Текст книги "Новая Империя. I книга из цикла «Тюремные записи»"

2041 год. Москва

– Алло, здравствуйте. Могу я поговорить с мистером Молотовым? – приятный женский голос говорил по-английски с американским акцентом.

– Да, добрый день, это я, – ответил Виктор.

– Я рада вам сообщить, что завтра в посольстве США в Москве состоится встреча победителей на грант фонда Фулбрайта.

– Э-э-э, но… – Виктор не мог сообразить, какое он к этому имеет отношение.

– И, да, мистер Молотов, – продолжала американка, – я также рада вас поздравить – вы выиграли грант в номинации «Молодые лидеры мира»!

Студент МГУ был вне себя от ошеломительных новостей.

– Но я не подавал никаких заявок, – вежливо уточнил он.

– Это не важно. Фонд выбирает сам среди зарекомендовавших себя общественных активистов. И, кстати, на встрече планирует присутствовать господин посол, и он будет с вами общаться.

– Ух, ты! – только что начала воплощаться в жизнь мечта Молотова поехать в Штаты. А тут ещё и целый посол с ним познакомится: наверное, Америка, действительно, признала в нем очень перспективного молодого человека, не то, что Россия. Такие мысли в тот момент роились в его впечатлительной голове.

На следующий день приём был назначен на 19.00, но Виктор приехал к зданию дипмиссии за час, чтобы успеть пройти все формальности.

– Добрый вечер, сэр, – натянув профессиональную улыбку, обратился к нему гардеробщик. Все вокруг разговаривали только по-английски.

– Вы пришли немного раньше. Пожалуйста, ожидайте здесь, – американец указал на уютный диван в углу просторной комнаты напротив.

– Спасибо, – ответил студент.

Ему было приятно и в то же время необычно разговаривать на иностранном языке в центре Москвы.

Вскоре начали подтягиваться остальные гости. Это все были сплошь студенты ведущих ВУЗов столицы, ребята явно умные и образованные. У каждого была своя история, но сегодня путь привёл их в американское посольство.

Ровно в семь вечера чернокожий морпех, одетый в парадную форму, открыл двери зала для приёма делегаций. Фуршет начался. Русских студентов угощали дорогим шампанским, фруктами и канапе.

За первые полчаса ребята успели перезнакомиться между собой. Оказалось, что все были студенческими активистами, большинство уже имели за плечами командировки в США или Великобританию; все хотели сделать мир лучше.

Ровно в половину восьмого открылись другие двери, и в зал вошли четверо. Одним из них был посол США – его Виктор сразу узнал по фотографии с сайта посольства. Рядом с ним шла женщина – все подумали, что она болела диабетом, настолько тучным было её тело. И оттого ещё более несуразно на ней смотрелась обтягивающая юбка до пояса и белая блузка с пиджаком, который только подчёркивал её непропорциональные габариты. Зато на этом фоне все остальные американцы смотрелись очень авторитетно.

Она взяла микрофон и, обратившись к замершим в изумлении русским студентам, – её вид слишком нарушал идиллию этого вечера, начала говорить: – Добрый вечер, дорогие друзья, – голос у дамочки был немного визгливым и тонким.

– Меня зовут Джоана Пайнт, я являюсь помощницей его Превосходительства, господина посла Соединённых Штатов Америки здесь в Москве. Я также очень рада вам представить мистера Буша, главного специалиста по работе со студенческими организациями Госдепартамента США, а также его прекрасную ассистентку Клару Грин.

Студенты вежливо зааплодировали, но кто-то при этом неуклюже пролил шампанское на пол.

Минут через пять студенты снова были в восторге, что сам глава дипмиссии подчеркнул важность их персон для развития демократии и защиты прав человека во всем мире и в России, в частности.

Далее слово взял не менее интересный персонаж Тед Буш. Ребята сразу поняли, что дружить надо в первую очередь именно с ним, так как он, как выяснилось из его речи, распределяет деньги на правозащитную деятельность.

Приятный вечер стремительно проходил. Неожиданно Виктора выхватила из толпы мисс Грин и, широко улыбаясь, пригласила в соседний зал – с ним лично хотел познакомиться её шеф. Молотов снова был обрадован вниманием к своей персоне, ничего подобного он раньше не испытывал.

Они с Тедом расположились в удобных кожаных креслах.

– Ну, что, – начал Буш. – Как тебе здесь нравится?

– Я очень впечатлён вашим гостеприимством, – корректно ответил Виктор.

– Я слышал ты выиграл грант Фулбрайта?

– Да, это произошло как-то само-собой. Я очень рад этому, – смущённо ответил студент.

– На самом деле, нет, Виктор. Мы давно наблюдаем за твоими успехами. Я считаю, что ты вполне достоин звания «молодой лидер». Поэтому я лично поставил свою подпись под выделением денег на твою стажировку.

У Виктора на мгновение отвисла челюсть. Уже в который раз за неполные сутки жизнь снова его удивила. Он что-то пробормотал, типа «спасибо». У него чуть не вырвалось «рад стараться», но он вовремя осёкся.

Его переполняло чувство гордости, что, наконец, Молотова так высокого оценили, хотя, с другой стороны, одновременно он не мог отделаться от какого-то странного чувства стыда.

Тед немного подождал, пока его визави возьмёт себя в руки, и продолжил.

– Прежде чем ты поедешь на заслуженную стажировку, ты должен кое-что сделать. Виктор поднял глаза – он был готов.

– Я правильно помню, что ты ведёшь правозащитную деятельность в сфере экологии?

Молотов кивнул.

– Отлично. Нужно помочь твоим коллегам в Великом княжестве Белорусском и Русском. По нашим данным, там серьёзные проблемы со старой атомной электростанцией, построенной более двадцати лет назад. Власти скрывают сильную утечку радиации. Как можно скорее отправляйся в Минск – билет и проживание мы сможем оплатить. Держи связь с Кларой: там на месте готовь активистов, и все выходите на демонстрации в центре города. Надо, чтобы власти перестали нам врать и признали свои ошибки.

– А если они не отреагируют? – возразил Виктор.

– Тогда митингуйте постоянно, призывайте к забастовкам на предприятиях. Необходимо заставить местные власти пойти демократическим путём, пускай учатся вести диалог с обществом.

– Спасибо за доверие, мистер Буш.

Они пожали друг другу руки. Виктор безоговорочно поверил своему новому куратору. Он был готов горы свернуть, чтобы оправдать своё заслуженное, как он думал, возвышение. На этом критическая мысль студента журфака МГУ заканчивалась.

2041 год. Калифорния

Герой исламской республики Иран Ахмад Суфани пользовался большим доверием руководства и уважением коллег. После почти двадцатилетней службы в Корпусе стражей исламской революции он перешёл на должность профессора Тегеранского университета, где преподавал английский язык и европейскую литературу.

Он много раз выезжал в Америку и Европу со своими студентами-филологами; с большим удовольствием посещал с ними западные памятники архитектуры, и с огромным удовлетворением отмечал у своих ребят более глубокие знания, например, европейской классики, чем у их американских визави.

Ахмад любил в свободное время наблюдать волны океана. Но здесь на западном побережье США Тихий океан был не таким родным, как Индийский с тёплым течением.

В городе Санта Барбара, недалеко от которого располагался огромный кампус Стэндфордского университета, профессор иногда гулял по пляжу, вглядываясь в проезжающие мимо машины, дорогие дома, пустившие корни вдоль побережья, и думал о том, почему западная цивилизация, такая богатая и величественная здесь у себя дома, становится до безумия жестокой и воинственной стоит ей столкнуться с другими народами.

Каждый иранец смотрел в школе на уроках истории фотографии давно умершего госсекретаря США Колина Пауэлла, который тряс пробиркой с белым порошком на внеочередном заседании ООН, посвящённым Ираку и её тогдашнему лидеру Саддаму Хусейну. Это было уже очень давно, почти сорок лет назад, но восточные народы накрепко выучили урок – США всегда считали, по-ленински выражаясь, что мир – это война, только другими методами: Ирак в той войне потерял почти один миллион человек.

Ахмад хотел понять глубинную суть этого явления.

– Возможен ли между нами мир? – думал Ахмад. – Изменится ли когда-нибудь Запад?

Профессор любил бывать в Сан-Франциско, проехаться по знаменитому мосту Золотые ворота, на другой стороне которого расположился небольшой городок Саусалито. А если подняться ещё выше на скалу, то можно оказаться и совсем уже в удивительном месте – там есть узкая дорога, проехав которую, попадаешь в длинный тоннель. С обратной стороны спрятался огромный парк, окружённый горами, со своим уникальным микроклиматом. Почти сто лет назад здесь была военная база, а сейчас туристы облюбовали местные хостелы и кемпинги.

Довелось Ахмаду побывать и в Нью-Йорке на месте, где когда-то стояли высокие «башни-близнецы». Их он видел только в фильмах.

Но некоторые старшие товарищи успели посетить небоскрёбы до 11 сентября 2001 года, когда оба здания утонули в общей бетонной пыли. Они рассказывали, что лифты этих небоскрёбов разгонялись и с большой скоростью неслись вверх и вниз, так что их пассажиры, особенно непривыкшие, чувствовали перегрузку и дискомфорт. На последнем этаже можно было выйти на крышу – она казалась огромным футбольным полем. Внизу самолёты заходили на посадку в местный аэропорт. Вдали виднелась крошечная статуя Свободы. Сам же Нью-Йорк был скорее похож на футуристический город будущего.

Ахмад испытывал смешанные чувства обиды и разочарования от того, что между его страной и штатами мир был скорее всего невозможен. С другой стороны, он втайне надеялся, что американцы со временем изменятся, и на планете воцарится спокойствие. Надежда, как правило, иррациональна. Но если есть хоть малейшая возможность сотрудничать, а не воевать, этим необходимо воспользоваться.

Послезавтра профессор Суфани должен лететь в Париж. Его ждали в Институте политических наук французские коллеги с кафедры изучения Востока. Он был приглашённым профессором и должен прочесть десять лекций об американо-иранских программах студенческих обменов, куратором которых он был в Тегеранском университете.

2041 год. Россия/Кипр

Этим вечером муж Елизаветы Коптевой вернулся позже обычного; на лице – лёгкое волнение и ажиотаж.

– Что случилось? – немного волнуясь, спросила она Алексея.

– Все хорошо, – рассыпался в улыбке молодой муж. – Меня в составе делегации через неделю направляют на Кипр. Греки хотят обсудить закупку партии малогабаритных АЭС. А потом начальник сразу даёт мне отпуск на две недели, и мы сможем с тобой вдвоём классно отдохнуть. Только ты и я, – и он хитро улыбнулся.

В девяностые годы XX века Кипр начал быстро отстраиваться на русские деньги; кипрские банки с удовольствием принимали денежные средства из РФ, невзирая на их происхождение, зачастую криминальное.

Десятки тысяч русских, украинцев и белорусов переехали жить на Кипр, женщины выходили замуж за греков. Остров расцвёл. Тем не менее старая Россия не стала расширять культурное взаимодействие, поэтому в кипрских городах всегда чувствовался британский душок.

Лиза и Алексей Коптевы заселились в скромный отель в Никосии, столице Кипра, сразу после окончания переговоров о развитии энергетики на острове. Из окна виднелись величественные горы – там уже стояли турецкие войска; северная часть Никосии находилась под их контролем.

– Ой! – воскликнула Елизавета, выйдя вечером на балкон. Там, где днём на солнце виднелась гора, сейчас сиял огромный флаг Турции, сложенный из мощных прожекторов. Тишина стала зловещей, и даже щебет цикад стал казаться ворчанием.

Днём в Никосии можно передвигаться только с кондиционером в машине: зелени мало, вокруг асфальт и бетон.

– Лёша, что мы тут делаем? Жарко очень и моря нет, – жалобно проговорила Елизавета. – Посмотри, мы тут единственные по улице гуляем. Тебе не кажется, что это неправильно?

– Ну, хорошо, – согласился муж. – Куда поедем?

– Я думаю, нам нужно как следует накупаться в море, нагуляться по набережной, накушаться в кафе и… – она продолжала загибать пальчики. Елизавета была явно мечтательно натурой.

Уже через три дня молодая семья отправилась в туристическую Мекку Кипра город Лимасол. Пары с детьми любили гулять по набережной. Очень удобно покушать в Red Cafe и смотреть, как твои дети играют в десяти метрах на детских снарядах и качелях, а ещё через десять метров плещется чистое синее море.

Пообедав, Лиза и Алексей неспешно прогуливались в небольшой порт до Costa Cafe, где готовили разные сорта сладкого кофе. Прямо из зала со столиками можно было запрыгнуть в свой катер или яхту и отплыть в тёплую бухту.

Киприоты очень дружелюбные и простые люди. Среди них много понтийских греков – потомков выходцев из СССР, точнее из Грузии и Узбекистана. Их туристы узнавали по русской речи и более сдержанной эмоциональности, чем у местных жителей.

После распада Союза греков, проживавших в бывших советских республиках, принуждали к эмиграции, их дома и собственность порой захватывали силой.

Понтийцы, как правило, хорошо говорили по-русски и слабо смешивались с греками-киприотами. По сути, они были частью русской диаспоры и крепко держались друг за друга.

В выходные Лиза и Алексей поехали в лимасольский аквапарк, один из крупнейших в Европе под открытым небом. А рано утром в воскресенье решили сходить на русскую православную службу – Кипрская Церковь выделяла отдельный предел храма в то время, когда там велись греческие службы.

Кипр казался солнечным раем, хотя банковская карточка Алексея сигнализировала о том, что расходы надо держать под контролем: зарплата младшего научного сотрудника не резиновая. Впереди молодых ждали две недели прекрасного и счастливого отдыха.

Май 2041. Околоземная орбита

– Тебе ещё долго?

– Нет, осталось километр пробежать.

Булах тренировался на беговой дорожке. Искусственная гравитация позволяла комфортно жить и перемещаться по космической станции.

– Уфф, – он сошёл на гимнастический коврик. – Пробежал десять километров сегодня.

– А я сейчас побегу пятнадцать, – гордо ответил Марат.

– Ну-ну. В космосе самое оно, – Сергей ходил взад-вперёд, восстанавливая дыхание. Несмотря на земную гравитацию, космопехам приходилось тренироваться по два раза в сутки, чтобы сохранить нужный тонус мышц. За три месяца в закрытом помещении тело быстро деградирует без физических нагрузок.

– У твоей мамы завтра день рождения? – поинтересовался Марат.

– Ага.

– Уже сделал голосовую открытку?

– Да, сегодня отправлю цензору на Вышку, к завтрашнему дню как раз успеют переслать.

– А как Марина переносит разлуку с тобой?

– Да, никак, – буркнул Сергей. – Она мне сказала, что ей уже двадцать пять лет и скоро она станет старой девой. Поэтому ждать меня из непонятных командировок не будет. К тому же я не могу ей сказать, чем реально занимаюсь. А голову себе забивать, где она, с кем она, тоже не хочу. Разум должен быть чист! – усмехнулся он.

– Понятно, – протянул Марат. – А я вот, когда эта смена закончится, женюсь.

– Да, ладно. На ком же? – они не успели договорить. Включилась лампочка громкой связи, Булаха срочно затребовали на мостик.

– Гагарин, на связь! – вызывала Вышка. – Доложите обстановку.

– Вышка, это Гагарин. Полет нормальный. Держим высоту четыреста семьдесят восемь, проходим над Каиром.

– Гагарин, примите шифрованную передачу.

– Передача принята, идёт расшифровка, – со штабом общался капитан Борисевич, дежурный на мостике. В его отряде, кто отдыхал, кто занимался спортом, кто осматривал оружие.

На приборной доске загорелась зелёная лампочка, и из небольшой щели с писком стала выползать бумага с текстом приказа.

– Булах, на мостик! – Борисевич по громкой связи вызывал Сергея в кабину. По инструкции, командир должен ознакомиться с шифрограммой в присутствии хотя бы одного свидетеля.

На мягкой жёлтой бумаге в верхнем левом углу было написано «особой важности» и далее текст боевой задачи:

– 15 мая 2041 года в 14.00 по московскому времени десантироваться на остров Кипр в районе города Никосия, координаты…

– После приземления уничтожить тяжёлую технику турецкой армии при поддержке национальной гвардии Республики Кипр.

– После выполнения задачи переместиться в район аэропорта Ларнаки и ожидать эвакуации.

Булах и Борисевич переглянулись. Полученный приказ означал, что в течение суток начнётся война Русской империи против Турции. Капитан ещё раз связался с Вышкой для подтверждения приказа. Ответ положительный.

Борисевич по громкой связи вызвал весь отряд: – Внимание! Боевая тревога, всем собраться в отсеке четыре!

Когда все появились, командир продолжил: десантируемся через шестнадцать часов, – сообщил он, зачитав бумагу. – Приказываю всем провести диагностику боевых десантных модулей и доложить.

– Есть! – дружно ответили космопехи и разбежались в соседние отсеки, где хранились костюмы и вооружение, с которым предстояло скоро выходить в открытый космос, а после, в режиме свободного падения, лететь к земле со скоростью до трёхсот километров в час.

Боевой костюм космического пехотинца являлся настоящим произведением научного искусства. По сути, это был инновационный экзоскелет, покрытый броней из композитных материалов, герметичный и приспособленный для действий при интенсивной космической радиации. На спине крепился отдельный полётный модуль с реактивным двигателем и небольшими маневровыми крылами, выбрасываемыми автоматически в случае подъёма космопеха в воздух. Ранец не предназначался для долгого управляемого полёта, но позволял бойцу, подпрыгнув, переместиться на 200—300 метров в сторону или на 40—50 метров вверх.

Вооружение составляли тяжёлые системы ведения огня, противотанковые дальнобойные ружья, ручные огнемёты типа шмель и гранатомёты. Но самой уникальной частью была система управления. Казалось, что боец мог переключаться между ведением огня, полётом на реактивном ранце и голосовой связью простой силой мысли.

Секрет прятался в новом механизме распознавания мозговых электрических импульсов – шлем был обвешан множеством микродатчиков, улавливающих малейшие колебания электромагнитного поля мозга бойца; переднее ударопрочное стекло считывало движения зрачков и работало в режиме дополненной реальности, выводившей нужные текстовые и визуальные данные прямо перед взглядом солдата в момент, когда он об этом подумал или проговорил вслух.

Всё вместе позволяло резко повысить боевые возможности человека, ускорив его реакцию на быстроменяющуюся обстановку, видеть перемещения противника даже за препятствиями и перехватывать его радиосигналы.

Высшее военное командование считало, что за космопехами стояло будущее вооружённых сил, и они постепенно сменят устаревающее оружие.

После проверки обмундирования и десантных модулей, которые требовались для беспрепятственного прохождения через плотные слои атмосферы, отряд Сергея Булаха лёг поспать перед первой в истории боевой операцией космической пехоты.

12—14 мая 2041 года. Империя

– Алло, это отец Александр Перепелица? – спросил незнакомый мужской голос.

– Да, – ответил молодой батюшка, уже собиравшийся спать.

– Вас беспокоят из Генерального штаба вооружённых сил. Вам необходимо послезавтра прибыть на инструктаж. Наш автобус подберёт вас у метро Боровицкая в восемь часов утра.

– Какой-такой инструктаж? – удивился священник. – Я живу не в Москве. Завтра у меня требы, крещение, а послезавтра я служу на другом приходе.

– С вашим Владыкой отъезд согласован. На другое время перенести встречу невозможно, – перебил его голос.

Отец Александр каждую неделю выезжал служить литургию в военные части, но чтоб вот так неожиданно в Генеральный штаб… Значит что-то случилось. Завтра надо будет все уточнить у Владыки Переславского и найти машину до Москвы.

В назначенное время священник ждал в указанном месте. На автобусе Министерства обороны с черными номерами пришлось ехать не более пяти минут. Генеральный штаб – это комплекс зданий у метро Арбатская, примерно там, где улицы Новый и Старый Арбат сходятся с бульварным кольцом.

Визитёров старались завозить на одном автобусе, чтобы те не создавали затор на парковке, которая и без того была очень маленькой.

Отец Александр обратил внимание, что среди его спутников ехали ещё трое батюшек, два имама, буддийский лама из Элисты и один раввин. Другие были явно военными в штатском.

Новый УАЗ аккуратно закатился за высокие ворота.

– Приехали! – громко анонсировал водитель и, нажав кнопку, открыл входную дверь.

Все вышли. У ближайшей двери стоял офицер. – Доброе утро, товарищи! Майор Тимофеев. Прошу вас следовать за мной.

Делегация прошла досмотр, потом всех сверили по списку.

– Прошу вас сюда, – майор проводил всех до кабинета с постеленной ковровой дорожкой перед ним – явный признак предстоящей встречи с большим начальством. Они вошли.

– Пожалуйста, ознакомьтесь с бумагой и подпишите её. Это обязательство о неразглашении.

Отец Александр, как и другие уселся в шикарное белое кресло, взял со стола ручку и заполнил свои данные. Вдруг все неожиданно встали – вошёл заместитель Министра обороны.

– Здравия желаю, товарищи. Садитесь. Я сразу перейду к делу, – он медленно обвёл всех взглядом. – Завтра начнётся война.