Текст книги "Старые тетради"

Старые тетради
Владимир Невский

© Владимир Невский, 2017

ISBN 978-5-4485-3224-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Старые тетради.

Записные книжки

Дневники с секретами, тайными анкетами, стихами о любви.

Обернутые в мягкий, прозрачный целлофан, что в рубчиках шершавых от твоих забав.

Страницы пожелтевшие.

Временем побитые, хрупкие, чуть грязные уголочки их.

И почерк детский, столь наивный и смешной, ну прям до слёз.

С нажимом, без нажима, с наклоном в сорок пять.

А прописные буквы всё «скачут» и «смеются», вычурный танцуя вальс красивых слов.

Цитаты, афоризмы, что так взволновали сердечко юное твое.

Стихи, вселившие смятенье безоблачной души.

И мысли зарождались.

И новые пробуждались.

Смущение восторга, когда шагнул на зрелости порог.

Меняется всё

В наш век перемен: Меняется звук, меняется слог,

Как символично, местами комично, но в больше степени трагично.

Побелели чернила, померкли картинки, и мировоззренье как-то утратило шик.

И почерк стал не красиво-школьным, а грустным, непонятным, неясным, словно тень.

Но истории остались, и обрывочки рассказов, и наброски первых и несмешных стихов.

Фабулы, конфликты, завязки и развязки жизнь преподносила, щедростью делясь.

И я писал правдиво.

Лишь вымыслом безбрежным восторга романтизма порою дополнял.

Но иногда грешил и я.

Я кроил сюжеты, повышая градус.

Я действия героев полностью ломал

И людские судьбы игриво, самочинно, без жалости и страха, по-новому писал.

Хотелось, чтоб красиво.

Мечталось, чтоб счастливо.

Чтоб сказки и для взрослых кончались хорошо.

Старые тетради.

Записные книжки.

Нет знать мне аллергию на вашу пыль годов.

Из блокнотов
В. Чиркова

Весна

 
Живи, как молния играя
В свою опасную игру.
Дешевому не внемли раю,
Приговори себя к добру.
 

Хорошие, сильные слова. А главное: правильные. Не помню, но кто-то из великих сказал: твори добро, и оно вернётся к тебе. Я тоже решил взять этот девиз для обязательного подражания в своей биографии. Решить-то решил, и даже творил. Да вот только оно не спешит ко мне поворачиваться лицом своим. Может, я где-то, чего-то не понимаю, или делаю неправильно? Не знаю. Я, конечно же, уверен в правильности своих поступков и действий. Каждый человек думает, что он прав. И лишь потом, с годами, к нему приходит правильное решение. Переоценивает он свою жизнь, другими мерами мерит поступки и слова.

А я решил уехать. Жить с родителями стало тяжеловато. И это ещё я подобрал очень мягкий эпитет. Делал всё, что бы наше маленькая ячейка общества жила в мире и согласии, но родители не оценили мои начинания. Им чужды перемены. Они не могут без ссор и выяснений отношений. Возьму я минимум одежды, гитары за плечи и… Олег зовёт меня к себе, в деревню. Там в шоферах нужда, там койко-место в общаге. Рано или поздно придётся начинать свою самостоятельную жизнь. И лучше рано, да с нуля. Мне уже двадцать лет, армия за плечами. У меня избыток сил. Желание работать и жить. Решено: завтра, как раз понедельник, меня ждет дорога в неизвестность!

Автобус мягко идёт по трассе. В салоне тихо и малолюдно. Как дорога ни старалась укачать меня, мне не спалось. Что-то происходит во мне, какие-то необъяснимые процессы. Я как-то уж больно легко порвал с прошлым. Грусть не покидает меня, хотя знаю, что и это скоро пройдёт. Как всё в этом мире. Я быстро привыкаю к смене обстоятельств, и не страдаю адаптацией. Рядом со мной сидит отличная девчонка. Высокая и стройная. Волосы белого цвета сплетены в толстую косу, про которых говорят «настоящая русская коса». Глаза цвета морской волны, реснички густые и чёрные. Мне она очень понравилась. Мне вообще нравятся натуральные блондинки. Вот только разговор у нас так и не получился.

– Девушка, можно с вами познакомиться?

– Нет.

– Почему?

– Нет, и всё. – Она просто пожала плечами.

Нет, так нет. Я не хотел настаивать. Хотя в душе и было немного обидно. И вышли мы на одной остановке. Вот я тогда удивился: остановка есть, а деревни нет. Только где-то в конце проселочной дороге виднелись построения.

– Это и есть деревня? – мне удалось-таки заглянуть в глубину глаз её, где явно проглядывался страх. Она только слабо махнула рукой.

– И автобусы не ходят? – старался больше не встречаться с нею взглядами, чтобы зря не пугать.

– Нет.

– Придётся идти пешком? Давайте, я помогу вам. – И протянул руку к её объёмистой сумке.

– Спасибо, не надо. За мной сейчас приедут. – Она отвернулась, глядя на дорогу.

– Да? А меня не захватите?

– Нет. – Честно ответила она.

Я не стал интересоваться почему, боясь опять услышать лаконичное «Нет, и всё». А голосочек-то выдал её. Была какая-то нерешительность и поспешность.

– И всё-таки я надеюсь, – сказал я, присел на свой старенький чемодан и закурил. После запылённого города, тут, в чистом поле, в соседстве с лесом, дышалось легко и свободно. Тем более на дворе месяц май. Самое прекрасное время года. Я делал вид, что любуюсь окружающими пейзажами, а сам незаметно присматривался к попутчице. Девочка нервно прохаживала вдоль трассы, и не переставала бросать взгляды в сторону деревни. И меня вдруг осенила мысль, что никто за ней не приедет, да и не должен был приехать. Она просто боится идти со мной. Тем более дорога тянулась вдоль самого леса. Я докурил и поднялся.

– Да ты не бойся меня, – старался быть убедительным. Она от неожиданности вздрогнула и посмотрела мне в глаза.

– Я не боюсь. Пошли, – и протянула сумку

Мы шли в молчании. Нет, сначала я, конечно, пытался завязать разговор, но она упорно не шла на контакт. И мне пришлось смириться с этим. На нет и суда нет. Лишь около самой деревни я спросил:

– Скажи, а как мне пройти к дому, где живёт Олег Барашев?

Она подробно описала мне путь продвижения, добавив в конце:

– В этом большом доме и живёт твой прораб, – при этом она как-то презрительно усмехнулась.

Олег встретил меня так, словно мы не виделись с ним целую вечность, а не расстались буквально полтора месяца назад. Накрыл шикарный стол, где главенствовала в основном закуска домашнего приготовления: маринады и копчения. Они познакомились в армии, потому разговоры были только на служивые темы. Вспоминали то, что еще не успело забыться, но виделось уже под другим углом. Смеялись, травили анекдоты и байки. Я поведал о дороге к нему, вспомнил блондиночку.

– В попутчиках у меня был ангелочек в образе симпатичной белокурой девицы. И она тебя почему-то прорабом назвала.

– Погоняло моё. – Отмахнулся армейский друг. – Потому, как служил в стройбате.

Дальше Олег рассказал не очень весёлую историю. После возвращения из рядов советской армии, он не узнал свою деревню. Особенно молодежь. Группировки какие-то по территориальным признакам, постоянные разборки между ними. Короче, с запозданием, но всё же в деревню пришла городская мода, принося с собой весь негатив. Но ничего нового Олег мне не поведал, с такой стороны жизни я был знаком еще до армии, и сам когда-то принимал активное участие в уличных драках. Беспричинных и безжалостных. Просидели мы за столом до поздней ночи. А приснилась мне она, блондинка с глазами цвета морской волны.

Олег оказался прав: на работу меня приняли с распростёртыми объятьями. Даже дали почти исправленный «ЗИЛ». Комната в школьном общежитии была большой и просторной. Я даже в своих даже очень смелых мечтах не мог предположить такого везения. Так что мои меленькие сомнения на счёт самостоятельной жизни быстро и безвозвратно растворились. Жизнь началась без особых трудностей.

В субботу Олег зашел за мной, пригласил пройти в местный клуб. Сегодня там давала концерт местная поп-группа. Заинтриговал короче. Знал, чем можно зацепить меня. Сам-то я имею музыкальное образование, иногда сочиняю незатейливые песенки с тривиальными текстами. Да и на молодежь следовало посмотреть. Надо было быть в курсе всего, что твориться в округе, если ты собираешься обитать в этом самом круге. Но больше всего мне хотелось повстречаться с блондиночкой, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. И моим надеждам суждено было сбыться. Я сразу же увидел её, едва переступив порог местного очага просветления и культуры. Потому как она стояла на сцене и солировала. Говорить зря не стану, голос у нее присутствовал, но слабоват, не разработан. Олег проследил за моим взглядом и усмехнулся:

– Это и есть тот самый ангелочек?

Я только громко выдохнул. Хотя я могу сдерживать и не демонстрировать свои чувства, но тут сплоховал. Вопрос прозвучал резко, а главное совсем неожиданно.

– Нет, не этот. – Вновь сглупил, поспешно ответив, и так же быстро отвёл взгляд. Олег – не дурак, он всё понял, но промолчал. Пошел играть в бильярд, не приглашая меня. Да и я бы отказался. Хотелось еще немного послушать местных. Они сыграли еще несколько композиций, на чём и прервали репетицию. Я отмечал про себя все их плюсики и минусы. Вторых оказалось больше. К примеру, игра басиста. Без лишней скромности скажу, что я на басу играю значительно виртуозней. Школа, как-никак. Меж тем участники группы решили сделать перерыв. Кто вышел на воздух, кто просто шатался по клубу, а она. Я был приятно удивлен, когда увидел ее направляющеюся в мою сторону. Я уже был с широкой улыбкой на лице вскочить ей на встречу, но она присела рядом с парнем, в двух метрах от меня. Они о чём-то оживленно заговорили, я не пытался даже вникнуть в суть их беседы. А потом блондинка неожиданно повернулась ко мне и поинтересовалась:

– Ну, как, понравилось?

Я не сразу, но ответил:

– Поёшь ты не плохо. А вот музыкальное сопровождение желает оставлять лучшее.

Они переглянулись, и во взглядах обоих скользило недоумение, потом вновь посмотрели на меня. При этом выражение лица у парнишки выражало крайнее удивление. Было такое чувство, что он впервые слышит такие речи об их группе.

– Ты это сейчас серьёзно сказал?

Эх, как мне хотелось блеснуть передним какой-нибудь умной речью, да на ум ничего не шло.

– Я знаю цену словам своим.

Парень иронично усмехнулся. Боже, они, что в этой деревеньке, по-другому смеяться не могут? Как только усмехаться с большой долей либо презрения, либо иронии? Я встал и отошел к бильярдным столам. Играли в «американку», правила которой я не очень-то и знал. Просто стоял и наблюдал, как парни катают шары. А меж тем группа вновь приступила к репетиции. Но сейчас и солистка почему-то стала нервничать и часто ошибаться. Неужели на неё так подействовали мои слова? Скорее всего. На её собеседника уж точно. Он бросал на меня частые и малоприятные взгляды. Я воспользовался перерывом в партии бильярда, и осторожно поинтересовался у Олега:

– Кто это?

– Игорь. С ним лучше не связываться. Он тут лидер. Бог и царь.

– Почему?

– Затопчут.

Пришлось повнимательнее присмотреться к местному авторитету. Ничего особенного в нем не наблюдалось. Ни силой не блистал, ни тем более умом. Блондиночка остановила репетицию.

– Я устала, – и спрыгнула со сцены. Вновь подошла к Игорю, присела, о чем-то тихо шепнула. Игорь поднялся, отыскал меня глазами и крикнул:

– Ну-ка, критик, сыграй нам что-нибудь.

Я не стал ломаться и жеманиться (вот уж чего не люблю в людях больше всего). Поднялся на сцену, взял бас-гитару, и выдал им всё то, на что был способен. Гитара просто рыдала в своей сольной партии. Когда я закончил, в клубе висела тишина, от которой почему-то становилось даже жутковато. Зловещая какая-то тишина. Доморощенный басист буквально вырвал гитару из рук моих. Молча, но угрозу я почувствовал всеми фибрами души. Олег поманил меня, и мы вышли на улицу. Не сговариваясь, пошли по домам. О случае в клубе ничего не говорили, словно боялись даже затрагивать эту тему. На перекрестке попрощались, пожелав друг другу спокойной ночи, и разошлись. Не прошел я и десяти метров, как передо мной, словно из воздуха, появился гитарист.

– Хочешь занять моё место?

– Нет.

– Зачем тогда полез на сцену?

По его тону в голосе, по активным жестам, было понятно, что его вообще не интересуют мои ответы. Вопросы были риторическими. Не начинать же махать кулаками без предварительного разговора. Да мне не хотелось мериться с ним силами.

– Попросили.

И тут решил, что разговора было достаточно, и ударил. Хотя я и ожидал такого продолжения нашей беседы, но не думал, что это произойдёт так быстро, и посему пропустил удар. А он оказался хорошо поставленным. И сразу же рассёк мне бровь. Теплая липкая кровь залила мне глаз. Чисто рефлекторно я ответил ударом на удар. Парень, лязгнув зубами, скатился в заросли крапивы. Я воспользовался этим обстоятельством и сбежал с поля битвы. Пришлось приложить немало усилий, чтобы остановить кровь. И спать пришлось ложиться в плохом расположении духа.

Прошло несколько дней. Больше ничего со мной не происходило. Правда, я, проявляя благоразумие, никуда из общаги по вечерам не хожу. Читаю книги или играю на гитаре. Олега тоже за эти дни не видел. А хотелось бы узнать, что происходит в молодёжной среде. Какой резонанс вызвала наша драка.

Сегодня мне выдали путёвку, с первым серьёзным заданием – предстоял рейс в город. Едва я выехал за пределы деревни, на дороге увидел её. Она направлялась на остановку. Таких счастливых случаев в жизни выпадает крайне редко. А мне так подфартило! Ожидаемое стало явью. Я остановил машину и выскочил.

– Привет! Давай подкину.

Она немного удивилась, увидев за рулём меня. Но ничего не сказала, залезла в кабину. Я был словно в тумане. Она рядом со мной! Это так прекрасно! Такой шанс, а я молчал. Растерялся словно мальчишка. Впрочем, и она не спешила заводить разговор. О чём-то сосредоточенно думала, а потом выдала:

– Уезжай отсюда.

Для меня это стало откровением. Чего-чего, а такого поворота я не ожидал.

– Почему?

– Тебе не будет здесь жизни, – тихо ответила она, и отвернулась.

Не знаю почему, но я вдруг почувствовал опасность и напряжение. Может, это у страха глаза велики, а чувство самосохранение решило перестраховаться. Но неуютность и дискомфорт охватили меня. На остановке она попросила остановить машину. И когда уже открыла дверку, я спросил:

– Как зовут то тебя?

Она ответила приятной мимолётной улыбкой:

– Весна, – и хлопнула дверкой.

Нет, я ещё повоюю за эту прекрасную улыбку.

1993

Стелла

Эта неделя была просто ужасной. Во-первых, я не встречался ни разу с девушкой, которая назвалась «Весной». И, по-моему, она права. Весна – это всегда радость и надежда, свежесть и любовь. Я каждый вечер ходил в клуб, но безрезультатно. А во-вторых, все эти дни меня били местные парни. Я, конечно же, не оставался просто «грушей для битья», и по мере возможности отвечал ударом на удар. По-моему на этой недели я повыбивал столько же зубов, сколько за все предыдущие годы. Но силы были не равны. Местные не чтили неуставные законы драки: один на один. Наваливались толпой, и давай метелить. Всё моё тело состояло из одного большого синяка и кровоподтека. Но сдаваться я естественно и не собирался. Не в моих это правилах, хотя и очень глупо. На что я надеялся? Что у них вдруг проснётся благородство? Как оно может проснуться, если изначально оно отсутствует. Ждать, что Олег сможет как-то повлиять на земляков? Глупо, у него авторитета – ноль. Короче, я и сам не знал, что я ждал. Наверное, какое-то чудо чудесное. Или просто хотелось узнать, у кого быстрее сдадут нервы.

Первыми нервы сдали у неё. Сижу я в комнате, перечитываю Шекспира, и вдруг заходит она. Я просто остолбенел от удивления и счастья. Встать-то я, встал из-за стола, и всё. Стоял посередине комнаты, молчал, хлопая глазами. Даже не поздоровался, впрочем, как и она. Смотрит на меня, и я вижу в глубине её глаз затаённую нежность. Прошла в комнату, осторожно присела за стол и включила настольную лампу, под синим абажуром. Потом кивнула головой на люстру:

– Выключи

Я безвольно подчинился ей, и комната погрузилась в мягкий синий туман. Я сел напротив неё, она же задумчиво смотрела на абажур.

– Это не может долго продолжаться, – вдруг сказала она.

– Что именно? – я и правда не очень понимал, о чём она говорит.

Медленно подняла на меня взгляд. До сих пор я ни разу не видел её такой. Задумчивой и грустной. И в этом тоже проскальзывала своя прелесть.

– Я не знаю, чего ты добиваешься, – голос не отличался от её общего состояния. Я же не стал солидарен с гостьей в её плохом настроении.

– Ничего не добиваюсь. Просто живу. Никого не задеваю, ни на чьё место не претендую. А что вас не устраивает, для меня самого загадка. – Говорил громко и с большой долей весёлости, азарта.

– Кого это, вас?

– Вашу молодежь.

Она встала, прошлась по комнате, остановилась около окошка.

– В клуб приехали специалисты из районного центра. Прослушивают. Ищут таланты. Для своей группы. Сходи, ты обязательно пройдёшь отбор.

– А ты?

Она не смогла подавить тяжелый вздох:

– Мой голос никуда не годен.

Так вот почему она такая грустная. А я уж обрадовался, что она беспокоиться за моё здоровье. Глупец. Но зачем-то она всё-таки пришла?

– А мне все всегда говорили, что я отлично пою. Получается, что врали.

– За тобой сила.

– И ты мне врал, – голос сорвался, стал злым, хотя и ненадолго. Она вновь вернулась в меланхоличное состояние. Мне даже стало жалко её. Человеку всегда трудно переживать разочарование.

– Сходи, – снова повторила она, не оборачиваясь от окна. – У тебя появился реальный шанс уехать в райцентр. Гитарист ты отличный. Уедешь, и все неприятности закончатся.

– Да не хочу я уезжать, – разозлился я.

Подошел и встал рядом с ней. Её маленькая ладошка покоилась на подоконнике, и я не стал препятствовать желанию погладить её. Она не выдернула, не вздрогнула, она вообще как будто не заметила. Просто медленно повернулась и глянула мне в глаза:

– Какие же вы все одинаковые. Как вы все мне надоели!

– Ты очень красивая, – сказал я очередную глупость.

– И это я слышала миллионы раз, – она снова прошлась по комнате, оставив меня теперь любоваться пейзажами за окном.

– Почему ты не хочешь уезжать?

– Просо не хочу.

– Из-за меня что ли? – она приблизилась ко мне и буквально заставила посмотреть ей в глаза. Мы молчали, и это продолжалось достаточно долго. В ее глазах струился мягкий тёплый свет, а полуоткрытые влажные губы манили и соблазняли. Я чуть наклонил голову, ожидая её реакции. Она не отреагировала, и тогда я приобнял её за упругую талию и стал целовать. Девочка ответила на мой поцелуй, подалась на встречу, отмякла в руках. И за это мимолётное мгновение у меня мелькнула шальная мысль: «Всё хорошо. Я добился её». Да только она вдруг как будто очнулась и оттолкнула меня.

– Не делай этого больше, – и снова стала прежней. Со злым огоньком в глазах и презрительной усмешкой на губах.

– Почему ты притворяешься? – спросил я. – Ты не такая, какой пытаешься казаться. Да и вообще, вы тут все играете какие-то роли. Театр устроили, забыв о натуральной жизни. Создали свой мирок, и не пускаете в него чужаков. Сразу же клеймите, стараетесь унизить и оскорбить. Такое чувство рождается, что вы живёте по приказу, кого-то боитесь, чего-то боитесь.

Я сам был уверен на сто процентов в своей правоте, редко я ошибаюсь. Но или моя речь совсем не тронула её, или она умело скрывала свои чувства, но, ни один мускул не дрогнул на её лице.

– Ты всё сказал? А теперь я скажу. Если ты решил остаться здесь из-за меня, то это напрасно. Никогда между нами ничего не будет.

– Вот видишь! – меня «понесло». – И ты считаешь себя королевой. Почему ты решила, что из-за тебя?

Врать уметь – то же талант. Девочка опять сменила настроение. Опять ударилась в меланхолию. Грусть и печаль затуманили глаза её. Она медленно опустилась на кровать, глядя куда-то в тёмный угол, и молчала. По-моему я перестарался, второй удар по самолюбию за один вечер – это уже слишком. Решил смягчить:

– Будешь пить чай?

Она только кивнула в знак согласия.

Я поставил греться чайник на плитку, сполоснул стаканы, насыпал песок в сахарницу. Раздался стук в дверь.

– Открыто.

В комнату вошел гитарист, он же – мой постоянный спарринг-партнёр по уличным боям.

Вот это да! День сюрпризов просто. Тело напряглось, синяки опять заныли. Он окинул комнату быстрым взглядом и наткнулся на притихшую девочку.

– Вот ты где, Стелла. А мы обыскались тебя по деревне. Пошли, эти искатели талантов сами ничего не понимают в искусстве.

Удивительно, но она легко подчинилась его воле. Просто встала и вышла из комнаты. Настроение у меня окончательно испортилось, хотя где-то в душе продолжал тлеться огонёк надежды на то, что она вернётся. Закипел, засвистел чайник. Я стал заваривать, и услышал шум открывающейся двери. Наверняка, гитарист, не может уйти просто так, без единого удара. Резко поворачиваюсь, уже в полной боевой готовности. Она!

– Ты вернулась?

– Ты же обещал напоить меня чаем.

– Садись. – Я старался казаться спокойным и где-то даже чуточку равнодушным. Да голос выдаёт меня с головой. Она всё понимает и улыбается той самой прекрасной очаровательной улыбкой. Я разлил по стаканам чай.

– Значит, зовут тебя Стеллой?

– А ты до этого не знал?

– Звал тебя «Весною». Меня, кстати, Володей предки нарекли. Будем знакомы.

– Будем.

Чай пили мы в молчании. Не знаю, о чём она там думала, сам же я плавал в вопросах: почему она вернулась? Что бы это значило? Что она сказала гитаристу?

Когда чай был допит до последнего глотка, Стелла встала:

– Спасибо большое. Мне пора.

– Я провожу тебя.

Она остановилась на пороге и взглянула на меня:

– Если я тебе дала надежду, то извини. Прощай.

Я был просто ошеломлён. Ещё минуту назад я был уверен, что между нами начинает что-то складываться, что-то проясняться. И вот! «Прощай» из уст её перечеркивает всё! Я не нашел слов что-либо ответить ей. Просто осторожно пожал её маленькую ладонь, и она ушла. Одна ушла.

Промчалась ещё одна неделя. Спокойная и смирная. Ни драк, ни разборок. Вообще ничего. Тишь и благодать. Меня просто не замечали. Я – просто превратился в пустое место. Стелу я так и не видел больше.

В воскресенье навалилась невыносимая жара. Я решил сходить на речку, поплавать. Меня совсем не пугало, что речка протекала в трёх километрах от деревни. Для молодого и здорового человека три км – не расстояние. Речка протекала посередине леса, или это лес оккупировал речку. Не важно. Красота просто завораживающая, так и просившаяся на полотно к мастеру. Я переплыл речку, и побродил на берегу. И уже плыл обратно, когда понял, что кто-то кидает в меня камешки. А когда вылез на берег, то мои догадки подтвердились: вещи мои исчезли. Я озирался вокруг, но заросли кустарника и деревьев скрывали злоумышленника.

– Кто здесь? – крикнул я, теряя терпение. В ответ – тишина. Несколько раз я повторял свой вопрос, а результат был прежним. И тогда я выругался. Смачно так, на нашем, на великом. Из-за березы вышла Стелла, держа в руках мои вещи.

– Ты и ругаешься виртуозно. – Она широко улыбалась. В глазах плясали весёлые озорные огоньки. Просто светилась изнутри неподдельной радостью и счастьем. Я её ещё ни разу такой не видел. И это произвело на меня большое впечатление. Глаз нельзя было оторвать от такой прелести. Настроение из неё било нескончаемым потоком. Она и сама отлично шутила, и над моими нескладными шутками смеялась от души. Дорога назад нам показалась бы слишком короткой, если не настигла первая гроза. Мы спрятались под огромным вековым дубом, чья густая крона впрочем, не уберегла нас от вездесущих капелек дождя. При вспышках молнии и раскатах грома, Стелла вздрагивала и всё теснее прижималась ко мне. Я чувствовал её горячее дыхание, я слышал стук её сердца. И снова я не смог устоять перед соблазном, поцеловав её в полуоткрытые жаркие губы. Мы были мокрыми и счастливыми.

С этого дня жизнь моя существенно изменилась. Мне даже не хватало времени вести свой дневник. Я чувствовал себя безмерно счастливым человеком. Мы с ней часто ходили на речку, где я обучал её плавать. Ученица она была прилежной, делала большие успехи. А когда возвращались, то обязательно останавливались около старого дуба. И тесно прижавшись, друг к другу, долго целовались. Вот и сегодня было так.

– Я люблю тебя, Стелла.

Она улыбнулась, прижалась ко мне, и притихла. Я готов был кричать о своих чувствах на весь белый свет. Хотя она и ничего не говорила в ответ, я знал, что и она испытывала аналогичное. Нам всегда хотелось быть только вдвоем. Мы не ходили ни на киносеансы, ни на танцы. Сидели где-нибудь на лавочке под кустами сирени, я ей часто играл на гитаре. И она при этом повторяла:

– Как хорошо, что ты тогда не уехал.

Порой нежелание расставаться переходило всякие границы, и Стелла стала ездить со мной в рейсы. Часто бывали в городе, где бродили по парку, сидели в кафетерии, и возвращались в деревню поздним вечером. Завгар и удивлялся, и по-стариковски ворчал, что остальные водители успевали сделать по две ходки, что видимо, мне не нужна хорошая зарплата, проверял наличие бензина. Он и не догадывался, как я провожу время и что передвигаюсь на черепашьей скорости.

Но случилось то, что я ну никак не ожидал.

– Понимаешь, – она ходила по комнате, и, словно слепая, натыкалась на скудную мебель.

Такой растерянной мне еще не приходилось её видеть.

– Что случилось?

– Он вернулся из армии.

– Кто? – я ничего не понимал. Я не хотел ничего понимать.

– Мой парень.

– Ну и что? – я начинал заводиться.

Она не дождалась своего парня из армии! Осуждается, конечно, в народе. Ну и что? Не мужу же, в конце концов, она изменила. Поговорят бабки, почешут языком, и забудется.

– Мне было с тобой очень хорошо. – Стелла присела за стол и включила лампу.

Было? Одно лишь слово резануло по слуху. Было? Мы, что уже расстались? Я кипел от возмущения и непонимания. Почему она должна вернуться к нему? Это, ну никак не вписывается ни в какие логические рамки. Абсурд! Паранойя! Стелла, словно прочитала мои мысли, глянула как-то виновато:

– Я увидела его и поняла, что люблю его.

– А как же я?

– Извини, – она встала.

– Нет! – закричал я. Настиг около порога, перегородил путь. – Ты не должна так поступать. А как же мы с тобой? Я же люблю тебя.

По её лицу бежали слёзы.

– Прости меня, Володя. Прости. Это лето было просто прекрасным. Я никогда тебя не забуду. – И она вышла из комнаты.

И в это время так символично перегорела лампочка. Я остался один, в кромешной темноте.

1993