Текст книги "Новая Империя. I книга из цикла «Тюремные записи»"

Ранее 2041 года. Израиль

Нюралинк продавался десятками тысяч штук в год. Для корпорации Фейсбук11
  здесь и далее – экстремистская организация, запрещенная на территории РФ


[Закрыть] это оказался весьма лакомый бизнес. После вынужденной эмиграции Илона Маска в Русскую империю в 2028 году, его детище, компанию по производству человеко-машинного интерфейса, вживляемого в мозг, отдали Марку Цукербергу всего за один доллар с условием, что он инвестирует в проект ещё несколько миллиардов.

Потребители, особенно молодёжь, с ликованием восприняли известие о старте продаж Нюралинк. За первый год было имплантировано более семидесяти тысяч устройств.

Стоил чип дорого, от пятнадцати тысяч долларов в самой базовой версии. Страны «Шанхайской коалиции» ограничили проникновение Нюралинка на свою территорию путём введения таможенных пошлин, утроивших стоимость изделия. Поэтому на Востоке чип могли себе позволить только богачи. А в странах «Лиги свободного мира» новинку часто покупали айтишники и инженеры. На то время эти профессии были самыми популярными и высокооплачиваемыми. Дети, как правило, знали имена великих изобретателей и старались им подражать.

Лейла Голдс с детства увлекалась новыми технологиями. В маленьком еврейском городе, где она выросла, альтернатив для подростка было немного: сначала школа; потом, если повезёт, армия; дальше какая-нибудь простецкая работа, муж, дети и так до пенсии.

Но Лейла была счастливчиком. Она родилась в семье евреев – выходцев из России. Её мама всю молодость прожила в Москве, где и встретилась со своим будущим мужем Беньямином Голдс, – тогда молодым специалистом по энергетике, приехавшим из Израиля на стажировку в Росатом. С собой он увёз не только новые знания, но и жену Таню Мейер.

Семья поселилась в Димоне, городе посреди пустыни, так как папа работал в расположенном тут и скрытым от посторонних глаз под землёй ядерном центре, где производились атомные бомбы и велись научные изыскания в области энергетики.

Первые два года москвичке Тане было очень трудно адаптироваться к местным нравам и условиям: в редких кафе не было вай-фая, тёплая вода лилась из-под крана только, когда солнце согреет батареи на крыше; бетонные стены многоквартирного дома забирали последнее тепло в дождливую зиму, так как отопления, привычного русскому человеку, не было.

Муж Тани рано утром уезжал на работу куда-то в пустыню, дочь отправлялась в детский сад. Шли недели.

Таня часто звонила по скайпу родителям, стараясь держать себя в руках, но иногда нет-нет, да и расплачется прямо перед мамой, чей образ красовался на экране компьютера.

Молодая жена весь день сидела на форумах, где воспользовавшиеся Алией – программой репатриации в Израиль – выходцы из России обсуждали тяготы адаптации, и то, как можно их преодолеть.

Уже через год после переезда мама Лейлы выучила иврит на специальных курсах, смогла подтвердить диплом филфака МГУ и устроиться социальным работником.

Дочь Лейла росла на глазах. Яркое солнце и ежемесячные поездки на мёртвое море сделали своё дело – ребёнок был здоровым, активным и счастливым. Благодаря папе, она проявила интерес к точным наукам, а с подачи мамы неплохо знала русский и английский языки помимо родного иврита.

Девочку быстро заметили в старших классах: после школы она отправилась в Армию обороны Израиля и получила льготы на поступление в Тель-Авивский университет. Лейла училась на программиста, а попутно также интересовалась принципами работы телекоммуникационного оборудования, показывая высокие показатели в учёбе.

Правда были у неё и пробелы в знаниях. Лейла с трудом осваивала историю и основы иудаизма. Как и большинство современной молодёжи, она плохо понимала, зачем ей, программисту знать о том, как развивалось сионистское движение, как боролся Израиль за создание своего государства. Единственное, что врезалось в память – это Холокост и шестидневная война с Египтом.

Новый Израиль рождался в жёсткой борьбе, что оставило отпечаток и на формате политических решений, и на статусе армии в обществе, и на характере взаимоотношений с другими народами в целом. Война пронизывает сознание всех израильтян.

И неудивительно, что на выпускном курсе Лейла завербовалась в отряд 8200 Управления наступательных киберопераций.

В то время технологии соединения человеческого мозга и компьютера уже начали свой победный марш по планете. Однако риски и другие последствия для человека от вмешательства в мозг были пока не до конца изучены.

Израильские военные поставили перед своими специалистами простые вопросы:

– только ли сам человек воздействует на компьютер своими мыслями, или это двусторонняя связь?

– возможно ли принципиально получить доступ к мозгу человека удалённо без его ведома?

– может ли посторонний субъект загрузить вирус для удалённой манипуляции чипом?

– и вообще, чипированный человек – это ещё homo sapiens или уже другой вид?

– и справедливо ли говорить, что человеческая воля уже не имеет прежнего значения, так как homo internetus сможет программировать свой уровень выработки гормонов, уровень стресса, радости и так далее?

– а если воля как явление начнёт растворяться, то как быть с понятием греха в религиях, что станет с традиционными верованиями? А можно ли говорить о демократии как о власти народа, если производитель, имеющий ключи от чипа, станет их удалённо контролировать?

Это были простые, но опасные вопросы, и израильское руководство прекрасно осознавало далекоидущие последствия планетарного внедрения Нюралинк.

В отряде 8200 Лейла попала в отдел поиска уязвимостей нулевого дня, которые позволяют тайно получить полный контроль над атакуемым устройством. Затем она перешла в отдел перспективных разработок, где готовили программное обеспечение для киберопераций против инфраструктуры Ирана.

Вокруг Лейлы трудились весёлые и креативные люди примерно её возраста. Быстро завязались отношения с одним из коллег. Казалось, что все идёт прекрасно, и скоро она станет женой и матерью. Но судьба сложилась иначе.

– Лейла, заходи, пожалуйста, – начальник отдела пригласил её в свой рабочий кабинет. – Я сразу к делу, – сказал шеф. – Открылась интересная вакансия, и, мне кажется, ты идеально для неё подходишь. Там зарплата большая, жилье отдельное предоставляется, медицинская страховка само-собой.

– Здорово! Я заинтересована, – улыбнулась и весело захихикала Лейла. – А собственно, чем предстоит заниматься?

– Что тебе известно про человеко-машинный интерфейс Нюралинк? – спросил начальник.

– Так я же искала в нем уязвимости год назад! Там огромное количество дыр и есть три критических бага.

– Вот почему мы и решили поручить это тебе. Нужно отработать эти уязвимости на практике. Проверить результаты, вдруг ещё что-нибудь обнаружится.

– Отлично, я готова. Когда начинать?

– Сразу как переедешь в офис Фейсбука в Калифорнии. Работать предстоит там.

На мгновение Лейла потеряла дар речи. Перед глазами пронеслись образы молодого человека, родителей, друзей. Подсознательно она боялась дальних переездов; её мама Таня много рассказывала ей в детстве о перенесённых страданиях после репатриации в Израиль. Но этот страх конфликтовал с любопытством молодого специалиста, перед которым сейчас открывался весь мир.

– А это надолго? – спросила она.

– Года на два точно, а там видно будет, – ответил начальник. – Собственно отказа я не приму, мы все-таки армия, а не конференция хакеров. Тем более, что ты уже согласилась. Вылетаешь через неделю, отдел кадров все подготовит. Удачи! – шеф широко улыбнулся. Его лёгкий смех выражал одновременно и удовлетворение от результатов разговора и напутствие.

Думая о предстоящем переезде в Фейсбук, Лейла воображала себя великим изобретателем из прошлого. Одним из любимых исторических героев девушки был американский инженер Илон Маск, когда-то бывший лицом корпорации Тесла и Спейс Икс. Она знала почти всю его биографию.

2027 год. США

Илон Маск был одним из тех счастливых мечтателей, кто добился в жизни всего, чего мог хотеть мужчина. Он занимался любимым делом, его ценили в DARPA (Управление перспективных технологий Министерства обороны США). Он полагал, что вот-вот превзойдёт своего кумира Сергея Королева, творческим путём которого восхищался.

Илон любил, если жизнь ставила перед ним серьёзные вызовы. Когда на месте Российский Федерации образовалась Русская империя, и её руководство объявило о строительстве «Звёздного пути», Маск был снова полон энтузиазма. Он и его инженеры должны были чем-то ответить. И тем неожиданнее для него стали настойчивые рекомендации Президента США и DARPA не бросаться в гонку с русскими, сократить финансирование космических проектов Space X и сосредоточиться на скорейшем запуске производства Нюралинк в промышленных масштабах.

Также неприятным было повышенное внимание Вице-президента США Иванки Трамп к корпорации Тесла и её разработкам. «Вторая леди», как её частенько называли, регулярно требовала отчёты от частной независимой компании, давала собственные рекомендации, какие изменения внести в производимые устройства, пыталась влиять на корпоративную стратегию.

Печальным итогом эпохи свободного капитала в США считался 2025 год, когда созданная новым Президентом секретная служба государственной безопасности (в простонародье прозванная «4С») начала преследование политических оппонентов Трампа в США и по всему миру.

Вначале открывались уголовные дела по статье экстремизм и свержение государственного строя в самих Соединённых штатах: якобы демократы в 2019—2020 годах пытались организовать цветную революцию. Первыми на скамью подсудимых отправилась чета Клинтон, затем бывший прокурор Калифорнии Камала Харрис и проигравший в 2024 году выборы кандидат в Президенты Джо Байден. Последний вскоре умер от сердечного приступа. Тело кремировали, а родственникам выдали только горшочек с прахом.

Через год, в 2026м, начали исчезать активисты движения Black Lives Matter («Жизни чёрных важны»). Люди пропадали тысячами по всей стране. Те СМИ и журналисты, кто пытался возвысить свой голос против скрытого насилия, принудительно изгонялись из профессии. Демократии в Америке окончательно пришёл конец.

В 2027 году двое заместителей Илона Маска были обвинены в пособничестве экстремистам-демократам. Годом позже их казнили на электрическом стуле. В штатах поселился страх и апатия на фоне застарелых расовых конфликтов.

Один писатель метко сравнил эти события с эпохой 1937 года в СССР и назвал трамповскими репрессиями.

Пытливый ум Илона понимал, что ему явно что-то недоговаривают. Он искренне считал, что прекрасно разбирался в технологиях, которые пестует его корпорация. Но с Нюралинк есть либо проблемы, либо от него утаивают важную информацию. А козлом отпущения в случае сюрпризов Маск становиться категорически не собирался. И решил сам во всем разобраться.

Примерно на этом времени официальная биография известного инженера в Википедии обрывается. Дальше указывалась только дата смерти.

Лейле её кумир нравился, наверное, тем, что они были похожи характерами и немного судьбой. Илон с детства был очень заводной и позитивный. Каким-то образом он увлёкся космосом и новыми технологиями в эпоху, когда его сверстники мечтали работать юристами или стоматологами. Сочетание страсти к наукам, эксцентричность и целеустремлённость позволили Илону стать заметной фигурой – спонсоры охотно финансировали его идеи. Много лет кураторы из DARPA под насмешки Роскосмоса терпели его неудачи с пусками многоразовых ракет, пока инженеры Space X, наконец, не совершили технологический прорыв.

Одновременно с этим на рынок вышли первые электрокары Тесла и множество других инновационных продуктов.

Стоимость акций компаний Маска взмыли вверх; изобретатель оказался одним из богатейших людей планеты, став примером для миллионов детей по всему миру. Феномен Илона Маска по праву считается не чисто американским, но общечеловеческим достоянием.

Другое дело, что многое из его изобретений подхватывали в первую очередь военные США и органы технической разведки из Содружества пяти глаз.

Нюралинк и стал тем ключом к ящику Пандоры, который открыл основателю Теслы глаза на то, как его технологии в дальнейшем будут использоваться по указке семейства Трампов. Авторитаризм Президента США быстро перерастал в военную диктатуру.

Ранее 2041 года. Империя

Ольга Евсеева была молодым перспективным специалистом по нейробиологии и работала в области когнитивных исследований в Имперской академии наук.

После выхода на покой основателя института в 2039 году, его наследие оказалось в руках группы учёных, считавших возможным не гнаться за западным миром и не входить в VI технологический уклад с научными проектами, в которых русские сильно отставали, а свернуть в сторону и развивать человекоподобные технологии, или, говоря простым языком, совершенствовать внутренний потенциал человека.

Ключом к этому, как считалось, является высвобождение спящих сил мозга. Данные по Нюралинк, которые ранее привёз с собой Маск, оказались весьма кстати.

Ольга защитила кандидатскую диссертацию пару лет назад, в которой, в частности, утверждала, что homo internetus очень быстро войдёт в зависимость от искусственного интеллекта, который по умолчанию внедрён в человеко-машинный интерфейс Нюралинк. И наоборот, homo Sophos (человек мудрый), над созданием которого работал её Институт, станет в конечном итоге превосходить подключённых к интернету людей буквально во всем – во врождённом интеллекте, в способности мыслить; у таких людей сохраниться собственная сильная воля, резко увеличится продолжительность жизни, деторождаемость и производительность труда.

Ольга с коллегами разрабатывали своё устройство, которое, по замыслу учёных, должно было активировать формирование в мозге новых синаптических связей. Помогали им в этом специалисты по генной инженерии и фармакологи.

Соседние отделы Института занимались схожей проблематикой в области оптимизации человеческого тела. Если на Западе сделали ставку на киборгизацию, то есть внедрение углепластика или металла в тело человека, например, новые органы, стимуляторы, костную ткань, то в Империи вкладывали интеллектуальные усилия в новую органику, выращивание органов из искусственных или плюрипотентных клеток, генную модификацию костной ткани и прочее.

Ольга Евсеева была энтузиастом; редко кому в наши дни удаётся заниматься профессионально любимым делом. Она уважала коллег, радовалась, что её окружают такие же увлечённые люди.

Однажды ещё в старших классах ей попалась книга известного философа Сергея Кара-Мурзы, расцвет творческого таланта которого пришёлся на начало XXI века. На страницах своих трактатов автор рассуждал в том числе о неизбежном разделении человечества на два подвида. Одни, сверхбогатые, которым доступна лучшая медицина, питание и условия жизни, будут диктовать свою волю остальному миру. Причём речь шла не о популярной тогда теории «золотого миллиарда», а о максимум десяти-двенадцати миллионах человек– хозяев всей планеты. Остальные же будут обречены влачить жалкое, нищенское существование под присмотром технологий контроля и учёта населения.

Нюралинк здесь станет играть ключевую роль: тонкие металлические нити чипа вживляются в разные участки мозга, и могут стимулировать принудительную выработку гормонов, влиять на память, на восприятие действительности.

Предусмотрена двусторонняя связь с подключённым к мозгу устройством – компьютером, планшетом или мобильным телефоном, а, значит, мозг становится уязвим к хакерским атакам извне. Всё это было описано в теории ещё в начале XXI века, однако стало неумолимой реальностью примерно с 2025 года.

– Ольга, добрый день, – шёл четвёртый год её обучения в МГУ. Она пришла на встречу в комиссию по распределению студентов-бюджетников.

– Добрый день, уважаемые члены комиссии, – Евсеева светилась от хорошего настроения.

– Вы себя отлично проявили, Ольга Николаевна. Для вас имеется несколько вариантов: Институт биохимии на Миклухо-Маклая, Институт когнитивных исследований Имперской Академии Наук или Институт имени Бехтеревой при вооружённых силах.

Ольга уже успела отслужить в армии до поступления в университет и про тамошнюю науку знала хорошо – велись в основном сугубо прикладные исследования. Поэтому её выбор был предопределён.

– Отлично! – сказал председатель комиссии. – Вот вам направление. В отделе кадров вас дальше сориентируют. Будьте там через десять дней.

Ольга вышла. В назначенный день девушка поехала по нужному адресу на Ленинском проспекте. Её будущая лаборатория располагалась в огромном бизнес-центре, построенным с другой стороны Нескучного сада, напротив высокой золотистой башни Академии наук. Окна здания выходили на Москву-реку. За ней красовался спортивный комплекс Олимпийский, а слева на горе стоял Московский госуниверситет. Ольга поняла, что сделал правильный выбор.

Внутри огромное мозаичное панно, плавно перетекавшее из стен в потолок, изображало фантастические образы будущего и множество людей, причастных к его созданию.

– Здравствуйте, а как пройти в отдел кадров? Сонный охранник пробормотал «шестой этаж», офис двести два или двадцать два – Ольга не разобрала. Он был такой расслабленный этот дежурный, что девушка не решилась переспросить. Да и зачем? – она сама найдёт.

Москва давно сделалась безопасным мегаполисом, и живые охранники уже стали редкостью. Только в государственных учреждениях они требовались, согласно штатному расписанию. Всё пространство города было пронизано централизованной сетью видеокамер и роботов-полицейских.

Ольга постучала в дверь с надписью «отдел кадров».

– Заходите, – тонкий женский голос пригласил войти. Девушка Анна с не менее молодой помощницей принимали первичные документы от выпускников ВУЗов.

– Я внесла ваши данные в систему, Ольга Николаевна. Руководство в течение трёх дней определиться с вашей должностью и направлением работы; на телефон придёт смс, а на электронную почту письмо. Руководствуйтесь информацией оттуда, – объясняла Анна.

– А так у вас ещё есть три дня на отдых и личные дела, – она улыбнулась.

Вот так образом Евсеева попала ассистентом в отдел по изучению нейронных связей.

2041 год. Великобритания

Кристофер Скалли получил приказ подготовить смертельный вирус к транспортировке на различные континенты. Возглавляемая им биолаборатория несколько лет назад совершила научный прорыв в создании искусственных вирусов.

Когда в двадцатых годах ДНК-генеалогия доказала наличие уникальных участков генов, характерных только для конкретного народа, частные фонды визионеров начали финансировать исследования по созданию вирусного оружия массового поражения выборочного действия (искусственный вирус covid-19 был ранее признан не достаточно эффективным).

Крис Скалли являлся другом семьи де Мирамар, хранителями учения Алистера Кроули, книги которого по алхимии серьёзно на него повлияли в студенческие годы. Наследники семьи в XX веке возглавляли международную федерацию евгеники – организацию, выступавшую за принудительное сокращение численности людей на Земле. Её идеология строилась на трудах Френсиса Гальтона, двоюродного брата Чарлза Дарвина. И вот уже сто пятьдесят лет её адепты экспериментируют в поисках наиболее эффективного способа ликвидировать лишних обитателей планеты.

Профессора Скалли его сотрудники за глаза называли «доктор Менгеле» за его широкомасштабные опыты с убойными вирусами на филиппинцах и африканцах. Тогда от неизвестного коронавируса умерло несколько миллионов человек.

В этот же раз планировалось распылить ампулы во всех крупных городах планеты синхронно, чтобы правительства атакуемых государств не имели бы достаточно времени отреагировать. По расчётам доктора, в течение трёх месяцев должно было погибнуть более семи миллиардов человек прежде, чем вирус потерял бы свои убойные свойства.

Посвящённые в план мирового геноцида начали получать прививки заблаговременно. Их собственность – промышленные предприятия, сборочные цеха, компании по добыче и переработке полезных ископаемых и многие другие контролируемые ими организации последние тридцать лет увольняли персонал и заменяли его роботами.

Разумеется, массовое истребление людей за такой короткий срок нанесёт фатальный удар по мировой экономике. Но все крупные государства окажутся уничтожены, и уже никто не сможет бросит визионерам вызов. А оставшиеся в живых люди разразившийся кризис уж как-нибудь преодолеют.

По плану, компоненты вируса должны быть сначала доставлены в военные биолаборатории США, расположенные по всему миру в количестве более четырёхсот штук. Там произведут ампулы и упакуют их таким образом, чтобы курьеры могли незаметно и безопасно для себя провезти их в аэропорт и долететь с ними до места назначения. На подготовку отводилось пять месяцев.

Скалли во внутренней иерархии, закрытой для непосвящённых, был номером семь после Великого Магистра и входил в британский круглый стол.

Кристофер много работал, был всегда груб и надменен со своими подчинёнными. Лет ему было немного за сорок, он никогда не был женат, а детей и подавно не любил.

По воскресеньям Кристофер практиковался в йоге и самогипнозе, но его техническое образование не позволяло ему логически объяснить, каким образом Великий Магистр знает обо всем, чем он, профессор Скалли, занимается у себя в лаборатории. Магистр при каждой встрече рекомендовал ему осваивать общение с ноосферой, но профессор не очень сильно во всё это верил. Он считал, что его преимущество – это верность Магистру и чёткое выполнение поставленных задач.

Профессор слыл учёным с мировым именем, и данный факт грел его сердце гораздо больше, чем деньги, которых у него было с избытком. Доктор Менгеле никого не любил, а простые земные удовольствия, такие как отдых, общение или даже любовь считал слабостью. В душе он понимал, что имеет ярко выраженную социопатию, но в итоге начал её пестовать и гордиться этим. Смерть других от его рук доставляла ему странное наслаждение.

Следующие недели профессор Скалли собирался ночевать в своей лаборатории, чтобы успеть со всеми приготовлениями к апокалипсису.