уже считает себя героем.

Улыбнулся. Холм тут же взорвался оглушительным хохотом, словно ребятня ловила любое выражение лица клерика, выжидая любой повод, чтобы попроказничать.

Влар надулся, сжал кулаки. Но связываться не стал – Арен на голову выше, да в полтора раза шире в плечах. В тринадцать выглядит как взрослый мужик, а в драках ему нет равных, моргнуть не успеешь – зубов не досчитаешься.

Арен ухмыльнулся, явно польщённый таким успехом шутки.

– Влар, Арен и остальные хулиганы на два дня лишены походов в лес, – сказал Ксано, сделав минутную паузу. – Кто ещё не насмеялся над глупыми шутками – выкладывайте, мы все внимательно послушаем.

Ребятня замолкла. Два дня без лесных прогулок – это серьёзно. Даже очень. Страшнее наказания просто не существует! Лучше неделю выгребать коровьи лепёшки, чем лишиться возможности исследовать лес вместе с остальными, находить редкие травы, ловить гигантских кузнечиков-хохотунов, спорить, чей трофей лучше и, конечно, хвастаться увиденным!

Да, попали пацаны… тишина стала угрожающей.

– Но кто же будет укладывать травосбор, Ксано? – лопоухий Тако с такой надеждой посмотрел на тележку, словно от решения клерика зависела его жизнь.

– Тот, кто больше всех потрудился, – рассудил парень. – Кстати, кого-то здесь не хватает.

– Наверное, Перебзделка опять заблудилась в лесу, испугалась бешеного паучка и теперь мы отправимся её спасать, пока она не закатила истерику и не затопила весь лес зелёными соплями! Ха-ха! – Арен захохотал, надеясь на поддержку мальчишек. Ксано строго поглядел на парня, который на полголовы был выше его. Хохот сразу оборвался.

– Уверен, с Миа всё в порядке, она скоро присоединится к нам, поэтому…

– Подожди-и-ите! Я! Мы! Ой! Я! Сейча-ас!

Мальчишки раскрыли рты, глядя на невероятное существо, которое, сопя и отдуваясь, пыталось вскарабкаться на холм.

Существо состояло из большой кучи папоротника, над которой подпрыгивали огненно-рыжие косички. Под кучей бежали две пары ног, а на вершине изумрудной копны восседал с гордым видом мышастик и, деловито подрагивая розовыми ушками, что-то пищал, видимо, указывая направление.

– Во даёт! – изумился Влар. – И как они допёрли такую махину?

– А чего тут нести, – хмыкнул Арен. – Одна трава, это не дрова полверсты тащить из лесу. То же мне, герои…

– Миа-а-а! Давай к нам! – закричали девчонки и бросились помогать подруге. Но их уже опередил Тако, взявший добрую половину лесных трофеев.

– У-уфф! – выдохнула девочка, поднявшись на Мельничный холм. – Я опоздала, да? Ну, вот опять! Расскажите, ну, расскажите же! Что я пропустила, а?

Шако сел рядом, вытаскивая из-за шиворота кусочки листвы.

В ответ раздался оглушительный хохот.

Раскрасневшееся лицо девочки напоминало огромный помидор, на котором золотились крупные конопушки (солнечные искры, как говорил папа). Рыжие волосы растрепались, между ними торчали листья изумрудного папоротника, придавая девочке просто уморительный вид.

Кыш ловко спрыгнул на землю, скорчил рожу Арену и принялся деловито очищать ушки, что-то весело напевая.

– Ну, раз уж мы наконец-то все в сборе, полагаю, ни у кого не осталось сомнений, кто должен укладывать лесные трофеи, – Ксано незаметно подмигнул Миа и Шако.

Девочка отдышалась, поправила волосы. С поклоном приняла от клерика серебряный медальон с изящным рисунком огнецвета – символа леса и стала аккуратно раскладывать в телегу пучки халои, молодицы и других трав. Мальчик помогал ей. Остальные, не отрываясь, наблюдали. Детские глаза сверкали от восхищения, зависти и надежды, что когда-нибудь такая честь выпадет именно ему.

– Когда растущие дары от Леса смирённо принимаю, в душе Частица Жизни семенем священным здоровие, любовь и благодать дарует нам, ведь все мы: люди, птицы, звери – лишь дети, дети Света, Природой воплощённые, чтоб обрести свой Путь, – произносила она, бережно принимая от детей пучки трав.

Лица детей стали серьёзными, ведь Лесная Песнь требует искренности. Только Арен язвительно изогнул плотно сжатые губы, когда девочка с поклоном принимала у него охапку нежно-зелёной халои.

Эх, повезло опять девчонке! Ну и ладно…

Вечер опустился на деревеньку сумеречным одеялом, когда закончилась Песнь.

Миа вытерла лоб, порылась в кармашке и дала Кышу кусочек сыра, чтобы никто не видел, каким восторгом горят её глаза. Наконец-то она произнесла Песнь! Вот мама обрадуется, когда узнает! Улыбнётся, поцелует и долго будет рассказывать папе.

Шако стоял рядом и улыбался так, словно это был самый счастливый день в его жизни. Подумать только – участвовать в настоящей церемонии Лесной Песни, это вам не мух в сортире считать!

Почему-то в этот момент Миа почувствовала, что мама непременно поправится. Раз Ксано обещал – всё будет хорошо.

А если очень-преочень захотеть, тогда доброе желание обязательно сбудется!

Глава 4. Награда

«Жизнь, наполненная любовью к людям – высшая награда, которую может получить человек»

Слова Короля Дейриха Второго

после Серого Мора, унесшего в Ламерии свыше пятидесяти тысяч погибшими

В лесу темнело гораздо быстрее, поэтому люди в плащах казались тенями, которые вырвались из царства ночи.

Наместник сделал знак рукой, лейтенант Райлин тут же подал ему шкатулку из красного дерева. Стражники не сводили глаз с таинственного предмета. Многие из них были наслышаны об удивительных артефактах, которые вывез из королевской сокровищницы Император Ахав.

Некоторые поговаривали, что без этих предметов, наделённых колоссальной Силой, Ахав не смог бы удерживать корону больше недели, но до сих пор не нашлось храбреца, который решился бы проверить такое утверждение.

Внутри шкатулки оказался невзрачный серый камень.

– Не сопи мне на ухо, как разжиревший кабан, идиот! – сквозь зубы прошипел Наместник и взял камень. – А то у меня насморк случится.

Райлин скорчил недовольную гримасу – уж очень хотелось получше рассмотреть интересную вещицу, но всё-таки отошёл на два шага. После того как Ахав вручил Холлингу перстень начальника Тайной Службы, характер Наместника изменился не в лучшую сторону.

– Но что мы ищем? – наконец спросил лейтенант, которому уже надоело, что Холлинг принимает его за тупого вояку.

– Узнаешь, когда найдём. Гляди в оба, если не хочешь, чтобы нас обглодали до костей живоглорки или ядозубы! Остальные стражники пусть прочёсывают лес, чтобы сюда не забрёл какой-нибудь пьяный крестьянин.

– Клянусь сиськами непорочной Веласте, ядозубы здесь не водятся! – Райлин почесал затылок. – Они любят болота или озёра.

– Будешь умничать – прикажу отправить тебя на Арену. Там как раз не хватает болтунов вроде тебя.

Воин хмыкнул, хотел опять съязвить, но тут камень в руке Наместника засиял. На широких лицах стражников отразилось изумление.

Ярко-зелёные лучи заскользили по засыпающему лесу, вспарывая темноту будто фантастические клинки. Заухали совы, мигая жёлтыми глазищами, какой-то зверёк испуганно помчался в самую чащу.

– Быстрее, пока Указатель ещё работает! – крикнул Холлинг и метнулся вперёд, куда стремились сияющие стрелы, словно ожившие создания света. – Нужно успеть, пока не примчались лесные твари!

Райлин бесшумным движением выхватил длинный меч и последовал за Наместником. Стражники недовольно переглянулись – любой из них с удовольствием отдал бы половину жалованья, чтобы оказаться на месте лейтенанта, а не рыскать по дикому лесу.

Но их мечтам не суждено было сбыться. Две фигуры скрылись в чаще, о них напоминали лишь зеленоватые огоньки, которые перемигивались на ветках, будто светлячки.

Лес застонал, разбуженный ярким светом лучей, зашумел, напоминая проснувшегося великана.

Император сидел на троне из красного дерева, небрежно положив руки на головы золотых львов, которые заменяли подлокотники. Советники в расшитых серебром мантиях напоминали разодетых шутов.

Впрочем, разница была не велика. После того, как Ахав метнул копьё в забавного карлика, веселящего его несколько лет, приступы плохого настроения стали возвращаться к Правителю всё чаще.

Впрочем, несмотря на завидное жалованье, почему-то больше никто не горел желанием стать Императорским Шутом.

– Повелитель, благодаря недавнему представлению на Арене, мы смогли решить сразу несколько проблем, – Верховный Советник Азар, похожий на сморщенный гриб, расплылся в улыбке.

Ахав лишь нахмурил брови, давая понять, что медовые интонации не изменят положение на границе в лучшую сторону.

Азар поспешно продолжил, боясь, как бы Император не сделал с ним тоже, что и с несчастным карликом:

– Мятежные кливяне стали неплохим развлечением для народа и знати, а их лидеры покинули границу. Крестьяне и ремесленники пропивают золото, восхваляя щедрость Императора. Бароны обсуждают представление и готовы пожертвовать золото ради очередного боя – некоторое из них серьёзно заработали на ставках. Купцы мечтают перерезать друг другу глотки за право строительства Арены в своём городе. Могу поспорить, успешность нашего замысла смогут отрицать только психи, напившиеся отвара из бредянки! – Он засмеялся, хрипловатый, дребезжащий голос разносился по залу. – Эти результаты лучше любой награды за наши труды!

– И это всё, Азар, чего мы смогли добиться? – благородное лицо Ахава ожесточила недовольная ухмылка.

– Учитывая обстоятельства… то есть, сложную обстановку на границе, нападения варваров на Хорим и э-э… некоторые осложнения с экспедицией к Поющим Камням – результат более чем удовлетворительный.

– Проблемы Хорима меня мало интересуют, – поморщился Ахав. – Я не могу помогать каждой собаке избавиться от блох. Тот, кто возится с бездомным псом, должен сначала найти хорошее средство от насекомых, иначе они заползут на него.

– Увы, но варвары уже представляют угрозу. Вождь Арвалл сумел собрать племена, с каждой неделей его войско увеличивается, подобно яростной снежной лавине. Если мы не поможем Хориму, великаны разорвут его на мелкие княжества, затем хлынут к нам, – Азар был одним из немногих советников, способных убедить Императора. Возможно, именно поэтому старик держался на посту так долго, на зависть остальным вельможам.

– Ты прав, мы пошлём Седьмой и Тринадцатый легионы на помощь соседям, так же оружие, припасы. Хоримская армия сможет сдержать этих краснозадых переростков, пока мы разберёмся с лидерами мятежников.

– Да, Повелитель, – Советник кивнул. – Уверен, король Элмонг не пожалеет золота на содержание наших солдат, а мы сможем значительно пополнить казну – на содержание легионов уходит безумная прорва золота!

– Приказываю внести этот пункт в договор, – Ахав сладко улыбнулся. – И отправить его вместе с солдатами! Один вид моих головорезов безумно располагает к гостеприимству, не так ли? Пусть содержание наших солдат станет… наградой Элмонгу за некоторые гарантии безопасности.

Азар буквально взорвался хриплым смешком. Казалось, ещё немного – и старик лопнет от дикого хохота. Бывший генерал лучше всех знал, на что были способны Седьмой Свирепый и Тринадцатый Багровый легионы.

Тронный зал загудел, будто оживлённый улей.

Райлин двигался за Наместником, словно ночная кошка тхарри. Клинок, изготовленный безумным мастером хромлом, поблёскивал в темноте.

Ещё немного, несколько минут бега по дикому лесу, и они найдут Осколок. Неужели все мифы о могуществе Просветлённых, которые лишь одной силой разума воздвигали парящие города, выращивали драконов и гигантов – правда?

Мысли, атакующие воина, готовы были взорвать мозг.

Это невозможно, клянусь всеми борделями столицы!

Наместник явно рискует! Да если Император, поставивший Холллинга над всей тайной службой, узнает – виселица покажется самым удачным исходом!

Но он не узнает, верно? Из этого загребущего леса до границы с Хоримом можно добраться в два плевка, а уж потом…

Так, спокойно, Райлин! Спокойно, сукин сын!

Ты не дрогнул в сражении с людоедами, которые разрывали голыми руками взрослых мужчин, несколько раз спасал торговцев от полоумных разбойников, когда товарищи падали, утыканные пущенными из засады стрелами, почему же сейчас внутри холодеет, как у зашуганной девки на первом свидании?

Воин покрепче сжал меч, перепрыгнул через коварный корень и одним ударом снёс широкую корявую ветку, преграждавшую путь Наместнику.

На душе сразу полегчало. Эх, ничего так не поднимает настроение, как хороший удар верным мечем!

Когда они захапают Осколок, можно спокойно уходить из гвардии и набрать хороший отряд молодцов. И уж тогда начнётся жизнь! Ха-ха!

А за такой шанс можно рискнуть всем, даже жизнью. Потому что не нужно больше пресмыкаться перед Императорскими ублюдками, выполняя задания, за которые не взялись бы даже отпетые убийцы, ведь…

Хриплый вой разорвал ночь.

Наместник выругался, остановился. Камень полыхнул испуганным светом, лучи скользнули по ветвям многовековых деревьев, на несколько секунд осветили чащу. Райлин никого не заметил, хотя мог увидеть даже притаившегося разбойника.

По спине матёрого воина пробежал смертельный холод.

Лучи побледнели, будто сама ночь поглощала свет, и стали гаснуть.

Вой раздался снова, на этот раз он донёсся откуда-то сверху.

Ксано достал мешок, полный старых медяков и начал отсчитывать заработанное детям. На деньги, полученные от травосбора, семья сможет жить несколько недель, а то и больше, поэтому помощь Монастырю Радуги считалась самым почётным занятием.

Ребятня выстроилась цепочкой. Первыми деньги получали те, кто собрал поменьше. Старшие с улыбками поглядывали на визжащую от восторга малышню – те и паре гнутых медяков рады!

Получив монеты, мальчишки тут же присоединялись к остальным счастливчикам, возбуждённо обсуждая, на что потратят сокровища.

– Я куплю новый нож и офигительные, блестящие кожаные ботинки! Ха! – веснушчатая физиономия Ромла засияла от одной мысли, что ему не придётся больше натирать мозоли в истоптанных ботинках брата. – А на рынке закажу портному хорошие штаны и куртку! Во как! Ну, пацаны, заживём!

– Да хватит заливать, – тут же оборвал его Фимми, который заработал на две монеты больше, поэтому считал себя настоящим авторитетом среди мальчишек его возраста. – На три медяка сейчас только тупой ножик купишь у старьёвщика, или обувку, в которой даже ранней осенью ноги закоченеют.

– Ну… это я так, – лицо Ромла тут же поникло, он с грустью посмотрел на три медных кругляша. – Уже и помечтать нельзя!

– Ага, мечтатель нашёлся, – хмыкнул Фимми. – Ты бы собирал получше травы для монастыря, а не ягоду лопал в лесу – сейчас бы уже на одежду заработал, а то и на приличный лук. Теперь придётся выбирать: либо ножик, либо ботинки.

– Да я… просто, – мальчик покраснел и вытер перемазанные ягодным соком губы. – Вот в следующий раз больше всех соберу! Точняк!

– Ты от первого волка в штаны наложишь, собиратель! – захохотал Фимми.

– Ах та-ак? А я, а вот… ну и ладно! – Ромл надулся и хотел уже отойти, но хитрющий, похожий на пронырливого зверька Фимми решил как следует позабавиться. Ему ничего так не поднимало настроение, как лишний шанс подшутить над непутёвым, вечно голодным круглолицым Ромлом.

– Раз ты такой крутой, поклянись, что завтра за день наберёшь больше лепестков видянки и крестоцвета, чем остальные. Если не боишься, конечно, что тебя сцапают упыри или откусят задницу живоглорки! Ну, что, а? Ясное дело, ты от одного вида прошлогодних следов острозуба будешь улепётывать! Ха-ха-ха!

Тут же раздался гогот Влара и Арена, получивших ровно по десять монет. Теперь старшие находились в отличном настроении.

– Что такое, наш розовощёкий пухляш уже передумал? – Арен подбросил перед носом мальчика монету и тут же поймал. – Может, тебе за шиворот давно не сыпали муравьёв, а?

– Ничего я и не передумал! – засопел Ромл и почесал спину, которая до сих пор зудела от укусов насекомых. – Да я одной левой соберу больше этих… ингреди-ментов, чем вы все! Ага! Будете знать, как издеваться!

– Ой, простите, Ваше Слоножопство! – Арен театрально поклонился. – Мы недостойные грубияны! Больше не будем дразнить, иначе наш жирдяй начнёт пердеть на весь лес – все звери передохнут! Га-га-га!

Ребятня захохотала, пользуясь моментом: Ксано как раз расплачивался с последними счастливчиками, поэтому не слышал издёвок.

Арен положил руку на плечо Ромла и заглянул в испуганные глаза мальчика.

– За свои слова надо отвечать, молокосос. Даю тебе день. Если не наберёшь больше нас троих, тебе никто не поможет. Уяснил? Я тебе такую награду оформлю – на всю жизнь запомнишь.

Ромл сглотнул и кивнул. Сейчас хвастливые слова уже не казались ему такими остроумными. И кто его просил выпендриваться? А этому Фимми только дай – начнёт язвить.

К счастью, внимание ребятни тут же переключилось на конец очереди.

Там стояла Миа и Шако. На руках девочки сидел мышастик и, радостно урча, подкидывал что-то блестящее.

Влар и Арен переглянулись. Неужели Перебзделка смогла обставить их? Чё за бред! Да никогда в жизни, даже если бы собирала целую неделю!

Парни подошли поближе.

Кыш сверкнул глазками-бусинками и показал ошеломлённым пацанам…

Настоящую, блестящую в лунном свете, словно часть несметного сокровища лесного царя, серебряную монету!

По рядам остолбеневших мальчишек и девчонок прокатился вздох изумления.

Вой повторился. На этот раз он донёсся сзади. Холлинг вздрогнул, выругался. Райлин обернулся, готовый одним ударом наказать наглое создание.

Никого не было. Опытный лейтенант мог поклясться: ни одно существо не могло так быстро передвигаться.

Темнота сгущалась вдали, щетинилась густыми ветвями, будто хотела пронзить, разорвать, поглотить ненадолго воцарившуюся тишину.

Лейтенант отступил на шаг. Тревожно хрустнула под ногой ветка.

– Смотри в оба, Райлин! – бледное лицо Холлинга исказилось от страха, но он постарался, чтобы голос звучал уверенно. Получилось отчасти.

– Готов поспорить на месячное жалованье, Наместник, что с нами кто-то играет, – Райлин молниеносно выхватил из-за голенища сапога длинный нож. Лезвие зловеще блеснуло в темноте. С мечом и клинком широкоплечий лейтенант выглядел весьма внушительно.

– Надоели твои шутки! Лучше сделай что-нибудь! И кто, по-твоему, мог так выть?

– Наверное, волк, которому вдруг захотелось для разнообразия попрыгать по деревьям, – засмеялся Райлин. От этого смеха желудок Наместника стало выворачивать наизнанку.

– Прекрати! Ты знаешь, что это невозможно, – голос Холлинга едва заметно задрожал. – У нас стража по всему лесу, никто не мог проникнуть сюда!

Лейтенант не успел ответить, как издалека раздался истошный, отчаянный вопль одного из стражников. Райлин сразу узнал его: это был Лайро по прозвищу Головорез.

Вопль тут же оборвался. Послышались крики солдат, свист стрел. Лейтенант с досадой плюнул: ведь приказывал этим остолопам держаться вместе!

Когда выберемся из этой заварухи, лично выпорю кнутом десятника, да так, чтоб неделю сидеть не мог! Болваны недорезанные!

Но вслух ничего не сказал. Многочисленные битвы, облавы на разбойников и стычки с лесными чудовищами закалили лейтенанта. Он знал: нельзя ничему удивляться, пока ты не разобрался лично в этой хрени. Если сумеешь предугадать следующий шаг, следующее движение противника – считай, почти победил.

Но как предугадать соперника, которого не видно?

Словно прочитав его мысли, существо взвыло совсем рядом так, что Холлинг побелел как снег. Да, приятель, смотри в штаны не наложи ещё – руководить ночной операцией в лесу это тебе не с рабынями развлекаться. Тоже мне, Наместник хренов – только чужими руками горазд работать!

Интересно, что скажет Император… если с Наместником случайно произойдёт несчастье? В Лесу может случиться всякое…

Райлин ухмыльнулся.

– Чего скалишься, а? – Холлинг на удивление быстро пришёл в себя. В его руке поблёскивал серебряной рукоятью непонятно откуда взявшийся миниатюрный арбалет. – Быстро проверь, кто тут, дракон задери, шастает! Живее, живее!

Райлин двинулся в чащу, мысленно ругая себя за то, что не прикончил Наместника сразу, тогда бы не пришлось выслушивать его идиотские приказы и лазить по ночам, подставляя шею неизвестно какой гадине.

Он осторожно сделал несколько шагов вперёд, стараясь не наступить на ветку. Существо явно затаилось, продолжая непонятную игру.

Вдруг слева послышался шорох ветвей. Райлин прислонился спиной к стволу растущего рядом дуба и занёс меч. Он был уверен: удар не придётся повторить.

Что-то блеснуло в темноте, послышался удивлённый вскрик. Меч проделал сверкающую дугу. Перед лицом лейтенанта расширились испуганные, похожие на огромные монеты глаза стражника.

Ему повезло, что в последний момент Райлин успел изменить направление удара, иначе голова валялась бы в кустах.

– Ой, господин лейтенант, – залопотал воин, тяжело дыша. – Я тута… за вами.

– Тебя кто сюда звал, засранец, а? Я чего велел, дубина!?

– Велели на страже стоять, но там такое… Лайро и Хирма убили! Убили, я даже не успел заметить, кто. Там, ой, думал, не успею к вам сюды…

– Заткнись, – спокойно приказал лейтенант, пытаясь представить полную картину происходящего. – Говори по делу!

– Мы стояли втроём, как вы-вы-ы приказ-за-зали. Затем кто-то стал вы-выть, мы чуть не обделались, не вру! А потом какая-то мерзятина, чтоб мне зад оторвало, выпрыгнула! Когда я обернулся – Лайро кто-то тащил вверх! Аж душа в пятки прыгнула… ну я за меч… то есть – дёру! Дёру, пока и меня того… заместо зайца какого не сцапали. А пока за вами бежал, услышал крик Хирма…

– Идиоты затраханные. Вы, три дурня пустоголовых, для чего на страже были? – глаза Райлина сверкнули так, что он стал гораздо страшнее любой лесной гадины.

– Так мы, этого… ну, крестьян да путников ожидали, как вы приказали. А про страховидлов, каковые по деревьям не хуже либизьянов сигают, приказаниев не было! – воин выпучил глаза и отчаянно жестикулировал трясущимися руками. – Не было, господин лейтенант, уж клянусь, что же мы супротив энтой сволочи… ка-ак сиганёть! Хрясь – и нету Лайро нашего, потому как ежели каждый на стражников с деревьев сигать будет, тогда…

Но ему не удалось договорить. С диким воем сверху на них ринулось странное существо. Мелькнули хищные паучьи лапы, увенчанные изогнутыми когтями. На атаку лесному охотнику понабилась доля секунды, но лейтенант успел среагировать, оттолкнув недотёпу в кусты и загородив его собой.

Ночь взорвалась яростным, леденящим душу рычанием.

– Серебряная монета-а? Ну, покажи, покажи-и! – Влар облизнулся и протянул руку.

– Кажи, кажи… фр-ря! – ответил Кыш и, ловко подбросив награду, поймал её перед самым носом мальчишки.

Собравшаяся ребятня с восхищением загудела. Раньше только самые счастливые из них видели серебряные украшения на картинках, которые показывали забредающие погостить в деревеньку добродушные пилигримы в своих удивительных, пахнущих волшебством и приключениями книгах, поэтому Миа и Шако стали для всех настоящими графами или, по меньшей мере, баронами.

– Покажи, Миа, ну пожа-алуйста!

– Дашь погладить монетку, а? Я тебе в прошлый раз давал яблоко откусить, помнишь?

– Ух ты! А я слышала, если настоящую серебряную монетку потереть и загадать желание, оно точно-преточно сбудется, – вздохнула курносая девочка.

– Спокойно, ребята. Волшебную монетку смогут потереть все, мы не будем жадничать, правда, Кыш? – сказала Миа и погладила мышастика.

– Авда! Ыш! – кивнул зверёк и радостно захлопал ушами. Все тут же захохотали.

Ксано с улыбкой наблюдал, как дети окружили счастливых обладателей монеты, чтобы хоть на секунду прикоснуться к такому сокровищу.

Они даже не предполагали, что на продаже изумрудника, собранного Миа и Шако, Монастырь заработает по меньшей мере несколько золотых. А если поставки из Кливии прекратятся надолго и цена ещё подскочит – целое состояние.

– Я хочу… новую одежду и тёплую куртку, чтобы не холодно зимой, – шмыгнув носом, пожелал Фимми. Протянул худенькую ручку к монете. Кыш, сидящий с важным видом на коленях у Миа, прищурился, вздохнул и нехотя протянул кругляш.

Монета сверкнула в пламени костра. Дети дружно ахнули.

– А мне можно? – вечно розовощёкий Ромл покраснел так, что стал похож на большущий помидор. Когда монета вновь перекочевала к мышастику, тот подбросил её в воздухе, затем тщательно рассмотрел, словно проверяя, не поцарапал ли такую красотень хитрюга Фимми. Все, затаив дыхание, ждали.

– Мозня! Фрямм! – полторы дюжины мальчишек и девчонок одновременно сглотнули, когда Сокровище оказалось в пухлой ладони Ромла.

– Желаю… да! Я желаю! Завтра собрать больше всех! Вот так! – Арен и Влар загоготали, но уже без обычного ехидства, ведь им самим придётся пропустить целых два дня травосбора. Ромл стал совершенно пунцовым.

Затем пожелания посыпались бурным, сверкающим водопадом:

– Хочу маленького братика, – пожелала девочка, у которой было уже восемь сестёр.

– Ручного мышастика, как у Миа! Ой, какие они миленькие!

– А мне настоящий меч. Буду этим… лыцарем!

– Пусть наша коровушка, Зорька, не хворает!

– Хочу чтобы батя… больше не прятал самогон от мамы в кормушке для свиней!

– Игрушек! Новых, красивых игрушек!

Монета переходила из рук в руки, отражаясь в детских глазах серебристым блеском.

Ксано, сложив руки на груди, наблюдал, внимательно слушая гомон ребятни. В каждом наивном желании, в каждой фразе – маленькая детская драма. Эти вечно дерущиеся, неугомонные атаманы сами придумали игру, поверили в неё, как в самую светлую сказку и теперь улетели в мир фантазий.

Настал черёд Арена. Высоченный, с длинными мускулистыми руками парень выглядел гораздо старше своих тринадцати. Он почему-то опустил голову, ссутулился и нерешительно протянул широкую ладонь.

Все замерли.

Кыш бросил на него взгляд и протянул монетку.

– Ну вот… мне бы… я, – Арен сглотнул, на широком лице заиграли скулы. – А, фиг с ними! – Он резко развернулся, сунул кругляш зверьку и быстро пошёл прочь, сжимая кулаки.

Некоторые раскрыли рты от удивления. Что это случилось с Аренном, главным заводилой, лучшим драчуном? Никто даже не попытался остановить здоровяка – ещё двинет.

Но Кыш оказался гораздо проворней.

Не успел парень сделать несколько шагов, как зверёк догнал его, пушистым мячиком подкатился под ноги, маленькой, но цепкой лапкой схватил за штанину.

Картина была настолько комичной, что все засмеялись. Захохотал даже Влар, который частенько получал тумаки. Арен стиснул зубы, дёрнулся, но Кыш не отпустил.

Мышастик забавно проурчал что-то и молнией забрался на руку, протянул заветный кругляш.

Арен быстро схватил, сжал монету так, что побелели пальцы. Тихо прошептал желание. Кыш подмигнул ему, подхватил сокровище и в два прыжка вернулся к Миа. Арен с минуту потоптался, затем уселся рядом.

Никто не стал спрашивать, что он загадал.

Отец бросил мать Арена, когда мальчишке было около десяти лет, затем уехал в город. После этого обычно дружелюбный, общительный мальчуган стал замкнутым.

Первый год выдался тяжким, но постепенно Арен с братьями сумел наладить хозяйство, приобрели корову – по меркам деревни семья называлась зажиточной, если имела бурёнку.

Но взгляд мальчика изменился. В нём уже не было искрящей, бесшабашной весёлости, детской наивности и простоты, только странная диковатость и отчуждённость.

Он стал резким, мог без причины затеять драку со старшими парнями, а бился ожесточённо, до последнего, пока не брал верх, удовлетворившись лишь разбитым лицом и красными соплями соперника, словно жестокость помогала ему заполнить пустоту и злобу внутри.

– А я хочу сказочку-у-у, – подала голос курносая девчушка, которая ещё недавно заразила всех игрой в волшебную монетку. – Ксано, помнишь, ты же обещал продолжение?

Клерик вздохнул. После всех хлопот ему меньше всего на свете хотелось рассказывать историю, поэтому он надеялся, что дети, получив заработанное, разбегутся по домам, чтобы похвастаться родителям.